Что же, их возмущение было взаимным!
      В толпе, ждущей во дворе, Инос заметила нескольких человек, которые сопровождали Азака утром, - некоторые из них уже сидели верхом, другие осматривали коней и сбрую и, очевидно, задержались только затем, чтобы взглянуть на непривычное зрелище: женщину на коне. После этого должна была начаться охота. Пятеро неудачников - Азак, его братья и дяди - с нескрываемым вожделением поглядывали на толпу людей и лошадей, конюхов и псарей, охранников и слуг. Псы рвались с поводков, сокольничие стояли наготове.
      Инос почувствовала болезненный укол совести.
      - Вижу, я помешала вашему развлечению, кузен. Я была слишком самонадеянна. Моя экскурсия могла подождать.
      Азак раздраженно взглянул на нее - султан, который объявил о своем решении, не мог передумать.
      - Для охоты впереди еще много дней, кузина.
      - Как бы мне хотелось присоединиться к вам! - с девической невинностью воскликнула Инос. - Разумеется, если это позволительно. Я еще никогда не видела охоты с ястребами. Ведь это ястребы, верно?
      - Большие ястребы.
      - Вот как? А мы на севере охотимся с кречетами. Пять пар красных глаз вспыхнули, словно сигнальные фонари.
      - С кречетами! - эхом отозвались два потрясенных юных дядюшки.
      - Вы... сами? - переспросил Азак.
      - Разумеется.
      Пять царственных лиц затвердели от шока. Очевидно, женщина на коне была меньшей непристойностью по сравнению с женщиной, охотящейся с кречетом.
      - Моей любимицей была Рапира - быстрая, послушная. Как мне недостает ее! Некоторое время отец пробовал охотиться с золотистым орлом, но ему редко везло. Пару раз в Кинвэйле я выезжала на охоту с соколами-сапсанами, но училась именно с кречетами. Других ловчих птиц в Краснегаре нет.
      Принцы обменялись взглядами, в которых отчетливо читались сомнение или возмущение, а может, и то и другое.
      - Сначала найдем вам лошадь. - Азак чуть не положил руку на плечо Инос, но поспешно отдернул ее и сделал широкий жест, приглашая гостью пройти вперед. В сопровождении четверых принцев они прошагали по пружинистому дерну туда, где две лошади стояли отдельно, окруженные конюхами. Одной из этих лошадей оказался гигантский вороной жеребец, несомненно, самый громадный из всех, каких доводилось видеть Инос, - он переступал ногами, плясал на месте, бил копытом, не давая отдыха конюхам. Пони из Краснегара были смирными, коренастыми лошадками, но Инос считала лошадей Кинвэйла непревзойденными. Однако они и в подметки не годились этому лоснящемуся эбеновому красавцу. Инос сразу поняла, кто поедет верхом на этом жеребце.
      Затем она перевела взгляд на понурую низкорослую клячу, стоящую рядом, и все угрызения совести мгновенно растворились в волне возмущения. Длительный осмотр превратил возмущение в ярость.
      - Кузен! - произнесла она тоном, от которого застыл бы на месте любой дворцовый слуга из Краснегара. - Что это значит? За такое мой отец велел бы высечь конюхов!
      - В чем дело, ваше величество? - Азак в притворном недоумении уставился на нее, широко раскрыв глаза цвета розового дерева. Он и впрямь оказался искусным комедиантом.
      Голос Инос обрел силу.
      - Ну что же, если вы ничего не замечаете, пока она стоит, велите конюху пустить ее по кругу - только вряд ли он сумеет выполнить этот приказ!
      Старая кобыла едва держалась на ногах, безнадежно опустив голову. Со всадником на спине она будет неподвижна, как сам дворец. Квартет принцев обменялся понимающими взглядами, которые вызвали у Инос и удовлетворение и ярость.
      - А, вот оно что! - Азак развел руками, словно вдруг прозрев. - Прошу прощения, кузина, я не заметил... По-моему, ее уже давно пора скормить собакам. Виновный конюх дорого поплатится за свой недосмотр, уверяю вас. Эй, ты, уведи отсюда эту клячу и приведи более достойное животное для королевы.
      - Что-нибудь вроде вот этого, - добавила Инос. Ужасная ошибка!
      Принцы расхохотались. Волосатые обезьяны! Зубы Азака ослепительно блеснули на солнце.
      - Если вы пожелаете, можете сесть верхом на Злодея, королева Иносолан.
      Она зашла слишком далеко. Ее возмутило жестокое обращение с несчастной клячей, которую давно следовало умертвить, и привело в ярость предположение Азака, что она не сумеет определить по виду, что лошадь нетверда в ногах. Именно потому Инос не удержалась. Первой ее ошибкой был рассказ о кречетах, а теперь вот это. Она открыла рот, чтобы с улыбкой отказаться от предложения, но гнев ответил за нее:
      - Хорошо.
      Неужели она осмелится? Она только что завершила многонедельную поездку по тайге - никогда еще у нее не бывало лучшей практики. Однажды она даже каталась верхом на Огненном Драконе - правда, тогда рядом был Рэп, а лошади всегда при нем становились послушными. "Немедленно прекрати вспоминать про Рэпа!"
      Но постойте, только вчера она жаловалась на то, что уроки Кинвэйла оказались бесполезны. Она забыла, что училась не только в Кинвэйле. Верховой езде ее обучал юноша, который знал лошадей как никто другой, умел точно определить, что думает лошадь в тот или иной момент. Вот случай воздать должное его памяти!
      С бешено бьющимся сердцем и напряженными нервами Инос подошла поближе, чтобы осмотреть Злодея - иссиня-черного, без единого белого волоска. Если бы боги были лошадьми, они выглядели бы в точности так же, как этот жеребец. Она протянула руку, чтобы потрепать жеребца по шее, как это сделал бы Рэп. Вздернув голову, Злодей отшатнулся, потащив за собой конюха, и угрожающе выкатил глаз. Конюх мрачно вцепился в поводья, недовольно поглядывая на Инос.
      Инос осмотрела широкий манеж. Места здесь было вдоволь.
      Теперь она королева. Ей уже пытались подсунуть дряхлую клячу. Что предложат ей дальше - больное или бешеное животное? Конь султана в худшем случае окажется норовистым.
      - Укоротите стремена!
      Нелепая ухмылка Азака сменилась выражением ярости.
      - На этом жеребце еще не ездил ни один мужчина, кроме меня.
      - Так будет и впредь. - Инос старалась держаться уверенно, несмотря на опасения.
      - Королева Иносолан, этот конь - убийца!
      Возможно, султан был прав, но теперь Инос не могла отступить. Кроме того, Рэп всегда утверждал: на свете не существует лошадей, подчиняющихся одному человеку. Разумеется, в небольшом табуне Краснегара имелась пара упрямцев, к которым не осмеливался приблизиться никто, кроме Рэпа, - но это не важно. Наверняка Азак - великолепный наездник. Во всем, что бы он ни делал, султан проявляет завидное мастерство. Значит, конь отлично выезжен. Остальное - лишь вопрос нрава.
      - Так я могу сесть на него верхом или вы этого не говорили?
      Теперь Азак оказался зажатым в угол. Слишком разъяренный, чтобы отступить, он окинул Инос долгим взглядом янтарно-красных глаз и прорычал:
      - Делайте, что она прикажет!
      Конюхи засуетились, подтягивая стремена, а затем быстро отступили. Возле жеребца остался лишь один мужчина, готовый подсадить Инос, и второй у головы коня. Оба были перепуганы. Третий конюх держался неподалеку.
      Инос сбросила плащ и отдала его кому-то не глядя. Она подступила ближе, и Злодей оскалился, прижимая уши к голове. Жеребец возвышался над Инос как гора. Сможет ли она усидеть на этом чудовище? Седла такого рода были незнакомы Инос, она привыкла, чтобы лука была пониже, но нечто подобное она видела в Кинвэйле и припомнила, как кто-то объяснял, как в нем сидеть. Это подхлестнуло ее, и она взяла поводья и потянулась, чтобы схватиться левой рукой за луку. Для этого девушке пришлось встать на цыпочки. Злодей бешено выкатил глаз. Инос подняла ногу, чтобы встать на подставленные руки конюха.
      Ей показалось, что она взлетела выше самого высокого из куполов дворца. Конюхи подхватили ее ступни, вдели их в стремена и тут же отшатнулись. Того, который стоял у головы жеребца, отшвырнул сам Злодей, встав на дыбы... Инос еще никогда не испытывала большего страха. Она взглянула на поспешно отступающего Азака - казалось, султан находится где-то далеко внизу, в рамке ушей Злодея.
      Копыта обрушились на траву. В следующий миг жеребец взбрыкнул задними ногами.
      Затем он поднялся на дыбы. Зарывшись лицом в гриву, Инос чувствовала себя так, словно пыталась вскарабкаться на гладкую мраморную колонну. Ее колени и бедра ныли от напряжения. Внезапно Злодей вновь забил задом, и она откинулась назад, чтобы удержаться в седле...
      Удар! Еще прыжок... Удар! Удар!
      Без предупреждения Злодей сорвался с места, отчего Инос едва не вылетела из седла. Она неслась быстрее, чем когда-либо прежде. Внезапно манеж стал крохотным, а цветущие деревья неслись прямо на нее размытыми бело-розовыми кляксами. Жеребец намеревался перемахнуть через живую изгородь или удариться об нее, чтобы ветки сбили с седла Инос. Девушка изо всех сил потянула за поводья, поворачивая его, и жеребец застыл как вкопанный. Колени Инос скользнули по седлу, плечом она ударилась о шею Злодея и, только уцепившись рукой за луку, сумела удержаться. Спустя мгновение жеребец попытался укусить ее, и Инос пнула его в челюсть. Тогда Злодей закружился на месте, снова принялся лягаться, встал на дыбы, обрушил передние ноги на землю, яростно заржал и понесся вперед. Конюхи и принцы бросились врассыпную, как ворох листьев, увидев, что чудовище надвигается на них. Жеребец повернулся в прыжке и приземлился чуть в стороне на четыре прямых ноги. Этот конь знал больше хитростей, чем фокусник.
      Инос вновь увидела перед собой небо. Удар! Она слепла от пота. Ее позвоночник раскалывался от боли. Впереди вновь появились деревья. Инос заметила проблеск яйцевидных куполов дворца на синем фоне, затем зеленый дерн, розовые цветы, белую ограду, черного жеребца, и потом все снова белое, синее, черное, розовое, бело-сине-черно-розовое... Наконец цвета слились в невообразимую мешанину.
      Ее ноги дрожали от напряжения. Она погибла - подобную встряску не пережил бы никто. Сколько еще... выдержит... конь снова начал лягаться...
      Последующие несколько часов прошли незабываемо, но в тот момент, когда Инос в сотый раз заключила, что она проиграла, неожиданным, непостижимым образом дрожащий, пляшущий, покрытый пеной Злодей сдался. Он перешел на шаг. В триумфе Инос пустила его галопом - они вновь понеслись к ограде, но теперь конь подчинялся Инос. Они взмыли над оградой, верхняя перекладина которой оказалась выше талии Инос. Казалось, Злодей вдруг обрел крылья и полетел. Вот это мощь!
      Он коснулся земли легко, как перышко. Неудивительно, что Азак не желал делиться таким чудом! Инос развернула жеребца, заставила его вновь перемахнуть ограду и пустила спокойной рысью к зрителям, наслаждаясь ровным глухим стуком огромных копыт по траве и диким биением собственного сердца. Победа! Теперь эти волосатые дикари поймут, что женщина способна ездить верхом.
      Наконец-то к ней станут относиться как к мужчине!
      Но приветственных криков она так и не услышала. Зрители расступились, расчистив путь к самому Азаку, который стоял со скрещенными на груди руками, а глаза его метали молнии. Инос потянула поводья, едва до нее дошел смысл выражения его лица. Внезапно она почувствовала, что неудержимо дрожит, покрытая потом, и борется с подступающей истерикой. Каждую минуту завтрак мог извергнуться из ее желудка. Ей казалось, что она вывихнула запястья, что у нее в теле не осталось ни единой целой кости... Но ведь она победила, черт возьми! Разве нет? Теперь она сравнялась с мужчинами, верно?
      Злодей выглядел не лучше ее - покрытый клочьями пены, с вытаращенными глазами, судорожно подергивающимися мускулами. Все кругом спешили убраться подальше от ярости султана.
      - Вы говорите, ваш отец сек конюхов? - взревел Азак так громко, что Злодей присел. - Сек? Да своих конюхов, которые смеют так обращаться с лошадьми, я велю сжигать живьем!
      - Что?
      Значит, ее не похвалят? И не поздравят?
      - И что же мне теперь с ним делать? О, вы удержались! Признаю, вы удержались в седле! Однако конь будет ни на что не годен несколько дней, а то и недель. Взгляните на него! Может, теперь вы желаете уморить кого-нибудь из его братьев? Или удовлетворитесь животным, с которым сумеете справиться?
      Инос без посторонней помощи спрыгнула с седла - путь вниз оказался очень долгим. От удара ее ноги чуть не подогнулись. Выпрямившись, она бросила поводья конюху. С трудом вскинув подбородок, она крепко сцепила пальцы рук, заложив их за спину. Только затем она сумела взглянуть в глаза Азаку.
      - Я предпочту лошадь, с которой смогу справиться, - произнесла она. И буду весьма рада побывать на охоте.
      6
      Наконец-то вечер...
      Удерживая на лице улыбку вежливого интереса, усвоенную еще в Кинвэйле, Инос шагала по великолепным аллеям, поднималась по грандиозным лестницам и пересекала величественные парки. Несмотря на беспечный шаг, она напрягала все мускулы и нервы, чтобы не хромать. Осмелится ли она теперь когда-нибудь сидеть? Ее в благоговении сопровождала целая дюжина принцев. Они с удивлением и восхищением взирали на эту зеленоглазую, золотоволосую женщину, умеющую ездить верхом, охотиться с ловчими птицами, стрелять из лука и заявляющую, что она законная королева. Араккаран еще никогда не видывал подобного чуда.
      А чудо чувствовало себя обломком кораблекрушения. Ее глаза болели от пыли и солнца, половина песка пустыни набилась ей в волосы, кожа лица напоминала не слишком хорошо ошкуренное дерево. Но она пережила этот день.
      Ей так и не удалось побеседовать с Азаком наедине, так что полной победой она не могла похвалиться. Несмотря на благоговейный трепет остальных принцев, султан не замечал Инос с тех пор, как она укротила Злодея. На протяжении всей охоты девушка с трудом различала Азака, преодолевающего в самоубийственной скачке каменистые холмы. Потому Инос считала, что не добилась победы, а просто поднялась на ступеньку выше, чтобы завтра вновь начать борьбу. Завтра охоты не предполагалось, вместо нее было решено устроить осмотр окрестностей дворца. Отвратительно!
      Престарелый и дородный принц слева от Инос, задыхаясь, рассказывал бесконечную историю о кинжале, скале и некоем злосчастном козле, которого он убил еще до рождения Инос. Принц помоложе, идущий справа, постепенно подступал все ближе и, похоже, готовился дать волю рукам. На темнеющем небе вспыхивали звезды.
      Инос небрежно взмахнула хлыстиком вправо, нанеся ощутимый удар. "Невероятно!" - пробормотала она, повернувшись влево, к рассказчику, который пыхтел, взбираясь по лестнице. Ошибка! Следующим в ее списке стояло восклицание "восхитительно". Следовало придерживаться алфавитного порядка и не допускать бестактности, то и дело повторяясь. Зато теперь... терпеть осталось уже недолго. Процессия достигла площадки, и козлоубийца забубнил по новой. А принц справа вновь изготовился к атаке.
      Наконец Боги смилостивились над ней, и Инос достигла входа в свои покои. Стражники вскинулись, с удивлением созерцая такой эскорт. По незаметному сигналу дверь распахнулась. Инос повернулась и одарила принцев сияющей улыбкой.
      - Благодарю вас, ваши высочества! Итак, до завтра?
      Пятнадцать или шестнадцать величественных тюрбанов качнулись в глубоком поклоне. Инос поклонилась в ответ, подавляя стон. А затем - о, божественное милосердие! - она оказалась в своих покоях, и дверь за ней закрылась с глухим стуком.
      На нее тут же обрушился шквал вопросов, и Инос устало прислонилась к двери. Перед ней, возбужденно щебеча, столпилось, похоже, все женское население Зарка. Зана тщетно пыталась восстановить порядок. Но, разумеется, здесь были только женщины покойного принца Хакараза, которым не терпелось узнать новости о чуде этого дня.
      На мгновение Инос ощутила взрыв досады. Ей хотелось принять ванну, расслабиться, что-нибудь съесть, а затем - провалиться в сон. Меньше всего ее прельщала возможность пересказывать события этого дня. Затем раздражение уступило место жалости - в конце концов, такое внимание ей льстило.
      Инос вскинула руку, и щебет утих, от него осталось лишь хныканье испуганных детей.
      - Об этом позднее! - заявила она. - Да, я выезжала на охоту вместе с принцами, но поговорим потом, прошу вас! После того как я приму ванну и переоденусь, я расскажу вам обо всем! - Она выдавила из себя самую искреннюю улыбку, на какую только была способна, и постаралась отогнать подальше мысли о длинном вечере.
      Под возобновившийся шум, в котором звучали возбужденные обещания горячей воды и еды, Инос проковыляла мимо Заны, разыскивая Кэйд.
      Ей пришлось пройти сквозь анфиладу комнат и выйти на балкон. Стайка пестрых попугаев расселась на перилах, насмешливо крича. Небо, словно тент из кобальтовой замши, нависло над Весенним морем, а над пребывающими в вечной пляске пальмами уже засияло несколько ранних звезд. Внизу, на глади залива, белые паруса фелюг - местной разновидности рыбачьих лодчонок спешили к своим причалам, неслышные, словно совы.
      Смакуя финики и отставив книгу на длину вытянутой руки в угасающем свете дня, Кэйд раскинулась на соблазнительно пухлом диване. Запотевший графин какого-то холодного напитка стоял на столике рядом с ней и одного вида этого графина хватило, чтобы у Инос вновь пересохло во рту.
      Морщась от боли в суставах, она устало - и очень осторожно опустилась на подушки рядом с тетушкой. Внезапно Инос поняла: за весь день она ни разу не вспомнила об отце. И об Андоре.
      Зана уже наполняла мелодично звенящий бокал. Кэйд оторвалась от книги и улыбнулась, прищуривая блеклые, как зимнее небо, глаза.
      - Ну, как провела день, дорогая?
      Инос издала душераздирающий стон и припала к бокалу. О блаженство! Холодный лимонад! Это какое-то волшебство!
      - Восхитительно! И ужасно. Я чувствую себя словно раскрошенный сухарь. Но, похоже, я произвела впечатление, тетушка.
      - В этом я не сомневаюсь. Зана тактично отплыла прочь.
      "Должно быть, Боги дали мне силу", - подумала Инос. Но сегодня утром она обошлась с Кэйд весьма бесцеремонно.
      - Прости, если я застала тебя врасплох, тетушка. Ты же знаешь мою порывистость! Мне показалось, что у меня появилась прекрасная возможность... поближе познакомиться с местной знатью.
      - Ты всегда была удачлива на охоте с кречетами. Инос поперхнулась вторым глотком живительного эликсира.
      - Так ты видела? Кэйд кивнула.
      - Ее величество показала мне это в зеркале - всего на несколько минут, пока ты была в отъезде. Надеюсь, ты вернулась с достойной добычей?
      Ястреб Инос растерзал единственную злосчастную горлинку, превратив ее в окровавленный комок перьев, но, возможно, Кэйд имела в виду совсем не то.
      - Ничего существенного. - Уже собираясь упомянуть, что погоня возобновится на следующее утро, Инос вдруг передумала. - Отец всегда говорил, что удачливого охотника отличает терпение. - И она оросила пересохшее горло третьим прохладным глотком.
      Но Кэйд не позабавили слова Инос. Ее племянница вела себя неподобающим для дамы образом.
      - Когда я пила чай с ее величеством...
      Инос вновь поперхнулась. Воспоминания о торжественных чаепитиях Кэйд в Краснегаре и пышных ритуальных сборищах вдовушек в Кинвэйле смешались с образом тетушки, потягивающей чай в обществе колдуньи, и вызвали настоящий тайфун кашля. Когда Инос сумела отдышаться, она произнесла:
      - Значит, этот день принес тебе больше пользы, чем мне!
      - Может быть. Она многое показала мне в зеркале. - Кэйд вздохнула с таким видом, словно обсуждала последний крик моды. - Я и не подозревала, каким полезным может быть волшебство! Вообрази только - мы здесь, в далеком Зарке, а она сумела показать мне, что творится повсюду! Например, в Кинвэйле. Мы видели, как герцог наблюдает за посевом - в Кинвэйле уже весна. Да, волшебное зеркало - чудесное приспособление! Оно должно быть у каждого! - Обдумав собственное заявление, Кэйд поправилась: - Разумеется, у каждого из достойных людей.
      - Вы видели и Краснегар? Лицо тетушки омрачилось.
      - Да... но мы опоздали. Должно быть, похороны состоялись вчера.
      Инос заморгала и кивнула.
      - А импы?
      - Они по-прежнему там. Похоже, они намерены обосноваться в Краснегаре навсегда. - Редкостное выражение гнева появилось на обычно дружелюбном лице принцессы Кэйдо-лан. - Они превратили тронный зал в казарму! А в лавках купцов устроили конюшни!
      Инос откинулась на подушки и поморщилась. Если бы ванны в Араккаране были поменьше, наполнять их удавалось бы побыстрее. Попугаи вновь загалдели.
      - Что же там происходит? Когда прибудет Калкор? Что...
      - Не могла же я допрашивать ее величество!
      - Конечно. - Инос вздохнула. Рассказ Кэйд грозил растянуться на целый вечер.
      - Но королева Раша подтвердила наши подозрения. Она не в силах выгнать легионеров. Только чародею Востока позволено применять свое искусство против воинов Империи.
      Это звучало весьма разумно.
      - Понятно... Значит, волшебник сильнее простой колдуньи?
      Тетушка предостерегающе прокашлялась, предупреждая: "Возможно, нас подслушивают".
      - Сила здесь ни при чем, дорогая. Любая колдунья, нарушившая это правило, навлечет на себя гнев Четверки. Таков Договор.
      - Но ведь таны, когда они прибудут, смогут применить силу?
      Кэйд скорчила гримасу при мысли о насилии.
      - О да. Сила - земное понятие. Насчет нее не существует никаких правил. Полагаю, ты имела в виду именно такую силу? Но если воины-импы находятся под покровительством чародея Востока Олибино - кстати, он сам имп, - то джотуннам помогает волшебница Севера, гоблинка. Я говорю о Блестящей Воде. Разумеется, ее покровительство распространяется не на всех джотуннов, а только на уроженцев Нордландии.
      Инос еще никогда не слышала от тетушки лекций о политике. Это было поразительное достижение, и, должно быть, оно означало, что Кэйд удалось завоевать доверие Раши. Следовательно, она и впрямь провела день с большей пользой, нежели Инос: неудивительно, что теперь Кэйд так довольна собой! Какой бы беспорядочной ни была ее болтовня, в ней присутствовал здравый смысл, ибо, хотя Кэйд веровала, что воспитанным дамам полагается выглядеть легкомысленными, она умела пользоваться своим умом, когда этого хотела. Значит, дело того стоило.
      Инос выпрямилась, не замечая боли.
      - Ты хочешь сказать, что борьба импов с джотуннами означает борьбу одного Хранителя против другого?
      - Видишь ли... Это не просто обычная размолвка, дорогая. Один из возможных исходов дела - битва флота Нордландии с имперской армией, морские силы против наземных. Султанша говорит, что такое случалось крайне редко с тех пор, как Эмин учредил Договор - только один или два раза за всю историю. Это повлечет за собой вражду Хранителей, между ними может даже произойти раскол - двое против двоих. И тогда можно ждать каких угодно бедствий. Джотунны, конечно, еще не прибыли. Пройдет немало времени, прежде чем их корабли достигнут Краснегара. Раша говорит, что без труда сможет справиться с любым другим войском - по ее словам, устроить хороший шторм совсем нетрудно. Но в этом случае она не осмелится встать ни на одну из сторон - ни помочь импам, ни поддержать джотуннов, когда они прибудут. И те и другие ей неподвластны - как драконы, так она сказала.
      - Проклятье!
      - Инос, опомнись!
      - Прости, но это ужасно! Это невозможно! Помнишь наш разговор, когда Андор привез в Кинвэйл весть об отце? Мы рассуждали, примет ли меня город? Мы думали, начнется вражда между соседями. Потом вмешалась армия импов, и войну начал не сосед с соседом, а тан с проконсулом. Империя против Нордландии. А теперь ты заявляешь, что волшебник будет воевать с волшебницей!
      - Да, может дойти и до этого, - осторожно подтвердила Кэйд. Разумеется, пока Четверка даже не подозревает о предстоящем.
      - Кто же победит?
      - Заранее угадать невозможно. Блестящая Вода очень стара и... как мне говорили, непредсказуема. По меркам колдунов, Олибино еще молод - так сказала ее величество, - но слишком горяч и может в запале натворить немало глупостей.
      - Замечательные новости! Просто замечательные!
      - А остальные двое могут принять сторону того или другого.
      - Или разделиться? Плохо, плохо! - Инос заметила, что Зана маячит в дверях, давая ей понять, что ванна уже готова. Но теперь ванна потеряла для Инос прежнее значение. Важнее всего была расстановка магических сил в Империи - и во всей Пандемии. Даже доктор Сагорн жаловался на то, как трудно что-либо узнать о волшебстве: колдуны и маги не имели обыкновения посвящать посторонних в свои тайны. Кэйд добилась головокружительных успехов! Ее сведения было невозможно проверить, но зачем колдунье понадобилось лгать?
      - Расскажи мне о двух других Хранителях. Кэйд еле заметно кивнула, показывая, что ждала этого вопроса.
      - Оба они волшебники: Югом правит эльф Литриан. Королева Раша... не слишком высокого мнения об эльфах. Прежде в число Хранителей входили две волшебницы и два волшебника, но покровительница Запада умерла больше года назад, и ее место занял колдун Зиниксо, молодой гном. На редкость могущественный маг, как говорит султанша, притом пределы его возможностей неизвестны.
      - Прежняя Хранительница и вправду умерла?
      - Ее убили.
      Инос на минуту задумалась. Должно быть, этим сведения тетушки не исчерпывались, но, по-видимому, Кэйд не испытывала желания посвящать племянницу в свои выводы.
      - Что же посоветовала ее величество?
      - Она предложила нам наблюдать и ждать. Импы могут разбежаться. Возможно, джотунны вовсе не появятся. Хаб или вмешается, или предпочтет сохранять нейтралитет... А здесь мы - желанные гостьи. Ее величество пригласила меня снова завтра утром, разумеется, вместе с тобой...
      - Завтра я вновь отправляюсь на охоту.
      Было еще достаточно светло, чтобы заметить недовольство на лице Кэйд вероятно, это выражение было бы заметно и в кромешной темноте.
      - Сколько еще дам поедут с вами?
      - Надеюсь, ни одной.
      - Инос, ты поступаешь неразумно! Чрезвычайно неразумно! Даже в Империи даме не пристало выезжать на охоту без компаньонки. А здесь, в Зарке, законы еще более суровы...
      - Все в порядке, тетушка. Теперь я одна из своих. - Инос начала подниматься.
      - Я не шучу, Инос! Обычаи у каждого народа свои, и невозможно предугадать, какое впечатление ты производишь.
      - Ты имеешь в виду, они не захотят больше приглашать меня на ужин?
      - Они могут счесть тебя отъявленной распутницей!
      А бывают ли неотьявленные распутницы? И разве можно навлечь на себя неприятности, отправляясь на охоту со свитой принцев?
      - А что думает по этому поводу султанша? Очко в пользу Иносолан. Кэйд поджала губы.
      - Она нашла это забавным, - призналась тетушка. Разумеется, несмотря на титул и магическое искусство, Раша не заслуживала названия дамы, и, должно быть, это несоответствие тревожило Кэйд.
      - Какую выгоду преследует Раша? Или же просто желает помочь бедной беззащитной женщине?
      Вопрос вызвал еще один приступ предупредительного кашля.
      - Уверена, отчасти это правда. Конечно, самое лучшее - если бы в конце концов возобладал рассудок. Краснегару не выстоять в войне против императора или танов. Четверка согласится помочь тебе взойти на престол. Таким образом, статус-кво был бы соблюден.
      Итак, Инос оказалась пешкой в такой серьезной игре, о которой она и не задумывалась. Если в нее вмешаются волшебники, тогда может произойти все, что угодно. Краснегар будет стерт с лица земли, перенесен в Зарк или превращен в шоколадный пудинг.
      Краснегар! Как она тосковала по Краснегару!
      Допив остаток лимонада, Инос с трудом поднялась на ноги. Отмокая в ванне, ей следовало о многом поразмыслить.
      Сей день безумия готовился вчера,
      Что ждет нас завтра - радость иль беда?
      Пей, ибо никогда ты не узнаешь,
      Зачем явился и идешь куда.
      Фицдзкеральд. Рубай Омара Хайяма (74, 1879)
      Часть третья
      ПУСТЫЕ РЕЧИ
      1
      - Ни одной живой души? - переспросил Тинал. - А ты в этом уверен?
      - Нет, не уверен! - отозвался Рэп. - Я чувствую это - благодаря своим способностям. Насчет хижин я знаю точно. Но не могу выяснить, есть ли там люди. Во всяком случае, тропа пустынна. И потом, разве у нас есть выбор?
      Близился вечер третьего бесконечного дня. Заливы с песчаными пляжами следовали один за другим - некоторые были пошире, другие поуже, но ни в один не впадали ручьи или реки. Странники довольствовались кокосовым молоком и несколькими жалкими каплями дождевой воды, сохранившейся на листьях после частых дождей, и тем не менее быстро слабели. Они оголодали, но прежде всего нуждались в питьевой воде - как можно быстрее и в огромных количествах. Им недоставало отдыха. Маленький Цыпленок негодовал на то, что эти джунгли оказались совсем непохожими на его родные леса. В тайге он смог бы выжить, а к выживанию в условиях джунглей и песчаных пляжей был приспособлен немногим лучше Рэпа.
      От скудной и непривычной пищи всем троим нездоровилось. Тинал был близок к обмороку, он до крови стер ноги. Время от времени он разрешал Маленькому Цыпленку нести его, и тогда путники двигались быстрее, но сил недоставало даже крепышу-гоблину. Его мокасины истрепались от трения о песок, щиколотка распухла, и, очевидно, только истинно гоблинское презрение к боли заставляло его переставлять ноги.
      Сапоги Рэпа были не слишком заметным преимуществом. Сначала он отрывал полосы от набедренной повязки, чтобы перевязывать волдыри на ступнях, но вскоре обнаруживая, что их становится все больше. Шагать по песку было еще хуже, чем бежать по снегу. На отмелях песок был тверже, но морская вода и песок через дыры в подметке попадали на израненные ноги, причиняя нестерпимые страдания.
      По крайней мере, поворот на запад позволил путникам идти в тени пальм, но прилив загонял их на полосу берега, усеянную галькой и ракушками, где каждый шаг был пыткой и для импа, и для гоблина. Затем ясновидение Рэпа указало место, где идет дождь. Сочная зелень джунглей свидетельствовала о том, что дожди здесь бывают часто, и отсутствие рек казалось необъяснимым. Как-то, устало погружаясь в дремоту, Рэп вдруг понял: в глубине острова, вдоль берега, протекает река, которая и собирает всю дождевую воду. Если есть река, значит, есть и пресная вода. Но здесь пробраться к реке было невозможно - ее скрывала густая растительность.