Как только Желудино крикнул: «Спасайтесь!» — желудята кинулись врассыпную.
      Желугавчик грудью пробился через заросли колючего паслёна и помчался что было силы. Справа и слева он слышал треск и топот — это удирали его быстроногие братцы Желустрёнок и Желурёнок. Потом звуки обогнали его, затихли далеко впереди…
      Теперь он слышал только бешеный стук своего сердца да шумное дыхание. «Конечно, у них ножки вон какие длинные! — подумал Желугавчик. — Они прибегут намного раньше меня».
      Потом он заметил, что отклонился от нужного направления, вильнул хвостом влево и вскоре выскочил на знакомую тропинку, по которой добежал прямо к Старому Мухомору.
      Но тут никого не было.
      «Ох и ловкий же я! — с гордостью подумал Желугавчик. — Бежал самым последним, а прибежал опять раньше всех! Если бы Желудино видел это, он обязательно дал бы мне медаль!»
      И тут Желугавчик вспомнил, что Желудино остался один на один с чудовищем. Какой ужас!..
      Желугавчик уговаривал себя: «Ведь Желудино приказал нам бежать! Я не мог его ослушаться…» Но совесть шептала ему другое: «Старший брат в беде. Он бьётся насмерть! А ты?..»
      — Я сейчас… сейчас побегу… вот только чуть… — он пытался встать, но ноги не слушались.
      Над рощей тихо опускалась ночь.

***

      Вытянув над землёй шею, Желустрёнок бешено работал ногами. Мелькали мимо кусты, травы, лужайки. Шарахались в стороны кузнечики. Страх гнал его. Он бежал, сам не зная куда.
      Едва Желустрёнок замедлил бег и прислушался, как ясно услышал треск, топот и сопение. Чудовище догоняло!
      Сердце было готово разорваться на куски. Желустрёнок резко менял направление, чтобы сбить преследователя с толку, и снова бежал что было сил… Уже стемнело, когда он с разгону влетел в заросли, застрял в них и понял, что не может больше сделать ни шагу. Ноги подкосились. Желустрёнок упал и последним усилием сунул голову под крыло: может, чудовище не заметит…
      Треск и топот оборвались. ОНО стояло совсем рядом. ОНО тяжело сопело и шуршало травой.
      Сердце бедного страусёнка сжалось от ужаса, и он совсем перестал дышать…

***

      Желурёнок с места помчался по весь опор. Он мчался так быстро, что грива не успевала опадать на шею и летела над ним серым облачком. Хвост стлался сзади по ветру.
      На пути попадались букашки, муравьи, жужелицы, но он, как настоящий благородный конь, даже не наступил никому на лапу. Встречались земляные валы и рвы, поваленные стволы трав и камни. Но он лишь сильнее напружинивал ноги и перелетал через преграду с ходу. Желурёнок уже и не помнил как следует, куда, почему и зачем скачет. Страх остался далеко позади. А теперь сердце его было наполнено радостью движения, ощущением полёта и гордостью: «Вот я какой!» И он готов был скакать так далекодалеко, хоть на край света.
      Желурёнок сейчас чувствовал себя больше птицей, чем конём, и смотрел больше на небо, чем под ноги.
      Только в последний момент он увидел перед собой огромный серый камень. Но и тут не растерялся. Р-р-раз! Мощным толчком послал тело ввысь. И когда уже находился над заострённой вершиной камня, увидел: навстречу ему летит кто-то… Бум!.. От удара в голову из глаз посыпались звёздочки. И вдруг стало темно, как ночью…
      Желурёнок очнулся и открыл глаза. Было светло. «Почему я лежу? И почему подумал, что ночь?» — удивился он. Но тут увидел громадный серый камень и вспомнил всё. Только не мог никак вспомнить, с какой стороны бежал. Если он перелетел через камень, то надо бежать дальше, сюда. А если не долетел и свалился назад?.. Тогда, выходит, дорога к Старому Мухомору там, за камнем?.. «Спрошу-ка лучше у того, кто меня бумкнул… А где же он?..»
      Желурёнок обошёл камень и увидел кузнечика, который почему-то лежал на спине, раскинув в стороны длиннющие ноги и усы. Всмотрелся. Так это же Прыгун, который бегал с Желустрёнком наперегонки!
      — Это ты меня бумкнул?
      Кузнечик не шелохнулся. Желурёнок обошёл вокруг и увидел на лбу кузнечика здоровенную шишку.
      — Ого-го! Тебе тоже досталось! — сказал он. Но так как кузнечик и на этот раз ничего не ответил, Желурёнок, подумав немного, решил: «Наверно, после того как мы бумкнулись головами, у него тоже перед глазами ночь. А в таких случаях, Желудино говорил, надо делать искусственное дыхание». И он тотчас принялся за дело. Согнул одну длиннющую ногу кузнечика. Начал сгибать вторую. Но едва она коснулась живота, кузнечик ка-ак лягнёт обеими лапами в грудь! Желурёнка подбросило вверх, перекувырнуло через голову и снова поставило на ноги.
      — У-у-ух! Что ж ты брыкаешься, бессовестный?! Желурёнок осторожно обошёл опасные задние ноги, стал над головой и начал быстро сгибать и разгибать короткие передние ноги кузнечика. Прыгун зашевелился и открыл глаза.
      — Вот хорошо! — обрадовался Желурёнок. — Как ты себя чувствуешь, Прыгун?
      Кузнечик, удивлённо тараща глаза, подёргался из стороны в сторону и тихо ответил:
      — Я только хотел перепрыгнуть через камень.
      — Я не о том тебя спрашиваю. Как ты себя чувствуешь?
      — Я и не думал с тобой сталкиваться! — оправдывался Прыгун. — Ты сам виноват. Надо сигналить, когда прыгаешь через препятствие.
      — Ты что, глухой?
      — Да-а-а, — жалобно протянул Прыгун, — а, думаешь, мне не больно?!
      — Ты глухой?! Да?.. Глухой?! — закричал Желурёнок над самой его головой.
      На этот раз кузнечик, кажется, услышал, но сказанул такое, что у Желурёнка от удивления отвисла губа.
      — Не топчись копытами по моим ушам! — вот что сказал кузнечик.
      Совершенно сбитый с толку, Желурёнок посмотрел вниз: его копытца всё ещё придерживали передние ноги кузнечика, он так и не убрал их, после того как закончил делать искусственное дыхание.
      — Из-ви-ни, что я на-сту-пил те-бе на но-ги! — изо всех сил по складам закричал Желурёнок, отступив назад. — Но при чём же здесь у-ши?! Ведь я к тво-ей го-ло-ве и не при-тра-ги-вал-ся?!
      Кузнечик проворно перевернулся со спины на брюшко, потёр лапку о лапку и спокойно спросил:
      — Ты чего орёшь? Я всё прекрасно слышу… Но при чём тут моя голова? Не понимаю.
      — Как? — опешил Желурёнок. — Ведь уши-то на голове! Это знает даже тот, кто родился только позавчера!
      — Ха-ха-ха! — развеселился кузнечик. — Ха-хаха! Ну кто тебе сказал такую чушь? Я нормальный кузнечик! У меня, как у всех порядочных кузнечиков, уши вот где! — и с удовольствием похлопал усами по передним ножкам.
      — На ножках?! — вскрикнул Желурёнок.
      — Конечно, на ножках!.. Постой, а у тебя где?
      — Как где?.. На голове! Вот они.
      — Вот эти два сучка с дырочками?! Послушай, а ты меня не обманываешь?.. Когда я расскажу об этом своим братцам-кузнечикам, они будут стрекотать до упаду! Ха-ха-ха! — Прыгун снова схватился за живот.
      — Ну, хватит смеяться! — обиделся Желурёнок. — Скажи лучше, как пройти к Мухомору.
      — К какому мухомору? К тому, что у куста сирени? Или к тому, у которого отбит кусочек шляпки?.. А может, тебе нужен тот, что растёт у шоссе? Или тот…
      — Довольно! Довольно! — заржал Желурёнок. — Неужели на свете так много мухоморов?.. Мне нужен мухомор, который близко. Потому что я очень устал и хочу спать.
      — Ах тот, что ближе всех! Так это совсем просто! — прострекотал Прыгун. — Повернись вот так. Теперь сделай пятнадцать больших скачков с включением крылышек…
      — У меня нет крылышек.
      — Бедный, — пожалел его Прыгун. — У тебя не только уши не там, где надо… У тебя даже крылышек нет… Ну тогда… тогда будет, пожалуй, сто скачков. А если будешь ещё отдыхать и ползти на пузечке…
      — Нет, нет! Я не буду, я не умею на пузечке! — крикнул Желурёнок. — До свиданья, Прыгун! Спасибо! — и поскакал…
      — Ах, как мне жаль его! — стрекотал вслед кузнечик. — Не уметь даже ползать на пузечке!.. Это ужасно!.. Ужасно!..

***

      Ближайший мухомор был совсем не тот, потому что около него не было прикрытого листвой входа в лабиринт Крота…
      Желурёнок побежал дальше и наткнулся на второй мухомор. Но и этот тоже был не тот, потому что около него не было никого из братцев…
      Еле переставляя ноги, Желурёнок совсем неожиданно вышел к третьему мухомору. И хотя это тоже был не тот мухомор, он дальше не пошёл, потому что стало совсем темно и глаза его сами закрывались…

      Утром Желугавчик подкрепился, слизал вдоволь росы с листьев и отправился на поиски старшего брата.
      С опаской подходил он к Большому Дубу. А увидев страшную, опустошённую Свиньёй поляну, заскрипел зубами:
      — Ну, Свинья! Тебе это даром не пройдёт!..
      Печальный, постоял он у разрушенной хижины, где они так счастливо жили вчетвером. Потёрся о ствол ласковца, который поил их чистой прохладной росой из своих листьев-чашечек, теперь поникших, изгрызенных Канальей.
      С большим трудом отыскал он следы Желудино у старой Гледичии. Увидел его голубой галстук, висящий на колючке. Обрадовался, кинулся к нему, но тотчас остановился, бурча:
      — Ах, как несправедливо устроена жизнь! Ну почему собаки не могут лазить по деревьям?..
      Но самого Желудино он так и не нашёл. На полянке, в траве, стоял ужасный запах Свиньи. Как только Желугавчик пытался вынюхать след, его нос начинал чихать, а к горлу подкатывала тошнота…
      Желугавчик отбежал подальше на чистый воздух, лёг в тени под васильком и стал рассуждать, как учил его старший брат:
      «Галстук его висит на Гледичии — это раз… Галстук сам по деревьям лазить не может — это два. А может только Желудино — это три… Значит, это не галстук, а сам Желудино прятался от Свиньи на Гледичии! Ой, как здорово получается.» — обрадовался Желугавчик. И хотя он точно не знал, умеет Свинья лазить по деревьям или не умеет, решил: — «Конечно, Желудино жив! Ведь у него есть такая острая шпага и такой страшный пищик, от звука которого даже Каналья падает в обморок! А ну-ка погадаю на ромашке».
      Желугавчик отгибал один лепесток за другим и что-то шептал. Но когда остался последний лепесток, он заворчал сердито:
      — Ну что это за ромашка!.. Разве это ромашка?.. Эта ромашка неправильная! — И, для того чтобы ни каких сомнений не осталось, он взял другую и стал медленно гадать на лепестках, громко повторяя: — Свинья съела… не съела… съела… не съела… — и получилось «не съела!». — Значит, Желудино жив! Потому что так сказала правильная ромашка! Она обманывать не будет!
      Обрадованный Желугавчик залаял звонко-звонко. Если Желудино не ушёл далеко, он услышит! Ещё полаял… И вдруг его чуткие уши уловили треск ветвей, топот и ужасный крик: — Хр-р-рю-у! Хр-р-р-р-рю-у-у!
      Свинья!.. Желугавчик заметался. Куда деваться? Спрятаться негде! И опять пожалел: «Ах, почему я не могу лазить по деревьям, как Желудино?!» Тогда он лёг на пузо и, прижимаясь к земле, пролез в самую гущу крапивы.
      Едва он успел спрятаться, как из кустов выскочила Свинья. Повела круглым носом. Понюхала следы Желугавчика, хрюкнула радостно и побежала прямо к его убежищу.
      Шерсть на загривке Желугавчика стала дыбом. Свинья с налёту ткнулась слюнявой мордой в крапиву, по инерции сделала ещё несколько шагов…
      И вдруг рощу огласил ужасный визг! Свинья вылетела из крапивы как пробка. Ей показалось, будто нос охватило пламя, а в ноздри насыпали горящих углей!.. Она металась из стороны в сторону, мотала головой, рыла землю, выдирала и разбрасывала вокруг целые кусты. И без умолку визжала так, что у Желугавчика заложило уши. Потом Свинья на миг смолкла, тупо уставилась подслеповатыми глазами на кусты крапивы и, будто поняв что-то, шарахнулась в сторону, не разбирая дороги, кинулась прочь…
      Сердце Желугавчика бешено стучало в рёбра. Он долго ещё не мог прийти в себя от пережитого… Потом подумал: «Значит, Свинья боится крапивы?! Точно!.. Тогда я отсюда никуда не уйду. А к Старому Мухомору можно вернуться и завтра…»

      Кто-то настойчиво тянул Желудино за рубашку.
      — Не балуйся, Желугавчик, — проворчал он, — я ещё не выспался.
      Но рубашку не оставили в покое, тянули всё сильнее.
      — Вот проказники! Сейчас я как встану с постели!.. — пригрозил Желудино и раскрыл глаза. — Ой!..
      Что такое?.. Никакой постели под ним не было! Вокруг — расползающийся утренний туман. А далеко внизу качаются изрытая земля, вытоптанная трава, вырванные цветы лютика, обрызганные росой, которая уже не может вернуть им жизнь…
      И Желудино вспомнил всё… Нет, это не земля, это он качается. Колючка Гледичии по-прежнему крепко держит его сзади за безрукавку. «Как же мне спуститься на землю?» — подумал он.
      Гледичия будто подслушала мысли Желудино и тотчас протянула к его лицу тонкую веточку с мелкими овальными листьями.
      Желудино схватился за неё. Ветка спружинила, сорвала его с колючки и прогнулась почти до земли. Он спрыгнул в траву, привёл себя в порядок и помахал рукой:
      — Спасибо, Гледичия! Ты спасла мне жизнь. Я никогда этого не забуду. Прощай!..
      Увидел Желудино раны на коре Большого Дуба, и в его сердце вспыхнули ненависть и отвага.
      — Что же она наделала, мерзкая! Свинья хочет убить тебя! Я вызову её на смертный бой!
      — Спас-с-сибо, Отважное Сердце! — прошелестел в ответ Большой Дуб. — Убить меня может только время… Я выдержал сто ураганов. Я сам за себя пос-с-тою-у-у… Спеши на помощь братьям… Слабым нужна твоя защита. Иди, мой сын Желудино, иди!
      Желудино поклонился Большому Дубу и поспешил к Старому Мухомору кратчайшим путём.
      Он прошёл уже больше полдороги, когда увидел в траве странное существо: жук не жук, червяк не червяк.
      — Кто вы? — спросил Желудино.
      — Я светлячок… Ох, как вы меня испугали! Я думала, сейчас вы наступите — и мне конец.
      — Светлячок? — недоверчиво переспросил он. Почему же вы не светите? Потом я слышал, что светлячки — жуки! А у вас и крыльев-то нет.
      — Совершенно верно! Крылья есть у моего мужа и сыновей. А я — светлячок-мама. Крылья мне, к сожалению, не положены. Зато свечу я в два раза сильней, чем они! Но только, извините, по ночам. Зовут меня просто Люциола.
      — Ах как несправедливо, Люциола, что вам не дали крыльев! — посочувствовал Желудино. — Но куда вы ползёте? Я хочу вам помочь! Меня зовут Желудино.
      — Ползти мне очень далеко, до самого Старого Мухомора! Раньше чем за две недели мне не добраться. А нужно. Там, говорят, очень сочная трава и прекрасные улитки!.. Муж и сыновья полетели туда ещё позавчера. Я так волнуюсь за детей!
      — Прекрасно! — воскликнул Желудино. — Нам по пути. Я донесу вас. И вы сегодня же увидите своих детей.
      — О! Желудино! Я вам так благодарна… Но я не могу. Со мной ещё моя старая тётя.
      — Так в чём же дело? Заберём и тётю! Зовите её.
      Желудино взял под мышку Люциолу, под другую — её старую тётю. Но теперь, когда обе руки были заняты, трава то и дело больно хлестала его по лицу. Тогда Желудино разыскал старую проторенную тропу и бодро зашагал по ней со своей ношей.
      Люциола и её тётя оказались очень приятными собеседницами. Всю дорогу они развлекали Желудино рассказами об удивительных случаях из жизни светлячков. Но больше всего они гордились спасением острова Свободы. Они так увлеклись, что рассказали об этом дважды, сначала Люциола, а потом её старая тётя.
      За разговорами Желудино, с Люциолой и её тётей под мышками, незаметно дошёл до цели.
      Мужа и сыновей Люциолы они застали за обедом.
      Увидели их светлячки, обрадовались и тотчас пригласили к столу. Но Желудино отказался наотрез:
      — В другой раз — пожалуйста. Сейчас никак не могу. Меня ждут младшие братья. Я не видел их со вчерашнего дня.
 
      Тогда светлячок, муж Люциолы, поклонился и сказал:
      — Дорогой Желудино. Мы никогда не забудем вашей доброты к Люциоле и нашей тёте. Если когда-нибудь вам понадобится наша помощь — только позовите!

***

      Увидев, что братьев возле Старого Мухомора нет, Желудино испугался: «Как же так? Ведь я приказал им бежать сюда! Где они?.. Что с ними случилось?..»
      Никаких следов не было. Да и как их найти в густой траве? Он готов был отдать что угодно, только бы иметь такой замечательный нос, как у Желугавчика.
      Да самого вечера Желудино обшаривал кусты вокруг и звал братьев. Ночью ему снились кошмары. А с восходом солнца он сунул за пояс слева шпагу, справа — страшный пищик и отправился на дальние поиски. Он дал себе клятву: или найти братьев, или погибнуть самому.

      Желугавчик бежал по тропинке, распевая бодрую песенку, которую сочинил вчера: Желудино жив! Гав! Гав! Желудино жив! Гав! Гав! А Свинья убежала из рощи… Я её прогнал! Гав! Гав! Я Свинью прогнал! Гав! Гав! Не вернётся она никогда! Гав! Гав! Гав!
      И вдруг остановился как вкопанный. Следы!.. Знакомые следы!.. Это следы Желудино! Свеженькие! Вчерашние! И Желугавчик с радостным лаем помчался вперёд.
      Когда он, запыхавшись, подбежал к Старому Мухомору, то сразу увидел множество совсем свежих следов Желудино. Значит, он совсем недавно был здесь.
      — Я догоню его! Я побегу, как ветер! — закричал Желугавчик.
      Но тут над головой как грохнет! Посыпались с неба капли. Да не какие-нибудь капельки росы, а громадные, прямо-таки лошадиные! Желугавчик поднял голову, чтобы посмотреть, откуда они такие берутся. А одна шлёп его прямо в нос! И ещё, и ещё, как свинцовые шарики, в голову: бум! Бум! БУМ!
      Кинулся Желугавчик под широкую шляпку Старого Мухомора. И вовремя. Вода ринулась с неба сплошным потоком. Вода гнула сильные ветви кустов. Исхлестала, перепутала, втоптала в землю высокие стебли трав. Вода была везде: текла ручьями по стволам деревьев, бурлила у ног, заполняла впадины на земле, морем разливалась вокруг.
      «Как хорошо, что гриб вырос на кочке и что у него такая широкая крепкая шляпка. А то бы я промок до костей, — подумал Желугавчик. — Вот только плохо, что я один».
      И вдруг кто-то укусил его за заднюю ногу. Оглянулся Желугавчик: сзади стоит здоровенный муравей.
      — Ты кто такой?! Я вот как прихлопну тебя лапой!
      — Не надо меня лапой, — отряхивая воду, сказал муравей. — Я начальник стражи подземного города. Зовут меня Архелая. Помоги спасти моих воинов. Видишь, они тонут!
      Желугавчик глянул. Недалеко от кочки, на сорванном кленовом листе, который уже захлёстывала вода, метались муравьи.
      — Я не знаю, — растерялся Желугавчик, — умею ли я плавать…
      — Не надо плавать! Ты только помоги. В одиночку мне не справиться. Ставь стоймя вот это бревно! Желугавчик схватил зубами длинную соломину, наклонил голову набок — соломина ткнулась концом в землю.
      — Молодец! Теперь я придержу нижний конец, а ты по команде «три» сразу бросай. Готов?.. Раз! Два! Три!
      Желугавчик бросил. Конец соломины описал дугу и упал точно на кленовый лист. Всё. Мост построен!
      Начали переправу две странные тройки муравьев. Первый осторожно пятился назад и тащил второго передними лапами. Третей муравей подталкивал сзади.
      — Что они делают? — удивился Желугавчик.
      — Раненых несут, — ответила Архелая. — Это храбрые воины. Они пострадали в борьбе с врагом.
      Как только раненые были переправлены, остальные муравьи быстро, как настоящие солдаты, перебежали по узенькому соломенному мосту и оказались на островке.
      Желугавчик с любопытством разглядывал гостей. Муравьи были как на подбор — с широкой выпуклой грудью, покрытой золотисто-коричневым панцирем, с тонкими, как у джигитов, талиями.
      Когда все волнения остались позади, Желугавчик спросил:
      — Послушай, Архелая. Почему у тебя такое странное имя?
      — Чем же оно странное? Архелая — это значит предводительница. Я ведь начальник стражи, по этому меня так и назвали.
      — Вот! Опять неправильно! Нужно говорить: «Архелай» и «предводитель». А у тебя женское имя.
      — Так я и есть муравей-девушка. Амазонка.
      — Ты-ы-ы?! — От удивления Желугавчик поперхнулся и так закашлялся, что чуть не сдунул предводительницу в воду. — А они, твои воины, тоже?..
      — Тоже, — спокойно ответила Архелая. — Мы все девушки-воины. Чему ты так удивился? Предание гласит, что в незапамятные времена на берегах Дона жило могущественное племя женщин-воинов, которых называли амазонками. В те времена Дон тоже называли Амазонией… У муравьев быть воином — большая честь. Только самые сильные, самые смелые э-э-э… как бы это правильно по-твоему сказать… муравьихи становятся воинами…
      — Ну и дела-а-а! — покрутил головой Желугавчик. — Выходит, что я спас не тридцать солдат, а…
      — Да. Ты спас тридцать одну амазонку. Не забывай и меня. Если бы не удалось спасти моих воинов, я бы тоже, наверно, умерла. Меня бы убила совесть.
      — Почему — совесть? Разве ты виновата, что полил дождь?
      — Нет. Я виновата в том, что увлеклась погоней за врагами, которые посмели напасть на наш город. Перестала следить за небом и… и все попали под ливень. Я очень виновата. Ведь если бы они погибли, то некому было бы защищать муравейник…
      Целый день и целую ночь пробыли амазонки под крышей Старого Мухомора рядом с Желугавчиком. А утром, хотя кругом было ещё мокро, поспешили к своему городу.
      К вечеру земля подсохла. Осталось только небольшое озеро. Иди куда хочешь… А куда идти? Ведь никаких следов не осталось. Даже тропинки к Большому Дубу не найти.
      Тревожные мысли не покидали Желугавчика: где братцы? Что с ними стало? Увидит ли он их когда-нибудь?..
      Он стал раздражительным. Сердился и ворчал на всех без разбора. На бабочек, что летали над головой. На Божью Коровку, которая присела отдохнуть ему на хвост. «Хорошо им! Летят куда хотят. Сверху-то далеко видно». Но сам всё не решался уйти от Старого Мухомора: а вдруг Желудино снова вернется и не застанет его.
      Желугавчик выбрал местечко поудобнее, свернулся калачиком на мягкой траве и закрыл глаза… Но сон не приходил. Желугавчик переворачивался с боку на бок. Пробовал заснуть, лёжа на животе, но ничего не получалось. Тогда он перевернулся на спину, открыл глаза и… всё понял.
      Прямо над его головой плыла круглая жёлтая Луна. И от этого на полянке было светло как днём.
      Желугавчик вежливо спросил её:
      — Послушайте, кто вас сюда звал?
      Луна не ответила и продолжала как ни в чём не бывало плыть между облаками.
      Желугавчик рассердился и закричал:
      — А ну уходи! Поплавала и хватит! Не мешай мне спать!
      Но Луна и ухом не повела. Будто и не ей говорят.
      Тогда Желугавчик стал грозить. Он лаял так громко и так долго, что Луна испугалась и спряталась за тучи.
      — Давно бы так, — буркнул довольный собой Желугавчик. Лёг на правый бок.
      И тотчас к нему пришёл замечательный сон. На зелёной полянке он увидел сразу всех: Желудино, Желустрёнка и Желурёнка. «Братцы! Я нашёл вас!» — радостно закричал Желугавчик… И вдруг всё вокруг заблестело серебристым светом, стало расплываться. И братцы вместе с зелёной полянкой тоже растворились, исчезли в этом сиянии…
      Желугавчик полежал ещё немного, но сон не возвращался. И он понял, что проснулся окончательно. Открыл глаза и ахнул: всё вокруг и правда было залито серебристым светом луны.
      — Ах, ты так! — в гневе прорычал Желугав чик. — Ну погоди!
      Он прокрался в высокой траве к поваленному дереву, чтобы быть к Луне поближе. Разбежался по стволу, что было силы прыгнул вверх, щёлкнув зубами, — и кубарем полетел на землю.
      «Эх! Промазал!» — подумал он, поднимаясь на ноги. И вдруг подскочил от радости. В озере, около самого берега, поднимая волны, барахталась Луна.
      — Ага! Сбил!.. Я её сбил! — закричал он и храбро бросился в воду.
      Желугавчик придавил её лапой ко дну, кусал, теребил зубами!..
      Луна оказалась удивительно невкусная. Холодная. Мокрая. И вдобавок ещё — пахла тиной. Он с отвращением выплюнул кусок Луны, выскочил из воды и, не оглядываясь, пошёл к Мухомору…
      Эту ночь Желугавчик то и дело ворочался, вздыхал и смотрел на небо. Но Луна не появилась даже на минуту. Желугавчик не мог уснуть. Его мучила совесть.
      «Ну, полаял бы немножко, и ладно… — упрекал он себя. — Ах, зачем я её так сильно кусал… Наверно, загрыз бедняжку насмерть… Неужели теперь никогда-никогда не будет плавать в облаках эта прекрасная желтолицая Луна?..»
      Желугавчик так расстроился, что заплакал. А выплакав все слёзы, дал слово никогда больше зубам воли не давать!..

***

      Утром заглянула к нему Архелая. Посмотрела на унылого Желугавчика и сказала:
      — Плохо тебе… Друзей нет. Работы тоже нет. Совсем плохо! Сидишь и стареешь… Так и умереть можно… И Желугавчик решился: «Пойду искать братьев!»

      Последний раз прогремел гром, и ливень кончился. Желудино вышел из дупла старой ветлы, куда забрался ещё до начала грозы, и присвистнул от удивления: никогда он не видел сразу так много воды! Она разлилась по низине огромным озером. Молоденькие ясеньки и клёны, кусты дерезы и тамарикса стояли в воде.
      «Красота-то какая! — подумал Желудино, подходя к озеру. — Теперь всем воды хватит. И все будут радоваться…»
      Откуда-то послышались странные звуки:
      — Спа-а… буль-буль-буль… Спас… буль-буль.
      Что такое? Глянул, а у самого берега барахтаются в воде большая чёрная жужелица и две божьих коровки. Едва они открывали рот, чтобы крикнуть «спасите!», как вода попадала им в горло, и получалось «буль-буль-буль».
      Желудино не раздумывая бросился на помощь, вбежал по колено в воду и, протянув утопающим конец шпаги, вытащил их на берег. Они еле держались на ногах от страха и холода.
      — Бегите в моё дупло греться! — приказал Желудино.
      Жужелица тотчас поползла, спотыкаясь, к ветле. А божьи коровки заметались по берегу, в отчаянии вскидывали вверх мокрые беспомощные крылышки.
      — Что с вами? — удивился Желудино. — Нужно радоваться. Ведь всё плохое уже позади.
      — Чему тут радоваться?! — воскликнули божьи коровки. — Там тонут наши дети!.. Уж лучше бы мы утонули, чем они.
      — Ер-рун-да! Я спасу ваших детей! — сказал Желудино. — Перестаньте реветь. И марш в дупло!
      Он сказал это так решительно, что божьи коровки сразу успокоились и пошли в дупло сушить свои крылышки.
      Пообещать всегда легко. А вот выполнить… «На чём же я поплыву? — думал Желудино, почёсывая затылок. — Нужен кораблик… или лодка… Ну пусть хотя бы плот. А у меня нет ничего… — Он было приуныл, но подумал ещё и решил: — Правильно, если чего-то нет, значит, надо сделать… или найти!» — И отправился на поиски, напевая:
 
Хочу найти кораблик,
Кораблик, кораблик.
Хорошенький кораблик
Хочу найти!
 
      Не успел он пропеть песенку в пятый раз, как увидел то, что искал. Дрожащими от счастья руками Желудино отбросил промокший газетный лист, под которым, выставив напоказ надёжное овальное днище, лежал на боку настоящий крепкий железный кораблик. У него даже парус был, тоже железный. Да такому парусу и мачта не нужна и любой шторм не страшен!
      На борту кораблика золотыми буквами было написано

«КИЛЬКА В MAС…»

      — Какое чудесное название у моего корабля! — обрадовался Желудино и пустился в пляс, приговаривая: — Килькавмас! Килькавмас! Килькавмасик!
      Он сделал вёсла, понатужившись, спустил кораблик на воду и прыгнул в него. Ветер с разгона ударил в железный парус, и спасательный кораблик «Килькавмас» поплыл по озеру.
      С веслом в руке Желудино стоял на корме и внимательно глядел вокруг. Завидев утопающих или услышав крик о помощи, он правил к ним и помогал взобраться на кораблик.
      Опасения божьих коровок оказались напрасными. Все шестнадцать деток были живы и крепко держались за стебелёк, торчавший из воды.
      Когда спасённых жуков, кузнечиков, ос и мотыль ков набралось столько, что на кораблике и ступить уже было некуда, Желудино направился к берегу.
      Нетерпеливые кузнечики, не дождавшись, пока Желудино бросит сходни, сиганули на берег и поскакали подальше от страшной воды. Переваливаясь, пошли по сходням солидные жуки, побежали молодые божьи коровки. Больных мотыльков и ос Желудино на руках перенёс в дупло, чтобы они могли там отогреться и поправиться. А сам отправился во второй рейс.
      Опоздай он хоть на минуту, утонула бы маленькая зелёная ящерица. Желудино подхватил её, когда она совсем уже выбилась из сил. Посмотрел на неё и крякнул от удивления:
      — Где ты потеряла свой хвост?
      — Я не теряла. Это Бездумкин оторвал. Он мне уже второй хвост отрывает, — плача рассказывала ящерица. — Когда первый раз оторвал, хвостик снова вырос. А теперь уже не вырастет никогда! И буду я всю жизнь некрасивая, бесхвостая.
      Желудино хотел узнать, кто же такой Бездумкин, но тут из-за большого куста тамарикса послышалось:
      — Ой! Я тону!.. Сейчас я совсем утону!..
      — Огo! He будь я Желудино, если это кричат не на птичьем языке!
      Желудино быстро объехал куст и увидел маленького скворчонка, который из последних сил цеплялся за тоненький прутик, наклонно торчащий из воды. Прутик под его тяжестью изгибался, и скворчонок сползал в воду. Он отчаянно хлопал по воде мокрыми крыльями и снова цеплялся за свою последнюю надежду.
      Желудино подхватил его под крылышко. Бесхвосточка помогла с другой стороны. И они вдвоём втянули несчастного на кораблик. Едва почувствовав под собой надёжную опору, скворчонок пискнул что-то, закрыл глаза и повалился на бок.
      — Он умер! — испугалась Бесхвосточка.
      Желудино приложил ухо к его груди. Сердце скворчонка чуть слышно билось.
      — Нет, он ещё живой. Нужно скорей увезти его и отогреть!
      Но едва «Килькавмас» выплыл из-за куста на чистую воду, как подул встречный ветер и стал относить его к середине озера. Тогда Желудино грудью налёг на рулевое весло и ловко направил кораблик в самую середину куста. «Теперь не унесёт, — подумал он. — Но как же побыстрей добраться до берега? — И вдруг он увидел в воде огромного жука. — Что? Ещё один тонет?!..»