Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Повелитель Островов (№3) - Слуга Дракона

ModernLib.Net / Фэнтези / Дрейк Дэвид / Слуга Дракона - Чтение (стр. 1)
Автор: Дрейк Дэвид
Жанр: Фэнтези
Серия: Повелитель Островов

 

 


Дэвид Дрейк

Слуга дракона

БЛАГОДАРНОСТИ

Дэн Брин, мой первый читатель, называет себя переписчиком. Не стану спорить: он большой мастер исправлять грамматические ошибки. Однако куда больше я ценю его критические замечания. И хотя я не всегда согласен с ними (даже, как правило, не согласен), тем не менее Дэн заставляет меня задуматься: почему я сделал что-то именно так, а не иначе.

Если вы увидите фотографию автора на обложке книги, то, скорее всего, она сделана Джоном Кокером в 1986 году (я с тех пор поседел, но не сменил размер брюк). Джон не только превосходный фотограф, он – милейший человек, о встрече с которым можно только мечтать. Я очень ценю его разрешение использовать эту фотографию.

В процессе издания книги, как и в любой человеческой деятельности, случаются огрехи. Стефани Лэйн из Тора положила немало сил, чтобы их исправить. Поверьте, в издательском деле это ничуть не проще, чем где-либо еще, и мне страшно повезло, что я работаю именно с ней.

Моя борьба с компьютером заняла в среднем полгода. Особо примечательны те три месяца, которые совпали по времени с написанием этого романа. Большое спасибо Марку Л. Ван Нейму, Эллин Фогель, Рубену Фернандесу и Ричи Крилу, которые помогали мне в моих безнадежных экспериментах, оказавшихся тем не менее плодотворными.

Текст данного издания в мягком переплете оказался чище, чем в твердом, – отчасти благодаря стараниям Шэрон Пиготт и Рика Ла Бака. Шэрон довелось вычитывать гранки моей первой книги, так что подобная работа была для нее не в новинку. Мне пришлось нелегко во время написания этой книги (причины ясны из предыдущего абзаца). Неизменной поддержкой являлись мне друзья и особенно моя жена, Джо. Моя искренняя благодарность им всем.

АВТОРСКОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Религия (общая на Островах) основана на шумерском культе и ритуалах, но все, что касается собственно магии, происходит из Средиземноморья и имеет по большей части египетские корни. Тайные Слова, которые я называю «словами Силы», представляют язык демиургов. Это означает, что они должны иметь значение для существ, способных доводить человеческие желания до высших космических сил. Я скопировал их из настоящих магических манускриптов классического периода.

Лично я не верю, что тайные слова имеют власть над событиями, но миллионы умных, цивилизованных людей убеждены в этом. Посему я не произношу Тайные Слова вслух, когда пишу.

Вместо того чтобы придумывать литературные источники, в своем романе я использовал реально существующие. Цитаты взяты из поэм Горация и Овидия; мои переводы вполне сносны, хотя Гораций, естественно, выше любого перевода.

Вдобавок в романе встречаются ссылки на Гомера, Вергилия, Гесиода, Афинея и Платона – мне видится заманчивым обращаться к оригинальным источникам, ведь это лучший способ узнать не только как люди далеких времен думали, но и что заставляло их так думать. Поверьте, когда прозреваешь разницу между нами и далекими предками западной культуры, то становишься более терпимым к различным современным верованиям – именно так и случилось со мной. Думается, это весьма плодотворная позиция в нашем мире.

ПРОЛОГ

Глубины сотрясались, приводя в движение колокольню, которая стояла незыблемо вот уже тысячу лет. Неведомая сила коснулась затопленного острова, вспугнув стаю электрических угрей. Их глянцевые тела с огромными немигающими глазами извивались, излучая холодное свечение.

Над разрушенным городом разнесся колокольный звон – это зазвучал колокол, отлитый из бронзовых таранов с вражеских кораблей, добычи первого Йольского герцога. Звук разбудил кистеперую рыбину: оттолкнувшись от дна брюшным плавником, она судорожно заработала хвостом и уплыла прочь.

Аммониты же – Морские Владыки глубин, – напротив, медленно двигались на звук. Эти создания были снабжены щупальцами, подобно каракатицам, и великолепными раковинами, скрученными в бараний рог. Самые крупные экземпляры могли поспорить размером со средним кораблем.

Силы, поддерживавшие вселенную в равновесии на протяжении тысячелетия, сместились. Они нарушили покой города, веками стоявшего на морском дне, и над Йолем поплыл набатный звон.

Остров поднимался.

Щупальца Морских Владык змеями колыхались в такт заклинанию, которое привело в смятение подводные глубины. Наверное, в солнечных лучах это было бы незабываемое зрелище – гигантские раковины заиграли бы всеми цветами радуги. Но здесь единственным источником освещения являлось слабое мерцание, исходившее от стаи рыб-гадюк, улепетывавших во все стороны.

Мертвые лежали в тех же позах, что и тысячу лет назад, когда нагрянула смерть. Их покрывал ковер осыпавшейся черепицы и обломков камней, упавших во время землетрясения. Вслед за этим город опустился на дно: морские воды хлынули на улицы Йоля и навечно погребли вопли несчастных, их руки, простертые в поисках спасения. Спасения, которое им так и не довелось обрести.

Тела сохранились на удивление хорошо: темная, холодная пучина оказалась столь же негостеприимна к мельчайшим тлетворным частицам, как и к людям. Правда, некоторые трупы хранили следы укусов морских демонов – чудовищ, попавших в гибнущий город на гребне нахлынувших волн. Были и такие, которые угодили в жадные клювы Морских Владык, – от них мало что осталось. Но в основном трупы лежали нетронутыми, если не считать налипших на них неповоротливых морских крабов.

… Солнечные лучи проникли под воду и окрасили всплывавшие здания в нежнейшие оттенки голубого цвета. Предметы возвращали себе свои краски: вскоре даже черепица заалела на полуразрушенных крышах.

Морские Владыки медленно поднимались вместе с городом, как живые свидетели возрождения Йоля. Ленивое колыхание их щупальцев закручивало, искажало планы вселенной.

И вот шпиль колокольни – высочайшей точки герцогского дворца пропорол морскую гладь и вышел наружу. С него хлынули потоки воды, очищая потемневшие камни от ила и тины, накопившихся в глубочайшей впадине Внутреннего Моря.

Мгновением позже всплыли и аммониты, их раковины переливчато засветились в лучах восходящего солнца. Они медленно двинулись в разные стороны, дабы избежать ловушки неожиданно восставшей суши. В их S-образных зрачках отражалась странная группа волшебников, которая зависла в воздухе над поднимающимся островом.

Трое из них были облачены в черные балахоны с остроконечными капюшонами. Лица и руки вычернены смесью жира и сажи, лишь зубы белели, когда они нараспев произносили Слова Силы:

– Лемос агруле эурос…

Еще трое колдунов носили одеяния из выбеленной шерсти – белые в тени, они расцветали всеми оттенками розового и пурпурного цвета там, где их касалась утренняя заря. Лица, вымазанные известью, казались призрачными масками, на которых темнели колодцы черных глаз.

– Птолос ксенос гайеа… – звучали слова.

Земля гудела. Из окон и дверных проемов извергались потоки воды, они катились по широким улицам Йоля, спускавшимся к гавани, увлекали за собой трупы, несли и закручивали в пенных водоворотах. И над всем этим шумом и гамом плыли Слова Силы: каждое слово звучало отчетливо, даром что вылетало из человеческих глоток.

Седьмой – и главный – маг был двуцветным: черным слева, белым справа. Слово за словом он произносил заклинание, которое эхом повторяли его товарищи. Из жаровни у его ног подымались клубы белого и черного дыма: струи переплетались меж собой, но не смешивались, храня черно-белый узор.

– Ката фейнра тенай…

Напротив предводителя магов стояла мумифицированная фигура, тело покрывали почерневшие от времени повязки, лишь голова оставалась свободной. Засохшая смуглая кожа мумии хранила отпечаток мельчайших чешуек, тонкие, иссохшие губы заставляли вспомнить рептилию. Язык, сморщившийся до размеров раздвоенной нити, трепетал в воздухе, когда фигура произносила заклинание. Слова Силы шли из ее мертвой глотки.

Колокольня продолжала содрогаться, хотя голос колокола терялся в грозных звуках катаклизма. В воздухе кружили морские птицы, привлеченные издалека зрелищем подымавшейся из морских пучин земли.

– Ката, хэйро, иофиде…

За спиной магов повисла призрачная завеса – каменная филигрань, которая вибрировала в воздухе, расплывалась и вновь проявлялась в пределах видимости. Реальность завесы принадлежала другому времени и месту, но заклинание частично обнажило ее для магов.

Наконец почва Йоля коснулась ступней магов. Остров в последний раз содрогнулся и прекратил подъем. Волны, разбежавшиеся при его появлении, вернулись, чтобы с яростной силой хлестать берега Йоля.

В образовавшейся гавани плавали Владыки. Их щупальца извивались в жутком подобии танца.

Чайки и птицы-фрегаты с пронзительными криками ныряли и взмывали вверх. Еще бы им не радоваться! Подъем острова увлек за собой обитателей глубин, чьи тела не успели приспособиться к смене давления. Птицы растаскивали их разорванные туши в клювах.

Шестеро младших магов рухнули в изнеможении на влажный булыжник площади, задыхаясь от тяжести сотворенного заклятия. Их предводитель поднял руки и прокричал заключительную фразу:

– Тэето уорше ахелеул!

Моментальная тишина окутала мир, завораживая волны и даже крики чаек. Солнечный свет мерцал на доспехах солдат и украшениях женщин, одетых с иголочки и не знавших, что одеваются для смертного одра. Детская рука все еще сжимала погремушку из слоновой кости; она слишком ярко сияла на солнце.

Предводитель магов остался на ногах. Его сумасшедший смех разносился над мертвым городом.

Мумия также стояла, недвижная и безмолвная. Ее запавшие глаза были направлены на мага, а ящерообразные черты лица свела маска гнева.

Глава 1

Принц Гаррик Хафтский, будущий преемник Валенса Третьего, короля Островов, – а по сути уже правитель королевства – оглядел Совет. Перед ним за столом сидел весь цвет орнифольской знати, с ними – самые могущественные люди со всех Островов. Они ждали, когда он изволит озвучить свои желания, а в это время лорд Валдрон, командир Королевской армии, спорил с лордом Аттапером, командиром Кровавых Орлов – личной королевской стражи.

Гаррик же мечтал вернуться домой, на Хафт, в деревушку Барка, где он провел свои первые восемнадцать лет (если не считать раннего младенчества). Только теперь он начинал понимать, какой простой была его жизнь в те времена.

– Но ты не можешь туда вернуться, парень, – раздался в его голове голос – это нашептывал призрак короля Каруса, последнего повелителя Королевства Островов, которого вражеское заклинанье утопило за тысячу лет до того. – Даже если ты презреешь свой долг и покинешь Вэллис, Барка не сможет снова стать твоим домом.

– Могу ли я напомнить вам обоим, господа, что солдатам нужно платить жалованье? – подал голос лорд Тадай, сменивший на посту королевского казначея своего незадачливого предшественника, который служил при Валенсе. Тадай вытер круглое лицо платком, на котором был вышит герб дома бор-Титайнов.

Его заявление вызвано бурю эмоций. Все вскочили и загалдели. Канцлер Ройяс бор-Боллиман, который, пожалуй, мог в настоящий момент претендовать и на звание друга Гаррика, огрызнулся:

– Если уж затрагивать финансовую сторону, Тадай, то ваша неспособность заплатить бросает тень на честь королевства…

– Господа, – мягко вмешался Гаррик. Он знал, что никто не станет его слушать, но отец учил его быть вежливым.

Лиэйн бос-Бенлиман – темноволосая девушка одних лет с Гарриком – сидела рядом с ним, в полушаге позади, как бы подчеркивая, что не имеет права вмешиваться в дискуссию. Сейчас она исполняла роль простого секретаря принца. Встретившись с ним взглядом, она ответила деловой улыбкой.

Лиэйн – единственная из присутствующих здесь – не преследовала собственных целей, а хотела того же, что и Гаррик: мира и единства для Островного Королевства, которое тысячу лет назад было разрушено при помощи колдовства. Сейчас те же силы грозили и вовсе стереть Королевство с лица земли.

В глазах Гаррика Лиэйн была красивейшей женщиной Островов, и с этим мог бы согласиться и более беспристрастный судья.

– Денег хватает, просто вы не можете ими распорядиться так, как того требуют ваши обязанности! – выкрикнул Ройяс, нависая над столом.

Тадай побагровел так, что цвет лица сравнялся с его алым носовым платком, и прошипел в ответ канцлеру:

– Если вы, Ройяс, так твердо решили обеспечить всех своих родственников рабочими местами, я советую вам найти еще и деньги для них!

Указательный палец Гаррика коснулся стола, за которым проходило заседание. Богатая фактура и причудливый узор ореховой фанеры подчеркивались тщательной полировкой – до зеркального блеска. В Барке люди обрабатывали дерево с помощью тесла или грубого топора. Гаррик никогда не видел пилы или распиленной доски, пока судьба не увела его из дому. Такой стол, по его мнению, подходил для Небесной Госпожи и ее спутника, Пастыря, но никак не для смертных, вроде Гаррика ор-Рейзе.

– А кроме того… – начал было Ройяс.

И тут Гаррик с силой опустил кулак на стол. Последний был тяжел и достаточно велик, чтобы за ним могло усесться двенадцать человек, но все равно он подпрыгнул на каменном полу.

На мгновение все замолкли.

У Гаррика за весь день росинки маковой не было во рту. Помнится… ну да, на рассвете он съел апельсин и пшеничную лепешку, но это и все. Может быть, поэтому его и тошнило.

– Господа, – заявил он, – объявляется перерыв в заседании, поскольку очевидно я не в состоянии контролировать его.

Раздался гул возмущенных голосов:

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но…

– Я не имел в виду…

– Конечно, Гаррик, я…

– Нет, принц, правда…

– Молчать! – рявкнул Гаррик.

Ставни в зале собраний были устроены таким образом, чтобы пропускать внутрь летние бризы и при этом сохранять происходящее в секрете от глаз люда, бродящего по территории дворцового комплекса. Они грохнули об оконные переплеты. Лиэйн аж подскочила от неожиданности, хотя дежурная улыбка тут же вернулась на ее лицо.

– Господа, – вернулся Гаррик к своему мягкому тону, – мы продолжим обсуждение завтра в третьем часу пополудни. Я знаю, что некоторые из вас записали свои предложения. Оставьте записи у Лиэйн, и я успею их просмотреть.

Он посмотрел в сторону Ройяса и Тадая: оба так и застыли с открытыми ртами. Было ясно, что у них имеются возражения, но они видели выражение лица принца – жестокое и острое, как лезвие меча.

– Конечно, – пробормотал канцлер, вынимая из кошеля пергаментный свиток, перевязанный красной лентой. С подобострастным поклоном он вручил его Лиэйн.

Лорд Тадай держал в руках такой же документ, только лента была бледно-желтая, окрашенная намытой из ульев пыльцой.

– Здесь дополнения. Мой помощник в скором времени принесет его вам, леди Лиэйн, – сказал он, понизив голос.

Зал собраний располагался в отдельном строении – одном из множества, составлявших дворцовый комплекс Вэллиса.

Члены Совета по одному проследовали на выход, за дверью их ждали телохранители с дубинками из слоновой кости вместо мечей. Право ходить вооруженными внутри дворцового комплекса имели только Кровавые Орлы и те, кому король даровал особенные привилегии.

В комнате остались только Аттапер и Валдрон. Они оба одновременно шагнули к двери и остановились в нерешительности. Аттапер вымученно улыбнулся:

– Я верю, лорд Валдрон, что вы не способны нанести удар в спину. Даже мне.

И он проскользнул в дверь впереди своего более старшего по возрасту коллеги.

– Щенок! – проворчал Валдрон, посторонившись. Дверь за собой он оставил открытой: открывание и закрывание дверей было ниже достоинства человека его происхождения.

Слуга в ожидании распоряжений заглянул в зал заседаний. Но Лиэйн отрицательно покачала головой и закрыла дверь сама.

– Это было превосходно! – улыбнулся Гаррик. – Я чуть не рассмеялся, когда ты процитировала главу из Сороса, тот абзац про наихудшего паразита, каковым он считает своего друга. Сама Илна лучше бы не сказала!

Гаррик подумал о своих друзьях, о тех, с кем вместе вырос. Его сестра Шарина – высокая, светловолосая, она (как и сам Гаррик) одинаково способна и читать произведения классиков, и целый день работать на деревенском постоялом дворе, принадлежавшем их отцу. Кэшел ор-Кенсет, оставшийся сиротой после ранней смерти отца, почти такой же высокий, как Гаррик, и вдвое сильнее любого другого мужчины…

Его сестра-близнец Илна – темноволосая, красивая; ткачиха, чье мастерство было сродни колдовству. Она обладала таким же острым язычком, как костяное лезвие ее ножа (тот нож Илна использовала и на кухне, и в своей мастерской). Небось могла бы заткнуть за пояс самого Сороса, но…

– Илне бы понравилось, – грустно сказал Гаррик. – Я тоже веселился, пока наблюдал… хоть и не должен был бы. Сорос – дурак, но это еще не преступление. Наверное, я просто поддался усталости и раздражительности.

Гаррик откинулся в кресле, оперся на подлокотники из цельных кусков черного дерева.

«Интересно, что они сказали бы, – подумал он, – если бы я заменил здесь кресла на лавки?»

Король Карус рассмеялся невысказанной мысли, и Гаррик усмехнулся вместе с ним – настроение несколько улучшилось.

– Боюсь, что мы топчемся на месте, – произнес он, но тон его был уже бодрее, чем несколько мгновений назад.

Как важно для правителя иметь собеседника, знающего все твои мысли и готового посмеяться вместе с тобой. Или над тобой. Собственный опыт (равно как и воспоминания Каруса) подсказывали Гаррику, что королям обычно врут.

В этом отношении ему повезло больше, чем другим правителям: ни Лиэйн, ни его друзья детства не стали бы лгать ни самому Гаррику, ни кому бы то ни было. Но еще больше он благодарил судьбу за такого друга и советчика, как Карус.

– За последние несколько месяцев тебе удалось больше, чем любому другому королю Островов за все правление, – немного резко сказала Лиэйн. – Во всяком случае, тех, кто был после Старого королевства. У нас есть Королевская армия и – что еще важнее – королевская администрация. Она работает, Гаррик, а не просто соглашается с теми подачками, которые местные землевладельцы платят вместо налогов.

– Да, мы заложили административную систему, – согласился Гаррик, – но это лишь начало. Система действует только здесь, на Орнифоле. Правители же других островов придерживаются собственной политики. Единственная причина, по которой герцог Сандракканский и правитель Блэйза еще не объявили себя королями на своих островах, так это надежда подгрести под себя всю державу – при условии грамотной игры.

– А теперь, убедившись, что король Вэллиса – не слабак, которого можно запросто отпихнуть, – добавил Карус, – они наверняка вытащат на свет идею национальной независимости. И нам придется с этим считаться.

Гаррик погладил медальон короля Каруса, который носил на шнурке под туникой. Старший наставник, неизменно присутствовавший в сознании Гаррика, зачастую смешил его. Но вместе с тем помогал всегда быть настороже. Собственно, Карус являлся самим Гарриком, только постарше. Он носил одежду тех же цветов. И точно так же всегда держал правую руку на эфесе своего длинного, прямого меча.

– Вначале надо наладить все на Орнифоле, а потом мы сможем перейти к управлению другими Островами. В конце концов, это ведь не только вопрос взимания законных налогов и справедливого королевского суда. Речь идет о народе.

Гаррик рассмеялся.

– О да, весь народ, за исключением тех, кто извлекает выгоду из нынешнего хаоса, – заметил он. – А это значит, что большинство людей уже достаточно сильно.

– Но в конце концов… – вздохнула Лиэйн, слегка покраснев. Она так горела идеей объединения Островов, что зачастую, невзирая на свой острый ум, предпочитала не замечать существующих проблем. Обладая решительным характером, девушка терпеть не могла преград на пути к цели, в истинность которой верила всей душой.

– Люди редко задумываются о том, что свершится в конце концов, – тихо возразил Гаррик. – Их больше заботит сегодняшняя синица в руках.

С уст Лиэйн готово было сорваться возражение, но она заставила себя промолчать. Девушка тоже сегодня устала.

– Мы-то с тобой знаем об опасностях, – сказал Гаррик, легонько коснувшись руки Лиэйн. В прошлом ужасный демон на глазах у девушки выпотрошил ее отца. Сегодня силы злой магии вновь стремились к своему тысячелетнему пику. И никто лучше Лиэйн не понимал, что произойдет с Островами, если этим силам удастся поколебать и без того хрупкий мир, воцарившийся впервые после падения Старого королевства. – Но большинство людей не понимают этого. А ведь нам придется иметь дело именно с большинством.

Лиэйн порывисто сжала руку Гаррика.

– Есть такие, – добавила она, – которым даже знание не помешает и дальше грабить своих крестьян. Они не заинтересованы в строительстве честного и справедливого сообщества. Ну что ж, у тебя ведь есть Королевская армия.

– Точно, парень, – подтвердил король Карус. – Отличная армия, и она становится лучше с каждым днем. Не повторяй моих ошибок: даже добрый меч не заменит стола переговоров. Не забывай: при всей моей замечательной армии, нашелся маг, который отправил и ее, и меня на дно Внутреннего Моря.

Гаррик рассмеялся. Лиэйн улыбнулась, пряча удивление: слова великого предка слышал только Гаррик.

– Мне тут пришло на ум, что никакая армия не уменьшит опасности магии, – сконфуженно пояснил Гаррик. Увы, его замечание тянуло разве что на юмор висельника.

Вдоль боковых стен комнаты стояли покрытые кожей скамьи, где полагалось сидеть помощникам советников, буде они окажутся допущенными на заседания. Гаррик невольно подумал, что его постель на чердаке родительского дома уже, чем эти скамьи.

– Нет, мне просто необходимо немного вздремнуть, – сказал он. – Надеюсь, нет ничего настолько срочного, чтобы…

– Я распоряжусь, чтобы никто, кроме меня, не смел тебя беспокоить, – поспешила Лиэйн, одним грациозным движением поднимаясь и складывая свой переносной столик. – А я буду в здании по соседству – там тоже есть кушетка… Мне кажется, я усну стоя, если не успею лечь раньше.

– Когда-нибудь все непременно наладится, – пообещал Гаррик, придерживая дверь для Лиэйн. Слуга попытался забрать у нее столик, но девушка решительно отстранила его и направилась к соседнему зданию, на прощание улыбнувшись своему другу.

Гаррик сбросил алую официальную мантию и остался в тонкой шерстяной тунике: юноша по привычке предпочитал шерсть шелку. Усевшись на скамью, он сбросил дурацкие туфли из позолоченной кожи, которые приходилось носить вместе с тяжелой мантией.

– Для некоторых все уладится только после смерти, – не преминул ухмыльнуться его венценосный предок. – Хотя и не для всех нас.

И добавил, когда Гаррик уже погружался в темноту долгожданного сна:

– Да и скажи на милость, парень, что бы мы с тобой стали делать, если б вдруг – благодаря какому-нибудь чуду – наступил мир, а?


* * *

Кэшел ор-Кенсет учился танцевать на городской манер. Здешние танцы – не чета тому, что происходило на свадьбах и празднике урожая в их деревушке.

– О, лорд Кэшел, вы так искусны! – промолвила его партнерша, леди Берса бос-Балиан – женщина, которая с первого взгляда напомнила Кэшелу его сестру. Берса была темноволоса и изящна, как и Илна, но ей недоставало принципов Илны, ее надежности и остроумия.

В частности, Берсе не хватило ума верно оценить способности Кэшела. Пусть он не столь сообразителен, как его друзья Гаррик и Шарина, но и не настолько глуп, чтобы попасться на ее уловки. Берсе нравилось называть себя девочкой, но Кэшел догадывался, что ей по крайней мере тридцать и – судя по морщинкам в уголках глаз под слоем меловой пудры – это были нелегкие годы.

– Да нет, леди Берса, – смиренно ответил Кэшел. – Я ошибся. Повернул налево, когда требовалось повернуть направо.

Он обернулся и кивнул учительнице танцев, леди Куше – очень древней на вид старушке.

Леди Куша служила Почетной горничной еще жены первого короля Валенса, дедушки того, кто сейчас сидел на троне. Эта черноглазая женщина и одежды носила под стать – из жесткого черного льна, словно недавно овдовела. Правда, Шарина говорила, что на самом деле Куша никогда не была замужем.

– Простите меня, леди Куша, – тихо произнес юноша. – В следующий раз я постараюсь не сбиться.

– Уверена, что так и будет, мастер Кэшел, – ответила Куша. – У вас врожденное чувство танца; его необходимо лишь отшлифовать до совершенной формы.

В отличие от Берсы и очень многих людей в Вэллисе Куша никогда не пыталась льстить Кэшелу, называя его лордом. Отец Кэшела был сыном мельника, спившимся до смерти через несколько лет после того, как вернулся в деревушку Барка с детьми, но без жены, которая могла бы их вырастить.

Фальшивые почести раздражали Кэшела, хотя он уже бросил попытки отучить Берсу и ей подобных. На самом деле Кэшел вообще не задумывался бы над вопросом знатности происхождения – ему еще не встречался аристократ, который превосходил бы его в чем-то важном, с точки зрения Кэшела, – просто ему не нравилось владеть тем, что не принадлежало ему по праву. Особенно когда ему это навязывали.

Кроме Кэшела в зале с мраморным полом присутствовали еще трое мужчин. Двое являлись музыкантами, игравшими на флейте-сопрано и карманной скрипке – крошечном струнном инструменте, изогнутом, в отличие от выпуклой лютни, к которой привык Кэшел.

Третьим был лорд Эвлатун. Все учителя Кэшела, казалось, претендовали на благородство происхождения, хотя, кроме имени и манеры поведения, ничто об этом не говорило. Эвлатун вступал вместе с леди Кушей в фигурах, которые требовали четырех танцоров.

Эвлатун являлся партнером Берсы; было ли это партнерство таким же формальным, как брак, Кэшел не знал, да и не задумывался. Светловолосый, лысеющий мужчина предпочитал широко улыбаться в лицо Кэшелу. Но когда юноше удалось поймать его случайный взгляд… бр-р.

Если бы Эвлатун был змеей, то Кэшел нимало не сомневался бы, что это – одна из самых ядовитых змей. И не задумываясь сломал бы ему хребет хорошим ударом дубины.

Похоже, в Вэллисе много подобных людей. Наверное, слетались во дворец как мухи на компостную кучу.

– Вы самый элегантный мужчина, с которым я когда-либо танцевала, лорд Кэшел! – ворковала Берса. Она положила свою правую руку на его бицепс, скользнув пальцами по бахромчатому рукаву вышитой туники. Этот костюм юноше приходилось надевать для занятий танцами. И делал он это ради Шарины – чтобы не стеснять ее.

Кэшел слегка повел плечами, высвобождаясь из рук навязчивой партнерши. Эвлатун смотрел на них улыбаясь как человек, умирающий от столбняка.

– Хм, – сказал Кэшел. – Мы в Барке тоже танцуем, но используем совершенно другие движения.

Он знал, что ему не чужда своеобразная элегантность. Берса была не первой, кого это удивляло. Кэшел обладал большим ростом, поэтому привык двигаться осторожно: большие, сильные, но неосторожные мужчины все ломают. Он провел немало времени, двигаясь в отаре овец или за плугом, запряженным парой быков, и знал, что эти животные идут своей дорогой не менее уверенно, чем самые грациозные звери.

Люди, видя перед собой здоровенного детину, с трудом считающего по пальцам, автоматически считали его неуклюжим. Однако неуклюжим людям, вынужденным управляться с топорами и неподъемными тяжестями, как правило, не удается выжить, да еще сохранив все конечности. Кэшел же, едва подрос, был первым парнем на деревне, которого неизменно звали, если требовалось аккуратно свалить дерево или же сдвинуть тяжелый валун.

Если только возникала необходимость двигаться быстро, от медлительности юноши не оставалось и следа. Не раз случалось, что какой-нибудь перепившийся задира на Овечьей Ярмарке вызывал Кэшела подраться на дубинках или просто врукопашную. Те, кому повезло, уходили с обтянутой флажками площадки пошатываясь; а иных и вовсе уносили друзья.

Берса снова придвинулась ближе к Кэшелу; юноша обернулся к учительнице танцев, оставляя Берсу за спиной. Он мог поклясться, что слышал зубовный скрежет Эвлатуна.

– Я готов продолжать, леди Куша, – сказал он.

– Начнем с ригодона, – предложила Куша. Она легонько махнула веером в сторону музыкантов; складывающиеся черепаховые пластины издали приглушенный щелчок. – Сначала, пожалуйста.

Салон представлял собой просторную комнату, расположенную в центре здания для развлечений. С обеих сторон, в двухэтажных крыльях, располагались анфилады комнат для дам и кавалеров, где они могли бы оставить верхнюю одежду и слуг. Как и остальная часть разваливающегося дворца в предместьях Вэллиса, здание сильно обветшало за последние несколько лет, но ремонтные работы шли полным ходом. Обрушившуюся в восточном крыле штукатурку заменили, и пара рабочих обновляла позолоту на своде потолка в перерывах между уроками Кэшела.

В дверь постучали со стороны мужской анфилады. Куша повелительно повернулась и произнесла:

– Ступайте прочь! Зала занята!

Однако дверь открылась, пропустив мужчину в серо-голубых одеждах дворцового слуги. Золотая кисточка на его головном уборе служила символом его служебного положения. Кэшел признал в нем управляющего.

– Прочь, я сказала! – взвизгнула Куша. Ее тощее тело начало словно раздуваться, как у жабы, увидевшей змею. – Я – леди Куша бос-Кадриман, нахожусь здесь по особому приглашению леди Шарины и не позволю прерывать себя простому прислужнику!

Вообще-то Кэшел считал управляющего куда более значительной фигурой, чем учительница танцев, но тут имелись еще и дополнительные соображения.

– Все в порядке, – вмешался он. – Мастер Рейзе мой сосед.

При этих словах управляющий низко поклонился, сделав витиеватый жест правой рукой. Вполне в духе того, что здесь считалось хорошим тоном.

– Я самым искренним образом прошу у вас прощения, леди Куша, – произнес он, – но возникла причина, по которой мне необходимо переговорить с мастером Кэшелом, и как можно скорее.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41