Глава 10

Теплые солнечные лучи, проникавшие в открытую дверь замка, вернули Кэшела к жизни. Но не совсем… Юноша долго еще лежал, ощущая, как жизненные силы постепенно возвращаются в его тело. Наверное, так же себя чувствует обычная горошина, которую уверенная рука крестьянина вывернула из стручка и бросила в землю, чтобы она проросла на ярком солнышке.

Из окрестных лесов доносилась целая гамма привычных запахов: жизнь там била ключом. Но эти ароматы не проникали в дом Ландура. Окрестный луг и стоявший на нем замок хранили свою стерильную атмосферу. Они жили собственной жизнью, и нельзя сказать, чтобы Кэшел чувствовал себя здесь очень уютно. Во всяком случае, ему не хотелось бы задерживаться в замке надолго.

Улыбка – немного грустная – тронула губы юноши. Такое же чувство возникало у него подле сестры, когда она бывала в дурном настроении. Что, скажем прямо, случалось нередко.

Кэшел немного прошелся туда-сюда: тем неспешным шагом, которым обычно плелся вслед за отарой. Все тело болело. К тому же силой он сейчас вряд ли поспорил бы с новорожденным котенком. Да уж, в лучшие времена он двигался чуток побыстрее. Хотя, откровенно говоря, редко видел надобность в спешке.

Размышляя над всем этим, парень для пробы крутанул посохом перед собой, затем перехватил его на полпути. Посох двигался легко, как вода в мельничном колесе.

Он усмехнулся. Ничего, жить можно. Не такой уж он малахольный котенок!

Растения, в народе называемые «весенним яблоком», ковром устилали землю во дворе. Хотя сейчас, на исходе лета, листья уже начинали увядать, плоды зрели и наливались – там и сям мелькал оранжевый бочок.

Сегодня утром Кэшелу не было нужды торопиться. Ландур уж точно никуда не денется.

Каждый раз столкновение с колдовством – в той или иной форме – дорого обходилось Кэшелу. Вот и сейчас: юноша чувствовал себя так, будто накануне целый день толкал тяжеленную тачку. Возможно, конечно, на сей раз причина его слабости крылась в истории с Ландуром… ну ладно, будем называть вещи своими именами – в убийстве Ландура.

Но и Кольва приложила тут руку – это несомненно. Она при помощи своих мерзких серых щупальцев пыталась высосать из юноши жизненные соки, и похоже, недолгого сна и солнечного света недостаточно, чтоб полностью восстановить утраченное. Кэшел как сейчас помнит: стоит, помахивает своими чертовыми пиявками и плотоядно улыбается, будто ласка над разорванной глоткой цыпленка.

И вот теперь эта тварь гуляет себе по свету, потому что Кэшел освободил ее! Нет смысла закрывать глаза и притворяться, что ничего не произошло.

В верхушках деревьев зашелестело. Здесь, под холмом, ветер почти не чувствовался, но время от времени его порывы ворошили крупную листву огромного старого дуба. Тогда солнечные зайчики плясали по лицу юноши, по калине, разросшейся вдоль тропинки… и на сердце становилось легче.

Как же его угораздило размозжить голову именно тому парню, к которому Теноктрис послала за помощью? Ужасно жалко… Но, оглядываясь на минувшие события, Кэшел понимал: это неминуемо должно было случиться. Если б Ландур потрудился объяснить ситуацию, а не рявкать на него как на цепного пса… возможно, все сложилось бы по-другому.

Не исключено, правда, что у волшебника не оставалось времени растолковывать, как да почему… Но ведь он долгие годы вел себя подобным неприятным образом. Мог бы и сообразить, что с незнакомцами лучше вести себя повежливее.

Неподалеку от Кэшела раздалось хриплое карканье. Подняв глаза, он увидел старую ворону, сидящую на орешнике: казалось, она о чем-то предостерегает юношу. Под его взглядом ворона тяжело сорвалась с ветки и перелетела подальше, так, что крона дерева оказалась между ней и человеком на земле. Но не замолчала… Ее скрипучее «кар!» напомнило Кэшелу треск мачты, ломающейся во время шторма.

Юноша обогнул березовую рощицу и снова очутился перед массивными бронзовыми воротами в отвесном обрыве. Он замер на месте, инстинктивно выставив перед собой посох.

К своему удивлению, он обнаружил, что тело Ландура изменило местоположение. Куча мелких лесных животных оттащила его подальше от порога и теперь – Пастырь свидетель! – занималась тем, что копала канаву для погребения.

Еноты поспешно юркнули в заросли кустарника, который рос у подножия холма, – так, что Кэшел успел только заметить мельтешение полосатых хвостов. Парочка опоссумов поспешила в том же направлении; третий замешкался, подслеповато моргая на невесть откуда появившегося человека. Мгновение – и он тоже исчез.

Зато кроха белка решила, видимо, отстаивать свою территорию. Распушив хвост и низко наклонив голову, она шипела и тараторила какие-то угрозы на своем, на беличьем наречии. На земле перед ней валялось белое корневище, явно извлеченное из будущей могилы.

– Прочь! – крикнул Кэшел, замахнувшись на грызуна медным наконечником посоха. – Кыш отсюда!

Белка подскочила на месте, спружинив на задних лапках. Ей-богу, Кэшел не помнил, чтобы кто-то так злился на него. Время от времени такое случалось: живые существа пытались напасть на него, но причина крылась не в каких-то поступках парня, а в том беспорядке, что царил в их головах.

Ну ладно, ладно… На сей раз он виноват. Он убил Ландура.

Не сводя глаз с белки, Кэшел присел на корточки и нащупал камень в сырой глинистой почве. Белки – смышленые, хоть и маленькие, твари… и с зубами их шутки плохи. Если бы он попытался отпихнуть ее своим посохом, то она наверняка кинулась бы вверх по деревяшке к его горлу. А вкладывать силу в удар Кэшел не решался: ему не хотелось убивать существо из этого мира, которое, возможно, по-своему было право.

Хотя он по-прежнему не понимал, что он мог сделать, когда Ландур наседал на него со своим мечом?

Юноша осторожно поднял кулак с камнем.

– Пошла прочь отсюда! – шикнул он на грызуна. Последнее предупреждение… и весьма серьезное. С такого расстояния Кэшел вряд ли промахнется.

То ли белка вняла его словам, то ли у нее просто кончился запал – но она метнулась в сторону и в мгновение ока вскарабкалась на верхушку соседнего кизила. Какое-то время она раскачивалась на ветвях и поливала бранью подлого врага. Затем скрылась в листве, подобно остальным лесным жителям, занятым своими важными и шумными делами.

Кэшел поморщился. «Сделанного не воротишь», – подумал он. Он еще раз посмотрел на кучки земли, насыпанные животными. Затем, обойдя кругом, присел над трупом Ландура, чтобы хоть рассмотреть его как следует.

Вообще говоря, трудно выглядеть достойно с проломленным черепом. Но тем не менее юноша не мог не отметить волевой подбородок и сильные плечи покойника. И при этом такое нелепое одеяние! Беленая туника исключительно неудобна в повседневной носке: любая грязь бросается в глаза, как грозовое облако на чистом небе. А о толстом парчовом переднике с золотой вышивкой и говорить не стоит.

Кэшел по-прежнему не мог придумать, что же ему делать. Может, перенести Ландура поближе к дому и похоронить на склоне холма? Или же закончить могилу, которую начали рыть лесные звери? Кстати, лопата бы не помешала. В замке юноша не видел никаких инструментов, но не исключено, что за домом имеются надворные постройки. Надо бы посмотреть.

Занимая себя текущими проблемами, Кэшел старательно отодвигал глобальные вопросы, неминуемо возникавшие в его ситуации. Теперь, когда по его вине погиб единственный человек, на чью помощь он мог рассчитывать, юноша не представлял себе, как разыскать Шарину. И – если на то пошло – как вообще выбраться из этого времени и пространства?

Ну ладно… раз уж он собирается в дом за лопатой, почему бы не захватить с собой тело Ландура? Если потом он все же решит доделать эту могилу, то всегда можно принести его обратно.

Кэшел положил свой посох на землю и принялся просовывать его под труп. С момента смерти прошло уже достаточно времени, чтобы окоченение прошло и мышцы стали дряблыми, как мокрая шерсть. Сейчас юноша поднимет свой посох и…

– И что теперь? – раздался визгливый голосок. – Ты уже выпустил на свободу монстра и убил хранителя. Может, теперь ты планируешь сожрать его тело, чтоб достойно завершить начатое?

Кэшел резко отпрыгнул, развернувшись в воздухе и вскинув посох поперек груди.

Ему показалось, что кто-то подкрался к нему сзади. Но там никого не было.

– Ловко, – одобрил голосок. – Не собираешься ли показать номер с тарелкой на носу в следующем отделении?

Кэшел снова развернулся. Вгляделся в открытые ворота: не там ли прячется остряк-невидимка? Внутрь холма вел длинный коридор, но он был пуст, насколько позволял видеть проникавший солнечный свет. К тому же, если б человек разговаривал в туннеле, неминуемо возникло бы эхо. Голос же, который слышал Кэшел, скорее, верещал, как цикада.

Юноша обернулся в сторону леса.

– Кто это говорит? – крикнул он. Тело само заняло боевую стойку: ноги на ширине плеч, пальцы зарылись поглубже в землю, чтоб обеспечить устойчивость при работе с посохом.

– Ну, давай рассмотрим возможные варианты, – пропищал голосок. Он шел из-под ног Кэшела. – Что мы имеем? Прежде всего Ландур… но боюсь, у него будут большие сложности с устной речью. Трудно, знаешь ли, разговаривать, когда твоя верхняя челюсть раздроблена на двадцать кусочков. Не говоря уж о том, что мозги вытекли наружу.

Юноша опустился на колени, наклонившись к правой руке мага. Кусок грязи, который налепила Кольва поверх кольца, отвалился – очевидно, когда тело переворачивали.

– Далее… можно предположить, что ты разговариваешь сам с собой, – продолжал зловредный голос. – Лично меня бы это нисколько не удивило. Но сильно сомневаюсь, чтоб ты произнес нечто столь же умное. Ну и наконец…

Кэшел повернул к себе кольцо, чтобы рассмотреть камень. Он оказался просто огромным – величиной с утиное яйцо. К тому же не граненный, как обычно, а гладко отполированный. В глубине черно-лилового камня мерцала звезда: пять светящихся черточек, будто схематический человечек на детском рисунке – «палка, палка, огуречек…»

– … остаюсь я – Криас, демон кольца, – завершил свою тираду голос. Кэшел почувствовал, что кольцо вибрировало под его пальцем, как горлышко поющей птицы. – Ну, и каков правильный ответ? Давай договоримся, я тебе я даю три попытки…

Юноша снял кольцо с пальца мертвеца и повернул его так, чтобы свет падал прямо на оправу. Он определил камень как сапфир, но такой темный, что вряд ли его оценили бы карточные шулеры, которые как воронье налетают в Барку на Овечью Ярмарку. Им требовались яркие, блестящие драгоценности, способные приковать взгляд жертвы и отвлечь ее от их проделок.

Туманная звезда в глубине камня изменила свои очертания: теперь она напоминала человечка, который стоял подбоченясь.

– Ну так? – требовательно произнесло кольцо.

– Доброе утро, мастер Криас, – вежливо поздоровался Кэшел. – Я чужак в этих местах и очень надеюсь, что вы поможете мне своим советом.

Мастер Копрату, главный служащий Управления Флотом, стоял слева от Гаррика и вместе с другими сановниками наблюдал за маневрами военных кораблей, проводившимися на реке.

– Ваше Высочество, – обратился он, – поверьте, это ошибочное решение! И опасное для Королевства.

С другой стороны голос лорда Валдрона прорычал:

– Сестра забери всю эту затею с солдатами на веслах! Для защиты Королевства нам нужны настоящие солдаты, а не гребцы со своими деревяшками – и не шайка ремесленников и городских бездельников!

– Наверное, впервые в жизни эти двое пришли к согласию – расплылся в улыбке король Карус, – но не обольщайся: такая идиллия ненадолго.

– Да по-моему, они в неплохой форме, Копрату, – мягко возразил Гаррик, стараясь не слишком демонстрировать собственное удовлетворение. – Гребут достаточно ровно, а выносливость появится со временем.

Маневры проводились в естественной запруде ниже Вэллиса, которая регулярно образовывалась, когда избыточная масса ила закупоривала нормальный отток воды из Белтис во Внутреннее Море. Сегодня показывала себя первая эскадра Королевского флота – десять трирем, укомплектованных копейщиками из новой фаланги.

Озерцо получилось достаточно глубоким для проходки военных кораблей с полной загрузкой и достаточно широким, чтобы учения эскадры не создавали угрозы – вернее сказать, серьезной угрозы – для торговых судов. Но исходили из того, что подобная тренировка в ограниченном водоеме не столь опасна для новоявленных моряков, как в открытом море. Ведь эти люди раньше не форсировали большего водного пространства, чем лужа перед собственным домом.

– Но, Ваше Высочество, большинство этих парней даже не поднимались на палубу до того, как вы их ангажировали в качестве гребцов! – возмутился Копрату, будто читая мысли Гаррика. Факты те же, оценки разные.

Во времена восстания адмирала Ниткера Копрату исполнял обязанности интенданта при Военно-морском арсенале в Вэллисе, хотя носил гордое звание Главы Арсенала – привилегия аристократа. Большая часть бюрократического аппарата флота была упразднена, когда подразделения королевы захватили морскую базу на маленьком островке Эшкол неподалеку от устья Белтис. Гаррик назначил Копрату ответственным за снабжение своего флота. Почти все корабли уцелели в ходе мятежа, но вот кадры пришлось полностью реорганизовывать.

– Честно говоря, гораздо больше их прошлого меня волнуют нынешние достижения, – заметил Гаррик. – А они, на мой взгляд, совсем не плохи – после двухмесячных тренировок.

Лорд Зеттин, в прошлом Кровавый Орел, ныне, несмотря на яростные протесты со стороны Валдрона, возведенный в звание адмирала флота, должно быть, заметил Гаррика на наблюдательном пункте. Эскадра разбилась на две половины, которые остановились друг против друга. С флагмана раздался сложный сигнал: два долгих гудка трубы в сопровождении бряцания цимбал.

– Спаси нас Госпожа! – взвыл Копрату. – Этот титулованный идиот собирается потопить себя и все корабельное оснащение, за которое я отвечаю!

– Господин Копрату, следите за своим языком! – достаточно громко сделал ему замечание Гаррик. На самом деле он вовсе не являлся таким уж поборником вежливости. Просто знал: если сейчас он не одернет простолюдина, то это сделает лорд Валдрон – но уже кулаком… если не мечом. На Зеттина главнокомандующему наплевать, но вот к чести аристократов он относится очень трепетно.

Перестраивая армию, Гаррик взял за образец фаланги гребцов короля Каруса. Они формировались из бывших крестьян и горожан, способных подвести гребное судно к мятежному острову. Затем, предполагалось, они высаживаются на берег, вооруженные легкими щитами и двадцатифутовыми копьями. Такая фаланга могла каменной стеной противостоять кавалерии и прорвать строй вражеской пехоты, как шило сапожника протыкает кожаную подошву.

Но все это – при условии изрядной тренировки. В противном случае фаланга становилась опасно громоздкой, не способной отразить атаку с фланга – разве что удариться в паническое бегство. Это вовсе не означало отказа от самой идеи, просто возрастало значение усиленных тренировок.

И сейчас – с подачи адмирала Зеттина – происходило именно это. Гаррик нахмурился. Нет, Зеттин отнюдь не идиот, хотя со стороны могло так показаться. Сейчас он приказал своим кораблям провести сквозной прорыв.

Обе шеренги из пяти трирем попарно двинулись навстречу друг другу.

Если происходит лобовое столкновение – нос в нос, то оба корабля обречены на потопление. При сквозном же прорыве рулевой так направляет судно, чтобы оно прошло бок о бок с вражеским. В последний момент гребцы по команде втягивают свои весла внутрь корпуса и проезжают носом по весельному ряду противника, круша его. Сила удара заставляет вальки весел беспорядочно дергаться, ломая руки-ноги несчастных вражеских гребцов, пробивая груди и, таким образом, окончательно выводя из строя пораженный корабль. Вот такой вот маневр.

Выигрыш обеспечен… но только при условии, что ваши собственные гребцы успели вовремя убрать весла. Если же нет, помоги им Госпожа! – то их положение ничуть не лучше, чем у врагов.

В настоящий момент десять трирем шли навстречу друг другу, разгоняясь до таранной скорости. Предельная скорость используется только для маневрирования, поскольку слишком стремительный удар сокрушил бы всмятку не только корпус жертвы, но и самого атакующего. В данном же случае скорость сближения удваивалась за счет встречного движения с обеих сторон. Во всяком случае, расстояние между обеими шеренгами сокращалось угрожающе быстро.

Снова застрекотали цимбалы. Какое-то время – очень недолгое – Гаррик слышал только шипение воды, которую рассекали гибкие корпусы трирем. А затем…

Затрещало дерево, раздались крики. Два судна после удара изменили направления движения и плыли теперь в стороны под непонятным углом. Люди продолжали кричать.

Лорд Валдрон метался, проклиная все на свете. Мастер Копрату стонал о поломанных веслах – не менее полудюжины на одной из трирем! Остальные советники составляли безымянный хор: кто ахнул, кто гикнул – в зависимости от того, с каким чувством смотрел этот грандиозный спектакль.

Гаррик порадовался, что Лиэйн осталась во дворце присутствовать при передаче дел помощников лорда Тадая кабинету Птерлиона, нового казначея. Уж ей-то лучше других известно, какая мясорубка творится в трюме замешкавшегося корабля.

Карус, наблюдавший представление глазами Гаррика, вынес свой вердикт.

– Не так уж плохо, – раздался его одобрительный шепот в голове юноши. – Они умудрились разойтись.

Но там погибли люди, – едва слышно пробормотал Гаррик.

На что король пожал плечами и возразил:

– Что поделать, приходится выбирать: потерять нескольких в учении или же всю армию в первом же реальном бою. Поздравляю – ты обрел отличного командующего в лице Зеттина.

– Сомневаюсь, что вам удастся сделать моряков из этого сброда, – прорычал Валдрон. – А также готов поклясться своим честным именем, что и солдаты из них никудышные!

– Возражаю, милорд, – проговорил Аттапер, вежливо, но непреклонно. Его семья была не менее знатной, чем валдроновская… хотя по части богатства – тот мог купить его с потрохами. Оба аристократа старались прилюдно не давать волю чувствам, но ни за что на свете не собирались уступать друг другу. – Не могу сказать, каковы наши парни в индивидуальном бою… их ведь этому и не обучали, в конце концов. Но построй ребят плечом к плечу в каре – и они будут стоять прочнее Таможенной Башни.

– Если мы мечтаем, чтобы Орнифол объединил вокруг себя все Острова, – произнес Гаррик, – то мы должны убедить в этом остальных правителей. Если надо – то и силой.

– Мы же разбили герцога Сандракканского возле Каменной Стены и посадили на трон короля Валенса! – огрызнулся Валдрон. – Но тогда мы использовали настоящих солдат – землевладельцев, а не какую-то шушеру, не имеющую даже возможности оплатить собственные копья и щиты!

– О да! – с горечью подтвердил Гаррик. Его устами сейчас говорил король Карус, и все силы юноши уходили на то, чтоб удержать руку подальше от рукояти меча. – А вы помните, Валдрон, как королевские солдаты дружно валялись на палубе корабля, перевозившего их, и выблевывали собственные кишки? А теперь скажите мне: насколько близки вы были к тому, что Валенс лишится головы, а Королем Островов станет герцог Сандракканский? Не чересчур ли?

– Что?! – взревел Валдрон, сжимая кулаки. Кровавые Орлы, до того благоразумно державшиеся в сторонке и присматривавшие за публикой, придвинулись ближе. Лорд Аттапер начал поспешно расстегивать пряжку плаща, который намеревался намотать на левую руку в качестве щита.

Валдрон резко отвернулся и в сердцах двинул слугу, стоявшего наготове с подносом. На нем лежали накрытые кисеей марципаны – на тот случай, если кто-то из аристократов проголодается. Парень взвизгнул и отскочил назад, но поднос из рук не выпустил.

– Лорд Валдрон, – произнес Гаррик, стараясь унять гневную дрожь. Он злился на своего несносного предка и на себя самого за то, что дал ему волю. – Прошу простить мой тон. Я продолжаю настаивать на правильности своего плана – строить боевой порядок нашей армии на основе фаланг гребцов, но это ни в коей мере меня не извиняет. Поверьте, я не имел намерения оскорбить вас. Ведь это ваши войска сражались и выстояли у Каменной Стены.

– Прости, парень, – прошептал Карус. – Я тебя больше не подведу.

Валдрон кивнул не оборачиваясь – видать, гнев все еще кипел в его душе.

– Мальчишка! Ты еще не родился, когда мы сражались у Каменной Стены, – пророкотал он. Затем, взяв себя в руки, продолжал: – Я лично командовал нашим левым флангом, и вот, что я скажу вам, принц Гаррик…

Он наконец обернулся к собеседнику, растянув губы в принужденной улыбке.

– Упаси нас Госпожа! Я по-прежнему уверен, что вам лучше использовать йоменов, а не каких-то подонков… Но тем не менее я поклялся служить вам! Королевство не переживет еще одну такую битву, как при Каменной Стене. Что уж скрывать, оно и в той-то еле выжило… Тут вы правы.

Гаррик сделал два шага, отделявшие его от лорда Валдрона, и пожал ему руку. Ройяс и Аттапер посторонились с непроницаемыми лицами.

– Я планирую усилить пехоту на кораблях, чтобы защищать гребцов с флангов, – сообщил Гаррик все еще подрагивающим голосом. – Один набор весел и двойная команда копейщиков, которые гребут по очереди. А также третий ряд лавок для ваших йоменов из Северного Округа. Но на сегодняшний день копейщик стоит казне дешевле: одна серебряная «госпожа» в день против двух для тяжелого пехотинца.

Валдрон с пониманием кивнул, хотя брови еще продолжали хмуриться. Мужчины отступили в сторону – оба, очевидно, довольные, что размолвка разрешилась таким образом.