— Должно быть, ты помнишь ее лучше, чем отца. Слоан пожал плечами:

— Естественно, ведь она пережила его. — После краткой паузы он продолжал: — На Востоке бытует неправильное представление об индейцах прерий. Они вовсе не стремятся постоянно убивать, насиловать и грабить. По правде говоря, индейцы любопытны, их привлекает жизнь белых, и они готовы протянуть им руку помощи. Мой отец был индейцем сиу, у него осталось много родственников. Их пути разошлись. Два моих дяди сейчас живут возле лагеря Красного Облака, два двоюродных брата примкнули к отряду Бешеного Коня, а один старый дядя много лет кочует вместе с Сидящим Быком. Мой дед по материнской линии — давний друг отца Ястреба. Встречаясь в Мэйфэйре, мы с Ястребом и Дэвидом отправлялись на поиски своих родственников сиу и охотились вместе с ними. Откровенно говоря, — тихо добавил он, и его глаза вдруг стали задумчивыми, — мои детство и юность были более радостными, чем твои.

Удивленная внезапной сменой темы, Сабрина пожала плечами, стараясь подавить раздражение.

— О, мне не на что пожаловаться.

— Твой отчим убил твоего отца. А вам со Скайлар так и не удалось убедить в этом окружающих. Вам пришлось нелегко.

— Мы ненавидели Дилмана, но научились сосуществовать с ним.

— А теперь ты ненавидишь меня? И учишься сосуществовать со мной?

— К тебе я не питаю ненависти, — возразила Сабрина.

— Осторожнее! — насмешливо воскликнул он. — Я могу слишком серьезно отнестись к твоим великодушным словам.

Пропустив это заявление мимо ушей, Сабрина осторожно прикоснулась к другому белому шраму на плече Слоана.

— А когда появился этот шрам?

— Во время войны между штатами. Подарок от солдата армии Ли из северной Виргинии. Мне давно следовало понять, что с жителями Балтимора всегда надо быть начеку.

Сабрина пожала плечами:

— Может быть. Но я еще ни разу не ранила тебя.

— Ошибаешься.

— И где же шрамы от этих ран? — осведомилась Сабрина.

Он улыбнулся и повернулся к ней спиной, показывая ряды крохотных белых царапин. Они выглядели совсем новыми и уже затягивались.

Сабрина скептически рассмотрела царапины.

— Когда же это я успела? Слоан объяснил:

— В ночь нашего знакомства в Золотом городе. Когда я думал, что ты — одна из девчонок Лорали из салуна «Десять грошей».

Сабрина вспыхнула:

— А я думала, ты просто хочешь поддразнить меня…

Он покачал головой.

— По-моему, у тебя это получилось случайно.

— Я была… ошеломлена.

— Ясно. Должен признаться, что и меня ошеломило твое поведение.

— Но я явилась к тебе не затем, чтобы расцарапать спину…

— Та ночь стоила любых шрамов, — перебил ее Слоан хрипловатым от волнения голосом, и Сабрина вопреки своей воле опять вскипела.

Она чуть не ударила его, но Слоан вовремя перехватил ее руку. В пылу борьбы Сабрина перестала придерживать одеяло на груди.

Прикусив губу, она старалась сдержать крик боли.

— Я сожалею о своей ошибке. Но я действительно принял тебя за потаскуху, а ты не стала разубеждать меня, — напомнил ей Слоан.

Сабрина не поднимала глаз.

— Разве мое признание могло бы что-нибудь изменить?

— Конечно.

— Ты же понимаешь, я не могла довериться тебе! — прошептала она.

Слоан молчал. Наконец подняв глаза, Сабрина оторопела, увидев, как он смотрит на нее. Слоан осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке, и от этого легкого, как перышко, прикосновения у Сабрины перехватило дыхание. Он смотрел на нее в упор, дразня и мучая взглядом.

— Мне жаль, что ты не рискнула довериться мне, — тихо прошептал он.

Сабрина ощутила, как он напрягся, и вновь отвела взгляд. Только теперь она заметила, как возбужден Слоан. Ее пронзила горячая дрожь. Его близость была приятна, она дразнила, искушала и соблазняла.

Наконец Сабрина решилась поднять глаза.

— Нам давно пора одеться и отправиться в путь, — произнесла она, но голос подвел ее, прозвучав хрипло и неуверенно.

Он улыбнулся:

— Правда?

Сабрина скованно кивнула, стараясь забыть о своей обнаженной груди и не замечать опасной близости его тела. Ей стало душно, кровь прилила к щекам. Она ощущала его взгляд, биение его сердца, учащающееся дыхание и… твердость тела. Они лежали в более чем интимной позе. Наконец Слоан заговорил — проникновенно, почти нежно:

— Неужели ты думаешь, что можно отрицать очевидное, Сабрина?

Отрицать очевидное… Именно это она и пыталась сделать.

— Это чем-то напоминает падение с лошади, — заметил он, и в его темных глазах блеснула насмешка.

— О чем ты говоришь?

— О любви.

— О Господи, ты сравниваешь… — Ей никак не удавалось подобрать слова.

— Близость между мужчиной и женщиной, — подсказал он.

— С верховой ездой?

— Вот именно. Однажды ты испытала боль, как при падении. Если не преодолеть страх, с каждым днем тебе будет все труднее.

Сабрина недоверчиво уставилась на него, не зная, смеяться или плакать.

— Я не прочь попытаться, — наконец произнесла она.

— И я… — еле слышно ответил он. Взяв ее за запястья, Слоан закинул ей руки за голову и склонился над ней, неотрывно глядя в глаза. Он коснулся ее рта горячими, открытыми и настойчивыми губами. Сабрина почувствовала сладкое, соблазнительное вторжение его языка, ощутила силу мускулистого тела, прикосновение твердой плоти к бедру…

Казалось, солнце облило ее обжигающими лучами. Ей хотелось бежать, но она не могла сдвинуться с места. Сабрину пугало то, как стремительно быстро она поддавалась соблазну. Нараставшее желание порождало ответную страсть.

Сабрине хотелось сопротивляться, объяснять, что она не в состоянии быть с ним. Хотелось отрицать свои чувства — сладкий, пронизывающий трепет где-то в глубине лона, но Слоан оказался прав: она стала бы отрицать очевидное.

Его губы двигались то легко, едва заметно, то с силой, дразнили и требовали, пока Сабрина не поняла, что отвечает на поцелуи, жаждет их. Внезапно он отстранился, спустился ниже и обвел языком ее пупок, осыпал ласками нежную плоть живота.

Только теперь Сабрина поняла, что ее руки свободны. Она запустила пальцы в волосы Слоана, нежно перебирая их.

Он подхватил ладонью полушарие ее груди, провел большим пальцем по затвердевшему бугорку, сомкнул вокруг него губы, продолжая ласкать языком, втягивать, целовать…

Жар, подобный вспышке раскаленного солнца, охватил ее. Она содрогнулась, еще глубже запустила пальцы в его волосы и зажмурилась, вспоминая их первую встречу, незабываемые ощущения, не дававшие ей покоя…

И унижение. Ведь он считал, что овладел дешевой потаскухой.

Сабрина дернулась в его объятиях, неожиданно решив, что во второй раз не сдастся без боя… несмотря на то что теперь соблазнитель стал ее мужем. А может быть, именно поэтому. Как опытный любовник, Слоан с легкостью пробуждал в ней чувства и желания. Он познал множество женщин, он знал, как довести их до экстаза, и неизменно добивался успеха. Точно так же получилось и с Сабриной в ту давнюю ночь. Слоан соблазнил ее, не отдав взамен ни единой частицы своей души.

А она рисковала слишком многим. Возможно, в каком-то смысле Сабрина и вправду была избалована, но в остальном ей жилось несладко. Она научилась ценить независимость, полагаться лишь на себя и доверяла только сестре. Но вместе с тем Сабрина овладела искусством флирта, иронии и хитрости, присущим только женщинам Юга. Она привыкла очаровывать, а не становиться жертвой соблазнителей…

— Слоан… — пробормотала она, — я… нет… — Ахнув, Сабрина замолчала. Он просунул ладонь между ее бедер. Острые ощущения заставили Сабрину забыть о протестах. Она попробовала высвободиться. Внутри у нее бушевало пламя, распространяясь от тех мест, к которым он прикасался…

Сабрина беспокойно тряхнула головой, пытаясь вспомнить, что же хотела сказать.

— Нет, Слоан, нет! Я не готова…

Он хрипло прошептал, касаясь губами мочки ее уха:

— Любимая, доверься мне. Ты уже давно горишь желанием.

Он взялся за колени Сабрины и развел их в стороны.

Вскрикнув, она впилась ногтями в его плечи; Слоан приподнялся над ней и вошел в ее недра. Сабрина испытала боль, словно в первый раз. Но с тех пор прошло столько времени… Пламя в ней полыхало нестерпимым жаром, бушевало, испуская ослепительный свет и вызывая сладостные ощущения. К своему ужасу, Сабрина чувствовала, что ее желание неудержимо нарастает.

Она слегка всхлипнула, вцепившись в плечи Слоана и понимая, что не в силах остановить волну, накрывающую их обоих. Сабрина сжалась, борясь с невыносимой сладостью каждого удара. Ее дыхание стало сбивчивым, она судорожно хватала ртом воздух. Слоан закрыл ее губы поцелуем, а затем вновь спустился к груди и покрыл ее легчайшими прикосновениями, от которых Сабрина вздрагивала, словно от укусов. Она обезумела, напрягаясь под ним.

Поглощенная своими переживаниями, Сабрина почти не обратила внимания, как его мышцы напряглись. Он вдруг погрузился на невозможную глубину…

Неожиданно Сабрина почувствовала какую-то перемену. Что-то горячее, жидкое и вязкое разлилось внутри, вызывая странные ощущения: мелкую дрожь в конечностях, трепет в слиянии бедер…

На миг он упал на нее, затем приподнялся и лег рядом. Злясь на себя, ошеломленная Сабрина лежала неподвижно.

Слоан без труда соблазнил ее, овладел, ею, почти не прилагая усилий!

Видно, он давно освоил это искусство.

Его ладонь лежала на груди Сабрины. Пальцы беспечно шевелились. Внезапно это прикосновение показалось ей невыносимым. Схватив Слоана за руку, Сабрина отшвырнула ее прочь.

— Это что, обязательно? Даже сейчас? — выпалила она, с тревогой сознавая, что в любой миг может разразиться слезами.

— Ты о чем?

— Я поступила так, как и подобает жене. Разве этого мало?

Она не могла видеть его. Чувствуя на себе пристальный взгляд Слоана, Сабрина вдруг поняла: его замешательство постепенно сменяется гневом.

— Прекрасно, — нетерпеливо процедил он спустя минуту. — Значит, ты намерена вымещать на мне досаду каждый раз после того, как испытаешь удовольствие… — Он осекся и минуту лежал молча, затем придвинулся ближе и прошептал: — Прости. Тебе пришлось уступить, повинуясь долгу. Но пока что этого достаточно.

Сабрина поморщилась, закрыла глаза и завернулась в одеяло, жалея, что не в состоянии объяснить то, чего и сама не понимала. Откуда в ней это желание бороться и протестовать?

Она свернулась в тугой клубочек, укрылась одеялом и затихла рядом с остывающими углями ночного костра. Сквозь щели в крыше типи пробивались слепящие лучи солнца.

Сабрина слышала, как Слоан встал и оделся, но не последовала его примеру. Он вышел из типи, а Сабрина осталась лежать на полу.

Вскоре он вернулся. Сабрина услышала чирканье спички, затем уловила запах дыма и восхитительный аромат кофе. Внезапно чужая рука резким движением сорвала с нее одеяло.

— Вставай и одевайся, — отрывисто приказал Слоан. — Только не в синее платье. Выбери что-нибудь более подходящее для верховой езды.

Сабрина не сдвинулась с места. Крепко зажмурившись, она обхватила себя руками.

Прошло немало времени, прежде чем она открыла глаза. Слоан стоял над ней, на его губах играла насмешливая улыбка.

— Может, тебя одеть?

— Нет!

Она вскочила на ноги, с досадой понимая, что Слоан пристально наблюдает за ней. Возня с чулками и панталонами отняла у нее немало времени: пальбы отказывались повиноваться. Наконец ей удалось натянуть и нижнюю кофточку. Приняв более или менее пристойный вид, Сабрина нашла среди одежды, уложенной Мэгги, серую амазонку с облегающим жакетом и тяжелой пышной юбкой. Надев ее и обувшись, Сабрина заметила, что Слоан по-прежнему не сводит с нее глаз. К ее досаде, он, похоже, забавлялся.

— Я опасался, что в спешке ты свалишься в костер и погибнешь, но не попросишь о помощи.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи…

— Напротив.

— Да, пожалуй, ты прав: без посторонней помощи я не в состоянии сделать ни шагу. Из меня не выйдет офицерской жены: мое место на Востоке!

— Твое место здесь, рядом со мной. Ты обязана терпеть мелкие неудобства — ведь ты дала клятву! Кофе готов, — добавил он.

Сабрина заметила, что Слоан не наполнил чашки.

Присев, она сама стала наливать себе кофе, но ее руки так тряслись, что она выронила кофейник. Ахнув, Сабрина потянулась, чтобы подхватить его, пока весь кофе не вылился. Слоан невольно подался вперед. Они столкнулись лбами, и Сабрина недовольно отпрянула.

— Пожалуй, мне следовало разлить кофе самому, — заметил он, потирая лоб.

— Да, у меня это неважно получается. Слоан протянул ей чашку с кофе.

— Не беспокойся, дорогая: то, что действительно имеет значение, у тебя получается превосходно!

С возмущенным возгласом Сабрина стиснула кулаки.

— Кстати, это комплимент.

— Нечего сказать, хорош комплимент — в самый раз для одной из девчонок Лорали!

Слоан нетерпеливо чертыхнулся.

— Ну хорошо, ты вполне приемлемая посредственность.

Теперь тебе лучше?

Сабрина вновь бросилась на него с кулаками, но Слоан был начеку. Он вовремя перехватил ее руки и прижал жену к себе.

Сабрина в бешенстве уставилась на него, но Слоан неожиданно улыбнулся. Сабрина вспыхнула, чувствуя, как его возбуждение снова нарастает, и принялась вырываться.

— Прекрати! Перестань отбиваться!

— Слоан…

— Тсс! — перебил он. — Если ты отойдешь быстро и без борьбы, мы, вероятно, сумеем выбраться отсюда и продолжим интимные отношения в другой раз, — сообщил Слоан.

— Будь ты проклят, Слоан!..

— Где-то в сумках есть печенье и вяленое мясо, которые нам дала в дорогу Мэгги. Почему бы тебе не поискать их?

Сабрина судорожно сглотнула.

— Слушаюсь, майор! — выпалила она, но не сдвинулась с места.

— Вот это мне нравится! Жизнерадостный товарищ, дружелюбный, обаятельный малый, с которым легко шагать по жизни! Если вспомнить, как ты ценишь независимость, ты наверняка не откажешься взять на себя такое бремя!

— У меня мало опыта в поднятии тяжестей.

— Мы позаботимся о том, чтобы этот опыт появился. Все достигается практикой.

Неожиданно он отпустил ее, легко хлопнув по мягкому месту.

— За работу, офицерская жена!

— Точнее, скво, — процедила сквозь зубы Сабрина. — Как тебе будет угодно!

Сабрина скрестила руки на груди и уставилась на Слоана, но угрызения совести помешали ей довести задуманное до конца. Вчера вечером и сегодня утром он разводил костер, готовил постели и носил седельные сумки. Он же готовил кофе.

Пожалуй, хватит отлынивать от работы.

Впрочем, если бы не он, она могла бы провести ночь в удобной постели… С похрапывающей под боком женой какого-нибудь солдафона.

Не важно. Она ничем не обязана ему. Он вытащил ее из дома среди ночи. Она не уступит ни на йоту.

И все-таки Сабрине пришлось уступить.

Слоан принял решение за нее: сам нашел седельную сумку, отыскал в ней сверток с едой и бросил его Сабрине.

Сабрине осталось только поймать его.

Она смотрела на Слоана, пылая от гнева. Немного погодя Сабрина развязала бечевку, которой был перевязан сверток, и достала домашнее печенье, ломти сыра и полоски вяленого мяса.

Разложив припасы на коленях, она откусила кусочек сыра.

— Ты не против?.. — осведомился Слоан.

— В чем дело? — в притворном недоумении спросила Сабрина.

— Ты не против поделиться со мной, дорогая? Передай еду сюда!

— О, прошу прощения!

Некоторое время они ели молча. Наконец Слоан плавно поднялся и принялся укладывать вещи с проворством и опытом человека, привыкшего к кочевой жизни. Направляясь к выходу из типи с седельными сумками в руках, он остановился.

— Потуши костер, — велел он.

— Еще один приказ? — поинтересовалась Сабрина.

— Называй как хочешь.

Она вспыхнула и опустила глаза.

— Будет исполнено, майор.

— Вскоре мне предстоит повышение, дорогая, так что приготовься, — сообщил он со смехом и вышел.

Сабрина старательно задула костер, собрала кофейник и чашки и вышла из типи, испытывая противоречивые чувства.

— Где здесь можно вымыть посуду?

— За домом есть ручей, — ответил Слоан. — Только осторожнее: его переполнили талые воды.

Сабрина кивнула и направилась к ручью.

Вода оказалась ледяной.

Она сполоснула кофейник и чашки и умылась, содрогаясь от холода. Вытерев лицо и руки подолом юбки, она повернулась, чтобы взять посуду, но обнаружила, что поставила ее слишком близко к воде и во время умывания нечаянно столкнула с берега.

И вот теперь чашки уплывали вниз по ручью.

Но в это мгновение до ее ушей донеслось ругательство. Вскочив, Сабрина обернулась и увидела, что в типи горит огонь.

К тому времени, как Сабрина вбежала в типи, Слоан уже успел потушить костер, накрыв его одеялом.

Заметив Сабрину, он приподнял бровь, и она поняла: муж размышляет, не устроила ли она пожар преднамеренно.

— Я просил тебя потушить костер, а не раздуть его.

— Честное слово, так я и сделала. По крайней мере мне так показалось.

— Да? — хмыкнул он. — А посуда чистая?

Сабрина пожала плечами.

— Да, она вымыта.

Слоан еле слышно чертыхнулся.

— И где же она?

— Уплывает по ручью.

Слоан двинулся к ней, и Сабрина прикусила нижнюю губу, чтобы не отпрянуть, но тут же успокоилась, убедившись, что Слоан отправился за посудой.

Он вернулся с чашками и с хмурой гримасой уложил последние вещи.

— Извини, — смущенно произнесла Сабрина, — но я же предупреждала, что многого не умею.

— Повторяю, тебе прекрасно удается то, что действительно имеет значение, — вежливо отозвался он, сдерживая гнев. Но ярость в конце концов победила. Потеряв терпение, Слоан рявкнул: — Садись в седло, черт побери!

В тот момент у Сабрины не возникло ни малейшего желания спорить.

Она бросилась к Джинджеру. Слоан направился следом, чтобы помочь ей взобраться в седло.

— Не надо, справлюсь сама.

Пропустив слова Сабрины мимо ушей, Слоан приподнял ее и подсадил в седло.

— Я не могу позволить тебе рисковать, — заявил он. — Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Не хватало еще, чтобы ты утратила способность заниматься тем единственным, что тебе удается!

Сабрина возмущенно уставилась на него, готовая выпалить оскорбительный ответ. Но, увидев мрачную гримасу на лице Слоана, воздержалась, не зная, дразнит он ее или говорит серьезно.

— Ты же знаешь, я умею ездить верхом, — сдержанно сообщила она.

Внезапно Слоан улыбнулся:

— Да. В этом я уже успел убедиться.

Он имел в виду вовсе не езду на лошади, и Сабрина вновь не выдержала:

— Немедленно прекрати издеваться надо мной!

Его улыбка погасла, взгляд вонзился в лицо Сабрины.

— Сабрина, ты жалеешь о том, что согласилась стать моей женой. Но я не понимаю, к чему эта борьба. Ты не хотела выходить за меня замуж, но в конце концов согласилась. И теперь тебе придется принять меня таким, каков я есть. Не знаю, какие еще выходки ты замышляешь…

— Выходки?!

— Я имею в виду костер и посуду.

— Но это вышло случайно!

— Может быть. Но предупреждаю: если ты и впредь будешь доказывать мне, какая из тебя никудышная жена, ты об этом вскоре пожалеешь!

— Как ты смеешь…

— Смею, потому что мы муж и жена. И потому, что тебе придется смириться с браком и со всем, что под этим подразумевается.

— Может, ты все-таки будешь так любезен сесть в седло? — язвительно поинтересовалась Сабрина.

— И то правда: пора в путь.

Он вскочил в седло. Сабрина ударила ногой лошадь, вырываясь вперед.

— «Пора в путь!» Да, он любит поездки, правда, какие именно — вот в чем вопрос, но…

— Что ты сказала, дорогая?

Только теперь Сабрина с недовольством заметила что Слоан едет рядом. Он слышал ее ворчание.

Приподняв бровь, Слоан придержал своего жеребца Он явно развлекался. Усмехнувшись, Слоан протянул руку и три влек Сабрину к себе, не останавливая лошадей, неторопливо бредущих по снегу. Он запечатлел на губах Сабрины продолжительный поцелуй. С бьющимся сердцем Сабрина попыталась оттолкнуть его, каждую минуту опасаясь свалиться и попасть под копыта.

Но она не упала. Слоан наконец отстранился и помог ей сохранить равновесие.

— Поверь, дорогая нет ничего лучше, чем снова оказаться в седле! — с притворной серьезностью сообщил он.

— Довольно двусмысленных намеков! Еще немного, и я тебя ударю, — сообщила Сабрина. — Прямо в челюсть. И мне все равно, что будет дальше!

Но осуществить свою угрозу ей так и не удалось. Слоан рассмеялся и поймал вскинутую для удара руку Сабрины, придержав ее, когда она покачнулась в седле от резкого движения.

— Осторожнее! Раздавать пощечины направо и налево — дурная и опасная привычка. Вспомни, ты поклялась любить меня, почитать и повиноваться!

— Майор, идите вы с вашими клятвами…

— Ничего не слышу, дорогая, — ветер! — перебил Слоан и пришпорил жеребца. Слегка привстав на дыбы, конь перешел на рысь.

Джинджер прибавил шагу, спеша за ним.

К своему недовольству, Сабрина осознала, что покорно следует за мужем, как и подобает примерной офицерской жене.