Он спрыгнул обратно в трюм, одновременно вынимая бластер из кобуры.

— Решай.

Орудие смотрело прямо в морду трандошана. Проходили секунды, все ждали в почтительном молчании. В конце концов, Босск неохотно кивнул.

— Ладно, — признал он. — Ты победил. Значит, так и сыграем.

Ящер оскалил клыки.

— Вот только малюсенькая проблема, — хмыкнул он. — С ним что делать?

Зукусс первым повернулся в ту сторону, куда указывал Босск. Туда, где в молчаливом ожидании стоял массивный Д'хархан. Системы наблюдения живой лазерной пушки следили за Феттом.

— Даже он, — негромко произнес тот. — Он пойдет снами.

Д'хархан напечатал цепочку слов и развернул деку от себя.

— ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ… УБИТЬ МЕНЯ… — бесстрастно раздалось из вокодера. — ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬ… МЕНЯ ОТ ОРУЖИЯ.

Громовой равнодушный голос в сопровождении клубящегося пара прозвучал впечатляюще. Жаль только, что у Фетта оказались крепкие нервы.

Дуло лазерной пушки медленно поплыло на позицию, пока Д'хархан печатал следующую фразу.

— МЕЖДУ МНОЙ… И МОИМ ОРУЖИЕМ… РАЗНИЦЫ НЕТ.

— Может быть… — Зукусс с трудом заставлял себя смотреть на окутанную клубами пара фигуру.

Желтый индикатор уже потемнел до оранжевого. Опасного красного цвета ждать оставалось недолго.

— Может быть… ему не так уж нужно идти с нами? То есть… если мы летим на Циркумтору поговорить… Это же не его специализация, верно?

— Никто здесь не останется, — заявил Фетт таким тоном, что все поняли: спорить бесполезно. — Идет вся команда. Таков план.

— Чей план? — с вызовом поинтересовался Босск. Последовал незатейливый сухой ответ: — Мой.

Боба Фетт повернул голову к Д'хархану.

— Я лучше, чем кто другой, знаю, что забрать у тебя оружие — все равно что убить, — совершенно неожиданным, необычным для себя голосом произнес он. — Таких вещей я никогда не забываю. Я был с тобой, когда ты стал таким, какой есть сейчас. Поэтому я еще кое-что знаю. Относительно простая процедура, и твое орудие потеряет возможность стрелять. Станет нефункциональным.

Он помолчал.

— Например, можно удалить сердечник. И тогда у панцирников не останется причин для отказа. Им придется пустить тебя на планету. . Зукусс плотно вжался в переборку; между спиной и металлом невозможно было протиснуть даже лезвие бритвы. А что оставалось делать: Д'хархан медленно воздвигся в полный рост, верх кожуха лазерной пушки со скрежетом процарапал по дюрастиловому потолку. Свет как будто померк, словно киборг поглощал его, как черная дыра. Грудь Д'хархана, та ее часть, по-прежнему состоящая из плоти и крови, тяжело подымалась и опускалась, и в такт поднимались и опускались изогнутые направляющие накатника. Могучая рука сжалась в огромный кулак, вторая стискивала деку вокодера. Маслянистый блик на металле напоминал об обнаженных мечах, индикатор полыхал яростным алым огнем.

Вот сейчас все и произойдет, подумал Зукусс, борясь с трусливой, предательской тошнотой. Сейчас мы все умрем. Подрагивая от возбуждения, он зачарованно наблюдал, как Боба Фетт встал перед Д'харханом, загородив остальных. Сквозь клубы пара виден был лишь его силуэт, очерченный красноватым контуром.

— ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ… — киборг повернул голосовую деку к Фетту. — ВСЕ НЕ ТАК… ПРОСТО.

— Я-понимаю-что-он-хочет-сказать, — следы испуга прозвучали даже в голосе ИГ-88. — Сердечник-располо-жен-позади-решетки-защитных-блоков-таков-стан-дартдля-оружия-которым-он-владеет-как-раз-для-того-чтобы-предотвратить-подобнуюдиверсию. Удале-ние-сердечника-не-рекомендуется-даже-для-профессиональногоквалифицированного-теха-оружейника. Можно-запустить-перезагрузку-и-тогда-этот -корабль-взорвется-точно-так-же-как-если-бы-сработал-детона-|тор-панцирника.

— Послушай его, — с мольбой сказал Босск. — Ты же всех нас угробишь… — Я знаю, что делаю, — отрезал Фетт, не оборачива-|ясь. — Не лезьте под руку… если цените свои жизни.

— ТЫ ЖЕ ПОНИМАЕШЬ…

Из сочленений тяжелой пушки вырвались новые струи пара, система наведения зафиксировала прицел на (стоящем перед орудием человеке.

— ОРУЖИЕ — МОЯ ДУША… КОГДА ТЫ… ЗАБЕРЕШЬ ТО… ЧЕМ ЯЯ УБИВАЮ…

ДРУГИХ… ТЫ УБЬЕШЬ МЕНЯ.

— Это только так кажется, — сказал Боба Фетт. — Существует разница между смертью и истинной гибелью.

Охотник медленно протянул руку к блестящим механизмам, вживленным в плоть Д'хархана.

— Поверь мне.

— Фетт… не надо…

Зукусс даже потом не мог сказать, чей именно это был голос — его собственный или кого-то другого. Он не смог ничего с собой поделать, он отвернулся, чтобы не видеть неотвратимой судьбы; последнее, что он видел: невысокая фигура в клубах пара, одна рука погружена в переплетения проводов станка лазерной пушки. Как будто охотник за головами был военным хирургом, проводящим прямо на поле битвы спешную септическую пересадку сердца. Раздался пронзительный скрежет, дуло пушки конвульсивно дернулось, сенсоры наводящей системы слепо заработали вразнобой, словно механизм тоже был подвержен боли. Запульсировали огоньки индикаторов, вспыхнули ярче. Зукусс услышал, как кто-то (возможно, Босск) пригнулся, почти распластался на решетчатой палубе, как будто был хоть один шанс спрятаться от пламени, которое вот-вот разорвет «Раб1» пополам.

Мускулы свело в спазме; Зукусс скорчился у переборки в предчувствии оглушительного хриплого рева — последнего звука, который он услышит в своей жизни.

Вместо этого он дождался тишины, нарушаемой лишь сипением пара, негромким, словно машина умирала после того, как одним коротким движением был перекрыт источник ее энергии.

Ганд боязливо приподнял голову, попутно выяснив, что все это время он пялился на собственную лапу.

Красные сигнальные огоньки погасли; кажется, омертвевший металл потускнел. Лазерная пушка шевельнулась, сменила угол прицела, но было похоже, будто она тычется наугад. Онемевшая дека болталась на шнуре, прикрепленном к поясу живого орудия, раскрытые ладони в черных перчатках подрагивали. Потом колени Д'хархана подогнулись, на какое-то время киборг превратился в нечто слабое, беззащитное, более напоминающее человека существо, а затем рухнул навзничь, сильно ударившись плечом; дуло лазерной пушки царапнуло елани у самых ног Бобы Фетта.

Зукусс все же сумел оторвать взгляд от умолкнувшего орудия и посмотрел на охотника в мандалорских доспехах, стоящего над ним. Боба Фетт не шелохнулся, как будто ничто на свете не могло причинить ему вреда. Как будто он знал, что катящийся на него вал цунами безобидно угаснет у носков его ботинок. В руке — той, что он запустил в механическое нутро Д'хархана, — был зажат достаточно толстый, увесистый стержень из тусклого металла, чуть меньше половины метра длиной. Фетт разжал пальцы, и стержень с громким лязгом упал на металлическую решетку палубы, покрытую крупными каплями конденсированной влаги.

Груда живого металла зашевелилась. Д'хархан с невероятным трудом поднялся на ноги. Следящие системы отловили неподвижную фигуру охотника, одна рука сжала голосовую деку и неловко набрала на ней несколько слов.

ТЫ ДОЛЖЕН МНЕ…

Д'хархан поднял переговорное устройство, ткнул его чуть ли не в самый шлем Фетта.

МНОГО ДОЛЖЕН…

Боба Фетт ничего не сказал, он попросту отвернулся и направился к трапу, ведущему в рубку. Он уже поставил одну ногу на металлическую перекладину и только тогда оглянулся. Все по-прежнему не спускали с него глаз.

— Нас ждут, — негромко просипел Фетт из-под серо-зеленого шлема. -Внизу.

И ушел. Зукусс оглянулся на Босска, только сейчас поднявшегося на ноги.

— Нам повезло, — сообщил напарнику Зукусс. — Мы еще живы.

Босск задрал голову к пустому проему люка, потом посмотрел вниз. Потом растянул тонкие чешуйчатые губы в улыбке, в которой, несмотря ни на что, читалось удовлетворение.

— Полагаю, скоро мы выясним, — Босск сузил глаза, — насколько нам повезло.

Слушай, что же все-таки произошло между тобой и панцирниками? Вообщето Зукусс задал вопрос не только для того, чтобы убить время. В конце концов, очутившись на Циркумторе, со всех сторон окруженный закованными в дюрастил хаттами и, что гораздо хуже, их телохранителями и наемниками, ганд чувствовал себя беззащитным. Очень скоро он уже мечтал лишь об одном — чтобы все члены их неустрашимой маленькой команды не разлетелись на атомы при одном неверном движении.

— Я хочу сказать… то, как говорил посредник… Боба Фетт стоял со скрещенными на груди руками и наблюдал, как таможенники потрошат его корабль. Контрабанду они не искали, их интересовало незаявленное оружие. Зукусс развеселился. Без привычного арсенала, без ракетомета и прочих инструментов разрушения Фетт странным образом выглядел еще опаснее, чем всегда. Наверное, дело было в холодном бешенстве, волны которого исходили от охотника во все стороны. Кто-то посмел покуситься на его владения.

— Хатты много болтают, — Фетт и головы не повернул, когда снизошел до ответа. — Попусту. Большинство разумных существ считают: хатты — дельцы. Думают только о деньгах. Не так. Они ворошат прошлое, любят мстить.

Зукусс чуть было не брякнул, что многие то же самое могут сказать о самом Фетте, но потом сообразил, что подобная оценка, мягко говоря, не верна. Чем больше времени он проводил под боком у Фетта, тем в большее приходил восхищение — и ужас — от холодного расчета, протекающего внутри глухого древнего шлема. Взять хотя бы это безумное требование разоружиться! Если Фетт согласился, значит, давно включил в свои планы и этот фактор. Может, мы и вернемся отсюда живыми.,, по крайней мере, некоторые из нас. Планы, в которые Зукусс позволил себя втянуть, планы Крадосска, предусматривали смерть одного из группы. Может, и больше.

— Мне показалось, он говорил очень определенно, — снова закинул наживку Зукусс. — О том, что случилось. Между тобой и панцирниками какие-то старые счеты?

Таможенники, многоногие дроиды, продолжали прочесывать «Раб-1». На их черных паучьих панцирях играли блики; дроиды мельтешили по кораблю, даже ползали по прозрачному колпаку кабины. Один из таможенников лежал в разобранном виде (на панели еще мигало несколько огоньков, но не слишком уверенно) на посадочной платформе. Он слишком отважно и самонадеянно решил обыскать трандошана, заподозрив, что тот утаил немного оружия.

— Не трясись, — хмыкнул Фетт. — Это личное, только Жиета. Раньше он не был посредником. Стоял высоко, конструировал планетный терминал. Все, что видишь вокруг.

Фетт лениво расплел руки и ткнул пальцем за пределы дока, туда, где поднимались многогранные шпили и купола, — Большие расходы, много денег. Нанимал кого хотел. Лучшего архитектора тоже. Эмда Гравесса…

— Слышал о нем, — вставил Зукусс; он и правда слышал, хотя и не мог вспомнить, от кого именно.

— Были и лучше, работали на Императора или Ксизора. Только панцирники хотели Гравесса, Жиета его нанял. Одна проблема: Жиета имел на его счет собственные планы. К несчастью, Гравесс был не дурак. Он знал хаттов. Они не любят платить, они любят получать задарма. Если не могут купить, находят другой способ. Гравесс понял: он закончит работу и другую не получит, — Фетт все-таки посмотрел на Зукусса. — Никогда.

— Как-то нечестно, — заметил ганд, — убивать того, кто сделал для тебя большую работу…

— Привыкай. С охотниками такое бывает. Если они хлопают ушами, — Фетт медленно кивнул своим воспоминаниям. — Галактика — сволочь. Никому нельзя доверять.

Девиз, с которым стоит жить, отметил про себя ганд. Или у мереть.

— Так что такого случилось с тем типом, ну, с Гравессом? Его удалось убить?

— Нет.

Зукусс поклялся бы жизнью, что в коротком ответе ясно прозвучало удовлетворение.

— Гравесс оказался умнее Жиеты. Он предложил интересную сделку.

Чтобы не выглядеть совсем уж полным идиотом, Зукусс решил не задавать простого вопроса: кому? Вместо этого он осведомился: — Какую сделку?

— Обойдешься, — отрезал Фетт, вновь заинтересовавшись таможенниками, ползающими по кораблю.

Зукусс не отставал.

— Не сейчас.

Ганд решил проявить настойчивость.

— Скажем так. Мы с Гравессом договорились до того, как он закончил работу. Его не убили.

Зукусс даже не знал, стоит ли продолжать. С одной стороны, Фетт раздражен вторжением в святая святых и может сказать чуть больше, чем собирался. С другой стороны, его ярость может обрушиться на коллегу. Ганд решил поставить на прославленное спокойствие Фетта.

— Гравесс предложил награду за свою голову, — в сиплом голосе по-прежнему слышалось удовольствие; сейчас даже больше, чем раньше. — Большую награду, очень. Я прилетел и забрал его. Прямо из-под носа Жиеты. Поэтому они сейчас так потеют, — серо-зеленый шлем вяло качнулся в сторону таможенников. — Не хотят повторения. Они глупо выглядели, хатты такого не переносят.

— Очень умно, — Зукусс покивал в знак высокой оценки. — Так накрутить хаттам хвост. Этот тип получил жизнь, а ты деньги. Умно.

— Я получил больше.

Зукусс в изумлении уставился на охотника.

— А разве тебя интересует что-нибудь, кроме денег? Он никак не мог представить, что же это такое могло быть.

— Инвестиции, — обронил Боба Фетт мудреное слово.

Маленький ганд озадаченно наморщил лоб.

— Вклад, — равнодушно пояснил его собеседник, наблюдая, как из корабля выползает цепочка роботов-таможенников. — Так говорят. Когда потом получаешь больше, много больше.

Времени спросить, что же это значит, не хватило. Механические инспекторы, по-паучьи перебирая суставчатыми манипуляторами, засеменили к охотникам. Парочка дроидов прошмыгнула мимо и принялась копаться в обломках своего компаньона; процессор пострадавшего все еще гудел и постанывал.

— Благодарю за сотрудничество, — сказал старший инспектор, останавливаясь перед Феттом. — Осмотр вашего транспортного средства показал, что на нем не имеется спрятанного вооружения, достаточного, чтобы потревожить покой и мир Циркумторы.

Зукусс не слишком удивился. Наоборот, если бы таможенники нашли чтонибудь подобное, вот тогда бы ганд изумился до крайности. Они с ИГ-88 и Босском до сих пор ворчали и дулись — в основном на Фетта, — потому что целый день помогали ему снимать вооружение с «Раба-1» (а его оказалось немало), затем упаковывали весь этот арсенал в герметичные контейнеры, которые теперь, запертые личным кодом Фетта, остались на орбите в ожидании, когда за ними вернется хозяин. Когда же все процедуры были закончены, корабль признали беззащитным (или, что, по мнению панцирников, было гораздо важнее, не способным на нападение) как работягу-грузовичок.

С личным оружием произошла неувязка. То, которое они привезли с собой на планету, после ожесточенного спора пришлось передать таможенникам.

— Вот расписка, — пропищал старший инспектор, — на взятые на хранение личные вещи.

Он порылся во внутреннем отсеке и извлек миниатюрный голографический проектор.

— Если желаете проверить и удостовериться, что мы ничего не забыли…

Боба Фетт взял крохотный аппарат, включил. В воздухе перед ним развернулся перечень изъятого оружия. Список был очень длинный. Прежде чем деактивировать проектор, охотник мельком проглядел записи, не вдаваясь в подробности.

— Кажется, полный, — лениво сказал он.

— Отлично! — восторженно пискнул старший инспектор.

Затем он выставил наружу оптический рецептор на телескопическом стебельке и стал наблюдать, как подчиненные растаскивают части поверженного Босском товарища. Наконец последний обломок был заботливо упакован в пластиковый мешок, из которого теперь доносилось приглушенное жужжание. Инспектор вновь обратил внимание на Бобу Фетта.

— Когда будете готовы к отлету, предъявите расписку порт-мастеру, и ваше имущество будет вам возвращено в целости и сохранности.

Несколько темных маслянистых пятен и раздавленные транзисторы — вот и все, что осталось на посадочной площадке.

— Обслуживать вас — истинное удовольствие. Боба Фетт не ответил, Зукусс только кивнул. Забавно, формальности в устах роботов становятся еще более формальными. Ганд порадовался, когда таможенники выстроились в цепочку и удалились. Последний волок за собой жужжащий и гудящий мешок.

После того как досмотровая команда покинула док, из-за трапа в сопровождении ИГ-88 выскочил Босск. Робот эмоций выказывал не больше, чем кухонный процессор, зато трандошан постарался за двоих.

— Значит, вот какой у тебя грандиозный план?! — заорал ящер, тщетно лапая пустую кобуру на поясе. — То есть сейчас мы отправимся на планету, кишащую панцирниками, и если хатты решат от нас избавиться, то мы ничего не сможем сделать!

Он с шипением замотал головой.

— Скажи на милость, зачем тебе вообще понадобилась команда, а? Если взбрело в голову, что мозги в ней лишние, мог бы отправляться сюда в одиночку!

Боба Фетт молча мерил взглядом разбушевавшегося трандошана.

— Знаешь, — произнес он, наконец, — я дам тебе кое-что задаром. Такое нечасто случается. Даже если это просто добрый совет. Обычно я позволяю учиться на последствиях собственных ошибок.

Он подумал и добавил:

— Болезненных последствиях.

— Да ну?! — оскалился Босск. — И что же ты мне посоветуешь?

— Прекрати ныть. Пока ты меня на самом деле не разозлил. — Фетт повернул голову к остальным.

— Пошли. Жиета только что вышел на связь. Панцирники готовы принять нас.

— Могу спорить, — проворчал Босск себе под нос. Если Фетт и услышал, то замечание он проигнорировал.

ИГ-88 обогнал Зукусса, пристроился у Фетта за спиной, когда тот зашагал к открытому наземному челноку, призванному отвезти гостей в самый центр административного комплекса Циркумторы. Зукусс отстал еще больше, потому что следом за роботом тяжко ступал Д'хархан; дуло лазерной пушки — инертной и безобидной — безутешно поникло, чуть ли не скребя по покрытию посадочной площадки. Системы слежения и наведения были отключены, полугуманоид-полуробот шел, будто неуклюжий зверь на голос хозяина, ослепившего его.

— Как по-твоему, что случится?

Зукусс испуганно дернулся, вскинул голову: возле него шагал Босск, Ссутулившись и пригнувшись, чтобы достать до ушного отверстия низкорослого ганда. Тот слишком увлекся сравнениями Д'хархана с последним оставшимся в живых представителем ископаемых ящеров, который с трудом дотащил свои древние кости и ржавую чешую до кладбища своих соплеменников. Зукусс как раз добрался до вопроса, зачем вообще понадобился на этой охоте Д'хархан, раз Боба Фетт отлично знал, что сердечник лазерной пушки, душу Д'хархана (или что там у него было), все равно придется извлечь. Зукуссу поступок Фетта показался ненужно жестоким. Так со старым товарищем не поступают… Ганд не мог представить, что Фетт способен на такое.

— Меня не спрашивай, — Зукусс глянул на Босска и пожал плечами.

— Понятия не имею. Ни малейшего.

Дома, в охотничьей Гильдии, когда он согласился на предложение Крадосска, жизнь казалась много проще. Вот только с Босском этой мыслью делиться не следовало. Тогда все еще больше запутается. И станет опасным. Куда-то подевалась уверенность, что все будет в порядке, надо лишь держаться поближе к Фетту. Одно дело — Боба Фетт, ходячий арсенал (бластеры, отравленные и парализующие дротики, огнемет, целая коллекция разнообразнейших ножей, ракетомет и так далее). Разоружившийся Боба Фетт, который ведет команду в гнездо затаивших обиды врагов, — совершенно другое. Может быть, Босск прав? Может быть, Фетт добивается, чтобы всех нас убили? В голову пришла еще одна неприятная мысль: А может быть, именно в этом и заключался план Крадосска? Старый ящер вполне мог устроить так, чтобы уничтожили не только его сына. Почему бы Босску не прихватить с собой пару-тройку молодых членов Гильдии? Зукусс ничуть не сомневался, что многие старики были бы только счастливы избавиться от не дающего сбоев ИГ-88 или удачливого бесцеремонного Фетта, но как он сам оказался с ними в одном ряду? Ганд не льстил себе, до напарников ему было ой как далеко… Нет, что-то не складывается. Хорошо, пусть Крадосск все так ловко задумал, но с чего это Боба Фетт решил ему подыграть? Если речь действительно идет о ловушке, значит, Крадосск каким-то образом сговорился с панцирниками… И как это ему удалось? И каким же это образом самый сообразительный, самый хитрый охотник за головами дал себя одурачить и покорно подставил под топор собственный шлем? А если…

Голова пухла от водоворота разных мыслей, даже заныли виски. Если ему суждено быть убитым на Циркумторе, пусть сначала ему все объяснят. Зукусс очень на это надеялся. А еще он начинал сомневаться в решении стать охотником за головами.

— Полагаю, — прорычал Босск, — скоро выясним. Таким образом или иным.

— Наверное…

Остальные члены команды ждали возле машины. Зукусс кивнул в их сторону.

— Нам лучше поторопиться.

Он даже сумел заставить себя сделать шаг.

Челнок только-только поднялся на репульсационных двигателях и заскользил к увенчанным шпилями постройкам, а Зукуссу было откровение. Его впихнули кудато на заднее сиденье, где он забился в уголок и стал грустно разглядывать искаженное отражение собственной дыхательной маски и болтающихся воздуховодных трубок в темном металле бессильной лазерной пушки Д'хархана, И тут его посетила гениальная мысль. О том, что не имеет значения, будут они вооружены или нет. Какие бы события ни ожидали охотников, кто бы из них ни погиб, кто бы ни остался в живых — все случится вне зависимости от того, будут они готовы к тому или нет.

Потому что на самом деле готов из них будет только один. Зукусс посмотрел на Бобу Фетта, который сидел на переднем сиденье. Если кто-то и выживет в передряге, это будет именно он.

И мысль эта ганда не осчастливила.

Жиета улыбался так, словно вознамерился разорвать свою плоскую физиономию пополам.

— Ну, наконец-то! — механические крабьи лапки восторженно всплеснули. — Вот теперь вы в полной мере и по достоинству сумеете оценить наше гостеприимство!

— Нам не до веселья, — сказал Боба Фетт, стоявший во главе охотничьей партии, которая настороженно оглядывалась по сторонам.

— Мы по делу. Буду благодарен, если ты перестанешь отвлекаться.

— Все в свое время, мой дорогой Фетт!

Объемистый цилиндр развернулся к дальней стене зала. Там высокая сводчатая ажурная крыша выпячивалась куполом.

— Ты так отказываешь себе в наслаждениях, — укоризненно проговорил Жиета. — И в усладе плоти, которым я предлагаю предаться сейчас… Ничего-то ты не хочешь. Вот даже о прошлом не желаешь вспоминать, а нам так было весело…

По левую руку охотника в мандалорских доспехах стоял ИГ-88, по правую — коротышка Зукусс; дроид методично и тщательно сканировал помещение, ганд нервно озирался, и вид у него при этом был такой, словно охотничек ожидал, что на него сейчас набросятся все, включая собственных коллег. Медлительный и неуклюжий Д'хархан высился позади. Босск таким образом оказался в кольце.

— Прошлое ушло, — философски заметил Боба Фетт. — Если не для тебя, то для меня — точно.

Обрюзгшее лицо хатта, обрамленное хромированным воротником плавающего на антигравитационной подушке цилиндра, вызывало у охотника холодное отвращение.

— Знаешь, меня всегда занимал один занятный вопрос, — Жиета запустил металлическую клешню в складки кожи и принялся ожесточенно скрестись. — Сколько вообще можно забыть? Надеюсь, ты извинишь мне философские отвлечения, я же знаю, как ты нетерпелив, но иногда я думаю, что ничего невозможно забыть. Воспоминания хоронятся либо под самой поверхностью, либо глубже и только ждут воскрешения, чтобы вновь появиться на свет и завладеть нами.

Боба Фетт не стал отвлекаться на языковые красоты, четко высчитав значение слов собеседника. Панцирник намекал, что не собирался предавать забвению и про-нанесенное оскорбление. Он только и делал, что твердил о своей обиде. Стало быть, похоронил он ее не так уж и глубоко. Если вообще похоронил, учитывая спектакль с их прибытием на Циркумтору. Хатта распирало от жажды мести.

Ладно, еще один пункт, который придется учесть в своих действиях. Каждый строит свой собственный план.

Интересно, а был ли в словах Жиеты иной смысл? Воскрешение… вновь выйти на свет… За темным визором шлема не видно направление взгляда, но Фетт сейчас смотрел прямо в затуманенные, полуприкрытые тяжелыми веками глаза хатта.

Когда. играешь в игры со смертью, всегда существует возможность, что соперник опережает тебя на один ход. А проигрыш всегда означает гибель, уничтожение, смерть. Фетт запомнил это правило еще в детстве, получив наглядный урок на Геонозисе. Охотник разглядывал физиономию хатта в поисках хоть крошечного намека. Если он узнал… если выяснил, что произошло здесь в прошлом… Тогда игра уже проиграна; ходов не осталось, можно лишь одним махом смести фигурки с доски. Включая себя самого и охотников, которых он привел вместе с собой. И еще кое-кого…

Что бы ни случилось, решил Боба Фетт, глядя Жиете прямо в глаза. Что бы ни произошло, ты уйдешь вместе со мной.

— Ну да ладно! — летающий цилиндр, внутри которого сидел хатт, медленно накренился, чтобы металлическая лапка могла указать в центр зала. — Как ты столь категорично напомнил мне, твой визит — увы — деловой. Что ж, пойдем со мной, с тобой и твоими спутниками жаждут встретиться остальные.

— Иди вперед, — приказал Боба Фетт. — Они — твоя родня, не моя.

Несколько лет назад он охотился за весьма ценной Добычей на захолустной планете, где доминирующей формой дальних перевозок были медленные громоздкие дирижабли, наполненные гелием и какими-то другими легкими газами. Небо над той планетой было забито этими кораблями, похожими на продолговатые серебристые луны, а под брюхом у них болтались грузовые гондолы и кабины для экипажа и пассажиров. Именно то небо вспоминал сейчас Боба Фетт, глядя на просторный зал Циркумторы. Только в отличие от дирижаблей цилиндры панцирников то и дело сталкивались друг с другом без особой грации и элегантности. Торчащие из них головы обитателей напоминали комки некоей неприятной субстанции. Некоторые хатты были явно моложе Жиеты, их крупные глаза горели от алчности, узкие ноздри трепетали, втягивая запахи, которые только дразнили их аппетит. Цилиндры молодых были меньше размером. Насколько Фетт знал, панцирники устраивали роскошные вечеринки по случаю переселения из одного цилиндра в другой.

Искусственные внешние скелеты были оснащены антигравитационными подъемниками, так что размер их не ограничивался гравитацией — только жадностью обитателя, только размером добычи, которую он захапал и засунул в свою безгубую пасть. Если судить по Жиете, то он где-то посередине; в зале присутствовали другие, много старше, и рядом с ними Жиета казался ДИ-истребителем возле «звездного разрушителя». Этим даже пришлось вживить в плоть специальные крючки, на которых крепилась прочная тонкая сетка из драгоценных металлов, иначе их лица, заплывшие жиром, растеклись бы подобно медузе, выброшенной из воды на берег.

Самый крупный цилиндр величественно развернулся к приближающимся охотникам, напоминая межзвездный пассажирский лайнер, маневрирующий среди прочей мелочи для стыковки с внепланетным терминалом.

— Я начинаю уставать, Жиета, — громыхнуло из гигантской пасти; в желтоватых слезящихся глазах полыхала злость. — Ты заставляешь нас ждать, и ради чего? Некоторые из нас, может, по-прежнему испытывают интерес, но только не я.

Жиета прытко рванулся вперед, суча крабьими лапками.

— Терпение будет вознаграждено, ваша значительность. Наши… гх-м!.. гости наконец-то прибыли. Церемония вот-вот начнется, в любую минуту.

— Церемония?!! — взревел Босск. — О какой еще церемонии ты тут лепечешь? Мы пришли по делу!

— Конечно-конечно… ваш предводитель уже мне напоминал, — Жиета широко улыбнулся трандошану. — Ваше терпение тоже заслужит награду, уверяю вас.

Лапки-протезы сделали неопределенный жест, им не хватало размаха, чтобы эффектным жестом охватить сразу всех присутствующих.

— Но вы проделали такой долгий путь, все вы, — Жиета опять щелкнул клешнями. — И путь ваш пролегал по самым пустым и самым прибыльным, если вы меня понимаете, секторам Галактики. Мне ненавистна мысль о том, что вы покинете нас после того, как наше дело будет улажено, и станете рассказывать жителям всех обитаемых планет, что панцирники дурно воспитаны и плохо встречают гостей. Пострадает наша репутация! Нас считают гостеприимными, верно? Что скажет наш двоюродный брат Джабба, например, если услышит, что мы не насытили аппетитов…

— Мы не голодны, — оборвал его излияния Боба Фетт. — Во всех смыслах.

— Ах, но я-то думаю иначе, мой драгоценный! Эту трапезу я готовил долгое время, очень долгое время. С твоего последнего визита на Циркумтору, когда дела шли не так хорошо… для некоторых из нас.

— Опять жалуешься, — тучный панцирник сложил лоб в невероятного размера складки; звали этого хатта Нулладой, если Фетт правильно помнил имя. — Ничего, кроме жалоб, — елейно пророкотал он. — Ты слишком долго был одержим своими эмоциями. Я-то думал, что твои новые обязанности отвлекут тебя…

Жиета налился темной венозной кровью, даже не подумав скрыть гнев. Клешни-протезы переплелись, как будто хатт пытался сдержаться и не оставить на физиономии старшего сородича несколько параллельных глубоких царапин.

— Времени было достаточно, — проскрежетал он. — Но давайте не тратить его больше необходимого. Пойдемте.

Он с таким усилием взял себя в руки, что это стало всем заметно. Его цилиндр развернулся к центру зала, где вокруг прямоугольного возвышения собралась толпа хаттов.

— Все уже подготовлено, вас ждут, — Жиета расцепил клешни, указал на подиум.

— Позвольте?

Боба Фетт устал от разговоров, поэтому он молча повернулся и зашагал к возвышению, позволив остальным охотникам самостоятельно решать, как поступить. В зале было слишком много зеркальных поверхностей, дюрастиловые колонны, поддерживающие перекрытие, были отполированы до блеска, и в отражении охотник видел Босска и ИГ-88, которые быстрым шагом шли следом. Трандошан по-прежнему озирался, с подозрением и неприязнью скалясь на каждый цилиндр. За этой парой грузно ступал Д'хархан, поникшее дуло пушки в клубах горячего пара все равно выглядело устрашающе.