— Жаркое просто великолепное, ваше величество, — сказала она.

— Благодарю. Видите ли, так готовила его моя дорогая мама.

— Вы учили меня, что бдительность волшебника обмануть нелегко.

— А, — вздохнул он. — Я не волшебник, сударыня. Хотя в данный момент мне бы очень хотелось им быть. От волшебника вы бы не ушли с такой легкостью.

— То есть... Не волшебник? — Инос поглядела на Кэйд и увидела промелькнувшее в ее глазах удивление.

— Я всего лишь маг, — сказал Элкарас. — Как мой дед и его дед.

— Но сторонник султанши Раши?

Он кивнул, печально, как ей показалось.

— Это так. Она обнаружила меня еще до того, как я узнал о ее существовании. Но я рад служить ей.

Пользуясь случаем и благодушным настроением старца, Инос решилась удовлетворить свое горячее любопытство и порасспрашивать о магии. А может быть, это очередная уловка шейха, чтобы отвлечь ее?

— Мы совершенные профаны в этих вопросах, ваше величество. Пожалуйста, объясните нам разницу.

Он усмехнулся, словно ожидал этого вопроса.

— Маг, знающий только три слова, может творить магию, но не настоящее колдовство.

— В чем разница?

— Волшебство постоянно, магия имеет временные границы. Она бывает всякой — легче воздействовать на людей, чем на неживые предметы. Например, вылечить вашу тетю и Первого Охотника было сравнительно легко. Я каждый вечер насылал на вас сонные чары. Это, пожалуй, проще всего, до утра они держались, и их не нужно было подкреплять. Но успокоительные чары, которые я накладывал на вас днем, имели обыкновение слабеть, если я не подкреплял их через определенные промежутки времени.

Он задумчиво отпил из бокала.

— Волшебнику не составило бы труда заставить вас вернуться обратно с холмов. И конечно, мне пришлось задержаться, чтобы разобраться в той суматохе, которую вы учинили. По правде сказать, Высокие Журавли просто гудели, как разоренный пчелиный улей.

Инос глотнула вина.

Кэйд бросила на нее беспокойный взгляд.

— Вы удивительно любезны, ваше величество, что не стерли нас в порошок после всего этого, — тихо проговорила Кэйд.

— Я был страшно раздосадован в то утро, — сказал маг, — но в мои годы во всем видится смешная сторона. Это было здорово проделано.

Приободренная Инос начала обдумывать, что бы еще такс спросить, но тут появился Азак.

На плаще впереди темнели громадные черные расплывшиеся пятна засохшей крови. Инос сначала хотела вскочить и подбежать к нему, но передумала.

Бедный Азак! Ладно еще, когда тебя побеждают с помощью волшебных чар, это более или менее позволительно простому смертному, но если тебя поймала врасплох какая-то шушера, горстка обнаглевших юнцов — это уже чересчур.

Никогда еще он не испытывал такого унижения. Репутация непобедимого воина теперь пошатнулась. Не место ему среди избранных. Сначала он пострадал из-за собственного безрассудства, и оружием была ненавистная магия, но то, что случилось теперь, еще хуже. Он был сражен. Это было ясно по всему его облику, когда он подошел к костру и, скрестив руки, посмотрел на шейха.

В Араккаране Инос никогда бы не пришло в голову пожалеть Азака ак'Азакара, но в эту минуту она жалела его. Но сочувствие в такой ситуации могло только усугубить его страдания, все равно что щеткой старательно втирать в раны соль.

— Милости просим, Первый Охотник, — ласково проговорил Элкарас.

У ног Азака появилось огромное блюдо с едой. Он не обратил на него внимания.

— Я больше не Охотник на Львов!

Старик с беспокойством нахмурился.

— Садитесь, ак'Азакар.

Азак скрипнул зубами.

— Вы прислужник этой негодяйки Раши!

У Инос упало сердце. Азак не умел сносить поражение. Он практически никогда не попадал в такое унизительное положение, как теперь, — как же ему должно быть тяжело! Инос смотрела в тарелку, еда потеряла всякий вкус. Бедняга Азак!

— Я приглашаю вас, — спокойно сказал Элкарас.

— Отклоняю приглашение.

Тут ноги Азака подкосились, и он свалился на землю. Инос хотела было броситься к нему, но Кэйд жестом остановила ее — лучше не вмешиваться. Это не игра. Он с трудом сел, опираясь на руки, совершенно белый от ярости.

— Да, — сказал шейх, обращаясь в пространство, — я действительно служу ее величеству. И почему она всех вас до сих пор не заставила встать на свою сторону, мне непонятно. — Он взглянул на Инос и улыбнулся. — Я полагаю, что в вашем случае это связано с чародеями и вашей судьбой как королевы Краснегара. Великие волшебники могут сказать, какие заклятия были наложены на человека в прошлом. Я не знаю наверняка, но, возможно, дело в этом. Так или иначе мне велено было обманывать вас как можно дольше. Прекрасное было занятие. — Он усмехнулся.

С того места, где сидел Азак, послышался скрежет зубов.

Но шейх упомянул родину Инос.

— Значит, Краснегар все еще... Проблема еще не разрешена?

— У меня нет свежих известий, — холодно сказал Элкарас, отправляя в рот горсть риса.

— Султанша и в самом деле намеревается посадить меня на трон отца?

Шейх пожал плечами.

— Так она говорила. Я не спрашиваю у нее, почему она поступает так или иначе. Вы должны это понимать.

Кэйд сияла.

— И в самом деле намеревается выдать меня замуж за гоблина? — требовательно спросила Инос.

Элкарас бегло взглянул на нее из-под кустистых белых бровей.

— Ну, а если и так? Пренебрегать волшебницей — это, милая барышня, непростительная глупость. Недавно вы сказали мне, что вам не нравится, когда манипулируют вашими чувствами и эмоциями. Так вот, если султанша Раша захочет, она сделает так, что вы сами пожелаете выйти замуж за гоблина.

Инос ничего не ответила, почувствовав внезапное головокружение. Она вытерла пальцы о траву — у нее не хватило духа вылизать их начисто, как принято в Зарке. Влюбиться в гоблина? Она посмотрела на лицо Азака, обозленное и безумное. В эту минуту стала понятнее его ненависть к любому колдовству. И в самом деле это великое зло.

Ей стало нехорошо от такой перспективы. Колдунье ничего не стоит заставить ее влюбиться в кого угодно — в Азака, в первого попавшегося импа или даже в отвратительного гоблина. И она с радостью примет свою судьбу! Кошмар!

— Значит, ее величество знала о наших намерениях покинуть Араккаран? — вежливо, но настоятельно спросила Кэйд.

— Она и внушила это намерение, уверен.

— Чтобы укрыть мою племянницу от Хранителей?

— Верно. Чародеи, как всегда, избрали свой собственный путь. А Иносолан слишком большой куш. Они бы, без всяких сомнений, быстро попали во дворец.

Не так уж много информации получила Кэйд, но она явно хотела извлечь максимальную пользу из непривычной разговорчивости старика.

— В ту первую ночь племяннице было видение. Не ваша ли это работа? — спросила она.

Старик нахмурился:

— Нет, я тут ни при чем.

— Тогда это дело рук Раши? — вступила в разговор Инос.

Шейх покачал головой, засверкав рубинами.

— Думаю, нет. Она хотела остаться в тени. Султанша говорила мне, что даже не станет наблюдать за нашим отъездом, чтобы не выдать наше местонахождение.

— Но... — Инос вздрогнула. — Вы думаете, это действительно было привидение? Рэп? О бедный Рэп!

Элкарас пожал плечами.

— Или послание от кого-то еще. Наверное, я проспал и не уследил, колдовал ли кто-нибудь в тот момент.

— Послание? — переспросила Инос. — Что за послание?

— От другого волшебника.

Сердце Инос бешено застучало.

— Неужели вы хотите сказать, что Рэп жив?

Старик снова пожал плечами.

— Кто знает? Я полагаю, что-то произошло... но что? Ничего определенного сказать нельзя. Странно! Мне тоже не под силу объяснить видение.

Рэп жив? Почему-то слова шейха произвели на нее ошеломляющее впечатление. Инос отпила из бокала. Это следует обдумать. Она не верила, что Рэп настолько жесток и ужасен, что после смерти бродит привидением как злой демон. Но как же он спасся от импов? Как он смог отправить послание? Как...

Нет. С грустью она решила, что это невозможно. Рэп ни за что не мог выстоять против легионеров.

А Кэйд продолжала выспрашивать:

— А что случится, когда мы прибудем в Алакарну?

Шейх прожевал кусок и проглотил.

— Будем ждать дальнейших инструкций. Это очень приятный город.

Инос с жалостью взглянула на Азака. Трудно было представить себе человека мрачнее, чем он. Во всем есть и Добро и Зло. Радость счастливого избавления от сидов померкла перед тем, что несло с собой это освобождение. Неизвестно, что хуже, — четыре сида или один гоблин, жизнь под одной крышей с гоблином?

Когда-то Алакарна была первой остановкой на пути к Хранителям, теперь она может стать тем местом, откуда начнется вечное рабство. Ее отправят к колдуну Востока, а Раша займется своей любимой игрушкой — Азаком.

Кэйд напряженно всматривалась в темноту.

— Но для начала мы должны прибыть в Алакарну. Вы сказали, что нам нужно уйти до рассвета. Неужели нам придется идти этой ужасной дорогой в темноте?

Элкарас затряс головой.

— Ни в коем случае. Я считаю, что ходить по тому пути вообще не следует ни в какое время.

— Рада это слышать, — заметила Кэйд. — Ничто и никогда не угнетало меня так, как взгляды этих... статуй.

— А почему не следует? — спросила Инос.

Шейх отхлебнул вина и несколько мгновений задумчиво разглядывал свой бокат.

— Ваше высочество, я всего лишь маг. Мне трудно обнаружить, когда творят колдовство. Это выше моих возможностей, за исключением некоторых особых ситуаций, например, тогда, когда отключается ясновидение. Я полагаю, что и другие мои способности тоже ограниченны. И все же я определенно чувствовал нечто, когда шел по этой дороге. Может, я и ошибаюсь, но вполне возможно, что это остатки старинных заклинаний.

Инос нахмурилась, не поняв и половины.

— Заклинания действуют в определенном направлении, — объяснил шейх с чуть заметным нетерпением. — Их использовали против беглецов, дезертиров. Все мы легко вошли в Тум, но выйти будет совсем не так просто.

— Превратимся в камень?

— Наверное нет. Заклинания уже слишком старые, но все же могут покалечить нас или убить. Нет, даже за все драгоценности Керита не соглашусь идти тем путем.

Инос снова бросила взгляд на Азака. Тот смотрел в сторону, но уже не столь мрачно, скорее, заинтересованно.

— У меня есть и другие соображения, — продолжил Элкарас, упредив следующий вопрос. (И снова Инос показалось, что он не так уверен в себе, как хочет выглядеть.) — Веселенькое приключение вы мне устроили в эти последние дни, но я и в самом деле получил массу удовольствия.

Он поднял бокал, салютуя Кэйд.

— А как вы поймали нас, ваше всемогущество?

— О, это было совсем не трудно. По сравнению с магом Охотник на Львов просто слепой котенок.

Азак мгновенно ощерился, а шейх мягко усмехнулся и устремил взгляд в огонь.

— Вы действительно думали улизнуть от меня, ак'Азакар?

— Я надеялся, что вы не осмелитесь воспользоваться своими чудесными способностями так близко от Алакарны.

— Да, соображение правомерное, согласен, но, естественно, мне необходимо было закончить свою миссию, поэтому я рискнул. Сначала я, конечно, должен был распорядиться относительно отдыха моих людей и торговли. Только вчера на закате я тронулся в путь.

— В таком случае вы показали отличное время, — примирительно сказала Кэйд.

Шейх кивнул с самодовольным выражением.

— Не правда ли, чудесный вечер? Я надеюсь, вы заметили, как отлично действует магия на комаров? — Он посмотрел на Азака. — Первый Охотник, вы абсолютно уверены, что не желаете поужинать?

Снова Азак яростно отверг гостеприимство. Сердитый или нет, но Азак наверняка проголодался. В то же время из-за своего поражения позволял себе бросаться в крайности как мальчишка. Как можно быть таким упрямым, таким чурбаном? На Инос вдруг непонятно отчего накатила ностальгия.

— За вами нетрудно было идти, хотя чуть труднее по эту сторону гор.

— Пока след был свежим? — скептически заметил Азак. Опираясь на руки он отодвинулся от костра, видимо, ногам стало очень жарко.

— Когда след смешался с колдовством.

— Я не заметил здесь ни намека на людей.

— Но, очевидно, они здесь есть. — Старик оглянулся в темноту, и Инос инстинктивно повторила движение.

Она увидела, как в сумраке заколыхались тени, но потом поняла, что это всего лишь лошади и мулы. Все снова повернулись к костру, молчаливые как привидения. Инос поежилась.

— Я, кроме того, видел заколдованные места, — продолжал Элкарас, — или, вернее, не видел, так как мое ясновидение было заблокировано. Зрение, мне кажется, тоже обманывалось, и иногда то, что казалось лесом, на самом деле было чем-то иным. Время от времени ваши следы совсем пропадали, а иногда менялись до неузнаваемости. Тум обитаем, теперь это известно!

— Тогда как же вы нас нашли, ваше всемогущество? — снова спросила Кэйд и облизала пальцы, хотя до приезда в Зарк никогда так не делала.

— Мне кое-что помогло, — сказал шейх и протянул руку. В свете костра заиграли самоцветы.

— Кольцо? — спросил Азак. — Так значит, то были не пустые слова?

— Нет. — Старик понизил голос. — Но я солгал, сказав, что это фамильная драгоценность. Ее величество сделала его специально для меня. — Он в задумчивости разглядывал пальцы. — В данный момент оно ничего особенного не показывает... Обычно оно помогает мне распознавать колдовство, то есть то, что умеет делать только настоящий волшебник. Но Тум непонятным образом воздействует на него. Вот, например, оно ничего не показывало, когда я вошел в эту долину.

— А может быть, в Туме волшебство другое? — Инос, очевидно, было не по себе.

Волшебник пожал плечами.

— Может быть, и так. Хотя сегодня утром оно светилось, как обычно — зеленым цветом, и, как всегда, огоньки на нем прыгали, что блохи на собаке.

— И какой прок от этого кольца? — мрачно спросил Азак.

— С его помощью я нашел вас.

Все трое переглянулись. В полнейшей тишине маг отхлебнул вина. Затем уставился на Инос.

— Дитя, вы владеете словом силы. Ее величество крайне удивляло, что это до сих пор никак не проявилось, не вылилось ни в какой особый талант. Она велела мне понаблюдать за вами и выяснить, что дало вам слово силы. Сегодня впервые я увидел, что слово работает.

— Я... я использовала магию? — Инос надеялась, что это какая-то непонятная простому смертному заркианская шутка. Она никогда не говорила Азаку о слове Иниссо — боялась его непредсказуемой реакции. Азак не принимал магию ни под каким соусом.

— Кто-то из вас использовал, — сказал маг. — Зеленый цвет означает волшебный дар. Это не могли быть сиды. Они, судя по всему, под эгидой охранных заклятий, их не обнаружишь. Нет, это один из вас, больше некому.

— Это точно не я! Тетя, ты заметила, чтобы я сделала что-нибудь необычное? Азак?

Кэйд бросила на Азака тревожный взгляд и ответила:

— Нет, дорогая моя.

Старик погладил бороду.

— Признаюсь, я озадачен. Это просто была магическая способность в действии, никто не передвигал горы. Ну-ка, может быть... может быть, когда Азак учил вас лесным премудростям? Может, вы искали след? Пели? Чуяли магию наконец?

Инос покачала головой.

— Не думаю, что делала сегодня что-нибудь, чего не делала до того тысячи раз. Кроме того случая, естественно, когда играла роль жертвы насильников.

— Нет, раньше. На пути сюда.

Кэйд всегда было трудно нарушить молчание. Она негромко кашлянула, чтобы привлечь внимание.

— Ваше всемогущество, у импов есть поговорка о сковородках и очагах. Вы знаете ее?

— Из огня да в полымя, убежал от льва да к львице в пасть — что-то вроде этого?

— Точно. Я начинаю думать, что талант моей племянницы лежит где-то в этой области.

Элкарас усмехнулся.

— Думаю, что вы раскрыли эту тайну.

Кэйд улыбнулась в ответ.

— Пусть кольцо указывало на нас, — сказала она, — но ведь могло быть и так: некто, пользуясь волшебными чарами, тоже преследовал нас, тогда кольцо все равно приведет к нам.

— Н-да-а... — Маг задумчиво кивнул. — Например, невидимка. Если у вас был невидимый сопровождающий... Но нет. Для этого нужно гораздо больше силы. Такой силы мое кольцо не показывало. Обычная магия.

Раздался сердитый голос Азака:

— Я ничего не знал о слове силы. А это многое объясняет. — Он с такой ненавистью уставился на Инос, что она почувствовала себя не в своей тарелке.

— И что это объясняет? — поинтересовался шейх.

— Что те четверо победили меня.

Элкарас покачал головой.

— Они пришли с севера. Они шли по вашему следу. Это совершенно ясно.

— А вы не догадываетесь, почему они шли по нашему следу?

Шейх пожал плечами.

— Возможно, они преследуют всех, кто приходит в Тум. Что-то вроде увлекательной игры.

— Мне показалось, что цели их были предельно ясными, — отрезала Инос.

Азак парировал:

— Абсолютно!

Откуда-то из глубины в Инос начала подниматься злость: в чем, собственно, он обвиняет ее?

— Они назвали меня «пришелец», если я правильно расслышала. Звучало это как грязное ругательство, как... как вошь.

Кэйд поспешила вмешаться:

— Это объяснило бы тайну, все эти исчезновения...

Но Инос глядела прямо в подернутые дымкой ярости глаза Азака.

— У вас другие соображения?

— Я знаю, те четверо тоже отозвались на колдовские чары.

— Я не совсем точно понимаю, что имеет в виду ваше величество? — холодно поинтересовалась Кэйд.

— Что ж тут непонятного? Ваша племянница очень привлекательна, как золотая жила. Потому эти четверо негодяев и увязались за нами.

— Азак! — вскричала Инос. — Что вы говорите?

— Я говорю, что вы могли околдовать меня, женщина, а сегодня как-то невзначай околдовали этих четверых.

— Нет! Нет! Я...

— Возможно, вы сами не знали, что творите, — понизив голос, заметил Азак. — Но почему четверо юношей-охотников вдруг превратились в злобных насильников?

«И почему джинн влюбился до сумасшествия?»

Если бы он дал ей пощечину, это бы меньше потрясло Инос. Она съежилась, закрыв ладонями лицо. Немыслимо — неужели она приворожила Азака с помощью магии, как некогда ее Андор? Конечно, ей хотелось произвести на него впечатление, но не таким же способом. Ужасно! Отвратительно! Значит, она что-то вроде сирены, заманившей невинных юношей прямо в лапы злобному волшебнику-шейху... Нет! Невозможно!

Она повернулась к Элкарасу, в глазах застыл немой вопрос. Шейх хмурился и поглаживал бороду.

— Вы необычайно красивая женщина, королева Иносолан, и я ничуть не удивлен, что султан сражен вашим обаянием, волшебным или нет. Но что вам под силу, оставаясь в тени, заманить четырех бродяг, превратить их в свору обезумевших маньяков... Все, конечно, возможно для магии. Но ведь до сегодняшнего дня все было спокойно? Люди ведь не бросаются на вас толпами, где бы вы ни появились!

Пушистые рыжие усы Азака не сумели скрыть усмешку.

— Может, сиды особенно чувствительны.

Снова Инос погрузилась в раздумья. Сама того не зная, околдовала четырех мужчин, а шейх из-за этого их наказал. А теперь по ее следу мчится целый отряд? Нет. Безумие. Чудовищно. Не бывать тому.

— Вы имеете в виду, что я уподобилась суке, к которой со всего города сбегаются кобели?

Двое мужчин отвели глаза. Кэйд закусила губу и покраснела. Шейх вздохнул.

— Я доложу обо всем Раше, пусть она решает. Кстати... — он взглянул на звезды, — уже второй час ночи, полагаю?

— Приблизительно, — отозвался Азак.

— Значит, нам пора трогаться. Охотник, я вызвал наших мулов. Нужно распрячь их и отпустить. И принесите, пожалуйста, мою переметную суму.

Азак ответил:

— Слушаю, мой господин, и повинуюсь. — Слова эти сопровождались взглядом, полным ненависти. Султан вскочил на ноги и ушел в темноту, прихватив свою саблю. Наверное, мечтал, что кто-нибудь нападет на него и тут уж он покажет, кто господин, а кто лакей.

— Ваше сиятельство, — обратился Элкарас к герцогине, — у вас в багаже имеется что-нибудь, что вам хотелось бы взять с собой? Мы можем взять совсем немного, только самое ценное и необходимое.

— О! — Кэйд повернула голову к шалашу. — Мой молитвенник.

— Тогда будьте так любезны, принесите его прямо сейчас, сударыня. Вот! — Элкарас взмахнул рукой и протянул Кэйд шар голубоватого света.

Старушка снова воскликнула:

— О!

— Возьмите. Он не горячий.

Кэйд в нерешительности встала и подошла. Неуверенно взяла шар двумя руками. Держа его как можно дальше от себя, она побрела по высокой траве.

Инос подлила себе в бокал вина и отпила немножечко, гадая, что ее ждет: новые тайны или новые упреки.

Однако старик молчал, с явным удовольствием разглядывая унизанные драгоценностями пальцы, будто его интересовала только игра неровного света на ограненных камнях. Наконец он сказал:

— Сейчас с вами говорит не маг и не слуга султанши, хотя я бы не произнес ни слова, если мои слова повредили бы ее интересам. Я говорю как очень старый человек. Вам я желаю только добра, королева Иносолан. Представьте хотя бы на несколько минут, что долгие годы и в самом деле рождают мудрость.

— Я попробую, — произнесла Инос сахарным голоском. — Верно, собираетесь меня выбранить.

— Это все, что я прошу. Послушайте внимательно. Я очень стар. Много старше, чем вы думаете. Если бы мне вздумалось подсчитать свои годы... Ладно, скажем так, что из них я провел в пустыне столько, сколько вы живете на свете. По меньшей мере. Солнце пустыни безжалостно, оно выжигает в человеке все наносное.

Инос молчала, а старик не поднял голову, чтобы посмотреть на ее тщательно изображенную заинтересованность.

— В Алакарне, и Анготе, и в других городах Империи я провел очень много лет. Теперь я понимаю импов лучше, чем кто-либо в Араккаране. Я понимаю, что вы сильно отличаетесь от остальных подданных Империи, но ваши привычки, манеры, то, как вы были воспитаны, — все это гораздо ближе к импам, чем к любому другому народу. Разве не так?

— Конечно, ваше всемогущество.

Он вздохнул.

— И я говорю, что Азак не для вас. О, он от вас без ума, и вам может показаться, что и вы влюблены в него. Нет, послушайтесь меня, дитя мое. Султан по-своему очень славный человек. Он был и будет превосходным правителем Араккарана, если только не заживется слишком долго и не возгордится своими подвигами и достижениями. Тогда он затеет какую-нибудь кровавую войну. Такие, как он, всегда так поступают. К счастью для нас, простых людей, султаны редко живут подолгу. И что он значит для моей госпожи, мне не дано понять, даже приблизиться к пониманию. Логика волшебников всегда таинственна и необъяснима. Она странным образом играет своим могуществом. Боюсь, Раша до сих пор пытается отомстить людям, которые давным-давно мертвы. — Он снова вздохнул и потянулся за своим бокалом.

Инос вежливо ожидала. Лекция еще не закончилась.

— Если бы он согласился на компромисс... — Элкарас отхлебнул вина. — Хоть раз поклонился бы! Сказал бы то, что ей хотелось услышать. После этого она с радостью согласилась бы на что угодно: стала его любовницей, матерью, помощницей.

— Она бы тут же распознала ложь, — пробормотала Инос, поморщившись от отвращения.

— Возможно, — мягко проговорил старик, — но, даже если бы Азак притворился, она была бы довольна. Я думаю, что волшебница способна обманываться точно так же, как и каждый из нас. Все мы верим тому, чему хотим верить. Нам всем нужно счастье. Кто знает, что нужно ей теперь, после стольких лет? Может быть, одно доброе слово — и ты победитель в этой неравной схватке?

Он допил, и бокал в его руке растворился. Потом поднял голову и посмотрел на звезды, а может, на верхушки деревьев. Инос поймала ясный взгляд его красных глаз, увидела морщинистую шею...

— Но даже если отбросить все опасности, исходящие от султанши, дитя мое, я говорю вам, что вы совершаете великую ошибку. Даже если вы вдвоем в конце концов отправитесь в Краснегар, на окраину мира, не будет вам радости с Азаком ак'Азакаром. Да, он обещал. Я уверен, что он обещал. Он жаждет вас, но не может получить, поэтому он морочит сам себе голову. Он любит вас! Хочет обладать вами, хочет, чтобы вы родили ему сыновей, и, конечно, хочет, — я уверен, что хочет, — сделать вас счастливой. Но он не способен дать вам счастье, не важно, насколько он искренен.

— Полностью согласна.

— Я говорю серьезно, дитя мое.

— И я серьезно, ваше всемогущество. Может быть, мое поведение не внушило вам доверия и, боюсь, ввело в заблуждение его императорское величество. Не бывало такого в Империи, чтобы мужчина и женщина были просто друзьями.

— Когда я сказал вам, что сиды его не убили...

— Я обрадовалась. Естественно. У меня с Азаком много общего, начиная с благородного рода и кончая колдовством и проклятиями. Понятно, что это отличная почва для дружбы. Я восхищаюсь им, мне нравится его общество, я принимаю его помощь. С моей стороны, по крайней мере, в наших отношениях нет ничего сверх того.

Вот так-то!

Маг печально разглядывал девушку. Свет костра бросал на его лицо странные тени. Наконец шейх глубоко вздохнул и отвел глаза.

— Под этим может скрываться нечто большее, чем вам кажется, — сказал он. — И как долго вы сможете противостоять его ухаживаниям? Лестно, когда за тобой ухаживает человек его внешности и могущества.

— Очень лестно, — проговорила Инос сквозь зубы. Сначала Кэйд, теперь он. Неужели старики никогда не научатся доверять молодым? — Но султан Азак мой друг и политический союзник. И ничего больше.

Не глядя на нее, маг снова вздохнул.

Старый джинн...

Глупый старикан.

Из темноты вынырнул Азак. В руках он нес глянцевую кожаную сумку.

— Ну вот! — Старик проворно вскочил на ноги. — Вскоре прибудут гости. Нам нужно уйти побыстрее, пока они не подошли ближе. Ну-ка, дайте взглянуть...

Он повозился с застежками и вытащил сверток, который сиял, как золото. Потом потоптался, походил туда-сюда, рассматривая землю, словно что-то искал. Азак отбросил сумку, скрестил руки на груди и принялся хвостом ходить за шейхом, не обращая внимания на Инос.

Вернулась Кэйд, все еще держа голубой шар на вытянутых руках. Инос побрела ей навстречу, и они обменялись тревожными улыбками. Кэйд опустила шар на траву с такой осторожностью, будто он был из тончайшего хрусталя. Потом выпрямилась и взяла племянницу за руку. Пальцы ее слегка дрожали.

— Вот здесь, кажется, ровное место, — послышался из полумрака голос Элкараса. Он стоял на самом краю освещенного костром круга. — А север там, все правильно.

Шейх встряхнул ткань, она блестела и переливалась и оказалась неожиданно большой. И вот она начала плавно опускаться на землю, изгибаясь и колыхаясь, подчиняясь каким-то собственным законам, и наконец расстелилась по гладкой земле.

Почти силком Инос потащила тетю к этому чуду.

— Я видела это раньше! Раша называла это «циновка странствий».

Тут же Инос вспомнила, что там, во дворце, циновка странно гипнотизировала ее. А здесь, в звездной темноте леса, она была подобна черной воде, на которой поблескивали неяркие искорки, исходящие словно откуда-то из глубины. Можно было подумать, что там, в этой черной воде, плавают золотые рыбки.

— Правда? — Старик был похож на ребенка, который весь подобрался в предвкушении некоего тайного удовольствия. — Это волшебный коврик. Ее величество дала мне его на случай крайней необходимости. Может быть, это тот самый, который вы видели.

Азак прошелся вдоль края ковра, с интересом разглядывая его. Инос он игнорировал.

Шейх еще раз посмотрел на небо.

— Да, север в том направлении. Чтобы путешествовать туда и обратно, нужны три коврика. А у нас только два, но в наши планы не входит возвращаться в Тум, правда? — Он усмехнулся и потер руки.

Потом обратил задумчивый взгляд к реке.

— А где второй в таком случае? — спросила Инос, терзаемая дурным предчувствием. Она попыталась перехватить взгляд Азака, но тот смотрел на шейха.

— Если Скараш сдержал свое слово, то он находится в моем собственном доме в Алакарне. Ну, а если не сдержал, то нас в скором времени ждут неприятности. Готовы?

— Что нам нужно делать? — спросила она и ощутила, как Кэйд сжала ее руку.

— Просто всем вместе на него встать. Я шагну последним, потому что ковер настроен на меня.

— А что потом? — спросил Азак, поглаживая пальцем рукоять сабли.

— А потом он окажется ровно поверх своего близнеца в Алакарне. Именно так он работает.

Но Азака мучили подозрения.

— Вы ведь говорили мне, что не решаетесь колдовать так близко от Алакарны, а теперь собираетесь сотворить такое чудо?

— Замолчите, — осадил его маг. — Невежеству подобает молчать. В общем и целом обнаружить волшебный предмет гораздо труднее, чем простое колдовство. Ну что — я должен подгонять вас?

Азак пожал плечами и, сделав два широких шага, оказался в центре ковра, который даже не сморщился под его тяжестью. Инос посмотрела на тетю, и они, взявшись за руки, ступили на ковер. Поверхность его казалась твердой и скользкой.

— Хорошо! — сказал Элкарас. — Охотник на Львов, пригнитесь чуть-чуть, потолок может оказаться низковатым. Вот так. Теперь я.

Он сделал два быстрых шага, от этого ковер задергался и накренился. Кэйд вскрикнула, но Инос поддержала ее. Потом вернулась устойчивость, и все заморгали от яркого света: на облупленных стенах горели лампы.

Азак осторожно выпрямился и с мрачным видом оглядел стропила, оказавшиеся прямо перед его носом. Из темноты распахнутого окна донеслись уличные шумы, голоса, стук копыт, скрип колес. Запах травы и деревьев мгновенно исчез, уступив ароматам свечей, пряностей и давнишних ужинов.