Дэйв Дункан
      Таинственные земли
      Принцесса Инос-2
      ПОСВЯЩАЕТСЯ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ
      И ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ ЛЕСТЕРУ ДЕЛЬ РЕЙ,
      ВЕЛИКОМУ МАСТЕРУ ФЭНТЕЗИ
      Той трели, что услышал я в ночи,
      И шут, и император встарь внимали.
      Быть может, те же звуки путь нашли
      И к сердцу Руфи, что в немой печали,
      В тоске по родине стояла средь полей.
      А может, чары песен вызвали вдали
      И бурные моря, что гребни волн взметали
      В окне волшебном, меж таинственных земель.
      Китс. Ода соловью.
      Часть первая
      ЗА ЗАВЕСОЙ
      1
      К востоку от гор Агонисты местность представляет собой холмы и овраги, выветренные и однообразно серые. Кое-где в долине, подобно гнойным зеленым ранам, попадаются оазисы, а в остальном эти бесплодные края пригодны лишь для газелей и диких коз, за которыми приглядывают грифы, парящие в тускло-голубой вышине. Далее до Весеннего моря простирается выжженная пустыня.
      В целом скалистый берег Зарка так же безжизнен и неприветлив, как удаленные от моря земли. Однако на участках побережья, где причудливые очертания ландшафта ловят живительный морской ветер и из-под камней бьют прохладные ключи, кипит жизнь. Здесь на тучной почве произрастает неисчислимое множество разнообразных растений. Здесь живут люди - точно на островках, окруженных с одной стороны океаном, а с другой - пустыней. Те блага, что в других землях рассеяны повсюду с царственной щедростью, в Зарке сосредоточены на считанных зеленых пятачках, подобных драгоценным изумрудам в ожерелье.
      Богатейший из этих оазисов - Араккаран, узкая полоска земли, благословленная извилистыми долинами баснословно плодородной почвы. Широкий залив Араккарана - лучшая гавань на всем материке. Множество торговых путей сходятся к рынкам этой страны; сюда стекаются дорогие товары, грудами высящиеся перед купцами с зорким глазом и проворными пальцами: финики и гранаты, рубины и оливки, сосуды с благовониями, ковры искусной работы, отливающая серебром морская рыба. Издалека привозят золото и пряности, изделия эльфов и гномов, жемчуг, шелка и керамику, равной которой не сыскать во всей Пандемии.
      Сам город прекрасен и древен. Он славится немыслимой жестокостью жителей и быстроногими, умело выезженными верблюдами. Его история необычайно кровава. Незадолго до завершения Джи-Гонтской войны юный Драку ак'Драну повернул легионы Империи к Араккарану, и лишь девять веков спустя, во времена правления Омерки Безжалостного, их настигло возмездие. Во Вдовью войну город выдержал тысячедневную осаду.
      От шумной и ароматной суеты рынка город взбирается по скалам гобеленом поблескивающего камня и струящейся зелени. Деревья по собственному почину занимают каждую свободную трещину, простирая желанную тень над крутыми улочками и каменными лестницами. На гребне холма, свидетеля множества событий древности, раскинулся Пальмовый дворец - чудо из куполов, шпилей и башен в оправе из прохладных парков и экзотических садов, занимающее территорию, на которой мог бы уместиться целый город.
      На протяжении истории этот дворец служил обиталищем султанов, правителей Араккарана. Султанов здесь перебывало множество, их имена и деяния неисчислимы, как раковины на морском берегу. Одни из них простирали крыло власти над половиной Зарка, в то время как другие едва были в силах удержать в руках гавань. Мало кого из них чтили за справедливость и мудрость; деспотизм большинства заставлял содрогаться даже богов. Ни одно семейство не удержало трон на долгое время, ни одна династия не сумела возвыситься над другими, смерть правителя от старости была редкостью.
      Но кем бы он ни был - воином или политиком, тираном или ученым, поэтом или творцом законов, - каждый султан Араккарана внушал трепет своей свирепостью, а его гарем славился многочисленностью и красотой женщин.
      2
      Из мрачного, холодного Краснегара Инос вылетела сквозь завесу драгоценных камней прямо в слепящий свет и жар, от которого у нее перехватило дыхание. Проворные ноги успели пронести Инос еще несколько шагов, прежде чем вновь стали послушны ей.
      Рэп и тетушка Кэйд находились в опасности, и потому, не задерживаясь даже затем, чтобы оглядеться и понять, где она очутилась, Инос развернулась и не глядя бросилась к завесе.
      Казалось бы, здесь нечему ее остановить, кроме частых нитей с нанизанными на них драгоценными камнями, мерцающими и позванивающими под дуновением легкого бриза. Минутой раньше она прошла между нитями без малейшего труда, но сейчас споткнулась, ушибла ногу и чуть не упала. По-видимому, с этой стороны завеса была непроницаема, как стена замка. И тем не менее нити еще колыхались и позванивали. Колдовские чары! Инос яростно заколотила кулаками по завесе.
      - Гнев тут не поможет, - послышался за ее спиной уверенный голос.
      Девушка круто развернулась, щурясь от яркого света.
      Незнакомец оказался крупным и высоким, как джотунн. Бледно-зеленый плащ развевался по ветру, придавая ему еще более внушительный вид. Но не прошло и минуты, как Инос успела хорошенько разглядеть красноватую кожу на его лице и узкую полоску рыжевато-красной бороды. Должно быть, перед ней джинн. Ну конечно!
      Под плащом незнакомец носил просторную пижаму изумрудного шелка, но Инос сомневалась, что он недавно встал с постели. Об этом свидетельствовал, к примеру, ятаган с осыпанной алмазами рукояткой, висящий на боку незнакомца, - не слишком удобный сосед в постели. Драгоценные камни всех цветов радуги сверкали на его одежде - от величественной чалмы до загнутых носков его туфель - и особенно щедро усеивали широкий пояс, охватывающий талию и словно сплошь состоящий из крупных изумрудов... нет, подобное одеяние не годилось для сна. Каким бы стройным ни был незнакомец, наверняка пояс затянут на нем туго, как орудие пытки. Странно, что ему вообще удается дышать.
      На тонком, выразительном лице незнакомца выделялись орлиный нос и глаза с твердым, холодным блеском. Едва ли он был намного старше самой Инос, но этот рост, плечи...
      Какое высокомерие! Он явно наслаждался ее растерянностью. На кого он надеялся произвести впечатление?
      - Кто ты такая, женщина? Как тебя зовут?
      Инос опомнилась, с сожалением вспоминая, что на ней разодранная в клочья кожаная одежда для верховой езды, заляпанная кровью и грязью; вспомнила она и о том, что, должно быть, подурнела от усталости - глаза ввалились, волосы спутались желтыми неряшливыми комками.
      - Я - Иносолан, королева Краснегара. А ты кто такой, парень?
      Ее дерзость высекла яркую вспышку в красных глазах незнакомца. Инос едва доставала ему до плеча, а единственный изумрудный пояс стоил целого королевства, даже если бы он не был так густо усыпан камнями.
      - Я имею честь быть Азаком ак'Азакар акЗоразаком, султаном Араккарана.
      - Вот как?
      Тупица! Неужели она надеялась, что он окажется поваром или брадобреем - в таком-то одеянии? Один алмазный медальон на его чалме стоил целое состояние. Вовремя вспомнив, что на ней широкие брюки для верховой езды, Инос поклонилась.
      Некоторое время молодой великан неодобрительно созерцал ее, а затем взмахнул красновато-бронзовой рукой и согнулся пополам, словно вознамерился прикоснуться чалмой к собственным коленям. Инос поморщилась. Очевидно, изумрудный пояс был вовсе не затянут - талия султана и в самом деле отличалась необычайной тонкостью, а плечи были еще шире, чем показалось Инос в первые минуты. Молодой атлет мгновенно выпрямился, словно подобные упражнения давались ему запросто, но Инос так и не смогла определить, что выражал его поклон - уважение или насмешку.
      Султан! Раша тоже называла себя султаншей, а этот парень чересчур молод, чтобы приходиться ей мужем, разумеется, при условии, что Раша выглядит именно так, какой она впервые появилась в башне - довольно полной особой средних лет. Затем превратилась в молодую красотку. Но когда агорн поменялся местами с Андором, изумленная неожиданным превращением, Раша мгновенно приняла облик уродливой старухи. Образ стройной женщины был явно иллюзией. Колдуньи живут подолгу, и наверняка этот высокий султан в расцвете сил - сын Раши или ее внук.
      Усталость накатила на Инос, подобно черной волне. В таком состоянии ей вовсе не хотелось иметь дело с султанами, султаншами или колдуньями.
      В этот миг послышался звон сверкающей завесы. Развернувшись, Инос лицом к лицу столкнулась с тетушкой Кэйд. Кэйд! Приземистая, пухленькая, удивленно моргающая водянисто-голубыми глазами - как она была кстати!
      - Тетя! - Инос порывисто обняла ее.
      - А, вот ты где, детка! - Ее голос прозвучал устало, но почти спокойно. Казалось, тетя пребывает в блаженном неведении относительно собственной сомнительной внешности и не обращает внимания ни на розовое платье с серебряным шитьем, залитое чаем, ни на растрепанные, как после сна, снежно-белые волосы, трепещущие на горячем ветру.
      Глубоко вздохнув, Инос решила вести себя, как и подобает знатной даме.
      - Как любезно с твоей стороны было присоединиться к нам, тетушка! Позвольте представить вас... принцесса Кэйдолан, сестра моего покойного отца Холиндарна, короля Краснегара... султан... э-э-э...
      - Азак! - насмешливо подсказал Азак.
      - Да, султан Азак... - Инос была явно не в ударе.
      - Ваше величество! - Кэйд опустилась в глубоком реверансе. Она вновь выказывала поразительную выносливость.
      Султан нахмурился, удивляясь появлению двух незнакомых женщин в его владениях. Он сжал зубы. Должно быть, он выглядел не столь внушительно, каким показался Инос вначале, и она сделала вывод, что зашла слишком далеко, сочтя его заслуживающей внимания персоной. Продемонстрировав таким образом свое удивление, султан поклонился Кэйд - низко, но не настолько, как прежде, - а затем перевел взгляд на Инос.
      - Ваш отец мертв? Значит, вы - королева?
      - Да, это так.
      - Ушам не верю!
      Инос возмущенно приоткрыла рот, но тут же захлопнула его: королеве, у которой всего двое подданных, поневоле приходится сдерживаться. И эта мысль напомнила ей о втором подданном...
      - Тетя, а где Рэп?
      Развернувшись к завесе, Инос попыталась шагнуть вперед и снова уткнулась в плотную стену. С этой стороны завеса оказалась непроходимой.
      - Надеюсь, дорогая, по-прежнему в комнате.
      - И полагаю, эта распутница тоже там? - спросил Азак. Инос и ее тетя одновременно повернулись к нему.
      - Я имею в виду женщину, которая называет себя султаншей Рашей. Вы видели ее? Она здесь, за этой завесой - как там называется это место? - Он властным жестом скрестил на груди руки.
      - За завесой находится Краснегар, мое королевство! - вспыхнула Инос, чувствуя, что тоненькая ниточка ее сдержанности вот-вот лопнет. Эта пытка продолжалась уже сутки и становилась невыносимой. - Я хочу домой!
      - В самом деле? - скептически переспросил Азак. - И никто из вас не владеет колдовством?
      - Нет, никто! - резко выпалила Инос.
      - Инос! - Кэйд неодобрительно нахмурилась. Джинн пожал плечами.
      - Ну, и я не чародей - просто правитель этих владений. За колдовством обращайтесь к той стерве.
      - Разве она не... Если вы - здешний султан, тогда кто же она такая? осведомилась Инос, пренебрегая недовольными взглядами Кэйд.
      Джинн скорчил гротескную гримасу, кивнув в сторону магической завесы за их спиной.
      - Насколько я понимаю, вы с ней знакомы?
      - С королевой Рашей? То есть с султаншей... Неожиданно его лицо побагровело.
      - Она не королева и не султанша! Она - портовая блудница, промышляющая колдовством. Теперь она называет себя султаншей, хотя в ее словах нет ни капли истины! Ни единой капли!
      Но Инос уже не раз сомневалась в высоком титуле Раши - ему противоречили ее манеры, походка...
      - Какой у вас здесь восхитительный вид! - воскликнула Кэйд, решительно меняя тему разговора.
      Впервые Инос оглядела место, где очутилась. Комната просторна, гораздо вместительнее, чем покои Инос. Очевидно, она располагалась на одном из верхних этажей здания, так как имела круглую форму. В ней также было четыре окна. Если принять во внимание это сходство, значит, комната принадлежала колдунье. То есть Раше.
      Беломраморные стены комнаты поддерживали высокий купол из того же камня.
      Вид, о котором упоминала тетушка, был и вправду прекрасен - четыре широких арочных окна размерами во много раз превосходили бойницы башни Инос. Очевидно, в Араккаране климат был гораздо мягче, чем в Краснегаре.
      Слева от Инос новорожденное солнце торжественно излило мягкий свет на гладь моря. На протяжении детства Инос выражение "к морю" означало направление на север, к Зимнему океану. В Кинвэйле, несмотря на то что он был удален от побережья, эти слова указывали направление на запад, к заливу Пэмдо. Море на востоке вызывало недоумение, свидетельствуя, что Инос оказалась в ужасающей дали от дома.
      Вид с юга заслоняли башни и заостренные купола. За куполами она разглядела гряду выжженных бурых холмов, сбегающих к белой полосе прибоя. Скалистые хребты на западе почти терялись из виду в знойной дымке. Здесь они были гораздо выше и круче, чем горы Пондаг, и, очевидно, там никто не жил.
      На нее обрушились усталость и отчаяние. Инос силилась припомнить уроки мастера Порагану и жалела, что в то время была слишком рассеянной. В памяти всплыло только, что джинны - рослый, воинственный народ с красноватой кожей и волосами... джинны живут в Зарке... там, где пустыни. Эти горы выглядели совершенно голыми - точь-в-точь такими, какой Инос представляла себе пустыню. Но Зарк находился где-то на юго-востоке Пандемии, так далеко от Краснегара, как только можно было себе вообразить. Именно поэтому мастер Порагану не вдавался в подробности, рассказывая о жизни народа этой земли, и по той же причине Инос не слушала его.
      Ее взгляд вновь устремился на сияющие воды на востоке. Должно быть, это Весеннее море. Она припомнила, как когда-то, давным-давно, беседовала с госпожой Меолорной о шелках.
      - Так это и есть Зарк? - воскликнула Кэйд. - Какая прелесть! Мне всегда хотелось повидать Пандемию. Надеюсь, это будет весьма познавательный визит. - И она предостерегающе взглянула на Инос.
      - По сравнению с Империей Араккаран - жалкий клочок земли, - произнес Азак, - но его жители горды и благородны, они ревностно оберегают и свои обычаи, и свою независимость. Силы нам дает пустыня, и мы презираем сибаритство тех, кто живет в странах с менее суровым климатом.
      Вот это да! Да эти джинны - сущие варвары!
      Инос вновь попыталась шагнуть сквозь выводящую ее из терпения завесу из драгоценных камней, и завеса в очередной раз отказалась пропустить ее. Чем там занята Раша? Жив ли Рэп или легионеры-импы наконец взломали дверь? Ноги Инос подкашивались от усталости, однако она решила держаться поближе к колдовской двери в надежде, что та наконец смилостивится и пустит ее домой.
      Глаза Азака, ранее напомнившие ей рубины, теперь потемнели, приобрели оттенок гранатов, и на Инос устремился надменный взгляд - точно так же, бывало, на нее поглядывал свысока жеребец Огнедышащий Дракон.
      - Вы и в самом деле не владеете волшебством... ваше величество?
      Инос отрицательно покачала головой, слишком усталая, чтобы выговорить хотя бы слово. От Рэпа и Краснегара ее отделяло полмира. Вспомнив о Рэпе, она вдруг поняла, что больше всего на свете жаждет увидеть его рядом надежного, преданного Рэпа. Как странно! При чем здесь Рэп?
      Султан задумчиво теребил бородку. Он не двинулся с места с тех пор, как в комнате появилась Инос.
      - Это и впрямь любопытно.
      - В каком смысле? - спросила тетя Кэйд, бросая на Инос еще один предупреждающий взгляд.
      - Дело в том, что колдунья наслала на меня проклятие. По всем законам вы обе уже давно должны были превратиться в камень.
      - В камень?! - хором воскликнули Инос и Кэйд. Султан кивнул.
      - Как всякий человек, осмелившийся произнести вслух мой титул... А может, проклятие распространяется лишь на моих подданных, а не на чужеземцев? Нет, посол из Шуг-гарана тоже пострадал...
      С его стороны было бы любезно упомянуть об этом пораньше.
      - А это окаменение, - начала Кэйд, очевидно потрясенная подобной мыслью, - оно... обратимо?
      Султан с удивлением взглянул на нее - догадки Кэйд зачастую свидетельствовали об остроте ее ума, не соответствующей внешности.
      - Вначале - нет. Полдюжины жертв и по сей день остаются каменными статуями. А теперь колдунья обычно возвращает их к жизни через пару недель.
      - Самая вопиющая глупость, о какой мне когда-либо доводилось слышать! - выпалила Инос.
      - Я же говорил вам - она развратна, коварна и мстительна.
      - Должно быть, она и слабоумна - если не сразу поняла, к чему приведет такое колдовство! Подумать только - шестеро человек погибли, прежде чем она отказалась от заклятия, которого не могла отменить!
      Султан пожал плечами.
      - Но почему вы не застыли и не обратились в камень, произнеся мой законный титул?
      Очевидно, он ожидал таких последствий. Эта мысль на время лишила Инос дара речи.
      - Влияние проклятия ограничено только дворцом, - размышлял джинн. Может, за исключением этого мерзкого обиталища колдуньи?
      Инос снова огляделась. Комната не представлялась ей особенно зловещей, если бы не избыток пестрой мебели, в большинстве своем уродливой и кричаще яркой. Нигде не было видно двери. Кое-где просматривался мозаичный пол с узором из изящно переплетенных лоз и цветов, ярким, как рой бабочек, но впечатление портили броские ковры. Вещи вокруг выглядели дорогими, но не сочетались друг с другом. Кто бы ни собирал эту беспорядочную коллекцию, этому человеку явно недоставало вкуса. При одном взгляде на этот склад мебели и ковров у герцога Анджилки начались бы судороги.
      Но обратиться в камень... неужели этот странный молодой султан решил пошутить? Пока Инос подыскивала слова, чтобы подобающим образом спросить об этом, завеса вновь зазвенела. Огромный серый пес вылетел из-за нее, проскользил по гладким плитам пола мимо Инос и ее тетушки и остановился перед Азаком. Между джинном и псом вспыхнула мгновенная взаимная неприязнь.
      Пес обнажил клыки и прижал уши к голове. Шерсть у него на загривке встала дыбом. Азак положил руку на рукоять ятагана.
      Инос приоткрыла рот, но смелость покинула ее. Рэп называл этого зверя Флибэгом, словно он не был волком-переростком. Пес с готовностью повиновался Рэпу - впрочем, как и все другие собаки, но сейчас Рэпа не было рядом. Пес не заметил ни Кэйд, ни Инос, и, по-видимому, даже звать его по имени - значило разозлить.
      Более того, поза Азака ясно свидетельствовала о том, что он не боится, и Инос решила принять сторону собаки Рэпа. Правда, Флибэг сбил с ног Андора и напал на великана Дарада. Джинн был не таким массивным, как джотунн, но ростом не уступал ему. На стороне Азака его молодость и проворство, а Дарад был вынужден вступить в борьбу, уже когда лежал на полу и зубы чудовища впивались ему в руку... С ужасом обнаружив, что она оценивает предстоящий бой, точно шансы на победу в партии в кегли, Инос взглянула на Кэйд, но тетушка явно не собиралась вмешиваться.
      В воздухе блеснуло тонкое изогнутое лезвие ятагана Азака. Инос оглянулась на завесу, надеясь, что сейчас оттуда появится Рэп. Если Раша впустила сюда пса, неужели она оставит Рэпа на милость импов? Зверь глухо зарычал. Что это - хороший знак или плохой?
      Пес подобрался для прыжка, Азак занес руку, и в этот миг пес обратился в камень. Кэйд вздрогнула и застонала, и Инос бросилась, чтобы обнять ее, утешая этим жестом скорее саму себя, чем тетушку.
      Боже милостивый! Несомненно - это камень. Ни один смертный скульптор не сумел бы так искусно изобразить шкуру зверя, отполировать камень на выпуклых мускулах и костях, но существо, которое всего минуту назад было опасным хищником, теперь превратилось в изящное изваяние. Непостижимость этого явления пугала сильнее всего. Странно, но это колдовство произвело на Инос большее впечатление, чем все чудеса, которые она повидала и испытала с тех пор, как началась эта свистопляска.
      Азак деловито вложил ятаган в ножны, словно окаменелые дамы, влетающие в комнаты через окна, вызывали в Араккаране не больше удивления, чем еже утренние омовения.
      Прежде чем кто-нибудь успел заговорить, нити завесы снова задрожали, возвещая появление султанши Раши. За ее спиной вспыхнул свет, кромешная тьма уже не царила позади завесы. Раша явилась в облике зрелой женщины, властной матроны лет сорока - не блещущей красотой, но по-своему притягательной. В покоях Иниссо ее внешность менялась: Раша становилась то юной, то старой, то безобразной, то прекрасной, и вместе с внешностью менялся вид ее струящихся белых одежд - они казались то сшитыми из грубого холста, то из шелка, расшитого жемчугом и драгоценными камнями. Теперь ее одежда выглядела богато, но не вызывающе. Впрочем, пальцы Раши по-прежнему унизывали многочисленные кольца.
      Она резко остановилась и нахмурилась, взглянув на Азака.
      - А ты что здесь делаешь, Красавчик?
      Раша говорила с Азаком таким тоном, каким Инос обратилась бы к норовистой лошади.
      Азак усмехнулся, обнажив крупные, ровные и ослепительно белые зубы.
      - Ты сама вызвала меня. - Очевидно, они ненавидели друг друга.
      Раша рассмеялась.
      - Верно, верно! Совсем забыла. Я в дурном расположении духа и хочу развлечься. - Она повернулась к Инос. - Ты уже познакомилась с принцем Азаком, милочка?
      - Разве он не султан?
      - Ни в коем случае! Не верь ему - он известный лжец.
      За подобное замечание Раша заработала бы пощечину от любого джотунна, даже если для него этот поступок был бы равносилен самоубийству. Азак сдержался. Губы его побледнели, шея напряглась, однако он сумел обуздать свою ярость.
      Раша была явно довольна собой.
      - Все мужчины - обманщики, милочка, - подчеркнуто медовым голоском произнесла она, - что бы они тебе ни говорили, хотят они одного - и как можно больше. Не называй его султаном здесь, во дворце, - я намерена решительно пресекать подобный вздор. Такое нарушение правил допустимо лишь в этой комнате, но больше нигде. А теперь пойдем. Живее, милочка. - И она двинулась вперед широкими шагами, словно марширующий легионер. Просторные одежды развевались за ее спиной. Проходя мимо Азака, Раша потянулась и дернула его за бороду. Азак отпрянул с подавленным восклицанием.
      - Подождите! - воскликнула Инос, но колдунья продолжала идти вперед, лавируя между мебелью. Инос бросилась следом, натыкаясь на диваны, бронзовые урны и фарфоровые статуэтки. - А как же Рэп? А доктор Сагорн? И гоблин?
      Она настигла Рашу у круглой балюстрады в середине комнаты. Здесь широкая винтовая лестница спускалась на нижний этаж - вот почему нигде в комнате не было дверей.
      - При чем тут они? - спросила колдунья не оглядываясь.
      - Вы просто оставили их там? Бросили на растерзание импам?
      Султанша обошла балюстраду и задержалась на первой ступеньке, где дорогу отчасти заслоняла статуя черной пантеры в натуральную величину, застывшей в угрожающей позе - она словно готовилась броситься на непрошеного гостя.
      - Это Когтистая Лапа, - рассеянно пробормотала султанша, пристально изучая громадный мерцающий купол над головой. А может, она к чему-то прислушивалась. Тонкая улыбка, играющая у нее на губах, выдавала удовлетворение. Помедлив, султанша зашагала вниз по лестнице, мимоходом погладив базальтовую шею пантеры. - Разве она не великолепна? Пожалуй, я поставлю ее с одной стороны лестницы, а пса - с другой.
      Догнав Рашу, Инос спросила:
      - Она живая?
      - Когда это угодно мне - да. К счастью, я предупредила ее, что сюда идет Туша.
      Инос пришла в полное замешательство.
      - Кто?
      - Азак, - пояснила колдунья. - Для него я выдумала уйму прозвищ, но только от этого его по-настоящему воротит. Впрочем, кличка ему идет: его бицепсы - словно горбы верблюда. Когда-нибудь я заставлю его показаться тебе.
      На полпути вниз она вдруг замедлила шаги, словно спешить уже не было необходимости. Азак мягко ступал вслед за Инос в своих туфлях из телячьей кожи. Тетушка Кэйд только что прошла мимо пантеры.
      - Но как же Рэп? - опомнилась Инос. - И доктор Сагорн? Нельзя же просто оставить их на милость импов!
      Раша продолжала спускаться, не удостоив Инос ответом. Нижняя комната была заставлена мебелью так же тесно, как и верхняя, - здесь преобладали бесчисленные сундуки и столики всех видов и размеров. Два окна добавляли немного света к лучам, падающим в шахту лестницы. Стены комнаты оставались в тени, но были увешаны зеркалами в резных рамах и пестрыми шпалерами, сюжеты которых едва угадывались. Аромат мускуса и цветов висел в воздухе, густом, как сироп.
      Несмотря на тревогу за Рэпа и остальных, несмотря на тяжкую усталость, Инос была заинтригована экзотическим, непривычным убранством комнат. Ничего подобного ей еще не доводилось видеть, с этим зрелищем ни в какое сравнение не шла даже коллекция герцога Кинвэйлского, собиравшего экспонаты по всей Империи. Иногда днем Инос спасалась от скуки, разглядывая сокровища герцога. Но еще никогда она не видела такого смешения стилей. Двустворчатые двери были так широки, что сквозь них могла бы проехать повозка и пройти четверо человек, стоя плечом к плечу; у противоположной стены возвышалось нелепо огромное ложе, самая массивная в мире кровать с четырьмя столбиками, высокая и просторная, с пологом из прозрачного газа. Постепенно глаза Инос привыкли к полумраку, и ее затуманенный мозг постиг смысл некоторых из стоящих здесь статуэток. Бросив недоверчивый взгляд на ковры на стенах, она порадовалась тому, что непристойные изображения плохо освещены. При виде их Кэйд хватил бы удар.
      Внезапно Инос вспомнила о Рэпе, Сагорне и о гоблине. Должно быть, к этому времени легионеры уже вломились в комнату.
      - Вы должны спасти их! Раша круто обернулась.
      - Я? Должна? Ты будешь указывать мне, детка?
      - Простите, ваше величество! Но я умоляю вас - пожалуйста, спасите их!
      - С какой стати? - мрачно осведомилась колдунья.
      - Их убьют!
      - Тебя постигла бы худшая участь, милочка, оставь я тебя там! Тебе известно, что способна сделать свора мужчин с хорошенькой девушкой?
      - Не может быть! - Инос никогда не задумывалась ни о чем подобном. Неужели имперские легионеры способны причинить ей вред? Шайка разбойников может быть, но не войска императора! Нет, опасность грозит Рэпу и гоблину, но не ей! - Только не это!
      - Ошибаешься, - возразила колдунья, скривив губы в гримасе, значение которой Инос не смогла угадать. - О мужчинах я знаю больше, чем ты сумеешь узнать за всю жизнь, дорогая. Поверь мне, уж я - то их повидала!
      Инос по-прежнему стояла на несколько ступенек выше колдуньи, в ужасе уставившись на нее. Очевидно, Раша поняла, что ей не верят, ибо вдруг сбросила разом лет двадцать и вновь стала хрупкой как мотылек девушкой в украшениях из поблескивающих камней, девушкой, которая околдовала Рэпа. Ее тело соблазнительно просвечивало под воздушными полупрозрачными одеждами.
      Колдунья иронически усмехнулась, глядя на Инос.
      - Все, на что способны мужчины - умирать, и в конце концов этого они и добиваются. Женщина может добиться несравненно большего. Чем я им обязана? И вообще, разве женщина что-нибудь должна мужчине? - Она взглянула поверх головы Инос на Азака. - Верно, Жеребец?
      Не дождавшись ответа, Раша хмыкнула, отвернулась и, покачивая бедрами, направилась к огромной кровати. Красноватая кожа и волосы цвета бычьей крови отчетливо выделялись на фоне одежды, которая стала прозрачней, чем прежде.
      Инос слышала о женщинах, которые осмеливались одеваться и вести себя подобным образом - чаще всего о них шептались в кухне замка. Но девушка никогда не думала, что титулованная персона способна на такие выходки.
      Ошеломленная, она сошла с последних ступенек, борясь со слезами и пытаясь наскрести с самого дна остатки прежде казавшихся неиссякаемыми запасов силы. Ее колени дрожали от усталости. Вскоре она попросту упадет в обморок. О Рэп! Пусть Раша - могущественная колдунья, вместе с тем она сумасшедшая. Неужели она и впрямь ненавидит мужчин? Может, Раше и вправду пришлось пережить то, на что она намекала?
      Но разве можно верить хотя бы одному слову, произнесенному здесь?
      Азак спустился с лестницы и прошел мимо Инос, высоко подняв голову, держа спину так прямо, словно проглотил аршин. Кэйд подошла поближе к племяннице и взяла ее за руку.
      ... Он был всего-навсего конюхом, но тем не менее до конца остался преданным слугой. Даже когда Инос прогнала его, верность Рэпа оказалась непоколебимой. Ради нее он выдержал испытание в тайге - и не один раз, а дважды. Ее единственный подданный! Множество монархов мечтают о такой преданности. Ради Рэпа Инос была готова вынести даже ярость колдуньи.
      В запасе у нее был всего один козырь, однако он мог непоправимо погубить дело - что бы там ни говорила Раша, и мужчины и женщины могли столкнуться с испытаниями куда страшнее быстрой смерти.
      - Он знает слово силы!
      Раша обернулась, и кокетство нимфы на ее лице мгновенно сменилось достоинством высокопоставленной особы.
      - Кто?
      - Доктор Сагорн! - Инос наблюдала, как колдунья начала подступать к ней бочком, ластясь, как голодная кошка. - И Рэп тоже.
      - Вот как? - Раша подошла совсем близко, угрожающе улыбаясь. - Так вот почему ты держала за руку этого конюха! А я - то гадала, почему вонь конюшни не беспокоит царственный носик...
      Сама королева Раша источала тошнотворный аромат гардении. Инос вдруг поняла, что от Рэпа пахло мылом, а не лошадьми, как обычно. И это было странно, непривычно...
      - Его дар не распространяется на людей! Он умеет внушать только животным. Видите ли, он фавн.
      - Инос, дорогая!... - произнесла Кэйд предостерегающим тоном.
      Колдунья улыбнулась, и в ее манерах по-прежнему было что-то кошачье.
      - Но слова силы имеют побочное воздействие. Даже одно слово естественным образом помогает мужчине преуспеть в распутстве - он машинально будет подбирать всех принцесс, что попадутся ему на пути.
      - Нет, все совсем не так. Я знакома с Рэпом всю жизнь. Я бы доверилась ему даже...