За частоколом Рэп увидел многочисленные деревья, небольшие домишки, кустарник - и людей. Он бросил жадный взгляд на далекие синие воды и корабли под прикрытием скал. Местами мыс был каменистым, но пестрел травой, цветами и деревьями, а рассеянные по нему строения казались крупнее, чем Рэпу доводилось видеть на материке. Но вскоре ему пришлось углубиться в лабиринт улиц города и затеряться среди толпы.
      Когда-то давно Андор пытался описать ему Мильфлер - когда они сидели на грязном чердаке, в субарктическом Краснегаре. "Жалкий городишко, как ночная рубаха скупца". - утверждал Андор. За прошедшие несколько недель Тинал тоже пытался истолковать воспоминания на свой лад. "Дыра, застроенная собачьими конурами". Но ни один из них не подготовил Рэпа к реальности. Ему еще никогда не доводилось видеть города, и его попытки представить себе Краснегар обширным и цветущим не приносили пользы
      Мильфлер, несомненно, процветал. Утром прошел дождь, повсюду поблескивала пол солнцем яркая тропическая зелень, наполняя воздух одурманивающими запахами цветов и гнили. Узкие улочки были не вымощены, ничем не огорожены, они вились между домами, как звериные тропы, от грязи под жарким солнцем шел пар, а деревьев, как те, что росли на них, Рэп никогда не видывал даже во сне. Это были не кряжистые, угрюмые таежные ели и не джунгли, которые путники недавно покинули. Навесы ветвей вздымались высоко над головами, были прозрачны, как кружево, скорее походили на облака пыли, чем на листву, и солнце беспрепятственно проникало сквозь них. Под порывами ветра ветки плясали, точно тучи комаров, не заслоняя неба. Рэп уже знал, как выглядят пальмы, но Тинал беспечно болтал об акациях, эвкалиптах и других растениях со странными названиями, хотя и не знал точно, каковы они на вид.
      А чуть ниже деревьев расположилась более темная мешанина кустов, лиан и цветов, в которых тонули дома. Дома большей частью были маленькими, немногим больше, чем хижины в лесной деревне, выстроенными из досок, прутьев и дранки. Рэп видел жалкие развалины, гниющие рядом с новыми постройками. Если Мильфлер и был старым, то вместе с тем он оставался вечно новым. Рэпу казалось, что странная игра света или сладкие ароматы в воздухе придают ему особое очарование, словно омывая чистым и мощным волшебством.
      Рэп уже забыл, что такое толпа. Чаще всего навстречу попадались импы, но они были закутаны в балахоны или набедренные повязки таких ярких расцветок, что те соперничали даже с вездесущими цветами. Кругом бормотали на знакомом языке с причудливым акцентом, тащили таинственные ноши, гнали ослов, запряженных в повозки, а за ними бежала хохочущая ребятня, разбрызгивая грязь.
      Скорее всего, Рэп был бы ошеломлен всей этой суетой, даже если бы не владел дальновидением. Дальновидение в толпе, да еще в незнакомом городе, окончательно сбило его с толку. Рэп забыл, что ему следует держать голову опущенной, чтобы скрыть татуировки; забыл о том, что гоблина могут заметить и счесть врагом. Он смутно сознавал: что-то не так, его внутренний голос выкрикивал предупреждения о том, что Рэпу следовало давно заметить и встревожиться, но не успевал он задуматься, как снова отвлекался. Мысленно он заглядывал внутрь домов - бегло, как осматривал их снаружи; видел людей вдалеке так же отчетливо, как поблизости, - и ничего не понимал.
      Он чувствовал, что Маленький Цыпленок держит его за руку и ведет сквозь беспорядочные орды людей - казалось, тысячи незнакомцев спешат сразу во все стороны, мелькают разноцветные одежды, слышатся многочисленные обрывки фраз. Рэп лишь смутно осознавал, что он и его спутники достигли, базара - грязной площади, заставленной лотками и столами, товаром и переполненной людьми - множеством людей.
      Здесь были не только импы: мелькали карлики и гномы совсем рядом прошел юноша с золотистой кожей - Рэп догадался, что это эльф, - а затем пара светловолосых, голубоглазых джотуннов - конечно, матросы. Чуть поодаль, на углу улицы, взбегающей на пологий холм, стояли две женщины, увлеченные разговором. Обе держали на руках младенцев и принадлежали к фавнам. Как мать Рэпа. Как он сам. Впервые в жизни он не чувствовал себя уродцем и чужаком.
      А на прилавках громоздились рулоны тканей, груды овощей, блестящие горшки и расписные вазы, соломенные сандалии, даже книги и... Ясновидение подсказывало, что и впереди люди, звуки, краски, люди, краски...
      Наконец Маленький Цыпленок схватил Рэпа за плечи и встряхнул его так, что у того застучали зубы.
      - Что такое?
      Оказалось, что они уже давно выбрались из толпы и теперь бредут по заросшей сорняками улочке, которая вилась между колючими густыми кустами, спускаясь к морю. Рэп никак не мог отвлечься от людей. Он не помнил, когда они покинули базар.
      - С тобой все в порядке? - осведомился Тинал. Рэп точно вынырнул из воды.
      - Да... ого! - Он потер шею и сердито взглянул на гоблина. - Зачем тебе это понадобилось?
      Маленький Цыпленок усмехнулся ему в лицо:
      - Ты спал. Не отвечал.
      Охнув. Рэп поспешил овладеть собственными мыслями, прежде чем они вновь ускользнут в толпу на вершине холма. Должно быть, он долго пробыл в трансе, прошел через весь город, ничего не заметив, ибо базар располагался в седловине, там, где холмистый мыс соединялся с большой землей, разделяя надвое залив.
      - Держи-ка! - Тинат бросил Рэпу небольшой кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Ремешок мешочка был перерезан. - И вот это. - Он добавил свернутую ткань.
      - Постой! - Воспоминания нахлынули мощным потоком - воспоминания о предостережениях внутреннего голоса, о неладном...
      Тинал стягивал через голову рубашку.
      - В чем дело?
      - Опасность! - Рэп лихорадочно осматривался.
      Что же он заметил, но не придал этому значения? Пологий заросший склон был пустынным. На верху холма шумела толпа - и Рэп поспешно отвел оттуда дальновидение, чтобы вновь не поддаться мощному гипнозу. Грязная тропа, на которой он стоял, была коротким путем от базара до гавани, вела позади ряда кособоких, безобразных строений на широкой и оживленной улице. Улица выходила прямо на берег моря, где небольшие суденышки грузились и разгружались у причалов. Слева расстилался остров, вереница серебристых пляжей и величественных особняков терялась вдали. Справа начинался залив с большими судами и высоким мысом, который венчала...
      - О Бог Глупцов!
      Тинал уронил штаны и протянул руку за одеждой, которую отдал Рэпу.
      - Что такое? - спросил он с любопытством.
      - Волшебство! - воскликнул Рэп. - О Боги, почему я не додумался? Нас видели как на ладони! - Он указал рукой на дым вокруг дворца проконсула. Что это там? На вершине!
      - Бельведер. Местный ориентир. Его видно отовсюду.
      - А он видит нас! Это башня волшебника!
      Так вот к чему постоянно возвращались его мысли, ожидая, пока Рэп осознает их, - к этому зданию с башенкой на вершине холма. В нем было всего два этажа, на каждом не более одной комнаты. Здание окружал балкон и венчала остроконечная крыша. Но Рэп видел его с любого места в городе, и, вероятно, строение можно было заметить с расстояния нескольких лиг. Но самое главное - он не видел остального холма, даже с помощью ясновидения. Постоянные упражнения помогли ему увеличить дальность, и он должен был невольно почувствовать присутствие башни, как только вошел в город. Теперь, когда он приблизился почти вплотную, все стало очевидным. Большая часть холма оставалась пустой для его магического зрения - ее словно стерли, уничтожили, скрыли. Только верхняя половина небольшой деревянной башни была отчетливо видна - она парила над туманом, как комната Иниссо над Краснегаром.
      Но это было еще не самое страшное. Попытавшись объяснить, Рэп понял, что ему не хватает слов...
      - Ради Богов, дай мне этот халат! - не выдержал Тинал. Он приплясывал на месте, стоя голышом, пока Рэп водил узлом из стороны в сторону, чтобы придать весу своим предостережениям. Скрестив руки, Маленький Цыпленок прислонился к замшелому стволу дерева и мрачно слушал спор.
      - Нет! - возразил Рэп, пряча халат за спину. - Ты собираешься вызвать Сагорна, но не сделаешь этого потому, что это небезопасно, и потом, разве ты не видишь...
      - О чем это ты? - Тинал подбоченился костлявыми кулаками и выпятил чахлую грудь.
      - Это волшебство! Нет, ты не волшебник, но пользуешься таким же волшебством, как они. Разве ты не понимаешь? Волшебство можно услышать, так говорила мне Блестящая Вода. Каждый раз, когда я прибегаю к помощи дальновидения, я пользуюсь волшебством. Каждый раз, когда я успокаиваю какого-нибудь пса, а ты что-нибудь крадешь, а Маленький Цыпле... словом, маги чувствуют волшебство, унюхивают его, видят издалека! А вон там, на холме, башня волшебника! Почему мы не подумали об этом заранее? Ведь наверняка на Феерии должен быть волшебник!
      Тинал потянулся за одеждой, но Рэп отступил в сторону.
      - Нет!
      - Давай! - Щуплый воришка плясал уже от ярости. - Зло тебя побери! Не могу же я весь день бегать голышом! Люди идут!
      Машинально, не в силах остановиться, Рэп начал мысленный поиск - и увидел.
      - Солдаты! - вскрикнул он. - На базаре! И с другой стороны тоже!
      Два отряда легионеров вошли на базарную площадь с противоположных сторон. Солнце вспыхивало на мечах и шлемах, на кирасах и наголенниках, а покупатели и продавцы разлетались во все стороны. Еще один отряд приближался со стороны причала. Зычный рев центуриона взлетал над крышами и деревьями.
      - Отдай мне одежду, юноша! - сурово приказал Сагорн. Рэп заморгал и повиновался. Маленький Цыпленок взобрался на дерево, чтобы посмотреть, что творится за кустами Старик набросил хала г. и начал застегивать его. Эта дорогая одежда имела официальный вид. - Собери вещи Тинала, - велел Сагорн. - Позднее они могут нам понадобиться. Отдай деньги гоблину - похоже, он сумеет получше защитить их, чем ты. Сколько там человек?
      Рэп ответил - легионеры выстроились вдоль границы базарной площади, должно быть, здесь была полная центурия. Со стороны моря воины уже обнажили мечи и начали врываться в дома, обнаруживая задние двери, выходящие на склон холма, а где требовалось, расчищали себе дорогу, рубя и мебель и людей, как сорную траву.
      Сагорн поморщился, втискивая ступни в сандалии Тинала.
      - Мои волосы в порядке? Отлично, пойдем. - Он двинулся вниз по тропе, шагая с опасливостью старика.
      - Внизу нам никуда не деться! - выкрикнул Рэп, гадая, какова здесь тюрьма. Вор и убийца заслуживали смертной казни или по крайней мере пожизненного заключения. Его ноги тряслись от желания припустить бегом.
      Старик заговорил, не сводя глаз с тропы.
      - Сомневаюсь, что они ищут меня, парень. А я поручусь за моих слуг вас обоих. Обещаю тебе, я сумею уговорить центуриона.
      - Только не на этот раз, - возразил Рэп. - На склоне нет никого, кроме нас, - ни единой живой души.
      Сагорн остановился, осторожно повернулся и сердито выпалил:
      - Да брось ты свое ясновидение! Ты же сам сказал, что это привлекает внимание!
      - Тогда прекрати думать! - выкрикнул в ответ Рэп. - Ты ведь сведущ в волшебстве, верно? Значит, каждый раз, когда ты думаешь, даже...
      - Олух! Болван! Как же я могу не думать? Скажи, что ты видел.
      - Эта тропа выходит к проходу между двумя домами - очень узкому, так, что двоим не разминуться. Там полно легионеров. Они прошли сквозь задние двери домов и теперь выстраиваются вдоль подножия холма.
      Старик нахмурился, размышляя.
      - Значит, они ищут нас, и твои выводы насчет волшебства оказались справедливыми. Возможно, нам придется разделиться и встретиться позднее. Здесь есть неплохой постоялый двор под названием "Кристалл эльфов". А может, его уже и нет. Мы встретимся у...
      - Ни с кем я не буду встречаться! - зло перебил Рэп. - Я не желаю торчать здесь ни минуты больше, чем понадобится. Если я смогу сбежать, то сбегу!
      Голубые глаза джотунна сверкнули под белоснежными бровями.
      - Молодой глупец, да стоит тебе только приблизиться к кораблю, и ты всю жизнь проведешь в цепях!
      - Я должен вернуться на материк!
      - Зачем?
      - Чтобы помочь Инос!
      - Да сохранят нас Боги! Когда же ты повзрослеешь, мальчишка? Что бы ни грозило Инос, это уже давным-давно случилось - несколько недель назад!
      Ну почему они не понимали?
      - Я все равно найду ее, - заявил Рэп, - даже если буду искать всю жизнь. И тогда я попрошу у нее прощения или увижу ее могилу. А если я сбегу не ради нее, то тогда ради себя - мне надоело стыдиться.
      - Тебе нечего стыдиться... О безумие! Нет, тебе не место в мире власти, политики и колдовства! Протри глаза, мальчик! Тебе больше никогда не видать Инос. С твоим талантом укрощать животных самое лучшее для тебя найти доброго хозяина, которому нужен хороший пастух, а потом жениться на пухленькой молочнице и вырастить целый выводок плосконосых детишек.
      Даже если Сагорн был прав, упрямство не позволило Рэпу смириться.
      - Я все равно отправлюсь в Зарк и разыщу Инос. Сагорн красноречиво развел руками.
      - Что теперь делают солдаты?,
      Рэп совершил быстрый мысленный поиск, хотя и не переставал вести его он не мог приказать своему дальновидению остановиться.
      - Выстраиваются в шеренги сверху и снизу. По-моему, они уже почти готовы. Они хотят загнать нас в ловушку между двумя рядами.
      - Военный маневр! Ну конечно, грубая сила. - Сагорн стиснул челюсти, и его тонкие губы побелели. - Тогда, пожалуй, я ухожу. Отдай мне эту одежду. - Он начал вновь расстегивать халат.
      Крак... Маленький Цыпленок решил, что ему не помешает дубинка, и выворотил с корнем дерево толщиной с коленку Рэпа. Оно с треском упало, приминая кусты. Сагорн закричал: "Прекрати немедленно!" - но гоблин и ухом не повел, продолжая выламывать дубинку нужной длины.
      Старик сбросил халат, неловко присел и начал натягивать штаны Тинала, которые были малы ему. На базарной площади пропела труба.
      - Они идут сюда, - заявил Рэп, - а я ухожу.
      - Нет! - крикнул Сагорн, силясь подняться на ноги. - Постой! Мы встретимся у статуи Эмина! О Боги, статуя Эмина видна отовсюду, а я и не подумал...
      - Нет.
      - Постой, глупец! Неужели ты еще не понял? Если ты и вправду хочешь отыскать свою принцессу, есть только один способ сделать это. Ты же знаешь, что находится здесь, на Феерии! Если ты не догадался с самого начала, то наверняка все понял, когда он убил тролля!
      Рэп оглянулся на Маленького Цыпленка, который сверкнул клыкастой усмешкой и завертел над головой гигантскую дубинку, словно прутик. Даже обеими руками Рэп не сумел бы поднять ее. Ужаснувшись, он перевел взгляд на худощавого старика.
      - Убивать детей? Вот чего ты от меня хочешь?
      - Не обязательно детей... то есть незачем убивать... Но я должен узнать!
      - Тебе известно, куда исчезли все феери! - крикнул Рэп. - Известно, почему это случилось, - это очевидно и ужасно! В этом я не желаю участвовать. Я не хочу быть волшебником, это уж точно. - Почувствовав движение, он увидел две шеренги мужчин в кожаных одеждах и металлических выпуклых нагрудниках - одну шеренгу сверху, другую снизу. Но кроме того, он увидел отряд из десятка легионеров, бегущих вниз по тропе от базарной площади, впереди главных сил. - Они приближаются! Может, они тоже владеют ясновидением!
      Гоблин грубо фыркнул.
      - Маленький Цыпленок! - завопил Рэп. - Вернись! Ответа он не дождался и почувствовал, что гоблин несется по тропе ужасающим аллюром.
      - Падаль, назад! - И этим Рэп ничего не добился. - Ну и ладно! пробормотал он, сдаваясь. - Пока, доктор! Сагорн успел крикнуть ему вслед:
      - Остановись! Рэп, это твоя единственная надежда найти Инос!
      Все остальные его слова потонули в шуме ломающихся веток, пока Рэп пробирался через кусты.
      3
      Склон холма представлял собой переплетение кустов и высоких трав с несколькими развесистыми деревьями и домами-развалюхами. Колючие и ползучие растения росли здесь в изобилии, трава была сырой и скользкой. Несколько минут Рэп думал только о том, как найти дорогу и при этом не потерять равновесия на крутом склоне или не выцарапать себе глаза, торопясь вперед в слабой надежде, что он обойдет шеренгу легионеров, надвигающихся на него сверху. Затем путь ясно представился ему, и Рэп проверил, нет ли погони. Если дальновидение выдаст его, обнаружит перед неизвестным волшебником, так тому и быть.
      Он услышал отдаленные крики и увидел, что Маленький Цыпленок уже достиг верха тропы и встретился со спускающимся отрядом. По-видимому, там уже завязалась жаркая битва с тяжело шлепающимися на землю легионерами в доспехах.
      На мгновение Рэп остолбенел, пораженный мыслью: гоблин вновь стал падалью, он помогал Рэпу сбежать! Как он решился на это? Но теперь было бесполезно возвращаться и спасать его самого. Рэп знал, что ему не выстоять против вооруженных воинов. Проклятый гоблин! Что бы ни случилось с ним, когда умерла девочка, наверняка он не стал неуязвимым для мечей. Зачем ему понадобилось такое самопожертвование? В таких густых зарослях он мог ускользнуть бесшумно, как ящерица. Если у кого-нибудь из них и была надежда на спасение, так только у Маленького Цыпленка.
      Рэп продолжал собственную шумную, лихорадочную борьбу.
      А кто убежал в другую сторону? Тинал? Вряд ли Сагорн остался на месте, дожидаясь, когда его схватят. Наверное, Дарад - значит, внизу, у подножия холма, разразился еще один бой.
      Как загнанный лис, Рэп нырнул в гущу кустов и наткнулся на древние остатки гнилой деревянной стены. Задыхаясь и приоткрыв рот, как пес, он вытер потный лоб. Маленький Цыпленок еще держался. Но способен ли один безоружный человек выстоять против десятка легионеров - даже с помощью волшебства?' По-видимому, он уже уложил половину противников, часть которых застряла в колючих кустах. Сквозь безумное биение собственною сердца Рэп слышал проклятия, вопли и треск веток. Кто сказал, что гоблины не любят драться?
      Но десяток противников... Рэп начал мысленный поиск и увидел, что солдаты сломали ряды и спешат на помощь товарищам. Сверху и снизу вооруженные легионеры мчались на шум битвы. Если это входило в намерения Маленького Цыпленка, тогда он преуспел. Путь еще не был расчищен, но шеренги нарушились, а сквозь кусты ломились люди. В треске веток было невозможно расслышать, как удирает Рэп.
      Значит, гоблин решил пожертвовать жизнью ради своего хозяина, и было бы глупо упускать такой случай. Но принять его - значило проявить трусость, однако Рэп ничего уже не мог поделать. Ругая себя за черную неблагодарность, он вскочил и бросился вниз по склону.
      Растительность по-прежнему казалась прозрачной для его ясновидения. Он без труда находил самую удобную дорогу, а в долгом бегстве у фавна на Феерии было больше шансов, чем у гоблина. Трус! Он оступился и рухнул в узкую грязную лощину, пересохшее русло ручья, а затем заскользил вниз на пятой точке. Склон становился все круче, Рэп попытался остановиться, уцепился за спутанные корни, с трудом вскарабкался на высокий берег, оступился на камне и неожиданно провалился во мрак.
      4
      В лодках Инос редко удавалось быть на высоте. Ей хватило ума, чтобы отказаться от завтрака, а волны в заливе были безобидным подобием мощного прибоя, грохочущего у берега, но верткая маленькая дау пропахла рыбой и вихлялась на волнах, точно пьяница - или же так казалось измученному желудку Инос. Прежде она была твердо уверена, что просторные, как нагры, одежды заркских женщин жаркие и душные, а теперь с удивлением обнаружила, что черный чаддар, в который ее нарядили поразительно прохладен и удобен, однако он давит на нее, как и полуголые рыбаки вокруг нее. Это были грубые, неотесанные мужланы, волосатые и облепленные рыбьей чешуей. Они выкрикивали в сторону Инос скабрезные шутки и хохотали чад ними. Инос не осмеливалась ответить, что не говорит на их наречий. Капитан был ничуть не лучше своих матросов - кривоногий деревенщина с пронзительными глазами.
      К счастью, Инос не приходилось смотреть на матросов, ибо ее капюшон надежно заслонял обзор. Ее руки и лицо были выкрашены соком каких-то ягод, но совсем небольшая часть лица виднелась под капюшоном. Ее могли выдать лишь голос и зеленые глаза.
      Набитый мукой мешок тяжело придавил ей колени. При ходьбе веревка больно резала ей плечи, но худшей из ее пыток был Чарак.
      Чарак в своих многослойных одеждах вонял гораздо сильнее всех прочих. Он то и дело вопил, кривлялся и ухмылялся. Инос миллион раз прокляла Азака за такого спутника и приверженность к реализму. Она совсем не считала Чарака хорошей маскировкой, ибо он скорее привлекал к ней внимание, подчеркивая ее недостаток опыта в обращении с детьми. И потом, он казался слишком маленьким, чтобы быть старшим братом мешка с мукой, хотя, должно быть, Зана разбиралась в подобных вещах лучше Инос. Преимущества Чарака состояли лишь в том, что исходящая от него вонь отпугивала матросов, а постоянные опасения Инос уронить это маленькое чудовище не давали ей задумываться о чем-либо другом.
      Инос понятия не имела, где находится Азак. Он отсутствовав, когда она ковыляла по скользким доскам полуразрушенного причала и устраивалась на этой омерзительной плавучей развалине. В последние минуты, пока она видела лагерь с лодки, она не заметила там высокой фигуры султана. Сперва лодка плыла в сторону берега, пока не встретилась с другими рыболовными судами, покачивающимися под порывами рассветного ветра. Затем она развернулась и скрылась среди мириадов таких же посудин. Инос предполагала, что место ее назначения находится где-то на севере или на юге от Араккарана, на побережье, но едва лодки миновали песчаную косу, дау отделилась от них, описала круг и вновь направилась к высокому берегу.
      К тому времени стражники уже разобрали шатун и погрузили лошадей на маленький паром, который сновал туда-сюда по заливу, пыльная дорога через дюны, очевидно, была довольно оживленной и известной нищим бродягам и сладкоголосым торговцам, жертвами которых были честные работяги из деревень. Перевезти всех стражников и лошадей за один раз было немыслимо, и если Раша вздумает справиться о том, где находится султан или его гостья, ей понадобится долго искать, прежде чем она убедится, что их здесь нет. По крайней мере, теоретически это предположение было справедливо.
      Теперь лодка вновь направлялась к пристани, неуклюже покачиваясь под усиливающимся ветром и почти не продвигаясь вперед; любая сухопутная крыса с первого же раза признала бы в ней дрянное судно. Старательно игнорируя судороги в животе, Инос не сводила глаз с Араккарана, озаренного рассветными лучами и прекрасного, как обещал Азак. Выстроенный подобно Краснегару на склоне, он во много раз превосходил северного собрата, сам склон был более крутым и неровным, строения не были выстроены из кирпича, бревен и черепицы, а блистали золотом и мрамором. Во всем Краснегаре насчитывалось ровно шесть деревьев, а в Араккаране буйная растительность занимала все незастроенное пространство. Даже высокий черный замок Иниссо не мог сравниться с сияющими куполами и минаретами дворца Азака, растянувшегося по плоскогорью. Несмотря на все неудобства, Инос восхитилась величием Араккарана.
      Прошло немало времени, прежде чем верткая дау бросила якорь неподалеку от причала. Узкоглазый капитан заревел на свою оборванную команду, приказывая спустить парус. Ворча, матросы принялись за работу. Сальные шуточки сменились сдавленными ругательствами и звуками тяжелого дыхания.
      С подозрительной внезапностью Чарак перестал вопить и Инос удивленно взглянула на него.
      - Ну, что ты задумал теперь, маленький кошмар? - прошептала она.
      В ответ Чарак звучно рыгнул и выпустил целый фонтан молока. На лбу Инос появился пот, внутри у нее все сжалось. Определенно это был самый худший момент путешествия.
      К тому времени как Инос вновь овладела собой, Чарак уснул на ее плече, мирно посапывая, а лодка почти достигла причала. Инос пропустила возможность полюбоваться множеством громадных судов в гавани. Да, это путешествие отнюдь не предназначалось для осмотра достопримечательностей!
      Лодка запрыгала у высокой стены, древние камни которой были покрыты слизью и бурыми водорослями. Вцепившись в Чарака так крепко, что он проснулся и вновь завопил эхом вторя ужасу Инос, чуть не теряя равновесие под тяжестью мешка, она неловко выбралась на берег по скользкой каменной лестнице. Лодка отчалила, прежде чем Инос успела одолеть первую ступеньку.
      Несколько ржавых штырей, выступающих из стены, показывали, где некогда были перила - видимо, они исчезли когда-то давно и никто так и не удосужился заменить их. Пошатываясь под тяжестью ноши, неловко передвигаясь в длинном балахоне. Инос вцепилась в ближайший ржавый прут с острыми краями и держалась за него, пока мир вокруг не перестал кружиться. Волна накатила на ступеньки, подняв фонтан брызг. Чарак снова затих.
      Медленно, с опаской Инос вскарабкалась на шумный причал и огляделась, потрясенная и растерянная. Что же дальше? Зана ничего ей не объяснила, сказала только, что о ней позаботятся. Несмотря на ранний час, на причале было многолюдно: туда-сюда сновали носильщики и матросы. Мулы и лошади, повозки и даже верблюды пробирались между тюками, ящиками и связками сетей. Сотни голосов выкрикивали приказы и ругательства, а сквозь них слышались ритмичные песни грузчиков.
      По какой-то нелепой причине Инос чувствовала себя в опасности, оказавшись зажатой между морем и толпой на причале, но, сделав хотя бы шаг вперед, она рисковала попасть под копыта верблюдов. Мешок тоже был нелепостью - должно быть, она выглядела словно на восемнадцатом месяце беременности, хотя мешок было бы не разглядеть под просторным балахоном. Капюшон закрывал ей глаза; стоило оступиться на ступеньках, и она свалилась бы в воду. Ради самой себя, как и ради зловредного Чарака, Инос должна найти безопасное место, но одновременно она опасалась разминуться с теми, с кем должна встретиться. Тогда она безнадежно потеряется и ей останется только вернуться во дворец и сдаться на милость Раши. Наконец, Инос решила поискать убежища за высокими козлами с развешанными на них вонючими сетями, но прежде, чем успела сдвинуться с места, голос совсем рядом произнес пароль: "Бог Странников!"
      Со вздохом облегчения Инос обернулась и обнаружила, что смотрит прямо в большие светло-карие глаза. Держа в руках узду, перед ней стоял невысокий, грязный и оборванный мужчина, которого она прежде никогда не видела. Его обветренное лицо заросло розовой щетиной и хранило неприветливую гримасу.
      Инос и осел осмотрели друг друга со взаимным недовольством. Отцепив от себя Чарака, Инос передала его незнакомцу. Его ухмылка сменилась гримасой ярости - в Зарке женщины были обязаны сами справляться с детьми. Пожалев, что она не в состоянии открыто выражать свое мнение, Инос каким-то образом ухитрилась взгромоздиться в седло вместе с ребенком и мешком. Мужчина ударил осла палкой и направился по дороге, то и дело дергая узду.
      Через несколько минут Инос сумела приспособиться к езде на костлявой и узкой спине, покрытой ерзающей попоной. Немного успокоившись, она выглянула из-под капюшона, стараясь не смотреть на ближайшие лица, чтобы никто не заметил ее непривычных для Зарка зеленых глаз.
      Корабли почти не отличались от тех, что она видела в Краснегаре, а их команды - совсем напротив. Большинство матросов составляли краснокожие джинны, но Инос заметила и загорелых импов, и каких-то низкорослых человечков с серой кожей - она решила, что это, должно быть, карлики, так как гномы выглядели более массивными. Там и сям попадались джотунны высокие, гибкие и неизбежные в любом крупном порту Пандемии. Инос слышала крики - и оскорбительные, и насмешливые, ощущала запахи, которые могли бы занять ее на несколько часов: запахи рыбы и пряностей, скота и людей, горячего кофе и морской соли, и еще множество других, менее знакомых. Если бы не ребенок и не боязнь свалиться со спины осла, вероятно, она была бы очарована портовой суетой.
      Ее проводник начал выбираться из толпы и наконец достиг строений, растянувшихся вдоль пристани. Он остановился рядом с грязным и шатким прилавком кофейни, где торговала женщина в такой же просторной одежде, как у Инос.
      - Бог Странников, - произнесла она и потянулась за Чараком. По-видимому, Чарак ее не знал или наконец полюбил Инос, ибо последнее, что она услышала от него, был долгий, отчаянный рев. Что же, маленькое чудовище сослужило ей неплохую службу!
      Теперь проводник Инос сменил направление, двинувшись туда, откуда они пришли, продолжая дергать веревку и периодически награждать пинками хладнокровного осла. У таинственной двери, откуда сильно пахло пряностями, он передал узду крупному бородатому мужчине и скрылся. Новый проводник даже не взглянул на Инос и медленным шагом повел осла в том же направлении.
      Десять минут спустя его место занял третий мужчина. Безразлично покачиваясь на спине осла, Инос не стала рассматривать еще одного незнакомца, только мельком подумала, что сказал бы по этому поводу ее отец.
      Внезапно внутренний голос подсказал ей, что она никогда толком не знала отца. Во время их последней встречи Холиндарн умирал; когда они прощались весной, Инос была еще ребенком. Им так и не удалось поговорить, как двум взрослым людям, а дети редко понимают своих родителей. Потому у Инос не было способа узнать, что подумал бы король. Она могла попытаться вести себя так, как устраивало бы отца, но не была уверена в его одобрении. Неожиданное открытие вызвало прилив скорби, и Инос задумалась, почему не понимала всего этого прежде.
      Через пять минут третий мужчина остановил осла у подножия лестницы, взбирающейся по узкому каньону между строениями. Склонившись к Инос, он обдал ее запахом рыбы и произнес:
      - Полезай наверх. Поверни налево, когда заметишь менестреля.
      С великим облегчением Инос соскользнула с седла и поморщилась, когда веревка врезалась ей в плечи. Туго набитый мешок перекосился влево. Судя по его виду, Инос носила сразу тройню. Не поднимая головы, она взобралась по ступенькам, отшатнувшись к стене, когда стайка мальчишек пронеслась мимо, размахивая руками и пронзительно визжа.
      Улица делала поворот, лестница становилась все круче, а затем вновь стала довольно пологой. Очевидно, все эти переходы были продуманы заранее. Должно быть, Азак не только рассчитал свое бегство - он был уверен, что Инос согласится сопровождать его. Инос принялась гадать, что ей делать считать себя польщенной такой уверенностью в ее отваге или оскорбляться, ибо все эти меры предосторожности подчеркивали, как долго готовилось бегство.