На второй паре был английский. Пара проходила в первой аудитории, это место – даже доска, на которой англичанка бойко выписывала грамматические конструкции, – многим навеяли неприятные воспоминания. Слушая привычные диалоги о погоде, о Лондоне и домашних животных, Сашка смотрела, как Костя перечитывает бессмысленный параграф из «Текстового модуля». Безнадежно качает головой.

Английский Сашке понравился тоже – и преподавательница, ироничная дама с высокой прической. И учебник. И то, что приходилось делать на занятии; язык был логичен. Усилия понятны. Даже зубрежка, запоминание слов, например, имела смысл.

Наступил обеденный перерыв.

На общем стенде с расписанием Костя приколол отдельный список – индивидуальные занятия по специальности. Сашка обнаружила себя под номером «один», ее время начиналось сразу после звонка на третью пару.

– Зачем ты меня поставил первой?

– А тебе что, не нравится?

– Успокойся, – сказала Сашка примирительно. – Я просто спрашиваю, без подтекстов.

– Я подумал, что тебе лучше сразу отстреляться, – сказал Костя, помолчав. – К тому же, ты этот идиотский текст лучше всех знаешь.

– С чего ты взял?!

– Ну не хочешь, я вместо тебя пойду!

Прозвенел звонок.

* * *

За деканатом, в закутке, помещалась аудитория тридцать восемь. Почему этой комнате достался такой номер – Сашка понять не пыталась. Стукнула в дверь и вошла. Класс был крохотный, без окон, в нем помещались только стол и несколько стульев. С потолка на очень длинном шнуре свисала голая лампочка. От ее пронзительного света Сашка зажмурилась.

– Вы опоздали на две минуты, Самохина.

– Я… не могла найти тридцать восьмую аудиторию. Я думала, на третьем этаже…

– Мне это не интересно.

Сашка стояла у двери, не зная, что делать и куда идти. Портнов поманил ее пальцем. Она подошла; Портнов – все в том же полосатом свитере – сидел за канцелярским столом, внимательно ее разглядывая. Под этим взглядом – поверх очков – Сашке стало еще более не по себе.