Старик задумчиво погладил белоснежную бороду пухлыми пальцами, на которых сверкала радуга.
      - И что же он сказал вам?
      Инос наконец-то смогла заговорить и повторила слова призрака так, как запомнила их.
      - А! - Элкарас кивнул. Рубины на его голове вспыхнули малиновым, на каком-то из камней в перстнях заиграла оранжевая искра. - А колдунья когда-нибудь видела этого человека?
      - Да! - возбужденно воскликнула Инос. - Да, он был в комнате, когда она появилась. Эта колдунья потом показала мне, что он убит!
      Шейх усмехнулся.
      - Значит, это она пыталась сыграть с вами шутку. Вы понимаете?
      - Конечно! - Облегчение растеклось по телу Инос, как текут ручьи от сугроба под ярким солнцем. - Его прислала Раша! - Она взглянула на Азака, и тот ответил ей свирепой улыбкой.
      - И правда! - подтвердил он. - Самое убедительное объяснение! Может быть, эта распутница не сумела найти нас сама, но смогла послать за нами злой дух. Они могут принимать любой вид! Кому известны пределы ее силы? По-моему, ты разрешил эту загадку, великий!
      - Согласна с вами! - подхватила Инос. - А ты, тетушка? Кэйд кивнула с нерешительным видом.
      - Тогда, насколько я понимаю, вы не послушаетесь приказа этой мерзости? - вкрадчиво осведомился Элкарас.
      - Ну конечно нет! - воскликнула Инос. - Ваша мудрость помогла нам разгадать тайну, великий. Мы так признательны вам!
      - Будем надеяться, что к ночи мы покинем территорию, подвластную ее колдовству.
      Остальные обменялись улыбками согласия и облегчения. Мысли о зловещем призраке исчезли, заменившись догадкой о кознях колдуньи. Почувствовав, что согрелась, и, считая, что выглядит под одеялом глупо, Инос сбросила его и рассмеялась. Как глупо пугаться видения - настолько бесплотного, что меч Азака прошел сквозь него!
      Должно быть, Рэп и вправду мертв, но не стал призраком. В конце концов, все люди смертны. Конец Рэпа был трагическим, но Инос смирилась с ним, как и со смертью отца. Оба они присоединятся к Добру, и она не позволит Раше убедить ее поступить иначе.
      Элкарас усмехнулся и начал вставать. Азак вскочил и помог ему. Даже Кэйд улыбалась.
      Теперь нечего было и думать о побеге из каравана шейха. Впереди лежала пустыня, их ждали приключения и дорога в Алакарну.
      Тревога утихла.
      2
      Несколько минут Рэп просто лежал, стараясь собраться с мыслями. Удар об пол вызвал у него дрожь и боль в костях. В шатре Инос оказался мужчина! Два твердых приземления за одну ночь - это уж слишком. Вместе с предыдущей ночью их будет три, но колдовство помогло залечить последствия первого падения. Но даже в этом случае ему следует заботиться о себе. Не всегда же рядом окажется колдун! А лицо фавна еще горело от оплеух Блестящей Воды, он лежал, уткнувшись в вытертый ковер, вонючий от ветхости и пыли. Из носа струилась кровь. В ее шатре мужчина!
      Вокруг валялись сухие листья. Еще минуту назад они отбрасывали тени на выцветший ковер, а теперь тени исчезли. Значит, волшебное зеркало больше не показывало Зарк, в нем уже не виднелся рассвет, пальмы, песок, шатры и Инос. И крики верблюдов утихли.
      Значит, спешить незачем. В шатре Инос мужчина. Блестящая Вода что-то сказала. Затем гном. Оба рассмеялись. Должно быть, Зиниксо полностью уверен в себе, если способен смеяться. Может, они смеются над ним, глупым конюхом, растянувшимся на полу. Что это стряслось с храбрым героем, который собрался отправиться в Зарк и найти Инос - потому, что пообещал спасти ее и хотел сдержать обещание? Несколько крепких ударов, и он повержен.
      Рэп поднял голову, и его никто не остановил. Не его дело, если Инос делит шатер с мужчиной. Волшебница о чем-то болтала с Оотианой, называя ее другим именем. Затем она повернулась, замурлыкала песенку и каким-то образом приблизилась к волшебному ковру. Об этом стоило задуматься: Блестящая Вода двигалась кругами, но оказывалась там, где хотела. Вместе с драконом на плече волшебница поблекла и исчезла.
      Так выкупила ли она его у гнома или нет? Купил ли Зиниксо Инос? Последует ли Инос совету Рэпа? Он ничем не мог помочь ей, кроме как прокричать предостережение. Он надеялся, что Инос его поймет.
      Фавн попытался приподняться, но сесть ему так и не удалось. Опираясь на руки, он заморгал, пытаясь восстановить зрение. Прошло не больше месяца с тех пор, как Инос покинула Краснегар, а может, и еще меньше. У Рэпа гудело в голове.
      - Ладно, дядя, - произнес волшебник. - Иди и забери их!
      Мнимый гоблин шагнул в волшебную дверь. Рэп ощутил вонь прогорклого жира, когда гоблин проходил мимо. Разумеется, Инос всегда имела успех и легко заводила новых друзей, но месяца слишком мало, чтобы стать близкими друзьями. Более чем близкими.
      - Скажите мне, что я должен делать, всемогущий? - спросил Распнекс.
      - Быть осторожным, дядя.
      - Племянник, ты любого заставишь быть осторожным.
      Молодой гном рассмеялся, но его веселье было притворным.
      - Отправляйся на север и держись поближе к импам, когда они покинут Краснегар. Если заметишь силу, отмечай тех, кто пользуется ею. Не выдавай себя. Служи мне, как считаешь нужным.
      - Разумеется, до самой смерти?
      - Конечно. Забери с собой приемный коврик.
      Старший из гномов пожал плечами и встал на блестящий ковер. Он закрыл глаза, словно сосредоточиваясь.
      Рэп с трудом поднялся на колени, вспоминая недавние события. Волшебница закричала, Инос вышла из шатра, Рэп испугал ее, она завизжала, и появился мужчина. Огромный. Молодой. Умеющий владеть мечом. Вышел из того же шатра.
      Распнекс и волшебный ковер исчезли.
      Волшебник торжествующе вскрикнул и затанцевал подобно Блестящей Воде, грохоча башмаками по полу. Протянув руку Оотиане, он закружил ее, крепко обхватив за талию.
      - Теперь Восток будет делать то, что я захочу! Отныне он перестанет медлить, отдавая приказы легионам!
      Рэп с трудом встал на ноги и отошел подальше от двух волшебников. Но шатер Инос не так уж велик. Двоим в нем довольно просторно, там могут жить и другие люди - например, тетя Инос.
      Зиниксо остановился, сжал лицо Оотианы обеими ладонями и пригнул ее к себе, чтобы поцеловать. Выпустив ее, он повернулся лицом к овальному стеклу, которое вновь стало зеркалом.
      - А теперь займемся девчонкой!
      В голове Рэпа послышался тревожный гул. Этот коротышка не собирался упускать Инос! И его никто не сможет остановить - ни Рэп, ни этот великан с мечом. Должно быть, он - телохранитель, а в шатре ночуют и другие люди. Королевы не путешествуют по пустыне в одиночку.
      Но прежде чем Рэп сумел заставить мозг работать, некто или нечто остановило волшебника. Он повернулся и хмуро взглянул на Оотиану.
      - Ты согласна? - спросил он, хотя она молчала. Оотиана покачала головой.
      Очевидно, гном дорожил ее мнением. Пристально вглядываясь ей в глаза, он потребовал:
      - Объясни!
      - Волшебница сказала, что чародей Юга похитил ее у Олибино...
      - Она сказала - "у колдуньи".
      - Да, прежде чем колдун Востока успел похитить ее у колдуньи, это сделал эльф. И притом во владениях Олибино. Почему?
      - Ты хочешь сказать, они союзники?
      - Да, ваше всемогущество. А этот прислужник... что-то в нем не то, даже для эльфа.
      - По-твоему, старуха солгала? - Серое лицо потемнело.
      Проконсул кивнула. Она расслабилась и теперь выглядела усталой и опустошенной. Даже изнуренной.
      - Сегодня она оказала тебе услугу, но может попытаться и навредить. Если ты похитишь девушку из владений колдуна Востока, ему это не понравится.
      Зиниксо фыркнул.
      - Да я посажу его на муравьиную кучу! И потом, он пытался убить меня, - сердито добавил гном. Не дождавшись ответа, он спросил: - Скажи, о чем ты думаешь?
      Колдунья провела ладонью по волосам, приглаживая их. Минуту она собиралась с мыслями. В голове у Рэпа прояснялось. По-видимому, Блестящая Вода получила то, что хотела - Маленького Цыпленка, но не отдала ничего взамен, просто позволила шпионить за волшебником Олибино. Одновременно и она могла следить за ним вместе со своими прислужниками, так что она ничего не теряла, а гном об этом не подумал. Неужели Оотиана все поняла?
      - Ты сделал одолжение волшебнице Севера, - начала она, - ибо дело того стоило. Эльф - твой самый серьезный противник и навсегда останется им. По-моему, тебе следует расположить к себе волшебника Востока. Ты узнаешь его прислужников, по крайней мере некоторых из них. Он самый слабый из Четверки, верно? - И когда волшебник кивнул, она продолжила: - Так, значит, он станет дорожить союзом с тобой, поскольку ты сильнее любого из них. Не раздражай его. Заключи с ним сделку!
      - Оставить Юг в одиночестве? - Гном обнажил зубы. - Отлично. И потом, мы еще не знаем, зачем этот ублюдок подарил старухе дракона. Думаешь, она сказала волшебнику Востока, где находится девчонка?
      - Вряд ли. Может, скажет потом. Он пообещал Иносолан императору, так что наверняка охотится за ней. Подожди, посмотрим, что будет дальше. Выясним, у кого в руках она оказалась. Если Литриан и вправду похитил ее из владений Олибино, тогда их союзу придет конец! Выжди время. Знание - это сила.
      Зиниксо задумался, а затем нехотя кивнул.
      - Ладно, мы подождем и посмотрим. - Неожиданно он направился к волшебной двери.
      - Господин! - окликнула его Оотиана. - Что мне делать с пленниками?
      Фавн и гоблин переглянулись. Ответ на этот вопрос интересовал их обоих.
      Волшебник хмуро взглянул на Маленького Цыпленка, а затем на Рэпа.
      - Мы должны отправить их на материк.
      - Заплатить за них капитану корабля? Зиниксо злорадно покачал головой.
      - Зачем зря тратить деньги? На вид они вполне здоровы. Отправь их утром на пристань и продай хозяину галеры. За каждого ты должна выручить не меньше десяти золотых империалов. А что будет дальше, это их дело.
      С этими словами волшебник Зиниксо шагнул в открытую волшебную дверь и оказался в Хабе. Дверь за ним захлопнулась.
      Остальные расслабились, громко вздохнув.
      Усталость навалилась на Рэпа, как лавина. Что и говорить, ночь выдалась бурной!
      И в конце концов ему предстоит оказаться рабом на галере.
      И вернуться на материк. Но зачем? Чтобы всю жизнь просидеть прикованным цепью к веслу? Или попасть в племя Ворона и дождаться ужасной смерти? Или очутиться в Зарке, рядом с Инос?
      Там, где она делит шатер с мужчиной.
      3
      Прохладный морской бриз утих. Спертый воздух Мильфлера забивал горло, и хотя солнце едва поднялось над высокой крышей Бельведера, оно уже раскалило камни пристани. К полудню здесь ожидался сущий ад. Матросы и рабы, купцы и грузчики едва волочили ноги, направляясь по делам. Все чертыхались, обливались потом, смахивали капли со лбов и задыхались. Даже чайки прекратили свою ежедневную охоту. Никому не хотелось торопиться.
      Рэп тоже не спешил. В железных наручниках, ошейнике и ножных кандалах, соединенных цепями так, что ему пришлось согнуться пополам, он брел, свесив руки до колен. Фавн был почти наг. Солнце опаляло его голую спину, булыжники жгли босые ноги, а ножные кандалы с каждым шагом все сильнее натирали кожу. Теперь рядом не было Оотианы, чтобы позаботиться о нем. Отправив его обратно в тюрьму, она залечила раны и синяки, а вскоре наступил рассвет. Кроме того, она наложила на Рэпа заклятие, чтобы он больше не пытался сбежать, и Рэп не мог винить ее в этом. Оотиана нравилась ему. Она заслуживала лучшей участи, чем быть рабыней и игрушкой волшебника.
      И потом, она отговорила Зиниксо от похищения Инос.
      Наконец-то у Рэпа появилась возможность осмотреть корабли в гавани Мильфлера. Он проплелся мимо почти половины причалов и, видимо, должен был дойти до самого конца, а затем проделать еще полпути обратно. Шагая слишком быстро, он в кровь стирал себе ноги, а помедлив, заработал бы удар плашмя мечом.
      Но ему повезло больше, чем Маленькому Цыпленку. Легионеры еще не забыли о погибших товарищах, а на Феерии гоблин был единственным. Каждые несколько минут они резко подталкивали свою жертву или просто сбивали ее с ног, и гоблин валился на землю, грохоча цепями. Затем двое легионеров принимались пинать его, пока он не поднимался. Молодой, туповатый на вид командир не просто поощрял своих подчиненных в этом развлечении, но и сам принимал в нем участие наравне с другими. Каждый раз сердце Рэпа уходило в пятки, ибо, если Маленький Цыпленок потеряет терпение, он разорвет цепи, как паутину, и устроит очередную резню. К счастью, ему не терпелось попасть на корабль, и ради этого он даже готов был смириться с позором. Физическую боль гоблин вообще воспринимал как честь.
      У причала стояли не только галеры, но и парусные корабли. Последние имели внушительный вид, ибо начался прилив, и борта парусников вздымались высоко над причалом. Некоторые из судов размерами напоминали плавучие крепости, подобных им Рэп никогда не видывал в Краснегаре: обширные, покрытые резьбой, многоцветные, сложные и странные. Роскошные каюты этих кораблей с честью могли принять монархов. На большинстве судов менее высокопоставленные пассажиры ютились в тесноте, а вид помещений для экипажа вызывал тошноту.
      Но в настоящий момент Рэпа гораздо больше привлекали галеры. Это были суда поменьше, узкие и низкие, обычно довольно чистые, поскольку путешествовали на них только богачи. При таких размерах галерам требовался огромный экипаж, каждый из членов которого отличался отменным аппетитом. Галеры могли увезти совсем немного груза, но были самыми безопасными судами в штилевой полосе у Ногидского архипелага.
      Большинство галер, какие удалось повидать Рэпу, представляли собой открытые громадные лодки с рядом тесных пассажирских кают вдоль осевой линии. Они выглядели тяжелыми и, должно быть, неуправляемыми при встречном ветре. Гребцам приходилось спать на скамьях или на палубе.
      Осматривать гавань с помощью ясновидения было гораздо интереснее, чем пялиться на булыжники мостовой или собственные грязные, кровоточащие ноги и тем более - на ноги Маленького Цыпленка или сапоги легионеров. Каким бы ни было его будущее, Рэп не жалел о том, что покидает гибельную Феерию. Даже рабство могло стать приемлемым, если благодаря ему он окажется ближе к Инос.
      В ее шатре был мужчина. Рэп размышлял об этом, хотя ему следовало бы продремать остаток беспокойной ночи. Он пришел к выводу, что увиденному можно найти множество вероятных объяснений и просто забыть об этом случае. Так или иначе, это не его дело. Инос - его королева, а он - всего-навсего ее верноподданный, и ничего больше. Даже если она предпочтет устроить шумный скандал, он, Рэп, не должен вмешиваться. Он не мог представить себе, чтобы Инос устроила скандал - по крайней мере, такого рода, - но, несомненно, она имела на это право.
      Великан с кривым мечом мог даже оказаться магом, о котором упоминала Блестящая Вода, - при условии, что волшебница сказала правду. Инос сумела бы выдворить мага из своего шатра не лучше, чем Оотиана - отказаться служить мерзкому волшебнику.
      Забудь о мужчине из шатра!
      Рэп спасся от гоблинов, от импов, и вот теперь - от волшебника. Последнее спасение оказалось самым удивительным. Чем же матросы хуже? На материке он снова сумеет бежать.
      Рабства в Империи не существовало. Легионеры искали капитана корабля, который согласился бы перевезти двух заключенных на материк. Эта басня казалась невинной, но на самом деле капитаны осматривали пленников так тщательно, как старый Хононин - лошадей: поглаживая, пощипывая, заглядывая в рот и в глаза, приподнимая набедренные повязки и определяя, нет ли под ними признаков болезни или увечья. Место назначения корабля не имело значения и никогда не упоминалось. Пленникам предстояло плавать до конца своих дней или до прибытия в страну, где рынок живого товара менее упорядочен.
      Торг тоже представлял собой фарс. Во сколько обойдется перевозка? спрашивал скучающий командир. Капитан называл цену. Легионер машинально отвечал ему, что цена слишком низка, и предлагал назвать другую.
      Он записывал окончательную цену, а затем двигался к следующему причалу и снова предлагал свой товар. Впоследствии шествию предстояло вернуться к самому щедрому покупателю. Возможно, торги займут целый день.
      Внезапно подбородок Рэпа подхватила мозолистая рука и подняла его. Рэп встретился с взглядом бледно-голубых глаз над серебристыми пышными усами.
      - А ты быстро поправился, недоносок. - На этот раз Гатмор был одет тщательнее, чем во время первой встречи, но по-прежнему остался грубым и опасным, как белый медведь.
      - Мне помогли. - Рэпу пришлось говорить сквозь стиснутые зубы.
      - Ты по-прежнему хочешь быть гребцом?
      - Да.
      - Сколько пальцев я загнул на другой руке? - Джотунн заложил вторую руку за спину, но, увидев, что Рэп не собирается отвечать, нашел большим пальцем болевую точку под ухом и немилосердно надавил на нее.
      - Три, - пробормотал Рэп, когда слезы невольно брызнули у него из глаз.
      - А теперь?
      - Два.
      Наконец-то джотунн отпустил его.
      - В чем дело? - равнодушно осведомился тессерарий.
      - А этот гоблин и вправду перебил половину центурии дня два назад?
      Рэп не видел лиц собеседников, но слышал, как изменились их голоса.
      - Где это ты слышал такие сплетни?
      - В таверне. Это правда?
      - Это был мятеж.
      - Мне говорили иначе. Сколько за них обоих?
      - По контракту ты обязан...
      - Идем со мной. - Джотунн отвел легионера в сторонку для серьезного разговора. На месте Гатмора любой бы догадался, что раны Рэпа затянулись благодаря колдовству, но откуда он узнал про ясновидение? Матрос с даром ясновидения - бесценное приобретение. По-видимому, Гатмор знал и о том, что гоблин обладает чудовищной силой и способен разделаться со всяким - если, конечно, пожелает. Гатмор был недурно осведомлен.
      Рэп слегка переступил на месте и повернул голову, наблюдая, как проходит торг. Какой-то человек загородил ему обзор. Он был облачен в свободные одежды, излюбленные богачами в жарком климате, - превосходного покроя и придающие ему особое достоинство. Широкополая шляпа бросала тень на его привлекательное бронзовое лицо, рапира болталась на боку. Незнакомец ослепил Рэпа улыбкой, обнажив белоснежные зубы.
      В первом приступе ярости Рэп попытался выпрямиться, но поплатился за свою ошибку лишними ссадинами на запястьях и щиколотках. Не будь он закован в цепи, он ринулся бы в бой, ибо именно это чудовище воспользовалось своей волшебной силой, чтобы ввести в заблуждение Инос. От ненависти Рэп затрясся. Ни о чем на свете он не мечтал так страстно, как разбить это смазливое лицо об уличные булыжники.
      Но на смену ярости пришел страх. Где Андор, там должен быть и Дарад.
      - Вот мы и снова встретились, Рэп.
      - Что тебе надо?
      В улыбке Андора появился оттенок печали, а может, и жалости.
      - Тинал считает, что ты лжешь, Рэп.
      - Что?!
      - Тинал умеет различать ложь, как тебе известно, лучше, чем кто-либо из нас. Он решил, что ты солгал, говоря, что не знаешь своего слова силы. Некрасиво обманывать друзей, Рэп!
      Значит, Андор по-прежнему охотился за словом Рэпа. Если сейчас Рэп способен сказать его, Андор тут же позовет Дарада, чтобы силой вырвать у пленника признание, что чревато многими последствиями.
      Андор проследил, как меняется лицо Рэпа, и его улыбка стала еще шире.
      - Гребля - чудесное упражнение! Гораздо лучше бега - так мне говорили.
      - Что же ты не попытаешься заняться ею?
      - Не выйдет. - Андор с сожалением вздохнул. - Еще чаще мне говорили, что самое ценное во мне - это руки. Но я буду в первой каюте - заходи как-нибудь, поболтаем. Ага, похоже, за твой проезд уже уплачено. Ну, увидимся на борту, приятель. Счастливого пути!
      4
      Андор первым поднялся по трапу. Рэп шагал следом, а за его спиной брел Маленький Цыпленок. Моряк замыкал строй, только что заплатив щедрую сумму за двух здоровых рабов. Гатмор не желал потерять их прежде, чем они окажутся на борту "Танцора гроз".
      Раб, владеющий дальновидением, раб-гений... для капитана галеры Рэп был бесценной находкой. Продвигаясь вперед в неудобной позе, Рэп сетовал на иронию собственной судьбы. Еще несколько минут назад он радовался предстоящему бегству с Феерии. Сбежать отсюда и вправду стоило, но куда?
      И потом, разве есть у него шансы сбежать с корабля, капитану которого известно о его даре? Разве капитан расстанется с рабом, который способен видеть в тумане или в темноте? Команда станет охранять его, как самую ценную вещь на борту.
      Итак, капитану нужен его дар, а Андор по-прежнему стремится вырвать у него слово силы. Вероятно, Рэп был несправедлив к Тиналу, ибо, несмотря на все подозрения, уличный воришка так и не позвал Дарада. Андор был чужд подобной щепетильности.
      А еще Маленький Цыпленок жаждет отомстить ему. Возвеличенный целой сворой волшебников, гоблин перестал считать себя падалью. Теперь он представлял собой самую страшную угрозу. Лишь только возникнет удобный случай, он перекинет Рэпа через плечо и двинется в тайгу - к деревне племени Ворона.
      Зеваки на пристани Мильфлера видели важного господина и матроса, сопровождающих двух пленников, но уделили им лишь поверхностное внимание. А Рэп понимал, что его сопровождают три тюремщика, и задумался, какому из них он достанется.
      Он гадал, перебьют ли они друг друга, дав ему шанс освободиться.
      А может, дело кончится тем, что его разорвут на части.
      Размышляя так, Рэп спустился за Андором на палубу "Танцора гроз" навстречу будущей жизни раба с галеры.
      Наполни чашу, друг, - что без толку болтать
      О том, что время не воротишь вспять?
      Зародыш завтра, мертвое вчера
      Зачем, коль славно нынче пировать?
      Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (37, 1859)
      Часть десятая
      ПОСЛУШНАЯ ВОДА
      1
      Мостик рулевого на корме оказался очень крохотным и многолюдным. Еще позвякивающего цепями Рэпа поручили заботам Кани, тощего джотунна с безнадежно попорченным в драках лицом, который чаще проигрывает, чем побеждает. Это редкостное качество было у него не единственным. Глаза цвета морской воды радостно поблескивали под растрепанной копной серебристых волос, кривой рот почти наполовину скрывали столь же пышные усы, а болтлив он был под стать чистокровному импу.
      Он начал с сокрушительного пожатия руки Рэпа - этот обряд был шумным и неуклюжим из-за цепей - и с тех пор молол языком безостановочно. Странно, ветер с запада, заметил он, начиная освобождать Рэпа от кандалов, снимемся с якоря через час. Что это у тебя вокруг глаз? Ты похож на енота. Умеешь грести? А вон тот парень и в самом деле гоблин? Наслышан о них, но никогда не видел. Ты левша или правша? Нет, грести голышом нельзя, надо тебе приодеться. Если проголодался, возьми что-нибудь пожевать вон из той корзины, а потом пойдем знакомиться с ребятами... Едва сняв с Рэпа кандалы, Кани повел его по лабиринту жарких, полутемных и забитых людьми ходов.
      По одну сторону стены и двери пассажирских кают поднимались выше человеческого роста. По другую - навесы круто спускались к борту корабля, чуть не касаясь голов сидящих под ними людей. Под навес попадало бы больше воздуха и света, если бы не чудовищное скопление тел: люди сидели на скамьях, на узлах между скамьями, лежали или стояли на коленях в проходе, ходили, стояли, таскали ящики и тюки. В этом тесном пространстве сгрудилось по меньшей мере сорок матросов, здесь было темно, жарко и противно, воздух пропитывала вонь немытой кожи и застарелые запахи всех выделений человеческого тела.
      Ошеломленный дружеским приемом, Рэп поспевал за Кани, ушибая колени, локти и пальцы на ногах, протискиваясь между людьми, спотыкаясь о весла, скамейки и груды вещей, распиханных повсюду в самых неподходящих местах. Кани то и дело знакомил его с друзьями, и потому Рэпу приходилось одновременно левой рукой прижимать к груди драгоценную еду, широко улыбаться и правой рукой принимать пожатия натруженных пятерней гребцов.
      Иногда ему приходилось застывать, стиснутым телами шести или семи потных матросов, когда мимо проходил кто-нибудь из высших чинов. В одном из таких случаев он столкнулся нос к носу с Кани, тот пригляделся из-под нависающей на глаза льняной челки и воскликнул:
      - Да у тебя серые глаза! Никогда еще не видел фавна с серыми глазами!
      - Я наполовину джотунн.
      - Ого! Чего же ты молчал? Тут уж не обошлось без изнасилования, точно? Странно, зачем первому помощнику понадобилось покупать фавна, даже такого, как ты. Ребята, Рэп наполовину джотунн!
      После этого объявления Рэпу пришлось принимать поздравления, его гулко хлопали по спине и снова трясли за руку - еще усерднее и мучительнее, чем прежде. Постепенно он начал улавливать смысл беспорядочной болтовни Кани. Несмотря на то что "Танцор гроз" был приписан к порту Дартинг на имперском острове Кит, все офицеры корабля были джотуннами, а все гребцы, кроме двух импов и одного джинна, - полукровками.
      - Я, конечно, чистокровный джотунн, - заявил Кани, и Рэп не стал оспаривать это утверждение или умалять его важность, - но, не скрою, я никогда не видел Нордландии.
      - И твой отец не видел, и дед, - добавил другой голос.
      Кани стремительно обернулся к говорящему - это был джотунн с унылым лицом по имени Крунтерп, гораздо крупнее Кани. Очевидно, Кани счел его слишком грозным соперником, потому не обиделся, только хмыкнул.
      Крунтерп ухмыльнулся и принялся сворачивать веревку.
      - Конечно, джотунны предпочитают джотуннов, - объяснил Кани, протискиваясь мимо него, - это неудивительно. Но раз ты метис, это поможет, и потом, "Танцор гроз" - отличная посудина. Будешь работать в полную силу и отделаешься затрещинами, а хорошая оплеуха еще никому не вредила. Особых строгостей тут нет.
      Почему-то в горле у Рэпа встал ком. По-видимому, жизнь на "Танцоре гроз" не будет земным адом, которого он ожидал. В сущности, она могла даже стать опасно притягательной. До сих пор он был лишен дружеского общества. Гоблины не в счет, и даже прежде, чем он приобрел татуировки, в Краснегаре его считали чужаком. Рэп уже забыл, когда кому-нибудь улыбался и видел в ответ улыбку. Пусть изо всех сил хлопают его по плечам и стискивают пальцы! Он вырос среди джотуннов и привык к их грубоватости. У них немало хороших черт.
      После дальнейшего обмена хлопками и пожатиями Кани привел Рэпа к его скамейке, которую почти целиком занял сосед, рыхлый великан с лицом новобранца, который отозвался на прозвище Балласт.
      - Балласт, - торжественно пояснил Кани, - на четверть тролль, а на три четверти джотунн - значит, почти чистокровный тролль.
      Великан взорвался громовым хохотом, от которого сотряслась палуба, а взгляд Кани ясно давал понять, что шутка уже давно устарела и приелась. Вероятно, у великана она всегда вызывала одинаковую реакцию, ибо если размерами тела Балласт вдвое превосходил обычного человека, то вместе с тем имел вдвое меньше мозгов. Однако он был первым человеком на борту, который пожал Рэпу руку, умышленно не стискивая ее. Среди полунагой команды он казался полностью одетым - даже его руки прикрывали длинные рукава.
      Рэп решил, что ему нравится добродушный колосс, и понадеялся, что только его одежда источает такую острую вонь. Очевидно, он был способен добросовестно выполнять свою часть работы.
      Становясь все счастливее с каждой минутой, Рэп опустился на оставшийся ему угол скамьи и впился зубами в хлеб с сыром, который до сих пор бережно прижимал к груди.
      - Вот, надевай цепи, - велел Кани и опустился на колени, чтобы замкнуть кандалы на ногах Рэпа. Поднявшись, он усмехнулся и добавил: - Да не забудь снять их, если куда-нибудь пойдешь - иначе свернешь себе шею. Если тебе что-нибудь понадобится, спроси у Балласта. - И он стал пробираться сквозь мешанину тел и багажа.
      Рэпу немедленно захотелось узнать насчет цепей, но он быстро обнаружил, что расспрашивать Балласта - бесполезное занятие. Вместо этого он повернулся к Оги, одному из двух чистокровных импов, - низкорослому, смуглому и почти такому же широкоплечему, как гном. Оги делил переднюю скамью с джотунном по имени Верг.
      Услышав вопрос, он осклабился и загремел цепью на собственной ноге.
      - Матрос всегда прикован к своему кораблю. Это старый джотуннский обычай!
      - Но на Севере так не делают, - возразил Рэп и вызвал у собеседника еще одну усмешку.
      - Ведь в Империи нет рабства, верно? Это одни легенды, разве не так? На этом корабле все матросы свободны - или были свободными, пока не появился ты. Если не считать пары новичков, все мы партнеры, каждому положена своя доля. Но в Летнем море матросов покупают, парень. Вы с другом - не единственные рабы на Юге. И потому появился обычай - всех гребцов приковывают цепями. Я слышал, кое-где на фермах делают так же, только называют религиозным обрядом, символизирующим братство с землей или что-то в этом роде. Нас осматривают только в имперских портах, и больше нигде. Теперь понимаешь?
      Значит, Рэп оказался настоящим рабом в фальшивых цепях. Такое положение показалось ему иронией судьбы, но в ней был свой резон. Невозможно сбежать, когда за тобой следят семьдесят или восемьдесят матросов - особенно зная, что каждый из них - отчасти его хозяин.
      Через пару часов после того, как Рэп оказался на борту, якоря были подняты и весла заработали, но новоиспеченным матросам не позволили грести, пока судно не вышло из гавани. Балласт греб, а Рэп сидел в проходе и жевал рыбу.
      Для каждого весла требовался лишь один гребец, но и это продолжалось недолго. Едва корабль миновал песчаную косу, подняли парус. Ветер в городе почти не ощущался, даже в открытом море он был слабым, но нес корабль так же быстро, как взмахи весел. Греблю и плавание под парусами надлежало чередовать.
      Мягко скользя по волнам, "Танцор гроз" шел вместе с караваном из четырнадцати судов.
      Навес над скамьями убрали, цепи сбросили безо всяких сожалений. Солнце и свежий бриз взбодрили Рэпа и придали ему уверенности, что, благодаря джотуннским кровям, он никогда не узнает, что такое морская болезнь. К этому времени он успел узнать, что ни его внешность фавна, ни положение раба не имеют никакого значения на "Танцоре гроз". Неопытность имела значение, но все вокруг упорно работали, чтобы избавить Рэпа от этого недостатка, а в остальном его приняли как еще одного нового гребца. Это открытие оказалось таким неожиданным и возбуждающим, что опьянило Рэпа.