Лео Макариос остановился в тени наверху лестницы и оттуда стал с интересом наблюдать за четырьмя отобранными Джастином девушками, что стояли внизу, в просторном зале Шлосс Эдельштайн.
      Ну что ж, надо отдать ему должное! Все они, на первый взгляд, были хоть куда, одна другой лучше.
      Лео решил повнимательней приглядеться к каждой из них.
      Первой слева стояла блондинка. Несмотря на свою удивительную красоту, она показалась ему слишком худой, да и держалась как-то напряженно.
      К формам второй, брюнетки с восхитительными шелковистыми волосами, придраться было трудно, зато выражение лица какое-то глуповатое. Значит, в пролете. Такие смазливые дурехи, умеющие только улыбаться, вызывали у него глухое раздражение.
      Третья, рыжеволосая, действительно великолепна, но, на беду девушки, Лео сразу узнал ее: она уже привлекла внимание его двоюродного брата Маркоса и жила у него на содержании. Связываться с ней не стоит. Маркосу это вряд ли понравится!
      Он взглянул на четвертую девушку.
      И не смог отвести глаз.
      Черные волосы. Черные, как южная ночь.
      Белая кожа. Бледная, как слоновая кость.
      И зеленые глаза. Зеленые, как изумруды на ней.
      У нее был настолько скучающий вид, что Лео внезапно почувствовал приступ гнева. Как можно выглядеть скучающей, когда на тебе украшения работы Левантски: ожерелье, серьги, браслеты и кольца? Неужели не понимает, какое это чудо ювелирного искусства?
      Очевидно, нет. Девушка стояла, переминаясь с ноги на ногу и явно не понимая, зачем ее сюда пригласили. Но вот она вздохнула, грудь ее восхитительно приподнялась, и Лео почувствовал, что гнев его тотчас улетучился, а по телу пробежала волна удовольствия.
      Значит, черноволосой зеленоглазой красавице скучно?
      Ну что ж, он будет счастлив исправить ее настроение. А заодно и себе.
      И Лео, не раздумывая, начал спускаться по лестнице.
 
      Анна с каждой минутой вынужденного ожидания все больше мрачнела. Когда же, черт возьми, продолжатся съемки? Они будто не думают, что манекенщицы тоже люди и могут устать! Интересно, из-за чего теперь задержка? Тонио Эмбрутти что-то горячо обсуждал со своими ассистентами. Девушка снова вздохнула, чувствуя, как в кожу врезается слишком тесный вырез декольте и, на ее вкус, низковатый. Этим фотографам лишь бы побольше оголить грудь, а красиво это или нет, их не заботит.
      Быть моделью не так-то легко, как кажется непосвященному. Две ближайшие к ней девушки – Кейт и Ванесса – не были профессионалками и уже явно устали. Анна украдкой покосилась на них. Брюнетка Кейт, перед тем как выйти в зал, сняла контактные линзы – возможно, ей не хотелось постоянно ловить на себе похотливые взгляды – и теперь выглядела несколько растерянной. А рыжеволосую Ванессу пригласил сюда ее бой-френд, двоюродный брат владельца этого особняка в средневековом духе. Зачем, спрашивается, греку понадобился замок в австрийских Альпах? Либо он большой любитель горных лыж, либо… просто пожелал поселиться поблизости от какого-нибудь частного швейцарского банка, где хранит свои миллионы.
      Впрочем, из окон его замка открывается такая прекрасная панорама, что можно только позавидовать: снежный, поросший ельником склон, сверкающий на солнце, а внизу, в кольце гор, замерзшее озеро. Как это не похоже на унылый газовый завод, на который выходили окна ее родного дома!
      Впрочем, грех жаловаться на судьбу!
      Когда ей было восемнадцать лет, к ней как-то раз в магазине подошел агент модельного агентства и пригласил ее зайти к ним на кастинг. Сначала она отнеслась к подобному приглашению с недоверием, мало ли, как обманывают наивных девушек, но потом выяснилось, что никого подвоха за этим не крылось. Она прошла строгий отбор, собеседование и в конце концов устроилась в известное агентство в качестве манекенщицы. Работать пришлось много. К двадцати шести годам Анна, хотя и не стала супермоделью, заработала на жизнь достаточно, чтобы выбраться из нужды и полностью изменить образ жизни.
      За эти восемь лет она узнала все стороны своей профессии, как светлые, так и темные: некоторые из ее коллег принимала наркотики, и многие спали чуть ли не с каждым мужчиной, способным помочь им с карьерой. Но сама она сумела пройти мимо все этого, не запачкавшись. В мире моды, как и везде, встречаются прекрасные люди, отзывчивые и талантливые. Там были дизайнеры, которых она уважала, фотографы, которым доверяла, модели, с которыми дружила. Например, Дженни, блондинка, ее лучшая подруга, вместе с которой она и пришла сегодня на показ драгоценностей.
      Несмотря на бриллиантовое колье, браслеты и изящное белое платье, выглядела Дженни, признаться, неважно. Она всегда отличалась худобой, но сейчас это стало больше похоже на истощение. Может быть, причина тому болезнь, которую она скрывает от всех, даже от своей подруги? Анна невольно вздрогнула. Ее собственная мать умерла в двадцать пять лет, оставив маленькую дочку заботам овдовевшей бабушки.
      Надо будет обязательно серьезно поговорить с Дженни после съемки. Пусть займется своим здоровьем. Если, конечно, эта съемка когда-нибудь закончится. Ну, слава богу, кажется, Тонио Эмбрутти наконец-то обратил внимание на моделей.
      – Ты! – указал он на Дженни, подходя к ним. – Сними платье. Можешь оставить на бедрах. И скрести руки на груди, прикрыв соски. Мне нужно сфотографировать браслеты. Скорей!
      Дженни застыла в растерянности.
      – Я не могу.
      Фотограф с недоумением уставился на нее.
      – Ты что, оглохла? Живо снимай платье! Не тяни резину! И так уж потеряли уйму времени впустую.
      – Я не буду раздеваться!
      Анна увидела, как потемнело лицо Тонио Эмбрутти, и шагнула вперед.
      – Никакого обнаженного тела, – решительно заявила она. – Это специально оговорено в контракте.
      – Заткнись! Я не с тобой разговариваю. – Фотограф бросил злой взгляд на Анну и снова уставился на Дженни. – Ну что, будем работать?
      Та молча стояла, потупившись.
      – У нас, кажется, проблема? – раздался рядом незнакомый голос. Глубокий и выразительный.
      Анна повернула голову, и у нее перехватило дыхание.
      Из темноты в круг света, выхваченный лампами для фотосъемок, к ним вышел мужчина, хищной статью и мягкими, гибкими движениями напоминавший леопарда. Сильный, уверенный в себе и потрясающе красивый. И еще один эпитет сразу пришел ей в голову – опасный.
      Такого, чуть ли не гипнотического воздействия на Анну не оказывал ни один из знакомых ей мужчин. Дело, видимо, в его глазах, предположила она. Миндалевидных, очень темного цвета, чувственных, с тяжелыми веками.
      – Спрашиваю еще раз: у нас проблема? – спокойно произнес незнакомец.
      Ему не нравятся проблемы, догадалась Анна. Он от них сразу же избавляется. И скорее всего это не составляет для него особого труда. Человек, который привык идти напролом и не терпит поражений. Нет, ей-богу, надо вести себя с ним поосторожней!
      – А вы кто такой?.. – запальчиво воскликнул Тонио Эмбрутти. Ему явно не понравилось, что посторонний человек вмешивается в его отношения с моделями.
      Мужчина немного помолчал, окинув неторопливым взглядом своего визави с ног до головы, а потом ответил:
      – Лео Макариос.
      Он ответил негромко и спокойно, но в его голосе прозвучали такие железные нотки, что Анна почти посочувствовала Тонио Эмбрутти.
      Почти… Потому что настоящей жалости она к Тонио Эмбрутти испытывать, конечно, не могла, так как он, без сомнения, был одним из самых законченных подонков, у которых ей когда-либо приходилось сниматься.
      – Да, – заявила она, прежде чем фотограф пришел в себя и успел заговорить. – У нас действительно возникла серьезная проблема.
      Лео Макариос молчал в ожидании продолжения.
      Непонятно, почему на меня так действует этот пристальный взгляд? – с удивлением подумала Анна. Словно она антилопа в пустынной африканской саванне в час заката, когда на охоту выходят большие хищные кошки.
      – Ваш фотограф, – приветливо сказала она, – требует, чтобы мы нарушили контракт. – Ее голос стал тверже. – В нем черным по белому написано: никаких съемок в обнаженном виде. Я лично позаботилась о том, чтобы такой пункт включили в контракт.
      Она стояла рядом с Дженни, всем своим видом показывая, что не даст подругу в обиду. Другие две девушки также подошли к ним. Обеим было явно не по себе.
      Лео Макариос продолжал в упор и не мигая смотреть на Анну.
      Не выдержав его пристального взгляда, она отвела глаза.
      С ней происходило что-то непонятное. То, что ей совсем не нравилось. Проработав столько лет в модельном бизнесе, она уже давно привыкла не замечать устремленные на нее мужские взгляды. А тут почему-то почувствовала себя не в своей тарелке, словно в первый раз готовилась выйти на подиум или к софитам фотографа. Во рту пересохло, и учащенно забилось сердце.
      Лео по-прежнему не сводил с девушки глаз.
      Теперь она уже не выглядела скучающей. Столь быстрый успех сулил многое.
      Ее лицо оживляли два различных чувства, хотя она и пыталась бороться с ними.
      Первым чувством был, несомненно, гнев. Девушка не на шутку рассердилась. То ли на нахального фотографа, то ли на себя, из-за того, что ей не удалось в полной мере сохранить самообладание.
      Второе чувство, как ему показалось, смущение, смешанное с сексуальным беспокойством, было для нее самой в новинку, и она, похоже, толком не понимала, что с ней происходит.
      Лео испытал радость охотника, понявшего, что дичь скоро попадется в его силки. Если девушка смущена и обеспокоена, значит, ее бдительность ослаблена и она уже готова просить пощады.
      Но любовными делами можно будет заняться позже, когда наступит подходящий момент. Сейчас есть дела поважнее.
      Лео взглянул на блондинку. Да, определенно нервный тип, подумал он. Конечно, она была фантастически хороша собой, но мужчине, который будет иметь с ней дело, не позавидуешь. Любовь с такой женщиной напоминает езду на американских горках.
      – Итак, вы категорически против этого снимка? – произнес он, обращаясь к ней. – Вы отказываетесь исполнить приказ синьора Эмбрутти?
      Блондинка была так напряжена, что едва ли не дрожала. В ответ на его вопрос она не сразу, но все-таки отрицательно покачала головой, по всей видимости ощущая молчаливую поддержку стоявшей рядом подруги.
      Тонио Эмбрутти бурно заговорил по-итальянски. Лео повелительным жестом заставил его замолчать.
      – Никаких снимков обнаженной натуры, – властно заявил он. – Пусть все снимаются одетыми. Разговор окончен.
      Лео оглядел четырех девушек, задержав взгляд на рыжеволосой. На его губах едва не заиграла улыбка. Он легко мог представить себе реакцию двоюродного брата Маркоса, если бы тот увидел обнаженные прелести своей любовницы на фотографиях, рекламирующих приобретенные Лео украшения из коллекции Левантски, долгое время хранившейся в царском тайнике где-то в Сибири и лишь недавно найденной.
      Маркос избил бы его до полусмерти, случись такое! Когда дело касалось его любовниц, двоюродный брат превращался в свирепого ревнивца.
      Лео снова взглянул на черноволосую модель. Интересно, замужем ли она? А если нет, то есть ли у нее мужчина? Вряд ли, конечно, такая красивая женщина живет одна. Как бы это выяснить похитрее, чтобы не поняла, куда он клонит, а не то еще обманет его, чтобы отхватить куш пожирнее.
      Внешность ведь часто бывает обманчива, а ему не хочется иметь дело с женщиной, которая думает лишь о его деньгах. Такие чаще всего оказываются плохими любовницами. Они думают не о поцелуях, а о вознаграждении.
      Когда эта черноволосая модель уляжется к нему в постель, она должна будет думать лишь о нем. И ни о чем другом!
      Он отошел в сторону и принялся наблюдать, решив получше разглядеть девушку, которую выбрал для себя.
      Съемка продолжалась.
      Наступила очередь черноволосой модели.
      Тонио Эмбрутти явно вымещал на ней злобу. Все, что она ни делала, казалось ему неправильным.
      Вскоре Лео захотелось свернуть этому фотографу шею. Каков подлец, однако! А девушка, надо отдать ей должное, вела себя превосходно: вежливо отвечала и еще улыбалась при этом! Да, терпение у нее поистине безграничное!
      Любопытно, откуда у нее столько самообладания? – удивлялся Лео. Ведь она совсем не похожа на святую. Скорее уж на грешницу. Горячую и соблазнительную. Но что самое удивительное, ей, кажется, было совершенно наплевать на собственную привлекательность. Она даже не старалась подать себя в как можно более выигрышном свете. И вела себя абсолютно естественно. Скорее всего, она даже сама не понимала, насколько сексуальным смотрелось такое ее поведение. Любое кокетство или игра в неприступность предполагает, что женщина ждет решительных действий со стороны мужчины и… готова сдаться в любой подходящий момент. Независимость и самодостаточность женщины требуют от мужчины применения более сложной тактики соблазнения. А где трудно, там и интересно!
      Избалованный женским вниманием Лео почувствовал, как в нем просыпается инстинкт охотника. И хотя вряд ли, конечно, эта черноволосая красавица окажет ему достойное сопротивление, повозиться с нею немного все-таки придется. Но тем приятнее будет победа…
      Интересно, как ее зовут?..
 
      Анна устало погрузилась в горячую, ароматную воду. О боже, какое счастье! Весь день она мечтала об этой минуте. Съемка продолжалась так долго!
      Каждую девушку фотографировали в разных украшениях и в разных платьях. Недовольный непослушанием манекенщиц и затянувшимся присутствием владельца зала Тонио Эмбрутти заметно нервничал и срывал свою злость на девушках: все ему было не так, и стоят коряво, и лица деревянные, и руки не знают куда деть…
      А вечером им снова предстояло надеть драгоценности и выступить на приеме, который устраивал Лео Макариос. Ванессе поручили представлять изумруды, Кейт – рубины, Дженни – сапфиры, а самой Анне – бриллианты.
      Вечер предстоял напряженный, но расслабиться Анне даже в горячей воде никак не удавалось. Сцены прошедших съемок одна за другой крутились в ее голове. А потом еще этот разговор с Дженни! Решив во что бы то ни стало докопаться до истины, Анны пришла в гримерную подруги и начала допытываться, почему у той такое плохое настроение в последнее время. Дженни вначале долго отнекивалась, но потом все-таки призналась, что беременна.
      – Представляешь, он еще в первые месяцы нашей совместной жизни поставил мне ультиматум, – воскликнула она, прижав руку к животу, где рос ее ребенок. – Заявил, что если я вдруг забеременею, то у меня будет два варианта: либо стать его женой и вместе воспитывать ребенка, либо вступить с ним в фиктивный брак и сразу развестись, после чего отдать ему ребенка. Но я не могу! Не могу!
      Она заплакала, и Анна обняла ее, пытаясь утешить.
      – Я не хочу выходить за него замуж! – проговорила Дженни сквозь слезы. – Не хочу жить в каком-нибудь гареме, из которого никогда больше не выйду. А отказаться от ребенка… Даже не представляю, что мне делать!
      Она зарыдала еще горше.
      – Как я понимаю, – произнесла Анна, когда рыдания наконец стихли, – он еще не знает о ребенке?
      – Нет! И не должен узнать! Ни в коем случае! Теперь ты понимаешь, почему я так испугалась, когда Тонио велел мне раздеться? Вдруг кто-нибудь догадался бы, что я в интересном положении.
      Сразу пошли бы слухи. Нет, мне необходимо срочно уехать.
      Анна нахмурилась.
      – Уехать?
      – Да. Я должна спрятаться. Если он узнает, что у меня ребенок, то сразу поймет, что к чему. Сделает тесты и так далее. Поэтому мне надо уехать куда-нибудь подальше, где ему не взбредет в голову меня искать. – Она закусила губу. – Я думала об Австралии.
      Анна покачала головой.
      – А у тебя разве хватит денег на такую поездку?
      Дженни мрачно молчала.
      – Я, конечно, могу тебе одолжить… – продолжила Анна, но Дженни решительно замотала головой.
      – Нет, нет, даже не предлагай, я все равно не возьму. Тебе самой позарез нужны деньги. Я ведь знаю, как дорого обходится тот частный санаторий, где живет твоя бабушки. И я вовсе не хочу, чтобы ты продавала квартиру. У моделей век недолог, тебе еще понадобятся твои сбережения. Ничего, не волнуйся! Я справлюсь. Как-нибудь.
      Анна не стала настаивать. Она позаботится о том, чтобы обеспечить Дженни всем необходимым для поездки, даже если ей действительно придется заложить квартиру.
      Неожиданно перед Анной возник образ Лео Макариоса.
      Вот еще одна тема для размышлений! Не хочется, а надо!
      Впервые за последние четыре года она встретила мужчину, представлявшего для нее опасность.
      И это ее встревожило.
      Четыре года назад Руперт Уэйн сказал ей, что женится на Кэролайн Флинч-Карлтон – девушке, принадлежащей, в отличие от Анны, к высшему обществу.
      Даже теперь ей становилось не по себе от этих воспоминаний. Унизительно и больно, когда тебя отшвыривают, как ненужную больше куклу.
      Четыре года она старательно училась обходиться без мужчин и самостоятельно справляться со всеми своими проблемами. И вот теперь в ее жизни возник человек, который сумел с подозрительной легкостью нарушить ее покой.
      Он почти ничего не сказал ей, лишь окинул ее внимательным взглядом темных глаз, но при этом проник в ее душу.
      Лео Макариос.
      Ей необходимо понять, почему такое могло случиться, и как побыстрее найти противоядие.

      Приветствуя гостей, Лео без труда переходил с итальянского языка на французский, а потом на немецкий и английский. Просторный зал был полон женщин в вечерних платьях и мужчин в смокингах. Между гостями ловко сновали официанты, разнося шампанское.
      – Маркос! Рад тебя видеть! – Лео поздоровался по-гречески со своим двоюродным братом. Тот был на пару лет моложе тридцатичетырехлетнего Лео. Его темные синевато-серые глаза напоминали об английской крови. Во всем остальном Маркос был типичным греком. Они поболтали минуту-другую, и Лео поспешил распрощаться, заметив, что к брату направляется его рыжеволосая пассия. В ее обращенном на Маркоса взгляде было столько любви, что Лео невольно почувствовал укол зависти.
      Ни одна женщина никогда так не смотрела на него…
      Правда, еще большой вопрос, хотелось бы ему этого.
      Нет, определенно нет. Любая влюбленная в тебя женщина лишь помеха в бизнесе. Или притворщица.
      В прошлом у него было немало женщин, признававшихся ему в вечной любви, но он им не верил. Все они любили не его самого, а деньги, поэтому он с самого начала новых отношений ясно давал понять каждой избраннице, каковы будут условия игры: короткий роман, густо настоянный на сексе, и разлука без эмоциональных сцен и истерических упреков. Если он считает, что пора ставить точку, значит, так тому и быть. Ему не нужны лишние проблемы и женские рыдания! Если женщину не устраивал секс без будущего, он сразу говорил ей до свидания. Впрочем, таких насчитывалось крайне мало, буквально единицы. Всем хотелось приобщиться хоть ненадолго к красивой жизни.
      Лео медленно шел через толпу, здороваясь с гостями и выглядывая свою черноволосую красавицу.
      А вот и она! Стоит в одиночестве с бокалом шампанского в руке.
      Да! Надо отдать должное ее вкусу. Выглядела она просто великолепно!
      На ней было строгое, но необычайно изящное черное платье и черные перчатки до локтей. На этот раз она сделала себе высокую прическу. И макияжа наложила поменьше. Ее длинную шею обвивали бриллианты, сверкавшие на белоснежной коже.
      С минуту Лео пристально смотрел на нее. Какая необычная красота! Определенно надо увидеть ее полностью обнаженной, чтобы оценить по достоинству такое прекрасное тело. Но почему она одна? И что это? Лео нахмурился и решительно подошел к ней.
      – Почему вы не надели остальные украшения? – спросил он строгим тоном, подойдя к ней почти вплотную.
      Девушка оглянулась.
      Он отметил про себя, как испуганно расширились у нее зрачки, и это ему понравилось. Испуганно – значит, уже появились какие-то чувства к нему, и неважно какие, главное, чтобы не было равнодушия. Но сейчас его интересовало другое: почему она не надела диадему, серьги и браслеты в тон ожерелью, как ей было велено сделать?
      – Итак, почему вы не отвечаете на мой вопрос? Где остальные украшения?
      Ему показалось, что девушка лишь с большим трудом заставила себя сохранить спокойствие.
      – Мне подумалось, что вполне хватит одной гирлянды, – ответила она с легким вызовом.
      Лео нахмурился еще сильнее.
      – Что?
      – Мне кажется, что любое украшение призвано делать женщину красивее. – Девушка небрежно пожала плечами. – Или вы хотели, чтобы я напоминала своим видом рождественскую елку? Надеть все украшения одновременно – верх безвкусицы.
      – Это вы так решили?
      Тон голоса был подчеркнуто мягким, но у Анны пробежал холодок по спине.
      – Так решил бы любой человек, наделенный художественным вкусом.
      – Меня совершенно не интересует, что думает по этому поводу любой человек. Мои распоряжения, кажется, были предельно ясными.
      – Что ж, по-моему, в этот раз вы определенно ошиблись. Надеть другие украшения, помимо ожерелья, означало бы испортить общее впечатление. Вульгарность несовместима с красотой. Даже если речь идет о бриллиантах.
      Лицо мужчины сделалось каменным. Разумеется, Анна понимала, что ей следует признать свою вину и отступить. Сейчас не ее праздник, она здесь всего лишь модель, и ее пригласили сюда не веселиться, а демонстрировать украшения. Но она всегда старалась не выказывать своей слабости, по собственному опыту зная, что иначе противник тотчас поспешит добить тебя. И тогда прощай, чувство собственного достоинства.
      Мужчина долго молча смотрел на нее. Нервы Анны напряглись до предела. Она догадалась, что он пытается таким образом сломить ее волю.
      В таких случаях, как известно, лучшая защита – это нападение!
      – Я нисколько не сомневаюсь, мистер Макариос, что такой богатый человек, как вы, не захочет прослыть человеком, лишенным вкуса.
      В уголках его губ появилась еле заметная улыбка.
      Ей сразу стало легче. Неужели она одержала верх, сумев убедить этого наглого красавца? Честь и хвала ей тогда!
      Однако улыбка быстро исчезла.
      – Вы ведете опасную игру, – вкрадчиво проговорил Лео Макариос. – Не советую вам обращаться так со мной. Здесь мой дом и здесь я заказываю музыку. Идите и наденьте все драгоценности, какие нужно. Помнится, днем вы требовали соблюдения условий контракта. И были правы. Теперь мой черед напомнить вам о том, что правила есть привила. Никакой инициативы. Жду вас с украшениями.
      С этими словами хозяин дома повернулся и ушел.
      Анне захотелось догнать его и влепить ему пощечину. Мало того, что у него нет вкуса, так он еще плохо воспитан. Как он смеет обращаться с женщиной, пусть и простой манекенщицей, будто она существо второго сорта?! Впрочем, скандалы ей не нужны. А этот будет и вовсе означать немедленное завершение карьеры. Если ее выкинут с работы, то кто тогда будет платить за бабушку? Да и в принципе он прав, не она выбирает, что ей надевать. Надо досчитать до десяти и взять себя в руки. А нахалов в этой жизни хватает, бороться с каждым – значит, бороться с ветряными мельницами. Тем более что этот Лео Макариос является ее работодателем. Зачем портить себе карьеру из-за подобных пустяков?
      Она пожала плечами.
      Ему нужны бриллианты? Да ради бога! Она наденет их.
      Анна быстрым шагом, насколько ей позволяла узкая юбка, направилась в отведенную для манекенщиц комнату, не заметив устремленного ей вслед пристального взгляда темных глаз с тяжелыми веками.
 
      Камерный оркестр настраивал инструменты, гости занимали места в зале, отделанном в стиле рококо, с рядами зеркал и позолоченным потолком, украшенным причудливой лепниной. По обе стороны от оркестра стояли по две пары золоченых кресел, предназначавшихся для моделей. По замыслу устроителей вечера, гости, слушая музыку Моцарта, должны были заодно восхищаться великолепием драгоценностей из коллекции Левантски. Войдя в зал, Лео первым делом отметил, что три девушки уже заняли свои места. Он критично осмотрел их, при этом что-то отвечая жене австрийского министра, сидящей рядом с ним.
      Одно кресло пустовало.
      Лео недовольно сжал губы.
      Определенно смутьянка!
      Придется поторопить ее. Он повернулся к сидевшему сзади Джастину и движением подбородка указал ему на пустующее кресло. Тот мгновенно понял, чего от него хотят, и, быстро поднявшись, отправился на поиски опаздывающей девушки.
      Время шло. Шум в зале постепенно стих.
      И только когда дирижер поднялся на возвышение, в зал бесшумно вошла его черноволосая красавица. Села в кресло и скромно сложила руки на коленях.
      На голове у нее была диадема, в ушах – длинные серьги, на обеих руках – браслеты, а шею обвивало бриллиантовое ожерелье.
      Черт! Она действительно выглядела как рождественская елка.
      Лео раздраженно стиснул зубы. Он ненавидел ошибаться! А уж тем более проигрывать!
 
      Анна уже так устала, что еле стояла на ногах. Однако ей приходилось улыбаться и делать вид, что она с интересом слушает немецкого предпринимателя, подробно рассказывавшего ей о целебных свойствах производимой им минеральной воды.
      И все-таки она была ему благодарна, ведь своим присутствием он избавлял ее от необходимости общаться с другими гостями.
      Но, оказывается, она ошибалась. И еще как!
      – Ханс, wie gehts?  – послышалось вдруг рядом.
      Этот глубокий, выразительный голос нельзя было не узнать.
      Лицо предпринимателя озарила теплая улыбка, и он тут же перешел на немецкий язык.
      Анна попыталась воспользоваться удачным моментом и уйти, но Лео Макариос схватил ее за руку и удержал. По телу ее словно пробежал электрический разряд.
      – Не уходите, пожалуйста, миз…
      – Анна Делейн, – неохотно ответила она, осторожно освободившись от хватки мужчины.
      – Анна.
      Лео Макариос лишь назвал ее по имени, ничего более. Она всю жизнь слышала, как его произносят. Но чтобы так, с таким чувством…
      Она затрепетала.
      Несколько секунд Лео рассматривал ее, будто оценивая.
      Потом повернулся к немцу и вновь заговорил с ним.
      Анна молча стояла рядом, дожидаясь конца их беседы.
      Наконец немец ушел, и они остались вдвоем. Чтобы выдержать беседу с хозяином дома, Анне понадобился весь ее профессионализм. И упрямая решимость: она не позволит этому наглецу вывести ее из себя!
      И что бы он ни говорил ей, Анна улыбалась и ловко уходила от скользких вопросов, ломая голову над тем, почему их тет-а-тет затянулся.
      Для такого мужчины, как Лео Макариос, окруженного самыми шикарными, богатыми и аристократическими женщинами высшего света, она всего лишь ходячая реклама его драгоценностей.
      Но почему же тогда он не расстается с ней? Единственное разумное объяснение такому поведению заключалось в том, что хозяин драгоценностей вознамерился таким образом привлечь к ним внимание окружающих людей.
      Поговорив с очередным гостем, голландским банкиром, Леон взял Анну за локоть и повел к буфетным столам.
      – Мистер Макариос, – не выдержала она. – Вам не кажется, что вы уделяете слишком много внимания моим бриллиантам? Разве не пора почтить своим присутствием другие украшения коллекции? Вот, например, стоит Кейт с рубинами…
      Она указала движением головы на брюнетку, которая с выражением благоговения на лице слушала дирижера оркестра.
      – Как я могу лишить Антала Лукаса новой поклонницы? – насмешливо пробормотал Лео Макариос. – Причем такой молодой и красивой.
      Анна широко раскрыла глаза.
      – Это Антал Лукас? – Даже она, далекая от мира музыки, слышала об этом всемирно известном дирижере.
      – Вы желали бы с ним познакомиться?
      – Могу обойтись. Да и ему уже наверняка порядком надоели восторженные поклонницы.
      – Честно говоря, мне трудно представить, чтобы вы кем-то или чем-то восторгались бы. – Его голос внезапно стал суше. – На вас явно не произвели особого впечатления даже драгоценности, которые сейчас на вас, хотя, уверен, каждая присутствующая здесь женщина вам завидует. Анна подняла на него глаза.
      – Это просто умело обработанные кристаллы… Они красивы сами по себе, а вовсе не потому, что дорого стоят.
      – Но это бриллианты работы Левантски! И они представляют собой настоящие произведения искусства, – резко произнес Лео.
      Она пожала плечами.
      – Да, такое же произведение искусства, как и музыка Моцарта… а чтобы ею наслаждаться, не нужно платить миллионы!
      На нее взглянули темные глаза. Анна заметила, что они еле заметно сузились. Глаза хищника, приготовившегося к прыжку. Она не отвела взгляд. С какой стати?
      – Меня предупреждали, – с подчеркнутой мягкостью проговорил он, – что вы отличаетесь строптивостью. Бросьте это!
      Она вежливо улыбнулась, чувствуя приток адреналина в крови.
      – Как мне относиться к вашим словам, мистер Макариос? Как к еще одному распоряжению?
      Он долго смотрел на нее.
      – Перестаньте бороться со мной, – наконец тихо сказал он. – У меня и в мыслях нет причинить вам зло. Наоборот, я искренне восхищаюсь вами. Вы действительно невероятно красивы…
      Анна открыла рот, собираясь сказать что-нибудь едкое в ответ. Но неожиданно все слова вылетели у нее из головы. Мало того: возникло странное ощущение, что люди вокруг исчезли. И остался лишь этот мужчина, стоявший так близко, непозволительно близко к ней.
      Сердце учащенно забилось, и по венам растеклась жаркая лава желания.
      Но самое ужасное заключалось в том, что Анна внезапно со всей отчетливостью поняла: мужчина видит ее смущение и слабость. Недаром на его лице заиграла самодовольная улыбка.
      Улыбка предвкушения.
      Неожиданно он наклонился и прошептал ей:
      – Чуть позже…
      Прошептал так тихо, что Анна подумала, будто ей это показалось. Что означают эти его слова? Неужели он решил, что она готова продолжить с ним отношения в более интимной обстановке? Она не давала ему ни малейшего повода думать так!
      Уже в следующее мгновение лицо Лео Макариоса вновь приняло невозмутимое выражение.
      К ним подошел австрийский министр с супругой…
 
      Анна с облегчением сбросила туфли, потом сняла длинные перчатки из черного атласа и принялась расстегивать платье. Бриллианты предоставили заботам спецам из охранной компании, а им разрешили пройти к себе.
      Уф, слава богу, ее мучения закончились, но неприятный осадок все же остался, ей так и не удалось устоять перед магией глаз Лео Макариоса. И куда только подевалось ее самообладание? Должно быть, она слишком устала. День выдался не из легких.
      Анна мрачно взглянула на себя в зеркало.
      Бабушка всегда твердила ей, что у нее эффектная, привлекательная внешность, должно быть унаследованная от отца: черные волосы, зеленые глаза и бледная кожа… Но ее красота была всего лишь товаром, который она продавала день за днем любому, кто платил надлежащую цену. Вот и сегодня ей пришлось испытать немало унижений, чтобы отработать свой гонорар.
      И еще неизвестно, сколько ей придется отходить от сегодняшнего потрясения. Этот чертов миллионер долго будет ей еще сниться!
      Ах, если бы он не был миллионером, то, возможно, она и согласилась бы немного пофлиртовать с ним… Уж больно он хорош собой. Ну почему жизнь такая несправедливая штука!
      Анна отвернулась от зеркала и продолжила раздеваться. По крайней мере, работа завершена и можно забыть о бриллиантах. Смешно, неужели Лео Макариос действительно не понял, что носить все украшения одновременно – это явный перебор?
      Она нетерпеливо покачала головой. Какая ей разница, что думает Лео Макариос? Или что она о нем думает. Все равно они больше никогда не увидят друг друга. Все закончилось. Он был незнакомцем и навсегда останется для нее незнакомцем.

      Лео шагал подлинному, покрытому ковром коридору, впереди него шли двое его людей с нагруженными едой подносами.
      Интересно, всех ли моделей разместили в соседних комнатах? – лениво размышлял он. Рыжеволосая, конечно, сейчас с Маркосом. А блондиночка с брюнеточкой, может быть, уже успели отыскать себе воздыхателей среди гостей или коротают ночь в одиночестве?
      Впрочем, ни одна из них его не интересовала. Он думал только об одной женщине. Давно он не чувствовал такого сильного эротического желания, как сейчас. Именно поэтому ему и хотелось поскорее переспать с ней, чтобы избавиться таким образом от охватившего его наваждения. Эта черноволосая красавица хоть и показалась ему на первый взгляд умной и интересной собеседницей, но вряд выдержит более внимательный экзамен. Наверняка такая же меркантильная пустышка, как и все остальные. Но по крайней мере сегодняшняя ночь обещает ему хорошее развлечение!
      Его люди остановились перед дверью и оглянулись на него. Он кивнул, и один из них осторожно постучал.
 
      Кто это может быть в такой поздний час? Дженни постучала бы более решительно. Анна замерла. Стук повторился. Она вновь застегнула платье и открыла дверь.
      Двое людей явно из персонала дома держали в руках подносы с легким ужином, включая бутылку охлажденного белого вина, графин с апельсиновым соком, кувшин с минеральной водой и кофейник.
      – Извините. – Анна растерялась. – Я хочу сказать… э-э… – Мужчины вошли в комнату и поставили подносы на низкий стол. – Боюсь, я не заказывала… Entschuldigen Sie bitte, aber Ich habe nicht…
      – Зато я заказал, – перебил ее знакомый голос.
      Она повернулась. В дверях стоял Лео Макариос, по-прежнему одетый в вечерний костюм.
      С минуту Анна просто смотрела на него, не в силах поверить своим глазам.
      Не дождавшись приглашения, он вошел к ней в комнату.
      Анна открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но разум, охваченный вихрем противоречивых эмоций, отказывался работать. Лео Макариос вошел к ней в комнату с таким видом, будто имел полное право здесь находиться.
      Его работники, по всей очевидности, тоже так думали, так как без всяких объяснений и с невозмутимым видом накрывали на стол. В центре, рядом с салатом, поставили большую тарелку с нарезанной тонкими слоями копченой курятиной, ветчиной и семгой. Затем расставили фарфоровые тарелки и разложили столовое серебро в белых салфетках. За этим последовали хрустальные бокалы, кофейный сервиз, напитки и тарелка с крошечными шоколадными трюфелями.
      – Пожалуйста, садись, – как ни в чем не бывало сказал ей Лео Макариос, указывая на одно из кресел, а сам уселся в другое.
      Анне казалось, что она видит дурной сон.
      Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – хотелось ей закричать незваному гостю. Даже хозяину дома нельзя так бесцеремонно вторгаться к незнакомой женщине. Он что, принимает ее за проститутку?
      Но устраивать сцену сейчас, при посторонних невозможно. Пусть эти двое уйдут, тогда она выскажет ему все, что думает о подобном поведении.
      Анна села за стол, сделав вид, что не находит ничего странного в том, что мультимиллионер, владелец замка, зашел к ней поужинать!
      Но когда она увидела, как он вальяжно расселся в кресле, ослабил узел галстука и даже расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, у нее от нахлынувших эмоций на мгновение даже перестало биться сердце.
      О боже мой, он такой… волнующий.
      Это дурацкое слово выплыло у нее из подсознания и прочно засело в голове, явно не собираясь исчезать.
      Анна попыталась проанализировать собственные чувства. Почему раньше с ней не бывало такого? Может быть, во всем виновато сочетание строгого смокинга с небрежно ослабленным узлом галстука и расстегнутой пуговицей? И вдобавок небритые щеки. Такие приемы нередко используются в рекламе: легкая сексуальность с обещанием чего-то большего. Или непринужденная поза мужчины? Или этот пристальный взгляд, заставляющий вспоминать о своих напрягшихся грудях?
      Внезапно она поняла, что ей страшно оставаться наедине с Лео Макариосом. А если он полезет целоваться, что ей тогда делать? От одной этой мысли кровь ударила ей в голову.
      Лео попробовал вино, кивнул и движением руки отпустил своих людей. Те, поклонившись, молча удались, закрыв за собой дверь.
      И Анна осталась один на один с Лео Макариосом!
      Она уже открыла рот, собираясь протестовать против его неожиданного вторжения, но ее визави оказался быстрее.
      – Что ж, – произнес он. – Mahlzeit.
      – Что?
      –  Mahlzeit, – повторил он. Глаза его слегка заблестели. – Австрийцы говорят это друг другу перед едой. Что-то вроде «приятного аппетита!». А теперь скажи, чем я могу тебя угостить?
      – Мистер Макариос…
      – Просто Лео. По-моему, мы можем обойтись без формальностей. Что ты хочешь? Ветчины и семги?
      – Нет, спасибо. Мистер Макариос, я… Он поднял на нее темные глаза.
      – Лео, – мягко напомнил он. – Значит, курятину? Салат?
      – Нет! Я не хочу есть. Не хочу…
      Мужчина положил немного салата на ее тарелку.
      – Я почти не притронулся к пище сегодня вечером, а ты вообще ничего не ела. Должно быть, умираешь от голода.
      Вид и аромат прекрасно приготовленной еды сломили сопротивление Анны. Уж слишком все заманчиво выглядело, да и ложиться спать голодной вовсе ни к чему. Почему бы действительно не поесть, раз предлагают? Она поужинает, а потом выставит Лео Макариоса за дверь. Ясно, для чего он здесь появился… Однако он глубоко ошибается, если полагает, будто ее можно уложить в постель, накормив ветчиной и семгой.
      Впрочем, а что, если это она ошибается? Ее страшили непредсказуемые реакции собственного тела. Они были слишком быстрые и сильные, а ведь еще совсем недавно она буквально валилась с ног от усталости.
      Лео снова заговорил, принимаясь за еду:
      – Скажи мне, ты давно знакома с тремя другими моделями?
      – Прошу прощения? – Задумавшись, Анна не поняла, о чем ее спросили.
      Он повторил вопрос.
      – С Дженни я знакома несколько лет, а с Кейт и Ванессой работаю в первый раз.
      – Которая из них рыжеволосая?
      – Ванесса. У нее еще большая грудь. Как ни странно, но у моделей, кроме тел и волос, есть еще и имена.
      – Прости, если ты обиделась, но я не хотел этого… – миролюбиво произнес Лео. – Просто я еще не научился различать вас по именам. Но зато у вас у всех разный цвет волос. Очень удобно.
      Она с безразличным видом пожала плечами.
      – А почему ты спрашиваешь о Ванессе?
      Он отпил вина.
      – Если ты плохо ее знаешь, тогда все равно не сможешь ответить на мой вопрос.
      – Да, я о ней мало знаю. Только то, что она милая девушка. Милая, но глупая.
      Лео Макариос удивленно сдвинул брови.
      – Глупая?
      – Я хочу сказать, достаточно глупая, чтобы влюбиться в твоего двоюродного брата. Вряд ли у них что-нибудь получится. Ванесса обожжется. Это очевидно.
      – Мне кажется, ты ошибаешься. Мой двоюродный брат всегда очень щедр по отношению к своим любовницам, – сообщил ей Лео Макариос.
      Анны чуть не поперхнулась.
      – Любовницам? Не думаю, что именно об этом она мечтает.
      Он цинично усмехнулся.
      – Неужели ты и впрямь полагаешь, что женщинам больше не нравится заводить богатых любовников и жить так, как сами они не могут себе позволить?
      Выражение глаз Анны внезапно сделалось жестким.
      – Если кому-то нравится жить на содержании, то это их дело. Но Ванесса явно к таким женщинам не относится. Ей нужен не блеск и роскошь, тем более временные, а стабильная крепкая семья. Муж, дети…
      – Ты так в этом уверена? – В его голосе снова прозвучали циничные нотки.
      Анна свирепо на него посмотрела.
      – Да. Абсолютно. И поэтому надеюсь, что у нее сыщется настоящий друг, который утешит ее после того, как твоему двоюродному брату надоедят ее рыжие волосы и большая грудь.
      Лео мрачно сдвинул темные брови.
      – Я уже сказал тебе, что у Маркоса нет причины быть скупым после того, как он порвет с ней.
      Анна сдалась. Какой смысл рассуждать об этом? Она была абсолютно уверена в том, что, когда Ванесса останется одна, ее вряд ли утешат дорогие подарки.
      – Бриллианты не способны осушить слезы. Я, конечно, не стану вмешиваться в их отношения, но мне кажется, Ванесса дорого заплатит за короткий период роскошной жизни.
      – Она очень красивая женщина… и скоро найдет себе другого любовника, столь же обеспеченного.
      – О, хорошо… тогда все в порядке. Я зря волнуюсь, – подыграла ему Анна, одарив его кислой улыбкой. Ей совершенно не хотелось говорить на эту тему.
      – То, что ты сказала, по правде говоря, меня не на шутку встревожило, – медленно произнес Лео. – Ты действительно считаешь, что Ванесса стремится выйти замуж за Маркоса?
      – Не смеши меня! Только полная идиотка может верить в то, что человек вроде твоего двоюродного брата собирается на ней жениться!
      Лео Макариос плотно сжал губы.
      – В любом случае будет лучше, если ты позаботишься о том, чтобы донести до сведения своей подруги эту очевидную мысль: до свадьбы дело не дойдет. Пусть она выкинет из головы всякую мечту женить на себе Маркоса.
      Анна потянулась за водой.
      – Не беспокойтесь, я обязательно это ей передам, – сухо кивнула она.
      – Наивная женщина бывает иногда опаснее умной.
      Анна невольно взглянула на своего собеседника.
      Какой потрясающий мужчина! Но, к сожалению, именно потрясающие мужчины чаще всего оказываются сволочами, избалованными женским вниманием. Анна заставила себя отвести взгляд и налила минеральной воды в стакан.
      Судя по всему, она неправильно истолковала причины, по которым к ней пришел Лео Макариос. Он вовсе не собирался соблазнять ее, а просто решил собрать информацию о Ванессе, чтобы защитить своего драгоценного двоюродного брата от женщины, которая – какое потрясение, какой ужас! – имела наглость влюбиться в него.
      Если на то пошло, то вполне вероятно, что он решил убить двух зайцев сразу: помочь родственнику и скоротать свободное время, чтобы затем отправиться к какой-нибудь красотке из высшего общества.
      Анна украдкой наблюдала за тем, как он заканчивает ужин. На его теле не было видно ни малейших признаков жира. Одни мышцы. Той, которая его ждет, предстоит бурная ночь…
      Нет… прекрати! – приказала она самой себе. Зачем ей думать о сексуальной жизни Лео Макариоса, которая не имела к ней никакого отношения! И чем скорее он уйдет, тем лучше. Она умирала от желания смыть макияж и принять душ.
      Лео, однако, не спешил.
      Взяв бокал вина, он снова откинулся на спинку кресла.
      – Ты почему-то не пьешь, – заметил он.
      – Мне не особенно хочется, да и зачем? Когда пьешь, надо закусывать, а мне не нужны лишние калории.
      – Неужели моришь себя голодом?
      Анна равнодушно пожала плечами.
      – У некоторых моделей, например у Дженни, замечательный обмен веществ, они могут слопать хоть целую лошадь, и это не заметно. А я если ем, то сразу толстею. Вот уволюсь и тогда налягу за всякие деликатесы. А пока мне приходится поддерживать себя в форме. Таковы требования моей профессии.
      На его лице появилось замкнутое выражение.
      – Деньги имеют для тебя такое большое значение?
      Анна быстро взглянула на него.
      – С моей стороны было бы глупо отрицать очевидное. Деньги позволяют чувствовать себя независимой. А поэтому я отношусь к ним с должным уважением. Я знаю немало моделей, которые транжирили все, что зарабатывали, и в конце концов оставались ни с чем.
      – Но ты, как я понимаю, практичнее? – Лео буквально сверлил ее своим взглядом.
      – Надеюсь, что да. – Она тоже посмотрела на него. Внезапно выражение его лица резко изменилось, В его глазах читалось неприкрытое желание.
      У Анны захватило дух, словно перед ней внезапно открылась глубокая пропасть.
      Она до боли в пальцах сжала ручки кресла. Потом поднялась на ноги. Словно отражение в зеркале, то же самое сделал Лео Макариос.
      Встал и начал медленно приближаться к ней.
      Господи, взмолилась Анна. Его намерения были слишком очевидны, и ее внутренний голос предупреждал об опасности, но она никак не могла понять, как ей себя вести: кричать, отбиваться или…
      Ноги ее ослабели, и она осталась неподвижно стоять, слегка приоткрыв рот и с ужасом, смешанным с восторгом, ожидая неизбежного завершения этой сцены.
      Лео остановился. Высокий, стройный… Протянул к ней руку и медленно провел по ее щеке указательным пальцем.
      Анне показалось, что ее кожа тает от его прикосновений.
      – У тебя, – тихо проговорил он, – удивительно красивая кожа. И такая нежная.
      Анна с отчаянием ждала, что сейчас она очнется и, охваченная вспышкой гнева, даст достойный отпор этому зарвавшемуся наглецу. Но вместо этого по ее венам будто растекался мед, согревая и лишая сил.
      Она покачнулась. Он был так близко от нее. Так близко!
      – Нежная, – снова прошептал Лео.
      Одной рукой он обвил ее шею, другую положил ей на талию и, наклонившись, коснулся губами ее губ.
      Эта черноволосая красавица в его объятиях была именно такой женщиной, какая ему нужна, сразу понял Лео: искушенная, независимая, ясно дающая понять, что ей приятно его ухаживание.
      Она не только позволяла ему наслаждаться поцелуем, но и сама получала удовольствие.
      Лео мягко укусил ее распухшую нижнюю губу.
      – Пойдем? – сказал он и потянул за собой в сторону кровати.
      Она немного пошатнулась и ошеломленно взглянула на него.
      Лео чуть заметно нахмурился.
      Неужели девушка пьяна? Весь вечер она держала в руке всего один бокал шампанского, который остался почти полон. А за ужином пила только воду. Тогда почему она шатается, словно у нее кружится голова?
      О боже, как можно быть таким болваном! – мысленно выругался Лео. Да девушка просто перевозбудилась! Зрачки расширены, распухшие губы приоткрыты, грудь набухла и соски топорщат ткань… Ну, это дело легко поправимое!
      Обхватив рукой красивую, соблазнительную грудь, Лео принялся осторожно потирать напряженный сосок.
      Он хотел ее. Сейчас же! И медлить нет смысла!
      – Ты действительно чрезвычайно соблазнительна… – Его голос сделался хриплым. – Пойдем на кровать.
      Звонкая пощечина застала его врасплох.
      Влепив Лео пощечину, Анна в ужасе отшатнулась. Господи, еще немного – и она бы отдалась мужчине, которого узнала только сегодня днем. Какое счастье, что он заговорил про кровать, это слово явилось для нее холодным душем, который и помог ей прийти в себя.
      Нашел себе девушку для развлечения! А она тоже хороша. Целуется с кем попало!
      – Какого черта?
      Лео Макариос потрясенно глядел на Анну. У него на лице виднелся красный отпечаток от удара ее руки.
      Анна отодвинулась еще дальше.
      – Убирайся отсюда! Живо убирайся!
      Он не шевельнулся.
      – Объясни, за что ты меня ударила!
      Ее глаза сверкали. Она прерывисто дышала, сердце по-прежнему колотилось.
      – Как ты смеешь еще задавать какие-то вопросы? Убирайся из моей комнаты!
      Его лицо потемнело.
      – Немного поздно говорить мне это, – резким, презрительным голосом произнес он. – Мне не нравится, когда меня дразнят. Сначала говоришь мне «да», потом почему-то меняешь свое мнение, и теперь, видите ли, я в чем-то виноват. Анна широко раскрыла глаза.
      – Я сказала «да»? Тебе померещилось. Никогда в жизни я бы не сказала такого мужчине, которого совершенно не знаю!
      – Ты весь вечер говорила мне «да». Не притворяйся наивной. Я еще не ослеп и прекрасно видел, с каким вожделением ты смотрела на меня. Да и твои напряженные соски говорят о том, что ты тоже хочешь заняться любовью.
      Она тяжело вздохнула, и в ее глазах загорелась ярость.
      – Я не обязана выслушивать всякие мерзости. Ищи себе на ночь другую бабенку, которая согласится переспать с тобой!
      – Прости, но ты ясно дала понять, что согласна. – В его голосе слышалась насмешка.
      – Выметайся отсюда! Не хочу ничего слушать. Большинство мужчин почему-то думает, что раз я демонстрирую одежду, то, значит, легко сниму ее, когда им заблагорассудится. Уйди, пока я не обвинила тебя в сексуальном домогательстве!
      Лицо Лео казалось высеченным из мрамора.
      – Будь очень осторожна, когда говоришь со мной.
      – Не угрожай мне! Я такой же человек, как и ты, и не позволю обращаться со мной как с вещью ни тебе, ни кому-либо другому, сколько бы денег не водилось на вашем банковском счету!
      – Только не говори мне, что все это прописано в твоем контракте… – презрительно произнес он.
      – Странное дело: когда ты поблизости, мне все время требуется защищаться, ссылаясь на условия контракта! Неужели нельзя относиться к людям по-человечески? Или даже то, что нельзя приставать к женщине, нужно специально оговаривать специальным пунктом?
      – Достаточно. Я ухожу. Однако в следующий раз, когда вам захочется изображать оскорбленную добродетель, миз Делейн, советую вам сделать это до того, как вы в полночь примите у себя в спальне мужчину.
      Лео в последний раз бросил на нее презрительно-надменный взгляд и вышел, громко хлопнув дверью.
 
      Лео шагал по коридору в холодной ярости.
      Ровно за десять секунд черноволосая красавица превратилась из соблазнительницы в мегеру!
      Как такое могло произойти? Неужели все было продумано с самой первой минуты?
      Если бы имелся хоть малейший признак того, что это все притворство, он бы…
      В бессильной злобе он сжимал и разжимал кулаки.
      Нет, эта женщина недостойна его любви. И слава богу, что все так закончилась. Пусть наслаждается собственной добродетелью. Ему наплевать! Вот сейчас примет холодный душ и смоет всякое воспоминание о неудавшемся вечере и полученной пощечине.
      Как, черт возьми, он должен был догадаться, что Анна Делейн не хочет заниматься с ним сексом? Она ведь без раздумий и даже с какой-то затаенной радостью ответила на его поцелуй. Ему казалось, что они оба хотят одного и того же. Тогда почему потом она повела себя так, словно ее оскорбили? Где логика? Он ведь ничем ее не обидел.
      Впрочем, какая теперь разница? Он больше не испытывал интереса к Анне Делейн и раз и навсегда вычеркнул строптивую и непредсказуемую красавицу из своей жизни.

      Анна лежала в кровати, слушая, как испуганно колотится ее сердце.
      Как она позволила Лео Макариосу так с ней поступить? Почему разрешила подойти к ней, поцеловать и трогать ее груди? Господи, какой стыд! И она ничего не сделала, ровным счетом ничего, чтобы вовремя остановить его. Наоборот, только стояла и млела под его поцелуями и ласками, будто какая-то… какая-то…
      Гнев душил ее. Гнев на Лео Макариоса, но еще больше на саму себя.
      Ну почему она позволила ему делать с ней все, что он хотел? Четыре года она держала мужчин на расстоянии и вдруг за считанные часы настолько потеряла разум, что была готова отдаться после первого ужина вдвоем! Почему?
      Да все очень просто, ответил ей внутренний голос. Потому что тебе не хотелось его отталкивать. Ты желала его… Желала чувствовать его губы на своих губах, желала, чтобы тебя ласкали его руки, желала…
      Анна страдальчески закатила глаза.
      Нет, пожалуйста… пожалуйста! Она не должна желать Лео Макариоса.
      Она вела себя как последняя дура, но ведь ничего плохого не произошло. И пусть она действительно очутилась на самом краю пропасти, но все-таки в последний момент ей удалось найти в себе силы и выставить его за дверь.
      Анна снова открыла глаза, уставившись в темноту.
      Ей едва удалось спастись… Но она все-таки спаслась… вот об этом и надо помнить. Волноваться незачем. Она теперь в полной безопасности. И победа на ее стороне. Наверняка она первая женщина, влепившая пощечину этому самодовольному греческому мультимиллионеру!
      Когда-нибудь она еще улыбнется, вспомнив про этот необычный вечер. И никогда больше Лео Макариос не дотронется до нее и пальцем.
      Никогда!
      Она сжала губы.
      Никогда…
 
      – Погрузите туда руки. А теперь медленно поднимите… поднимите, поднимите, поднимите! Да. Отлично! Именно то, что нужно! Молодцы!
      Анна держала руки так, как ей говорили. То же самое делали три другие модели. Они стояли вокруг огромного дубового стола в зале замка, но на этот раз ни на одной из них не было драгоценностей Левантски.
      Все они были сложены в огромной золотой вазе, стоящей перед ними. И когда они поднимали руки, из их пальцев вниз падали ожерелья, серьги и браслеты.
      –  Basta!– крикнул наконец Тонио Эмбрутти, одновременно жестом подзывая стилистку и ее ассистентов. – Теперь я хочу, чтобы они легли, а драгоценности набросали им на плечи, волосы, руки и грудь. Не прикрепили, а именно набросали. Конечно же, их тела должны быть обнаженными. Ах да… Чертов контракт! Совершенно невозможно работать в таких условиях. Это уже не искусство, а регламентированное глупыми рамками ремесло. Ладно, пусть остаются в платьях.
      Он сердито всплеснул руками. Ассистенты поспешно принялись за работу.
      Анна терпеливо легла на кушетку. Прошлой ночью она почти не спала. У нее было только одно желание: поскорее выбраться из этого замка и оказаться дома.
      Но ждать придется очень-очень долго, весь сегодняшний день и сегодняшний вечер. Утешало одно: за все утро она ни разу не столкнулась с Лео Макариосом. Сказали, что он уехал с гостями: одни поспешили на горные склоны кататься на лыжах, другие отправились на вертолетную экскурсию по австрийским Альпам, третьи, наконец, укатили в Вену или Мюнхен за покупками.
      После съемок Анна переоделась и направилась к себе в комнату. Ванесса мгновенно исчезла, возможно, Маркос находился где-то за кулисами. Стала прощаться и Кейт.
      – В городской консерватории сегодня концерт, – объяснила она, даже не пытаясь скрыть своей радости. – Маэстро Лукас дал мне билет!
      – Желаю приятно провести время, – сухо ответила Анна, добавив про себя: Желательно, не в постели Антала Лукаса.
      Внезапно заторопилась и Дженни.
      – Подожди меня! – крикнула ей вслед Анна. Но та пошла лишь быстрее.
      Анна встревожилась. Может быть, у Дженни неприятность и ей нужна поддержка? Нет, она ни за что не бросит подругу в трудную минуту. И если той понадобятся деньги или какая-нибудь помощь, то ей есть на кого положиться.
      Анна отправилась к комнате Дженни. На мгновение в нерешительности остановилась у двери. А что, если Дженни хочется побыть одной? Ничего страшного. Пусть сама это ей скажет. Но всегда лучше поделиться с кем-нибудь своими переживаниями и сомнениями.
      Она постучалась и, не дождавшись ответа, распахнула дверь.
      – Дженни, не выпьешь со мной чашечку чая? Можно, с шиповником или ромашкой…
      Ее подруга сидела на кровати. Из рукава ее пушистого розового пуловера свешивался рубиновый браслет.
      Анна не сразу поверила своим глазам. Потом ей показалось, будто ее окунули сначала в ледяную, а затем в горячую воду. Наконец, немного придя в себя от удивления, она вошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь.
      Бледная как полотно Дженни пристально смотрела на нее. На ее лице застыло выражение страха.
      – О, боже мой, Дженни, что ты наделала?
      Дженни била дрожь. Говорить она не могла. Анна медленно подошла к ней и села рядом. Дженни вскинула на нее огромные глаза.
      – Ты знаешь… – Ее голос прозвучал тихо и напряженно. – Халил хотел подарить мне рубиновый браслет. А я отказалась. И теперь жалею. Мне бы с лихвой хватило этих денег, чтобы убежать отсюда. А теперь вот…
      Она погладила пальцем один из камней.
      – Но ведь это не подарок Халила, – осторожно произнесла Анна, взвешивая каждое слово. Она помолчала. – Дай мне, пожалуйста, браслет, я положу его обратно. Ты не можешь оставить его у себя. Сама ведь знаешь, что не можешь. Дай!
      Она потянулась к браслету.
      Дженни медленно и с явной неохотой разжала ладонь.
      Анна взяла искрящийся камнями браслет и встала. Она была близка к панике. Охрана могла уже обнаружить пропажу. И что ей тогда делать? Как вернуть украденный браслет?
      Обратиться к Джастину? Нет, невозможно. Он моментально обратится в полицию. И самое ужасное – времени на размышления нет. Надо действовать! Каждая секунда дорога. И при этом надо сохранять видимость спокойствия, ведь беременной Дженни вредно волноваться.
      – Никуда не ходи, Дженни. Оставайся здесь. И никому, кроме меня, не открывай дверь. Обещаешь?
      Та молча кивнула.
      Анна поспешно сунула браслет в карман брюк и вышла из комнаты.
      От страха ей было плохо: руки слегка дрожали и в глазах потемнело. Почему это должно было случиться с ней? Неужели она чем-то прогневала бога?
 
      Лео пришлось целый день улыбаться, разговаривать и изображать радушного хозяина, хотя настроение у него было хуже некуда. Ему никак не удавалось забыть о том, что случилось накануне вечером.
      Анна Делейн.
      Эта черноволосая красавица сумела лишить его покоя, и, как ни старался он, забыть ее ему не удавалось.
      Всю ночь, которую он провел почти без сна, и весь нынешний день, когда от него потребовалось столько терпения, он думал о ней.
      Поцелуй ее мягких, как шелк, губ, ощущение ее крепкой груди в его ладони, когда он прижимался к девушке возбужденным телом…
      Ладно, он разочарован. Вот и объяснение всему! Он прожил без секса целый месяц, а для него это слишком много.
      Но он знал, что дело не только в физическом желании.
      Черноволосая, зеленоглазая ведьма, которая бросала на него призывные взгляды, а йотом вдруг возмутилась и прогнала прочь, сумела каким-то образом залезть к нему в душу!
      Лгунья… вот кто она! Сказала ему «нет», когда ее тело весь вечер говорило ему «да». До тех пор, пока он не собрался уложить ее в постель… С такими женщинами нельзя иметь дело. Он просто выбросит Анну Делейн из головы. Ведь вокруг великое множество других женщин, не играющих в подобные инфантильные и лицемерные игры. Великое множество женщин, которые будут счастливы стать его любовницами!
      К сожалению, ни одна из них сейчас не представляла для него ни малейшего интереса…
      Черт бы побрал эту Анну Делейн! Ну что ж, она сделала свой выбор, он тоже не останется перед ней в долгу. Ничего страшного с ним не происходит, ну помучается денек-другой, потом найдет себе какую-нибудь девушку посимпатичнее – вот проблема и решена! Несколько недель бурного секса позволят ему забыть о вздорной девице, у которой ум расходится с делами! И он больше не станет тратить свое драгоценное время на мысли о ней.
      Мобильный снова завибрировал.
      – Да? – ледяным тоном спросил Лео.
      Он замер, услышав полный паники голос Джастина.
 
      Анна продолжала идти по коридору.
      Она по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, как вернуть браслет. Ей надо было что-то с ним сделать – что угодно, но только поскорее от него избавиться.
      Может быть, выбросить браслет? Но так, чтобы он валялся где-нибудь на виду, и тогда при уборке его легко найдут. Нет, плохой вариант. Зачем искушать неизвестного ей человека, вдруг соблазн присвоить находку у него окажется сильнее чувства долга и порядочности? А потом по поведению Дженни всем станет ясно, кто виноват в пропаже, к ней пристанут с расспросами, она, разумеется, быстро расколется, и тогда им обеим вовек не смыть пятно позора, не говоря уже о необходимости выплачивать стоимость потерянного браслета. А Лео Макариос способен и в полицию обратиться… А что, если сказать: мол, его взяли по ошибке, ну например, застежка зацепилась за ткань или что-нибудь такое? И эта идея ни к черту! Они ведь были в платьях для съемок, когда возвращали драгоценности. А платья все с короткими рукавами. И подобный рассказ звучал бы совершенно по-детски. Наверное, Дженни каким-то образом умудрилась спрятать браслет в туфлю и держала его там до конца съемок, а затем, когда переодевалась, засунула в рукав. И вообще непонятно, как ей удалось вынести браслет из зала. На глазах у охранников и фотографа.
      Внезапно Анна все поняла.
      Когда снимали их всех четырех, собравшихся вокруг стола, и они погружали руки в золотую вазу, наполненную украшениями из коллекции Левантски, Дженни вдруг тихо застонала. Анна взглянула на нее тогда и решила, что ее подругу тошнит.
      А потом Дженни неуклюже отшатнулась, потянув за собой вазу. Ваза опрокинулась, и все драгоценности рассыпались по столу, а некоторые упали на пол. Анна, Дженни и еще полдюжины человек принялись их собирать. Дженни встала тогда последней. Вот именно тогда она и сунула браслет к себе в туфлю. И наверняка специально опрокинула вазу.
      О боже, как могла Дженни поступить так безрассудно?
      Впрочем, сейчас не время думать о том, почему и как ее подруга решилась на столь опрометчивый поступок. Сейчас необходимо избавиться от браслета, и желательно так, чтобы его временное исчезновение не смогли связать с Дженни.
      Вернувшись на место преступления, в главный зал с огромным дубовым столом, Анна остановилась наверху главной лестницы.
      Два охранника сидели на корточках возле стола.
      Анна наблюдала за ними, застыв от ужаса. Пропажа обнаружена, а как могло быть иначе? Наивно было надеяться, что охранники не проверят наличие всех драгоценностей после съемок. Внезапно она услышала звук подъехавшей к дому машины. Через несколько мгновений огромная входная дверь распахнулась и в зал вошел Лео Макариос.
      Быстрым шагом подойдя к охранникам, он что-то им резко сказал. Те лишь отрицательно покачали в ответ головами.
      Должно быть, они догадались, что у вора была единственная возможность украсть браслет, когда рассыпались драгоценности, именно поэтому они и смотрели под столом. А это означало…
      О боже, они с Дженни, кажется, влипли… Если охранники так думают, то, значит, круг подозреваемых сократился до минимума.
      Ей нельзя тут оставаться, испугалась Анна, а вдруг охранники ее обыщут? Надо немедленно уйти отсюда.
      Она отшатнулась от балюстрады. Это было ошибкой.
      Ее движение тут же заметил Лео Макариос. И в тот же миг Анна поняла, что скорее умрет, чем позволит ему обнаружить у нее браслет.
      Несколько секунд она стояла, не двигаясь. А потом – надо же, кто бы мог подумать, откуда у нее взялась такая сила духа? – сделала то, что удивило ее саму – стала медленно спускаться по лестнице.
      Глаза Лео Макариоса хищно сузились. Анна понимала, что должна вести себя так, словно ничего не знает о пропаже.
      Думай… думай! – приказывала она себе. Что бы ты сделала, если бы при обычных обстоятельствах увидела Лео Макариоса впервые после той сцены прошлой ночью?
      Впрочем, так оно и есть. Они действительно впервые встретились после прошлой ночи… Если бы не этот дурацкий браслет, она бы нашла что сказать. Но сейчас…
      Анне захотелось подойти к Лео, вытащить из кармана браслет и с невозмутимым видом протянуть ему: вы это ищете?
      Но это невозможно… совершенно невозможно. Это означало бы выдать Дженни. Ей нужно вести себя так, словно она понятия не имеет о том, что происходит. Словно ей хотелось лишь одного: не обращать внимания на мужчину, который едва не уложил ее в кровать прошлой ночью. Здесь есть множество нюансов, на которых можно играть, изображая, например, оскорбленную добродетель, растерянность, гнев… да что угодно! Даже ее волнение и смущение можно легко списать на обиду после его попытки изнасилования… А что? Будем называть вещи своими именами.
      Анна спустилась с лестницы. Лео по-прежнему смотрел на нее, не двигаясь. Рядом с ним молча стоял Джастин. Двое охранников продолжали искать браслет.
      Анна взглянула в их сторону и слегка нахмурилась, чтобы таким образом выказать небрежное любопытство к тому, что они делают. Потом заставила себя перевести взгляд на высокую фигуру в темной лыжной куртке. Кажется, все пока получается как нельзя лучше!
      Внезапно Анна забыла о том, что проходит мимо него с украденным у него браслетом. Она видела лишь его, Лео Макариоса, которому хватило наглости подумать, что ему позволительно просто так прийти на ночь глядя к женщине и переспать с ней, накормив ее ужином!
      В ее глазах сверкнула ярость… и не только ярость.
      – Одну минуту.
      В голосе Лео звучал металл. Анна остановилась.
      – Куда ты идешь?
      Она непринужденно пожала плечами.
      – Я закончила работу, мистер Макариос, и теперь иду подышать свежим воздухом. А что, это запрещено в вашем доме? Мне нужно спрашивать разрешения у охраны? Жаль, что не включила подобный пункт в договор.
      Он нахмурился.
      – Значит, вы идете на улицу? Без куртки?
      – Я же не гулять иду, а просто выйду минут на пять. Постою и обратно вернусь. За пять минут со мной ничего не сделается, – равнодушно ответила она и, повернувшись, направилась к огромным деревянным дверям.
      Ей казалось, что походка у нее какая-то неестественная, а до дверей целая миля. Если она дойдет до них и выйдет из дома, то будет в безопасности. В безопасности от угрожающего взгляда Лео Макариоса. И можно будет припрятать браслет, а потом, когда шум слегка стихнет, подложить куда-нибудь.
      И тут она совершила ошибку. Видимо, близость спасения слегка притупила ее бдительность. Но так или иначе она сделала то, чего делать было категорически нельзя. Она машинально провела рукой по правому бедру, ощупав рубины – на месте ли.
      И тут же испугалась, ведь Лео или охранники могли заметить ее жест и что-нибудь заподозрить.
      Она напряглась и даже замедлила шаг, ожидая услышать окрик за своей спиной, но нет, кажется, все обошлось.
      Анна уже потянулась к железному кольцу, собираясь открыть дверь.
      Еще несколько секунд, и я выйду.
      Сохраняй хладнокровие!
      – Задержитесь, пожалуйста, на одну минуту, миз Делейн, – раздалось за спиной.
      Анна застыла. Сердце ее ухнуло вниз.
      Она стояла неподвижно, все еще протянув руку к парадной двери. У нее не было сил повернуться.
      Послышался звук гулких шагов по каменным плитам. Лео подошел к ней.
      – Я хотел бы поговорить с тобой.
      Она медленно повернула голову, изобразив, как ей казалось, надменный вид.
      Как бы она вела себя, будь у нее чиста совесть?
      – Да. В чем дело? – холодно проговорила она.
      – Наедине. – Его голос был мрачным.
      Анна пристально посмотрела на мужчину. Выражение его глаз напугало ее. Если раньше он смотрел на нее с интересом или даже вожделением, то сейчас в его взгляде читалось лишь презрение и холодная злость.
      – Мне нечего вам сказать, мистер Макариос, – напряженно и тихо сказала она.
      Ни один мускул не дрогнул на его лице.
      – Я должен задать тебе несколько вопросов. Не волнуйся, они не имеют ничего общего с той темой, которую ты так явно желаешь избежать. – Он сделал жест рукой. – Пройдем сюда.
      Если она станет слишком решительно возражать, не привлечет ли она к себе повышенное внимание? Не вызовет ли подозрений? Наверное, лучше подчиниться и сыграть недоумение и невинность.
      – Хорошо. Только ненадолго. А то у меня немного болит голова, и мне все-таки нужно выйти на улицу подышать.
      Анна направилась вслед за Лео в дальнюю часть зала.
      Будь довольна тем, что произошло прошлой ночью! – повторяла она себе. Теперь тебе есть чем оправдать свое явное напряжение!
      Лео Макариос открыл дверь и впустил ее, по всей видимости, в свой кабинет. С книжными полками и огромным письменным столом, на котором стоял компьютер.
      Анна вошла и остановилась. Потом повернулась и воинственно взглянула на Лео Макариоса, закрывавшего за ними дверь.
      – Итак? В чем же дело?
      Она почувствовала, что бледнеет.
      – Я бы хотел, миз Делейн, чтобы ты вынула все из карманов.
      Кровь отхлынула от ее лица. С большим трудом она заставила себя изобразить удивление.
      – Что?!
      – Ты слышала меня. Вынь все из карманов.
      – Нет! – негодующе воскликнула она. – Как ты смеешь? Что, черт возьми, происходит?
      – Ты побледнела. С чего бы вдруг?
      – Потому что мне неприятно находиться рядом с тобой. Вот почему! Разве это не очевидно, мистер Макариос?
      Он сжал губы.
      – Пожалуйста, вынь все из карманов.
      – Ни за что на свете! Почему, черт возьми, я должна выворачивать карманы?
      – Прошу тебя, сделай это.
      – Как ты смеешь мне приказывать?
      Лео Макариос, похоже, терял терпение. Он ударил рукой по столу.
      – Не хочешь по-хорошему, придется по-плохому! Christos… – Он громко вздохнул. – Твоя взяла… если не желаешь все вынуть из карманов при мне, не надо. – Он поднял телефонную трубку. – Но полицейским ты ведь не откажешь?
      – Полицейским? Ты сошел с ума? С меня довольно!
      Она направилась к двери. Дверь оказалась заперта.
      – Выпусти меня!
      Она услышала у себя за спиной шаги по ковру.
      – Конечно. – Он отпер дверь одной рукой, другую руку быстрым движением сунул в карман ее брюк и уже в следующее мгновение вытащил браслет.
      Анна застыла от ужаса. Потом повернулась и прижалась к двери. Она чувствовала себя ланью, загнанной свирепым хищником.
      – Ну и ну! – медленно проговорил Лео Макариос. – Итак, миз Делейн, настолько добродетельная, что не разрешает фотографировать свою белую как лилия грудь, настолько невинная, что ее оскорбляет прикосновение мужчины, – обыкновенная воровка.
      Анна не могла и пальцем пошевелить, ей казалось, она сейчас умрет от стыда.
      Лео подошел к столу, положил на него браслет, потом повернулся и взглянул на нее. На его лице была написана ярость.
      Что же мне теперь делать? – в отчаянии думала Анна. Ее поймали на месте преступления с рубиновым браслетом, который стоит десятки тысяч фунтов!
      А единственный способ оправдаться – обвинить Дженни.
      Анне стало страшно. Она не могла рассказать правду. И не могла снять с себя обвинение. Сейчас Лео вызовет полицию, она попадет в тюрьму… и от ее карьеры не останется камня на камне.
      О боже… пожалуйста, сделай что-нибудь. Убереги меня от этого позора! – отчаянно молилась девушка.
      Лео безучастно взирал на нее. Потом неожиданно мягким голосом заговорил.
      – И что мне прикажешь с тобой делать? Здравый смысл подсказывает, что я должен передать тебя в руки полиции. И все-таки…
      Он замолчал.
      – Зачем обращаться в полицию? – поспешила сказать Анна. – Ты же получил браслет обратно. Значит, никакого ущерба нет.
      Анна цеплялась за малейшую возможность выгородить Дженни. Вдруг Лео проявит великодушие?
      – Интересная логика! Ты крадешь… у меня… и полагаешь, будто не нанесла мне тем самым никакого ущерба?
      – Но браслет же у тебя, верно? – Она заставила себя пожать плечами, инстинктивно понимая, что ей следует во что бы то ни стало скрывать свой страх, иначе он догадается, насколько она уязвима. – Кроме того, вряд ли тебе понравится шумиха, которая неизбежно поднимется после твоего обращения в полицию. Представляешь, какие будут шапки в газетах? Ведь у тебя из-под самого носа чуть не украли одно из украшений коллекции Левантски.
      Анна тут же пожалела, что это сказала. Лео переменился в лице.
      – Как хитро придумано, миз Делейн. – Он говорил мягко, но волосы у нее на затылке встали дыбом. – Хорошо, я готов разрешить тебе… загладить… свою вину.
      – Что… что ты имеешь в виду?
      – Скажем… я предоставлю тебе выбор. Я могу передать тебя в руки полиции… или могу держать тебя под личным арестом, пока не сочту, что ты возместила мне… моральный ущерб. – Он глядел ей в глаза. – Что ты предпочитаешь?
      Она судорожно проглотила слюну. Ее сердце тяжело забилось.
      – Что ты имеешь в виду?
      Лео Макариос улыбнулся. Он теперь явно наслаждался ситуацией.
      – О, по-моему, вы догадываетесь, что я имею в виду, миз Делейн.
      Она почувствовала, как дрожь отвращения пробежала по ее телу.
      – Нет! – Этот возглас вырвался у нее помимо воли. Но мысль, что ей, возможно, предстоит стать… секс-рабыней Лео Макариоса, показалась ей страшнее перспективы оказаться за решеткой.
      Он удивленно поднял бровь.
      – Нет? Вы в этом уверены, миз Делейн? Интересно, ты… когда-нибудь попадала в тюрьму? Ты очень красивая женщина… исключительно красивая. И я уверен, что такой тебя находят не только мужчины. В тюрьме, например, с тобой будут рядом находиться женщины, которые…
      – Нет! – снова крикнула она, не сумев сдержать свои нервы.
      На миг в глазах Лео Макариоса промелькнуло что-то, похожее на жалость, но тут же исчезло. И снова она видела перед собой его холодный, пугающе спокойный взгляд.
      – Нет? И каков же тогда твой выбор?
      – Выбор? И это ты называешь выбором?
      – А какого отношения к себе ты хочешь? Ты же воровка! Воровка. Ты украла у меня браслет! И еще имеешь нахальство или глупость думать, будто такой проступок может сойти тебе с рук?
      Неожиданно у него вырвалось какое-то слово по-гречески. Он повернулся, снял телефонную трубку и набрал номер.
      – Polizei…
      Анна рванулась вперед.
      – Пожалуйста… не надо! Не надо… не надо вызывать полицию.
      В ее голосе зазвучала паника. Он не должен обращаться в полицию… не должен! Они начнут расследовать обстоятельства кражи. Дженни поймет, что из-за нее подруга может оказаться в тюрьме… и во всем признается. Анна не сомневалась, что та молчать не станет.
      И последствия даже страшно представить. Дело дойдет до суда, Дженни окажется за решеткой, а так как история неизбежно попадет в газеты, то явится мужчина, который угрожал забрать у нее ребенка, и заберет его себе. В результате Дженни потеряет сразу и свободу, и ребенка. Жизнь бедняжки будет окончательно погублена.
      Анна не могла этого допустить.
      И если есть способ избежать скандала, то, значит, ей придется хвататься за него, каких бы жертв от нее он ни потребовал.
      Лео Макариос положил трубку и снова повернулся к ней.
      – Мне нужно знать… знать… точно, что именно подразумевалось, когда ты сказал… Если бы я согласилась на… на… возмещение, о котором ты… говорил. Я имею в виду… как… долго… и… когда?
      Он насмешливо смотрел на нее.
      – Как долго? – повторил он. Его голос внезапно стал чуть ли неласковым. – Миз Делейн… пока я не получу все, что мне от тебя нужно. Или… – в его голосе появилась нотка, от которой у нее по спине побежали мурашки, – пока ты не доставишь мне достаточно удовольствия, чтобы я тебя досрочно освободил. Я выразился достаточно ясно? Или тебе нужно конкретно объяснить, что ты должна будешь сделать, чтобы заслужить досрочное освобождение?
      Он явно насмехался над ней, дразнил, испытывая ее терпение.
      – А… – Она опять нервно сглотнула слюну, заставляя себя продолжать. – А если я… если я соглашусь на твои условия, то… то ты не обратишься в полицию, или в прессу, или… к кому-нибудь еще? Никто не узнает о нашем с тобой договоре, кроме… тебя?
      Его губы презрительно изогнулись.
      – Никто не узнает, что Анна Делейн – воровка… ты это имеешь в виду?
      – Да.
      Анна пристально смотрела на него. Ей было совершенно необходимо услышать от него обещание хранить молчание, в этом случае она могла скрыть правду от Дженни, сказав той, что ей удалось незаметно подложить браслет к другим украшениям. Конечно, еще не факт, что Дженни поверит ее словам, для этого придется разыграть перед ней целую театральную сценку, но об этом можно подумать позже. Не сейчас, когда Лео Макариос смотрит на нее с нескрываемым презрением.
      Внезапно Анна поняла, что раз она согласилась на гнусное предложение Лео Макариоса, то теперь ей терять больше нечего, все равно хуже не будет, и, значит, можно показать зубы. Какая разница, что он о ней думает? И какая разница, считает он ее воровкой или нет? Тем более что она чувствовала себя чуть ли не героиней, ведь она спасала свою подругу и ее ребенка!
      Анна гордо выпрямилась и с вызовом посмотрела на Лео. Заметив, что это ему не понравилось, она испытала мрачное удовольствие. Но с другой стороны, конечно, неразумно сердить человека, который может запросто засадить тебя за решетку.
      Да к тому же это еще и несправедливо, вынуждена была признать она. Ведь Лео совершенно искренне считает ее воровкой. И имеет полное право сердиться на нее!
      Но разум подсказывал ей, что, продолжая сердить Лео Макариоса, она гораздо меньше рискует, чем если бы вызывала у него какие-нибудь другие, более нежные чувства.
      Она взяла на себя преступление Дженни и должна довести дело до конца. И лучше всего не думать о том, на что она только что согласилась.
      – Ну, – услышала она собственный голос и изумилась, как спокойно, почти безразлично он звучит, – что же теперь будет?
      – Что теперь будет, миз Делейн? – Он глядел на нее с прежним холодным презрением. – Ты уберешься с моих глаз. Пока я не передумал и тебя не бросили в тюрьму, где и место такой воровке, как ты! Уходи!
 
      Лео сидел за рабочим столом мрачнее тучи, едва сдерживая гнев. Как она смела так поступить с ним! А потом стояла перед ним и лгала ему в лицо. Притворялась, будто невиновна, хотя в кармане у нее лежал ворованный браслет.
      И ведь могла выйти сухой из воды!
      Он снова вспомнил, как она шла к входной двери изящной, уверенной походкой, будто не обращая внимания на поиски браслета за своей спиной.
      Но она себя выдала, когда инстинктивно провела рукой по карману.
      Проверяя, там ли еще находится кое-что…
      И он сразу догадался, что воровка – она.
      Анна Делейн специально уронила вазу с драгоценностями и стала поднимать их с пола. Зато теперь она находится в его полной власти! Никакой полиции… никакой гласности… никакой тюрьмы.
      Анна Делейн загладит свою вину перед ним так, как ему заблагорассудится. Какой же сладкой окажется месть!
      Он не нужен ей в постели? Она считает себя слишком добродетельной для его желаний? Вот теперь у него появится время и возможность получить исчерпывающие ответы на эти вопросы.
      Его губы изогнулись в зловещей улыбке.
      Она будет умолять его заниматься с ней любовью! А когда он утолит свою похоть, то без всякой жалости выставит ее за дверь!

      Анна сидела в широком кожаном кресле в салоне первого класса и невидящим взором смотрела на глянцевый журнал у себя на коленях.
      Рядом с ней сидел Лео Макариос, который работал на ноутбуке и пока не сказал ей за весь полет ни единого слова.
      Он вообще не обращал на нее почти никакого внимания с тех пор, как она выбежала из его кабинета, взяв на себя вину за преступление, которого не совершала.
      У нее не было другого выхода. Она все время повторяла это самой себе.
      Анна заставила себя вернуться в комнату Дженни и объявила той, что сумела незаметно положить браслет под стол в зале.
      – Они просто подумают, что его не заметили, когда искали, вот и все.
      Ее подруга облегченно вздохнула.
      – Извини. И большое спасибо. Ты спасла меня. Я на всю жизнь в долгу перед тобой. Должно быть, у меня помутился рассудок в тот момент, – прошептала она, потом закрыла лицо руками и расплакалась.
      Вечером состоялся заключительный прием. Начался он с того, что все четыре модели спустились по большой лестнице под музыку Штрауса и аплодисменты зрителей. На них в последний раз сверкали драгоценности Левантски.
      Анне понадобилась вся ее выдержка, чтобы дождаться конца этого вечера.
      Когда прием наконец закончился, она стремглав бросилась обратно в свою комнату и заперла дверь.
      Если Лео Макариос захотел бы войти, ему пришлось бы проломить ее топором. Что ее ждало впереди, одному богу было известно… и еще одному человеку.
      Но сегодня утром, после бессонной ночи, она узнала, какие планы существуют у Лео на ее счет.
      Она паковала вещи, когда в дверь постучали. Это оказался Джастин.
      – Мистер Макариос решил продлить ваш договор. С вашим агентством обо всем договорились. Вы уезжаете через час. Пожалуйста, не опаздывайте.
      И вот теперь она летела к Карибскому морю вместе с Лео Макариосом. Чтобы заниматься с ним сексом до тех пор, пока она не надоест ему и он не скажет ей, что она возместила кражу рубинового браслета.
      Давно у нее не было так мерзко на душе!
      В аэропорту их поджидала машина. Анна устала как собака и была счастлива, что устроившийся на переднем пассажирском сиденье Лео Макариос разговаривал с шофером, по-прежнему не обращая на нее внимания.
      Анне легко удалось убедить Дженни, что она по просьбе Лео Макариоса улетает на Карибские острова для проведения дополнительных съемок.
      Что касается самой Дженни, то Анна позвонила их общим друзьям – одному фотографу и его жене, – которые должны были встретить Дженни в Хитроу. У них был коттедж в горах Шотландии, и они пообещали, что Дженни останется там до возвращения Анны.
      Когда это будет, Анне не хотелось думать.
      Как и о том, что произойдет в ближайшие часы.
      Машина въехала в ворота и остановилась перед большой виллой. Выйдя из машины, Анна постояла, вдыхая запах моря и опьяняющий аромат экзотических цветов.
      Лео открыл дверь, и она вошла вслед за ним. Свет ослепил ее. Роскошная комната с плетеной мебелью, лениво вращающиеся вентиляторы над головой…
      Лео Макариос тут же куда-то исчез.
      Через минуту-другую к ней подошла женщина средних лет.
      – Сюда, пожалуйста. Анна пошла за ней.
      Спать – это все, чего ей хотелось.
      Ее провели в просторную спальню. Главное место в ней занимала огромная кровать из красного дерева, с пологом на четырех столбиках, окутанная противомоскитной сеткой.
      – Могу я подать вам что-нибудь подкрепиться? – спросила женщина. Вошел носильщик с чемоданом Анны.
      Девушка покачала головой.
      – Спасибо… я очень устала и, пожалуй, сразу лягу спать.
      Женщина кивнула, что-то сказала носильщику, после чего оба вышли. Анна огляделась по сторонам и взглянула на кровать.
      На ней легко поместятся два человека.
      Только не сегодня ночью, мистер Макариос, мрачно подумала она. Тебе придется подождать.
      Через пять минут она уже спала.

* * *

      Лео стоял на балконе. Какая тут спокойная, идиллическая атмосфера! Лучше места для отдыха и не придумать! Он купил эту виллу пять лет назад, но бывал на ней крайне редко. Работа не позволяла ему отлучаться надолго. Зато теперь он расслабится всласть!
      Лео смотрел на освещенное луной море, радуясь теплу карибской ночи, успокаивающему шелесту ветра в листьях пальм, стрекоту цикад и громкому хору древесных лягушек.
      Что и говорить, идеальная обстановка для занятий любовью. Едва подумав об этом, он почувствовал прилив желания. Последние двадцать четыре часа он усердно пытался выбросить Анну Делейн из головы. Даже когда во время полета она сидела рядом с ним, он старался не то чтобы не смотреть на нее и не разговаривать с ней, но даже не думать о том, что они вскоре лягут в одну постель.
      Не пора ли отправиться к черноволосой красавице? Наверное, все-таки не стоит! Сейчас не самое подходящее время. Надо отдохнуть и отоспаться. Анна все равно от него никуда не денется. И уже завтра он всю свою злобу перекует в страсть!
      И, конечно, одной ночи ему не хватит, чтобы удовлетворить свое желание.
      Сколько их будет? Жизнь покажет!
      Интересно, когда он от нее устанет?
      Его губы изогнулись в холодной улыбке.
      Гораздо, гораздо быстрее, чем она устанет от него.
      Он позаботится об этом.
 
      Анна шла по пустынному частному пляжу, принадлежащему Лео Макариосу.
      Она могла понять, почему он купил эту виллу. Она представляла собой воплощенную мечту: крытая зеленой черепицей крыша, белые стены, изогнутой формы веранда, песчаный пляж, обрамленный пальмами, розовые и пурпурные бугенвиллеи и гибискусы, неподалеку от пляжа бирюзовый блеск бассейна.
      Анна остановилась и взглянула на море. Солнце садилось, его лучи озаряли тонкую полоску облаков над самой поверхностью моря. Яркая краска, брызжущая на белый шелк. По лазурной воде скользили, переливаясь, ослепительные золотые полосы. На берегу лениво хлопал крыльями большой неуклюжий пеликан. Высоко в небе летела большекрылая птица, должно быть фрегат.
      Анна взглянула на часы. Вечер был в разгаре, но в субтропиках солнце садится быстро. А ночью к ней придет Лео Макариос…
      Анна не видела его весь день. Она спала долго, проснулась поздно и не спеша позавтракала у себя на балконе. В какое идиотское – и это еще слабо сказано – положение она попала! Вокруг карибская идиллия, все дышит красотой и спокойствием… а она здесь в положении рабыни и сегодня ночью займется сексом, холодным и без всякой радости, с мужчиной, который считал ее воровкой, с мужчиной, которого она уже однажды выставила из своей спальни, но теперь выставить не могла.
      Как бы ей ни хотелось, она знала, что не может сказать правду Лео Макариосу. Слишком рискованно. Кто знает, что подумает о Дженни и ее положении богатый и влиятельный человек, вроде Лео Макариоса? Его отношение к женщинам – хуже не придумаешь, у нее достаточно доказательств на этот счет, для него они лишь бездушные машины для удовлетворения его потребностей, так с какой стати он будет относиться к Дженни с милосердием?
      Анна уже смирилась со своей судьбой, тем более что воспоминание о первых поцелуях было не самым плохим. Если бы не эта унизительная ситуация, в которую она попала, ей бы, может быть, и удалось получить наслаждение от карибских каникул.
      Нет, Лео не должен знать правду. Пусть лучше по-прежнему думает, что она воровка. Иначе ей не защитить Дженни.
      Сегодня вечером она займется с ним сексом, без конца повторяла про себя Анна.
      От ее чувства собственного достоинства не останется и следа, когда Лео Макариос ее разденет – какой ужас! – и она предстанет перед ним обнаженной. Тяжелое испытание ее сегодня ждет! Но все-таки это продлится лишь несколько дней и несколько ночей. И если хорошенько подумать, то она еще дешево отделалась. Ну, пройдут эти дни ее рабства, она уедет отсюда и постарается выкинуть из головы и сердца пережитые здесь унижения. И начнет новую жизнь. А вот что было бы, если бы перед ней стояла дилемма: Дженни или тюрьма? Как бы она поступила в этом случае? Выдала бы подругу полиции, лишив ее ребенка, или же все равно взяла бы ее грех на себя и потеряла бы не только несколько лет жизни, но и все то, чего она так старательно добивалась все прошлые годы? Она вышла бы из тюрьмы, лишившись работы, друзей и всяких перспектив на обеспеченную жизнь в будущем. Кто возьмет на работу воровку?
      А тут лишь потерпеть немного, и она спасет от позора и Дженни, и свою собственную жизнь. Так зачем особо переживать из-за того, что предлагает Лео Макариос?
      Не надо лишь забывать о том, что он чрезвычайно опасен. Анна попыталась подавить эту мысль.
      Лео Макариос был опасен. Анна хорошо помнила, как вспыхнула свечкой, когда он принялся ласкать и целовать ее. Остается надеяться, что осознание своего унизительного положения поможет ей сохранить сегодня спокойствие. Да пусть что угодно с ней делает, она будет лежать бревном и ждать, когда можно будет отвернуться и уснуть. Вот если она начнет отвечать на его прикосновения, тогда это будет настоящим унижением! Надо дать себе слово, что она останется глуха ко всем его попыткам разбудить в ней желание.
      В первый раз она показала ему, что не является фригидной женщиной и, наоборот, очень даже чувствительна. И если теперь останется равнодушной к его любовным потугам, то докажет ему, что у нее есть все-таки чувство собственного достоинства. Она не спит с кем попало!
      И в этой холодности и будет заключаться ее месть!
 
      – Еще шампанского?
      – Нет, спасибо.
      – Копченой семги?
      – Нет, спасибо.
      – Икры?
      – Нет, спасибо.
      – Как хочешь. – В голосе Лео слышались веселые, поддразнивающие интонации.
      Он сидел на террасе, откинувшись на спинку плетеного кресла. С моря дул легкий, прохладный ветерок. Лунный свет заливал поверхность моря.
      Девушка, сидевшая напротив него, идеально дополняла красоту местной природы.
      На ней был просторный зеленый брючный костюм с длинными рукавами и высоким воротником. Волосы собраны в строгий, высокий узел, никакой косметики.
      Она намеренно не пыталась выглядеть обольстительно.
      Однако ее хитрость не сработала. Анна Делейн в любом наряде выглядела бы сногсшибательно. Грациозное, подвижное тело и прекрасные черты лица.
      Лео глотнул шампанского, пристально рассматривая сидевшую перед ним девушку. Холодна и уверена в себе. Настолько спокойна, что его это даже стало раздражать. Ведь он поймал ее с поличным, а ей хоть бы хны, никакого раскаяния, смущения. Похоже, все эти чувства ей незнакомы.
      Ни малейшего стыда. Просто удивительно! Или у нее такое фантастическое самообладание?
      Лео снова глотнул шампанского, отгоняя раздражение.
      Сегодня у него будет славная ночь. И самым приятным будет даже не то удовольствие, которое он получит сам, а то, которое он доставит Анне. Наверное, она будет относиться к их любви как к унижению, но это его не волнует. Сама во всем виновата. Нечего было разыгрывать добродетель в первый раз.
      И он потянулся за новой порцией семги.
      Пребывавшая в состоянии оцепенения Анна ела выставленные на стол яства, не разбирая их вкуса и стараясь не смотреть на сидящего напротив нее мужчину.
      Слава богу, Лео оставил попытки вызвать ее на разговор, и она сидела молча, но все равно не могла ни о чем думать.
      Наевшись, она отложила вилку в сторону, потянулась к шампанскому и отпила маленький глоток. Вначале она собиралась напиться, решив, что так будет менее противно выдерживать любовный натиск хозяина виллы, но потом передумала. Ей лучше не пить, а то можно потерять бдительность и проявить излишнюю пылкость, а потом чувствовать себя оскорбленной и глупой, а главное – слабой.
      А она не могла себе позволить быть слабой.
      Слишком, слишком опасно.
      Она поняла это, когда сегодня вечером вышла на террасу и увидела Лео Макариоса. Тотчас нахлынули совершенно лишние эмоции, ослабли колени и кровь быстрее побежала по венам. Она даже забыла о том, что он считает ее воровкой.
      Девушке захотелось развернуться и убежать, но, собрав всю свою волю в кулак, она заставила себя пойти вперед. Бежать некуда, да и незачем, ей так или иначе придется пройти через это испытание.
      Напустив на себя равнодушный вид, Анна уселась в плетеное кресло и принялась смотреть на море, стараясь не замечать Лео Макариоса.
      Ужин тянулся нескончаемо долго.
      Наконец Лео Макариос откинулся на спинку кресла.
      – Скажи мне, – внезапно произнес он, – почему ты украла браслет?
      Анна удивленно взглянула на него. Глаза ее слегка расширились.
      – Это не твое дело, – не придумав ничего более оригинального, буркнула она.
      С минуту Лео Макариос пристально смотрел на нее, как будто не верил тому, что она только что сказала. Потом в его глазах промелькнул гнев, но уже через секунду он рассмеялся.
      – Ну и тип же ты! – медленно произнес Лео. – Разве ты не собираешься заявить мне, что решилась на кражу ради твоей больной бабушки или что-нибудь такое? Скажем, заплатить за операцию больного сына твоей подруги? – Его голос звучал насмешливо.
      – Нет. – Анна постаралась не выдать обуревавших ее эмоций. Какое счастье, что они с Дженни не сдались на его милость! Его небрежная колкость ясно показала, как он воспринял бы ее просьбу. – Ты предоставил мне выбор: полиция или постель… и вот я здесь. Так чего ты ждешь? Ты поужинал… Зачем медлить? Давай поскорее покончим с этим!
      Лео продолжал пристально на нее смотреть. На его лице появилось странное выражение, которое она не смогла растолковать. Потом он резко поставил на стол свой бокал с коньяком и встал.
      – Очень хорошо. Действительно, пора в постель, миз Делейн. Да свершится справедливое возмездие!
      Была ли в его словах насмешка, Анна не могла сказать. Да и ей было абсолютно все равно.
      Она позволила Лео отвести себя в комнату с большой кроватью, по обе стороны которой горели лампы.
      – Подожди меня. Я скоро вернусь.
      Анна послушно села на край кровати и стала ждать. Лео Макариос скрылся в ванной, и через минуту послышался плеск воды. Анна пыталась понять, что происходит в ее душе, но тщетно: она была похожа на куклу без всяких мыслей и чувств.
      Минут через десять дверь ванной открылась, и в комнате появился Лео Макариос в белом махровом халат до колен.
      Едва взглянув на нее, он подошел к кровати, откинул одеяло и лег.
      Время, казалось, остановилось.
      Минуту-другую они молчали.
      Наконец Лео, видимо, решил, что пора действовать.
      – Иди сюда, – мягко произнес он.
      Сердце Анны бешено заколотилось, и она, поднявшись на ватных ногах, подошла к нему поближе и села.
      Медленно, не сводя с нее темных глаз, он поднял руки к ее волосам и принялся вынимать заколки. Длинные черные волосы упали ей на плечи.
      Анна сидела неподвижно, пока его длинные, чувственные пальцы касались ее волос, но так и должно быть. Она ведь всего лишь послушная марионетка в его руках. Последняя фраза тут же показалась ей самой сомнительной. В ней имелся второй смысл, который ей не понравился. Но с каждой секундой, с каждым прикосновением Лео этот второй смысл обретал все большее и большее значение… становясь основным. Теплая чувственная волна пробежалась по ее телу, и бороться с ней было невозможно. Анна закрыла глаза.
      Лео медленно обхватил рукой затылок девушки и привлек ее к себе. Она не стала сопротивляться и послушно позволила ему коснуться губами ее губ.
      Она все ему позволяла! Снять с нее топ и брюки, обнять ее, более того: ей это нравилось…
      Когда его нервно пульсирующая возбужденная плоть прикоснулась к ее телу, она словно почувствовала легкий ожог и с трудом удержалась от того, чтобы рукой или губами не насладиться ее упругой крепостью. Недавние клятвы, доводы здравого смысла, обида, оскорбленная женская гордость – все это показалось ей мелким и смешным по сравнению с той мощной и радостной музыкой, что зазвучала в ее теле. Когда Лео обхватил руками ее груди, она услышала легкий стон и не сразу поняла, что он вырвался из ее собственного горла!
      Ей хотелось чувствовать его руки на своих грудях, хотелось, чтобы он мял и сжимал ее соски, хотелось ощущать жар его тела, хотелось долгих и страстных поцелуев.
      Ей хотелось…
      Ей хотелось…
      Ласки Лео были столь нежными и страстными одновременно, что Анна потеряла контроль над собой и ее возбуждение вырвалось наружу. Она развела ноги и, обхватив руками плечи Лео, резко потянула его на себя, буквально заставляя того овладеть ею. Почему он медлит? – недоумевала она, ведь ей нужно как можно скорее почувствовать его плоть внутри себя!
      И когда он вошел в нее, она восторженно вскрикнула и задвигала бедрами в такт его движениям.
      Да! Да!
      Внезапно ее тело напряглось и забилось в пароксизме наслаждения.
      Через несколько мгновений она обессиленно упала на простыню. Лео осторожно убрал волосы с ее лба, и она почувствовала теплое дыхание у себя на щеке.
      – Дорогая, я знал, что ты будешь великолепна, но, признаться, такого не ожидал…
      Он хрипло заговорил по-гречески. Анне казалось, что его голос слышится откуда-то издали. Она могла вновь осознавать реальность и ужаснулась тому, что произошло. Мало того, что она стала рабыней этого несносного самовлюбленного человека, так ее еще, похоже, угораздило влюбиться в него!

      Лео вышел на балкон. Это была долгая, долгая ночь… и они оба почти не спали. Анна Делейн оказалась даже более горячей женщиной, чем он мог надеяться.
      Раз за разом он овладевал ею, и она отвечала ему. Вначале, правда, пыталась изобразить холодность, но уже после первых ласк и поцелуев сдалась и сделалась страстной и податливой. За эту ночь он успел хорошо изучить ее тело и теперь мог играть на нем, как на музыкальном инструменте, усиливая удовольствие или, наоборот, оттягивая момент наивысшего наслаждения.
      Итак, решено: Анна Делейн останется здесь до тех пор, пока он полностью не удовлетворит свой аппетит, но произойдет это не в ближайшие дни. Еще ни с одной женщиной он не испытывал столь сильных эмоций.
      Лео, довольный собой и жизнью, вошел в спальню и по телефону заказал завтрак. Положив трубку, он взглянул на женщину, спящую в его постели.
      Она была удивительно красива: черные волосы, разметавшиеся по подушке, подчеркивали белизну кожи, длинные ресницы касались щек, чувственные, слегка припухшие после долгих любовных игр губы были слегка приоткрыты, словно в ожидании новых поцелуев…
      И странное дело, от нее исходило ощущение мягкости, слабости и ранимости.
      Лео нахмурился.
      Получившийся образ совсем не подходил Анне Делейн. Бранчливой, упрямой… смутьянке. И притворщице. О да! Она все время играет с ним и постоянно его обманывает. Когда впервые их взгляды встретились, он сразу понял, что вызывает у нее ответное желание. Она даже не пыталась этого скрыть. И отвечала на его ласки и поцелуи. А потом ни с того ни сего вдруг стала отталкивать его, изображая недотрогу. Да и вчера то же самое. Первые минуты играла в холодную мраморную богиню, до которой даже пальцем не прикоснешься, а потом вдруг сразу растаяла теплым медом в его объятиях…
      Хитрая, лицемерная женщина и вдобавок ко всему воровка, посмевшая украсть у него рубиновый браслет! Воровка, у которой начисто отсутствует чувство стыда, вины и раскаяния. Холодная и бессовестная!
      Но когда сегодня ночью он занимался с ней любовью, она отнюдь не была холодна, напротив, дрожала, извивалась в его объятиях и кричала в полный голос, когда уже не могла сдерживать накал страсти. Лоб ее делался мокрым от пота, дыхание быстрым, а сердце билось под ребрами, как неистовая птица.
      Нет, тогда она не была холодна…
      Лео отвернулся и направился в ванную комнату. Сейчас ему не следовало долго смотреть на Анну Делейн и вспоминать, какой она была в его объятиях несколько часов назад. Ему необходимо позавтракать… на секс найдется время позже.
      Он хищно и удовлетворенно улыбнулся.
      Ему еще долго будет нужна Анна Делейн!
 
      – Не хочешь поплавать?
      – Нет, спасибо.
      – Покататься на катамаране? На катере?
      – Нет, спасибо.
      – Хочешь увидеть остальную часть острова?
      – Нет, спасибо.
      – Как хочешь.
      В голосе Лео больше не чувствовалось веселого поддразнивания. В нем с каждой минутой росло раздражение. Он выпил кофе, поставил чашку на стол и принялся разглядывать женщину, сидящую напротив него.
      Она читала толстую книгу, которая занимала все ее внимание. Впрочем, ее внимание занимало все что угодно, кроме него. Она ни разу не взглянула на него и старалась разговаривать с ним как можно меньше.
      Она вела себя так все утро.
      Когда он вышел из душа, то обнаружил, что постель пуста. Анна просто исчезла. Он решил, что она вернулась к себе в комнату, чтобы принять душ и одеться. Но Анна так и не появилась, даже когда он послал к ней сказать, что завтрак подадут на террасу. Ему пришлось завтракать в одиночестве. И пришла она только тогда, когда он снова послал за ней.
      Анна была молчалива и холодна, как и как прошлым вечером, будто не провела ночь в его постели.
      На ней были темные очки, полностью скрывающие глаза. Волосы зачесаны назад, в строгий пучок. И к тому же она надела плотные черные леггинсы и хлопчатобумажный топ с длинными рукавами, совершенно неподходящие для жаркого тропического дня.
      Села за стол и попросила у прислуги горячей воды и фруктов.
      Потом повернула стул в сторону моря, скрестила длинные ноги, открыла книгу и принялась читать.
      Как будто его рядом не было! С такими женщинами ему еще ни разу не доводилось иметь дело!
      – Послушай, Анна, – обратился он к ней подчеркнуто дружелюбным тоном, не выдержав затянувшегося молчания.
      Она не обратила на него никакого внимания.
      – Ты всегда бываешь такой необщительной по утрам? – еще более игриво произнес он.
      Никакого ответа.
      – Надеюсь, у тебя сегодня не начало критических дней?
      Никакого ответа.
      – Анна…
      В его тоне, помимо его воли, прорвалось раздражение.
      Она не спеша повернула к нему голову.
      Из-за темных очков он не мог видеть выражение ее глаз.
      – Да.
      – Скажи мне… – Лео старался говорить спокойно и вежливо, – чем бы ты хотела заняться сегодня?
      – Ничем, спасибо.
      – Но ведь должно быть хоть какое-нибудь занятие, которое тебе пришлось бы душе.
      – Нет, спасибо, – с таким же полным равнодушием произнесла Анна и снова уткнулась в книгу.
      Хорошее настроение Лео мигом улетучилось.
      Прислуга поставила на стол то, что попросила Анна. Она подняла голову и улыбнулась в знак благодарности. Короткая улыбка, но все-таки улыбка.
      Лео не сомневался, что видит в первый раз, как она улыбается.
      Это подействовало на него как-то странно, в его душе вдруг проснулась нежность, а еще… зависть. Ему она еще ни разу так не улыбалась!
      Он отогнал прочь эти неуместные чувства. Горячий секс намного лучше сентиментальности!
      Анна положила в чашку чайный пакетик и залила его горячей водой.
      – Разве ты не пьешь кофе? – удивился Лео.
      – Очень редко.
      Она положила на тарелку ломтик ананаса. Разрезала его и начала есть.
      Лео молча подвинул к ней корзинку со свежим хлебом.
      – Попробуй. Очень вкусный и с хрустящей корочкой.
      – Нет, спасибо.
      – Ты на диете?
      – Я всегда на диете, – ответила она, продолжая есть ананас.
      – Тебе вряд ли надо худеть. – Он окинул взглядом ее стройное, изящное тело.
      Тогда она повернула к нему голову.
      – Это именно потому, что я всегда на диете, – язвительно ответила она.
      Доев ананас, она съела два ломтика папайи и отодвинула тарелку.
      – Что бы ты хотела съесть после этого?
      – Ничего, спасибо. – Она сделала маленький глоток горячего травяного чая. Потом поставила чашку на блюдце и снова принялась за чтение.
      Лео гневно взглянул на нее. Черт возьми, во что она играет? Делает вид, будто прошлой ночи не было? Очевидно, да. Он пристально и зло посмотрел на нее. Нет чтобы поблагодарить его за доставленное ночью удовольствие. Он отлично мог бы обойтись без всех этих лишних ласк. Удовлетворил бы свою похоть и уснул бы преспокойно! Вот и старайся угодить женщинам после этого!
      Лео отпил кофе и отодвинул чашку.
      – Анна…
      В его голосе вновь послышалось раздражение.
      Она невинно подняла глаза.
      – Да?
      Он взглянул на нее. Помолчал.
      – Если ты предпочитаешь оказаться в полицейской тюремной камере в Австрии, тебе нужно только сказать. Но если все-таки нет, я предлагаю тебе вспомнить, что ты должна здесь делать.
      Анна изменилась в лице. Побледнела. Потом, видимо, взяла себя в руки и отложила книгу.
      – Тебе опять хочется секса?
      Она задала вопрос таким невыразительным голосом, что Лео почувствовал себя оскорбленным. Так можно спросить что-нибудь типа: ты хочешь еще чаю?
      – Избавь меня, пожалуйста, от своих грубостей, – холодно отозвался он.
      – Тогда что же ты хочешь?
      В ее голосе чувствовалась неприкрытая агрессия. Лео выпрямился. Напрасно она думает, что сможет взять его измором. Пусть куражится сколько угодно, все равно окончательная победа будет на его стороне!
      – Мне кажется, тебе следует быть со мной более вежливой.
      У нее вырвался такой звук, словно она задыхалась.
      – Более вежливой?
      Лео сжал губы.
      – Мы проведем здесь вместе не менее трех недель… Я не собираюсь так долго мириться с твоим плохим настроением.
      Анна вновь побледнела.
      – Три недели? – чуть слышно повторила она. – Я не могу столько времени здесь оставаться!
      Его охватил приступ гнева.
      – Ты думаешь, что в тюрьме провела бы меньше времени?
      – У меня есть работа.
      – Я все отменю.
      Она подалась вперед.
      – Нет. Я не позволю тебе ставить под угрозу мою профессиональную репутацию!
      Лео снова пристально посмотрел на нее.
      – Твою… профессиональную… репутацию? – с иронией повторил он. – Не верю своим ушам! Ты, Анна Делейн, – воровка! Ты совершила преступление. Я мог бы надолго упрятать тебя за решетку. Хищение в особо крупных размерах. И ты смеешь говорить мне о своей «профессиональной репутации»? Смешно! – Лео резко отодвинул стул и встал. – Хватит! Я больше не желаю слышать от тебя ни одного дерзкого слова. – Он заговорил по-гречески, явно дав волю своим чувствам и произнеся несколько бранных слов. Потом ушел.
      Анна Делейн сидела очень, очень спокойно.
      Она не сломается. Не доставит ему такого удовольствия.
      Удовольствие…
      Анна до сих пор помнила торжествующее выражение на его лице, когда она открыла глаза после того, как он буквально вырвал из нее жалобный крик физического удовлетворения.
      Как она могла так себя предать? Как могла признаться ему, что испытывает наслаждение от его ласк? Она слишком мало сопротивлялась и почти сразу ослабела, утратив способность здраво рассуждать.
      Она чувствовала только пламя, охватившее ее тело.
      Это было невероятно… огненный шквал ощущений, она даже не подозревала, что такое бывает.
      Вот почему она так боится Лео Макариоса, вот почему он так опасен для нее. Ей слишком нравится то, что он с ней делает, и ему это хорошо известно.
      Ее снова охватила ненависть к самой себе.
      Лео обнял ее, а она не смогла сделать ничего, ничего, чтобы отдалиться от него, сохранить голову холодной!
      Сегодня ночью он поступит с ней точно так же, как прошлой ночью. Уложит в постель и будет ласкать до тех пор, пока она не сдастся, пока в ней опять не загорится огонь желания.
      Даже сейчас при одной лишь мысли о предстоящей ночи по ее телу побежали легкие покалывания. Вскочив, Анна скрестила руки на груди и постаралась унять охватившее ее волнение. Нет, надо что-то делать, чем-то отвлечь себя. Что угодно, лишь бы спастись от чувственных мыслей, преследовавших ее повсюду в этом доме.
      Проснувшись утром, она в ужасе убежала из спальни, когда услышала шум воды в ванной, понимая, что должна уйти раньше, чем он выйдет. Иначе он опять начнет приставать к ней, и она будет не в силах ему отказать. И в результате он опять насладится своей властью над ней.
      Анна заперлась в своей комнате, со всей ясностью понимая, что ее тело предательски жаждет прикосновений Лео. Будь ее воля, она бы так и просидела весь день в четырех стенах, лишь бы не оказаться лицом к лицу с тем, кто так легко доводил не до почти невменяемого состояния. Но ей не позволили отсидеться и дважды настойчиво сказали, что мистер Макариос ждет ее на террасе.
      Пришлось подчиниться. Она отправилась будто на битву. Ее одежда совершенно не подходила для жаркого дня, но ей не хотелось выглядеть сексуально. Именно поэтому она зачесала волосы в пучок и надела темные очки, пытаясь защитить себя единственным доступным ей сейчас способом.
      Однако когда она подошла к Лео, сидевшему в тенниске и шортах, небрежно откинувшись на спинку кресла, и увидела его сильное тело, мускулистые руки, проницательные глаза с тяжелыми веками, то тут же почувствовала, что внутри у нее все тает.
      Лео выглядел так привлекательно, что захватывало дух!
      Впрочем, помимо черных очков и маски безразличия на лице у нее было еще одно средство держать себя в узде, и средство достаточно мощное – гнев.
      Вот что необходимо постоянно чувствовать в его присутствии… гнев, ничего, кроме гнева. Иначе ей не выдержать будущие три недели.
      Ночью она, разумеется, уступит, зачем себя обманывать, с горечью подумала Анна. У нее нет сил и возможностей выдержать атаки слишком опытного и сексуального мужчины, который тем более явно поставил перед собой цель унизить ее так, чтобы ей мало не показалось. Она будет, конечно, сопротивляться и ни на что не станет первой проявлять инициативу, но вряд ли сможет долго продержаться.
      Зато днем…
      Днем она наполнится гневом и ненавистью, и эти чувства станут лучшей броней от всяких ухаживаний и сантиментов. И если ночью победа наверняка будет за ним, то днем она возьмет реванш. С ней поступили слишком подло и унизительно, и таких обид прощать нельзя.
      Лео Макариос – ее душевная боль, мужчина, которого она ненавидела и в то же время страстно желала.

      Лео повернул джип и остановил его перед виллой, залитой золотистым светом заходящего солнца. У него болели мышцы, зато по крайней мере прошло мрачное настроение. Лео провел целый день на восточном берегу острова, занимаясь виндсерфингом. Утром он позвонил своему помощнику узнать, как обстоят дела со строительством жилых домов на южном берегу, но тот сразу успокоил своего босса: все шло по намеченному графику и его присутствие не требовалось. Кроме того, он приехал сюда не работать, а расслабиться.
      Отдав ключи от джипа одному из членов персонала, он вошел в дом. Весь день он старался не думать об Анне Делейн. Еще не хватало портить себе отдых! Так даже лучше: днем он будет радоваться солнцу и морю, а ночью… а ночью наслаждаться черноволосой красавицей. О чем еще может мечтать мужчина?
      А все-таки интересно, как она провела день? Неужели до сих пор дуется?
      Губы Лео изогнулись в улыбке. Он бросился наверх. Анна скоро станет пай-девочкой, он позаботится об этом.
      Сейчас ему нужен массаж.
      А после массажа…
 
      Анна, закрыв глаза, лежала в объятиях Лео Макариоса. Как она и думала, он снова сумел почти без всякой борьбы взять над ней верх. Как и в прошлый раз огонь желания обжег ее насквозь, у нее не осталось ни капли самообладания или чувства собственного достоинства, чтобы достойно ответить своему мучителю.
      Правда, вначале ее позвали сделать ему массаж.
      Она сделала и это. Какой смысл возражать? Если мужчине, считающему ее воровкой, нужен массаж, то он его получит. А потом он привлек ее к себе, крепко поцеловал в губы и быстро раздел догола. И, к ее стыду, уже через считанные минуты она готова была сделать все что угодно, лишь бы унять внутренний жар, тем более что, массируя его мускулистое тело, она уже почти потеряла контроль над собой.
      Страстные поцелуи, пылкие ласки… Боже, какое счастье, что она испытала все это! И как печально, что весь это праздник подарил ей столь жестокий и эгоистичный человек, уверенный, что имеет дело с воровкой!
      Лео также лежал молча, обнимая Анну, словно она действительно принадлежала ему.
      Откуда пришла эта странная мысль? – удивленно подумал он. Ему не нужны длительные отношения с Анной Делейн. Пусть у него никогда не было более страстной и желанной женщины да вдобавок такой красавицы, связывать свою жизнь с воровкой совершенно не хотелось, ведь ему вряд ли удастся забыть, благодаря чему она оказалась в его постели. Всерьез увлечься ею означало бы пойти по чрезвычайно опасному пути. Еще сворует что-нибудь у его друзей-бизнесменов, вдруг она клептоманка?
      Впрочем, он вообще никогда не увлекался, особенно женщинами, с которыми спал. У них своя жизнь, а у него своя. Несколько недель, максимум месяцев совместного проживания, большего он не желал. Все женщины достаточно быстро ему надоедали. Одни были слишком глупые, другие жадные, третьи болтливые, четвертые… Короче, у всех был свой минус. Анна Делейн казалась ему совершенством. Если бы не один, но весьма существенный недостаток, тянущий за собой и прочие неприятные черты характера. Воровка просто вынуждена хитрить, лицемерить и вести двойную жизнь. Такая вечная головная боль ему ни к чему!
      А сейчас у него есть все, что ему нужно, – прекрасный секс, который с каждым разом ему нравится все больше и больше! И совершенно непонятно, почему что-то мешает ему беззаботно радоваться отдыху. И отчего он все время пытается заставить ее улыбнуться и наслаждаться жизнью вместе с ним? Разве ему нужно что-нибудь, кроме ее тела? Нет и тысячу раз нет!
      Лео ласковым движением убрал волосы с лица Анны. Ее глаза были открыты, но она безучастно смотрела прямо перед собой. Интересно, о чем она думает? Ну вот, опять! – нахмурился Лео. Куда его все время несет? Какая ему разница, что происходит в голове лежащей рядом с ним женщины? Его это нисколько не должно интересовать. Лучше пофантазировать о том, как он опять займется с ней любовью. Если говорить откровенно, его почти никогда не интересовало, что думает другой человек. Переговоры – другое дело. Тут надо быть и психологом, и хорошим физиономистом, ведь от этого зависит успех бизнеса. А в быту подобные тонкости ни к чему. Может быть, поэтому он был достаточно замкнутым и одиноким человеком.
      Его отец умер от сердечного приступа семь лет назад, а мать переехала в Мельбурн к родственникам. Но он никогда не был особенно близок с родителями. С отцом он виделся редко, поскольку тот, как дед и остальные Макариосы, всегда занимался лишь одним: преумножением семейных богатств. Даже мать усердно искала дружбу лишь с теми, кто мог быть полезен семейному бизнесу, и не слишком занималась воспитанием сына. Не случайно Лео с ранних лет передали заботам нянек и учителей. Удобно и полезно: пусть мальчик готовится заменить отца в работе.
      Возможно, ближе остальных ему был двоюродный брат Маркос, вместе с которым он некоторое время учился, но теперь, став взрослыми, они встречались лишь время от времени. Некогда!
      Разумеется, у него был многочисленный персонал. И друзья. Друзей хватало.
      Но вот был ли кто-нибудь из них ему по-настоящему близок?
      Интересовался ли он кем-нибудь из них, если не считать того, насколько общение с ними полезно для его корпорации?
      Нахмурившись, Лео попытался избавиться от подобных мыслей. Его жизнь отлажена, и ему не хочется в ней что-либо менять. Он находился в расцвете сил, о деньгах думать не надо, его состояние росло с каждым годом, что еще нужно для счастья? Мужчины завидуют, а женщины пытаются любым путем привлечь к себе его внимание. Да стоит ему только пальцем пошевелить – и любая красотка окажется у него в постели!
      Лишь Анна Делейн воротила от него нос и выгнала его из своей спальни. Если бы он не пригрозил ей тюрьмой, она вряд ли сейчас находилась бы с ним. И слава богу, что все так получилось. Если бы не эта история с браслетом, он лишился бы удивительных эмоций и никогда не узнал бы, что такое настоящий секс.
      Хорошо, что пусть и силой, но ему удалось укротить эту своенравную гордячку. Анна Делейн больше не станет его отвергать. Он об этом позаботится. Ему хотелось думать, что даже если бы он не поймал ее тогда на месте преступления, он все равно рано или поздно сумел бы добиться ее. Жаль, что она воровка…
      Внезапно Лео пришла в голову забавная мысль: независимо от того, была бы Анна воровкой или нет, конечный результат был бы одним и тем же. Несколько недель любви, а потом до свидания! Она в любом случае утомила бы его.
      Он медленно погладил Анну по руке, наслаждаясь ее мягкой, шелковистой кожей.
      Но пока он от нее не устал.
      Лео оперся на локоть, взял Анну за подбородок и повернул ее лицо к себе. Как сладко ее целовать!
      Да, пока он определенно от нее не устал.
 
      Анна намазала ноги средством против загара. Даже несмотря на то, что она проводила большую часть времени в тени и усердно применяла специальные косметические средства, ей все казалось, что она загорает. А ведь белая кожа – часть ее профессионального имиджа. Но сидеть в такую погоду дома тоже невозможно. Хорошо еще, что на вилле имелся бассейн. Анна плавала часами, что позволяло ей не только убивать время, но и поддерживать хорошую физическую форму. А кроме того, обходиться тем малым количеством одежды, которую она взяла с собой. Каждый день она стирала на вечер свой спортивный костюм, благо здесь все очень быстро высыхало, а днем надевала брючный, из зеленого шелка. А еще ходила в купальнике, обернув бедра полотенцем, как в саронге. К счастью, она почти не видела Лео днем.
      Все свое свободное время тот проводил на море. Иногда занимался виндсерфингом, иногда катался на лодке, на яхте, а в более ветреные дни – на катамаране. Иногда просто плавал и нырял.
      Анна мысленно благодарила его за то, что он проводит время в одиночестве на море, какой бы ни была причина такого поведения. Это давало ей драгоценное время для передышки.
      Сколько дней прошло с тех пор, как он привез ее сюда? Она потеряла счет. Должно быть, около двух недель. Или дольше? Она пыталась не считать, пыталась не думать.
      Это место могло бы быть раем на земле. Вместо этого оно служило для нее тюрьмой. Местом непрекращающихся мучений.
      Ночь за ночью она сгорала в пламени объятий Лео Макариоса. Он каждый раз добивался от нее ответа, не желая оставлять ее в покое. И постепенно он сделался для нее желанным наркотиком, без которого ей уже было трудно обойтись.
      Такие отношения безмерно унижали ее человеческое достоинство, но прочно держали ее в рабстве. Она понимала, что теперь не скоро сможет от него освободиться.
      Она уступила Лео Макариосу и покорилась тем чувствам, которые он в ней вызывал.
      Каждый день, когда он возвращался на виллу, ее сердце начинало учащенно биться. Она уже предвкушала будущее удовольствие.
      Иногда он немедленно укладывал ее в постель. Подходил к ней, брал за руку и отводил наверх. Она вела себя столь же страстно, как и он. И ничего не могла с этим поделать.
      Лео Макариос открыл перед ней новый мир, о существовании которого она раньше не знала, мир желаний, страстей и исступленного восторга.
      Отныне она не знала спокойствия. Ни днем, когда с нетерпением ждала его возвращения, ни ночью, когда он терзал ее тело.
      Спокойствие и умиротворение наступало лишь после того, как они, усталые, лежали в объятиях друг друга. Словно влюбленные. Но они не были влюбленными. И Анна отчетливо это осознавала. Между ними ничего не было и быть не могло. Ни близости, ни взаимоуважения, ни любви…
      Они оставались чужими. День за днем. Ночь за ночью.
      Только незнакомцами.
      Анна сидела возле бассейна, намазывая ноги кремом, прежде чем погрузиться в теплую бирюзовую воду. Она оглянулась. Дом был полон людей. И все же она испытывала острое чувство одиночества. Ты всегда была одинокой, с горечью подумала Анна. И будешь…
      Из родственников после смерти матери осталась лишь бабушка. Отца она никогда не знала. Бабушка, хотя и нежно любила Анну, никогда не понимала свою внучку и жила в своем маленьком мирке, посвящая все время беседам с приятельницами, жившими по соседству, домашнему хозяйству и просмотру мыльных опер по телевизору. Она боялась отпускать от себя Анну и очень сердилась, когда та стала моделью.
      Теперь бабушка совсем одряхлела, уже не могла ухаживать за собой и жила в дорогом частном санатории на деньги, посылаемые Анной. Она страдала провалами памяти и даже не всегда узнавала Анну, когда та ее навещала.
      Кто у меня останется, когда умрет бабушка? Анна смотрела на лазурное море, и этот вопрос не выходил у нее из головы.
      У нее были друзья… хорошие друзья, как Дженни. Но у каждого своя отдельная жизнь. Вот и Дженни скоро уедет в Австралию и будет там воспитывать своего ребенка. Можно, конечно, поехать с ней, но… чувствовать себя приживалкой не хотелось.
      Анне стало ужасно тяжело. Когда Лео Макариос бросит меня… что я буду делать? – эта мысль занозой сидела у нее в голове.
      Раньше она думала, что просто вернется к прежней жизни. И забудет как страшный сон эти недели, проведенные на острове в Карибском море. Но теперь она поняла, что это невозможно: любовный яд отравил ее душу, и после расставания с Лео жизнь ее станет пустой и никчемной. Ни ей никто не нужен, ни она никому не нужна. Она не сможет уже стать прежней. Вся ее прошлая жизнь будто проходила где-то далеко и давно. На другой планете.
      Когда она надоест Лео, он посадит ее на самолет и избавится от нее. И они больше никогда не увидятся. Никогда. Это слово звенело у нее в голове, как колокол. Какая горькая насмешка судьбы! Если бы кто-нибудь несколько дней назад сказал ей, что Лео Макариос навсегда распрощается с ней, она бы испытала великое облегчение, а теперь при мысли об этом слезы подступали к глазам.
      Она смотрела на серебряный песок, на лазурные воды и с печалью думала о том, что этот рай на земле становится для нее самым худшим местом в мире, местом унижения и душевных мук.
 
      Пребывавший в дурном распоряжении духа Лео, хромая, вышел на террасу. Катаясь вчера на водных лыжах, он попытался сделать сложную фигуру, но упал, зацепившись ногой за буксировочный фал, и вывихнул при этом лодыжку. Хорошо еще, что не сломал: врач, у которого он проконсультировался сегодня, успокоил его на этот счет. Но при этом категорически запретил нагружать больную ногу. Уж по крайней мере несколько дней придется обойтись без водного спорта.
      Так чем, спрашивается, ему теперь заниматься целый день? Погрузиться в работу? Но в такую жару возле моря и песчаного пляжа, да еще когда такая красавица живет рядом, вряд ли из этого получится что-нибудь путное. Он сознательно старался работать как можно меньше: только час днем и час вечером.
      Анна плавала. Замечательное зрелище! Ну что ж, он может присоединиться к ней. Сняв и бросив на стул темные очки, он заковылял к бассейну.
      Переплыв сорок раз бассейн туда и обратно, он вылез из воды и замотал головой, стряхивая с волос воду. Анна все еще нежилась в бассейне, как обычно не обращая на него никакого внимания.
      В Лео пробудилось привычное раздражение. Проклятая девчонка! Специально делает вид, будто его нет рядом. Когда же он заговаривает с ней, отвечает ему коротко и сквозь зубы. Конечно, он привез ее сюда вовсе не для разговоров, а в ночных забавах она его определенно не ограничивает.
      При мысли о том, что вечером он легко сбросит спесь с этой несносной гордячки, Лео почувствовал, что его настроение сразу улучшилось. Нет, Анна Делейн в сексе его никак не ограничивала. Скорее наоборот, поощряла.
      Его губы медленно растянулись в улыбке. Он добился того, чего намеревался добиться. Анна Делейн с нетерпением ждала вечера, чтобы забыть обо всех своих глупых обетах. Поскольку он остался без дневных занятий, придется добиться того, чтобы она с не меньшим удовольствием проводила с ним и дневные часы. А что, интересная мысль! И еще не факт, что ему понравится проводить с нею сутки напролет. Может быть, это и есть наилучший способ насытиться ее присутствием, чтобы потом выкинуть ее из своей жизни и головы.
      Итак, решено, сегодня он пойдет с ней за покупками, а завтра начнет бывать с ней в обществе.
      Лео нахмурился. На первый взгляд мысль показалась ему превосходной, а вот на второй… Похваляться Анной Делейн перед своими друзьями? Похваляться воровкой? Одно дело – женщина для утех, живущая у тебя на вилле, и совсем другое дело – твоя партнерша на светских приемах. Нет, внешне она везде будет королевой, но сможет ли он сам относиться к ней должным уважением? Ведь пока она для него не более чем секс-рабыня. Он вынужден прятать ее, от всех ради собственного удовольствия.
      Словно он стыдился ее…
      Стыдился самого себя…
      Ему стало неуютно.
      Лео тряхнул головой, будто стараясь избавиться от неприятного чувства, и, хромая, подошел к другой стороне бассейна, куда подплывала в этот момент Анна.
      Девушка по-прежнему не смотрела в его сторону. Он нагнулся и схватил ее за руку.
      Анна резко вскинула голову.
      – Я еще не закончила, – холодно произнесла она.
      – А по-моему, ты уже достаточно наплавалась. Вылезай из бассейна.
      Он взял ее и за другую руку. Анна сердито посмотрела на него, но все же позволила вытащить себя из бассейна.
      – Я слушаю тебя. Что ты хочешь мне сказать? – проговорила она, рассматривая пейзаж за его спиной.
      – Вытрись и переоденься. Мы отправляемся в гости.
      – Я не хочу.
      – Зато я хочу. Ты должна поехать со мной.
      – Зачем?
      – Доставь мне удовольствие, – язвительно ответил он.
      У нее на скулах выступил легкий румянец.
      – Я думала, что, согласно условиям нашего договора, обязана подчиняться тебе только в постели! – сердито ответила она.
      Лео рассердился.
      – Дорогая, мне надоело торчать на одном месте. А удовольствие бывает разным. – В его голосе вновь зазвучали язвительные нотки. – Тебе ведь нравится, что я делаю с тобой в постели, верно?
      Румянец на ее лице сделался еще ярче.
      Вряд ли это смущение, подумал Лео. Скорее возмущение.
      Он ушел. Анна растерянно смотрела ему вслед.
      Что, черт возьми, происходит? Что он задумал? Ей никуда не хотелось ехать с Лео Макариосом. Если он еще начнет приставать к ней днем, она этого просто не выдержит. К тому же ночью, в темноте или при тусклом свете ночника, все кажется иначе. Целый день находиться рядом с Лео и бороться с реакциями своего тела на его прикосновения – это уж слишком!
      Тяжело вздохнув, Анна отправилась вслед за Лео.
 
      Анна любовалась видами за окном автомобиля, так ей было значительно легче игнорировать мужчину, сидевшего за рулем. Кроме того, ей действительно было интересно увидеть остров, на котором находилась вилла Макариоса.
      Холмистая местность была покрыта пышной растительностью. Повсюду виднелись маленькие деревушки. Банановые деревья окружали деревянные дома, на верандах которых в изобилии росли малиновые бугенвиллеи. На обочине дороги местные жители торговали свежими фруктами.
      Анна не спрашивала, куда они едут… какой смысл? Узнает, когда приедут. Выбор Лео несколько удивил и обрадовал девушку. Они подъехали к крупному универмагу.
      – Пора идти за покупками, – заявил Лео.
      Анна постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, хотя давно уже хотела купить себе какую-нибудь одежду для пляжа.
      Быстро выбрав несколько вещей, она направилась к кассе.
      – Неужели ты наконец поняла, что нужно носить что-нибудь более подходящее? – ухмыльнулся Лео, указав на яркую одежду, которую Анна держала в руках.
      – Я не собиралась лететь на Карибское море, когда паковала вещи, чтобы ехать в Австрию. И, разумеется, у меня не нашлось подходящей одежды для пляжа!
      Лео нахмурился.
      – Почему ты мне сразу об этом не сказала? Я мог бы поехать с тобой за покупками в тот же день, как мы прибыли сюда!
      Анна ничего не ответила. Она улыбнулась продавщице и дала ей отобранные ею вещи.
      – Ты ничего не хочешь примерить? – удивленно поинтересовался он.
      Она бросила на него равнодушный взгляд.
      – Я уверена, что они окажутся мне впору, более того, не сомневаюсь, что они мне подойдут.
      Лео потянулся в карман брюк за бумажником, но Анна опередила его, протянув продавщице кредитную карточку.
      – Анна, разреши мне, пожалуйста, оплатить твою покупку.
      В ответ она лишь молча отрицательно покачала головой.
      Лео тяжело вздохнул.
      – Ты пытаешься мне что-то доказать, Анна?
      – Нет. Я просто покупаю себе одежду.
      Лео нехотя убрал бумажник. Пусть проклятая девчонка покупает себе одежду, если она на этом настаивает. Это не его проблемы!
      – Я бы хотела сразу переодеться, – сказала она продавщице и исчезла с пакетами в примерочной кабинке.
      Меньше, чем через две минуты, она вернулась, одетая в яркий сине-оранжевый сарафан.
      В этом простом ситцевом платье она выглядела так, что у Лео захватило дух от восторга.
      – Идем, – коротко сказал он и направился к выходу.
      Анна безропотно пошла за ним.
      – Тут есть еще один магазин. И на этот раз… – Лео повернул голову, – покупаю я. Пожалуйста, не устраивай мне больше сцен.
      Анна плотно сжала губы, а затем сухо произнесла:
      – Мне не нужно одежды, кроме этой.
      – Я тебе собираюсь купить вовсе не одежду, – Лео махнул рукой в сторону ювелирного магазина. Ему вдруг захотелось купить Анне какое-нибудь украшение, как он это всегда делал для своих любовниц.
      Анна посмотрела в ту сторону, куда он показывал.
      – Нет, спасибо, – более дружелюбно проговорила она. – Ювелирные украшения, как тебе хорошо известно, я предпочитаю не покупать, а красть.
      Лео резко повернул голову, глаза его сердито сузились.
      Но уже в следующее мгновение – совершенно необъяснимо – ему вдруг захотелось рассмеяться. Эта девчонка была поистине возмутительной! Возмутительной – и все-таки…
      Он отвел взгляд и указал на лавку сувениров.
      – Тогда, может быть, туда?
      Анна снова отрицательно покачала головой.
      – Мне, наоборот, хотелось бы стереть из памяти все, что связано с этим островом.
      На этот раз Лео вовсе не хотелось смеяться. Нет, чтобы общаться с этой девицей, нужно ангельское терпение!
      – Воспоминания об австрийской тюрьме были бы наверняка более сладкими! – Он схватил ее за руку. – Пошли. Мне хочется выпить кофе.
      – Отпусти меня!
      Он еще крепче сжал ее руку и взглянул на нее сверкающими от злости глазами, обрамленными длинными ресницами.
      – В постели ты мне говоришь совсем другое. Там ты буквально умоляешь, чтобы я прикасался к тебе.
      Его голос был мягким и нежным, как шелк. Анна почувствовала, что ее охватывает волнение, похожее на то, которое она испытывала в объятиях Лео. Будь они одни, еще неизвестно, как бы она себя повела. Ей вдруг безумно захотелось, чтобы он положил руку между ее ног и крепко-крепко поцеловал в губы. Картины, одна другой нескромнее, стали возникать перед ее мысленным взором.
      Лео с удивлением наблюдал, как меняется выражение лица Анны. Ему показалось, что она даже задышала как-то быстрее. Неужели она возбудилась от одной его фразы? Вряд ли. Обычно днем Анна строго соблюдает дистанцию между ними и только ночью позволяет своим инстинктам взять над нею вверх. Но эти сверкающие глаза, слегка приоткрытые манящие губы… О боже, можно подумать, что он давным-давно не занимался сексом. Как бы ему хотелось положить сейчас руку между ее ног и крепко-крепко поцеловать в губы!
      Очнувшись, Лео увидел перед собой совсем другую женщину: холодную и немного высокомерную, которая стояла перед ним, гордо вскинув голову и насмешливо за ним наблюдая.
      – По-моему, ты сказал, что хочешь выпить кофе, – насмешливо сказала она ему.

      Анна сидела в маленьком кафе, глядя на стоявшие в гавани яхты, грузовые и рыболовные суда.
      Напротив Анны сидел Лео и как обычно в последнее время сердито смотрел на нее.
      Анна не обращала на него внимания… тоже как обычно. Пила черный кофе с каменным лицом.
      В этом сарафане она выглядела на миллион долларов! Только почему она не разрешила ему оплатить свои покупки? – недоумевал Лео. Какого черта она не может быть милой в виде исключения? Приятной, внимательной, желающей доставить ему удовольствие?
      Наконец Анна допила кофе и поставила пустую чашку на стол.
      – И куда бы ты хотела теперь пойти, Анна?
      – У меня нет своего мнения по этому вопросу, – безразлично ответила девушка и сделала вид, будто снова пьет кофе.
      – Тогда выберу я, ладно?
      – Пожалуйста.
      Они взглянули друг другу в глаза, и Лео с трудом удержался от улыбки. Анна Делейн изо всех сил изображала из себя Снежную королеву, что совершенно не соответствовало ее ночному поведению. Столь пылкой и взрывной в хорошем смысле женщины ему прежде не доводилось встречать! А все-таки жаль будет с ней расставаться! Но, увы, придется…
      Лео поднялся на ноги и бросил на стол несколько местных восточно-карибских долларов. Анна тут же демонстративно открыла свой кошелек.
      – Ой, я забыла, что у меня нет местных денег. – Анна быстро огляделась по сторонам и, увидев неподалеку банк, не сказав ни слова, отправилась к нему. Лео не оставалось ничего другого, как снова сесть за столик. Через несколько минут Анна вернулась и положила несколько монет рядом с купюрами Лео.
      – Не смеши меня, Анна. Забери свои деньги обратно.
      Хорошее настроение Лео тотчас исчезло. Что за скверный характер! Анна с вызовом уставилась на него.
      – Я плачу за мой кофе, – сказала она.
      – Боже всемогущий, надеюсь, ты шутишь так своеобразно? – Он схватил ее за запястье. – Ты украла у меня браслет, который по самым скромным оценкам стоит восемьдесят тысяч евро. Поэтому даже не пытайся выглядеть добродетельной, расплачиваясь за кофе и одежду. Ты воровка. Не думай произвести на меня впечатление и тем самым заставить меня забыть об этом.
      Глаза Анны вспыхнули зеленым огнем.
      – Думай обо мне все, что хочешь, Лео Макариос, – прошипела она ему в ответ. – Мне все равно. Я вовсе не намерена пытаться обелить себя в твоих глазах. Да, я вынуждена была отдать тебе свое тело в полное распоряжение, но это вовсе не значит, что мы с тобой стали близкими людьми. Я свободный человек, и душа моя не принадлежит тебе. И если мне захотелось выпить кофе, то я вполне могу заплатить за него самостоятельно. Ты хоть и богат, но далеко не все можно купить на этом свете.
      Анна вырвалась и стремительно пошла прочь.
      Лео угрожающе посмотрел ей вслед, но потом пошел за ней. А что ему еще оставалось делать? Черт бы побрал эту девчонку! Обычно женщины любым путем добивались его внимания и старались вызвать у него интерес к ним. И каждая стремилась доставить ему удовольствие.
      И вдруг эта Анна Делейн, укравшая у него рубиновый браслет и, кстати говоря, так и не раскаявшаяся в содеянном, ведет себя так, будто вынуждена терпеть его присутствие, да еще не позволяет платить за себя. Слава богу, хоть в постели она другая! Все его предыдущие любовницы старались любым способом угодить ему. Потому что каждая из них знала, как ей повезло, что он из множества других выбрал именно ее.
      Так вели себя все женщины, которых он знал, кроме одной.
      Анна Делейн дала ему от ворот поворот, когда он вошел к ней в спальню.
      Да, а потом украла браслет.
      Несколько странное поведение. Хотя браслет и стоит около восемьдесят тысяч евро, вряд ли Анне Делейн удалось бы продать его скупщикам краденого даже за половину цены.
      С другой стороны, наверняка она догадывалась, что, стань она его любовницей и доставь она ему столько удовольствия, сколько здесь на острове, он осыпал бы ее подарками, которые стоили бы гораздо больше, чем она могла бы получить за продажу браслета.
      И намного меньше риска…
      Тогда почему, черт возьми, почему она так вышвырнула его из своей спальни?
      Такое поведение просто лишено всякого смысла.
      Пожав в недоумении плечами, он отправился за Анной. Та ждала его у машины.
      Лео отпер дверцу, и Анна села на переднее пассажирское сиденье. Пристегнулась ремнем и, демонстративно отвернувшись, принялась глядеть в окно.
      Почему мы боремся? – задал себе вопрос Лео и немедленно поправился. Почему она со мной борется? И ему не удалось отыскать мало-мальски достойного ответа.
 
      Они ехали больше сорока пяти минут, направляясь в глубь острова. Последний поворот, и перед ними появились выложенные из камня ворота. Машина въехала в них и через минуту остановилась на стоянке.
      – Где мы?
      Удивительно, язвительно подумал Лео. Какой прогресс! Она задала вопрос.
      – Это старый дом на плантации, который переоборудовали в ресторан. – Он нагнулся и открыл ей дверцу, не обращая внимания на то, что она резко отшатнулась, стараясь избежать прикосновения. – Идем? – спросил он как можно более дружелюбно.
      Анна расстегнула ремень безопасности и поспешно вылезла из машины.
      – Сюда, – жестом показал ей Лео.
      Она пошла рядом с ним, смотря прямо перед собой, но каждую секунду сознавая, что он находится рядом.
      Как долго я смогу выносить подобную раздвоенность? – печально гадала девушка. Ненавидеть его и одновременно желать его, а значит, и презирать себя за то, что я мечтаю о близости с ним.
      От жары и душевных переживаний Анна почувствовала себя отяжелевшей и усталой.
      Она остановилась.
      – Ты хорошо себя чувствуешь?
      – Спасибо, у меня все отлично. – Она снова зашагала по дорожке, чуть заметно пошатываясь.
      Он взял ее за обнаженный локоть и остановил.
      – Погоди.
      – Что такое?
      – Анна… послушай меня.
      В его голосе прозвучали какие-то новые, доселе никогда не звучавшие нотки. Она не поняла, что они означают, но тем не менее вопросительно взглянула на него. Лицо его было мрачным.
      – Перестань со мной бороться. Неужели ты не понимаешь, как нелепо это выглядит.
      Ей показалось, что у нее возник ком в горле.
      – Какая тебе разница, борюсь я с тобой или нет? Это никак не связано с нашим договором, разве ты не получаешь то, что желаешь в постели? – В ее голосе звучал вызов.
      – Теперь есть разница. Потому что я устал, Анна. Я устал, и у меня болит лодыжка, и я голоден, а от тебя одна морока. Давай заключим перемирие хотя бы на сегодняшний вечер, а завтра можешь вновь продолжать свою игру. Один день, пожалуйста! Если хочешь, мы можем заключить с тобой сделку. Будь сегодня нормальной, чуть поласковей, чуть поразговорчивей, и можешь отдохнуть от меня сегодня ночью.
      – Ты серьезно?
      – О да! – внезапно в его глазах засверкали веселые искорки. – Если, конечно, ты хочешь этого.
      – О, я очень хочу, – обрадованно воскликнула Анна.
      Лео насупился. Как он ни старался, ему не удалось скрыть своего разочарования.
      – Значит, мы заключили сделку?
      Она быстро кивнула. В конце концов, у нее не было выбора, не так ли?
      Хватай эту возможность обеими руками! – приказала себе Анна. Потому что если ты хоть на секунду промедлишь с ответом, он сразу же поймет, что тебе нравится заниматься с ним любовью. И хуже унижения представить себе невозможно.
      Он словно нехотя отпустил ее локоть.
      – Хорошо. Мы с тобой договорились.
 
      Ленч подали на столиках под широким навесом на террасе, откуда открывался изумительный вид на залив внизу.
      Действительно красиво, подумала Анна. Почему я не нахожусь здесь с кем-нибудь другим? Почему это должен быть Лео Макариос? Впрочем, если не кривить душой, то ей хочется быть именно с ним. Ведь если бы он не считал ее воровкой, то… Анна не смогла закончить свою мысль. Правда представлялась ей теперь еще горше, чем она думала в первые недели своего пребывания на вилле Лео. Даже если бы она оставалась в его глазах честной женщиной, у нее все равно не было бы никаких шансов построить с ним прочные, долговременные отношения. Так что разницы почти никакой нет. Она в любом случае была бы его любовницей. Если сейчас она по сути дела секс-рабыня, то тогда стала бы игрушкой для секса. И еще неизвестно, что лучше. По крайней мере, сейчас у нее есть хоть оправдание в собственных глазах – она жертвует собой, чтобы помочь беременной подруге. Она оказалась в постели Лео не по своей воле. Полюбить человека, а потом оказаться ненужной, потому что его внимание привлекала очередная красотка, – гораздо обиднее.
      В глазах Анны появилось жесткое выражение. Да, ничего иного между ней и Лео Макариосом быть не могло. Разве она не слышала, как он рассуждал о Ванессе и своем двоюродном брате Маркосе?
      Дрожащей рукой она взяла меню.
      – Анна… – В голосе Лео слышалось предупреждение.
      – Да?
      – Мы заключили сделку, помнишь? Прекрати немедленно вести себя так, будто тебя привели сюда под конвоем и ты только и думаешь, когда все это кончится.
      Она бросила меню на стол.
      – Как я могу прекратить? Ты хочешь, чтобы я подлизывалась к тебе, верно? Ты не можешь справиться с женщиной, которая имеет свое собственное мнение?
      – Какие нелепости ты говоришь! Я вовсе не требую, чтобы ты подлизывалась ко мне или блистала остроумием. Мне всего лишь хочется, чтобы моя спутница была… – он пожал плечами, явно подыскивая слово, потом нашел его, – любезной. Это что, так трудно? Я видел, как ты умеешь общаться с посторонними людьми. Тебя не надо учить, как надо поддерживать разговор. Анна молча кивнула и снова принялась читать меню.
      Вначале она решила удовольствоваться жареной рыбой и салатом без приправы, но затем ей захотелось взбунтоваться. Если ей придется целый день быть «вежливой» с Лео Макариосом, по крайней мере следует получить хоть какую-нибудь компенсацию за столь тяжелое испытание.
      В итоге Анна заказала себе креветки, жаренные на кокосовом молоке, и рис в качестве гарнира. А кроме этого, решила выпить немного вина.
      В конце концов, ей нужно отпраздновать небольшой «отпуск», который она получила: ночь без Лео Макариоса.
      Внезапно она почувствовала, как ее кто-то дернул за юбку, и обернулась…
      Рядом с ней, подняв запястье, стояла маленькая девочка с синими глазами и белокурыми кудрявыми волосами.
      – У меня новый браслет, – гордо сказала она Анне.
      Розовый коралловый браслет в тон сарафану.
      – Да, – с улыбкой согласилась Анна. – Ух ты, какой красивый.
      – Люси! – позвала женщина за соседним столиком. – Иди к нам! Не мешай людям, дорогая.
      Англичанка лет за тридцать завтракала со своим мужем и маленьким мальчиком.
      – Она совсем мне не мешает. Женщина засмеялась.
      – Мы купили ей сегодня браслет на пляже, вот она теперь и хвастается им перед всеми.
      Анна улыбнулась.
      – Я ее понимаю, он восхитителен. – Она снова взглянула на маленькую девочку. Улыбнулась еще шире. – Спасибо, что показала мне свой браслет. Очень красивый.
      Маленькая девочка кивнула, довольная ответом, и вернулась к своему столику.
      – Больше никуда не уходи, Люси, а то скоро принесут твое мороженое, – сказала ей мать и заговорщически улыбнулась Анне.
      Та улыбнулась в ответ.
      Лео с удивлением смотрел на сидевшую перед ним женщину. Он никогда еще не видел ее такой мягкой, нежной, улыбчивой. И какая же она на самом деле?
      – Значит, тебя не соблазнил коралловый браслет? – произнес он, стараясь уколоть Анну и вызвать ее на разговор. – Скажи мне, ты могла бы украсть его у ребенка?
      Анна сухо взглянула на Лео.
      – Глупый и оскорбительный вопрос, на такие можно не отвечать, – холодно ответила она.
      – Почему? Ты ведь украла у меня, почему бы не украсть и у ребенка, если очень хочется?
      – Тяжесть преступления зависит от его мотива. Можно понять человека, укравшего еду для своего ребенка, который умирает от голода, тем более если пострадавший купается в деньгах.
      – Ты в самом деле моралистка. – Лео еле заметно прищурился и поднес к губам бокал. – Несколько необычная черта характера для воровки. – Он немного отпил вина. – Я уже спрашивал тебя, почему ты у меня украла, Анна…
      – И я ответила тебе, что это не твое дело. Лео снова почувствовал приступ ярости, но тут как раз принесли еду, и он отвлекся.
      – Это все то, что ты заказала? – спросил он, скептически разглядывая блюдо, стоявшее перед Анной.
      – Да. Я праздную мою свободную ночь.
      На секунду его лицо омрачилось, но потом ему удалось взять себя в руки.
      – Приятно видеть, как ты ешь.
      – Я тебе говорила… у меня нет выбора. Модели должны быть худыми для своего роста. А вкусно поесть, конечно, иногда хочется. Но, думаю, мне еще недолго сидеть на диете. У меня нет особых иллюзий насчет моей карьеры. И никогда не было, – задумчиво добавила она. – Еще пару годков – и можно будет заканчивать. Честно говоря, уже стало надоедать. А потом слишком часто приходится общаться с не самыми лучшими людьми. Помнишь очаровательного синьора Эмбрутти, который хотел, чтобы Дженни разделась? Ему было совершенно наплевать, что ей этого не хотелось. Думаешь, такие ситуации возникают редко?
      – Я помню, как ты угрожала Эмбрутти, ссылаясь на условия своего контракта.
      – Мне приходилось с ним работать и раньше, именно поэтому я заранее настояла на том, чтобы у всех четырех моделей в контракте имелся пункт о том, что съемок в обнаженном виде не будет. Тем более когда стало известно, что твой подхалим Джастин именно его нанял для съемок…
      – Как ты его назвала?
      – Подхалим. Разве не так?
      – Ты не права. Он просто старается хорошо выполнить свою работу.
      – Разумеется. И вовсю лижет тебе ботинки. – Она взглянула на него. – Ты ведь не хочешь окружить себя подхалимами?
      Лео недовольно сжал губы.
      – Мой персонал знает, что я ожидаю от них отличную работу. За это им очень хорошо платят. Как, между прочим, заплатили тебе и другим моделям за работу, которую вы выполнили, – колко подчеркнул он.
      – И мы много работали, поверь мне! У тебя есть жалобы на качество нашей работы?
      – Нет, вы были настоящими профессионалками. Даже когда ты угрожала фотографу. Ты часто это делаешь, не так ли?
      – Приходится. Когда этого требуют обстоятельства. С самого начала своей карьеры мне пришлось бороться за то, чтобы в каждом контракте оговаривалось, что я не раздеваюсь.
      Лео с удивлением посмотрел на нее.
      – Неужели это так важно? Сейчас нагота ничего не значит.
      Анна положила вилку и насмешливо взглянула на него.
      – Хорошо, тогда раздевайся.
      – Не будь нелепой! Ты ведь модель.
      – Да, модель. Я демонстрирую одежду. Но не отсутствие одежды. Улавливаешь разницу?
      Лео глубоко вздохнул.
      – Понимаю. Но если тебе так не нравится быть моделью, зачем ты ею стала?
      – Это лучше, чем весь день упаковывать печенье на местной фабрике. Я никогда хорошо не училась в школе, поэтому о высшем образовании речь не шла. Когда мне было восемнадцать лет, меня заметил «разведчик талантов» из одного модельного агентства.
      Лео пристально рассматривал ее.
      – Ты так же агрессивно ведешь себя со своими любовниками?
      – У меня нет любовников, – напряженно сказала она.
      – Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя нет любовников? – недоверчиво протянул Лео.
      – Я имею в виду, что у меня нет любовников.
      – Почему же нет? С твоей внешностью ты могла бы заполучить лучших представителей моего пола.
      Анна передернула плечами.
      – Таких, как ты? Нет, спасибо. Послушай, я думала, сделка состоит в том, что мы постараемся вежливо обращаться друг с другом. Ты не можешь говорить о погоде или о чем-то в этом роде?
      – Замечательно. – В его глазах промелькнуло выражение, которое она не смогла понять. – Итак, чем бы ты хотела заняться после ленча?
      Она пожала плечами.
      – Ты знаешь остров, а я нет.
      – Хочешь снова пойти за покупками? Она театрально закатила глаза.
      – Я не хочу больше ничего покупать, спасибо. Вообще-то я бы хотела поплавать, охладиться. Поблизости есть пляж? Но, может быть, тебе с твоей лодыжкой нельзя лезть в воду?
      – Это не проблема, – весело отозвался Лео. – И я знаю, на какой пляж тебя отвезти. – Его глаза засветились. – Скажи мне, ты занимаешься серфингом?
      Анна уставилась на него.
      – Серфингом? На Карибском море? Оно же гладкое, как мельничный пруд.
      Лео рассмеялся.
      – Но не на Атлантическом побережье.
 
      Так оно и оказалось. К удивлению Анны, на песчаный пляж, куда ее повез Лео после ленча, действительно набегали волны. Лео припарковал машину возле маленького кафе-бара. В дамской комнате Анна переоделась в один из двух новых купальников, которые она купила утром. Когда она вышла, Лео уже стоял раздетым до пояса и держал под мышкой пару только что купленных досок.
      Одну из них он с широкой улыбкой протянул Анне. Потом, хромая, побежал в воду. Анна бросилась за ним.
      Час-полтора они весело плескались в воде и ловили волны. Наконец уставшая Анна выбралась на мелкое место. Лео плюхнулся в воду рядом с ней.
      – Все, больше не могу! – задыхаясь, произнесла она.
      Лео поднялся на ноги и протянул ей руку.
      – Пора выпить что-нибудь прохладительное, – предложил он.
      Ухватившись за его руку, Анна поднялась на ноги. Они направились в сторону кафе-бара с досками под мышкой.
      – Ну и как, понравилось? – спросил Лео, садясь за столик.
      Анна широко улыбнулась и села напротив.
      – Это было потрясающе!
      На миг их глаза встретились, и в них, наверное, впервые за все эти дни не было ни капли вражды. Вскоре к ним подошла официантка той грациозной походкой, что характерна для жителей острова.
      – Слушаю вас.
      – Мне воду со льдом и, побольше фруктового сока, пожалуйста. – Анна улыбнулась.
      – И мне тоже, – кивнул Лео. Женщина улыбнулась и не спеша направилась обратно к бару.
      Анна восхищенно посмотрела ей вслед.
      – Они так потрясающе ходят, эти островитянки. Даже когда они уже не молоды и не стройны. Просто поразительно. Не могу понять, как они это делают.
      – Это потому, что они никогда не торопятся. Слишком жарко, чтобы торопиться. Поэтому все расслабляются.
      Анна криво улыбнулась.
      – Такая жизнь не слишком-то подходит энергичному деловому магнату, – сухо отозвалась она.
      Лео пододвинулся к ней поближе.
      – Так вот, значит, кем ты меня считаешь? Энергичным деловым магнатом? И ничего более?
      – Ты сам таким себя видишь. Лео медленно покачал головой.
      – Это то, что от меня ожидали. – Он не сводил с нее темных глаз. – Ты сумела вырваться из своей среды, Анна, а я нет.
      Она нахмурилась, немного растерявшись. Их разговор принимал неожиданный оборот.
      – С какой стати тебе бы этого хотелось… с твоим-то происхождением?
      – Я рос в богатстве… но, кроме этого, у меня мало что было.
      Она фыркнула.
      – Бедный маленький богатый мальчик?
      – Насколько ты была близка со своей бабушкой? – спросил он, пропустив мимо ушей ее скептическое замечание.
      – Кроме нее, у меня никого не было. Моя мать умерла, когда мне было пять лет, а что касается отца… ну, его так и не смогли найти даже специальные службы. Поэтому меня воспитала бабушка. И я очень благодарна ей, поверь. И все-таки иногда я чувствовала себя…
      – Одинокой? – Да.
      – Я тоже. О, было много слуг, но мои родители не заботились обо мне. Мой отец был трудоголиком, а моя мать вела светскую жизнь.
      Услышав в его голосе печаль, Анне захотелось взять его за руку.
      Появилась официантка с подносом. Анна принялась пить сок через соломинку.
      Потом откинулась на спинку стула и убрала с шеи влажные волосы.
      – Все-таки очень жарко! – воскликнула она. Лео взглянул на нее и не смог удержаться от восхищенного вздоха.
      Его захлестнула волна чувств. Это было желание. Он уже проклинал себя за то, что пошел на такую глупую сделку. Как можно было отказываться от ночи любви? Теперь ему вряд ли удастся уснуть сегодня, слишком мощным и требовательным была потребность обладать сидящей перед ним девушкой. Но странное дело, помимо желания в его душе появилось еще какое-то иное чувство, тревожное и очень сильное, но что оно означало, почему вдруг он стал смотреть Анну будто новыми глазами, понять было невозможно.
      Лео резко отодвинул пустой стакан и поднялся на ноги.
      – Пора идти, – произнес он, стараясь выглядеть веселым и беспечным. У него ведь впереди целая ночь, чтобы разобраться в самом себе!
 
      – Черт возьми, я загорела!
      Анна рассматривала кожу повыше локтя. Лео на миг отвел взгляд от дороги. Они возвращались домой с пляжа.
      – Главное, что ты не обгорела, так что не беспокойся. Легкий загар будет тебе только к лицу.
      Она состроила недовольную гримасу.
      – Бледная кожа – одна из наиболее характерных черт моего имиджа, поэтому я стараюсь никогда не загорать… даже на тропических съемках. – Она пожала плечами. – Но что теперь рассуждать, все равно уже ничего не исправишь.
      Лео продолжал упрямо смотреть прямо перед собой. Черт возьми, наверное, он правда был не в своем уме, когда заключил эту проклятую сделку… позволил Анне провести ночь одной.
      И все-таки… все-таки было необычайно приятно заключить с ней перемирие. Чтобы Анна хоть на короткое время утратила свою враждебность по отношению к нему. Хорошо бы, конечно, продлить это перемирие до конца их пребывания здесь, вернув, разумеется, занятия любовью.
      День прошел великолепно. Он рассказывал ей об острове, отвечал на ее вопросы, они шутили, смеялись… А их купание… Жаль, что все закончилось, ведь ему давно не было так спокойно, хорошо и как-то… по-домашнему. Странное слово, но другого, более точного, ему подобрать не удалось. Неужели завтра все вернется на круги своя и Анна снова будет молчать и всем своим видом демонстрировать, что ей ничего не нравится и ничего не нужно? Ему и раньше было нелегко выносить такое ее поведение, а сейчас и вовсе будет невозможно.
      Анна тихо сидела рядом с ним, но ее молчание почему-то больше не казалось Лео агрессивным. Наверное, он заблуждается и завтра его ждет горькое разочарование, думал он, продолжая вести машину на запад, к заходящему солнцу.

* * *

      Анна сушила только что вымытые волосы, когда Лео постучал в дверь ее спальни и вошел. Он окинул ее знакомым страстным взглядом, и девушка тотчас почувствовала, как ее захлестнула жаркая волна желания, но она усилием воли постаралась ее подавить. Нельзя идти на поводу своих инстинктов. Она весь день была вежливой с Лео Макариосом и заслужила награду – ночь свободы.
      Впрочем, если быть откровенной, день не стал для нее тяжелым испытанием. Скорее наоборот. Наконец-то она отдохнула по-настоящему, забыла о своих угрызениях совести, обидах, о том, что она здесь всего лишь секс-рабыня, и почти полностью расслабилась. Как ей, оказываться, этого не хватало!
      – Да. Ты что-то хочешь мне сказать?
      – Не выпить ли нам кофе? – спросил он.
      – Спасибо, было бы мило.
      Они вышли на террасу, и Анна уселась в шезлонг у низкого столика.
      – Как ты повредил лодыжку? – Она налила кофе себе и Лео.
      – Катался на водных лыжах. Ладно, что там рассказывать! Уже все проходит. А ты когда-нибудь пробовала?
      – Нет. По правилам моего контракта мне запрещено заниматься травмоопасными видами спорта.
      Лео взглянул на Анну. День прошел так замечательно, что достойно завершить его можно было только одним способом. И если бы не их договоренность, он не стал бы раздумывать, что делать.
      Сделав еще один глоток кофе, Лео поставил чашку на блюдце.
      – Ты допила кофе? – хрипло спросил он и погладил Анну по обнаженному плечу.
      Она была такой красивой, такой желанной… Но выражение лица Анны сделалось внезапно холодным.
      – Ты обещал мне свободную ночь. Вспомни наш уговор.
      Лео отдернул руку, будто его ударили.
      – Ты упустила свое призвание… тебе надо было стать юристом. – Помолчал и недоброжелательно добавил: – А не воровкой.
      – Ты сказал, что у меня будет свободная ночь, – упрямо повторила она.
      – Делай, что хочешь. – Он снова отпил кофе. Было видно, что ему очень не хочется сдаваться. – Тебе наплевать, что… Как бы тебе это приличнее сказать…
      – Попробуй принять холодный душ. Он бросил на нее убийственный взгляд. Черт бы побрал эту Анну Делейн! И черт бы побрал его самого за то, что он так сильно ее желает.
      – Ладно, спокойной ночи! Увидимся за завтраком, – бросил он, перед тем как уйти.
      Анна осталась сидеть на террасе, с большим трудом подавив желание побежать следом за Лео.

      Менеджер подробно рассказывал Анне о различных видах твердой древесины, которые использовались при строительстве жилых домов компанией Лео Макариоса, но та слушала его вполуха. После беспокойной ночи, у нее было плохое настроение, которое портило и постоянное присутствие рядом не менее мрачного Лео.
      Еще минут двадцать шло обсуждение архитектурного проекта.
      Когда, наконец, разговор закончился и они, попрощавшись, уселись в машину, Анна почувствовала себя еще хуже. Они не разговаривали друг с другом, и в салоне царила напряженная тишина. Мог хотя бы догадаться включить музыку, с неприязнью подумала она.
      Примерно через полчаса они припарковались у небольшого отеля на берегу.
      – Надо перекусить, – коротко бросил Лео и вылез из машины. Анна молча последовала за ним.
      Ресторан ей сразу не понравился. Быстро просмотрев меню, она заказала себе вегетарианский салат без соусов.
      – Я надеялся, что ты начала питаться как все люди, – недовольным тоном пробормотал Лео.
      Анна пожала плечами.
      – Цены нелепые, а выбор блюд совершенно идиотский.
      Лео нахмурился.
      – Этот отель считается одним из лучших на острове.
      – Интерьер слишком претенциозный, персонал ведет себя так, будто обслуживает гостей Букингемского дворца, посетители явились сюда не отдохнуть, а себя продемонстрировать. То место, где мы были вчера, в миллион раз лучше.
      – Ну, теперь уже поздно искать новое место. Поедим здесь.
      Они ели молча. Неужели каких-то двадцать четыре часа назад они разговаривали почти нормально? Анне хотелось вернуться на виллу и запереться у себя в спальне.
      И, как назло, Лео будто намеренно тянул время. Сначала заказал десерт, потом кофе. Наконец он отодвинул пустую кофейную чашку и выпрямился.
      – Анна…
      Она ничего не сказала в ответ, даже не подняла голову.
      – Посмотри на меня.
      Что в его голосе заставило ее посмотреть на него? Она взглянула в его темные глаза с тяжелыми веками, горящие от желания.
      – Нет, – тихо произнесла Анна и вскочила на ноги. – Нет!
      Лео тоже встал и жестом попросил счет. Протянул кредитную карточку официанту, быстро и небрежно расписался на счете, потом что-то тихо ему сказал. Тот кивнул и поспешно ушел с кредитной карточкой, через минуту вернулся и протянул Лео карточку… и что-то еще. Анна не видела, что именно, но ей было все равно. Она знала лишь одно: ей нужно поскорее уйти отсюда.
      – Пойдем, – негромко проговорил Лео.
      К удивлению Анны, он повел ее не к машине, а вдоль берега с пальмами, банановыми деревьями и коттеджами. Подойдя к одному из них, он открыл дверь и пропустил свою спутницу вперед.
      Может быть, он собирается переодеться перед купанием? Анна повернулась к нему, собираясь сказать, что оставила купальник в машине…
      И застыла.
      Лео смотрел на нее с таким выражением, что она поняла: ни о каком купании он не думает.
      У нее учащенно забилось сердце. Внезапно ее охватило сильное желание.
      Лео захлопнул дверь и медленно подошел ней.
      Некоторое время оба молчали, потом Лео коснулся ее волос и поцеловал в губы.
      Анна тут же страстно ответила на его поцелуй, прижалась к Лео и натолкнулась на его возбужденную плоть.
      Она глубоко вздохнула. Горячая кровь потекла по венам, и тело вспыхнуло пламенем желания…
      Внезапно Анна увидела две сплетенные в объятии фигуры в большом зеркале, висевшем на противоположной стене.
      Увиденное зрелище подействовало на нее отрезвляюще.
      Она в ужасе вырвалась из объятий и шагнула назад.
      Господи, что я делаю? – молниеносно пронеслось у нее в голове. Неужели я настолько слаба, что не могу вырваться из-под власти этого человека. Как же я буду жить, когда мы расстанемся?
      – Дорогая, что с тобой? – Лео снова потянулся к ней, голос его, искаженный страстью, звучал хрипло.
      – Не тронь меня! – почти крикнула Анна.
      Лицо его помрачнело.
      – Какого черта ты опять бунтуешь? Она сделала еще один шаг назад.
      – Я сказала, не прикасайся ко мне!
      Ее захлестнула волна унижения и стыда. Он шагнул к ней, протянув руки. Она отступила еще дальше.
      – Я не хочу этого.
      – Лгунья… Анна Делейн… ты лгунья, я же прекрасно вижу, что ты хочешь точно того же, что и я. Ты можешь говорить все что угодно, но твои глаза и тело говорят о жажде любви без всяких слов. Ты хочешь меня.
      Лео взял ее за запястье, притянул к себе и сразу почувствовал, что Анна тут же расслабилась и инстинктивно прижалась к нему. Но… лишь на несколько мгновений. Потом она опять вырвалась из его объятий.
      – Я сказала «нет».
      Лео недоверчиво и пристально посмотрел на нее.
      – Что, черт возьми, происходит? – медленно проговорил Лео. – Может быть, ты все-таки объяснишь мне? Что за странные игры?
      Она резко вдохнула.
      – Ответ простой: я не хочу сейчас заниматься с тобой сексом. Мне не нравится, что ты, не посоветовавшись со мной, дал официанту на чай, и тот дал тебе ключи от коттеджа. Если у тебя вдруг возникло настроение заняться любовью, то я тут совершенно ни при чем. Если хочешь, я могу вернуться на виллу, а ты поищи себе другую женщину. Но здесь, сейчас… извини, мне неприятно.
      – Анна, ты противоречишь сама себе. Неужели ты думаешь, что твоя реакция на мой поцелуй была притворной? Черта едва! Ты еще в ресторане боялась на меня посмотреть, потому что почувствовала желание заняться со мной любовью. И даже не пытайся отрицать очевидное. Если хочешь услышать правду, то ты еще вчера вечером, когда сказала мне «нет», тут же пожалела об этом, и лишь твое упрямство не позволило тебе сознаться в своих чувствах и желаниях. Не притворяйся передо мной, Анна Делейн, потому что мы оба знаем, что ты меня хочешь… ты хочешь все, что я тебе даю! Все, что ты даешь мне!
      Лео шагнул к ней.
      Ее охватило бешенство.
      – Я вовсе не просила тебя заниматься со мной сексом! – прошипела она в ответ. – Ты заставляешь меня заниматься им! Ты силой берешь меня! Будь моя воля, я бы уже давно уехала отсюда. И лишь обстоятельства заставляют меня оставаться здесь. Но сейчас не ночь, и я имею полное право распоряжаться своим телом, как мне захочется. И я не стану заниматься с тобой отвратительным быстрым сексом, когда тебе вдруг приспичило!
      – Отвратительным быстрым сексом? – рассерженно переспросил Лео. – Вот уж не думал услышать от тебя такое. Мне нужно напомнить тебе, почему ты оказалась здесь, на этом острове? Потому что ты воровка… преступница!
      – Ты тоже преступник.
      – Ты что, не в своем уме?
      Анна почувствовала, что теряет контроль над собой.
      – Ты самый обычный шантажист и насилуешь меня, угрожая тюрьмой. И если уж у нас зашел разговор об этом, то, на мой взгляд, лучше быть воровкой, чем насильником.
      – Просто не верю своим ушам. Я спас тебя от тюрьмы, и ты еще проявляешь такую черную неблагодарность. – Его глаза сделались злыми. – Ты постоянно огрызаешься, отказываясь признать свое преступление. И теперь еще смеешь обвинять меня в преступном поведении? Все, забирай свои вещи. Мы уезжаем отсюда.
      Он подошел к двери и распахнул ее. Анна взяла сумку, босоножки и вышла из коттеджа.
 
      За всю дорогу домой они не произнесли ни единого слова.
      Остановив машину у парадного входа, Лео коротко бросил:
      – Выходи.
      Как только Анна вылезла и захлопнула за собой дверцу, машина тут же рванула с места, развернулась и быстро поехала обратно к воротам.
      Анна, не оглядываясь, медленно пошла к парадной двери.
      – Мисс Делейн?
      К ней приближался какой-то незнакомый мужчина. Вид его почему-то показался девушке угрожающим.
      – В чем дело? – Она быстро оглянулась. Поблизости никого не было видно.
      Неожиданно из-за кустов вынырнула черного цвета машина с тонированными стеклами.
      – Вы поедете со мной, – не терпящим возражений тоном произнес мужчина и схватил ее за руку.
      Испуганная Анна попыталась вырваться, но мужчина нанес ей чем-то тяжелым удар по голове, от которого в глазах у нее сразу потемнело, а ноги ослабели. Незнакомец подхватил ее и втолкнул в машину, положив на заднее сиденье лицом вниз. Она едва могла дышать. Неужели все это происходит с ней наяву? Анна попыталась встать, но ее снова больно ударили и… все погрузилось во мрак.
 
      Лео стоял на скале возле развалин британского форта восемнадцатого века, в бессильной злобе сжав кулаки.
      Он долго терпел выкрутасы Анны, но сегодня она перешла все рамки приличий. Как она могла сказать ему такое?
      Преступница. Воровка. Притворщица. И еще смеет называть его шантажистом и насильником! Что он сделал ей плохого? Все эти дни он лишь заботился о ней и доставлял наслаждение. Да и сегодня он так ее сильно хотел, что не мог дождаться до вечера. Но и она хотела его точно также, как и он ее.
      Зазвонил мобильный телефон.
      – Да?
      Он замер, услышав ответ.
 
      Лезвие ножа блеснуло на солнце.
      – Знаете, мисс Делейн, – произнес по-английски с акцентом мужчина, державший нож, – вам лучше не утаивать от меня информацию, которая мне нужна и которую я намерен получить любой ценой. – Он приставил лезвие к щеке Анны. – Вы очень красивы. Было бы чертовски жаль испортить такую дивную красоту. Поэтому постарайтесь быть благоразумной и лучше обдумать свой ответ. Итак, я снова спрашиваю: где ваша подруга, Дженнифер Карсон?
      – Не знаю.
      Когда-то Анна прочла в одном триллере, что страх надо испытать, чтобы в него поверить. И теперь она действительно верила, что ей могут причинить зло, и ей стало страшно. Очень страшно. Страх сидел в каждой клеточке ее тела.
      Яхта, на которой она находилась, направлялась в открытое море, слегка покачиваясь на волнах.
      В глазах мужчины, который задавал ей вопросы, не было жалости.
      – Я… я вам сказала, – еле слышно повторила она. – Она вернулась в Лондон, когда я уехала из Австрии с Лео Макариосом. Я не знаю, где она сейчас находится. Это правда, я ничего не знаю.
      Мужчина положил нож плашмя на щеку Анны.
      – Я убежден, мисс Делейн, что вам следует сказать мне всю правду. Иначе мне придется начать действовать. Вы сами вынуждаете нас применить к вам более жестокие методы допроса.
      Анна широко раскрыла глаза от страха, не в силах ни о чем думать.
      Мужчина, что держал ей сзади руки, пробурчал что-то своему напарнику, и тот, засмеявшись, убрал нож, а потом, заглянув в глаза Анне, сказал ей:
      – Мой друг прав. Если мы изуродуем вам личико, это снизит цену, которую мы намерены получить за вас… Однако есть другие способы заставить вас заговорить. Существует множество пыток, которые не оставляют шрамов. Ну, например…
      – Я ничего не знаю, и мне нечего вам сказать, – прошептала дрожащим голосом Анна.
      Внезапно послышался странный тарахтящий звук, который с каждой секундой становился все громче.
      Мужчина с ножом выругался, бросил несколько слов на гортанном языке мужчине, держащему Анну, и выскочил на открытую заднюю палубу моторной яхты.
      Почти сразу послышался еще один звук – звук вертолетного винта.
      Вернувшись в каюту, мужчина с ножом насмешливо произнес, обращаясь к Анне:
      – Не надейся, шлюха, что тебя спасет твой дружок. Никто не в состоянии помочь тебе. Если, конечно, ему хочется, чтобы ты осталась жива. – Его лицо исказила гримаса ненависти. – Ты будешь вкалывать за просто так в дешевом публичном доме, где тебе самое место! – Он подошел к ней и, рванув за лиф, обнажил верхнюю часть тела. У него вырвался неприятный смешок. – А грудашки-то ничего, пухленькие и крепенькие. Потерпи немного. Вот сейчас разберемся с твоим парнем и поиграем с тобой. Мои друзья наверняка тоже не откажутся узнать, какова ты в деле.
      Внезапно раздался усиленный мегафоном зычный голос, но слов Анна разобрать не смогла.
      Мужчина с ножом метнулся обратно на палубу и, задрав голову, что-то прокричал, грозя кулаком зависшему над их яхтой вертолету.
      В дверном проеме Анна увидела приближающийся к ним катер. На его борту она увидела полицейских.
      Через минуту-другую яхта остановилась. Мужчина на палубе что-то прокричал своему приятелю, державшему Анну за руки, и тот заставил ее встать и вытолкнул на палубу.
      Внезапно она почувствовала у себя под ухом что-то твердое и холодное.
      Это был ствол ружья.
 
      Лео провел кошмарный час после того, как начальник охраны виллы сообщил ему, что трое вооруженных людей держали персонал дома под дулами ружей, угрожая их убить в случае неповиновения, и что Анну похитили, как только он уехал, оставив ее на вилле.
      Приехала полиция, быстро расспросила свидетелей происшествия и бросилась в погоню, пообещав немедленно сообщать обо всех новостях. Однако Лео не мог сидеть сложа руки. Он и два его охранника отправились в ближайшую деревню, жители которой рассказали ему, что видели, как трое мужчин втащили молодую белую женщину на борт моторной яхты, пришвартованной у рыбацкого мола. Судно, по их словам, направилось на юг.
      С кем, черт побери, могла связаться Анна? Кто увез ее? И почему? Эти вооруженные ружьями люди были с Ближнего Востока, но говорили только по-английски – это все, что им стало известно.
      Почему увезли Анну?
      Впрочем, ответ на этот вопрос он узнает позже, сейчас самое главное – вырвать девушку из рук похитителей. И чем скорее, тем лучше. Лео старался не думать о том, что они могли с нею сделать.
      Он сообщил полиции, в каком направлении движется судно похитителей, и сам на полной скорости помчался туда же.
      Еще издали он увидел, как полицейский катер остановил яхту.
      Лео со своими людьми постарался незаметно подплыть к другой стороне судна. Мужчина за штурвалом был увлечен разыгрывающейся перед его глазами сценой и, к счастью, ничего не заметил. Лео осторожно взобрался на яхту. Все трое похитителей стояли к нему спиной, и, благодаря шуму, производимому вертолетом, он стал незаметно приближаться к ним. Сердце его похолодело, когда он увидел ружье под ухом Анны. Эти негодяи раздели ее до талии, и она явно находилась в полуобморочном состоянии. Еще не факт, что они не успели поглумиться над ней!
      В отчаянном прыжке Лео навалился на мужчину с ружьем. Оба упали на палубу. Анна пронзительно закричала. Но уже в следующее мгновение крепкие заботливые руки обхватили ее и подняли. Она сразу поняла, что это Лео. Склонившись над поручнем яхты, он бережно передал ее одному из своих охранников на моторном катере, потом что-то крикнул им, и катер с места рванул вперед.
      – Лео! – крикнула Анна, но ее голос был заглушён шумом двигателя и гулом вертолета.
      Дальнейшие события произошли в считанные секунды.
      Вооруженный похититель с трудом поднялся на ноги, вскинул ружье и выстрелил в Лео. Тот рухнул на палубу. Тотчас вслед за этим раздались выстрелы с зависшего над яхтой вертолета – полицейские были точны, и мужчина, зашатавшись, рухнул за борт, прямо на вертящиеся гребные винты.
      Послышалось еще несколько выстрелов.
      Анна во все глаза смотрела на палубу, где лицом вниз, неподвижно лежал Лео. На его рубашке расплывалось пятно крови. Девушку охватил ужас.
      Лео мертв! Он погиб, спасая ее!
      Охватившее ее горе было столь велико, что все вокруг померкло и жизнь мгновенно утратила всякий смысл.
      И только через несколько долгих секунд она услышала голос охранника Лео:
      – По-моему, он пошевелил рукой!

      Анна сидела в приемной, уставившись на стенные часы. Как давно Лео находится в операционной? Она не знала. И никто пока не сказал ни единого ободряющего слова, никто не пообещал ей, что он будет жить.
      Это моя вина, это моя вина, твердила про себя Анна.
      Все время, пока шла операция, она просидела неподвижно на стуле, боясь пропустить врача. И лишь вначале отлучилась на несколько минут, чтобы позвонить Дженни и рассказать ей о случившемся.
      Но вот двери открылись, и вышел врач. Он подошел к Анне и неторопливо снял хирургическую маску. Лицо его было серьезным.
      Анна замерла, ожидая услышать самое ужасное. Хирург внимательно взглянул на нее, и на его губах появилась усталая улыбка.
      – Все хорошо. У вас на редкость крепкий мужчина. Я, как мог, залатал его, но ему нужна награда за героизм. Обязательно будьте в палате, когда он придет в себя. Ваш муж, или кем он вам приходится, заслуживает того, чтобы, очнувшись, увидеть перед собой красивую женщину. Анна расплакалась.
 
      Лео был бледен и совершенно неподвижен! И только по чуть заметному движению груди Анна поняла, что он жив. К счастью, к счастью жив!
      Она присела на стул и придвинулась поближе к Лео. Взяла его за руку. Прижалась мокрой от слез щекой к его руке.
      Всю ночь, не сомкнув глаз, она провела возле постели Лео, по-прежнему сжимая его руку и ловя каждый его вдох.
      Наступил рассвет. В палату вошла медсестра и принесла кофе и бутерброды для Анны.
      – Не волнуйтесь, все будет замечательно. У нас отличный хирург, и операция прошла без сучка и задоринки. Выпейте кофе, пока он горячий. И поешьте. Вам надо набраться сил, – прошептала она и бесшумно вышла.
      На глазах Анны снова выступили слезы.
      Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня, с горечью думала она. После всего, что я ему наговорила, считая меня воровкой, он все-таки пришел за мной и едва не погиб.
      Неожиданно Лео слегка пошевелил пальцами. Анна затаила дыхание. Веки его с трудом приподнялись, и он взглянул на нее. Минуту-другую он смотрел, явно не понимая, кто сидит перед ним.
      Она попыталась осторожно убрать свою руку.
      Но Лео удержал ее.
      – Анна… Неужели ты пришла? – тихо пробормотал он, и глаза его опять закрылись.
      На губах промелькнула чуть заметная улыбка, и он опять впал в забытье.
 
      Лео снился сон. Он понимал, что ему снится сон, поскольку Анна плакала. А этого никак не могло быть в реальной жизни. Плакала и все время повторяла, что ей жаль… так жаль, так жаль.
      Разумеется, это всего лишь сон.
      Анна никогда не говорила с ним так нежно и с такой любовью в голосе.
      Но голос ее был настолько реален, что он напрягся и открыл глаза.
      Это был не сон!
      Анна Делейн действительно сидела возле его постели с заплаканным лицом и говорила:
      – Мне жаль, Лео. Мне так жаль. Увидев, что он открыл глаза, она замолчала. Потом снова расплакалась.
      Выглядела она ужасно, бледная, с красными от слез глазами, но все равно для него это была самая красивая женщина в мире.
      Лео взял ее за руку.
      – Дорогая, – чужим скрипучим голосом проговорил он, – ты видишь, у меня из-за тебя всегда одни лишь неприятности.
      Анна зарыдала еще сильнее. Он чуть заметно сжал ее пальцы.
      – О боже, Лео, мне так жаль. Мне так жаль. Это моя вина.
      Лео попытался улыбнуться, но ему удалось лишь слегка растянуть губы. Наконец-то Анна Делейн начала извиняться, промелькнуло у него в голове. Это хороший знак!
      – Ты пришел за мной, – залепетала сквозь слезы Анна. – Несмотря на то, что считал меня воровкой, несмотря на то, что я наговорила тебе много ужасных вещей. Ты все же пришел за мной и спас мне жизнь… Прости меня, мне так жаль, что все так получилось. И я ужасно рада и благодарна судьбе за то, что ты жив.
      Лео, не обращая внимания на боль, привлек ее к себе, слегка коснулся большим пальцем ее мокрой от слез щеки.
      – Ты плачешь из-за меня? – удивленно спросил он, постепенно обретая способность говорить, пусть пока еще тихо и не совсем внятно. – Вот так чудеса! Анна Делейн плачет из-за меня!
      – Конечно, плачу! Ведь я обязана тебе жизнью, ты едва не погиб из-за меня. А я считала тебя избалованным, надменным негодяем, который заставил меня заниматься сексом, угрожая тюрьмой. Я ненавидела тебя за это, а потом стала ненавидеть и себя тоже, потому что ты заставил меня желать мужчину, который так со мной обращался… Я вела себя с тобой отвратительно… а ты спас меня. И мне жаль… так жаль, Лео. Лео пристально смотрел на нее.
      – Что ты имела в виду, говоря, что я избалованный и надменный?
      – Ты пришел ко мне в комнату в Шлосс и решил, что можешь развлечься.
      – Но ты бесцеремонно заигрывала со мной весь вечер!
      – Нет!
      – Ты меня ужасно рассердила. Я счел тебя врунишкой и притворщицей. Когда я поймал тебя с браслетом, то был почти доволен. Ну, райская птичка, попалась!
      – Ты шантажировал меня, чтобы заставить лечь с тобой в постель!
      – Ну, скажем так: я не собирался позволить тебе оказаться в тюрьме, верно?
      – Ты не оставил мне никакого выбора!
      – Да, не оставил, – самодовольно кивнул он. Неожиданно выражение его лица изменилось. – Но я никогда не обидел бы тебя. Послушай, мне необходимо знать правду о браслете, Анна… Полицейские непременно захотят побеседовать с нами обоими.
      Анна открыла рот, но тут же закрыла.
      Наверное, ей все-таки придется рассказать Лео, как все было на самом деле, ведь он рисковал жизнью ради нее. Но с другой стороны, как быть с Дженни?
      – Анна… я больше не собираюсь обвинять тебя в краже браслета. Я ведь получил его обратно… Но скажи, ты замешана в других преступлениях?
      – Ты всерьез это говоришь? – изумилась девушка. – Ты больше не будешь обзывать меня воровкой?
      – Да.
      – Обещаешь, Лео?
      – Я только что тебе сказал. Но если тебе этого мало, то могу поклясться.
      Анна глубоко вздохнула, а потом тихо и чуть ли не по слогам произнесла:
      – Это не я украла браслет!
      – Что?! Анна, но ведь я поймал тебя на месте преступления…
      Она быстро замотала головой.
      – Я пыталась вернуть браслет, а не украсть его. Думала, где бы его оставить, чтобы подозрение не пало на…
      Она снова замолчала.
      – На кого?
      – На Дженни. Это она взяла браслет, когда драгоценности рассыпались по полу. Я пообещала ей вернуть его так, чтобы никто об этом не узнал! Но… но ты поймал меня с поличным.
      Она замолчала, кусая губу.
      В голове Лео мир переворачивался вверх дном.
      – Ты не крала браслет?! Боже мой, и ты все это время позволяла мне считать тебя воровкой, – гневно проговорил он.
      – А что мне оставалось делать? Я не могла позволить, чтобы обвинили Дженни.
      – Она часто крадет?
      – Нет! В первый и, уверена, в последний раз. Она пребывала в полном отчаянии. Ей срочно понадобились деньги, чтобы спрятаться. Те вооруженные люди охотились не за мной, а за ней. Они думали, мне известно, где она… И хотя я сказала им, что не знаю, где она находится, они мне не поверили. Они собирались меня пытать, чтобы заставить говорить. И если ее найдут, то…
      – Почему кто-то пытается ее найти?
      – У нее был роман с каким-то богатым шейхом. Я предупреждала ее, чтобы она порвала с ним отношения. Но эта глупышка все равно продолжала… и вот теперь он старается ее отыскать. Видимо, ему каким-то образом стало известно, что она беременна. Пожалуйста, не сердись… она на самом деле не воровка. Просто испугалась…
      – Не волнуйся, я сержусь вовсе не на Дженни.
      – Если ты сердишься на меня, то прости меня. Я лгала тебе. Но пойми, мне надо было защитить Дженни…
      – Не извиняйся. Если я и сержусь, то только на себя. Потому что оказался достаточно глупым, чтобы позволить тебе дать меня одурачить. Я действительно считал тебя воровкой. О боже, Анна, я обращался с тобой так жестоко. – Лео взял руку Анны и поцеловал. – Раз в месяц, – сказал он, глядя ей в глаза, – в течение часа ты теперь можешь оскорблять меня последними словами. Но остальное время… – он нежно поцеловал ее в губы, – ты будешь говорить мне о любви. До конца жизни ты будешь доставлять мне удовольствие своим присутствием. А я до конца жизни буду заботиться о тебе и лелеять тебя… Почему ты плачешь?
      Она продолжала всхлипывать.
      В дверь тихо постучали. Дверь открылась. На пороге появился врач. Анна резко выпрямилась.
      – Вот так номер, – проговорил врач, качая головой. – Я хотел, чтобы вы, очнувшись, увидели перед собой красивое женское лицо. Но не такое, красное и распухшее от слез.
      – Ваша правда, – согласился Лео. – Она выглядит ужасно! К счастью, я люблю ее, а она любит меня, поэтому все в порядке. Мне сразу стало намного лучше. – Он снова взглянул на Анну. – Я не ошибся? Ты действительно любишь меня, дорогая?
      – Да! – простонала Анна и снова расплакалась.
      Когда врач ушел и они остались одни, Лео лукаво взглянул на Анну и произнес:
      – А хочешь, я скажу тебе одну новость, которая тебе удивит: мой брат Маркос собирается жениться на твой рыжеволосой подруге.
      – На Ванессе? И ты не будешь ее отговаривать?
      – Ни за что на свете. Но у меня есть одно «но».
      – И какое же?
      – Мне бы хотелось, чтобы наша свадьба состоялась первой. Я не могу ждать долго. За эти дни в больнице я так по тебе соскучился, что не могу дождаться, когда мы окажемся с тобой вдвоем в нашей спальне.
      – Но ведь у тебя швы.
      – А мы осторожно.
      – Знаю я тебя! Нет уж! Знаешь что? Я несколько недель была твоей секс-рабыней, а теперь мы поменяемся ролями. Ты будешь моим рабом.
      – Ты меня интригуешь. И что ты от меня потребуешь?
      – Никакого секса, пока ты полностью не поправишься.
      – О нет! Не поступай со мной так, хотя я и заслужил самое жестокое наказание.
      – Как мне ни жаль самой, а придется. Пусть это будет для тебя дополнительным стимулом, чтобы скорее поправиться.
      – Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. Но мне придется поторопиться, потому что я хочу очень много детей. Чем больше, тем лучше, ведь каждый из них будет хоть немного, но похож на тебя, моя любимая Анна.
      – И на тебя, мой любимый Лео!