Андор с готовностью рассмеялся.

— Пойду посмотрю, что там на этот раз, — сказал он, отпуская руку Инос, которую сжимал под накидкой во время пути, и готовясь выйти. Снаружи раздавались какие-то крики и беспокойное ржание лошадей. По крыше кареты хлестал дождь, хотя похоже было, что скоро он перейдет в снег. Андор открыл дверь и легко вышел, изящно придержав шпагу и плащ. Кэйд перебралась к племяннице на нижнюю сторону кареты, чтобы сесть более устойчиво. Она заняла намного больше места, чем Андор.

Та скорость, с которой они ехали раньше, была теперь невозможна. На ровных и прямых дорогах Империи карета могла двигаться почти так же быстро, как и всадники, но теперь они следовали по горной тропе. Погода становилась все хуже, а дорога все круче. Поля и пастбища по ее сторонам уступили место лесу, и ветви деревьев часто задевали верх кареты.

Со времени появления ужасного Иггинги Инос жила в постоянном страхе. Мысль о вторжении в Краснегар двух тысяч имперских солдат приводила ее в ужас. Она вспомнила, как слышала в Кинвэйле, что здешние войска — просто сброд, несравнимый с элитными частями, расположенными вокруг Хаба, и что служба на границе считалась унизительной, была своего рода наказанием, которого удостаивались лишь подонки. Сам проконсул, по мнению Инос, также был швалью, но она держала свое мнение при себе.

Она не решалась обсуждать ситуацию даже с тетушкой Кэйд или Андором, а они тоже не поднимали этот вопрос, так что разговор сводился к ничего не значащей болтовне. Отчасти их осторожность объяснялась нежеланием быть услышанными, так как теперь кучер и лакей были людьми Иггинги. Но что гораздо больше беспокоило Инос, так это то, что она чувствовала, что ее предали.

Каким-то образом правительство Империи узнало о болезни ее отца и решило захватить Краснегар раньше, чем это сделают таны Нордландии. Только Хаб мог послать сюда армию. Но это требовало времени — времени для пересылки докладов и приказов, времени для совещаний и решений. Значит, об этом стало известно заранее. Но как? Андор проходил Пондаг, направляясь на юг. Возможно, он проговорился Иггинги, а тот направился в Кинвэйл, чтобы не упустить своего шанса.

В свете дня эти измышления казались абсурдными. Один взгляд на честное лицо Андора, одна его улыбка — и сомнения Инос таяли. Но когда она ворочалась долгими ночами на неудобных постелях в неопрятных, дурно пахнущих гостиницах, все это становилось слишком реальным. Инос даже додумывалась до того, что Андор с самого начала был шпионом Империи. Она пугала себя до полусмерти, подвергая сомнениям его прошлое, его происхождение, его детство. Инос знала о нем так мало, и это казалось очень важным, когда она была одна... Правда, стоило ему появиться рядом, и все это становилось таким несущественным, что принцесса ни разу не спросила его о прошлом, хотя много раз собиралась. Когда молодой человек был с ней, Инос могла смело смотреть в будущее, не боясь ни Империи, ни джотуннов. Но без него она чувствовала себя потерявшимся ребенком.

Для нее существовали только Андор... и Кэйд. Но кто-то из них ее предал.

Именно ее тетка решила ехать на север — небывалая затея для женщины ее возраста. Кэйд еще до отъезда по меньшей мере подозревала, что здоровье Холиндарна ухудшается. Она безусловно предпочла бы Империю Нордландии. Поверить, что герцогиня Кэйдолан может предать брата и племянницу, невозможно... но не более невозможно, чем поверить в предательство Андора. Кто-то из них был предателем, и Инос не могла решить — кто.

Она чувствовала себя очень маленькой, одинокой и уязвимой. Ощущала себя загнанным зверем, бегущим домой, спасаясь от преследования хищника. Ей некуда было деваться, но и дома она не будет в безопасности, потому что чудовище последует туда за ней.

Было очевидно, что Инос поедет в Краснегар, хочет она того или нет. Если она воспротивится, почетный эскорт тут же превратится в охрану, а принцесса станет пленницей. Иггинги ясно дал ей понять это. Формально она возвращалась к себе домой под его защитой, но фактически была его марионеткой. Негодяй не раскрывал ей своих планов, но можно было догадаться, что он вынудит ее подписать документ о передаче королевства под контроль императора сразу же после смерти отца. Инос могла только надеяться, что отец еще жив и в состоянии будет ей что-то посоветовать. Девушка никому не могла доверять.

Так что Инос сидела несчастная и подавленная, поддерживая вежливый разговор об окрестных пейзажах.

Андор появился у двери кареты.

— Боюсь, дамы, вам придется выйти. Еще одна сломанная ось.

Он помог спуститься тетушке Кэйд, затем Инос. Дорога представляла собой мешанину из грязи, камней и корней деревьев. Она извивалась по склону холма. Мелкий дождь пробивался сквозь сплошную крону деревьев, закрывающую небо. Заросли папоротника стеной стояли по сторонам дороги. Это была уже третья сломанная ось за последние два дня. Такая поломка означала долгое ожидание.

Инос натянула на голову капюшон и оглянулась в поисках сухого места, чтобы сесть.

— Какие могучие деревья! — воскликнула тетушка Кэйд. — Но ведь вряд ли это секвойи?

— Я думаю, кедры, — ответил Андор. — Эй, ты! Солдат! Передай мне этот сундук.

Тени сгущались и казались угрожающими. Инос чувствовала себя неуютно, окруженная со всех сторон этими первобытными зарослями. Даже воздух здесь был наполнен влажным древесным запахом. Небольшой участок дороги, который она могла видеть, заполняли солдаты, спешившиеся или верхом, лошади нервничали, дергали поводья, переступали по грязи, люди ворчали или сердито обсуждали задержку. Откуда-то сверху долетели еще более злобные крики, когда передние части узнали об остановке. Потом все затихло.

Густые леса полностью покрывали горные склоны. Инос вообще не видела гор, только деревья и круто поднимающуюся вверх дорогу. Она взяла тетушку Кэйд за руку, и они отошли на обочину, аккуратно переступая через лужи и грязь, чтобы найти укрытие от дождя и не путаться под ногами у мужчин. Андор последовал за ними, неся сундук, на котором можно было сидеть. По сторонам дороги кое-где лежал снег, грязный и полурастаявший.

Проконсул Иггинги, ехавший впереди отряда, прискакал, чтобы выяснить, что случилось. Увидев поврежденную карету, он спрыгнул с коня, отдал поводья легионеру и начал отдавать приказания. Инос с удовольствием заметила, что ему неудобно в форме: вода стекала по шлему прямо за воротник. Андор же был в широкополой замшевой шляпе, красивый и изысканный как всегда.

Тетушка Кэйд слегка вздрогнула.

— Я могу принести ковер, ваше сиятельство, — предложил Андор.

— Нет, нет! — сказала Кэйд. — Это так глупо с моей стороны! Я просто смотрела на этот лес и вдруг подумала о гоблинах.

Он ободряюще улыбнулся.

— Да, ковры не защитят вас от гоблинов! Но не волнуйтесь, их нет по эту сторону перевала. Правда, проконсул?

Иггинги был взбешен очередной задержкой.

— Ни одного гоблина! И на той стороне я тоже немало их истребил.

— Они что, так опасны? — спросила Инос, думая, что в такой густой листве может скрываться любое чудовище.

— Не так уж! Просто паразиты!

— Обычно гоблины вполне мирные люди, — тихо проговорил Андор.

— Мирные? — переспросил Иггинги. — Да они звери!

— Но не воинственные.

— Да, это так. У них свои методы избавляться от лишних мужчин. — Выражение отвращения появилось на его квадратном лице.

— Что вы имеете в виду, ваше сиятельство? — спросила Инос, удивленная, что что-то может вызвать отвращение такого грубого солдафона.

Он поколебался, но ответил:

— Многие народы проводят отбор среди юношей. Большинство делает это через войну. Гоблины используют гораздо худшие методы, но смысл, я думаю, тот же.

Ей никогда не приходило в голову так расценивать войны!

— Но почему? Чтобы другим досталось больше женщин?

— Инос! — воскликнула Кэйд.

— Иногда причина действительно в этом, — сказал Андор. — Или в захвате новых земель, или просто для того, чтобы жизнь была более мирной. Боюсь, проконсул, мы сегодня не далеко уедем.

Иггинги кивнул.

— Мы вряд ли доберемся до перевала к ночи, — пробурчал он. — Там есть домик, но здесь, мадам, вам придется расположиться лагерем.

— Может быть, моей племяннице и мне лучше поехать верхом? — мягко предложила тетушка Кэйд. Мужчины воззрились на нее в изумлении.

— А вы... вы сможете? — запинаясь, спросил Иггинги.

— Я буду в восторге! В карете так трясет! А ты, Инос, не возражаешь?

— Конечно! — согласилась Инос, забавляясь выражением изумления на лицах Андора и проконсула. Они еще не знали о способности тетушки постоянно удивлять.

Кэйд решительно поднялась.

— Тогда мы поедем. Наши амазонки в том зеленом сундуке, проконсул. Если вы будете добры распорядиться, чтобы его спустили сюда, мы сможем переодеться в карете.

Иггинги улыбался — ужасное зрелище.

— И мы можем бросить здесь эту развалину! Завтра мы будем в Пондаге, а потом вы можете ехать на санях.

Тетушка Кэйд улыбнулась ему с самым невинным видом.

— О, я думаю, мы могли бы и в лесу ехать верхом. Я давно не практиковалась, допускаю, но когда-то я была весьма лихой наездницей.

Это отнюдь не повредит ее фигуре, подумала Инос, а верховая езда не намного утомительнее тряской кареты.

Иггинги собирался сказать что-то, но вдруг остановился и стал тревожно всматриваться в лес.

— Что это было?

Андор нахмурился.

— Мне кажется, я тоже что-то слышал.

Инос ничего не слышала, но у нее мурашки побежали по коже. Лошади тоже насторожились. Проконсул крикнул солдатам, требуя тишины. Приказ передали по рядам, и вскоре слышен стал только ровный стук дождя и беспокойное шлепанье подков по грязи.

— Вот опять! — сказал Иггинги, и теперь Инос тоже что-то услышала.

— Гоблины? — нервно спросила она.

— Они не кричат. Они бегут молча. Если бы я допускал хоть малейший шанс встречи с гоблинами, я бы взял сюда собак.

— Принцесса Иносолан! — прозвучал далекий голос.

Инос подпрыгнула. Сердце ее забилось быстрее. Этот крик, хотя и слабый, слышали теперь все — Инос, ее тетка, Андор, Иггинги и десятки забрызганных грязью легионеров.

— Это очень далеко, — сказал Андор. Лицо его стало напряженным, он откинул полу плаща, высвобождая эфес шпаги.

Иггинги чуть вытащил свою шпагу из ножен и с щелчком загнал ее обратно.

— Может быть, и не так уж далеко, — сказал он. — Деревья приглушают звук.

— Принцесса Иносолан!

Это не могло быть ошибкой.

Теперь они все всматривались в чащу леса. Тетушка Кэйд пододвинулась поближе к Инос и взяла ее за руку, как будто боясь, что та побежит выяснять, в чем дело. Но это совсем не входило в намерения Инос. Она дрожала. Шпага Иггинги со свистом выскользнула из ножен.

— Вам лучше бы вернуться в карету, дамы, — сурово сказал проконсул. Он отдал приказ, и шпаги сверкнули в воздухе. Некоторые солдаты доставали тетивы для луков из непромокаемых сумок.

— Нет, подождите! — торопливо воскликнула Инос, когда тетушка Кэйд двинулась к карете. Этот голос...

— Принцесса Иносолан! — раздалось еще ближе.

Кто бы это мог быть? Что-то очень знакомое.

— Да? — отозвалась она.

— Инос! — воскликнула тетушка Кэйд.

И голос ответил:

— Это Рэп!

Рэп? Как? Это что, действительно Рэп?

— Нет! — Это казалось невозможным.

— Назад в карету! — закричал Андор и тоже вынул шпагу. — Я думаю, это какой-то демон! Вы согласны, проконсул?

Глаза Иггинги сузились.

— Я никогда не встречал лесных демонов! Бабьи россказни! — Он приложил руки ко рту и прокричал: — Подойди и покажись!

— Прикажите вашим людям опустить луки! — Голос был уже намного ближе, но никого не было видно. — Я один и не вооружен.

— Я уверен, что это демон, — настаивал Андор. — Очень опасно довериться демону — он может принять любой облик! — Он казался более растерянным, чем кто-либо другой. Его голос звучал почти визгливо, и это было странно.

Иггинги тоже, казалось, почувствовал это. Он с любопытством посмотрел на Андора, затем приказал солдатам опустить луки.

— Выходи! — прокричал он громче, чем было необходимо.

И тогда из-за дерева вышел человек. Инос не представляла себе, как он смог подобраться так близко незамеченным, но вот он был перед ней — стройный юноша в грязной кожаной одежде, протягивающий вперед свои пустые руки, чтобы все убедились в отсутствии оружия. Он тяжело дышал.

— Инос! — произнес он.

Рэп!

Он вырос и стал шире в плечах. Его одежда была невероятно грязной, а лицо здорово потемнело, особенно вокруг глаз. Оно казалось покрытым жиром — дождь скатывался по нему отдельными капельками — и было значительно более худым, чем она помнила, так что подбородок казался больше, а нос шире. У него появились юношеские усики и небольшая бородка. Голова была непокрыта, и каштановые волосы висели сосульками. Некрасиво! Но это был Рэп. Глупо, но она задрожала.

— Это, безусловно, не гоблин, — проговорил Иггинги как бы про себя. — Кто ты?

— Принцесса знает меня.

— Это правда? — спросил проконсул.

— Да, — ответила Инос, — это один из конюхов моего отца. Рэп, что ты здесь делаешь? И что это у тебя на лице?

Тут она почувствовала еще и непереносимую вонь. Ее желудок сразу сжался.

— И отчего такой запах?

— Это запах гоблинов! — мрачно сказал Иггинги. — Отойди от дам, ты!

Рэп не двинулся с места, только упер руки в боки. Он еще не отдышался после бега и говорил короткими фразами.

— Сожалею об этом аромате. В лесу нет ванн. Инос, я пришел, чтобы предупредить тебя, что твой отец умирает. Но вижу, что ты уже знаешь.

Неужели Рэп тоже прошел весь этот путь, чтобы предупредить ее? Она посмотрела на Андора, который стоял, сжав зубы и нахмурившись.

— Мне сказал Андор.

— А, так это Андор, не правда ли? — Рэп с гневом впился в него глазами. — Тогда я имею для тебя еще одно предупреждение! Не доверяй этому человеку! Он...

— Рэп! — воскликнула Инос. — Что ты знаешь о сэре Андоре?

— Он продал меня гоблинам, вот что я о нем знаю!

Продал его... Опять Инос поморщилась от ужасного запаха.

Андор поднял шпагу и шагнул вперед. Она положила руку ему на локоть, удерживая его.

— Андор, вы знаете Рэпа?

— Дорогая, это не тот, кто вам кажется. Это лесной демон. Они могут принимать разные облики. Не верьте ни единому слову. Они очень злые.

— Андор! Рэп, как ты сюда попал? Тетушка, ведь это Рэп, правда?

— Не знаю, дорогая. Я его никогда не видела.

— Кто ты по происхождению? — спросил Иггинги. — Ты и не имп, и не гоблин.

— Это демон, — настаивал Андор. — Или злой дух.

Дух? Инос почувствовала слабость в ногах. Уж конечно нет!

— Я фавн, — ответил Рэп, все еще глядя на Инос. — Смесь джотунна и фавна, принятый в племя гоблинов. Но не по моему желанию — это его вина. — Он опять указал на Андора.

Инос пожалела, что не может тихо лишиться сознания, как полагалось бы знатной даме в такой момент. Рэп всегда был таким надежным! И это определенно был тот самый Рэп, которого она знала, — только повзрослевший, да еще с усами и варварскими татуировками.

— Рэп, — произнесла она, стараясь на сорваться на истерические нотки, — что это за странные знаки у тебя вокруг глаз?

Рэп застыл на мгновение, словно забыв о татуировках, затем поднес руку к глазам.

— Эти?

Андор рассмеялся и бросил шпагу в ножны.

— Я действительно встречал его! — сказал он. — Я просто не узнал его в этом гоблинском наряде. Я встречал его в Краснегаре. А теперь, парень, расскажи ее высочеству, как гоблины заслуживают эти татуировки.

— Я этого не делал! — закричал Рэп.

— Чего не делал? — спросила Инос.

— Скажите ей, проконсул! — насмешливо произнес Андор.

— Нет уж, говорите сами, — нахмурился Иггинги.

— Он замучил мальчика до смерти!

И Инос сказала «Нет!» одновременно с Рэпом, который повторил:

— Я этого не делал!

— Он должен был это сделать! — сказал Иггинги. — У них такой обычай.

Затем Андор обнял Инос за талию, и она была очень благодарна за это.

— И это он продал мне лошадей.

— Продал вам лошадей? — тупо повторила она. Он кивнул, глядя на Рэпа.

— Я поспрашивал, где можно купить лошадей, и меня направили к этому парню. Мы встретились в баре, и он продал мне двух лошадей.

И это Рэп! Ведь все лошади в Краснегаре принадлежали ее отцу. Конечно, Андор не мог этого знать. Но представить Рэпа в баре, да еще продающего лошадей?

— Лжец! — закричал Рэп. — Он лжет, Инос! Мы вместе уехали из Краснегара, и он продал меня гоблинам! Тем самым он расплатился за свободный проезд для себя...

— О нет, Рэп! Я не хочу слушать!

— Инос, он волшебник!

Принцесса вспомнила, что в детстве Рэп очень нравился ей. Конечно, в те дни она очень мало знала о мужчинах, а о знатных мужчинах — вообще ничего. К счастью, теперь, после Кинвэйла, она уже лучше разбиралась в этом и могла оценить, с каким самообладанием держался Андор, несмотря на оскорбления, выкрикиваемые этим грязным бродягой. Рэп как-то одичал за последнее время, возможно, сказалось его фавновское происхождение.

— Если тебя продали гоблинам, ты находишься уж в слишком хорошей форме, — заявил Иггинги. — Шпионишь для них, а? Подойди-ка сюда с поднятыми руками.

— Нет! — воскликнул Рэп. — Инос, ты же знаешь, я не стал бы лгать тебе!

О Рэп! Ее сердце сжалось. Инос посмотрела на Андора. Тот грустно улыбнулся и покачал головой. Она поняла, какими беспомощно-детскими кажутся ему ее сомнения и какую зрелость проявляет он сам, не отзываясь на оскорбления и не обижаясь на ее глупые колебания. Нечего слушать всякую ерунду! А от запаха принцессу просто тошнило. Инос гордо подняла подбородок и отвернулась, позволив Андору увести себя.

— Инос! — завопил Рэп. — Он колдун, или демон, или что-то в этом роде!

Иггинги махнул рукой своим людям.

— Взять его! Свяжите!

И вдруг все лошади попятились и заржали в необъяснимой панике. Солдаты были сбиты с ног, некоторых проволокло по грязи. Казалось, что источником этого страха была Инос — кони бросились в разные стороны от нее, по дороге и даже в лес. Испуганные животные сбивали с ног целые группы людей. Команды офицеров тонули в проклятиях, ржании, шлепках по грязи и топоте. Инос, тетушка Кэйд и Андор оказались как бы в центре этого хаоса, а вся когорта боролась, чтобы подчинить себе взбесившихся лошадей. Тем временем лесной пришелец исчез среди деревьев.

Андор быстро повел Инос к карете.

— Укройтесь здесь! — крикнул он, перекрывая шум. — Тут может быть засада.

Он помог забраться в карету и ей, и тетушке Кэйд. Инос рада была подчиниться. В перекошенной карете тетушка обрушилась на нее всем своим весом, но Инос нисколько не возражала. Тесный контакт был сейчас очень кстати.

— Это был Рэп, — прошептала она, борясь со слезами.

— Да, дорогая.

— Но продавать отцовских лошадей? В барах?

— Если он действительно продал дворцовых лошадей, — сказала Кэйд, — то это наверняка стало бы известно, так?

— Конечно! — В конюшнях было не так уж много лошадей, чтобы кража прошла незамеченной, и не так много конюхов, чтобы не вычислить вора. Глупый Рэп! — Значит, об этом узнали, и он убежал!

— И вполне возможно, что он нашел приют у гоблинов, — согласилась тетка. — Не знаю, дорогая, зачем он последовал за тобой на юг. Возможно, надеялся сочинить для тебя какую-нибудь невероятную историю...

— Да, скорее всего. — Инос знала, что в этом возрасте парни иногда ведут себя странно. Именно тогда проявляются плохие качества в некоторых. Инос слышала много историй об этом в Кинвэйле и получила множество предупреждений. Но Рэп? Это ведь не был злой дух?

Когда душа умершего представала перед Богами, ее взвешивали, и если добро, совершенное ей, перевешивало зло, то она становилась частью Добра. Но если перевешивало зло, то общее Зло могло отвергнуть ее, и тогда душа становилась злым духом, не находящим себе пристанища и являющимся людям по ночам.

Кэйд даже вздрогнула.

— Боже мой, мне показалось, что оно... что он был живой.

— И Рэп не мог оказаться на стороне зла! — Однако если он опустился до продажи лошадей в барах, что еще мог он успеть натворить, прежде чем умер? Инос похолодела.

— Не думаю, что это был дух, — твердо сказала Кэйд. — Вряд ли духи могут так отвратительно пахнуть!

Инос удалось выдавить улыбку. Какое облегчение, что тетка согласна с ней! Это был Рэп. Живой Рэп.

Она оглянулась. Солдаты понемногу восстанавливали порядок, но у кареты никого не было. Даже Андора...

— Тетя, как Иггинги узнал насчет отца? Почему он дожидался в Кинвэйле, когда появится Андор? Это могло быть условлено!

Кэйд виновато моргнула.

— Это моя вина, дорогая.

— Твоя?

— Да. Я проговорилась Экке, что беспокоюсь о здоровье твоего отца. Канцлер Ялтаури должен был посылать мне отчеты, но их не было.

— Так за всем этим стоит Экка?

— Боюсь, что так.

— Значит, когда... если отец умрет...

— Проконсул, думаю, провозгласит герцога королем. Я сделала такую глупость, дорогая! Я не понимала...

Инос поцеловала ее в щеку.

— Но это не Андор?

— Нет! Не думаю.

— Я доверяю Андору, — твердо сказала Инос. — А ты?

— Я... — На секунду тетушка Кэйд заколебалась, но потом улыбнулась. — Ты просишь меня выбрать между ним и этим очень пахучим мальчиком?

Инос засмеялась и обняла ее. Невидимые птицы разразились трелями в ее душе — никто не предавал ее, кроме этой ужасной вдовствующей герцогини! Кэйд поступила глупо, но не со зла. Андор не виноват — Инос никогда больше не усомнится в нем! Увидя Рэпа, она еще раз поняла, насколько ниже казались в сравнении с Андором все прочие мужчины. Андор, о Андор!

Волк, гоблин и фавн, обладающий ясновидением, — не было ни малейшей вероятности, что солдаты могут выследить их.

Через час или около того отряд двинулся вперед по горной тропе. Инос и ее тетка ехали верхом, а карету пришлось бросить. Лошадь Инос шла очень близко к лошади Андора, но с такого расстояния Рэп не мог сказать, была ли она на привязи или нет. Он не мог подозвать ее, потому что не знал, что это за лошадь. Знал бы Андор, что этот план был отвергнут Рэпом как слишком опасный для Инос! Кроме того, по его следу бросится вся армия импов, а его рассказ слишком неправдоподобен, чтобы ему кто-нибудь поверил.

В густом лесу он следил за ними внутренним зрением. Юноша промок насквозь и чувствовал себя несчастным, сидя здесь сгорбившись и тыкая мох палочкой — тык, тык... Флибэг спал, но, когда колонна двинулась, он единственный из них троих услышал далекий стук подков и поднял голову. Маленький Цыпленок сидел на стволе поваленного дерева, упершись локтями в колени, терпеливый, как сами деревья.

Тык, тык...

Дождь сбегал по шее Рэпа, но он нарочно не поднимал капюшон. Он почти жалел, что встреча состоялась, что он не пропустил Инос и не отправился блуждать по Империи. Но с теми, кто знает слова силы, может случиться все что угодно — так учил его Андор. Кроме того, через горы проходила всего одна дорога.

Отвергнутый с презрением. Тык!

Даже Инос его оттолкнула! Тык!

Но Андор знает слово, и ему будут верить больше, чем всем остальным. Вызывать доверие было его талантом.

Тык! Палочка сломалась.

Рэп поднялся на ноги.

— Что теперь делаем? — спросил Маленький Цыпленок. Рэп вздохнул.

— Ты все еще моя падаль, гоблин?

Подобная осторожность вызвала ухмылку на лице гоблина. Он кивнул.

Мысль о долгом тяжелом пути приводила в отчаяние.

— Теперь мы побежим обратно, — сказал Рэп. — Обратно в Краснегар.