Прочитав надпись о новой цене билетов, он протянул купюру кассирше. Она посмотрела ее на свет и убрала в железный ящик.
      В кабинете у Пушкина Тодд очутился позади большой группы школьников. Никаких сантиментов по поводу происшедшего с ним в этой комнате он сейчас не испытывал. Он так и не женился, но какие-то соединения осуществлял теперь периодически, нельзя же совсем без этого. Тамара заканчивала экскурсию, скороговоркой сообщая сведения о последних часах раненного на дуэли поэта. Данки никогда Тамару не видел, но она, хотя углядела его всего раз, да и то мельком, едва Тодд приблизился, неизвестным науке женским чутьем сразу его вычислила.
      Закончив экскурсию, она увела Тодда в служебную комнатенку, мимоходом глянула на себя в зеркало, пальцем обвела нижнюю губу, поправляя помаду, спросила:
      -- Вам Диану? Она умерла.
      -- Умерла? !
      -- Руки на себя наложила. Вы же знаете, она чокнутая была...
      -- Что это -- "чокнутая"? -- не понял он.
      -- Ну, со странностями. Психика у нее была слегка того... А мальчик...
      -- Какой мальчик?
      -- Разве она вам не писала? Мальчик, которого она родила.
      Тод поискал глазами стул, сел на него, наконец выдавил вопрос:
      -- Когда?
      -- Как это -- когда?! Тогда! Мальчика забрали в детприемник. Он же числился без отца и остался без матери. Да еще больной.
      --Больной чем?
      -- Не знаю точно... Может, наследственное...
      Тамара изучающе на него смотрела. Тодд прикусил губу и долго молчал. Наконец спросил:
      -- А можно его увидеть?
      -- Сашу? Тогда подождите полчаса. Вернусь -- попробую помочь...
      Она убежала на экскурсию, а Тодд сидел в комнате, ждал. Входившие женщины его оглядывали, уходили, шептались. Кто-то предложил ему пиалу чаю. Тамара вернулась, стала звонить куда-то, в конце концов записала адрес и протянула Данки.
      -- Найдете?
      -- Покажу таксисту, он, наверно, довезет.
      -- Good luck! -- Тамара блеснула эрудицией, погладила его по плечу и даже приложилась щекой к его бороде.
      Из такси Данки вылез на окраине города перед каменной стеной, местами сильно обвалившейся.
      -- Во-он вход, за деревьями, -- таксист показал пальцем, развернулся и уехал.
      Ржавые железные ворота, когда-то покрашенные зеленой краской, оказались обмотанными цепью. Тодд толкнул скрипучую калитку -- она оказалась не заперта. Он потопал во двор, переступая через лужи, по тропинке, заросшей подорожником. Дом выступил из пышной пыльной зелени старый, примерно такой, как их дом в Пало-Алто, только, судя по шуму, крикам и лицам, выглядывающим из окон, населения в нем было раз в десять больше, чем у них во время тусовки. Его провели к заведующей.
      Женщина без возраста, со старомодной косой, уложенной вокруг головы, одетая в когда-то белый халат, на Тодда даже не взглянула, не хотела разговаривать, сказала, что некогда, прием посетителей завтра. Данки еще в прошлый приезд накопил кое-какой опыт сотрудничества с местными учреждениями, вынул из бумажника две двадцатки, положил перед ней. Она выдвинула ящик стола, смахнула туда деньги.
      -- А вы ему как -- родственник?
      -- Я его биологический отец.
      -- Ишь ты! -- сказала заведующая. -- Биологический... Как же это вы ухитрились из Америки? По почте что ль?
      -- Да вот, -- смутился Тодд, -- так получилось...
      Но она и не ждала ответа, больше ничего не произнесла, только губы скривила, осуждая аморальность, имеющую быть на земном шаре, и вышла из комнаты, оставив дверь открытой.
      Данки поглядел в окно, на подоконник, загаженный голубиным пометом и пухом. Узкий кусок неба, видный сквозь ветви, прояснился, но солнце в кабинет не пробивалось из-за деревьев, росших вплотную к стенам. Тодд услышал шаги и повернулся.
      Белобрысый мальчик, нескладный, с непомерно большой головой неправильной формы, похожей на чайник вверх дном, пошатываясь и волоча ноги, вошел в дверь, выставив руки вперед, словно опирался о воздух, чтобы не упасть.
      -- Вот ваш Александр Пушкин, -- представила заведующая безо всякой иронии. -- Выходит, хотя и дебильный, но все-таки наполовину американец?
      -- Привет, -- дружелюбно сказал Тодд ребенку.
      Мальчик не ответил и глядел мимо бесцветными, водянистыми глазами.
      -- Тебя Саша зовут, не так ли? -- спросил Тодд.
      Саша опять не прореагировал. Заведующая застыла в дверях и, не проявляя никаких чувств, смотрела пристально то на одного, то на другого. Вздохнув, она прошла к столу, оперлась о него двумя кулаками и изобразила нечто отдаленно похожее на улыбку.
      -- Сдается мне, и вправду похож. Вы, надеюсь, женаты?
      -- Что? -- не расслышал или не понял Тодд.
      -- Я говорю: надо согласие жены.
      -- Нет, я не женат... Приехал вот, чтобы жениться на его матери, а она...
      -- Она была да сплыла... Ну что ж... Оформим усыновление, все по закону. Вам это обойдется в три тысячи долларов. Государству, конечно, не мне... Вообще-то он не совсем здоровый.
      Тодд приоткрыл рот, всему удивленный, а она поняла это как вопрос. Повернулась к шкафу красного дерева с резными дверцами, неизвестно как тут очутившемуся, скорей всего от старых, настоящих хозяев дозаворушной поры. Заведующая вытянула с полки папку, бросила на стол, полистала.
      -- Ага, вот, -- продолжила она, ткнув палец в бумагу. -- Гидроцефалия у ребенка.
      -- Что-что? -- опять не понял Тодд.
      -- Чего же вы по-русски так плохо понимаете? -- не сдержала она раздражения, о чем тут же и пожалела.
      -- Извините, -- смущенно промямлил он, нисколько не обидевшись.
      -- Ладно уж, -- пробурчала она, перелистнув пару страниц в папке, пробежала глазами по строкам, но что там было написано, не сказала, захлопнула папку и подвела оптимистический итог: -- Чем черт не шутит, глядишь -- у вас там в Америке его подлечат. Тогда в подростковом возрасте не умрет...
      Женщина ждала от Тодда ответа, а он стоял в растерянности.
      Саша смотрел в окно на взмахивающего крыльями голубя, севшего на подоконник, и то поднимал, то опускал руки: то ли делал физзарядку, то ли, подражая голубю, тоже собирался взлететь. Мальчик произнес что-то вроде "ва-ва-ва" и притих.
      -- Нюра! -- крикнула заведующая. -- Поменяй ему!
      Вошла толстозадая нянька с выражением вселенской усталости на лице. Ворча, ловкими движениями она стащила с мальчика мокрые штаны, бросила их на пол, вынула из кармана халата другие и надела ему.
      Тодд продолжал молчать, и заведующая, устав ждать ответа, поторопила его, постучав пальцами по столу:
      -- Ну что, гражданин хороший? Начнем оформлять, или как?
      2000,
      Дейвис, Калифорния.