Госпожа Спарро взяла с каминной полки кипяток и поставила наверх свой любимый розовый заварочный чайник. Оставив предыдущую тему о недавнем повышении цен, она вновь вернулась к разговорам о странном исчезновении короля, пытаясь выяснить, что говорят об этом на Совете. Все импы краснегарского королевства буквально сгорали от любопытства — им не терпелось узнать хоть какие-то подробности этого неординарного происшествия. Эффлио подобно самой госпоже Спарро не знал об этом ровным счетом ничего, однако делал вид, что ему ведомо очень и очень многое.

— Обсуждать эти вопросы я отказываюсь, — ответил он ей, наверное, в сотый раз. — Вы же понимаете, речь идет не о каких-то там пустяках, но об интересах государства!

Раздался стук в дверь.

Точнее, по двери забарабанили так, что она едва не сорвалась с петель. Грохот стоял такой, что его можно было услышать в Нордленде. Не успели Эффлио и госпожа Спарро опомниться, как дверь, не выдержав тяжелых ударов, распахнулась. В кухню ворвались два дюжих молодчика, и там мгновенно стало как-то тесно и неуютно. С этими юными етунами тесно и неуютно было бы и в любом другом месте…

Эффлио решил не подниматься из кресла. В любом случае они были на добрых две головы выше его. И без того крупные, в зимней одежде они казались просто-таки великанами. И один, и другой носили усы — у первого они были бело-серебристыми, у второго — рыжими. У рыжего имелось и некое подобие бородки, заметить которую было не так-то просто.

— Где груз, который мы должны доставить во дворец? Уж не ты ли это, приятель? — проревел белый, ткнув пальцем в грудь Эффлио.

— Давай, папаша! — так же громко рявкнул рыжий. — До двери на своих двоих дотопаешь?

Госпожа Спарро гневно поставила чайник на стол.

— Капитан Эффлио — член Совета королевы!

— А для нас он — груз! — нагло усмехнулся рыжий. — Нам все едино — что бочка с селедкой, что толстый старикан.

— Слушай! — Белый приложил к уху свою огромную мозолистую ручищу. — Где-то киска мурлычет… Деньжат-то накинуть придется — мы за живых существ отдельную плату взимаем — усек?

Эффлио никак не мог справиться с нервной одышкой, однако терпеть подобное хамство было не в его правилах. Нечто подобное произошло и в первый риз, когда королева решила прислать за ним паланкин. Тогда они распоясались так, что ему пришлось поить их пивом — в противном случае они бросили бы его на середине пути.

После этого все проходило более или менее гладко — он научился управляться с етунами, при этом чем младше они были, тем проще было с ними совладать. Размеры их никакого значения не имели.

— Ошибка вышла, — сказал Эффлио как ни в чем не бывало, подставляя госпоже Спарро свою чашку и кивком головы указывая на горячий чайник.

— Чего-чего? — изумился белый.

— Я должен прибыть во дворец без опоздания. Мажордом Илинили обещался прислать за мной паланкин и пару носильщиков-мужчин. Понимаете?

— Ну а в чем же ошибка? — тут же заметно присмирев, спросил рыжий.

— Речь шла о мужчинах, а не о мальчишках. Белый схватил Эффлио за ворот и заставил его подняться на ноги.

— Брось выпендриваться, толстяк! Уж больно ты умный, как я посмотрю…

— Не всем же быть такими, как вы. — Эффлио вновь уселся в кресло. — Мы говорили о взрослых мужчинах, а он прислал мальчишек. Речь шла об импах, а он зачем-то отправил сюда етунов. Ладно. Думаю, королева как-нибудь обойдется и без меня…

— Еще оладышек, капитан? — поинтересовалась госпожа Спарро.

— Импах? — озадаченно хмыкнул белый. — На кой тебе сдались эти импы?

Эффлио потянулся к тарелке с оладьями.

— Чтобы попасть во дворец прежде, чем наступит лето. — Он поднял глаза на рослых увальней и раздраженно произнес:

— А ну-ка, проваливайте! В следующий раз Илинили будет умнее. Да, смотрите дверью не хлопайте.

— Мы прибыли сюда для того, чтобы доставить вас во дворец! — стоял на своем рыжий. — Оплата — по серебряному пенни на брата.

— Ничего у вас, ребята, не выйдет, — вздохнул Эффлио. Откинувшись на спинку кресла, он повнимательнее присмотрелся к етунам. Шерстяная шапка белого касалась потолка. — Послушай, сынок. В Империи паланкинов полным-полно и носят их только импы! Импы проворнее и выносливее, етунам за ними ни за что не угнаться.

Белый нахмурился:

— Что-то я тебя не понял… Как это не угнаться? Рыжий задумчиво склонил голову набок и переспросил:

— Выносливее, говоришь?

Эффлио поднес к губам чашку с горячим чаем.

— Чего ж тут не понять? Носильщики-импы из Хаба или, скажем, из Шалдокана доставили бы меня во дворец за пару минут. Из вас, северян, выходят отличные моряки, да и силы вам, ребята, не занимать, но вот выносливости вам явно не хватает. Бежать с паланкином в руках не каждый сможет. Это — искусство. Трястись на носилках целый день я не хочу, поймите меня правильно. Скажете Илинили, что я решил остаться дома, и дело с концом.

Как ни в чем не бывало, он взял с тарелки еще один оладышек.

Рыжий явно почувствовал некий подвох.

— Варк и Зуг никогда про бег не говорили!

Эффлио не имел ни малейшего понятия, о ком идет речь. Он рассмеялся.

— Конечно! Нашел бегунов! — Он довольно фыркнул и, обратившись к госпоже Спарро, добавил:

— Помните мой рассказ об етуне, которому вздумалось пробежаться?

— Еще бы! — захихикала госпожа Спарро. — Он сдох на ступенях китобоя, не так ли?

— Совершенно верно. А я ведь им говорил: ребята, с таким грузом вы в два счета вымотаетесь, а они мне все: мы, мол, ни в чем импам не уступаем…

Белый заметно насупился, его светло-голубые глаза гневно засверкали. Он вновь заставил капитана подняться на ноги.

— Давай-ка надевай свою шубу. Мы покажем тебе, как бегают етуны.

— Нет, нет! Зря вы мне это говорите! — запротестовал Эффлио. — Вы, молодые етуны, ребята горячие и решительные — спору нет… Но я уже видел, чем заканчиваются такие вещи, и никогда…

Белый схватил его за ворот и поднял с такой легкостью, словно капитан был каким-нибудь котенком. Лицо его побагровело от гнева.

— Быстро одевайся, иначе тебе придется померзнуть!

Рыжий и белый оказались прекрасными носильщиками — ничего подобного Эффлио еще не видел. Они взбежали на гору, не сделав на пути ни единой остановки, и рухнули наземь возле самого Королевского проезда. Не говоря им ни слова, Эффлио, на время забывший о своей астме, ленивой походкой направился к дворцовым воротам.

— Должностное преступление — вот как это называется! — завизжал Форонод, ударив кулаком по столу. Лицо старого етуна раскраснелось, седые волосы стояли дыбом. Он был взбешен и потому нес несусветную чушь.

«Старик плохо ориентируется в происходящем», — грустно подумала Инос. Старик уже давно не высказывал ничего сколь-нибудь дельного, но он был своего рода символом славного прошлого Краснегара, и потому вывести его из Совета она не могла.

— А то, что предлагается вами, это настоящий грабеж среди бела дня! — Сидевшая с противоположной стороны стола госпожа Оглбон тоже разошлась не на шутку. Спорить со старым комиссионером осмелился бы далеко не каждый имп — для этого нужно было обладать недюжинной смелостью и уверенностью в себе. — Если четверть товара уйдет по обычной цене, мы лишимся четверти дохода! Торговцы на этом просто прогорят! Они умрут от голода!

— Умрут от голода? — презрительно усмехнулся Форонод. — Да вы же все жирные как свиньи!

— Советники! — воскликнула Инос, призывая спорящих к порядку, и одновременно ударила по столу зубом китовой акулы, который играл на заседаниях Совета роль молотка. Подсвечники дрогнули, и по свечкам побежали тонкие струйки расплавленного воска.

Первым тишину нарушил Хэвермор.

— Разумеется, ваше величество, разумеется, дамы и господа, моральный, долг велит нам заботиться прежде всего о бедных и неимущих, действительно голодающих, замерзающих и испытывающих невообразимые беды и лишения, о которых их более удачливые соотечественники даже не подозревают…

Старый епископ мог говорить на подобные темы часами» при этом речи его никого ни к чему не обязывали, однако в данном случае они могли снять чрезмерное напряжение, и потому королева решила не перебивать его.

Совет обсуждал цены на торф.

Инос, сидевшая во главе длинного стола, отметила про себя, что ее советники стали старыми и предсказуемыми, им явно не хватало свежих идей и юношеского задора. За годы своего правления Инос успела существенно расширить состав Совета, но постареть успели и те люди, которые вошли в него, как ей казалось, совсем недавно, — например, Крафаркран. Некогда это был молодой гигант, поражавший всех своей неуемной энергией. Теперь же он походил на ленивого раскормленного моржа, под тяжестью которого ломались дубовые стулья. Ждать, когда советники умрут, она не могла — решения следовало принимать не когда-нибудь, но уже сейчас, и потому очередное расширение состава Совета представлялось ей неизбежным. Нужно было включить в него шесть новых членов. Обязательно молодых. Она решила поговорить об этом с Рэпом…

Ей вновь взгрустнулось. И когда же наконец вернется Рэп?

— Но кто за все это заплатит? — с чувством воскликнула Оглбон. Она вновь часто задышала, при этом ее пышная грудь заходила ходуном. Епископ только что предложил организовать бесплатную раздачу торфа самым бедным семьям.

Совет, как всегда, раскололся на два лагеря: в одном были только импы, в другом — только етуны. Епископ-имп оставался как бы в стороне, поскольку он был чужеземцем, жителем далекой Империи. При этом добрая половина склок и свар исходила именно от него.

На сей раз разделение Совета представлялось Инос вполне естественным. Импы по большей части жили торговлей, их явным лидером являлась Оглбон. Етуны же были мастеровыми и рыбаками — зимой дела у них шли, как правило, из рук вон плохо, цены же на топливо при этом поднимались быстрее, чем дым из трубы, тем более что топливо в основном выдавалось в долг, под проценты… Ростовщики процветали, народ роптал. Все ждали появления королевского указа.

За несколько месяцев до наступления холодов Рэп предупреждал их о том, что запасов топлива надолго не хватит, зиму же он предсказывал суровую как никогда… Действительно, таких холодов, как в эти зимние Празднества, не помнили и старожилы. Несколько детей и стариков замерзло насмерть… Форонод и Оглбон вновь перешли на крик, к ним присоединились и остальные.

Инос устало вздохнула. Будь здесь Рэп, он бы уже давно нашел решение этой проблемы… Она вновь постучала по столу тяжелым акульим зубом. Собрание этого даже не заметило.

— Советники!

На нее попросту не обращали внимания. Инос встала и швырнула зуб на противоположный конец стола, чуть не сбив четвертый золотой подсвечник. Лин едва успел подхватить его.

— Тише!

Советники моментально пришли в себя. Теперь она видела, что обращенные к ней лица исполнены крайнего смущения. Инос недовольно покачала головой и вновь уселась в свое кресло.

— Если кто-то из вас посмеет вновь повысить голос, я моментально выставлю этого наглеца за дверь!

Она обвела присутствующих гневным взглядом — советники разом потупили взоры, боясь навлечь на себя гнев королевы. Она действительно была готова швырнуть двух-трех своих подчиненных в темницу, и они это, конечно же, чувствовали. На дальнем конце стола подняли руку. Королева тут же узнала в этом человеке одного из недавних членов Совета.

— Капитан Эффлио?

— Госпожа, если позволите, я задам вам парочку вопросов.

Это были первые слова, произнесенные старым мореходом на заседании Совета. Она уже обратила внимание на то, что он никогда не участвовал в перебранках. Здесь он был чужаком или, вернее, новичком, что не мешало ему делать время от времени очень дельные замечания. Она надеялась на то, что он не изменит своему обыкновению и сейчас.

— Конечно.

— Нас познакомили с цифрами, характеризующими общие запасы торфа и среднюю месячную потребность в нем. Разумеется, расход топлива связан с температурой — когда воздух потеплеет, наши потребности в торфе уменьшатся, это понятно… Хорошо бы услышать и о других цифрах. Как обстояло положение с торфом в предыдущие годы? Велся ли какой-нибудь учет? Каким количеством топлива мы должны располагать для того, чтобы дожить до весны? — Он тяжело перевел дух. — И последнее — неужели торф нельзя ничем заменить? Насколько я помню, на берегу залива полным-полно плавника.

— Плавника? — презрительно фыркнул Форонод.

Перспектива извлечения плавника из-подо льда и перевозки его в город под покровом беспросветной полярной ночи представлялась более чем сомнительной. Конечно, в крайнем случае они могли прибегнуть и к этому средству, но…

— Есть и другая возможность, — невозмутимо продолжил Эффлио. — Это — Лесная Встреча. Я понимаю, что продающаяся там древесина предназначена для строительства и изготовления мебели, но древесина может и гореть, госпожа. Можно было бы договориться с гоблинами о покупке самых обычных дров.

Советники разом затихли, их молчание говорило само за себя. Почему они не подумали об этом раньше? Инос мысленно поблагодарила Рэпа, который в свое время решил ввести этого бывалого старого моряка в состав Совета.

— Мы очень признательны вам за вашу наблюдательность и проницательность, капитан! Гоблины, конечно, известные мошенники, но это уже другой вопрос — не корабельный же лес мы у них собираемся покупать, верно? Я поручаю вам оценить наличные ресурсы топлива — торфа и всего прочего — и определиться с потребным для города его количеством. Помощника вы можете выбрать себе сами.

Эффлио тяжело задышал.

— К сожалению, моя госпожа, я недостаточно подвижен, чтобы выполнять поручения такого рода…

— Пусть вашим посыльным станет страж. Им все равно делать нечего. — Инос услышала протестующее сопение стоявшего слева от нее сержанта Упари, но не стала обращать на него внимания. — Если вы захотите, Лин подберет для вас комнату прямо во дворце. Я обещаю вам всяческую поддержку, капитан. На следующем заседании вы доложите нам о результатах, договорились? — Не дожидаясь ответа капитана, она продолжила:

— Теперь поговорим о Лесной Встрече. Со времени зимних Празднеств прошел уже целый месяц. Гоблины появятся через неделю-другую. Кого мы можем послать на встречу с ними в отсутствие короля?

В комнате установилась гробовая тишина.

— Ну? — Королева обвела присутствующих взглядом. — Кто из вас владеет гоблинским?

Казалось, что стало еще тише. Она знала, что Форонод может кое-как изъясняться по-гоблински, Но он был слишком стар и слаб для того, чтобы отправляться в столь дальний путь, да еще в самый разгар зимы. Очевидно, понимал это и он сам.

Все молчали, и это не могло не удивить ее. Язык гоблинов был всего лишь диалектом их собственного языка, отличающимся крайне примитивной грамматикой и своеобразным произношением, но никак не словарем. Еще ребенком, играя с подругами. Инос часто сбивалась на гоблинский — пусть и не совсем правильный

— вариант языка. Ей казалось, что этим языком в какой-то степени должны владеть если не все, то почти все участники Совета.

— Ну что ж, тогда нам придется назначить специального посланника. Ваши предложения…

Дверь у нее за спиной заскрипела. Она почувствовала прохладное дуновение. Что могло стрястись? Кто посмел открыть дверь, за которой проходило заседание королевского Совета?

Она обернулась назад. В дверях стояла Кейди — бледная, словно етун.

О Боги!

Инос вскочила на ноги и вновь обвела взглядом Присутствующих. Кого она могла оставить здесь старшим на время своего отсутствия? Импы и етуны все еще бросали друг на друга испепеляющие взоры. Может быть, жрец Хэвермор?

— Капитан Эффлио? Я попрошу вас занять на время председательское кресло.

Старый, видавший виды моряк изумленно вытаращил глаза.

— Это вы мне, госпожа?

— Смотрите не забудьте смыть кровь со стен после того, как ваши баталии закончатся.

Последние ее слова вызвали смех. Она же поспешила в коридор, мысленно приготовившись к самому худшему.

Конечно же, речь шла о Гэте.

Его несли по коридору на носилках — ливрейный лакей впереди, старший конюх сзади. Рядом шли два повара и горничная. Очевидно, процессия эта направлялась в его спальню, где сейчас было совсем холодно.

— В гостиную! — распорядилась Инос. Сердце ее готово было вырваться из груди, на глаза наворачивались горькие слезы.

Гэт лежал совершенно неподвижно, похоже, он был без сознания. Она поспешила к носилкам и взяла его за руку.

— Гэт?

Мальчик даже не шелохнулся. Она заметила, что костяшки его пальцев сбиты в кровь, лицо же, к счастью, почти не пострадало — если не считать багровой ссадины на подбородке, соответственно, не пострадали и зубы. И тут она увидела на его голове рану, из которой продолжала сочиться кровь. Ей стало дурно — именно этого она всегда и боялась.

Вид его рук говорил, что его противник или противники тоже понесли существенный урон.

Отлично, ничего не скажешь!

Бог Милости, не оставь нас! Уж слишком долго все это продолжалось. Инос решила, что на сей раз она отомстит обидчикам, если же те окажутся слишком юными для этого, она научит уму-разуму их родителей.

Она посмотрела на свою смертельно бледную дочь и на лице ее внезапно появилась добрая материнская улыбка.

— Судя по всему, сегодня он потерпел поражение. Кейди залилась слезами.

— Рана-то какая опасная!

— В этом я не уверена. Возможно, это просто ссадина. Кто-нибудь отправился за доктором?

— Да. Мам, ты уж прости меня за то, что я прервала ваше собрание.

Инос грустно улыбнулась. Все последнее время дочь величала ее не иначе как «госпожа». Она положила руку ей на плечо, отметив про себя, что девочка почти сровнялась с ней ростом.

— Год или даже полгода тому назад я бы оторвала тебе за это голову, доченька. Сейчас же я могу разве что поблагодарить и похвалить тебя. Ты поступила правильно. Слышишь?

Кейди довольно засопела. Конечно же, похвала была заслуженной. Кто кроме нее осмелился бы нарушить заседание королевского Совета? Все лица, к которым Кейди могла обратиться за помощью, находились в том же зале.

— Послушай, Кейди. Пожалуйста, вернись — перед тем как входить, обязательно постучи в дверь — и попроси капитана Эффлио прислать сюда сержанта Упари. Ты сможешь это сделать? Кейди порозовела от удовольствия.

— Конечно, мамочка!

Она тут же ушла, преисполнившись чувством собственной значимости.

Они уже стояли возле гостиной. Инос поспешила вперед, распахнула дверь и направилась к дивану. Вместе с лакеем Претом она подтащила диван поближе к камину. Это была четвертая по счету драка Гэта, слуги уже знали, что им следует делать.

Четвертая, и самая жуткая… Бедный ласковый Гэт, с которым никогда ничего не случалось, у которого никогда не было врагов… Ведь он наверняка предвидел исход этой драки. Возможно, видение посетило его слишком поздно, когда отказ от драки был бы равносилен проявлению трусости. Он как-то сказал ей, что иных вещей — пусть ты заранее знаешь о том, что в них нет ничего хорошего, — избежать нельзя.

Слуги опустили носилки на пол и, особенно не церемонясь, переложили Гэта на диван. Он застонал, потом кашлянул и произнес что-то вроде:

— Мама, ступеньки…

— Неуклюжие болваны! — зло прошипела Инос. — Подбавьте торфа. Одеяла! Горячую воду! Полотенца!

Слуги помчались выполнять ее распоряжения.

Она печально посмотрела на сына. Каждый раз ей казалось, что он вырос. Мальчик рос буквально не по дням, а по часам. С тех пор как уехал Рэп, он стал выше почти на полголовы. Счета за его одежду грозили разорить королевство.

Она отерла рукавом его лоб. Гэт приоткрыл глаза.

— Ступеньки, мама… — пробормотал он еле слышно и вновь погрузился в забытье.

Если бы его действительно сбросили с лестницы, синяков явно было бы больше.

В комнату вошли Кейди и мрачный как туча сержант Упари — высокий седеющий имп, которого отличало чрезвычайно ревностное отношение к исполнению своих обязанностей.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила Инос. Кейди отрицательно покачала головой.

— Меня там не было. Одно могу сказать, это — етуны, а не импы.

— Почему ты так решила?

— Те бы его били и ногами. — Кейди презрительно скривилась.

Верно. Инос содрогнулась, представив как рослые импы, подобно голодным волкам, охотящимся на оленя, загоняют ее сына в угол. Если она не положит этому конец, нечто подобное рано или поздно произойдет — дело зашло слишком далеко.

— Сержант, найдите виновных и посадите их под замок!

Упари осторожно поинтересовался:

— А если драка была честной, госпожа?

— Если даже он сам ее начал и дрался при этом с пятилетним гномом, это ничего не меняет, слышите? Посадите их под замок! Завтра доложишь обо всем.

— Так точно, госпожа! — рявкнул сержант, блеснув глазами. Нечто подобное он хотел сделать и в прошлый раз, но тогда его остановила сама Инос. Он развернулся кругом и без лишних слов отправился выполнять приказ королевы.

Она встала на колени.

— Гэт! Вставай, слышишь?

Гэт даже не шелохнулся. О Боги! Гнев сменился леденящим душу ужасом. Может быть, у него проломлен череп! Она заглянула ему в глаза. Его веки едва заметно затрепетали. Губы шевельнулись.

— Не слышу, — сказала Инос. — Говори погромче! Он схватил ее за руку.

— Нет! Пожар! Ты слышишь запах дыма? — Мальчик заворочался. — Пожар, мама! Она ласково погладила его по руке.

— Нет. Это тянет торфом от камина. Успокойся. Доктор придет с минуты на минуту.

Можно подумать, это что-то изменит… Чего в Краснегаре не было, так это хороших врачей. Не раз и не два она приглашала в королевство имперских медиков, но ее попытки так и не увенчались успехом. Тогда она послала учиться на юг подававших надежды молодых людей, но из этого тоже ничего не вышло — ни один из них не вернулся на родину. Она с тревогой посмотрела на сына. Кто знает, может, его жизнь в опасности… К счастью, она немножко умела колдовать, хотя и не знала толком, что и как ей следует делать — нести ведро к колодцу или тащить колодец к ведру. Где же этот костоправ?

В тот же миг в гостиной появились сразу все — торф, одеяла, доктор Гундаркан, Ив и Холи, которые тут же поняли, что к чему. Прет занялся камином. Ив зарыдала в голос, Холи захлюпал носом. Инос отправила их прочь из комнаты, попросив Кейди проследить за ними. Только теперь она поняла, что вполне может положиться на свою дочку.

Гундаркан был высоким сухощавым етуном, напыщенным и бездарным, однако соплеменники считали его лучшим врачом на всем белом свете. Соответственно, он занимался в основном травмами, в то время как врачи, работавшие с импами, больше смыслили в терапии.

— Мне нужно сделать полный осмотр пациента, госпожа, — сказал доктор, многозначительно посмотрев на Инос.

— Попрошу всех выйти! — распорядилась Инос. Слуги послушно направились к двери. В этот момент она осознала, что Гундаркан обращался и к ней самой. Гэт уже не был ребенком.

Она вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь гостиной. В ту же минуту она увидела перед собой дочь.

— Кейди, ты сможешь выполнить одну мою тайную просьбу?

Кейди изумленно вытаращила глаза, явно заинтригованная словами матери.

— Конечно, мамочка!

— Собери верхнюю одежду — мою и свою. Обувь, плащи и все остальное. Заверни ее в пару толстых одеял и спрячь в комнате, которая находится над Тронным залом. Постарайся сделать это незаметно.

— Но…

— Никаких «но»! Да, и принеси чистую одежду для Гэта.

Перед тем как выйти, Кейди бросила на нее странный взгляд. Тронный зал находился в стороне от Главного зала, выйти оттуда на улицу было просто невозможно.

Инос вернулась в гостиную и остановилась в дверях. Гундаркан стоял возле дивана, на котором лежал Гэт. Гэт хныкал и пытался протестовать, доктор же, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжал осмотр, ощупывая и изгибая его конечности. Наконец он накрыл свою жертву одеялом и, нахмурившись, распрямил спину.

Когда Инос вошла в комнату, Гундаркан вытирал платком испачканные кровью руки.

— Что я могу сказать? На затылке у него большая шишка…

— Я ее уже видела…

Доктор недовольно поморщился.

— Наверняка он получил сотрясение мозга. Вы видели его руки? А что вы скажете об этом? — Он вытянул из-под одеяла руку Гэта — от кисти до самого локтя она была сине-желтой. — Похоже, госпожа, они дрались не на шутку.

— Меня это мало волнует! Лучше скажите — насколько серьезны полученные, им раны? Гундаркан недовольно засопел.

— Либо соперник его был очень силен, либо он дрался сразу с двумя противниками. Возможно, он успел получить только этот удар. — Он указал на подбородок Гэта. — Голову же он мог ударить при падении. В любом случае стыдиться ему нечего.

Идиот!

— Насколько серьезны полученные им раны? Доктор пожал плечами.

— Об этом говорить пока рано. Возможно, у него проломлен череп. — Етуны подобные вещи считали сущими пустяками. — Кости вроде бы целы, хотя я толком не разобрался с костяшками пальцев — вы и сами видите, как распухли его руки. Недельку-другую драться он не сможет.

Инос сокрушенно покачала головой. После предыдущей драки она упросила Гундаркана поставить сыну ложный диагноз и надеть на его руку гипсовую повязку, дабы мальчик какое-то время не смог участвовать в драках. Етунам ничего не стоит напасть на младшего или на слабого, но вот раненого они трогать не станут. Эта уловка ей особенно не помогла. Гэт терпел повязку только три дня, после чего снял ее, заметив попутно, что предвидение позволило ему понять, что рука сможет зажить и без повязки. Гундаркан взял в руки свою черную сумку.

— Возможно, он получил и какую-то внутреннюю травму. Это было бы куда серьезнее… Она прекрасно понимала это и без него.

— И что же нам следует делать?

— Пусть он находится в покое и в тепле. Будите его время от времени — примерно через каждый час… Он будет то приходить в себя, то впадать в забытье. Давайте ему побольше — питья. Я вернусь вечером и, возможно, сделаю ему кровопускание, чтобы уменьшить отеки.

Инос едва не ответила ему грубостью. Все краснегарские доктора, как один, любили пускать кровь своим пациентам. Похоже, это был единственный известный им способ лечения, эффективность которого представлялась Инос более чем сомнительной. Ничего не сказав вслух, она учтиво кивнула и проводила доктора до двери.

Едва защелка двери закрылась, с дивана послышался стон. Инос бросилась к сыну.

Гэт приоткрыл глаза, посмотрел ей в лицо и попытался встать.

— Гоблины, мама! Здесь гоблины! Он явно был не в себе.

— Да, мой хороший. Не волнуйся, слышишь? — Она уложила его на место и коснулась пальцами его губ. — Тсс! Попробуй поспать.

Глаза Гэта закрылись и уже через минуту он забылся сном.

Ну что ж, по крайней мере, он стал приходить в себя… Она надеялась на то, что Кейди быстро вернется. Она хотела совершить задуманный ход прежде, чем народ соберется на обед в Главном зале. Совету придется принимать решение уже без нее.

Любой юноша, которому исполнилось четырнадцать лет и два месяца, не позволил бы одевать себя матери, однако Гэт не понимал, что с ним происходит, и потому особенно не сопротивлялся. Кейди же пришлось отвернуться в сторону — ее попросила об этом Инос.

Ведерко к колодцу или колодец к ведерку… Если она пригласит сюда настоящего доктора и проведет его через волшебные ворота, находящиеся в Кинвэйле, она раскроет один из главных государственных секретов. Доктору ничего не нужно будет говорить, дворцовые слуги сами заподозрят неладное. Конечно, вести с собой Гэта было рискованно, но ничего иного ей попросту не оставалось. Помимо прочего, он мог пожить за пределами Краснегара до возвращения Рэпа, когда все проблемы снялись бы сами собой.

К счастью, время близилось к полудню и на улице стало посветлее.

Ей нужно было посвятить в свой секрет и Кейди, которая рано или поздно все равно узнала бы о существовании потайной волшебной двери. Девочка уже выросла, и Инос могла смело доверить ей свои тайны. Гэт же был не настолько уж и тяжелым… Если у них обеих не хватит сил, придется позвать с собой Прета или кого-то другого… Впрочем, она привыкла рассчитывать на собственные силы.

— Мама? — произнесла Кейди, не поворачивая головы.

— Да, моя родная? — Инос уже успела надеть на сына нижнее белье.

— Если ты не скажешь мне, что ты делаешь, я начну кричать, слышишь?

— Я одеваю твоего брата.

— Это я и без тебя знаю, — хмыкнула Кейди, глядя в камин. — Но для чего ты это делаешь? Наверное, среди твоих предков были помешанные.

— Возможно. Теперь можешь повернуться. Поддержи брата, пока я буду надевать на него рубашку. Осторожней!

— Мама! — Зеленые глаза Кейди странно блеснули.

— Я хочу открыть тебе один секрет. Очень, очень важный секрет…

— Это просто замечательно. Кейди подхватила Гэта под мышки. Его голова болталась, как у пьяного.

— Гоблины… — промычал он. Инос стала надевать на него рубашку.

— Ты, наверное, знаешь, что твой отец покинул Краснегар при помощи волшебства. В любом случае ты должна была об этом догадаться. Мы отправимся тем же путем.

— Куда это ты собралась?

— В Кинвэйл, моя радость. Пожалуйста, подними ему голову…

К тому времени, когда Инос наконец-то одела Гэта, ей в голову пришла еще одна замечательная идея. Она вышла в коридор в поисках возможного сообщника и тут же увидела Прета, то ли ожидавшего ее приказаний, то ли увиливавшего от работы. Из зала доносились голоса — судя по всему, обед уже начался.

— Заседание Совета все еще продолжается? — спросила она.

— Ммм… Да, моя госпожа.

Маленький лакей был почти трезв, что случалось с ним нечасто.