Один из них был от него всего в километре и должен был пролететь мимо метрах в трехстах. Ивен включил двигатели. Он подлетел к кораблю снизу. Это был «Фольксваген», ионный ускоритель был отличной мишенью. Ивен достал гранату. Она полетела, как птица летит в гнездо, с той лишь разницей, что птицы не взрываются.

Половина корабля просто отлетела, другая взорвалась от декомпрессии. Часть трупа пролетела метрах в двадцати от Ивена, оторванная рука помахала ему на прощание. Ивен не обращал внимания. Его больше интересовало то, как развалился корабль.

«Не мудрено, что им нужна была Мэлл», — подумал он.

Недалеко от него еще один корабль изменил курс и направился к нему. Ивен не думал, что он виден, но на всякий случай поднял ноги, становясь меньше. Корабль быстро приближался к нему.

Ивен не двигался. Он подумал, что таким способом сможет обмануть их, и прикинулся куском метеорита. Он так и висел, поджав ноги и думая о прекрасном. О Мэлл…

— Мы были не правы по отношению друг к другу. Ты и сейчас не прав.

— Да, — сказал он.

— Что же мы будем делать?

— Не знаю. Ни ты, ни я не хотим жениться, или жить по-другому. Но мы и не хотим терять друг друга.

— Да.

— Так что же делать?

— Пока делай свою работу. Позже…

— Позже.

Второй корабль приближался все ближе.

«Пять парализовано, — думал Ивен, — один взорван. Значит о шести не надо волноваться. Еще пять таких, как этот».

Корабль был в двухстах метрах. Он медленно облетал обломки первого. Ивен видел отверстие пушки, когда корабль пролетел над ним, и очень не хотел, чтобы оно было направлено на него. Ивен выпрямился, дал сильный толчок своим двигателям и взлетел вверх.

Через десять секунд он наконец схватился за выступ на корабле. Это была «Лада». Он начал подбираться к кабине, не особенно заботясь о том, что его могут услышать внутри, схватился за крепление между кабиной и грузовым отсеком и сильно рванул, так, что пальцы в перчатке вонзились в сталь. Он начал тянуть сильнее и сильнее.

Корабль разорвался прямо в середине. Но даже скафандр Ивена не мог устоять перед взрывом от декомпрессии. Его отшвырнуло от корабля как пробку из бутылки шампанского. Он летел кувырком секунд тридцать, пока не обрел контроль и начал замедляться. Остановившись, он увидел, как куски корабля разлетаются в разные стороны.

Вдруг полоса голубого пламени пролетела так близко, что чуть не задела его руку. Хотя это было и невозможно в вакууме, он почувствовал жару.

Стреляли сзади. Ивен быстро повернулся, включил двигатели и бросился в сторону. Корабль пролетел метрах в ста от него, все еще стреляя, но бесполезно. Как Джосс и говорил, орудие было закреплено и не двигалось. Ивен отправился за ним, молясь, чтобы он успел его достать прежде, чем тот повернется.

Так даже было удобно, что они за ним гонятся, а не наоборот. Таким образом он экономил топливо. Ивен вспомнил о Лукреции. Корабль поворачивался, но Ивен был проворней. Он зашел снизу, где были подставки. Это был еще один «Фольксваген», но более новый, — тягач для руды. Он был крепче сделан. Ивен вздохнул, достал еще гранату, бросил ее в ионный двигатель и быстро оттолкнулся.

Корабль взорвался за его спиной. Ивен сжался, чтобы в него не попали осколки и не снесло взрывной волной. Затем повернулся и посмотрел.

За станцией тихо вспыхнул взрыв.

— Это ты? — спросил Джосс.

— Нет, я был занят другим.

— Я прикончил одного парализованного. У них, наверное, много бомб, — сказал Джосс улыбаясь. — А ты скольких сделал?

— Троих. Возле меня пока больше никого нет.

— Завидую тебе, — сказал Джосс.

«Давай же „Носатый“. Мы сделаем это. А если нет, то мы трупы», — думал он про себя.

У Джосса на хвосте было два корабля. Главного не было. Но и эти два были отлично вооружены и стреляли в Джосса. Они были очень сердиты на него.

Их можно было рассердить еще больше, но нужно было и остаться в живых, так как если бы его корабль повредили, то и остальные пять парализованных кораблей вышли бы из-под контроля, и Ивену пришлось бы совсем худо.

Два корабля были совсем близко, но хоть у них двигатели в два раза больше, чем у «Носатого», они были менее маневренными. Джосс уклонялся от выстрелов, и это выводило их из себя. Каждый раз, когда они промахивались, они были уверены, что попадут в следующий раз.

Один корабль опять выстрелил в Джосса, но тот уже успел увернуться. Другой стал поворачивать, чтобы поймать «Носатого» в перекрестном огне. Джоссу этого совсем не хотелось. Он колотил по пульту, опускаясь ниже к Земле. Официально этого делать было нельзя, но он хотел увести бандитов как можно дальше от Хайлэндз. Хотя и бандитам было бы правильней и логичней держаться оттуда подальше, ведь пять их кораблей были недееспособны, другие были металлоломом. Они должны были понять, что кто-то знает о их планах. «Если бы я был сущим фанатиком, что бы я делал?» — думал Джосс, все ниже опускаясь к Земле и замедляя ход. Они тоже замедлили, но продолжали преследовать его. Если бы он мог показать им, что у него неполадки с двигателем или что-то в этом роде.

Они подбирались все ближе.

— Ну, давай же, «Носатый»! — Он резко повернулся в сторону, еще круче, чем когда-либо пробовал. Корабль взвыл, Джосс никогда не слышал такого звука. Корабли за ним тоже повернули, но не так круто, как он. Джосс еще раз круто повернул «Носатого», развернулся и выпустил ракету.

Она попала в корабль, который был ближе к нему. Другой, пролетая через обломки, попытался свернуть.

«О нет, не выйдет», — подумал Джосс и повернул за ним. Он бы предпочел, чтобы маньяк гнался за ним, а не в направлении Хайлэндз. Была еще одна проблема: там был одиннадцатый корабль, лидер группы. «Тот парень ждет меня, — думал Джосс. — Лукреция, ты что думаешь, что мы будем одни спасать твои пятимиллиардные вложения в пропаганду мира?».

Отсутствие других полицейских кораблей дало ответ на его вопрос. Джосс матерился.

— Извини, «Носатый», это я не на тебя, — сказал он, преследуя второго бандита.

Тот удирал, и удирал быстро, не пытаясь повернуться к Джоссу. И вдруг стал опускаться к Земле. «Знает, что я не могу следовать туда». Джосс улыбнулся.

Он сделал то, что всегда хотел: с силой вдавил ионные ускорители до упора. Они, оказалось, были еще быстрее, чем он думал. «Мэлл постаралась», — подумал Джосс и улыбнулся шире. Он все ближе подбирался к бандиту. Стекло перед ним начало мутнеть от тепла снаружи.

«Атмосфера», — подумал Джосс и добавил скорости. Стрелять он не мог: в атмосфере его орудия заклинивало. Он уже был метрах в пятидесяти, даже тридцати.

Бандит дальше так не мог. Он опустил хвост и стал подниматься от атмосферы обратно в космос, причем еще быстрее.

«Хорошие двигатели, — подумал Джосс. — Но у меня лучше».

— Давай «Носатый», быстрее! — кричал он, нажимая на кнопки, как будто это помогает. Он уже собирался выпустить ракеты, как корабль впереди сделал резкий рывок и начал отрываться. Джосс не мог быстрее, а маневренность была здесь ни к чему. «Давай, „Носатый“, давай!» — он умолял. Его скорость вдруг увеличилась, незначительно, но достаточно, чтобы приблизиться. Джосс ударил по кнопке пуска ракеты и резко повернул «Носатого», так круто, насколько у него хватило смелости.

Корабль бандитов взорвался: взрыва было три. Два других взрыва были от бомб, которые он нес.

Джосс тяжело дышал, как будто долго и быстро бегал.

— Все! — сказал он Ивену. — Остался один главарь.

Ответа не было.

— Ивен? — позвал Джосс.

Опять ничего.

— Ивен?!

— Не кричи на него, — сказала Телия. — Он занят.

Шлем Ивена говорил ему о состоянии скафандра, но у него не было времени обращать на это внимание.

Он смотрел прямо в дуло пушки последнего корабля, который не был шахтерским судном, а был новеньким, блестящим военным кораблем.

«Наверняка стоит денег», — думал Ивен.

Он подлетел к этому кораблю, чтобы посмотреть, что с ним можно сделать. К его удивлению, его заметили, хотя он подбирался очень аккуратно. Корабль не стрелял в него, просто стоял на месте и ждал.

Ивен устал ждать. Лазер смотрел прямо на него. Ивен взглянул через окно в кабину, настроил радио шлема на общую частоту и сказал:

— Это Солнечная полиция. Сдавайтесь немедленно, это повлияет впоследствии на решение суда.

Последовала пауза, затем послышался смех.

— Офицер, — сказал голос. — В такой поздний час мы не можем воспринимать все серьезно.

— Можете оказать мне услугу, — сказал Ивен. — Я ведь вам уже все сказал.

Еще одна пауза.

— Офицер, как ваше имя?

— Глиндоуэр. Оуэн Глиндоуэр.

— Офицер Глиндоуэр, вам придется понять, что мы выполним нашу операцию, если даже вы попытаетесь нам мешать.

— А вам придется понять, что я вам не дам сдвинуться с места. Вы ведь главарь, господин Такавабара, не так ли? Вы ведь — нынешняя глава семьи? От вас я ожидал лучшего.

Последовала пауза. Ивен чувствовал, как у него по лбу катится пот и капает на указатель, который говорил, как мало топлива у него осталось.

— Вы удивительно хорошо информированы, офицер Глиндоуэр.

Ивен улыбнулся и попытался говорить тверже:

— Да. Но я ничего не могу понять, если вы так верите в то, за что боретесь, то почему бы вам не выйти и не сразиться самому?

— Мудрым генералом руководят не страсти, а логика и правила сражения.

— Так сказал Лао Тзу. Но он еще сказал: «Вкус победы не так сладок, если она достигнута за счет других».

— Офицер, ты не можешь знать…

— Я знаю, что ты хочешь затеять убийства не из-за экономической стороны дела! Ты можешь дурачить своих подчиненных, но не меня. Мне даже не обязательно было просматривать файлы на базе, чтобы узнать старомодного ярого националиста.

— Глиндоуэр, — сказал голос, размышляя. — Может и так.

— Точно так, — продолжал Ивен. — Но я знаю, что в национализме плохо. Ненависть, страх. Можно быть валлийцем, или японцем, но не обязательно убивать друг друга из-за старых предрассудков и вражды, экономической или какой бы там ни было. Ты же предпочитаешь национализм целиком, со старой ненавистью и гордостью.

— Почему бы нет? — равнодушие в голосе исчезло. — Мы всегда были лучшими и знаем, что были лучшими. Наша продукция всегда была лучшей в мире уже много столетий. А кто мы сейчас? Мы даже не страна.

— Первые среди равных.

— Кто хочет быть первым среди таких равных? — сказал голос с презрением. — Нация брокеров, крестьян, которые думают, что они лучше всех. Выцветший мир. Лучше бы они занимались тем, чем раньше: трепетали перед властью. Это бы устраивало и их, и нас.

— Ты настолько горд и тщеславен, а выйти драться боишься. У тебя нет чести!

— Ты ничего не понимаешь в этом.

— Я-то понимаю. Я был на вашей базе, и у меня есть доказательства того, что вы убиваете людей. Я всех там убил, забрал того, кого вы притащили туда силой, и разобрал два твоих корабля голыми руками! Я — «выцветший» мир, жалкая имитация, новый порядок — все то, что ты ненавидишь. Ты сидишь внутри и не можешь доказать мне, что прав. Ты не лучше, чем те придурки, которых я сегодня убил, которые верили тебе и умерли за веру. Ты ничтожество. Если бы ты был здесь передо мной, я бы взял из твоих рук меч и сломал бы его у тебя на глазах! — закончил Ивен голосом, полным презрения.

— Ты попробуешь, — спокойно произнес голос.

— Спроси тех, кого я убил, как я пробую.

— А когда я тебя убью, чего ты добьешься?

— Когда мы будем драться, мы оба поймем, у кого сила.

— Если ты столько знаешь обо мне, то ты знаешь и как я вооружен.

— Я знаю, что на тебе, но как ты вооружен — это совсем другое дело.

— Если ты даже как-нибудь случайно и убьешь меня, что мало вероятно, мои люди не прекратят борьбу. Они разрушат вашу драгоценную станцию и ваши смешные Союзы вместе с ней.

— Мы позаботимся о твоих людях, — сказал Ивен спокойно, хотя он не знал, что происходит на станции, но он не стал выдавать свою неуверенность. — Ничего не осталось, только этот корабль и человек, который прячется за большой пушкой. Ну, что? Человек с голубым драконом будет ставить на красное? Или ты собираешься меня убить? Но тогда тебя прикончит мой напарник. Он человек чести, не то что ты. Он убьет тебя, а потом будет сожалеть.

Последовала долгая пауза.

— Офицер Глиндоуэр, я скоро выйду.

Ивену не пришлось долго ждать.

Он вышел из воздушного замка, в котором был даже лифт. На его ботинках были магниты, и он спустился как волшебник, или даже, как Бог. Его скафандр был черным и блестел от света станции Хайлэндз. Ранец за его спиной был огромным: Ивен знал, что там ядерное оружие, причем раза в два больше того, что было у него. «По крайней мере, он не сможет воспользоваться им в ближнем бою, — думал Ивен. — Постараюсь, чтобы он не выстрелил в станцию. Хотя, кто знает, что у него там». В рукавах были два пулемета производства Круппа, два лучевых лазера и огнемет, может даже два. И, конечно, ракеты, по четыре в каждой руке, две ракеты теплового наведения, которые нельзя было использовать на человека!

Ивен проверил оптику шлема и другое снаряжение, посмотрел на Такавабару и вздохнул.

«Я сам его раздразнил. Что теперь делать? Ударить его палкой или попытаться успокоить?» — думал Ивен.

Тактически, ситуация была отвратительной: справиться было трудно. Предотвратить использование оружия долгого радиуса действия, сделать так, чтобы он использовал оружие короткого радиуса… на тебя. Всегда легче сказать, чем сделать.

И Джосс был где-то занят и не мог помочь. «Нет, Ивен, дружище, тебе самому придется разбираться».

Ивен опять проверил аппаратуру. У него было мало топлива, но это было не важно в данный момент. «Сомневаюсь, что мне долго придется гоняться за этим парнем», — думал он. Ивен включил все системы защиты и тревоги, включил двигатели и подлетел к Такавабаре, прислушиваясь, что скажут его системы. Он слышал гул мощности, который исходил от его скафандра. «Неудивительно, глава компании может позволить себе такой костюм. Но какая же должна быть батарея, чтобы производить такую энергию».

Времени на раздумья не было. Надо было начинать и проверить слабые места противника. «Если такие есть», — сказала трусливая, предательская часть в голове Ивена. От одного вида такого скафандра враги разбегались. Это был психологический эффект. Такавабара был как монстр, который мог оторвать голову и с хрустом разжевать ее. Ивен перед ним был как карлик, как Давид, идущий на Галиафа…

Он был метрах в пятидесяти от противника. Такавабара изучал его, одна рука его пошевелилась. Что-то маленькое и темное соскочило с этой руки. Ивен отреагировал не раздумывая, достал свой пулемет, который он перезарядил на Уиллансе. Его пули попали в мини-ракету, которая взорвалась на полпути.

Шлем Ивена потемнел и посветлел снова, оберегая его глаза от вспышки. Но звук тревоги подсказал ему, что в него летят еще две ракеты. Ивен видел траекторию их приближения. Он поднял обе руки и выстрелил из пулеметов, как стреляет охотник, чтобы сразу убить нескольких птиц. Обе ракеты взорвались.

Затем горячий луч лазера прошел прямо возле его левой ноги, Ивен едва успел уклониться. Системы тревоги зазвенели в ушах, показывая огромный выпуск энергии. Луч лазера был гораздо шире обычного. Шлем Ивена посветлел, и он увидел, что Такавабара опять целится в него. Ивен опустил голову, луч лазера прошел прямо над ней.

— Возьми этот меч, — сказал Такавабара, — если сможешь! — Он спустился с лестницы и повис в невесомости.

«Невозможно», — подумал Ивен, рот его пересох. «Черт с ним! — решился он. — Пора начинать».

Он подготовил свои ракеты, поднял левую руку, прицелился и выпустил сразу три.

Такавабара поднял руку и лазером срезал сначала первую, затем вторую ракеты. Третья чуть не снесла ему руку. Ивен улыбнулся. «Вот и все, что нужно, одна маленькая ошибка». Такавабара был тяжело вооружен, что делало его не таким подвижным.

Тут на Ивена посыпались пули, переворачивая его снова и снова. Все системы скафандра звенели от такого града пуль. Ивен пытался включить свои двигатели, чтобы выбраться из этого потока, но они стали очень медленными. В это время система тревоги предупредила Ивена еще об одном резком выходе энергии. Он подготовил ракету, реагирующую на тепло, настроил ее на довольно низкую температуру и выстрелил.

Ракета вылетела, но взрыва не было. Ивен все еще болтался в потоке пуль. Возле него опять прошел луч лазера.

«Специально? — подумал Ивен. — Или слишком взбешен и не может попасть».

Наконец, ракета Ивена нашла цель. Он видел взрыв, резко отвернул лицо, не доверяя даже затемнению стекла, и весь сжался в комок. Через секунду появилась вспышка, похожая на солнце. «Около килотонны», — подумал он с профессиональным интересом. Поток пуль вдруг прекратился. Ивен продолжал висеть, подняв колени. Кругом распространялся розовый туман. Они были недалеко от Земли и вакуум не был абсолютным. «Интересно, как его скафандр реагирует на радиацию?» — думал Ивен. Он сам собирался проверить свой дозиметр по возвращении домой. Если Лукреция думала, что все будет тихо, то напрасно. Наверняка пол станции смотрело сейчас из окон, гадая, что же происходит.

Вдруг что-то сильно ударило ему в спину, его системы не предупредили его. Ивен выпрямился от шока, он не был уверен: пробит ли скафандр сзади или нет. Было похоже, что нет. Ивена кто-то схватил. «Что за двигатели у него?» — думал он, чувствуя руки Такавабары вокруг себя. Ядерная вспышка ослепила его детектор, поэтому он и не заметил приближение противника. «Надо будет сказать механикам, когда вернусь», — подумал Ивен. Если бы было притяжение, он перебросил бы противника через голову, но в невесомости это было невозможно. «Надо повернуться», — думал он, отчаянно пытаясь высвободиться. У него было меньше реактивных двигателей, чем у Такавабары, и меньше топлива. «Надо повернуться к нему лицом». Не видя противника, нельзя было сказать, куда направлен его лазер. А с такого расстояния промахнуться было трудно.

«Я тоже не промахнусь», — подумал Ивен и посмотрел вниз. У каждого скафандра была Ахиллесова пята. Никому не удавалось убедить производителей, что защита ног так же важна. Ноги были отличной мишенью, но Ивен не мог высвободиться: его держал человек, скафандр которого был мощней в несколько раз. Его сдавливали все сильнее. «Может мне не стоило хвастаться, что я разорвал его корабли голыми руками», — думал Ивен и напряг ноги и руки. Вдруг Такавабара отпустил его.

У противника было мало опыта борьбы в невесомости, он не знал, как удержаться. «Отлично», — подумал Ивен и направил пулемет на левой руке на ногу Такавабары. Ивен излил поток пуль и увеличил их скорость. Струя была как будто из сплошного металла со скоростью пятьсот километров в час. С таким же успехом кто-то мог схватить Такавабару за ногу и стащить его со спины Ивена. Он отпустил руки, струя из пуль потянула его вниз. Ивен резко повернулся и схватил противника за руку, чтобы тот не успел выстрелить. «Теперь он не выстрелит», — подумал Ивен. В этот момент лазер мелькнул прямо перед носом Ивена. Его шлем сразу же потемнел. Он даже почувствовал тепло и удивился, как можно было его почувствовать через скафандр. Он быстро ударил по другой руке противника с надеждой что-нибудь сломать, затем ногой в живот. «А он все равно стреляет». Ивен держал руку Такавабары, на которой был лазер и боялся его отпустить. «Это несправедливо. У него такой скафандр и остальное…»

Тут в голову ему пришла идея. Но в этот же момент свободная рука Такавабары схватила Ивена за переднюю часть скафандра и начала отдирать передний ранец.

«О нет», — подумал Ивен и схватил другую руку. Ситуация была не из приятных. Из руки, в которой не было лазера, посыпались пули, стуча по шлему и груди Ивена. Он даже не слышал, что думает, если вообще можно было слышать мысли. Он молился, чтобы шлем и грудная пластина выдержали стрельбу с такого близкого расстояния.

Они не были рассчитаны на такие удары, но пока держались.

Что-то ударило ему в голень, но он не обращал внимания на боль, стараясь удержать передний ранец. Он пытался разжать пальцы Такавабары, сжимающие материал. Это был кевлон, теоретически нервущийся материал, но, казалось, Такавабару об этом не предупредили. Сумка начинала рваться. «Он, наверное, знает, что там, — подумал Ивен. — Значит, я прав».

Он резко отпустил руку Такавабары, запустил свою в сумку, где лежали черные коробки Джосса, и попытался вытащить две сразу. Оставалось только не дать противнику воспользоваться лазером, хотя бы на несколько секунд, всего на несколько.

Он все еще держал руку Такавабары, на которой был лазер. Тот стрелял пару раз в пустоту, но Ивен уже не боялся. «Пока в меня не попадет, все нормально». Он ногой ударил по свободной руке противника, затем по шлему два раза, и еще раз на удачу. Затем оттолкнулся, попытался включить двигатели, чтобы добраться до корабля, и…

Безрезультатно. Индикаторы в шлеме показывали, что топлива не осталось. Он нервно оглянулся на Такавабару, тот медленно двигался либо из-за удара, либо из-за собственной тяжести, — сказать было трудно. Даже самый лучший шлем не мог полностью защитить от близких, тяжелых механических ударов. Защита скафандра Такавабары не была рассчитана на то, что к нему подойдут близко и просто ударят.

Ивен направил свой пулемет назад и дал несколько коротких очередей. Они толкнули его в нужную ему сторону, даже быстрее, чем двигатели. Он не стал делать движений, имитирующих бег. Так обычно делали все, когда были напуганы, и сзади был кто-то страшный. Ивен слышал свое тяжелое дыхание. Он посмотрел на индикатор кислорода. Его почти не осталось. Он включил дополнительный кислород, надеясь, что все это не затянется надолго. Запаса хватало только на полчаса.

Ивен опять оглянулся. Такавабара слабо шевелился. «Слабо я его, — с сожалением подумал Ивен. — Слишком уж я забочусь о живом доказательстве. Я — воин, а они сделали из меня полицейского, — он усмехнулся. — Может случится так, что нечего будет класть в мою могилу».

До корабля оставалось метров десять. Ивен приближался к нему снизу. Без сомнений, Такавабара дал приказ своим людям не стрелять. Он был уверен, что сам покончит с Ивеном.

«Не тут-то было», — подумал Ивен, когда добрался до корабля. Он подтянулся до служебного люка, отодрал его и прикрутил игрушку Джосса к контактам.

В своем шлеме он услышал сигнал тревоги, повернулся и посмотрел на Такавабару. Тот направлял лазер на свой корабль и на Ивена. Ивен не сомневался, что тот выстрелит. Он и там, у себя, легко жертвовал своими людьми.

Сигнал тревоги все нарастал и нарастал. Ивен смотрел на Такавабару. Сигнал был уже совсем оглушающим.

Вдруг он оборвался.

Ничего не случилось. Ни жары, ни вспышки голубого цвета. Такавабара целился, но безрезультатно.

Ивен улыбнулся. «Значит его скафандр связан с бортовым компьютером». Он стал взбираться, держась за ручки на корпусе. Такавабара подлетал к нему. Он либо не понял, что случилось с его оружием, либо считал, что справится и так.

«Никогда не делайте из человека шута в скафандре», — думал Ивен, подбираясь к лифту. Он двигался в обратную сторону. Люди хоть и не стреляли в него, зато понимали, что он может войти. Хоть это и не входило в планы Ивена. Он схватил лифт за платформу и стал тянуть, пока тот не поравнялся с полом. Он чувствовал, как лифт гудит и сопротивляется. Ивен улыбнулся и стал тянуть сильнее. Гул прекратился. Затем с треском платформа лифта обломалась и осталась в руках у Ивена. Он некоторое время держал ее, глядя на приближающегося Такавабару, который попытался остановиться, видя, что назад в корабль не войти и что остался снаружи вместе с Ивеном.

Ивен держал платформу и размышлял. Он хорошо метал диски в университете и думал: слетит ли шлем, если он бросит ее, или шлем останется, а шея сломается? Желание провести этот эксперимент было огромным.

Но Лукреция взбесилась бы. Она уже была в бешенстве от ядерного взрыва и всего остального. Убить того, кого следовало допросить, было не по душе Ивену. Он отшвырнул платформу в сторону.

Тут произошел взрыв. Ивена больно ударило. Взрыв был очень сильный. Ивену даже показалось, что он несколько раз подряд теряет зрение: Земля мелькала под ним, свет станции, ослепительная вспышка, черный дым и все такое. Когда к нему вернулось сознание, он почувствовал, что стоял на том, что взорвалось, то есть взрыв подействовал на ноги, а не на все остальное тело. Ивен продолжал лететь. Неподалеку стоял «Носатый»!

— Тебе надо прекращать стрелять во все, что видишь! — сказал Ивен.

— Извини, — голос Джосса был очень тонким из-за того, что были повреждены наушники. — Спасибо, что прикрепил мою штуковину. Они уже собирались выпустить ракеты, а потом взорвать себя, тебя и своего босса. Он, очевидно, им приказал.

— Не удивительно. Но ты все равно мог бы меня предупредить.

— Они бы могли услышать. Кроме того, я целился так, чтобы не все бомбы взорвались. Ты бы ведь не хотел там быть, и чтобы весь их заряд взорвался.

— А где Такавабара?

— Ищу его, получаю слабые сигналы.

— А что Лукреция? Очень злится на нас? Надо было бы мне самому с ним разобраться.

— Ты мне больше нравишься целиком, — сказал Джосс.

— Мне тоже, — сказала Телия. — Ты был великолепен.

Ивен улыбнулся.

— Женщина, которая знает, когда помолчать, дороже золота.

— Спасибо.

— Вот он! — вдруг сказал Джосс. — Цел и еще жив. Я подберу его. А ты давай домой, или не хочешь?

— С удовольствием. Ноги очень болят.

— А у кого из полицейских не болят? — спросил Джосс.

Брифинг на Луне проходил два дня. Джосс и Ивен теперь были уверены в том, что шахтеры и их корабли не будут больше так часто исчезать. Информацию, которую они доставили, обработали лучшие специалисты со многих стран на Земле. Националистические террористические группировки, основанные и финансируемые Такавабарой и другими, были обезврежены. О махинациях Такавабары подозревали и раньше, но не было никаких доказательств. Теперь их было больше, чем нужно. Сам он был под арестом в госпитале, по иронии судьбы, на Хайлэйндзе, в лучшем госпитале, в котором было оборудование, чтобы спасти жизнь человеку, страдающему гипоксией с повреждениями головного мозга, многочисленными ушибами и повреждениями, как будто его кто-то сильно ударил ногой по голове и по другим местам, очень сильно.

Пиратская база была зарегистрирована как собственность Мэлл. И, к огромному удивлению Ивена, о затратах и о взрывах вблизи Земли не было сказано ни слова. Но и медалей им тоже не дали, хотя они думали, что заслужили…

Лукреция подошла к ним в конце последнего совещания и сказала:

— Что вы о себе думаете? Что вы особенные? Вас послали на задание, вы его выполнили. Что, вам теперь за это медали давать?

Джосс и Ивен переглянулись.

— Мы выполнили почти невыполнимое задание! — возмутился Джосс. — Без всякой помощи, в которой мы так нуждались. И это ничего по-твоему?!

Лукреция нежно посмотрела на них. Ивен подозревал, что она так смотрела только на хронических больных.

— Вы очень умные и хорошие, — сказала она. — Хоть вы даже и губите клетки мозга, употребляя такое, что нельзя даже признать алкоголем. Вы сделали то, что я от вас ожидала. Если вы действительно меня удивите, то я дам вам медали. А пока убирайтесь к черту! Пока я не передумала о двухнедельном отпуске. И мне нужны ваши письменные отчеты завтра к полудню! — она начала искать что-то у себя на столе, как будто искала, чем в них швырнуть…

Поэтому они поступили мудро, и убрались.

— Никакой благодарности! — сказал Джосс. — Никакой. Нам стоит обидеться…

— О чем ты думаешь? — спросил Ивен.

— Можно выпить того, что нельзя назвать алкоголем.

Ивен слегка улыбнулся, и они направились в ангар.

Через четыре дня они были на Уиллансе. Семь дней прошло, — они все еще были на станции, и вечеринка, которую они начали, не кончалась. Они меняли бары, и Ивен даже сбился со счета, во скольких заведениях он был.

Джосс делал заметки для справочника-путеводителя Мичелин. Тайская пища была великолепной. На Уиллансе!

Отношение к ним резко изменилось, когда дошли слухи о том, что Джосс и Ивен обнаружили, и что затевали бандиты. Все, даже Турок, встречая их, покупали им выпить. Хотя Лайф и попытался затеять драку с Ивеном просто по старой памяти, но его усадили почти все посетители бара, а кто остался, принесли извинения за него. Потом Лайф подпевал Ивену его любимую «Уэльсскую песню» с чистым уэльсским акцентом. Ивен долго удивлялся, но потом перестал, когда кто-то показал ему бутылку домашнего эля. Он перестал удивляться вообще.

На седьмой день праздновали за имя «Носатого», и его покраску проверили выливанием на него огромного количества спиртного, причем на каждый сантиметр корпуса! Имя «Носатый» произносили на всех языках, на которых только говорили на Уиллансе.

Мэлл и Ивен стояли в стороне и наблюдали. Джосс во главе компании с бутылкой в руке кричал:

— Чтобы на нашем корабле не было ни одного слабого места!

Они обходили его и поливали.

Ивен улыбнулся и сказал:

— Наконец.

— Что? — спросила Мэлл.

— Наконец, он сказал — «наш корабль».

Мэлл кивнула и тоже улыбнулась.

— Так оно и есть.

Ивен взглянул на нее. Вместе они отошли подальше к внутренним дверям ангара.

— Так как насчет тебя? Ты теперь богатая дама, владеющая целой станцией?

— Теперь мне приходится за ней следить, — сказала Мэлл и слегка улыбнулась. — Никто, конечно, не попытается у меня ее отнять. Но кто-то где-нибудь подумает, что она мне слишком легко досталась, — она грустно посмотрела на Ивена. — Но вы, ребята, так постарались! Придется потратить миллион, чтобы все восстановить.

— Но компьютеры целы?

Она кивнула.

— Я наняла агента на Марсе, он уже нашел несколько контрактов. Мне и полиция платит за то, что я сохранила информацию Такавабары. Но все равно, потребуется, как минимум год, чтобы станция стала функционировать. А как насчет тебя? — спросила она. — Ты теперь знаменит. Ты раскрыл заговор националистов!