Вампиры (№1) - Таинственный свет луны

Шон расстегнул молнию на своих брюках, приспустил их, высвободил свой пенис и быстро, словно опасаясь, что ему помешают, вошел в нее. Страсть была так велика, что он испытывал лишь одно желание — овладеть Мэгги, поэтому движения были неистовыми и поспешными. Мэгги двигалась в такт с ним. Издав стон, Шон изверг в нее семя и содрогнулся всем своим крупным сильным телом.

Потом, с помутившимся взглядом, он откатился в сторону и лежал неподвижно, пораженный тем, что так внезапно овладело им, лишило способности рассуждать и контролировать свои поступки.

Немного успокоившись, Шон посмотрел на Мэгги. Ее била дрожь. Сначала он подумал, что ей холодно, но потом решил, что она дрожит от обиды и унижения. Ведь он взял Мэгги прямо на лестничной площадке, даже не дав ей возможности подняться в спальню. Приподнявшись на локте, Шон снова всмотрелся в ее лицо. Оно не выражало обиды. Сейчас Мэгги походила на девочку-подростка, которая, наслушавшись рассказов взрослых о сексе и мечтая о нем, воплотила наконец свою мечту в реальность и была сражена тем, что испытала.

— Даже и не знаю, что сказать: то ли «Bay!», то ли «Прости меня, Мэгги», — прошептал Шон и обрадовался, увидев у нее на губах слабую улыбку. Она протянула руку и нежно погладила его по щеке.

— Bay! — хрипловатым от страсти голосом ответила Мэгги.

— Вот и хорошо! — Шон почувствовал уверенность и силу.

— Между прочим, у меня есть спальня, — усмехнулась Мэгги.

— Теперь мне уж точно следует сказать «Прости меня, Мэгги».

Шон поднялся, застегнул джинсы и подхватил Мэгги на руки.

— Куда тебя отнести?

Она указала на левое крыло дома.

— Вторая дверь справа от холла.

Толкнув ногой дверь, Шон вошел в темное помещение, освещенное алым светом луны, лившимся сквозь открытую балконную дверь. Сорвав с широкой постели атласное покрывало, он опустил Мэгги на атласные простыни, скинул с себя одежду и лег рядом с ней. Мэгги, приподнявшись, обвила его шею руками. Она целовала Шона в подбородок, плечи и грудь, а ее руки нежно ласкали его плоть.

Мэгги предложила Шону лечь на спину и начала ласкать его мужскую плоть губами, проводя языком по всей длине. Когда же она вобрала член в рот, Шон, застонав от страсти, стиснул ее плечи и перевернул так, что теперь под ним оказалась она. Он снова вошел в ее лоно.

И они задвигались в любовном танце.

При этом ее зубы легонько касались Шона…

Проснувшись, Шон не увидел Мэгги рядом с собой.

Вскочив с постели, он быстро натянул джинсы и громко позвал Мэгги.

Ему никто не ответил.

Шон прошелся по дому, отметив, что одежда Мэгги, лежавшая на лестничной площадке, исчезла. Потом его взгляд упал на портрет Магдалены, и он задержался около него. Удивительно, но они с Мэгги впервые занялись любовью под этим самым портретом! Надеясь, что прапрабабка Мэгги одобрит выбор внучки, Шон направился на кухню. Но Мэгги не было и там.

— Смешно, но я, кажется, влюбился! — громко сказал Шон, наливая себе приготовленный чьей-то заботливой рукой кофе.

Выглянув в окно, он наконец увидел хозяйку дома. Она задумчиво стояла у реки. Дул легкий ветерок, шевеливший подол ее тонкого платья. В руке она держала чашку кофе и изредка подносила ее ко рту.

Шон вышел из дому и быстро направился к реке.

— Мэгги!

Она с улыбкой повернулась к нему, но лицо у нее было обеспокоенное.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, просто все так странно…

— Если ты по-прежнему считаешь, что женщины рода Монтгомери приносят Кеннеди горе, прошу тебя, забудь об этих глупостях.

— Мне просто кажется, мы слишком спешим. Я должна подумать о том, что случилось… Так что извини, но тебе придется уйти.

После того, что произошло между ними, Шон никак не ожидал услышать эти слова.

— Мэгги, то, что случилось, — настоящее, подлинное…

— Говорю тебе, Шон, мы подгоняем события. А я люблю, когда все идет своим чередом.

Он кивнул, удивляясь, что его так сильно задели слова Мэгги.

— Ну и прекрасно. Как скажешь. Секс есть секс, и незачем все усложнять. Позволь поблагодарить тебя за отличный кофе и…

— Прекрати, Шон. Для меня все это очень непросто!

— Оставим это… Между прочим, Мэгги, мне все равно придется приводить тебя к себе и беседовать с тобой. Как-никак капли крови ведут к порогу твоего особняка. И еще: если вдруг решишь, что ночью у нас с тобой все сложилось не так уж плохо, обязательно позвони мне. Если у меня будет свободное время, мы скова займемся этим.

Он повернулся и пошел прочь.

— Шон!..

Ему показалось, что она позвала его — только очень тихо. Он мог бы обернуться и выяснить, так ли это, но оскорбленное мужское самолюбие гнало его все дальше и дальше от этого места.

1862 год

Северянам нужно было любой ценой взять Новый Орлеан, чтобы перерезать главную артерию, питавшую продовольствием, оружием и амуницией войска Южной конфедерации, — полноводную Миссисипи.

Таков был замысел янки.

И замысел этот планомерно осуществлялся.

На воде и на суше шли ожесточенные сражения.

Капитан Шон Кеннеди за все время осады выкроил лишь несколько часов, чтобы повидаться с Мэг. Он любил, боготворил ее и ради нее стремился уцелеть. Когда они встречались, она внимательно слушала его рассказы, более того, давала мудрые и дельные советы.

По мере того как кольцо вокруг города сжималось, у Шона оставалось все меньше и меньше тайн от нее, а когда настали последние дни боев за город, он поведал Мэгги обо всем — даже о кошмарных убийствах раненых, оставленных при отступлении.

Всякий раз, когда у солдат Шона была малейшая возможность забрать своих раненых, они возвращались за ними на ничейную землю и, к своему ужасу, находили товарищей изрубленными саблей до неузнаваемости.

— Я пытался выяснить, что происходит, и вот как-то раз наткнулся на одного раненого паренька, которому чудом удалось выжить после такой мясорубки…

Шон лежал на постели, устремив взгляд к потолку. Мэг, приподнявшись на локте, слушала его.

— Он сказал мне: «Приходил полковник». Это все, что он мог сообщить. Доктор Дженкинс, наш хирург, сообщил, что подобные случаи происходили и на фронте севернее нашего участка. Он даже предположил, что в наших рядах есть предатель, офицер высокого ранга, фанатично настроенный против южан, который ждет не дождется, когда сюда придут северяне. Элия Уин, командир роты «Б» и старый приятель моего отца, заявил, что такие случаи отмечались и на других участках фронта. Нет, ты только представь: в наших рядах находится маньяк, при каждом удобном случае убивающий наших парней! «Убивает», впрочем, не то слово… Видела бы ты, что он с ними делает!

— Шон, дорогой, успокойся. Выбрось это из головы — хотя бы на время, — попросила его Мэг, прижимаясь к его щеке. — Ты должен больше заботиться о себе…

— Мне, черт возьми, необходимо узнать, что происходит. Мои люди готовы умереть за правое дело, но не хотят, чтобы кто-то исподтишка резал им глотки…

— Прошу тебя: побереги себя. Твои люди сами постоят за себя.

— Я не умру, — беззаботно улыбнулся Шон. — Я просто обязан выжить — ради тебя, ради нас…

Целуя на прощание Мэг, Шон вдруг испугался — не за себя, за нее. Ее лицо в этот миг выражало непоколебимую решимость: она явно что-то задумала.

— Тебе лучше вернуться в город, — сказал он.

— Бессмысленно. Еще день-два — и туда войдут янки. — Мэг брезгливо поморщилась.

Он рассмеялся:

— Среди янки встречаются неплохие парни.

— Возможно.

— Встречаются, Мэг, и мы оба это знаем.

— Да, знаем. Но я южанка. И люблю южанина.

— Обещай, что не станешь зря рисковать, когда линия фронта передвинется в эти края!

— Обещаю, любовь моя.

Шон снова поцеловал ее.

— Я буду тебя охранять… — прошептала она.

— Что ты сказала?

— Ничего особенного. Сказала только, что ты всегда будешь в моем сердце.

Темнота наступала медленно, однако туман окутал траншеи.

Днем здесь шли тяжелые бои, но под конец янки отступили, и Шон надеялся, что ему удастся спасти своих раненых солдат.

Он скакал впереди повозки лекаря, показывая кучеру, как проехать на поле боя. Санитарам предстояло собрать раненых и доставить их на повозке в лазарет, скрывавшийся в густом лесу. В качестве госпиталя использовали выстроенную миссионерами в лесу церквушку.

Увидев груду человеческих тел, Шон соскочил с коня, осмотрел павших и выругался.

Они были мертвы — все до одного. И все иссечены саблей.

Снова вскочив на коня, Шон пришпорил его. Впереди, в сгустившихся сумерках, он заметил какое-то движение. Потом увидел чей-то темный силуэт.

И услышал вскрик.

И понял: это убийца, который ходит по полю боя и приканчивает раненых.

— Не смей, ублюдок! — Охваченный яростью, Шон выхватил на скаку саблю и направил коня к тому месту, где стоял неизвестный. Тот тоже держал в руках саблю, которой добивал несчастных солдат.

Когда Шон занес оружие над головой убийцы, на лицо негодяя упал свет, и Шон узнал его. От изумления он едва не свалился с лошади. Перед ним стоял полковник конфедератов Элия Уин, старый приятель его отца, у которого Шон нередко бывал в гостях.

— Ну-ка, Шон, попробуй меня достать! — крикнул Уин. Он уже понял, что Шон узнал его и притворяться не имеет смысла.

— Зачем ты это делаешь, Элия? — воскликнул Шон, оттесняя его конем в сторону. Чувствовал он себя премерзко. Всего пару дней назад они вместе с этим человеком проклинали жестокого убийцу беспомощных солдат и клялись покарать его. — Ради всего святого, скажи, что заставило тебя проявлять такую жестокость к этим несчастным!

— Это не несчастные, парень. Это ангелы сатаны. Монстры.

— Какие, к черту, монстры? Это солдаты, сражающиеся за наше дело. А ты убиваешь их. Ты спятил, Элия, — вот что я тебе скажу!

— Я не убиваю, а делаю благое дело — для всех нас, для всего человечества. Это вовсе не благородные молодые люди, как ты, наверное, думаешь, но слуги сатаны и посланцы тьмы, населяющие это адское логово, которое зовется Новый Орлеан. Подумай, кто они такие? Дети шлюх, колдунов, жрецов вуду и прочих отбросов общества. Один из них соблазнил мою дочь Лили и возложил на нее печать дьявола. И все они должны ответить за зто.

Шон сокрушенно покачал головой. Оказывается, все это из-за Лили! Элия говорил о своей дочери, которая умерла после рождественских праздников от странной болезни, быстро подточившей ее силы. Но Элия и сам был сейчас болен. Из-за смерти дочери он лишился рассудка.

— Элия, ты не найдешь человека, соблазнившего твою дочь! Поэтому перестань убивать раненых. Они не виноваты. Они не монстры, а солдаты, сражающиеся за дело южных штатов…

Элия покачал головой и, не слушая Шона, двинулся по полю боя. Он высматривал живых среди лежавших на земле солдат.

— Один из этих парней — монстр, и его необходимо уничтожить. Я видел этого монстра, но не рассмотрел его лица. Но он прикоснулся ко мне, и от этого прикосновения я вдруг стал сильным и могучим. Я обязан воспользоваться этой силой, найти чудовище и убить его, прежде чем оно убьет меня. — Высмотрев раненого, Элия поднял саблю.

— Элия, не делай этого! — Шон соскочил с коня и подбежал к полковнику.

Шон много раз бывал в сражениях, стрелял из винтовки и дрался на пистолетах и на саблях. Он был ловок, подвижен и прекрасно фехтовал — война развивает таланты, которые в мирное время дремлют в людях.

Теперь он сражался с Элией, который был старше его на двадцать лет и страдал от душевной болезни. Шон думал, что справится с ним без труда, но полковник бился отчаянно — казалось, болезнь удесятерила его силы.

— Элия, чтоб тебя черти взяли… Прекрати это!

Шон имел возможность поразить его прямо в сердце, но не воспользовался ею. Наверное, не верил, что полковник хочет его убить: их семьи были знакомы очень давно, и он знал Элию, казалось, всю жизнь. Увернувшись от сабли полковника, Шон бросился на Элию, чтобы обезоружить и связать его. Элию, несомненно, казнили бы за убийства раненых, но сам Шон убивать его не хотел. Он намеревался только схватить полковника и доставить его в суд. Но в полковника словно бес вселился: несмотря на силу и ловкость Шона, он выбил у него из рук саблю, повалил на землю и выхватил из кобуры пистолет. Шон вскочил, чтобы вырвать у Элии пистолет, но в это мгновение прогремел выстрел — пуля из «кольта» полковника впилась в его тело.

Шон вскинул на Элию глаза. Полковник поднял саблю, чтобы прикончить его, как прикончил до этого десятки других раненых, но тут поднялся холодный ветер и принес с собой смерч. Элию отбросило в сторону от Шона. Полковник взвыл, как дикий зверь, и взмахнул саблей, нацеливая ее на кого-то другого.

Этот кто-то сражался теперь с Элией. Шон ничего не ви-Дел, поскольку глаза у него заволокло серой мглой и он быстро терял силы. Смерти Шон не боялся, но беспомощность сводила его с ума. Должно быть, он бредил, поскольку ему вдруг представилось, что на поле боя и скорби вдруг появилась Мэг и вступила в бой с Уином.

Собравшись с силами, Шон поднялся на ноги, схватил полковника Элию за горло и оттолкнул его от Мэг. В следующий момент за спиной у Шона, пронзительно свистнув, возник новый смерч, швырнул его на землю и отбросил далеко от того места, где разворачивались эти загадочные и мистические события.

Когда поднятое смерчем облако пыли рассеялось, на поле появился еще один человек, который устремился к Мэг, простирая к ней руки.

Полковник Элия между тем тоже поднялся и двинулся к Мэг. Но первым схватил Мэг незнакомец. Шон бросился на него и повис у него на плечах. Незнакомец оставил Мэг и повернулся, чтобы разделаться с Шоном. Силой он обладал невероятной. Схватив Шона, он ударил его головой о скалу.

Хотя после этого Шон уже почти ничего не видел и не чувствовал, он слышал хриплые крики, стоны, топот ног, свист кулаков, звуки ударов — бой продолжался.

А потом он услышал протяжный стон, кашель и странные булькающие звуки: казалось, кто-то захлебнулся в собственной крови.

И тут у Шона перед глазами прояснилось, и он увидел, что кто-то стоит рядом с ним. Мэг?

Нет.

Шон всмотрелся в темные глаза и лицо мужчины. Казалось, он когда-то уже видел его.

— Тебя трудно убить, Кеннеди. Ты наполовину труп, а все еще пытаешься сражаться. Но клянусь Богом, ты умрешь!

Мужчина выхватил из ножен, висевших у него на боку, нож, Шон немеющими пальцами нащупал свой и тоже вынул его. Когда нож Шона коснулся тела нападавшего, нож незнакомца уже вонзился в грудь Шона по рукоять. Он упал.

Противник Шона, вскрикнув, тоже рухнул замертво.

Но поздно, слишком поздно. Где же Мэг? Его Мэг?

В воздухе пронесся крик отчаяния… Или, быть может, это был вой ветра? Поверженный противник Шона неожиданно исчез, его унесло вихрем, и там, где он только что лежал, ничего уже не было.

Шон почувствовал холодное дыхание смерти. Ее ледяные пальцы касались его груди, сжимали сердце. Но почему смерть так долго тянула?

Очнувшись, Шон увидел перед собой Мэг. Глаза ее сверкали странным желтым огнем, и из них текли слезы.

— Подожди, любовь моя, не умирай. Я разыщу хирурга…

— Не надо хирурга. Он мне уже не поможет. Мэг, любовь моя, беги отсюда. Спасайся, Мэг, я уже больше не в силах тебя защитить.

— Я в безопасности…

— Нет, здесь бродит еще один убийца…

— Шон, я в безопасности. Мне нужно найти для тебя хирурга.

— Нет. Лучше обними меня, укрой от холода. Скажи, что любишь меня. Скажи, что если я не умру, ты выйдешь за меня замуж…

— Да, Шон, я люблю тебя и всегда буду тебя любить. Но ты не умрешь.

— Боже, как я люблю тебя! — проговорил умирающий, — Ради тебя я готов умереть не один, а сто раз…

— Подожди, Шон, не умирай… Я поцелую тебя, и мой поцелуй вдохнет в тебя жизнь, согреет твои холодеющие губы…

В отчаянии Мэг прильнула к нему и поцеловала его в губы.

Но было поздно. Жизнь уже покинула Шона.

Мэг закричала от скорби и отчаяния. Она опоздала, пришла к нему слишком поздно, даже не успела прикоснуться к его губам прощальным поцелуем.

Мэг сидела, сжимая мертвого в объятиях. Вокруг нее лежали трупы южан и северян, а вдали слышались крики — санитары, приехавшие на поле боя с Шоном, разыскивали своих раненых солдат.

Она подняла голову и посмотрела туда, где в луже крови лежал Уин, а потом перевела взгляд на человека, нанесшего роковой удар Шону. Он уже вполне оправился от раны, поднялся на ноги и улыбался.

Это был Аарон Картер.

Он подошел к Мэг, державшей на коленях голову своего мертвого возлюбленного.

— Я же говорил, что отомщу тебе. Мы с тобой не одно и то же. Скоро ты поймешь, что…

— Я проклинаю и ненавижу тебя и найду способ тебя уничтожить. Ты не убрался из города, как я требовала, и отнял жизнь у невинной девушки. От этого ее отец сошел с ума, но ты взял часть его крови и тем самым придал безумцу нечеловеческую силу. Это по твоей милости Элия приканчивал людей, не имевших никакого отношения к убийству его дочери.

— Я соблазнил невинную девушку! Подумать только! Так в этом-то и заключается сущность зверя, мадемуазель.

— Я убью тебя! — воскликнула Мэг и обрушилась на него с яростью, удесятерившей ее силы. Ока вгрызалась в горло Картера, надеясь перекусить у него на шее сосуды.

— Шлюха! — заорал он хриплым голосом, ощутив ее силу и боль от ран, которые она наносила ему.

Поднялся ураганный ветер и взвился такой смерч, что сразу же стало ясно: в их схватку вмешалась могучая сила. Их отбросило друг от друга, ибо явился великий судия.

— Ну, что у вас здесь происходит? — спросил Люсьен, мельком взглянув на лежавшие в крови трупы.

— Я обнаружил предателя в наших рядах! Она набросилась на меня, искалечила и хотела уничтожить. И должна заплатить за это. Мэг не исполняет наших законов, и за это ее надо примерно наказать. Раз уж она вкусила моей крови, то будет и впредь убивать подобных нам существ!

— Ого! — пробормотал Люсьен, разглядывая нанесенные Аарону раны.

— Ты правитель и носитель высшей справедливости. Расследуй это дело досконально, и я приму наказание, которому ты решишь меня подвергнуть.

Люсьен с удивлением выгнул бровь:

— Вот как ты ставишь вопрос! Это забавно. Так что же все-таки здесь произошло?

Остановив взгляд на Мэг, сновй склонившейся над телом Шона, Люсьен изрек:

— Что ж, и зло, и благо имеет свою цену. Так же как жизнь и смерть. Насколько я понимаю, Мэг, ты забыла о том, кто ты такая, отдала свое сердце смертному, а теперь горюешь. А ведь ты, Мэг, дитя тьмы и дочь греха. — Лицо Люсьена выразило жестокость, и Мэг поняла, что приговор его будет суровым. — Пожалей себя, Мэг. Научись думать о смертных только как о своей добыче и, высмотрев себе жертву, доводи дело до логического конца.

С этими словами Люсьен, как пушинку, поднял с земли тело Уина, оторвал ему голову, после чего отшвырнул от себя и тело, и голову.

— Этот человек не моя добыча! — воскликнула Мэг. — Это Аарон затеял с ним игру, поставил над ним эксперимент жестокости. Он убил его дочь, а затем заразил его, укусив, но не убил и не использовал как добычу. Аарон сделал это ради собственного удовольствия. Он опасен для всех нас — тем, что проявляет ненужную жестокость, возбуждает слухи и настраивает против нас население. Это существо, — Мэг указала на Аарона, — заслуживает презрения даже таких существ, как мы.

Люсьен покачал головой:

— Это существо, как ты изволила назвать мистера Картера, не мое творение. Но он тем не менее один из нас — такой же, как все мы, зверь. А правила наши гласят: нельзя убивать существо, подобное себе.

— Я не хотела его убивать. Этот ублюдок…

— Насколько я знаю, у полковника была очень красивая дочурка.

— Да, красивая и невинная. — Аарон облизнулся.

— Теперь она стала одной из нас, — заявил Люсьен.

— Верно. И ты это допустил! — с негодованием воскликнула Мэг.

— Ты забываешься, любовь моя. Выбирать жертву — право Аарона. Точно так же он имеет право выбирать, кого превращать в существо, подобное нам, а кого — нет.

— Он соблазнил единственную дочь уважаемого человека, а потом превратил смертного в безумца, который стал убивать раненых солдат на поле боя…

— И этот безумец убил или ранил твоего любимого смертного, Боюсь, с нашей точки зрения, Аарон не совершил никакого греха. Наши правила подчинены одной цели — выживанию и не имеют никакого отношения к морали смертных. Так или иначе, мы все похожи, и ты зря думаешь, что сможешь изменить себя, питаясь кровью одних только грешников. Дай Бог — вернее, дьявол, — чтобы на твою долю хватило злодеев и ты не жила впроголодь. И потом, если уж ты так любила этого смертного, почему же не воспользовалась своим правом превратить его в одного из нас, не наградила даром вечной жизни?

— Боюсь, он не воспринял бы жизнь, которую мы ведем, как дар, — ответила Мэг.

Люсьен мрачно покачал головой:

— Очень жаль, если так. А какая бы из вас вышла парочка — любо-дорого посмотреть! Два высокоморальных существа тьмы. Глядишь, вы и в церковь стали бы вместе ходить, — тут Люсьен содрогнулся от омерзения, — или того хуже — вступили бы в Армию спасения! Представляю себе заголовок в газете: «Дети сатаны решили предаться Богу!» — Последние слова он произнес с улыбкой, так как эта мысль позабавила его. Люсьен протянул Мэг руку: — Довольно болтовни, Мэг. Сейчас ты пойдешь со мной.

— Значит, ты не станешь наказывать ее? — разъярился Аарон. — Но ведь она изуродовала меня! Где же твоя хваленая справедливость? Или ты прощаешь ее, потому что она одна из твоих наложниц?

— Сам виноват. Нечего было промышлять на ее территории. Что же до твоих ран, то они со временем заживут, — Стало быть, ты не отдашь мне Мэг на суд и расправу? Думаешь, если ты царь, тебе все позволено? — не сдавался Аарон.

— Да, — с мрачным огнем во взоре заявил Люсьен. — Я царь и поступаю так, как считаю нужным. А если ты будешь настаивать, я уничтожу тебя. У меня есть для этого сила и власть.

Аарон, злобно сверкнув глазами, посмотрел на Мэг.

— Я еще доберусь до тебя, Мэг. Люсьен не всегда будет с тобой. Со временем я стану сильнее, чем он, и тогда снова явлюсь и заявлю о своих правах.

— Не зли меня, Аарон. Лучше отправляйся в Европу. Сейчас на Лазурном берегу карнавал, и там собирается много наших. Проваливай, пока я не разгневался! Я не отдаю распоряжений дважды!

Аарон зашипел и, взвихрив вокруг себя воздух, исчез.

Люсьен снова протянул руку Мэг, по-прежнему стоявшей на коленях возле тела Шона Кеннеди.

— Мне жаль, что так получилось, девочка. Но к чему проливать слезы над смертным? Пойдем со мной: я утешу тебя.

— Нет! — Мэг покачала головой. — Я останусь с ним.

Мэг ненавидела Аарона, но к Люсьену ненависти не испытывала. Во-первых, он защитил ее от Аарона, а во-вторых, проявил мудрость: зная о связи Мэг с Шоном Кеннеди, позволил ей самой урегулировать свои отношения со смертным существом, которого она не пожелала превратить в подобного себе, хотя и обладала такой властью.

— Глупышка! Его уже не воскресить. — Люсьен все больше терял терпение. — Я заменю его тебе, поскольку со мной не сравнится ни один смертный.

— Ты так и не понял, что такое любовь, Люсьен!

— Все толкуешь о любви? Но при этом не замечаешь, что играешь с огнем. — Голос Люсьена звучал все более грозно. — Не забывай, что я твой царь и повелитель. Я знаю все правила и слежу за тем, чтобы их соблюдали. Кстати, ты нанесла раны Картеру, и по закону я должен был бы отдать тебя ему. Я сделал для тебя исключение, но не надейся, что так будет продолжаться вечно!

Поднялся ветер, и Люсьен, обратившись в черный смерч, с пронзительным свистом улетел.

В воздухе пахло кровью, железом и порохом. Мэг осталась одна на поле боя со своим умершим возлюбленным.

Аарон Картер исчез, и ожидать его появления в ближайшее время не приходилось.

Исчез и Люсьен. Он защитил Мэг, но теперь она не знала, придет ли он ей когда-нибудь на помощь. Но это уже не имело для нее значения. Ничто на свете не имело для Мэг значения, поскольку ее любимый Шон умер.

Глава 7

Третье тело нашли в четверг. Пьер установил, что несчастная умерла примерно неделю назад, а раз так, значит, убийца устроил себе трехдневное пиршество — убийства следовали одно за другим и приходились на среду, четверг и пятницу.

— В ночи, предшествующие полнолунию, и в ночь полнолуния, — уточнил с мрачным видом Пьер. Шон кивнул: он хорошо помнил эти ночи — тогда стоявшая над городом и заливом луна имела зловещий, кроваво-красный оттенок.

На этот раз жертву нашли в заливе. Вода и морские обитатели завершили работу убийцы, и то, что предстало перед глазами полицейских, трудно было даже назвать человеческими останками.

Торс был обнаружен утром.

Голова — после полудня.

Другие части тела женщины так и не нашли, и вероятность того, что они будут найдены, практически равнялась нулю. Жестокость, с какой убийца расправлялся со своими жертвами, по-прежнему наводила на мысли о Джеке Потрошителе.

Хотя лицо женщины распухло и было обглодано раками и рыбами, Джек поехал вместе с Шоном и Пьером в морг. Он продержался десять минут, поэтому Шон и Пьер решили, что Джек делает успехи.

Пьер высказал мысль, что, судя по повреждениям на шее, голова у женщины отрезана точно так же, как и у предыдущих жертв неизвестного убийцы. Тут вернулся бледный как полотно Джек. Он сильно страдал, однако мужественно стоял рядом с останками, пока Пьер перечислял все повреждения.

— Ну, парни, у нас определенно завелся бешеный шизик, — пробормотал Джек.

— Чистейшей воды маньяк, — подтвердил Пьер, — но эта информация, разумеется, не для широкой публики.

Шон устало кивнул. Хотя их группу расширили и ввели в ее состав двух специалистов из ФБР, результат по-прежнему оставался нулевым. За какую бы ниточку ни тянули полицейские, пытаясь распутать дело, она или обрывалась, или заводила в тупик.

Даже версия Джека о причастности к этому делу Мэгги Монтгомери оказалась несостоятельной. Агенты ФБР допросили и Мэгги, и всех ее сотрудников, даже проверили их на детекторе лжи и наконец убрались восвояси, уверенные, что на фирме «Магдалена» никто ничего не знает.

Когда же был обнаружен третий труп, перестала просматриваться даже пунктирная связь между фирмой «Магдалена» и этим делом. Личность убитой установили довольно быстро: это была проститутка, мать малолетнего ребенка. Об исчезновении проститутки заявила присматривавшая за ее ребенком соседка. Бесси не была дешевой шлюхой, и клиентуру ей подбирали — но кто именно, соседка не знала, зато точно знала, что Бесси меньше ста долларов за свидание не брала.

— Ну-с, какие будут еще вопросы? — спросил Пьер.

— Вопросов не будет, зато есть просьба — прикрой ее, пожалуйста, — попросил Шон.

Потом они с Пьером затеяли разговор о том, что неплохо было бы сравнить образцы спермы, обнаруженной в организмах Бесси и Джейн Доу. Несмотря на многочасовое пребывание тела Бесси в воде, не исключалось, что образчик спермы ее клиента получить все-таки удастся.

Пока Пьер закрывал труп и закатывал его в холодильник, Шон обратился к Джеку:

— Передай нашим парням, чтобы сегодня мы работаем на улице. Мне нужны имена и адреса всех сводней и сутенеров во Французском квартале, а также сведения о типах, приглашающих девиц. Главное же, скажи ребятам, чтобы держали языки за зубами и, если уж им придется разговаривать с журналистами, взвешивали каждое слово. Все понятно?

— Въехал, — отозвался Джек, радуясь возможности поскорее унести ноги из морга. — А сам-то ты сейчас что будешь делать?

— Расспрошу соседку убитой — вдруг всплывет какая-нибудь мелочь, на которую при первом допросе не обратили внимания? А покончив с соседкой, отправлюсь вылавливать по притонам торговцев женским мясом.

— Постарайся заодно развлечься! — в один голос сказали Пьер и Джек.

— Я уж своего не упущу!

Соседка Бесси, миниатюрная брюнетка со свежим личиком, сообщила, что «подвизается в торговле». Она вполне искренне горевала по Бесси. Шон тоже проникся сочувствием к бедной усопшей — особенно когда познакомился с ее четырехлетним сыном. Малыш дрожащим голосом сказал, что его «мамочка ушла на небеса и находится теперь рядом с Боженькой».

Усадив мальчика в соседней комнате смотреть по видику мультфильмы, Джейн Монтень закурила и обратилась к Шону:

— Господь свидетель, я бы с радостью помогла вам отыскать убийцу. Разве можно творить такое с людьми? Бедняжка Айзек остался совсем один. Бесси так любила его… Все копила деньги — хотела переехать в другой город и начать новую жизнь. Кое-кто назвал бы ее аморальной, но я в жизни не встречала женщины, которая так заботилась бы о своем ребенке.

— Я, мисс Монтень, Бесси не знал, но в любом случае не осуждаю ее. Многие в этой жизни занимаются не тем делом, каким хотели бы.

От этих слов Дженни слегка воспрянула.

— Я решила оставить Айзека у себя.

— Если понадобится помощь, звоните.

— Ловлю вас на слове, — сказала Дженни.

Шон откинулся на спинку стула.

— Я не в силах уже ничем помочь Бесси, но зато могу помочь ее сыну. Я могу также помочь другим девушкам — обезопасить их от этого ужасного типа, но у меня, как на зло, нет ни одной зацепки. Может, вы знаете хоть что-нибудь — пусть даже самую малость, которая дала бы мне возможность напасть на след этого ублюдка?

Дженни, подумав, покачала головой:

— Вроде был у нее какой-то сутенер… но это все, что я знаю. Мне даже неизвестно, где она встречалась с клиентами. Бесси просто звонила мне и говорила, что будет поздно, и просила позаботиться об Айзеке. Я соглашалась: Айзек мне всегда нравился. В тот вечер она тоже мне позвонила, но к назначенному времени домой не пришла. И я сразу поняла: что-то случилось. Просто так она бы ребенка не оставила.

Шон кивнул.

— Вам никто не звонил — не спрашивал о Бесси или о ее сыне?

— Никто.

Шон вытащил из портмоне визитную карточку и подал Дженни.

— Если вспомните что-нибудь, обязательно позвоните мне. Здесь два номера: один — служебный, второй — домашний. Ниже указан номер пейджера. Если не застанете меня по этим двум телефонам, отправьте сообщение на пейджер.