Глава 20

– У них тяжелая кавалерия! – крикнул командир первого подразделения Кровавых Орлов, ступившего с моста на территорию Клестиса. В следующее мгновение трубач подал сигнал «Приближения противника».

– Такое количество кавалерии сыграет с ними злую шутку! – усмехнулся король Карус. – На этих каменных тротуарах конница все равно как на льду.

Кровавые Орлы растянулись цепью, защищая свои позиции. Стояла оглушительная какофония: пение труб смешивалось с надсадными криками командиров, все это перекрывалось грохотом солдатских башмаков по булыжникам. Вложив меч в ножны, Гаррик поспешил на правый фланг: настало время командовать, а не зажигать толпу.

Волей-неволей лорд Валдрон последовал за ним, а следом потащился целый штат помощников, знаменосцев, сигнальщиков, курьеров и подразделение личной охраны. Обычно штаб перемещался верхом, дабы все солдаты могли их видеть. Но сейчас Гаррик опасался, что лошадей напугает колдовство и они ударятся в панику. Достаточно и того, что люди нервничали.

Правый фланг был ничем не лучше и не хуже, чем любое другое место. Гаррик подсознательно выбрал его, потому что король Карус, как правило, занимал эту позицию.

– Вы бы посторонились, Ваше Высочество! – прорычал Аттапер, увидев Гаррика рядом с собой. По мере того как фаланга разворачивалась, Кровавые Орлы, вооруженные мечами, сдвинулись вправо и сбились там в плотную массу. Аттапер находился там же.

Шестнадцатирядная фаланга – мощное, почти непобедимое оружие при лобовой атаке. Но вот мгновенно развернуть копья, чтобы отразить нападение с тыла или флангов, практически невозможно. Поэтому в задачу Кровавых Орлов – самых опытных воинов Островов – входило прикрывать фалангу сбоку. Точно так же они стояли цепью впереди, пока не подоспела легкая пехота.

– Я здесь не для того, чтобы лично сражаться, Аттапер, – ответил Гаррик. – Но для успешного командования мне необходимо видеть картину боя… и я собираюсь ее получить, милорд!

Металл в голосе Гаррика шел от его предка, но слова… слова были теми самыми, которые рвались из души самого юноши. Аттапер, Валдрон и другие офицеры Королевской армии привыкли действовать на свой страх и риск. Их к этому приучила позиция короля Валенса, который даже в свои лучшие годы являлся лишь номинальным лидером государства. В отличие от него принц Гаррик Хафтский – с помощью короля Каруса – намеревался реально править страной.

Либо умереть, потерпев поражение.

Клестис представлял собой те же блистательные руины, что являлись Гаррику во сне. В лучах солнца, затемненного магическим куполом, юноша видел пышно разросшуюся траву, вывороченные булыжники мостовой и полуразрушенные здания, с которых облезало металлическое покрытие. Он даже разглядел алебастровую филигрань вокруг приемного зала на крыше дворца.

Но чтобы достичь дворца, ему пришлось бы преодолеть заслон из построенной в боевом порядке конницы. Помимо обычных лошадей здесь находилась восьмерка лохматых мамонтов, защищенных бронированными латами. На их спинах, на специально устроенных платформах, восседали солдаты с дротиками и длинными копьями.

Шкура клочьями облезала с мамонтов. У одного бивни были наполовину обгрызены крабами и другой морской живностью. Оружие всадников изрядно проржавело, а сквозь забрала виднелись пустые глазницы и облезающая плоть. И тем не менее они двигались…

Аттапер и Валдрон оставались бесстрастными. Зато неопытного трубача била дрожь. Он судорожно прижимал свой инструмент к груди, и Гаррик слышал, как труба выбивает дробь об его бронзовые латы.

Принц с сочувствием обнял юношу за плечи: по возрасту тот был даже моложе его, к тому же не имел за спиной такой мощной поддержки, каковой являлся для него король Карус.

– Они один раз уже умерли, парень, – весело сказал Гаррик, он старался говорить громко, чтобы его слышали все вокруг. – Значит, могут умереть еще раз. И, клянусь Дузи, это предстоит им очень скоро!

В западной части площади высилась декоративная арка, на которой была установлена жаровня. Вокруг нее застыли фигуры трех колдунов. Двое из них были в черном, один – в белом. С того места, где стоял Гаррик, он не мог определить пол людей, да это и не имело значения. Колдуны совершали медленные движения руками, и в такт их пассам закручивался дымок, поднимавшийся от жаровни. Этим же пассам повиновалась шедшая в нападение кавалерия.

Валдрон отрывисто отдал какой-то приказ, продублированный трубой сигнальщика. Фаланга подалась вперед, одновременно размыкая ряды. Это был первый бой фалангистов, но ему предшествовали месяцы усиленной тренировки с веслами и, собственно, с копьями. Настоящий маневр они выполнили безукоризненно, чем сильно порадовали Гаррика. Даже король Карус одобрительно улыбнулся.

Шестьсот копьеносцев просочились в разомкнутые ряды фаланги, дабы встретить наступающую конницу. В других условиях, когда б времени было достаточно, им полагалось бы заблаговременно занять позиции…

– Добро пожаловать на войну, парень, – услышал юноша голос Каруса. – Здесь постоянно случаются непредвиденные вещи и ситуации. И я бы сильно обеспокоился, если б все шло по плану.

Раньше Гаррик представлял себе кавалерийскую атаку, как стремительный натиск – лошади несутся как на скачках. Однако здесь эскадроны, объединившиеся под знаменем с йольским крабом, двинулись шагом и лишь постепенно набирали скорость. Наверное, вес воинов в полном вооружении оказался неподъемной ношей даже для мощных лошадей. Колдуны сумели оживить армии, но, очевидно, не смогли изменить саму природу этих людей и животных.

Батальоны тяжелой пехоты были последними, кто пересек волшебный мост, им для занятия позиции требовалось время. Гаррик обратил внимание, что воины, пробегавшие мимо их командного пункта, тяжело дышали под тяжестью оружия и полного боевого облачения. Их офицеры с трудом, задыхаясь, отдавали команды, а трубачам требовалось по несколько судорожных вздохов, чтобы набрать воздух, прежде чем поднести инструмент к губам.

– Последний на маршруте следования всегда вынужден бежать, – пояснительным тоном сказал король Карус. – У передних батальонов другая задача – тоже неблагодарная – возводить шатры и погибать еще до того, как последние воины включатся в битву. Трудно сказать, почему? Так же трудно, как ответить на вопрос: почему небо синее? Но тем не менее это так.

Теперь, когда застрельщики прошли вперед, фаланга снова сомкнула свои ряды. Командный пункт по-прежнему оставался своеобразном наростом на правом фланге всего организма армии, и регулярные батальоны в тяжелом вооружении, с мечами и короткими копьями прикрывали крыло справа от офицеров и Кровавых Орлов.

Даже лорд Валдрон вынужден был одобрить такое построение. Король Валенс Третий, так же как и его предки, всегда занимал привычную позицию в центре. Но Валдрон как опытный вояка понимал, что фаланге необходимо дать пространство для прохода копейщиков навстречу врагу.

Карус ухмыльнулся в неистовом предвкушении. Рука его сомкнулась на рукояти меча, существовавшего лишь в воображении Гаррика.

Юноша носил посеребренные латы и шлем, хотя взять щит не позаботился: ведь он не собирался собственноручно сражаться. Но, с другой стороны, командир не может точно предсказать, как пойдет битва…

– Или даже – чем именно придется заниматься ему в гуще схватки, – пробормотал Карус. – Конечно, ты должен стараться предугадывать события, а также контролировать себя… но при случае будь готов пробиваться через стену щитов!

Насколько можно было судить по голосу короля, такая перспектива его совершенно не пугала. Да и Гаррик в настоящий момент с замиранием сердца и восторгом представлял себе, как ворвется в цепь врага.

Копейщики в кожаных шлемах стояли с плетеными щитами, создавая заслон между врагом и Королевской армией. Внезапно один из застрельщиков с криком бросил первый из своих трех дротиков, и тут же вся цепь, как по сигналу, принялась на ходу метать снаряды.

Их дротики представляли собой короткие копья с узкими металлическими наконечниками. Они летели по высокой дуге и дождем сыпались сверху на вражескую кавалерию. Хотя иногда сквозь щели в доспехах они поражали и всадников, основной их целью служили собственно лошади, которые и без того спотыкались на раздолбанном покрытии площади. Дротики впивались в шеи и холки животных, те падали, сбрасывали своих седоков под ноги следующих сзади всадников.

И все бы хорошо, но эти лошади вели себя совершенно не типично. Они не вставали на дыбы, не вертелись на месте, как обычно ведут себя раненые животные. Беспорядок, который, по мнению Гаррика, должен был сломать строй, не состоялся. Лошади, если только они не опрокидывались, продолжали идти рысцой, переходящей в легкий галоп. Ни запаха крови, ни паники из-за ржания соседних лошадей.

Один мерин бежал с петлей кишки, намотанной на заднюю ногу, и с каждым шагом внутренности все больше вытягивались из его брюха. Бедняга умудрился сделать не меньше десяти шагов, прежде чем свалился.

– Назад! – крикнул Гаррик, он уже понимал, что сейчас произойдет. – Они должны отойти – или будут сейчас опрокинуты.

Валдрон открыл рот, чтобы передать приказ трубачу. Но застрельщики и сами осознали угрозу и поспешно отступали под защиту своего заслона.

Увы, слишком поздно! Для многих стрелков этот день стал последним! Польская кавалерия налетела, как горный поток в узкой теснине. Не обращая внимания на потери, оставшиеся всадники неслись, неустрашимые перед лицом боли и смерти. Они пронзали бегущих людей длинными пиками и молниеносным движением валили с ног, успевая еще на скаку освободить оружие для нового удара.

Смерть и последующее оживление не лишили йольских всадников боевых навыков. Лишь изредка случалось, что в результате промаха копье с искрами вонзалось в булыжник, порой выкидывая своего хозяина из седла.

Успевшие добежать стрелки ныряли под плетеные щиты фаланги и тяжелой пехоты, с поспешностью и отчаянием мыши-полевки, ищущей укрытие среди скал. По приказу Аттапера восемь рядов Кровавых Орлов сомкнули строй щит к щиту, прикрывая командную группу.

Гаррик увидел, как над его головой – совсем близко – нависает линия йольской конницы: так пенящаяся волна прибоя накатывает на берег. Затем обе армии схлестнулись: металл на металл, металл на камень и на ломающиеся кости. Шум стоял невероятный, еще хуже был расползающийся смрад.

– Конница обычно не атакует в лоб! – кричал Карус. – Но что взять с этих чудовищ! Они перестали быть лошадьми в тот момент, когда умерли. Сестра забери и сожри сердца всех колдунов!

Каждая из лошадей вместе со своими бронированным всадником весила, должно быть, тонну; и вся эта лавина на полном скаку ударила в королевскую армию. Люди кричали, древки копий ломались со страшным треском. Передний ряд фаланги буквально впечатало в щиты стоявших за ними воинов, в результате строй был напрочь сломан.

Спасало то, что фаланга имела шестнадцать рядов в глубину, и даже йольской коннице со всей ее мощью и неустрашимостью трудно было пробить многократное заграждение из смертоносных копий.

Атака захлебнулась и сломалась, как лопата, наскочившая на твердый валун. Задние ряды всадников, столь же безрассудные, как и передние, напирали, вливаясь в кучу павших – умерших по второму разу – своих сотоварищей. Они врывались с высоко поднятым оружием, некоторым даже удавалось верхом вскарабкаться на трупы уже павших воинов – чтобы в свою очередь встретить удар копьем в грудь и упасть замертво. Королевская армия яростно защищалась. Даже сломанные копья встречали врагов, как кольями, своими острыми ясеневыми древками.

Подгоняемые командирами – неслись ободряющие крики, проклятия – так же как и собственным порывом, фалангисты восстанавливали утраченные позиции. Тяжелые солдатские подошвы вонзались в гниющую, облезающую плоть оживленных противников, заставляя их терять конечности. Порой, нанося удар, солдатам случалось и поскользнуться, но они не падали, потому что стоявшие рядом товарищи подставляли плечо и поддерживали, пока те снова не восстанавливали равновесие. Вражеская конница продолжала наступать: все новые всадники присоединялись к своим товарищам, чтобы встретить повторную смерть.

– Они не более координированы, чем ржаное поле, – отметил король Карус. – А мы играем роль серпа на этом поле!

И впрямь, если йольские колдуны направляли свои войска в основном на площадь, то королевская армия растеклась широким фронтом по всему городу, вплоть до окраин. Опять же, они были всего-навсего колдунами – никак не воинами, хотя бы и плохими, неопытными. Посему они без всяких хитрых маневров бросали своих солдат прямо в центр, на пики фалангистов. Таким образом, почти весь натиск оказался подавлен.

«Почти», да не весь. Два десятка всадников в полном вооружении неслись в настоящий момент на ядро, в котором находился Гаррик. За всадниками следовали четыре лохматых мамонта.

Копейщики побросали свои легкие овальные щиты, чтобы освободить обе руки для боевых действий. У Кровавых Орлов же тяжелые щиты крепились ремнями на предплечьях, так что сейчас они вскинули их, защищая лица от копий атакующих. Это не мешало им своими – более короткими – пиками поражать в грудь и шею лошадей.

И все же некоторым конникам удалось, на почти издыхающих животных, прорваться сквозь передние ряды фаланги. Их ждала печальная участь. Отбросив копья, солдаты при помощи мечей подрезали поджилки, вспарывали брюха коням, а затем добивали, кроша в капусту, упавших всадников. Копейщики из задних рядов своими копьями отбрасывали назад прорывавшихся врагов, а тяжелая пехота тем временем замкнула круг на флангах, отрезав им путь к отступлению.

Гаррик наблюдал, как один из йольских воинов пытался таки размахнуться мечом, несмотря на копье, проткнувшее его латный воротник. Спустя мгновение он опрокинулся навзничь с грохотом, перекрывавшим общий шум.

К королевской линии приближалась четверка мамонтов: оживленные трупы находились настолько в плохом состоянии, что при движении с них падали клочья шкуры вместе с полусгнившим мясом. Животные-гиганты перемещались неторопливым шагом, но каждый такой шаг покрывал расстояние в человеческий рост.

Командир на фланге батальона прокричал приказ. Его подопечные с силой швыряли копья, не единожды проткнув многотонные туши монстров. Под ливнем из дротиков уже погибли погонщики на шеях мамонтов, а также почти все солдаты, расположившиеся на боевых платформах на спинах животных.

И тем не менее лохматые чудовища – умершие задолго до того, как получили первое ранение в этой схватке, – продолжали невозмутимо переть вперед: в брешь, пробитую кавалерийской атакой, прямо на защищенных легкими щитами солдат.

– Перерезать им поджилки! – крикнул Гаррик. Никто на Орнифоле не имел опыта борьбы с подобными существами. Но королю Карусу доводилось встречаться с ними в ходе подавления восстаний в разных концах своей державы. Именно его опыт использовал принц. – Обезножьте их!

На передней линии стоял Аттапер, командующий Кровавыми Орлами. Сам Гаррик вместе с лордом Валдроном и его командным штабом находился сзади. Он уже вытащил меч из ножен, но в его задачу входило командовать, а не…

– Кольва! – раздался отчаянный крик Лиэйн. – Назад!

Гаррик попытался оглянуться, но ему мешали нащечные пластины шлема. Чтобы хоть что-то увидеть, ему пришлось изогнуться и отклониться назад. Кольва гибкой тенью проскользнула мимо него.

Юноша успел ухватить ее левой рукой. Женщина обернулась и посмотрела на него с искаженным злобой лицом. Затем легко повела плечами и неожиданно легко высвободилась. Казалось, что она начисто лишена костей – как струя воды.

Издыхающий мамонт шагал сквозь строй солдат, давя их своими огромными ногами. Люди представляли для него не большее препятствие, чем сухие побеги ежевики. Одним взмахом изогнутых бивней он, как серпом, выкосил целый ряд фаланги, отметая несчастных людей, как мусор, в сторону. Мохнатый хобот яростно вздымался вверх, закручиваясь ко лбу.

Кольва замерла у него на пути, запрокинув лицо и широко раскинув руки. Между ней и приближающимся чудовищем ничего не было.

И тогда Гаррик шагнул вперед, отшвырнув женщину в сторону. Он не раздумывал о том, что делает. В таких ситуациях ведь как: если успеешь подумать, то уже не станешь действовать.

Мамонт был совсем рядом. Гигантские бивни вздымались по обеим сторонам от юноши. Юноша нанес разящий удар мечом снизу вверх. Острие клинка отсекло хобот и глубоко вонзилось в пористую надлобную кость. Из перерезанных кровеносных сосудов потоком хлынула ядовитая черная жидкость.

Мамон сделал еще шаг вперед, опрокидывая Гаррика. При этом юноша поскользнулся на руке валявшегося трупа. Он отчаялся высвободить застрявший меч и обеими руками ухватился за бивень чудовища.

Тот наклонил голову с явным намерением размозжить человека о землю. Единственным уцелевшим глазом (другая глазница была пустой) мамонт взирал на Гаррика – бесстрастно и безнадежно, как глядел бы каменный идол. Обрубок хобота дернулся; будь он целым, такое движение скинуло бы юношу на землю, прямо под ноги чудовищу. Сейчас же его только окатило фонтаном вонючей крови.

Огромный глаз сделался стеклянным. Мамонт медленно заваливался – снова и окончательно, вернувшись в мир мертвых. Гаррик оттолкнулся, чтобы уберечься от падающей туши. Он было решил уж, что навсегда лишился своего меча – потеря, которую нетрудно восполнить на поле боя, но тут монстр перекатился набок: рукоять по-прежнему торчала изо лба. Гаррик раскачал ее, точно ручку рычага, и без труда выдернул свой меч.

Сражение закончилось. Польские батальоны полегли до последнего человека. Если, вообще, дозволительно называть их людьми…

Лиэйн налетела на Кольву сзади, скрутив ей руки. Лицо девушки было непроницаемым, как камень, но глаза полыхали яростью.

– Прости, – произнесла Кольва срывающимся голосом, якобы в порыве отчаяния. – Это все силы, которые бьют здесь фонтаном! Они захватили меня!..

Гаррик, весь перепачканный в крови мертвого чудовища, стоял посреди трупов – трупов его солдат, так же как и пришельцев из далекого прошлого. Он посмотрел в глаза Кольвы и почувствовал приступ дурноты.

– Взять ее! – скомандовал он Кровавому Орлу, переводившему вопросительный взгляд с него на двух женщин. – Не Лиэйн, а вот эту…

Юноша отвернулся, превозмогая себя.

– Не вредите ей, просто держите в стороне, – добавил он, уже падая. Он чувствовал, что почти теряет сознание. Скорее всего, сказывалась недавняя схватка… Но, возможно, и то, что он увидел в глазах Кольвы.

Лиэйн прикоснулась к его плечу. Это привело Гаррика в чувство, помогло удержаться даже больше, чем поддерживающая в падении рука.

Трое колдунов поспешно спускались по лестнице, прислоненной к арке. Они выглядели живыми мертвецами. Колдовство истощало и вытягивало силы не меньше почтенного возраста.

– Схватите их! – крикнул принц, указывая на магов острием меча. – Убейте!

Он понимал: эти люди представляют опасность, покуда живы.

Пустое отчаяние, которое Гаррик узрел в единственном глазе мамонта и которое так поразило его, начисто исключало сострадание к колдунам, оживившим всех этих мертвецов. Весьма вероятно, что на их совести имелись и худшие злодеяния, но это было то, что юноша видел своими глазами.

Он двинулся вперед. Прямо перед ним простирались горы трупов – результат неудачной лобовой атаки. Пришлось обходить по флангу, где было свободнее.

Обогнув эти завалы, Гаррик перешел на бег, хотя мостовая изрядно пострадала в ходе сражения. Там и сям валялись вывороченные и перевернутые булыжники, приходилось внимательно смотреть под ноги. Но юноша бежал, не сбавляя скорости, как белка, лавирующая меж ветвей.

Прежде чем бежать, колдуны опрокинули свою жаровню, и сейчас с арки тянуло дымком. Как бы перекликаясь с ним, с крыши дворца восстал новый столб дыма, гораздо более густой и свитый из двух потоков: белого и черного.

Гаррик знал, что завтра он будет чувствовать себя развалиной после нынешних испытаний, но все это потом… А сейчас ему нужно как можно скорее добраться до дворца.

Офицеры пытались навести порядок в фаланге, который заметно пошатнулся в результате победы. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что поражение оказалось бы куда худшим испытанием. Так или иначе, рассчитывать на фалангистов не приходилось, пока они не разберутся со своими копьями.

Кровавые Орлы и тяжелая пехота находились почти в таком же плачевном состоянии. Услышав приказ принца, некоторые из солдат бросились вдогонку за убегавшими колдунами, но было ясно: они не успеют добраться до дворца вовремя.

Самыми активными оказались стрелки – те, что уцелели после йольской атаки. Проскользнув между своих тяжело вооруженных, а потому неповоротливых товарищей, они поспешили на помощь Гаррику. Причем если его самого уместно было сравнить с белкой, то эти напоминали рой кровожадных шершней, устремившихся в погоню за белкой.

Бежали они очень быстро. Трое передовых стрелков нагнали колдунов, когда Гаррик находился еще в двадцати ярдах. Они уже израсходовали все свои дротики, но оставались еще топорики, которые обычно крестьяне используют по хозяйству.