Каким же красавцем ты вырос! Все мы гордимся тобой. Должно быть, дамы от тебя без ума. Но, по-моему, ты уже на смотрелся на то, как они падают к твоим ногам, — пора бы выбрать среди поклонниц жену.

— Не забывайся, Майра! Не такой уж я отпетый сердцеед. И потом, вспомни о моем происхождении — цвет собственной кожи не дает мне забыть о нем ни на минуту.

Возможно, кое-кто из юных леди был бы не прочь познакомиться со мной поближе, однако они не рискуют навлечь на свои головки отцовский гнев. И все же…

— Слоан, генерал Майкл Трелони абсолютно здоров, но с годами он не становится моложе! Тебе давно пора жениться, остепениться и обзавестись детьми.

Слоан внутренне сжался, но улыбка не покинула его лицо.

— Майра, можешь радоваться: я женился.

Экономка воззрилась на него с открытым ртом.

— Что тут происходит? — загрохотал за спиной Слоана густой бас.

Повернувшись, Слоан увидел выходящего в холл деда — рослого худощавого мужчину с военной выправкой. Его светло-карие глаза поблескивали, густые волосы отливали серебром. Классические черты чисто выбритого лица сохранили поразительную привлекательность, несмотря на преклонный возраст: генералу минуло уже семьдесят три года. Слоан вдруг поймал себя на мысли о том, что унаследовал телосложение и внешность деда, хотя цвет кожи достался ему от отца.

Отца-индейца.

Он улыбнулся, ибо, несмотря на суровый вид, генерал Майкл Трелони был добрым и справедливым человеком и обожал внука, несмотря на печальные обстоятельства его появления на свет. Слоан пересек холл и заключил старика в объятия, радуясь силе, с которой генерал стиснул в ответ его плечи. Отстранившись, Майкл окинул внука таким же довольным взглядом, как недавно сделала Майра.

— Ты прекрасно выглядишь, сынок. Просто замечательно. Так что ты говорил о браке?

Губы Слоана медленно растянулись в задумчивой улыбке. Он вновь пожалел о том, что угрызения совести помешали ему взять Сабрину с собой.

— Я женился, генерал.

— Майра, шампанского! Свершилось чудо! — сдержанно провозгласил Майкл Трелони. — Расскажи подробнее, сынок.

— Только не шампанского, а лучшего во всем Теннесси бурбона, — посоветовал Слоан экономке.

— Ладно, пусть будет бурбон, — согласился Майкл.

Обняв Слоана за плечи, генерал повел его в библиотеку, роскошную комнату, заставленную шкафами красного дерева и креслами, обитыми тонкой кожей. На дальней стене библиотеки красовалась превосходная коллекция карт. Майкл усадил внука в мягкое кресло перед камином и взглянул на него с довольной усмешкой, пристроившись на столе.

— Стало быть, с холостяцкой жизнью покончено? Чтоб мне провалиться! Сколько раз ты заявлял, что не имеешь ни малейшего намерения жениться. Кто же твоя збранница?

Слоан улыбнулся:

— Сестра жены Ястреба. Ее зовут Сабрина.

— Белая женщина? — со старательно замаскированным облегчением в голосе переспросил Майкл.

— Да, генерал.

Майкл вздохнул и опустил голову:

— Я не вправе осуждать тебя, Слоан. Какую бы жену ты себе ни выбрал, в глубине души я рад за тебя. Я буду любить твоих детей так, как люблю тебя. Но в твое отсутствие положение значительно осложнилось. Ты слышал, что творится у тебя на родине?

Слоан нахмурился и покачал головой:

— Я прибыл прямо сюда, не заезжая домой.

— Ну, тогда… — начал Майкл, но осекся. — Где же твоя жена?

— Видишь ли, мой отпуск закончился, а Сабрина… слегка прихворнула. Вскоре она вернется в Америку вместе с Ястребом и своей сестрой.

— А, понятно! — протянул Майкл, не сводя глаз с внука.

Слоан надеялся, что генерал ничего не понял. Меньше всего на свете ему хотелось огорчать Майкла Трелони.

Майкл нетерпеливым жестом потер руки.

— Где же Майра с бурбоном?

Словно по сигналу, появилась Майра. На серебряном подносе она несла бокалы и графин.

— Сегодня в меню ужина самые толстые бифштексы в стране. Кухарка в восторге! Подожди, вот Джорджия услышит о твоем приезде и от радости упадет в обморок!

— Вряд ли, Майра. Тетушка Джорджия — крепкая и выносливая пташка.

— Ну что ты такое говоришь, Слоан! — укоризненно воскликнула Майра.

— Если бы Джорджии представился случай, она одержала бы победу над половиной военачальников гражданской войны, в том числе над самыми умными и талантливыми людьми, которых мы потеряли на Юге! — заметил генерал. — А теперь оставь бурбон и пойди отдохни, Майра. У нас деловой разговор.

— Слушаюсь, сэр! — ответила Майра, подмигнула Слоану и, шурша юбками, выплыла из комнаты.

Глядя в бокал с бурбоном, Слоан не сдержал улыбки.

— Знаешь, раньше я был о Гранте лучшего мнения, — заговорил Майкл Трелони. — Он не страдал отсутствием отваги, и это прекрасно. Он слыл опытным и хитрым военачальником, но, боюсь, роль президента не для него. Он роздал высокие военные посты близким друзьям, невзирая на их продажность и бестолковость. С тех пор то и дело вспыхивают слухи о взяточничестве, особенно в военном министерстве.

Майкл поднялся и прошел к одной из карт, развешанных на стене. Слоан прищурился, вглядываясь в карту, на которую указывал его дед. Там были отмечены три административных региона, где в настоящее время шли военные действия.

Майкл похлопал по карте ладонью.

— Грант стал президентом; Шерман возглавил армию США и оказался в подчинении у военного министра Уильяма У. Белкнапа. Шерман презирает Белкнапа, и не без причины. Это еще полбеды; следи за ходом моей мысли. Судя по твоему виду, все это тебе уже знакомо, и все же выслушай меня.

Под командованием Шермана находятся три воинские подразделения, три генерала. Малыш Фил, Шеридан, командует дивизией Миссури, форпосты которой окружают земли сиу. Тебе довелось сражаться с обеими сторонами, они знакомы тебе. Эти упорные и целеустремленные люди твердо следуют приказам. Да, я помню: Шерман часто повторял, что индейца, убитого в этом году, не придется убивать, в следующем, не из-за личной ненависти к индейцам, а потому, что он научен горьким опытом. Шерману известно, что в горах Блэк-Хилс обнаружили золото, что белые потянулись на Запад и что в конце концов численный перевес будет на их стороне… Он знает, что из конфликта между краснокожими и белыми должен быть какой-то выход.

— Дедушка, не забывай: я служу в армии.

Майкл кивнул:

— Поселившись здесь, на Востоке, после длительных сражений на Западе я не устаю удивляться тому, как плохо здешние люди понимают сложившееся положение. Им кажется, что все индейцы одинаковы. Они и слыхом не слыхали о племенных войнах, продолжающихся не одно десятилетие.

Узнав, что индейцы пауни убивают поселенцев, белые считают, что им можно отомстить, перебив всех сиу. Если сиу нападают на караваны, значит, можно уничтожить не персе.

Здешние жители и понятия не имеют о том, что происходит, но оказывают давление на политиков, а те, в свою очередь, приказывают армии убивать всех индейцев без разбору. Но по иронии судьбы многие военнослужащие знают и уважают индейцев, даже дружат с ними. Правда, до сих пор армия даже в этой неразберихе действовала законным порядком, несмотря на продажность Белкнапа!

Но беда заключается в том, что Грант поручил возглавить министерство по делам индейцев диктаторам всех мастей, религиозным фанатикам и глупцам, которым невдомек, что в своем стремлении цивилизовать индейцев они требуют от них попросту не быть индейцами! Им советуют выращивать злаки и другие культуры на землях, где не растут даже сорняки. Создалось плачевное положение: согласно последним новостям, правительство издало ультиматум, требуя, чтобы до тридцать первого января все индейцы переселились в резервации. Все индейцы, сведений о которых не поступило, тем более обнаруженные за пределами резерваций, будут считаться враждебными. Шерман надеется на быструю войну; откровенно говоря, я думаю, что генералы рассчитывают на то, что воинственные сиу пренебрегут ультиматумом: им необходим повод, чтобы развязать войну и покончить с индейцами.

Хваленый бурбон деда обжег Слоану желудок. Майкл Трелони недвусмысленно изложил свою точку зрения: белые примирятся с существованием индейцев только в том случае, если те станут белыми.

Но разве можно заставить такого человека, как Бешеный Конь — свирепого и тем не менее справедливого, честного, добросовестного и умного воина, — прекратить скакать по прериям, охотиться, бороться за свои права и свободу?

Как можно требовать от такого человека стать оседлым индейцем? Правительство намеренно скупило земли, чтобы затем раздать их индейцам. Именно в этом деле коррупция раскрылась во всей полноте: подрядчики правительства получали чудовищно громадные барыши. Индейцам доставалось зерно пополам с крысиным пометом, тухлое, непригодное в пищу мясо. А виски, которое им поставляли, был не в состоянии выдержать ни один желудок.

И даже если бы условия в резервациях значительно улучшились, большинство белых вряд ли поняли бы, что каждый воин-индеец — прежде всего личность. Для борьбы белые собрали армию, а воины прерий сражались, движимые прежде всего собственной гордостью и честью. Они не привыкли повиноваться приказам одного вождя.

Красное Облако был великим воином, напомнил себе Слоан, но сумел понять, что союз с белыми — залог будущего индейцев, и заложил фундамент мирных отношений. Но смельчаки покидали резервации, несмотря на угрозу армии истребить все враждебные племена, потому что вожди Сидящий Бык и Бешеный Конь знали, что белые еще не успели захватить все земли и что мир между двумя народами, ведущими столь непохожий образ жизни, попросту невозможен. Индейцы считали, что земля принадлежит всем. В представлении белых владельцем земли был тот, кто предъявил на нее права и покупал ее.

Майкл подошел к Слоану и положил ладонь на его плечо.

— Знаешь, Слоан, когда-то я ненавидел сиу. Когда твою мать взяли в плен, я мечтал отомстить им. Я готов был убить любого индейца, который попадется мне под руку, и не испытывал при этом никаких угрызений совести. Но, пытаясь отыскать Дочь, я много месяцев прожил среди союзников-индейцев — сиу и шайенов. Я узнал, что индейцы прерий — отнюдь не благородные вожди из приключенческих романов восемнадцатого века, но и не грязные, жестокие дикари, какими их изображают современные авторы. Они люди. Индейские дети не слушаются родителей и доставляют им немало хлопот. Молодые мужчины и женщины влюбляются друг в друга. Они вынуждены выживать в суровом мире, они должны есть, смеяться и плакать, жить и умирать. Они просто люди. После смерти твоего отца его последняя воля была с уважением исполнена: его жену и ребенка вернули мне. Вместе с тобой я побывал в селениях сиу. Скажу честно, сынок: как бы я ни жалел об этом, но воины прерий вскоре будут покорены — тут уж ничего не поделать. Я рад, что ты женился на белой женщине. Благодаря ей ты обретешь душевный покой.

Слоан накрыл ладонью руку деда, лежащую на его плече.

— Хотелось бы верить.

— Слоан…

— Тебе известно, что отказаться от участия в этой войне я не в силах. Надеюсь, ты не станешь советовать мне удовлетвориться меньшим?

— Нет, Слоан, не стану. Я прошу тебя лишь об одном: будь осторожен.

— Непременно. Клянусь тебе.

— Жаль, что мне не удалось познакомиться с твоей женой.

— Тебе еще представится возможность ее увидеть.

— Золовка Ястреба Дагласа! Признаюсь, я доволен. Особенно потому, что еще в письмах из Шотландии ты известил меня, что Дэвид жив и здоров. Теперь, когда Дэвид нашелся, Ястребу не понадобится брать под свою ответственность шотландские владения Дагласов. Вы с Ястребом всегда были близкими друзьями, а теперь, когда женились на сестрах, между вами возникли и родственные узы.

— Да, сэр.

— У тебя нет портрета жены?

Слоан грустно покачал головой.

— Все произошло слишком быстро, я даже не успел попросить у Сабрины ее портрет. Свадебная церемония состоялась незадолго до моего отъезда.

Майкл Трелони хмыкнул:

— Так я и думал. В письме ты подробно рассказывал о Дагласе, но ни словом не упомянул о собственной свадьбе.

Слоан пожал плечами.

— Сначала нам было не до того: мы стремились прежде всего выжить. А затем, когда преступление в Крэг-Роке раскрылось, мне пришлось убеждать юную леди ответить на мое предложение согласием.

Майкл помедлил.

— Да, жаль, что ты не привез ее с собой. Уезжая на такую войну, надо… черт побери, Слоан, что же мне делать, если ты погибнешь, не оставив потомства? Надеюсь, твоя жена уже ждет ребенка?

— Вряд ли, сэр.

— Сабрина… — Майкл задумчиво погладил подбородок. — Красивое имя — редкое, но знакомое. Как ее девичья фамилия?

— Конор.

Брови Майкла резко взлетели вверх.

— Падчерица Брэда Дилмана?

Слоан нахмурился, пораженный тем, что его дед моментально вспомнил фамилию. Впрочем, Майкл провел в Вашингтоне много лет; он часто выступал свидетелем в суде и до сих пор участвовал в жизни военных и политических кругов, не говоря уже о том, что обстоятельства смерти Дилмана излагались на первых страницах всех вашингтонских газет.

— Да. Сабрина и ее сестра Скайлар были падчерицами Дилмана. — Слоан опешил, увидев на лице деда неожиданную улыбку. — А в чем дело, генерал?

— Само собой, я читал статьи о смерти Дилмана после его покушения на девушек… Кстати, в них упоминалось и о тебе, причем в самых лестных выражениях. Несколько раз я уже встречался с твоей женой.

— Вот как? — заинтересованно переспросил Слоан.

— Да, это правда.

— Но… она никогда не упоминала о том, что знакома с тобой.

— Наше знакомство было кратким, оно состоялось на ужине в честь нескольких военных в одном из вашингтонских домов. Ужин стал шумным событием. В то время Сабрина была совсем молода — вряд ли она или ее сестра запомнили всех стариков, которых им представили. А может, она помнит о нашей встрече, но не связывает ее с тобой, поскольку…

— Поскольку я похож на индейца?

— Я всегда гордился тем, что между нами есть внешнее сходство, Слоан.

Слоан улыбнулся:

— И я горжусь этим, сэр. Ну и какое же впечатление произвела на вас моя жена?

— Красивое имя, прекрасная девушка. Очаровательная, изысканная, пленительная!

— Вот как?

— Надеюсь, ты согласен со мной.

— Разумеется. Да, мне известны достоинства ее внешности, но каково было твое впечатление… в целом?

Майкл понимал, что его внук с нетерпением ждет продолжения, но не спешил.

— Видишь ли, еще десять лет назад я предсказывал, что когда-нибудь имя Брэда Дилмана станет для американского народа синонимом коррупции. Однако этот негодяй умел гладко говорить и увлекать за собой толпу. Он казался непоколебимым столпом общества! Так или иначе, я всем сердцем посочувствовал обеим девушкам, едва увидел их. Обе беспокоились о здоровье своей матери, которое оставляло желать лучшего. Никогда не забуду, как Дилман взял Сабрину за руку и как она застыла от этого прикосновения, каким взглядом ответила ему… Она вела себя безупречно, была очаровательна и любезна с каждым из присутствующих гостей. Но каждый раз, стоило ей только почувствовать минутную свободу — например, танцуя с привлекательным молодым офицером, — Дилман подходил к ней, что-то шептал на ухо и тут же уходил беседовать с кем-нибудь из своих сторонников, чтобы смягчить впечатление. Никогда не забуду, какое выражение было на лице Сабрины, когда Дилман прикасался или заговаривал с ней. Казалось, она воздвигла вокруг своей души нечто вроде стены оборонительных укреплений против него. Ты представляешь себе, как можно год за годом жить рядом с человеком, убившим твоего отца?

— Там, где я вырос, юноша имеет право вызвать на поединок и прикончить убийцу отца.

— Вот именно, а эти девушки были лишены такого права!

Откровенно говоря, я думал, что им вряд ли захочется выходить замуж после долгих лет, проведенных рядом с Дилманом.

— И все-таки Сабрина стала моей женой, — пробормотал Слоан.

— Значит, вы не успели обменяться портретами?

Майкл отошел к письменному столу и вынул из ящика маленький футляр. Достав из футляра золотую цепочку, он протянул ее Слоану.

— Возьми.

Нахмурившись, Слоан подставил ладонь, принимая изящную вещицу. К цепочке был подвешен каплевидный медальон с бриллиантами.

— Ты помнишь его? — мягко спросил Майкл.

Слоан кивнул:

— Этот медальон носила мама.

— Открой его.

Слоан послушался. С медальона на него смотрело собственное лицо — с фотографии, сделанной знаменитым Брэди в конце войны. В другой половине медальона помещалась прядка волос Слоана.

— Я не знал, что хранится внутри… — потрясение пробормотал он.

— Для своей матери ты был целым миром. Я бережно хранил это украшение, но, думаю, оно будет подходящим подарком для жены моего внука. Преподнеси ей медальон от моего имени.

Слоан колебался: вероятно, меньше всего Сабрина нуждалась в таком подарке. Но наконец, сумев улыбнуться деду, он положил медальон в карман.

— Как вам будет угодно, сэр.

Майкл хлопнул Слоана по плечу.

— Желаю вам обоим счастья. Я богобоязненный человек, но Господь наверняка простит меня, если я скажу, что меня обрадовала весть о смерти Дилмана. Так ты уверен, что я еще не скоро стану прадедушкой?

— К сожалению, да, — пробормотал Слоан. — Пока тебе придется удовлетвориться моим обещанием остаться в живых.

Майкл вздохнул.

— Я верю в тебя: в конце концов, ты унаследовал способности лучших военных в нашей семье и воинов сиу, таких, как твой отец. И все-таки я буду непрестанно молиться за тебя. Мы так редко видимся, так давай порадуемся встрече. Надеюсь, вскоре мне посчастливится увидеться с твоей женой… Должно быть, ужин уже готов, а твоей тетушке не терпится обнять тебя.

— Слоан!

Услышав пронзительный возглас тетушки Джорджии, Слоан одновременно поморщился и улыбнулся.

Ему оказали радушный прием.

Все родственники, будь они сиу или белые, одинаковы. Очутиться в кругу семьи всегда приятно.

Внезапно Слоана пронзило щемящее чувство потери.

Некогда он довольствовался одиночеством, а теперь…

Теперь у него есть жена.

Джеймс Мак-Грегор заверил его, что у Сабрины еще будут дети.

Неожиданно Слоан преисполнился решимости создать настоящую, большую семью.