Глава 2

Брендану на мгновение показалось, что он сошел с ума. Она бросилась в Ирландское море! И это зимой!

Ледяной ветер обжигал щеки. А море разбушевалось еще сильнее, чем прежде. Как это часто бывает, погода незаметно поменялась, и чудесный день грозил перейти в ненастную ночь.

Идиотка несчастная! Англичанка, что с нее взять! К черту! Пусть тонет, раз ей так хочется.

Горечь, всколыхнувшаяся со дня его памяти, внезапно наполнила его мрачным удовлетворением. Как-то раз, в прошлом, он уже позволил себе быть милосердным… и чуть не погиб из-за этого. Он дал себе клятву отыскать ее… и отомстить.

И вот наконец он встретил ее. Прошло много лет. Они изменились. Ему потребовалось немало времени, чтобы вспомнить ее, хотя сейчас он и сам не понимал почему. Ее глаза, серо-голубые, как небо перед бурей, не могли принадлежать никому в целом мире, только ей одной. Брендан столько лет лелеял в душе ненависть к ней, что черты ее прекрасного лица навеки запечатлелись в его памяти. И все же он никак не ожидал, что именно так судьба сведет их снова. Он продолжал сражаться, потому что жизнь не оставила ему выбора. Она была англичанкой, жила в тех местах, где власть принадлежала английскому королю, где он не мог появиться.

И тем не менее они снова столкнулись лицом к лицу. Случай свел их на этом корабле.

Но в следующую минуту Брендан, перемахнув через высокий поручень, прыгнул в море вслед за ней. В ледяной воде у него перехватило дыхание. В лицо ударил ветер, и Брендан едва не задохнулся. Волны, перекатываясь через него, швыряли его, как щепку, и он чувствовал, что бессилен что-либо сделать. Вынырнув на поверхность, Брендан огляделся по сторонам, смахивая с лица соленые брызги и тратя драгоценный воздух на то, чтобы сыпать проклятиями. И в тот же момент озадаченно заморгал, увидев ее перед собой.

Он поплыл за ней, мощными движениями рассекая волны, чтобы хоть немного согреться. Но когда он вновь всплыл на поверхность, она, как ни странно, все еще была впереди. Чертыхнувшись, он ушел под воду. Слава Богу, что она хотя бы умеет плавать, уныло подумал он. Если бы не это, она бы сейчас уже медленно опускалась вниз, в мрачные глубины Ирландского моря…

Вдруг голова ее исчезла под водой. Брендан рванулся вперед, рассекая воду мощными руками и сам удивляясь тому отчаянию, которое вдруг охватило его. Через мгновение пальцы его коснулись мокрой одежды. Сквозь толщу воды он вдруг заметил, что она смотрит на него. Распущенные волосы ее полоскались в воде, словно хвост кометы, и вынырнувший из-за туч солнечный луч заставил их на миг вспыхнуть золотом.

Господи помилуй, у нее нож, мелькнуло у него в голове. Нож. Перед глазами Брендана промелькнула стройная белоснежная нога, и она снова ускользнула из его рук.

Собрав все свои силы, хватая воздух ртом, Брендан рванулся вперед и вновь настиг Элинор. Его пальцы ощутили мягкую девичью кожу. Он сердито дернул ее за лодыжку. Элинор обернулась, и золотистые волосы опять заструились вокруг нее, сделав ее похожей на русалку. Под водой опять мелькнуло лезвие ножа, и Брендан, выругавшись сквозь зубы, стиснул ее запястье с такой силой, что она разжала пальцы. Сверкнув в последний раз, кинжал пошел ко дну.

Брендан упрямо тащил девушку на поверхность.

Тряхнув головой, он отбросил с лица мокрые волосы и оглянулся. Позади них прыгала на воде крохотная шлюпка, видимо, спущенная с «Осы». Не пройдет и нескольких минут, как их подберут. Так бы и утопил наглую девчонку.

Вода была такой ледяной, что он почти не чувствовал ног. Волны раз за разом перекатывались через его голову, сверху моросил дождь, во рту стоял противный привкус морской соли. Казалось, о чем сейчас думать, кроме как о спасении? Но Брендан не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за этой нахалкой.

— Скотты много раз доказывали свою силу, лэсси note 1 . Над водой показался упрямо вздернутый вверх маленький подбородок.

— Я тебе никакая не «милая»! И к тому же я хорошо умею плавать!

— Хорошо, но не так уж быстро.

— Брендан!

Он обернулся на голос. Крохотная шлюпка с Эриком и Коллумом была уже совсем рядом. Скорее всего за дымкой брызг и дождя их просто не было видно, догадался Брендан.

— Я здесь! — отозвался он.

Стоило ему на мгновение отвернуться, как Элинор снова поплыла. К счастью, он был начеку. Пальцы Брендана снова ухватили ее за лодыжку, и сильным рывком он вернул девушку назад. Элинор ушла под воду. Она вынырнула через несколько секунд, кашляя и задыхаясь, но к этому времени Эрик уже успел подогнать лодку к ним ближе. Сильные руки подхватили ее, и она оказалась в лодке. Брендан, подтянувшись на руках, перевалился через борт и обессиленно упал на дно.

— Холодно? — ухмыльнувшись, осведомился Эрик. Светло-голубые глаза норвежского воина были похожи на прозрачные льдинки.

— Как у ведьмы в заднице! — буркнул Брендан в ответ и только тут сообразил, что рядом с ними не какая-то девчонка, а сама леди Элинор из замка Клэрин. Закусив губу, Брендан заставил себя подняться и сесть на лавку, несмотря на то что промерз до костей. Элинор сидела рядом с Коллумом на корме.

Обхватив себя руками, Элинор тщетно пыталась согреться. Невидящим взглядом она смотрела на воду. От холода ее кожа посинела, зубы выбивали отчаянную дробь.

— Миледи, — окликнул ее Коллум, с приветливой улыбкой протянув ей длинный кусок клетчатой ткани, которым обычно заматывал голову наподобие капюшона. Рыжеволосый великан, состоявший, казалось, из одних мускулов, казался грозным воином, и странно было слышать его низкий, бархатный голос. Элинор даже не повернула головы.

— Леди Элинор, — обратился к ней Брендан, — Коллум предлагает вам самое теплое, что у него есть, — свой плед.

— Лучше уж замерзнуть до смерти, чем принять эту вещь, — отрезала Элинор, метнув в сторону Коллума взгляд. На мгновение Брендану показалось, что она хочет извиниться. Но потом, видно, сообразив, что перед ней скотт, Элинор передумала.

Через несколько минут лодка причалила к «Осе» и с борта им сбросили веревочную лестницу. На этот раз никто и не подумал предложить Элинор помощь. Первым поднялся Брендан и довольно хмыкнул, когда Йен Дайерсон накинул ему на плечи подбитый мехом плащ. Первый помощник Эрика в море и правая его рука на суше — вот кто такой был Дайерсон. Благодарно улыбнувшись ему, Брендан отступил в сторону, глядя, как Элинор взбирается на борт. Предпочитая обойтись без посторонней помощи, она неловко цеплялась за веревочную лестницу онемевшими от холода пальцами. Заметив, что она поскользнулась, Брендан перегнулся через борт.

— Я бы помог вам, миледи, но боюсь, что помощь невежественного варвара оскорбит вашу милость.

— И вы совершенно правы, я справлюсь сама, — буркнула она в ответ. И, упрямо стиснув зубы, продолжала карабкаться по лестнице.

Через пару минут они уже стояли на палубе, окруженные толпой, состоявшей преимущественно из шотландцев и норвежцев, среди которых было несколько человек с пиратского корабля.

В промокшей одежде Элинор надменно выпрямилась, изо всех сил стараясь не дрожать. Окинув мужчин взглядом, она обернулась к Брендану.

— Вы заодно с пиратами, да?

— Никогда в жизни не видел де Лонгвиля до сегодняшнего дня, миледи, — ответив он, опершись о мачту. — Мы, шотландцы, сами за себя, как вам, должно быть, известно. Но выяснилось, что нам обоим, этому пирату и мне, есть что предложить друг другу.

— И что же это? — осведомилась она.

— А вот это совершенно вас не касается, миледи, — отрезал Брендан.

— Поскольку напали на мой корабль, убили моего капитана, а матросов вышвырнули за борт, полагаю, это все-таки касается меня. Ну, в том, что скотты нашли союзников среди этих воров и разбойников, положим, нет ничего удивительного…

— Воры и разбойники?! — прогремел Брендан. В голосе его слышался нарастающий гнев. — Это ваш Эдуард — вор и разбойник, миледи, как и все англичане! Вспомните кровавую резню, которую он устроил в Уэльсе! Разве это шотландцы явились в Лондон? Что понадобилось вашему королю у нас на севере, миледи? Молчите? Коллум, будь так добр, проводи леди Элинор в каюту.

Коллум шагнул к ней, но Элинор отпрянула в сторону.

— Я пойду сама, если вы будете столь любезны показать мне дорогу, — сказала она.

Устав от этой игры, Брендан повернулся к Эрику.

— Ты послал весточку на корабль Уоллеса? — Да.

— Тогда я тоже пойду. Хватит с меня моря на сегодня. Брендан чувствовал, что ему хочется побыть немного одному. Его всего трясло, но не холод был тому причиной, Элинор проводили вниз, и она удивленно вскинула брови, увидев, что под верхней палубой была еще одна, где размещались каюты и кубрик матросов. И хотя каюты были крошечными, так что в них едва можно было выпрямиться, чтобы не задеть головой потолок, однако вполне годились для сна. На корме, куда ее провели, помещение было гораздо больше. Был даже небольшой шкафчик для одежды и полки с книгами.

С громко бьющимся сердцем она переступила порог. Элинор слышала, как они упомянули имя Уоллеса, а этот человек был беспощаден к своим врагам. Именно его жестокость сломала ей жизнь, она толкнула ее взять в руки оружие при Фолкерке и, хотя и косвенно, стала причиной того, что Элинор оказалась на борту этого корабля. Похоже, именно Уоллес был главарем этой шайки, а капитаном корабля — тот самый молодой воин, с которым судьба свела ее в том сражении.

Проводив Элинор до каюты, Коллум собрался уйти. И она вдруг почувствовала легкий укор совести. Он так старался быть вежливым, а она… Впрочем, откуда ему было знать, что у Элинор есть свои причини презирать его соплеменников?

Она повернулась к нему.

— Если вам что-то понадобится… — начал он.

— Моя служанка, — коротко спросила Элинор, — с ней все в порядке?

— Да, миледи.

— Она может прийти ко мне?

— Не сейчас.

— А когда?

— Я не…

— Впрочем, не важно. Вы ведь служите этому наглецу, а решает все он…

— Да, миледи. О Боже, да вы совсем замерзли! Могу ли я…

— Я тут пленница? — Элинор изо всех сил стараласьпридать своему голосу твердость.

— Да.

Кивнув, она молча повернулась к Коллуму спиной.

Через мгновение до нее донесся стук закрываемой двери. Потом заскрежетал задвигаемый засов, и Элинор испуганно моргнула.

Забыв обо всем, она принялась дергать ручку двери.

— Одну минуту, прошу вас…

Раздался знакомый скрежет, и дверь широко распахнулась. Но на пороге стоял тот, чье лицо преследовало ее со дня битвы при Фолкерке.

— В чем дело? — рявкнул он. Элинор испуганно отпрянула.

— Что-то горит, — пролепетала она.

Его глаза на мгновение задержались на ней.

— Конечно, это горит английский корабль. — А…

— Ну, что еще? Вы разве не поняли? Я ведь сказал уже, что мы подожгли корабль. Остался ли кто-нибудь на борту? Нет, миледи. Пока я здесь распоряжаюсь, ни одно живое существо не постигнет жестокая участь погибнуть в огне! Именно это вы хотели узнать?

Элинор молча кивнула. Как ни странно, она чувствовала себя немного пристыженной. Сказать по правде, она хотела спросить вовсе не об этом.

— А… а пожар не сможет перекинуться сюда… на этот корабль? — пробормотала она, не в силах скрыть предательскую дрожь в голосе.

Элинор опустила глаза, чувствуя на своем лице его внимательный взгляд и всеми силами стараясь скрыть страх.

— Ни в коем случае, — уверенно ответил он.

Она молча кивнула, и он направился к двери. Помедлив немного, Брендан повернулся и снова окинул ее внимательным взглядом.

— Зачем вы это сделали?

— Я же вам говорила — я и не собиралась умирать.

— В такой шторм вы бы неминуемо утонули.

— Я… я вас спросила о судьбе капитана Эйбрама. Он был добрым человеком. То, что случилось с ним, будет вечно камнем лежать у меня на душе.

— Это недолго, — бросил Брендан.

— То есть… значит, вы намерены меня убить?

При виде улыбки на его лице Элинор озадаченно заморгала.

— Нет, миледи. Я не палач. А сказать я хотел только то, что ваша жизнь вряд ли будет особенно длинной, коль скоро вы привыкли обращаться с ней так беспечно. Что же до вашего капитана Эйбрама, то, поверьте, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете.

— Его вышвырнули за борт…

— Миледи, пираты — это воры и разбойники, которых кормит море. И хотя они, не колеблясь, убьют любого, кто осмелится встать им на пути, но любят они не кровь, а золото. Так что сейчас ваш капитан, живой и невредимый, находится на борту корабля де Лонгвиля.

— Но де Лонгвиль сказал… — Не веря собственным ушам Элинор затрясла головой. — Вы либо отъявленный обманщик, либо не знаете ничего о тех людях, кому вы служите! — крикнула она ему в лицо.

— Я мог бы немало рассказать о том, чему был свидетелем, когда слуги вашего короля творили суд и расправу!

— А я, в свою очередь, могла бы порассказать вам о жестокости скоттов! С радостью бы сделала это! — фыркнула Элинор. Забыв обо всем, она подскочила к нему. — Замок Клэрин… неужели вам это ничего не говорит?! Так вот, в замке Клэрин всех мужчин, оставшихся в живых — крестьян, торговцев, ремесленников, — вместе с воинами, словно скот, загнали в амбар и подожгли.

— Боюсь, миледи, ваши англичане поступают так сплошь и рядом, — резко оборвал он ее. — И если шотландцы жестоки, так это оттого, что у нас были хорошие учителя. А теперь прошу простить, леди Элинор. Я промок до нитки. И замерз как собака. Впрочем, и вы, думаю, тоже. Он взялся за ручку двери.

— Подождите! Разве вы должны непременно…

— Запирать дверь? — догадался он.

— Да.

— Прошу простить, но должен. Видите ли, вы очень ценная добыча, леди Элинор.

— Тогда, значит, за меня потребуют выкуп? — Он задумчиво покачал головой.

—  — Я еще не решил.

— Но если не выкуп, тогда что же?..

— Это и так понятно, разве нет?

— Послушайте, вы же сами сказали, что я представляю собой слишком большую ценность, чтобы…

— Ценность? Да. Во всех отношениях.

Странная нотка в его голосе заставила ее надменно вздернуть подбородок и смерить его с ног до головы ледяным взглядом.

— О да, я понимаю. Обычное дело, когда идет война. Мужчин убивают, женщин насилуют. Чего же вы ждете? Позвольте, однако, заверить вас, что вы вряд ли получите от этого такое уж удовольствие!

— Миледи, позвольте заверить вас, что захоти я получить удовольствие, то я бы его уже получил! Но сейчас вы больше похожи на драную кошку, которую выловили из воды, чем на женщину. А теперь позвольте мне пожелать вам доброй ночи, миледи. Если, конечно, у вас нет желания предложить себя моей команде.

Не иначе как пребывание в ледяной воде помутило ей разум. Сжав кулаки, Элинор кинулась на него, но Брендан был быстрее — может быть, потому что ожидал нечто вроде этого. Стальные пальцы обручем стиснули ей запястье, а тело его, несмотря на мокрую одежду, казалось, было куда более горячим, чем то пламя, которого она так безумно боялась.

Его лицо было мрачным как туча. В ледяной улыбке сквозило надменное презрение.

— Кто знает, миледи? Может, если вы приведете себя в порядок, в другой раз я и найду вас более соблазнительной?

Элинор взяла себя в руки, чтобы снова не наброситься на него с кулаками. Не хватало еще, чтобы он опять прижал ее к себе!

— Скорее уж я предпочту оказаться в лапах ваших соплеменников! — буркнула она, стараясь кое-как пригладить растрепавшиеся волосы.

— Это можно легко организовать, — с готовностью предложил он.

— Ради всего святого, — вспыхнула она, — уходите!

— С радостью, — насмешливо бросил он.

Дверь захлопнулась. Со скрежетом задвинулся засов.

Элинор застыла, тупо глядя на дверь. Ей стоило неимоверных усилий, чтобы не разрыдаться.

И все же силы оставили ее. Упав на кровать ничком, Элинор залилась слезами.

Ей снился сон.

Она была дома, в замке Клэрин. Скотты были разбиты у Фолкерка. Она вернулась вместе с английской армией. Ее называли святой Ленорой — просто потому, что она поступила так, как подсказало ей сердце. Но враг вернулся, грабя, убивая, сжигая все на своем пути. Словно грозный прилив, отряды скоттов захлестнули их край, остановившись только у замка Клэрин, чьи толстые каменные стены, окруженные глубоким рвом, встали на их пути неодолимой преградой.

Укрывшись в башне замка, Элинор видела, как всех, кто был за крепостной стеной, согнали в большой амбар. Она видела, как его поджигали. И видела, как скотты стояли поодаль и смотрели на полыхающий огонь. Выскочив из замка, Элинор, а вслед за ней несколько воинов, их жены и дети быстро растащили горящие охапки хвороста и погасили пламя. Чудом спасшиеся люди по команде Элинор попрыгали в крепостной ров с водой. К счастью, они успели вовремя. Погибло всего семь человек.

Весть об этом разнеслась широко. Мужчины — все, кто мог носить оружие, — по призыву короля встали под знамена с английским львом, чтобы сражаться со скоттами. И тогда послали за Элинор. Ее просили встать в ряды воинов вместе с мужчинами. Одно присутствие святой Леноры должно было укрепить моральный дух армии.

Но прошло немного времени, и все изменилось. Как наследницы отца, обязанностью Элинор было всего лишь содержать в надлежащем порядке замок, земли и получать доходы — до тех пор, пока «не произведет на свет наследника».

Перед глазами ее вновь возник замок. Она мысленно перенеслась в большой зал замка. В тот день никакие мысли о надвигающейся войне еще не тревожили их. Все казалось таким мирным. В камине уютно пылал огонь. Новые яркие гобелены — творение фламандских мастеров, — привезенные заезжими торговцами, украшали каменные стены, от которых даже летом тянуло промозглой сыростью и холодом. В стране давно царил мир, торговля и ремесла процветали, крестьяне богатели. Элинор обожала отца, хорошо образованного человека, далеко опередившего свой век и считавшего, что миром должен править разум. Она так и не смогла смириться с его смертью. На плечи девушки легла огромная ответственность. Нужно было должным образом встретить посланцев короля, когда они отправятся на север. А еще заботиться обо всех в деревне — лечить заболевших, неукоснительно посещать все службы в церкви, провожать в последний путь тех, кто покинул этот мир, и приветствовать тех, кто только еще входил в него.

Кузены мечтали выгодно сбыть Элинор с рук. То один, то другой появлялись в замке, надеясь ослепить кузину перечнем мужчин, получивших известность при европейских дворах. К тому же и сам замок Клэрин, хоть и пострадал при осадах, был лакомым кусочком. А кузены отчаянно нуждались в деньгах. К ужасу Элинор, каждый новый претендент на ее руку, казалось, был еще хуже предыдущего. Роберт Ланкастере, к примеру: ростом с сидящую собаку, он еще к тому же страдал от какой-то непонятной мерзкой кожной болезни. Но этот хоть был достаточно образован и изысканно вежлив. Тибальд, лорд Эксин, наследник графской короны, был хорош собой, зато отличался отвратительной жестокостью — ради забавы сын графа обожал топить котят.

Так оно и продолжалось. Элинор отвергала одного претендента за другим.

— Твоему поведению просто нет названия! — бушевал ее кузен Альфред. — Это просто возмутительно! — Не выдержав, он принялся расхаживать перед камином. — Элинор, что толку ходить вокруг да около? Ты потеряла отца, была вынуждена защищать свой замок с оружием в руках… но с тех пор прошло бог знает сколько лет. Ты уже не ребенок. Учти, о тебе уже поползли всякие слухи. Люди шепчутся, что ты хромая, кривая, горбатая и уж не знаю что… Дескать, именно поэтому…

— …ни один из завидных женихов не осмелится предложить ей руку? — донесся скрипучий голос из-за высокой спинки стоявшего прямо перед камином кресла. Это был Корбин, еще один кузен Элинор. Двумя годами младше Альфреда, он обладал незаурядным чувством юмора — во всяком случае, обожал вышучивать все, что касалось жизни светского общества. Но к Элинор он относился совсем иначе, чем Альфред. Он считал, что все должно идти своим порядком. Альфред же воспринял предсмертную волю отца Элинор позаботиться о кузине с каким-то болезненным чувством долга.