- Кажется, они ушли. Обстрел прекратился.
      Действительно, наступила тишина, лишь потрескивало пламя пожара, охватившего верхнюю часть здания. Кутер осторожно выглянул наружу.
      - Да, никого нет. Я думаю, мы можем выйти из дома, здесь оставаться опасно.
      Из темного угла вышел негр. До этого момента я не замечал его. Негр наклонился и поднял на руки Адамса, легко, как ребенка, несмотря на то, что толстяк, даже при своих высохших ногах должно быть имел немалый вес. Тот обхватил слугу за шею, и вся наша странная компания вышла из дома.
      Почти тут же на лужайке перед входом появились полицейские и пожарные машины. К нам подошел высокий офицер.
      - Сдается мне, мы прибыли вовремя, мистер Адамс. Джонни Гарвей, наш водитель, побил личный рекорд. Жаль, что вы не видели, как он мчался по улицам.
      - И, тем не менее, кое для кого уже слишком поздно. Сэр Робинс убит.
      - Боже мой! Но, может, он ранен и ему нужна помощь? Где он?
      - Его разорвало на куски первым же выстрелом из гранатомета. Я видел его останки, это там, наверху, в спальне. Пожарные, похоже, уже нашли его.
      Действительно, из дверей полыхающего особняка вышли несколько человек в брезентовой защитной одежде и шлемах с респираторами. Они несли длинный сверток, кажется, им пришлось воспользоваться ковром, чтобы завернуть то, что осталось от еще недавно полного энергии старого пирата.
      Внутри дома что-то глухо ахнуло, и над крышей взметнулся столб пламени. То ли где-то в подвале хранилось горючее, то ли нападающие использовали специальные ракеты.
      Лишь сейчас офицер заметил, в какой позе ведет с ним беседу хозяин особняка.
      - Господи, простите, мистер Адамс! И мистер Беллингем весь в крови... Но мне нужно выяснить, что произошло, опросить по горячим следам свидетелей. Может быть, мы войдем в дом и...
      Предложение было явно неудачным, ибо при этих его словах с треском обрушилась крыша, заставив нас отпрянуть на несколько шагов.
      - Дома больше нет, капитан. Но мы можем устроиться в коттедже прислуги.
      Озаряемая угасающим пламенем пожарища, процессия двинулась через парк к расположенному за домом коттеджу. Впереди шел негр, неся на руках Адамса, очевидно, он привык к исполнению роли вьючной лошадки и не выказывал ни усталости, ни недовольства, повинуясь безмолвным приказам хозяина. Возможно, тот управлял им при помощи каких-то условных знаков или движений, ибо я за все это время не слыхал, чтобы толстяк сказал негру хоть одно слово. Далее следовал капитан. Он, как мне показалось, был уже знаком с хозяином дома и его гостями, так как называл их по имени. За ним шел Ларри, где-то оставивший свою винтовку. Замыкали шествие мы с Кутером.
      Нам оставалось пройти еще каких-нибудь два десятка метров, когда к капитану подошел один из полицейских.
      - Сэр, мы нашли труп в саду. Пуля в лоб, сэр. Это один из людей Костлявого Мака. Они не успели унести его, хотя обычно не оставляют своих убитых. Больше ничего нет, только стреляные гильзы и пустой гранатомет.
      - Хорошо, Бэннет. Продолжайте осмотр. Снимите на видео остатки дома, тело убитого и тело... Ну, словом, то, что осталось от сэра Робинса. Проверьте, нет ли отпечатков ног на дорожках парка, в общем, все, как полагается. Потом подождите меня у машины. И не пускайте в парк репортеров. Пусть подождут до завтра.
      Полицейский сделал четкий разворот "налево кругом" и удалился, а мы вошли в ярко освещенный холл коттеджа, где нас ожидала парочка перепуганных стариков - супруги Мэллоуны, которые, как я успел узнать за эти дни, вели вместе с негром хозяйство мистера Адамса.
      11
      Книга есть некто. Будьте осторожны.
      В.Гюго
      После опроса, проведенного, впрочем, весьма формально и поверхностно, капитан удалился, оставив для охраны двоих полисменов, хотя, на мой взгляд, вряд ли нападавшие в ближайшее время захотят повторить свой набег. По нескольким фразам, которыми обменялись после его ухода Адамс и Кутер, я понял, что эти двое знали или во всяком случае догадывались, кем были нападавшие, и почему они обстреляли дом. Дело в том, что еще на самом раннем этапе переговоров между российскими авиакосмическими фирмами и "Спейс Рокит Системс", сокращенно СРС, дядюшка Сэм оказывал серьезное давление на обе стороны, пытаясь помешать осуществлению проекта. Причин тому было много: тут оказались завязанными тугим узлом политические и финансовые интересы весьма влиятельных кругов, немалую роль играли и государственные амбиции, вопросы престижа оставшейся в царственном одиночестве супердержавы, желавшей добить своего поверженного соперника и в космосе, где когда-то впервые американцам пришлось испытать унизительную роль догоняющей стороны.
      Однако, после того, как были выполнены все требования КОКОМа, учтены все тонкости режима нераспространения ракетных технологий, американцам пришлось, скрепя сердце, снять возражения. Борьба, как это бывало не раз в подобных случаях, оказалась, очевидно, перенесенной с открытых всем взорам подмостков международных форумов на другую сцену, не менее привычную как одной, так и другой стороне, но более скрытую...
      Сэр Робинс, один из основных "лоббистов" СРС, пал, вероятно, первой жертвой этой тайной войны. Кто будет следующий, можно только гадать.
      Мои рассуждения были ошибочны, но это выяснилось гораздо позже, а тогда они казались мне вполне правдоподобными, тем более, что Адамс и Кутер пришли к тем же выводам.
      Лежа в маленькой, но уютной спальне коттеджа, явно рассчитанного на гораздо больший обслуживающий персонал, чем тот, которым сейчас удовлетворялся мистер Адамс, я пытался мысленно расставить фигуры по клеточкам воображаемой шахматной доски, где разыгрывалась пока что не совсем понятная для меня партия.
      Адамс и Кутер явно играли под одним и тем же цветом. Судя по тому, что они были заинтересованы в замене "Апогея" технически почти равноценным "Фотоном", парочка эта выполняла, и весьма усердно, задание каких-то влиятельных членов российского клуба ВПК, скорее всего, НИИ имени Цандера, научно-производственного объединения "Джоуль" и, возможно, КБ, занятого разработкой наземных сооружений будущего ракетодрома. Игра стоила свеч задействованные финансовые средства по общей сумме были, ни много ни мало, вторым источником жизнеобеспечения ВПК после совместного российско-американского проекта строительства орбитальной космической станции.
      Доктор Ашборн, являлся не более чем техническим исполнителем, духовным наследником доктора Менгеля, знаменитого эсэсовца. Его можно снять с доски, свое дело он сделал и вряд ли будет принимать участие в дальнейшей игре.
      Адвокат Гиффорд и капитан Модсли, иногда присутствовавшие за обеденным столом мистера Адамса, казались мне фигурами случайными. Они, как я полагал, вообще не были посвящены в секреты игры, а просто выполняли роли статистов, греческого хора, впрочем, возможно, это была свита мисс Дженнифер, потенциальные женихи непосредственной и хорошенькой, но, конечно, совершенно не замешанной во все эти дела девицы.
      Ларри... Неврастеник, отличный стрелок и враг "большевизма", садист, носящий в кармане петлю из стальной проволоки. Это была пешка, которая может при случае сослужить полезную службу, но которой не жаль и пожертвовать. Впрочем, сам он, наверняка, метил выйти в ферзи.
      Миссис Гай не казалась мне загадкой. Ее здесь держали для создания домашнего уюта, типично английской атмосферы комфорта и респектабельности. Должен же кто-то предлагать гостям оригинальные соусы, подливки и пудинги, оживлять беседу милой болтовней и вовремя удаляться, оставляя мужчин с их сигарами и послеобеденной выпивкой.
      Оставался еще негр. Я до сих пор не знал его имени, не слышал его голоса, не видел цвета его глаз. Но догадывался, что он всего лишь продукт упражнений Ашборна, живая кукла, запрограммированная быть слугой и даже носильщиком толстого хозяина сгоревшего особняка.
      Старички Мэллоуны вообще редко появлялись и были всецело заняты хозяйством, уборкой и приготовлением пищи - обычные слуги, выполнявшие свою работу тихо и незаметно.
      Но ведь был кто-то, оказавшийся моим тайным союзником! Кто дал мне таблетки, благодаря которым я смог устоять и не превратиться в "зомби"? Для чего он сделал это? Вряд ли из чувства гуманности или личной ко мне симпатии. Хотя я еще и ощущал себя вполне привлекательным мужчиной, и при случае мог, как мне кажется, составить конкуренцию адвокату Гиффорду и капитану Модсли в скачках на приз "Рука и Сердце Мисс Дженнифер", особенно, если учесть мою экзотическую репутацию покорителя папуасских красавиц, мало вероятно, что одна из обитательниц гостеприимного особняка прокралась ночью ко мне в спальню и бесшумно вложила в руку спасительную таблетку.
      Скорее всего, кто-то заинтересован в том, чтобы помешать осуществлению планов Адамса и Кутера. Я мог себе представить, что за спиной моего тайного союзника стоят влиятельные и могущественные силы, но в тени чьей спины они скрывались?
      Чуть ли не до утра я перебирал кандидатуры, вспоминал мельчайшие подробности застольных бесед, случайные интонации и взгляды, которые могли бы дать мне ниточку, ведущую к разгадке, но все напрасно. Кондиционеры в коттедже работали неважно, я обливался потом, ворочался на постели, задернутой антимоскитным пологом, и утром вышел к завтраку с тяжелой головой и глазами, обведенными черными кругами.
      - Вы плохо выглядите, мистер Майнер, - заявил доктор Ашборн укоризненным тоном врача, журящего непослушного пациента.
      Он снова появился за нашим столом после нескольких дней отсутствия. Возможно, его вызвали для того, чтобы оказать помощь Ларри, физиономия которого была довольно сильно изрезана осколками стекла во время ночного сражения.
      Но плохо выглядел не я один. Наш толстый хозяин тоже, казалось, провел бессонную ночь, а у Кутера дрожали руки, как с тяжелого похмелья. Не говорю уж о бедняге Ларри - залепленный пластырями, с повязкой на лбу, он напоминал не доведенную до кондиции древнеегипетскую мумию.
      - Я никак не мог заснуть.
      - Ничего удивительного. После такой нервной встряски...
      - Да, ночью тут было настоящее сражение. Но кому понадобилось убивать ни в чем не повинного сэра Робинса и сжигать дом? До сих пор я не представлял себе, что в Сиднее, вообще в Австралии, возможно такое. Сначала я даже подумал, что началось землетрясение.
      - Ну, знаете ли, гангстеры как тараканы водятся везде. Говорят, это дело банды Костлявого Мака, полицейский опознал убитого. Вероятно, они рассчитывали чем-то поживиться в доме, думали, что в сейфе могут быть наличные деньги или драгоценности... Но полиция появилась вовремя.
      Объяснение Кутера не выдерживало критики. Налетчики должны быть сущими идиотами, чтобы рассчитывать на то, что смогут спокойно ограбить дом, устроив такую пальбу и пожар. Но все, в том числе и я, сделали вид, будто удовлетворены официальной версией случившегося.
      - Бедный сэр Робинс... - Миссис Гай, успевшая, прежде чем приехать сюда и выразить соболезнования Адамсу, приготовить оригинальный пудинг и надеть приличествующее случаю черное платье, промокнула уголком платочка глаза.
      - А наш Ларри проявил себя настоящим героем, - заметил мистер Адамс как бы для того, чтобы налет бандитов не выглядел совершенно их победой. Он подстрелил этого негодяя, попал ему прямо в лоб.
      - Его не могут за это привлечь к ответственности? - обеспокоенно спросила миссис Гай.
      - Ну, что вы! Вполне законная оборона. Жаль, что он не прихлопнул еще нескольких мерзавцев, - кровожадно сказал адвокат Гиффорд. - Подумать только, всего несколько дней назад мы беседовали с сэром Робинсом, говорили о том, что в цивилизованной стране убийства случаются редко... Честное слово, папуасы выглядят настоящими младенцами по сравнению с вооруженными гранатометами гангстерами!
      - Ларри, мальчик, тебе очень больно? - Дженнифер нежно прикоснулась рукой к заклеенной пластырем щеке героя.
      - Нет, ничего. Только неудобно жевать.
      Его замечание вызвало улыбки.
      - Да, чтобы полностью оценить кулинарное искусство миссис Гай, нужно иметь совершенно здоровые челюсти, - несколько двусмысленно похвалил привезенный дамами пудинг капитан Модсли.
      - О, Боже, но ведь сгорели мои рецепты! Моя кулинарная книга! Миссис Гай всплеснула пухлыми ручками. - Гарри, я ведь держала все свои записи в вашей библиотеке...
      - Да, библиотека сгорела дотла, согласился хозяин. - Жаль, там было много интересных книг. Правда, достались они мне случайно, я бы даже сказал, несколько странно. Большая часть их принадлежала прежде нашему негру. Когда он поступил ко мне на службу, я купил у него эти книги, но он никогда не рассказывал, где и зачем собрал такое количество столь разнородной по содержанию литературы.
      - Вот уж не думала, что наш негр умеет читать! - фыркнула Дженнифер. - Он, по-моему, даже говорить не умеет.
      - Странная личность, подтвердил адвокат. - Вы не боитесь держать его у себя? А вдруг он какой-нибудь маньяк?
      Мистер Адамс и доктор обменялись взглядами.
      - Нет, просто он перенес сильный шок, - объяснил Ашборн. - Я исследовал его, у него вполне здоровая психика, он говорит, когда захочет, только это случается очень редко.
      - Знаете, а для слуги это даже преимущество, - заметил капитан. - У меня был когда-то болтливый лакей, это сущее наказание. Ни минуты покоя. К тому же он считал своим долгом развлекать меня полковыми сплетнями. Я был бы счастлив, если бы с ним случился какой-нибудь шок. Но этого малого ничто не могло заставить молчать, пока во время купания у Северного побережья его не сожрала акула.
      - Господи, какой ужас! - Миссис Гай выглядела так, как будто это произошло у нее на глазах.
      - Да, акула. Об этом писали все газеты. В то лето погибло несколько человек. Говорили, что их, то есть, акул, а не людей, заставило появиться у побережья резкое изменение температуры воды... Простите, что вы сказали, доктор?
      Доктор Ашборн начал объяснять присутствующим, как именно влияет температура литоральной зоны на активность морских животных, в частности, акул, а я задумался над тем, какой шок мог заставить негра потерять дар речи, и зачем нужно было ему собирать такую странную коллекцию книг.
      Я вспоминал свои книги, библиотеки своих друзей, которые отражали вкусы и склонности их владельцев. "Скажи, какие у тебя книги, и я скажу, кто ты", - перефразировал я известное изречение. Так кем же был прежде этот негр, если он интересовался статистической теорией связи и искусственным осеменением свиней? Читал Набокова и изучал древнеиндийскую философию? Зачем вообще ему были нужны эти книги, и почему он их продал, почему Адамс купил их? От всех этих вопросов у меня закружилась голова.
      Снова, как и вчера, когда присутствие представителей власти гарантировало мне, как и каждому законопослушному гражданину, свободу передвижения, я почувствовал искушение плюнуть на все эти тайны и покинуть, не прощаясь, гостеприимный кров мистера Адамса, предоставив ему и Кутеру возможность самим справляться со своими проблемами. Но это желание исчезло так же быстро, как и возникло, и я, оправдываясь перед самим собой, приписал его усталости после бессонной ночи.
      Конечно, меня больше не охраняли - во всяком случае, я этого не замечал, - и я мог незаметно уйти. Но сделать этого я не мог по нескольким причинам, довольно веским на мой взгляд.
      Во-первых, после моего бегства они могли попытаться убить меня при помощи слова-пароля, передав его по телефону или поручив шепнуть мне фразу об ананасовом крюшоне какому-нибудь случайному на первый взгляд собеседнику. Еще у них имеется в запасе сигнал, по которому я должен покончить жизнь самоубийством, и которого я не знал. Конечно, я был уверен, что он на меня не подействует, но рисковать, тем не менее, не хотелось. Черт его знает, а вдруг я и в самом деле очень внушаемый субъект, как говорил доктор Ашборн?
      Убедившись, что "магические фразы" не действуют, мои новые друзья попытаются убить меня каким-нибудь другим, менее экзотическим способом, например, с помощью Ларри и его снайперской винтовки. Они непременно постараются убить меня, убедившись, что я избежал психологической обработки и понимая, что я могу помешать осуществлению их замыслов. Избежать смертельной опасности - при разветвленной сети агентуры противника - я практически не мог, разве что "залягу на дно", уйду в подполье, пожертвовав моим легальным положением в "Ассунте", чего мне очень не хотелось, ибо тогда начальство немедленно отзовет меня домой, а при всей моей ностальгии я должен пока оставаться здесь.
      Во-вторых, тот факт, что я устоял против гипнотического влияния доктора Ашборна, косвенно выдал бы им моего тайного союзника. Я не знал, кто он, но это вовсе не значило, что они не смогут вычислить его. Скорее, наоборот, стоит лишь вызвать подозрение, как они, вероятно, легко найдут этого человека. С моей стороны такой поступок был бы черной неблагодарностью и глупой непрактичностью - союзник мог мне понадобиться. Мне следовало всячески скрывать свою "психологическую независимость".
      Наконец, и это было самое главное, я мог теперь, пользуясь своим положением мнимого "зомби", держать руку на пульсе всей интриги, следить за ее ходом. Профессиональный инстинкт властно побуждал меня поступить именно таким образом, продолжать игру, каким бы высоким не был уровень риска...
      Задумавшись, я не заметил, как ко мне подошел негр. Он поднял лицо к свету, и я увидел его глаза.
      12
      Старый друг лучше новых двух.
      Пословица
      Кабинет в моем офисе после долгих дней отсутствия показался мне чуть ли не родным домом, а постное лицо мисс Макгроу - настолько симпатичным, что я готов был расцеловать ее в обе щеки, то-то удивилась бы старая дева такому проявлению нежности!
      Она вручила мне пачку накопившейся корреспонденции и удалилась в приемную, я же попытался углубиться в вялотекущие дела "Ассунты", надеясь, что перемена занятий поможет освежить голову.
      Трудно было сделать лишь первое усилие. Через четверть часа я почти забыл о мистере Адамсе и его задании, о том, что мне предстоит еще встреча с людьми Грегора, которые наверняка недоумевают по поводу моего исчезновения, и могут подумать, будто я хочу уйти от решительного объяснения с ними. Последствия такого вывода были не менее опасными, чем отказ от сотрудничества с мистером Адамсом и Кo.
      Но как только я закончил с первым делом, связанным с возобновлением переговоров о поставках автоматов Калашникова, старые и новые заботы нахлынули на меня с новой силой.
      Теперь, думал я, придется делить свое время и силы, не такие уж могучие, не говоря об ограниченных денежных ресурсах, которые тоже придется при этом расходовать, между тремя "работодателями", два из которых не обещали - пока что, во всяком случае, - никакого материального вознаграждения за мои услуги, а только сулили сохранить мне жизнь... Даже Труффальдино из Бергамо приходилось легче - он все же был слугой лишь двух господ. Вот уж не предполагал, что моя скромная особа будет пользоваться таким спросом!
      Кое-как рассортировав бумаги, ответив на самые неотложные письма и запросы, я позвонил мисс Макгроу и попросил принести кофе.
      - Вас снова спрашивал тот джентльмен, который приходил, пока вы были в краю папуасов, сэр, - сказала она, подавая мне подносик с чашкой дымящегося ароматного напитка и тостами. - Простите, что не сообщила вам сразу, но накопилось столько дел...
      Последнее замечание было завуалированным выговором за мой несанкционированный прогул. Мне и прежде случалось отлынивать по нескольку дней от непыльной работы в "Ассунте", но, в отличие от последнего случая, я всегда предупреждал ее, и старая дева, вероятно, начала чувствовать себя чем-то вроде опекунши или няньки при нерадивом мальчугане, то и дело прогуливающем школьные уроки. Но не рассказывать же ей, как меня похитил Ларри!
      - Вы объяснили ему, где меня можно найти? - спросил я.
      - Да, но поскольку я не знала, когда вы вернетесь, а ваш домашний телефон вы не разрешили давать посетителям, я и сама его не знаю, то...
      - Он не сообщил, как я могу связаться с ним?
      - Нет. Только пообещал, что зайдет еще.
      - Ну что ж, подождем.
      - Да, сэр.
      Она помедлила, но, убедившись, что я ничего больше не хочу сказать, вышла из кабинета, оставив меня наедине с моим завтраком.
      Прихлебывая из чашки маленькими глотками отлично сваренный кофе, мисс Макгроу, как большинство истых англосаксов, не забывших обычаи "старой родины", предпочитала чай, но, тем не менее, неплохо готовила и этот напиток, - я с некоторым беспокойством подумывал, а не сулит ли мне сей настойчивый визитер появление еще одного, четвертого, претендента на мое, употребляя ставшее модным у нас словечко, "эксклюзивное" внимание?
      Я оказался недалек от истины, но на этот раз был очень рад потратить свое время, внимание и даже "ограниченные денежные ресурсы" на этого человека, ибо им оказался не кто иной, как мой старый приятель еще со времен учебы в "Вышке", Гриша Ратманов.
      Его мефистофельский профиль и долговязую фигуру не могли изменить или скрыть темные солнцезащитные очки и перетянутый поясом плащ песочного цвета, который он надел, очевидно, по случаю прогноза "кратковременного дождя", ибо в эту пору года вечерами все еще было довольно тепло. Он ждал меня у моего "ситроена".
      По привычке я быстро оглянулся. Вокруг не было ни души.
      - Привет, старик! Вот, решил проведать известного покорителя джунглей Новой Гвинеи и папуасских красоток. Как дела, Миклухо-Маклай?
      Как всегда, Гриша находился в курсе последних событий и искусно использовал их нюансы для упражнений в остроумии.
      - Очень рад тебя видеть. Поехали, посидим где-нибудь. Хочешь выпить?
      Кроме пива, да и то в весьма умеренных количествах, Гриша практически "не употреблял", но никогда не отказывался посидеть за бокалом вина, который часто так и оставлял нетронутым. Интересно, что в самой пьяной компании он не выделялся неуместной своей трезвостью, не смущал собеседников, не вяжущих, бывало, лыка, не раздражал их, как это обычно бывает. Поэтому меня не удивило, что он ответил:
      - Не скажу "нет"!
      Мы поехали в укромный бар, куда я ходил, желая побыть "в одиночестве среди толпы", когда меня охватывал очередной приступ ностальгии. Мы сели за столиком в глубине зала, по привычке заняв позицию, позволяющую наблюдать за входными дверями и стойкой.
      - Каким ветром тебя сюда занесло? - спросил я.
      Со времени разгрома Организации и моего выхода из госпиталя, после чего я почти сразу же уехал в Австралию, я не имел о нем никаких сведений. Находясь в Центре, он мог еще кое-что узнавать обо мне, я же не знал, где он, что с ним, точно так же, как ничего не знал и о других ребятах нашего "клуба", оставшихся в живых. Только сейчас я понял, как мне их не хватало.
      Вопреки обыкновению, он не стал нести веселую околесицу, дымовой завесой скрывавшую любые факты его реальной деятельности.
      - Скверным, старик. Ты ведь в курсе наших последних событий?
      - Более-менее.
      - Полный развал. Похоже, что скоро наступит "абзац", как выражается мой племянник.
      Гриша до сих пор не был женат, внебрачных детей, насколько я помнил, у него не было, но подростки обоих полов липли к нему, как мухи к варенью, стоило лишь ему оказаться в их обществе. Дети и собаки инстинктивно чувствуют хороших людей, понимают, когда к ним относятся с искренней симпатией. При такой черте характера мой друг всегда был в курсе последних веяний молодежного жаргона. Правда, нелепое употребление словечка "абзац" в качестве синонима "полного краха", "провала", было не таким уж новым, его знал даже я.
      - Так что же, ты приехал сюда спасать СНГ при содействии местного отделения "Гринпис"?
      Похоже, что его зубоскальство оказалось заразительным.
      - Нет, у меня задача более узкая.
      - Какая же, если не секрет?
      - Я хотел, чтобы это осталось секретом, но ведь ты не станешь помогать мне втемную, я тебя знаю.
      - Ты нуждаешься в моей помощи?
      - Еще и как. Даром, что ли, я столько времени обиваю порог вашей чертовой "Ассунты", пока ты где-то прохлаждаешься.
      - Я тебе расскажу, как и где я прохлаждался. Слушай, а это здорово, что ты приехал! Похоже, что мы сможем помочь друг другу.
      - Не скажу "нет"!
      Гриша поднял свой бокал и посмотрел сквозь него на люстру.
      - Доброе винцо! - заявил он с видом знатока, хотя еще и не пригубил заказанный мной кларет местного разлива.
      Я молча ожидал, зная, что если стану торопить его, он будет только отшучиваться и любое мое слово послужит для очередного упражнения в остроумии. Наконец, Гриша поставил бокал на стол, так и не прикоснувшись к вину.
      - Да, задача у меня узкая, - повторил он. - Прибегая к сравнению, можно сказать: узкая, как щель.
      - Какая еще щель? - не выдержал я.
      - Половая, друг мой, какая еще, - хладнокровно ответил он. - Ей Богу, так оно и есть! Вот уж не думал, что на старости лет придется заниматься охраной девственности прекрасных россиянок и других красоток бывшего СССР. Все мое естество противится такой роли, ты же меня знаешь.
      Гриша имел репутацию заправского сердцееда и тщательно ее поддерживал. "Половой разбойник", так он себя называл, и не без основания. Может быть, именно это помешало ему обзавестись семьей, хотя претенденток подавать ему кофе в постель и на законных основаниях контролировать содержимое карманов, было много.
      - Ты знаешь, сколько наших девушек после развала "соцлагеря" нашло себе работу, скажем, в бардаках Германии? - спросил он.
      - Нет, но думаю, что много.
      - Примерно двадцать тысяч. Большинство из них приехало нелегально, живут без виз, без паспортов - официально зарегистрированных проституток в Германии всего около четырех тысяч. Оборот, который имеют заправилы этого бизнеса, перевалил за сотни миллионов марок - по данным налоговой инспекции [все данные указаны по состоянию на 1993-94 гг.]. А вообще-то предполагают, что там крутятся миллиарды. Ты, наверное, читал: во Франкфурте-на-Майне недавно убили шестерых в подпольном борделе. Наши же, российские немцы, переселенцы из Казахстана. Жена одного из них подрабатывала в том же борделе и как-то ночью впустила мужа - здоровый такой парень, метра два ростом, он их втихую и задушил куском электрокабеля: хозяина, хозяйку и четырех девиц из обслуживающего персонала, подружек жены.
      - I will come back to you... ["Я вернусь к тебе..." (англ.)] обещала с маленькой эстрады слабеньким сопрано певица.
      - Их бы не нашли, но душа не выдержала - начали шиковать, купили черный "фольксваген-гольф", радиоаппаратуру, муженек открыто носил золотой "ролекс" убитого содержателя бардака. Оно, конечно, понятно: приехали из голодного края, поселили их в общежитии, денег нет, ничего, кроме жалкого барахла, что привезли с собой. А кругом такое изобилие, глаза разбегаются...
      Он помолчал, покрутил бокал за тонкую ножку.
      - Правда, кое-кто устраивается. Вот одна такая, удрала из публичного дома, перекантовалась какое-то время дома, а потом поехала в Италию и, пользуясь приобретенным опытом, работает там "такси-герл". Вызывают ее по телефону раз-два за ночь, зарабатывает хорошо и очень довольна.
      - Так это все в Европе. Почему же ты приехал сюда?
      - Я говорил о Европе потому, что хочу нарисовать общую картину. Ты что, думаешь, наше дорогое отечество опорожняется только спереди? Нет, нас несет изо всех дырок. Сотни девочек уезжают из Владивостока в Макао, в Гонконг работать "горничными", "массажистками", "танцовщицами". В последней фирме, организующей вербовку, нашли целый мешок паспортов, готовых к оформлению. Конкурс там выше, чем в МГИМО.
      - Так дело поставлено на широкую ногу?
      - Как тебе сказать... Во Владивостоке три или четыре товарищества с ограниченной ответственностью, торгово-промышленных компаний, имеющий разрешение заниматься любой коммерческой деятельностью, в том числе и вербовкой на работу за границей, официально зарегистрированных, известных милиции. Они открыто проводят конкурсы девушек, желающих поехать попытать счастья. Эти фирмы могут по своим каналам доставать заграничные паспорта. Конечно, гораздо больше таких, кто производит вербовку нелегально.
      - И сколько же платят "массажисткам"?
      - В Макао русская проститутка за два часа работы получает тысячу гонконгских долларов, это примерно двести американских. Если ее берут на сутки, то платят раза в два больше. Правда, ей остается только сорок процентов, остальное идет фирме, которая обеспечивает ее жильем, охране и "разводящей", обычно это китаянка, они зовут ее "мамой", совсем, как наши дореволюционные проститутки, помнишь "Яму" Куприна? Устойчивая традиция!
      - Ты, значит, перешел в "полицию нравов"? Разве в нашей ФСК есть такой отдел?
      - Нет, я здесь по линии Интерпола. Понимаешь, пропал один австралийский бизнесмен, приехал в Москву и исчез.
      - Может, просто загулял где-то. Или машина сбила, и шофер спрятал труп.
      - Не похоже, мы проверяли. Тут дела сердечные. Знаешь, такой случай был недавно во Владивостоке, совершенно романтическая история! Богач, известный в Мельбурне юрист, ему уже лет пятьдесят, вдруг влюбился без памяти в русскую "танцовщицу" из одного ночного клуба Макао. Он вполне "законно" выкупил ее у сутенеров, они поселились в шикарном отеле на островке Колоун и прожили там больше месяца, удивляя окружающих своей неподдельной взаимной привязанностью. Потом она вернулась на родину, он писал ей письма, слал фотографии. Наконец, распорядившись на всякий случай своим состоянием, австралиец приехал во Владивосток, встретился со своей возлюбленной у нее на квартире, за которую она выложила тридцать тысяч долларов, заработанных тяжкими трудами. Их там и нашли через три дня - с простреленными головами.
      - Убийц арестовали?
      - Нет, это дело темное. Ниточка привела к одному известному сутенеру, крутому гангстеру из Гонконга, тоже русскому по происхождению. Но он бесследно исчез. А из Владивостока вдруг спешно уехали за границу организаторы открытых конкурсов "массажисток"...
      - Так ты приехал по этому делу?
      - И да, и нет. Есть подозрение, что моего пропавшего бизнесмена похитили те же люди, которые замешаны в деле убитого адвоката. Тут, у вас в Сиднее, обнаружили одну из девочек, паспорт которой нашли в сейфе посреднической фирмы, а бизнесмен, судя по донесению "наружки", встречался с ней в Москве.