4

Кожаная одежда действительно была лучше меховой — для бега. Она ничего не весила, она выпускала пот, но не впускала холодный ветер, а ноги постоянно были в движении в мягких мокасинах и не мерзли. Защищенный жиром и кожей, Рэп бежал трусцой вслед за Маленьким Цыпленком по снегу, залитому лунным светом, и понемногу начинал чувствовать себя увереннее. Флибэг вскоре нагнал их и занял место впереди.

Пробежав около лиги, а то и больше, Маленький Цыпленок перешел на шаг. Он сбил сосульки у себя под носом, чтобы снять маску, но когда Рэп поднял руки в рукавицах, собираясь сделать то же, гоблин просто стукнул его по рукам.

Красный и запыхавшийся, он какой-то момент изучал Рэпа, затем спросил:

— Натер что-нибудь?

Рэп пробормотал что-то нечленораздельное и покачал головой.

Маленький Цыпленок кивнул с мрачным удовлетворением.

— Хорошо бежишь, городской парень.

Рэп улыбнулся про себя, но кивнул.

— Так побежим быстрее?

Рэп кивнул уже с меньшей уверенностью, и гоблин усмехнулся, застегивая маску. Однако после этого Маленький Цыпленок продолжал бежать в том же темпе.

Любой житель Краснегара должен был иметь хорошие ноги. Рэп надеялся, что после его недельного путешествия верхом он будет в лучшей форме, чем Маленький Цыпленок. Но проходили часы, и он понял, что ошибался. Все плыло перед глазами: снег и деревья, тени и лунный свет. Сердце колотилось, ледяной вдох следовал за горячий выдохом. Легкие болели от холодного воздуха. Флибэг держался на некотором расстоянии впереди. Маленький Цыпленок почти все время бежал, лишь изредка переходя на шаг. Иногда им приходилось двигаться, подняв руки, чтобы отводить нависшие над головой ветви, иногда они ползли со скоростью улитки, продираясь сквозь бурелом. Но чаще всего они просто бежали. Рэп был бы не в силах поддерживать разговор. Скоро он вообще перестал что-либо соображать и чувствовать, кроме упорного самоубийственного желания доказать, что городской парень способен не отстать от гоблина.

Как раз перед заходом луны они добежали до деревни племени Дикобраза. Услышав лай собак, Маленький Цыпленок снял маску. Прежде чем войти в дверь, он пропустил Рэпа вперед. К этому времени Рэп слишком устал, чтобы чему-то удивляться, но его приняли как Плоского Носа из племени Ворона безо всяких вопросов. Большинство жителей деревни отправилось в их деревню, чтобы посмотреть на зрелище, но здесь оставались два молодых человека, много стариков, а также дети, слишком маленькие, чтобы путешествовать.

Деревня была построена по тому же плану, что и в племени Ворона, разве что немного побольше. Войдя в помещение, Рэп почувствовал непереносимое тепло. Впрочем, в комнате не могло быть жарко, потому что жильцы уже успели улечься, а огонь вновь разводили для гостей. Пальцы Маленького Цыпленка проворно развязали завязки его костюма, и он с облегчением разделся, сел у очага и с жадностью выпил то, что ему дали. Его сознание застилала пелена, подобная дыму, плывущему под потолком. Все, что он хотел, это спать, спать, спать...

Затем Маленький Цыпленок уложил его на полу у очага и принес ведро с неизбежным медвежьим жиром. Он внимательно осмотрел ноги Рэпа, затем сделал массаж, умело расслабляя сведенные мышцы и успокаивая боль. Это было божественно.

— Мягкий, городской парень! — презрительно буркнул он.

Рэп не мог не согласиться, уверенный, что не прошел бы сейчас и двух шагов. Когда массаж закончился, он предложил сделать то же самое для Маленького Цыпленка, хотя и не мог похвастаться особым умением.

Глаза молодого гоблина загорелись гневом.

— Для падали?

Может быть, он и не нуждался в массаже. Он выглядел таким же свежим, как и в начале их пути, несколько часов назад. Прихватив тарелку с едой, поставленную хозяевами у очага, гоблин направился к двери. Ясновидение подсказало Рэпу, что он пошел в дом для мальчиков.

И только тогда Рэп осознал, почему именно его пропустили вперед для знакомства и почему болит кожа вокруг глаз, — раньше он этого не чувствовал. Он быстро проглотил поданную еду, поблагодарил хозяев, завернулся в меховую подстилку для сна и только тогда подумал, что скажет на это Инос.

Казалось, он едва успел закрыть глаза, как Маленький Цыпленок уже тряс его за плечо, а потом опять сделал массаж, чтобы размять сведенные во сне мускулы. После этого он сурово приказал Рэпу выйти освежиться. Как только этот новый раб начал одевать Рэпа, две женщины бросились готовить еду для гостей. Маленький Цыпленок исключительно серьезно относился к своим обязанностям, будь то долгие мучения для развлечения публики или забота о своем хозяине. Он не позволял Рэпу делать ничего, что мог бы сделать сам, даже завязывать шнурки. От Рэпа же он не принимал никакой помощи. В собственных глазах он был не мужчиной и не мальчиком, а падалью, собственностью, которая должна приносить пользу, оберегая этого хрупкого негоблина.

Без единого слова он двинулся на юг. И если бы не первые проблески восходящего солнца в небе, Рэп никогда бы не поверил, что провел в племени Дикобраза целую ночь.

Так же проходили и следующие дни. Каждое утро Маленький Цыпленок получал указания. К ночи они доходили до очередной деревни. Разговаривать в масках было невозможно, а к вечеру Рэп был слишком измучен, чтобы попытаться поговорить с гоблином. Так или иначе, его спутник отказывался оставаться в доме для мужчин после того, как делал Рэпу массаж и устраивал его на ночь.

Рэп иногда разговаривал с хозяевами, но он не мог сообщить им ничего интересного, а их новости ничего не значили для него. Ответом на его вопросы о Дараде была сердитая тишина — уже тем, что спрашивает, он нарушал неписаные законы гостеприимства. С ним всегда обращались вежливо и не отказывали в приюте, но держались настороженно, отчасти из-за того, что он не был урожденным гоблином, главным же образом из-за Маленького Цыпленка. Иметь раба было преступлением. Рэп нарушил правила, не дав побежденному противнику той смерти, которой он желал и заслуживал.

Постепенно Рэп полностью оправился, чему особенно помогли огромные порции еды каждый вечер. В основном это было свежее мясо, которое в Краснегаре считалось большой роскошью. Со временем Маленький Цыпленок стал передвигаться быстрее, но незначительно — деревни были расположены на расстоянии одного дня пути и большая скорость ничего бы не дала. Световой день становился все длиннее, поскольку весна приближалась, а путешественники значительно продвинулись на юг.

На шестое утро, перед тем как завязать маски, Маленький Цыпленок остановился и посмотрел на Рэпа с хитрым блеском в глазах.

— Племя Лосося, — сказал он, — потом Орла, потом Лося. Три дня?

— Ну да.

— Или переночуем в снегу, а потом у Лосей. Два дня?

Даже намек на вызов со стороны Маленького Цыпленка был непереносим.

— Давай так, — ответил Рэп.

— И побежим быстрее? — Глаза гоблина расширились.

— Так быстро, как ты захочешь!

— Городской парень! — захохотал Маленький Цыпленок и презрительно кинул горсть жира прямо в лицо Рэпу.

Несколько часов спустя помрачневший от напряжения Рэп начал удивляться, почему его товарищ не взял с собой еды, если в конце пути их не ожидает жилье. Ответ был ясен — гоблин привык жить в лесу. Они остановились, когда Маленький Цыпленок решил, что бежать уже слишком темно, — он не знал, что Рэп видит в темноте. Он развел костер, а потом еще два. Лучше три маленьких огня, чем один большой, пояснил он и тут же заорал от бешенства, когда Рэп попробовал помочь собирать хворост. Когда понадобилось ведро, чтобы растопить снег, гоблин использовал свой заплечный мешок, бросая туда горячие камни. Полученная вода, на которую Рэп с жадностью набросился, имела довольно странный вкус.

— Я найду еды! — объявил Маленький Цыпленок. Он недовольно показал на Флибэга, которого до сих пор полностью игнорировал. — Ты держишь его здесь?

Рэп кивнул. Он был рад такой компании, особенно теперь, когда сидел в чаще леса, в темноте, среди плотно обступивших поляну чернеющих елей, и думал, что будет делать, если Маленький Цыпленок не вернется. Флибэг же спокойно спал в ямке, вырытой им в снегу.

Но Маленький Цыпленок вернулся, да еще очень быстро. Он нес двух белых зайцев, пойманных вне пределов видимости Рэпа, так что тот не знал, как это удалось гоблину. Сам юноша вряд ли справился бы быстрее, даже если бы ему пришлось бежать за ними на рынок.

Гоблин оказался также и прекрасным поваром, будь он проклят!

Их лагерь располагался в низине, наполовину засыпанной снегом. Как оказалось, это было не случайно. Как только путники поели, Маленький Цыпленок начал рыть в снегу пещеру, как это делают собаки, и опять с возмущением отверг помощь. Сделав пещеру достаточно глубокой, он наломал еловых лап. Рэп опять попробовал помочь ему, и теперь гоблин не протестовал. Он просто продемонстрировал свое превосходство в силе, легко отломав толстую ветвь, с которой не справился Рэп. Юноше пришлось сдаться и вернуться к костру. Наконец пещера была выложена еловыми лапами к полному удовлетворению Маленького Цыпленка. Он вылез и позвал Рэпа.

— Ты первый, — сказал он. — Я потом. Закрою вход.

— А как насчет Флибэга? Он бы нас согрел.

В темноте Рэп не мог видеть выражения лица Маленького Цыпленка, но знал, что тот недолюбливает собаку.

— Он не пойдет, — сказал он неохотно.

— За мной пойдет.

После минутной паузы гоблин очень тихо сказал:

— Покажи.

Рэп заполз в пещеру и позвал собаку, не произнеся ни звука. Флибэг проснулся, подбежал и заглянул внутрь, чтобы посмотреть, что хочет его друг. Затем послушно вполз и улегся рядом с Рэпом, обдав его зловонным дыханием и шевеля ветки хвостом.

Пещера представляла собой узкий туннель, и трудно было представить, как здесь может уместиться кто-то третий, однако Маленький Цыпленок лег на спину и влез, отталкиваясь ногами, потом нагреб ногами же кучу снега, чтобы закрыть вход. Это было нелегко, и, когда он кончил, он тяжело дышал, лежа вплотную к Рэпу. Наверняка Рэпу будет тепло этой ночью в закрытой пещере, защищенной от ветра, между двумя спутниками.

Внутри было темно, да и лицо Маленького Цыпленка было слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть, но Рэп знал, что сейчас на нем застыло задумчивое выражение. Он ждал вопроса.

— Как ты это делаешь? — прозвучал шепот у самого его уха.

— Не знаю, Маленький Цыпленок. Я говорю мысленно. Это действует и на лошадей, но еще больше на Флибэга.

Некоторое время гоблин смотрел в пространство, потом спросил:

— Это ты сбил меня с ног в поединке? Вот оно!

— Да. Это были не Боги. Это сделал я.

Рэп и сам не знал, почему он признался в этом. Дело не в том, что ему хотелось похвастаться. Скорее он очищал свою совесть. Он почувствовал, как открылся большой рот рядом с ним, обнажая крупные зубы, и какое-то мгновение Рэп ожидал, что они вопьются в его горло.

Но это была улыбка. Не зная, что его могут видеть, Маленький Цыпленок улыбался в темноте тому, что городской парень так ловко обставил его. Через минуту он сказал с усмешкой:

— Хороший противник! Не знал. Теперь знаю.

Больше гоблин ничего не добавил. Он так и лежал, ухмыляясь в темноте, когда Рэп заснул.

Не признавая никаких правил, гоблин не возмущался тем, что Рэп выиграл не совсем честно. Он был рад узнать, что его победил обычный человек, а не Боги, — к такому выводу пришел Рэп.

Но он ошибался.

На следующее утро три фигуры вылезли из пещеры и сразу оказались в густом тумане. Лес был виден всего на несколько ярдов, остальное терялось в сплошной белизне. Неподвижный, пронизывающе холодный и предательский туман делал все дороги похожими одна на другую.

— Хорошая пещера, — саркастически произнес гоблин. — Останемся надолго.

— Юг вон там. Я поведу.

— Будешь ходить кругами.

Рэп покачал головой.

— Я-то не буду. На юг — это к реке, затем вверх по ней до деревни Лося, правильно?

Его спутник пожал плечами, должно быть, думая, что разминка не принесет вреда, всегда ведь можно вернуться по своим следам или вырыть новую пещеру. Так что в этот день Рэп бежал трусцой впереди через сплошную белизну, прочерченную кое-где темными стволами деревьев, а молчаливый гоблин следовал за ним. Река появилась именно там, где и должна была быть, и они побежали вдоль нее. Ясновидение подсказало Рэпу, где лучше перейти по льду и как пробраться через лес, так что он привел Маленького Цыпленка прямо к двери дома.

Рэп думал, какое чувство вызовет у гоблина эта его сверхъестественная способность. Страх? Уважение? Но когда кожаная одежда была снята, Маленький Цыпленок только улыбнулся, чем-то очень довольный, и ничего не сказал.

Рэп подошел к очагу и был представлен хозяевам, после чего последовали обычные объятия скользких от жира рук. Маленький Цыпленок появился с неизменным ведром жира.

— Мне теперь это не нужно! — твердо сказал Рэп. — Мои ноги достаточно сильны. Никакого массажа.

Он повернулся спиной, забыв, что Маленький Цыпленок крайне серьезно относится к своим обязанностям и к тому же превосходный борец. Без всякого предупреждения Рэп был брошен на пол, а гоблин уселся на него сверху. В этот раз зрители наслаждались массажем значительно больше, чем сам Рэп.

Племя Рыси... Новая деревня Орла...

В деревне Бобра они четыре дня пережидали снежный буран, а ветер завывал вокруг бревенчатых изб, как стая гигантских волков. Холод был настолько непереносим, что даже Маленький Цыпленок одевался, чтобы перебежать из одного дома в другой или выйти по нужде. Гоблины натянули веревки от дома к дому, чтобы не потеряться в снежной мгле и не замерзнуть в нескольких шагах от двери.

Большую часть времени Рэп проводил в размышлениях. Они были в дороге уже четыре недели. Возможно, король уже умер, а Инос ничего не знает. Или ей сказали?

Он наблюдал за гоблинами, ведущими зимой довольно однообразную жизнь, а они старательно не замечали его, пока законы гостеприимства не требовали предложить ему еду или питье. Переносил насмешливое презрение Маленького Цыпленка в те редкие минуты, когда тот появлялся в доме мужчин. Рэп страстно желал, чтобы его талант общения с животными распространялся также на людей, как у Андора. И опять его мысли возвращались к Андору.

Король Холиндарн знал слово силы — так сказал Андор. Если Андор пошел на такие жертвы, чтобы выманить слово у Рэпа, то он, скорее всего, попытается узнать и слово короля.

Слова передаются на смертном одре. Если Инос вернется домой вовремя, отец скажет ей слово, передающееся со времен Иниссо. Рэп чувствовал все большую уверенность, что Дарад опять превратится в Андора, а Андор постарается разыскать Инос в Кинвэйле. Он использует свое сверхъестественное обаяние, чтобы завоевать ее доверие, затем поедет с ней в Краснегар. Нужно обязательно сказать ей о болезни отца, но нужно также предупредить ее насчет Андора.

Тот выиграл неделю, пока Рэп был пленником в племени Ворона. Он может и сейчас выгадывать время, если успел уже перевалить через горы и буран не застал его. Как только погода успокоится, Рэп попросит Маленького Цыпленка прибавить шагу. Уж он как-нибудь выдержит!

Наконец буран кончился. Их поход продолжался, и теперь это была не только проверка на выживание, теперь это было еще и состязание. Бег продолжался дольше, остановки становились короче. Маленький Цыпленок бросал вызов, а Рэп упрямо принимал его. Он бежал до тех пор, пока кровь не начинала идти у него носом, а жизнь казалась бесконечной мукой.

Это было безумием. Рэп безошибочно выбирал дорогу, но Маленький Цыпленок вполне мог подвернуть ногу, и тогда их обоих ждала бы смерть в пустынном лесу. Оба знали это. Рэп не хотел признавать, что он хоть в чем-то уступает гоблину. Но он был слабее, и Маленький Цыпленок мог всегда заставить его почувствовать это. Необычные способности Рэпа он просто игнорировал, так что они не брались в расчет. С каждым днем гоблин увеличивал нагрузку. Рэп презирал себя за слабость, но не хотел сдаваться. Он хитростью отнял у гоблина возможность пытать его, теперь же он пытал себя сам. Его мучения если и не были такими острыми, то длились дольше — намного дольше, день за днем сплошных мучений.

Чем больше он старался, тем насмешливее блестели глаза у гоблина... и Рэп старался еще больше.

Однажды ночью юноше показалось, что ему выпала удача. Это был самый тяжелый день — впрочем, каждый день казался тяжелее предыдущего, и Рэп едва стоял на ногах, собирая хворост для костра. Гоблин уже не возражал против этого, поскольку помощник из него был явно никудышный.

Вдруг, через боль и усталость, Рэп ощутил движение в пределах ясновидения. Он выпрямился, мысленно поискал и решил, что это маленький олень. Сделав знак молчать, он послал Флибэга кругом, чтобы обойти дичь сзади и погнать на них. Маленький Цыпленок, недоумевая, но не смея возражать, уселся и стал наблюдать. Рэп натянул лук, прицелился и ждал, дрожа от усталости и напряжения, внимательно отслеживая приближение жертвы. Олень вырвался из кустов прямо на поляну, в том месте, где Рэп и ожидал, и он выстрелил — и промахнулся.

Вроде бы даже и не торопясь, Маленький Цыпленок встал, взял лук из руки Рэпа, нагнулся, чтобы поднять стрелу, прицелился, выстрелил и безошибочно поразил животное прежде, чем оно скрылось за деревьями. После этого он с ослепительной улыбкой протянул лук Рэпу.

Чувствуя себя несчастным, Рэп молча наблюдал процесс свежевания и приготовления еды. Именно нечеловеческая усталость заставила его руку дрогнуть. Даже плохому стрелку было трудно промахнуться по такой цели. Он захотел продемонстрировать свое превосходство и опять оказался в дураках. Каждая мышца, каждый сустав ныли от усталости. Казалось, что их последний переход длился несколько дней. Догадайся он заметить положение луны в момент выхода, он бы знал, сколько времени прошло. Теперь же Рэп знал только, что они бежали много-много часов. Юноша был настолько измучен, что сомневался, сможет ли он съесть хотя бы кусочек оленины. Ему требовалось усилие, чтобы держать глаза открытыми, грудь горела, ноги болели. А Маленький Цыпленок выглядел так, как будто только что встал с постели. Для каждого человека существует предел, до которого он способен терпеть такие муки, и Рэп был уверен, что уже достиг его. Почему же не признать, что состязаться с гоблином бесполезно? Кому какое дело? Что это изменит?

И тут Рэп увидел, что гоблин, сидящий на корточках у костра, рассматривает его с обычной улыбкой превосходства.

— Теперь ешь, Плоский Нос. Потом спим? Или еще бежим?

Рэп в упор посмотрел на самодовольно ухмыляющееся лицо. Что-то плакало в его душе, когда он ответил:

— Конечно, побежим еще!

5

Звук дождя, барабанящего по стеклу, сменился стуком отдельных капель. В дальнем конце комнаты в большом камине сонно потрескивали дрова. Где-то вдали хлопнула дверь. Дождь был предвестником весны, и Инос опять восхитилась, что весна здесь наступает так скоро. Старый добрый Краснегар еще долгие месяцы будет находиться под железной пятой зимы, здесь же она вчера собирала подснежники. Цветы! Деревья не производили на нее особого впечатления, но цветы — это какое-то чудо.

Было сонное послеобеденное время, и Инос сидела, поджав ноги, в большом кресле в библиотеке, держа на коленях какую-то заумную книгу, написанную старинным, трудно читаемым шрифтом. У камина тетушка Кэйд клевала носом над любовным романом. Еще несколько дам и кавалеров делали вид, что читают. Инос очень старалась разобрать буквы, но готова уже была признать поражение. Конечно, она могла бы попросить библиотекаря перевести для нее ключевые отрывки, но она была почему-то уверена, что чтение этого тома посчитали бы не подходящим для нее. Ей, разумеется, не откажут, но перевод займет много времени, а тем временем книга куда-нибудь денется.

Весна! За ней придет лето, и ее корабль будет готов к отплытию в Краснегар. Она вздохнула и стала глядеть в окно, рассеянно накручивая на палец золотой локон. Вернуться в Краснегар? Если быть честной, она теперь не так уж хотела этого. Она очень скучала по отцу, но и только. Там не было ни единого человека, равного ей по положению, и ни одного ровесника, который бы понял что-либо из рассказов о Кинвэйле.

Инос бросила взгляд на засыпающую тетушку Кэйд, удивляясь, как она пережила такое. Сорок лет, если не больше, та жила в Кинвэйле как жена, а потом вдова, а потом все бросила и поехала в Краснегар, чтобы заменить мать внезапно осиротевшей племяннице. Племяннице, которая даже не способна была это оценить, пока не увидела сама, чем пожертвовала для нее тетка. Вернуться в застывший, изолированный от мира Краснегар, когда Кинвэйл предлагал столько развлечений!

А она? Конечно, нужно возвращаться. В этом не приходилось сомневаться. Летом она вернется, незамужняя и даже не обрученная.

Уже прошло пять месяцев с тех пор, как уехал Андор.

Тетушка Кэйд и ее сиятельство герцогиня испробовали всех своих кандидатов. Долгий парад искателей ее руки, начавшийся великолепным Андором, завершился теперь ужасным проконсулом Иги. Если Андор был случайностью, то Иггинги был катастрофой. Он не был приглашен в Кинвэйл для знакомства с Инос, в этом ее с горячностью уверила тетка. Кроме того, он был вдвое старше ее и уже женат. К несчастью, сам Иггинги совершенно не считал это препятствием. Он был худшим из ухажеров, да и вообще худшим из всех. В данный момент в имении гостили несколько молодых людей, достойных если не разделить с девушкой жизнь, то хотя бы скрасить ей одиночество. Но сейчас ни один не решался подойти к Инос, боясь угрожающих взглядов проконсула. Тот вел себя так, как если бы принцесса была его собственностью.

Одной из причин, приведших ее в библиотеку, было как раз желание избежать назойливого внимания Иггинги. А библиотека была последним местом, где его можно было увидеть.

А как красиво Андор читал стихи!

Никто никогда не мог сравниться с Андором. Конечно, Инос никак не ожидала этой мгновенной, как молния, вспышки страсти. Принцессе подобало больше учитывать положение в обществе, остальное же должно было быть просто приемлемым. Достаточно было, чтобы человек не был совсем уж отвратителен. Но сейчас, даже стараясь судить объективно, Инос не могла найти ни одного подходящего ей жениха — кроме Андора. А от мысли о нем придется отказаться. Пять месяцев...

Принцесса подняла книгу и сделала еще одну попытку. «Краткая история незабвенного и горячо любимого доброго волшебника Иниссо, его наследников и последователей, с кратким описанием их дел и свершений». Безумно скучно, но актуально. Странным человеком был этот Иниссо! Почему ему понадобилось строить свою башню на далеких берегах Зимнего океана? Еще более странно, почему он разделил наследство? То, что он распределил между тремя сыновьями свои магические знания, было очень странно для волшебника. Инос обнаружила частые упоминания, что и в их роду должны передаваться какие-то волшебные знания. Надо будет спросить отца, когда она вернется домой. Принцесса улыбнулась, представив своего практичного, трезво мыслящего отца, тайком совершающего какие-то магические ритуалы.