5

Зазвенели цепи, и Гатмор открыл глаза или, по крайней мере постарался это сделать. Облизнув губы, он прохрипел:

— Рэп?

— Я здесь, — спокойно отозвался Рэп, позвенев цепью прямо у него над ухом. Их вдвоем посадили в необычайно тесную конуру. — У тебя сломан палец и выбит зуб. Нос, судя по виду, выпрямится и будет как новенький. Остальное — царапины. Есть несколько порезов — это когда на тебя люстра свалилась.

— А ты?

— Рука сломана, и треснула пара ребер. Нет нужды упоминать, что они моментально срослись.

Гатмор попробовал шевельнуться, но замычал от боли. Через некоторое время он произнес:

— Н-да, получился небольшой скандальчик.

Припомнив учиненный разгром, Рэп задумчиво протянул:

— Если этот — небольшой, не хотел бы я участвовать в большом. Кто бы мог подумать, что импы такие мастера драться.

— Численное превосходство и мотив, вот в чем дело.

— Дарад?

— Нету его.

Может быть, в конце заварушки Дарад вызвал Тинала или Андора и таким образом спасся.

Гатмор снова застонал. Он попробовал сесть, но ничего путного из этого не вышло.

— Не вижу ни черта.

— Вообще-то здесь темно. Даже без этих фонарей, которые тебе наставили, ты немного бы увидел. Мы в клетушке, как раз гному по росту. С трех сторон каменные стены, четвертая — деревянная.

— И пахнет, как у гномов! — Гатмор попытался улыбнуться. — Все равно лучше, чем на «Кровавой волне». Это уже входит у меня в традицию — просыпаться в таком виде. Но до чего хороша была драка! Ты не знаешь случайно, чем все закончилось?

— Нет! — Рэп оставил при себе несколько сердитых замечаний.

Камера находилась под землей, на втором этаже, одна из сотен таких же крошечных, переполненных людьми и цепями. Настоянный на столетиях воздух, сырой, неподвижный, смрадный.

Гатмор стиснул зубы и шумно сел. Прислонившись спиной к стене, он, постанывая, старался вытянуть ноги.

— Кажется, к нам идет посетитель, — сказал Рэп. Тюремщики все время крутились за дверью, а теперь спускались, сопровождая эльфа, а Рэп был единственным эльфом в этой тюрьме. В этот момент в глазке двери мелькнул свет и заскрипели дверные петли.

Рэп отодвинул ноги, чтобы дать войти гостю, который, мигая, привыкал к темноте. Невысокий посетитель чуть не доставал головой потолка. Он казался до того юным, что, может быть, даже и был таким на самом деле. Одежда его выглядела совсем обыденной, золотые локоны не мешало бы расчесать, но ногти были выхолены и изящно подстрижены.

— Рэприан? — осторожно проговорил он, вглядываясь в полумрак.

— Это я, — ответил, поднимаясь, Рэп.

Посетитель подскочил и стукнулся головой о потолок.

— А я Куиприан. — Он встал как вкопанный и приложил ладонь ко рту. — Кажется, меня сейчас стошнит.

— Убью, если ты это сделаешь, — сказал Гатмор. Эльф был в ужасе.

— Как? Здесь кто-то еще?

— Мой помощник. Капитан Гатмор.

— Джотунн? Тебя заперли вместе с джотунном? Как же ты это вынес?

— У меня не было особого выбора, — проговорил Рэп, чувствуя, что ему уже немного лучше. — Так тебя зовут Куиприан? Мы что, родственники?

— Сомневаюсь... я из Алиелей, ветвь кадетов предпоследней секты Оффиниолов. А ты?

— Я — нет. — Рэп приходил в себя даже быстрее, чем ожидал.

Тут беседа заглохла. Юноша протянул руку и коснулся стены. Его лицо перекосилось от ужаса, когда он осознал размеры камеры.

— Мастер Рэприан, — прошептал он, — ты сумасшедший? Ты будешь говорить в оправдание, что ты сумасшедший?

— Нет. А что я выиграю, если так поступлю?

— Тебе могут просто отрубить голову. И это называется — выиграть?

— Я ведь сделал все правильно, не так ли?

Куиприан закрыл глаза и вздрогнул.

— Разве можно так говорить!

— Ну, потом действительно все пошло не очень хорошо, — согласился Рэп. — Но сначала я все сказал честь по чести: «Я плюю на Вальдонилса». Правильно? А потом стукнул его по морде. По-моему, не слишком сильно. И старикашка произнес то, что ему и полагалось: «Презренный смерд...» — и все прочее. У него это неплохо получилось, особенно если учесть, что для него все произошло неожиданно. А потом была моя очередь: «В тени Литриана преклоняю колени!» Вот и все, что, как я думал, должно было произойти.

Эльф отер со лба пот.

— Откуда мне знать? Теперь уже никто не вытворяет таких вещей. Если бы ты выбрал кого-нибудь другого, а не лорда Фаэла, то, скорее всего, он и не разобрал бы, о чем ты там бормочешь. Я бы, например, не смог.

Рэп неодобрительно фыркнул. Когда молчание стало тягостным, он спросил:

— А ты-то кто? Как тебя занесло в эту заваруху?

— Я был ближайшим братом-свидетелем, то есть ближайшим к месту происшествия родственником мужского пола, когда ты бросил Вызов.

— А сколько тебе лет?

— Пятнадцать. Я ученик официанта. В это время я вытирал тарелки за соседним столиком.

Он готов был заплакать.

— А что должен делать ближайший брат-свидетель?

— Неужели ты не знаешь? Ты произнес Высочайший Вызов и не знаешь, как он работает?

Рэп мысленно выругался в адрес Ишиста и его юмора.

— Нет. Расскажи мне.

Губы Куиприана задрожали.

— Ты что, на самом деле меня спрашиваешь? Я только знаю, о чем болтали наверху. Я должен сопровождать тебя. Я должен идти с тобой в Вальдориан, если тебе придется туда идти.

Внутри у Рэпа все сжалось.

— Ты хочешь сказать, что сомневаешься в этом?

— Сомневаюсь? — взвизгнул эльф. — У самого ликтора перелом руки! В зале — полный разгром, полнейший разгром! Еще никто не умер, но ранены восемь легионеров и две или три сотни горожан. У бедного мастера Арткуиса удар. Это ужасно, просто ужасно. И все это станет известно там, наверху. Это будет стоить миллионы!

Гатмор радостно вздохнул.

Рэп внимательно проглядел здание насквозь и обнаружил, что на третьем этаже идет собрание. Слов он не слышал, но видел, как десяток или около того человек размахивают руками.

— Признаюсь, драка не входила в мои планы, — грустно сказал Рэп. — Мне было велено — то есть я собирался — найти важного эльфа в окружении других эльфов-свидетелей. Я не подумал, что свидетели-импы могут не понять, что происходит. Мне надо было, конечно, выбрать такое время, когда там были только эльфы. Я действительно очень сожалею, потому что ни один эльф, разумеется, не стал бы портить такую торжественную церемонию, пытаясь ударить меня бутылкой по голове.

Попытка была весьма неуклюжей, и Рэп легко увернулся, но...

— Видите ли, мои друзья подумали, что я в опасности.

Гатмор и Дарад, как две лавины, бросились ему на помощь.

Куиприан шмыгнул носом.

— Там был сам ликтор. Ему тоже попало. И жене его досталось, и половина его гостей до сих пор в больнице.

Тут Рэп начал понимать размеры и важность произошедшего.

— Он не признает древних эльфийских обычаев?

— Они не считаются законом в пределах Империи.

— Вот как? Ясно.

— Он сказал, что он, чтобы не терять времени, сократит обычную процедуру и просто представит приговор, потому что в твоей виновности нет никаких сомнений.

— А после?

Мальчик простонал:

— Тебя казнят в полдень на площади Эмшандар. Приглашения рассылаются.

Рэпу вспомнилась Калкорова плетка-девятихвостка, и к горлу подступил комок.

— А мой товарищ?

— Сначала его, затем тебя.

— Тогда о чем нам с тобой разговаривать?

— Лорд Фаэлнилс сказал, что задета честь его клана. Он просто в восторге. Он сказал, что никто в течение последних трех сотен лет не провозглашал во всеуслышание Высочайший Вызов. Ему хочется пройти весь ритуал от качала до конца.

«У эльфов все непросто», — вспомнил Рэп.

— Это что-нибудь меняет? — с надеждой спросил он. Несколько секунд ушло на то, что юнец заламывал руки и корчил горестные рожи. Потом он прошептал:

— Если они смогут собрать необходимую сумму.

В эту минуту он выглядел еще несчастнее. Что это за возраст у эльфов — пятнадцать лет?

— По-моему, — сказал Рэп, — тебе предоставляется счастливая возможность отправиться в Илрейн. Лучше, чем чистить грязные тарелки, правда?

Куиприан вздрогнул.

— На корабле?

— Разве плохо? Ну же, веселее! Ведь меня могут казнить, и тогда ты сможешь в свое удовольствие заниматься тарелками.

— Не издевайся! — воскликнул эльф, сверкнув искорками глаз. — Я не о том спрашивал.

— Да? Извини. — Рэп говорил правду. — Я думал, что это подбодрит тебя. Ликтор примет взятку?

— Откуда я знаю? Я ничего не... Но тогда будет заплачено за весь этот разгром и скандал. Многим важным людям эта идея придется по душе.

В Мильфлере Рэп обошелся Гатмору в сорок шесть им периалов. На этот раз он обойдется значительно дороже.

— А кто будет за все платить?

— Естественно, Литриан. Ты ведь «преклонил колени в тени Литриана».

Хорошо. Чародей может по желанию сотворить золото из воздуха. Если захочет.

— Значит, меня отведут на суд Литриана?

Эльф кивнул с той же удивленной печалью на лице.

— И что потом?

— А потом он будет судить, конечно. Если он решит, что ты не по праву плюнул на Нилсов, тогда он пошлет твою голову Вальдонилсу.

— В самом деле?

— Как и положено, в золотом ведерке.

— А если нет? А если решит, что я был прав?

Куиприан нервно хихикнул.

— Тогда ты начал войну.

6

То ли отложили назначенную на полдень казнь, то ли передумали в последнюю минуту, но споры в ликторской приемной вокруг проделки эльфа тянулись до конца дня. Рэп наблюдал, как к ликтору приходили и приходили люди, но о чем там говорилось конкретно, имел представление только Куиприан.

Молодой эльф оказался лишним в этой игре. По древним обычаям ему отводилась как ближайшему брату-свидетелю главная роль, но чиновная верхушка Империи предпочитала обсуждать финансовую сторону проблемы в отсутствие помощника официанта. Поэтому они отослали его навестить Рэпа.

Даже короткого пребывания в камере было достаточно, чтобы Куиприана начало мутить; он был близок к обмороку. Поэтому Рэп решил, что лучше мальчишке поскорей выбраться из камеры, и отправил его снова в приемную к ликтору. Примерно через час кто-то заметил эльфа в приемной и его снова оттуда спровадили. Куиприан заставил себя еще раз спуститься в подземелье, чтобы доложить Рэпу последние новости, потому что он, как истинный эльф, к своим обязанностям относился добросовестно.

Он рассказал все, что мог, но каким бы чувствительным и доброжелательным ни был юный Куиприан, у него не хватало ни смекалки, ни образования, чтобы понять, что там говорилось. Он сказал, что, объединившись вокруг лорда Фаэла, в историю теперь вмешалось все эльфийское население Нума. Если уважаемый Рэприан почтет за честь заплатить за оскорбление, ему окажут любую поддержку. Эльфов очень привлекают древние, таинственные обряды.

А импы разделились на две группы. В первую входили те, кто предпочитал получить денежную компенсацию, а вторые настаивали на торжестве законов, имея в виду, что двух нарушителей нужно как можно скорее публично четвертовать. Рэп начал подозревать, что суть споров вовсе не в этом и что просто эльфы попали между молотом и наковальней и каждая из сторон преследует какие-то свои тайные цели. Когда день подошел к концу, Куиприан называл уже такие заоблачные суммы, которые даже Гатмор с трудом себе предтавлял.

И вообще все эти переговоры только потому и были возможны, что Рэп назвал своим верховным попечителем волшебника. А кредит Литриана был безграничен.

Литриан, конечно, не подозревал о том, что творится в его тени. Импы собирались держать скандалистов в тюрьме вплоть до распоряжений из столицы. Эльфы настаивали, чтобы традиции были соблюдены, и Рэпа нужно во что бы то ни стало немедленно отослать к Литриану, к Небесным деревьям Вальдориана.

Но чародей был далеко и потому не мог ничего подписать или скрепить своей печатью. Конечно, предоставить необходимые суммы могли и банкиры, но все банкиры — импы. Среди эльфов нашлось очень немного богачей. Поэтому, как сказал Куиприан, все имущество эльфов города пошло в общий котел. Рэп мрачно подумал, что соглашение может быть достигнуто только тогда, когда будет заложена последняя ложка.

На закате в сопровождении законника пришел Куиприан и радостно сообщил, что Рэп теперь должен отправиться в Илрейн и там он будет участвовать в древней церемонии суда.

Рэп спросил:

— А как же мой друг?

— Завтра в полдень, боюсь.

Рэп состроил такую рожу, какой эльф и законник никогда не видели и страшно перепугались.

— Или оба, или никто, — добавил он на случай, если посетители чего-нибудь не поняли.

Уставшие и вымотанные бурными дебатами участники переговоров уже толпились в дверях, когда ворвался перепуганный Куиприан. Торговля началась заново.

Она тянулась всю ночь и весь следующий день. Рэп отказался добровольно покинуть камеру, и его притащили к ликтору насильно. Его предупредили, что это, может быть, единственная возможность спастись от ужасной смерти. Но он сказал, что не намеревается испрашивать себе лучшей участи, чем та, что достанется его товарищу.

Поскольку он провел в темнице целую ночь и целый день, то одним своим присутствием мог осквернить даже самую большую залу. Его быстренько вернули на место, и посетители разговаривали с ним через глазок.

Приходили эльфы и убеждали, что джотунн никак не может участвовать в древних церемониях и что денег они все равно не соберут. Приходили юристы и бормотали что-то про серьезное нарушение процедур и большие осложнения. Сам ликтор, родственники раненых, представители городской общественности приходили и убеждали, и умоляли, и упрашивали, но все ушли ни с чем. Он отказался от воды и пищи. Пришли два дюжих тюремщика, принесли одежду, ботинки, но Рэп и тут отказался.

Фавн не знал, сможет ли он добиться своего такими методами. Но было очевидно, что он должен отправиться в путешествие добровольно. И, судя по всему, как древний ритуал, так и его собственные тайные стремления зашли уже так далеко, что начали жить собственной жизнью и их не повернуть вспять. Так что нужно было держаться. Размеры взятки все росли, а когда уж дело дошло до претора, то сумма достигла неимоверных размеров. Импы поняли, что напали на золотую жилу.

Переговоры пошли по второму кругу.

Он знал, что это безумие. Его терзала мысль, что он нарушает слово, данное Ишисту. Но не мог же он бросить Гатмора в таком положении!

Он мог бы использовать свое превосходство над посетителями, но если в городе живет какой-нибудь волшебник и он обнаружит колдовство, то вмиг его изобличит, а чары вскоре рассеются, когда посетитель уйдет. Поэтому он старался не использовать своего преимущества, хотя ситуация была не в его пользу.

Даже Гатмор назвал его сумасшедшим.

Рэп велел ему заткнуться.

Один эльф обозвал его глупым троллем, другой грязным джотунном. Импы говорили, что он упрям, как фавн. Куиприан сидел на полу и плакал, пытаясь оправдаться тем, что у него такая реакция на запах крови. И что он не спал две ночи подряд. Но ведь никто из них не спал.

Когда подошел к концу второй раунд переговоров, все началось заново в третий раз.

Рэп взял их измором и победил.

Часть десятая

ПОКИНУТЫЙ ПРИЧАЛ