6

Голос Джалона разлетался по огромному залу, словно лепестки цветов. Слушая его, Инос испытывала дрожь во всем теле. Она вспоминала Богов во всем их великолепии, представляла себе лунный свет на снегу, нитку жемчуга на своей шее и белых чаек в синем небе. Настоящая красота всегда вызывала в ней дрожь, а девочка никогда еще не слышала такого пения. Любой другой известный ей менестрель показался бы гогочущим гусем в сравнении с Джалоном. Зал был полон людьми, но не было слышно ни звука, кроме переливов арфы и необыкновенно чистого тенора, звенящего под высоким потолком.

Лепестки цветов!

Инос сидела с отцом и гостями за главным столом, расположенным на возвышении в конце зала. Горожане и слуги замка занимали столы по сторонам зала. Народ попроще сидел в дальнем конце, прямо на полу у больших очагов. Каменная кладка над ними была черной от вековой копоти, как и балки потолка. Как часто морозными зимними днями Инос дрожала от холода за высоким столом, с тоской глядя ни противоположный конец зала, где пылал огонь и шипели капли жира, падающие с мяса на вертелах, — принцесса, завидующая слугам.

Сегодня же очаги не горели, в зале и без них было жарко. Летом солнце любило Краснегар и подолгу не покидало его. Люди ложились спать задолго до заката, а через час-другой светило с улыбкой возвращалось, готовое к очередному бесконечному дню. Вот и сейчас солнце до сих пор светило в окно, и играющие в его лучах пылинки висели над залом, образовывая нечто вроде мостов.

Да, сейчас было тепло и уютно сидеть за главным столом вместе с отцом, тетушкой Кэйд и всеми знатными гостями, созванными в спешном порядке, чтобы послушать менестреля, а может быть, и для того, чтобы попрощаться с принцессой Иносолан? Нет, лучше об этом не думать!

Тетушка Кэйд отыскала свое старое бархатное платье лазурного цвета, в котором казалась еще ниже и толще, чем обычно. Она надевала его только на Праздник зимы. Для весны платье было слишком теплым, и Кэйд раскраснелась и обливалась потом. Тем не менее она довольно улыбалась гостям. Даже волосы тетушка слегка подкрасила голубым тоном. Может быть, она предвкушает поездку в Кинвэйл и поэтому так радуется? Нет! Лучше подумать об этом завтра!

Тетушка Меолорна тоже была среди гостей, лицо ее лучилось счастьем. Возможно, она думала о множестве красивых тканей, которые она сегодня доставила ко двору по требованию короля, причем все вместе стоили меньше империала! Они от души посмеялись, обсуждая случившееся как старые друзья. Король выглядел усталым, казалось, что все находятся на солнце, а он — в тени.

Здесь были купцы со своими женами, несколько капитанов, школьные учителя. Старый Кондорал сидел, приставя ладонь к уху, в его морщинах поблескивали слезинки. Тут же были канцлер Ялтаури и мастер Порагану. Дворцовых работников было немного, ведь большинство из них находились на материке, особенно молодежь. Тем не менее Инос приметила Лина, который умудрился сломать руку, добывая торф, а также Кела, Идо, Фэна...

И, конечно же, Рэпа.

Все они сидели на полу на дальнем конце зала у очага — спереди маленькие дети с широко открытыми глазами, зачарованные музыкой, а за ними — подростки и молодежь, вроде Рэпа. Как всегда, дворцовые собаки держались как можно ближе к Рэпу. Пространство в центре зала было свободным, и там стоял единственный стул, на котором сидел играющий на лунных лучах менестрель.

А вот матери Юнонини здесь не было. Старуха приходила в себя от потрясения, отдыхая в затененной комнате под наблюдением врачей. Инос не удержалась от того, чтобы не подумать, что в этом зле есть немножко добра, но тотчас же устыдилась этой мысли. Страшного доктора Сагорна тоже не было в зале — и это ее тоже радовало. Пусть он даже и был другом отца, его пронизывающий, орлиный взгляд и нос, похожий на клюв, до сих пор пугали Инос. Принцесса обрадовалась, когда он отказался присутствовать на ужине, сославшись на усталость.

Джалон закончил песню, и зал взорвался аплодисментами. Слышались хлопки, радостные выкрики, топот ног по полу. Менестрель встал и поклонился — сначала королю, затем гостям, прошел на свое место за главным столом.

— Что, менестрель, горло-то пересохло? — спросил король.

— Немного, сир. Да и слушателям не мешало бы отдохнуть.

— Вот уж этому не могу поверить. Кравчий!

Джалон благодарно принял кружку и сказал что-то о превосходном северном пиве, прежде чем залпом осушить ее. И как будто какое-то заклятье было нарушено, по всему залу начали вспыхивать островки разговора, как будто весенние цветы, пробивающиеся из-под снега.

— Правда ли, что император назначил нового главнокомандующего, менестрель? — спросил какой-то напыщенный горожанин.

Джалон неопределенно улыбнулся.

— Старый-то умер, разве не так?

Горожанин нетерпеливо отмахнулся.

— Но новый-то как, достаточно ли отважен?

Инос не могла припомнить имени этого человека. Со своей рыжей бородкой и всклокоченными волосами он казался ей похожим на петуха. Видно, он слегка перебрал «превосходного северного пива».

— Думаю, да, — ответил Джалон. — Они все обычно отважные, не так ли?

— А волшебница действительно умерла? — спросил другой.

Менестрель задумался и довольно неуверенно кивнул.

— А что ты можешь сказать о карлике, который ее заменил?

— Э... ничего. Да, ничего.

Одна из величественных матрон грозно посмотрела на певца.

— Значит, Четверка состоит теперь из трех волшебников и только одной колдуньи, так? Только одна из Хранителей женщина — Блестящая Вода?

Еще более неуверенно Джалон проговорил:

— Ее всемогущество Умтрум? Она женщина, разве нет?

Последовала неловкая пауза, затем маленький, похожий на хорька моряк воскликнул:

— Но она давным-давно умерла! Еще до моего рождения.

— Боюсь, политика не очень-то интересует меня, сударь, — вздохнул Джалон.

Известно было, что Джалон пришел из Хаба, столицы Империи. Гости, жадные до сплетен и новостей, весь вечер засыпали его вопросами, но почему-то у него никогда не было ответов. Он безусловно очень приятный молодой человек, думала Инос, но неуловимый, как утренний туман. Она удивлялась, как он вообще находил дорогу, странствуя от города к городу, от замка к замку. Скорее всего, певец часто путал направления и приходил совсем не туда, куда собирался.

— Ходили слухи о значительном уроне, нанесенном южным провинциям нашествием драконов, — заявил другой горожанин, обращаясь к Джалону. — Особенно пострадал Кит.

— Правда? — отозвался менестрель. — Боюсь, я пропустил это событие.

Знатные люди Краснегара обменялись взглядами, полными отчаяния.

— А какие платья носят сейчас дамы в Империи? — вступила в разговор тетушка Кэйд. Ее беспокоило, какие из вновь купленных тканей она сможет пустить на наряды и где найти достаточно портных, чтобы успеть сшить побольше платьев за оставшиеся до отъезда дни.

— Талия должна быть сильно завышена, — уверенно отвечал Джалон. — К низу платья расширяются, шлейфы короткие. У плеч — буфы, рукава очень узкие вверху, но к запястью свободные. Кружевные манжеты. Ворот тоже с кружевами. Очень модны цветочные орнаменты, а ткани — из хлопка или шелка.

Сидящие за столом молчали, пораженные такими подробными знаниями в этой области. Инос заметила, что отец усмехнулся.

— Мастер Джалон также и прекрасный художник, — заметил он. — Сможете ли вы найти время до отъезда, чтобы написать портрет моей дочери, Джалон?

Джалон всмотрелся в Инос.

— Даже за всю мою жизнь я вряд ли смог бы передать такую красоту.

Инос покраснела, а присутствующие захохотали. Нечего уж так смеяться, сердито подумала она.

Менестрель опять повернулся к королю.

— Если я найду материалы, сир... Здесь это может быть нелегко. Но рисунок я сделаю обязательно. Это будет творение, вдохновленное любовью.

— Можете ли вы нарисовать фасоны платьев, о которых вы рассказывали, мастер Джалон? — спросила тетушка Кэйд, сгорая от нетерпения.

— Безусловно, ваше сиятельство, — отвечал Джалон.

Тетушка Кэйд облегченно улыбнулась и повернулась к тетушке Меолорне, чтобы посоветоваться насчет портних.

Инос с тоской посмотрела на молодежь, сидящую в дальнем конце зала. Они болтали и смеялись. Рэп что-то рассказывал, Лин вторил ему. Ну что толку быть принцессой, если не можешь делать что хочешь? Почему она должна сидеть и скучать среди этих напыщенных людей? Потихоньку девочка отодвинула стул.

— Инос! — тут же обернулась к ней тетушка Кэйд.

— Мне просто захотелось...

— Оставь ее, — мягко заметил король. Он не сказал: «Ведь это в последний раз!», но Инос показалось, что он так подумал.

Благодарная ему Инос поднялась, вежливо улыбнулась гостям и пробормотала какое-то неразборчивое объяснение. Затем она направилась через зал к друзьям. Маленькие дети, сидящие впереди, сразу же расступились, и она прошла прямо к Рэпу и Лину. Рэп тут же отогнал подальше собак, Лин тоже отодвинулся, освобождая место рядом с Рэпом. Почему, интересно, все решили, что она захочет сесть именно здесь? Но она-таки села.

Когда Инос устроилась поудобнее, Рэп обернулся к ней, и его большие серые глаза стали еще больше при виде ее жемчугов.

Они неуверенно улыбнулись друг другу.

— Ну как караульная служба? — прошептала Инос.

— Скучно! — Он смущенно улыбнулся. Инос улыбнулась в ответ.

— Прости, что я так вела себя с тобой, Рэп.

Он слегка покраснел, потупился и спросил:

— Так, значит, мы по-прежнему друзья?

Оба рассмеялись. Она положила руку на пол, рядом с ним. Он осторожно накрыл ее сверху рукой. Кто мог это заметить? Руки Рэпа были сильные, теплые и мозолистые. Руки мужчины. И он действительно вырос, так что дело было не в сапогах. Старая поношенная куртка стала явно тесна в плечах. От него исходил знакомый и приятный запах конюшни.

Хватит бегать с мальчишками с конюшни — так сказал ее отец.

— Рэп, я уезжаю! — вырвалось вдруг у Инос. Она не собиралась говорить об этом сейчас. Рэп поглядел на нее удивленно.

— На юг, — поспешно добавила она. — В Кинвэйл. Чтобы научиться вести себя как знатная дама. С тетушкой Кэйд. На ближайшем корабле.

Инос закусила губу и посмотрела вдаль на главный стол. Ее взор туманили слезы.

Рэп сжал ее руку.

— Надолго?

— На год. — Инос глубоко вздохнула и сделала огромное усилие, чтобы вести себя по-королевски. — Понимаешь, герцог в родстве с нами — герцог Анджилки из Кинвэйла. Тетя Кэйд была замужем за его дядей. А сестра моего прадеда была ему... ой, забыла. У Иниссо было три сына. Один стал править здесь после него, один отправился на юг и стал Кинвэйлским герцогом, а один перебрался в Нордландию. Калкор, тан Гарка, происходит от него. Но это очень сложно...

Инос остановилась, потому что вряд ли это было интересно Рэпу. Отец говорил, что все ветви ее рода очень переплетены. На севере всегда было очень мало знатных семейств, так что ее предки часто женились на родственниках.

— Когда ты станешь королевой Краснегара, я буду твоим начальником стражи, — сказал Рэп. Ох уж этот Рэп!

— Я бы предпочла видеть тебя главным конюхом.

— Начальником стражи!

— Главным конюхом!

Последовала короткая пауза.

— И тем, и другим! — сказали они одновременно, и оба рассмеялись.

Какое-то время все молчали. Джалон, похоже, не собирался больше петь. Инос вдруг осознала, что сидит, глядя на Рэпа с дурацкой улыбкой, а он так же глупо улыбается в ответ. Странно, что в такой момент она может улыбаться! Уехать в этот ужасный Кинвэйл! Что толку быть принцессой, если приходится делать то, что не хочешь? А зловещий старый Сагорн намекал, что она может вызвать войну, если влюбится в кого-нибудь...

— Ты знаешь, я сегодня видела Божество! — сказала Инос. Об этом она тоже не собиралась говорить. Более того, она обещала отцу, что никому не скажет. Но серые глаза Рэпа смотрели на нее, ожидая объяснений, и она не могла отступить. Принцесса поведала другу о докторе Сагорне, шелке и обо всем, что с ней случилось. Инос не знала, почему ей понадобилось это рассказывать, но почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, Рэп никогда не был болтуном и отличался здравым смыслом.

Он выслушал очень внимательно и не обратил внимания на рассказ о Божестве.

— Кто этот доктор Сагорн? — спросил он. — Он сейчас сидит за столом?

— Нет, — ответила Инос, — он устал с дороги. И вообще он не любитель шумных компаний.

— Ты уверена, что он не волшебник? — настаивал Рэп, ставший очень серьезным.

— Ну конечно! — заявила Инос. Ей самой теперь казались глупыми ее прежние подозрения. — Он ведь старый друг отца.

— Но ведь он много лет его не видел!

— Да, но... — растерянно произнесла Инос. Это было как-то непохоже на Рэпа. И потом, ведь Боги говорили... Хотя нет, это не Боги, это мать Юнонини сказала, что Сагорн не волшебник. — Она молчала, с беспокойством глядя на озабоченное лицо Рэпа.

— Скажи-ка мне еще раз, как он выглядит.

— Высокий, седой. Большой нос с горбинкой. Глубокие морщины вокруг рта. Лицо довольно бледное. Видимо, он мало бывает на воздухе.

— Что случилось, Рэп? — вмешался Лин. До этого могло показаться, что он полностью поглощен лубком на сломанной руке, но, как выяснилось, это не мешало ему внимательно прислушиваться к их беседе. Лин был чистокровным импом — невысоким, темноволосым и ужасно любопытным. Он также подрос, заметила Инос, но его голос был еще мальчишески тонким.

— Ни один человек с такой внешностью не входил сегодня в замок! — нахмурился Рэп.

Инос вздрогнула, но тут же успокоилась.

— Не глупи, — заявила она, — ты просто пропустил его приход. Ты же не мог видеть каждого, кто входил в ворота.

Рэп молчал, хмуро глядя в пол.

— Скажи ей, Рэп! — потребовал Лин.

— Сказать что?

Рэп продолжал молчать. Тогда Лин взволнованно заговорил:

— Тосолин поступил с ним по-свински, Инос. Он заставил его стоять весь день на часах, прямо на солнце. Да еще в доспехах! Не отпускал его даже по нужде. Не давал поесть. Он всегда так делает с новичками. Он называет это проверкой, но ему просто нравится, когда они падают в обморок.

Инос порывисто схватила Рэпа за руку.

— Неужели это правда?

Юноша кивнул.

— Но я не упал в обморок. — Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. — А твой доктор Сагорн не входил сегодня в ворота.

— Рэп! — воскликнула Инос с отчаянием — Он мог пройти за повозкой. Я и сама так выходила.

— Я видел тебя, — сказал Рэп серьезно. — Ты прошла прямо передо мной. Но ни одной повозки не въезжало сегодня в замок!