Повелитель Островов (№2) - Королева демонов

— Что ж, полагаю, ты прав. Хорошо бы, кто помог бы мне держаться на плаву. Ну, давай покончим с этим.

Халфемос и Церикс ударили по рукам. И заняли свои места возле круга силы. Халфемос присел на корточки. Свисавшая с потолка лампа освещала пергамент в руках Церикса.

— Сможешь прочесть? — спросил он. И постучал по листу соломинкой, которую использовал в качестве указки.

— Да, — отвечал Халфемос. Он протер атам, которым пользовался для личных заклинаний. Во время публичных выступлений он обычно использовал клык нарвала. — Ты хорошо учил меня, Церикс. Я не подведу тебя.

Калека засопел.

— В тебе-то я не сомневаюсь, — проговорил он. Потом дотронулся соломинкой до первого из символов, написанного современным шрифтом.

Юный маг постучал по начертанному на полу соответствующему слову.

— Фазусойел, Эйстохама, нучаэй… — его сильный голос эхом отдавался под сводами.

Слова на полу писали сажей, разведенной оливковым маслом. Всякий раз, когда атам касался пола, символы поворачивались, и перед Халфемосом возникало очередное слово. Церикс помогал ему, отыскивая слова на пергаменте.

— Апафес эйнат адонес… — произносил юноша. Его тело клонилось книзу, будто на плечи ему взвалили тяжелую ношу, но голос звучал все так же звонко. — Дечочита йатеноуйон.

То, что было кругом на полу, вдруг превратилось в отверстие с белыми краями, которые вращались в безумном вихре. В этом водовороте лишь слова Старой Вязи оставались неизменными, написанными черным по белому. Халфемос старался не пропустить ни одного.

— Чрара! Черубин! Заабанен!

Комната исчезла. Жаркий неистовый ветер налетел из ниоткуда, отверстие в полу превратилось в коридор.

Туннель между мирами искрился и пульсировал.

— Намадон! — закричал Халфемос что было сил.

Ветер превратился в ураган. Он выхватил пергамент из руки Церикса и изорвал на куски, которые исчезли в недрах туннеля.

А потом этот ураган бросил вслед за пергаментом и волшебников. Халфемос же продолжал читать заклинания.

Кэшел вглядывался в возникшую перед ними каменную глыбу, насколько ему позволял тусклый свет звезд. Она не казалась слишком уж большой. Просто очень крутой.

— Захаг, ты поднимешься наверх, а я передам тебе Арию, — велел он.

Над его ухом раздалось хихиканье. Этот кто-то оказался рядом с Кэшелом и его спутниками и шел бок о бок с ними на протяжении всего пути.

— Ну, я даже не знаю, — протянул примат, хотя голос звучал покорно. Он присел у ног Кэшела. — Смогу ли я идти впереди.

— Лезь давай! — рассердился Кэшел. — Или убирайся, Захаг. Да простит меня Пастырь, что я отказываюсь дальше помогать тебе!

Как ни странно, хихиканье тут же прекратилось.

— Да, господин, — послушно протянул примат. Он полез на скалу совершенно легко и непринужденно. Конечности так и мелькали. Ловко цепляясь не только руками, но и ногами, Захаг сейчас больше всего напоминал гигантского паука.

— Давай сюда женщину! — крикнул он и протянул руки.

— Я докажу, что достойна тебя, Кэшел, — тоненьким, испуганным голоском пропищала принцесса.

Вместо того, чтобы поднимать ее обеими руками, Кэшел оперся одной о скалу и велел:

— Прыгай на мое запястье, Ария. А потом хватай Захага за руку, идет?

— Как скажешь, Кэшел, — в отчаянии выдавила Ария, совершенно пав духом. Она ступила на его запястье и протянула руки как можно выше, пока примат не схватил их. Глаза ей пришлось закрыть.

Кэшел не винил девушку за испуг. Он высвободил обе руки и подсадил ее повыше. Она, казалось, ничего не весила. Яркие зяблики частенько садились молодому пастуху на плечо, когда он поворачивал быков на пастбище. Вот и принцесса казалась немногим тяжелее.

— Я вижу свет! — закричала Ария. — Прямо перед нами. Они идет из пещеры, но вход заслоняет большой камень!

Луна выглянула из-за туч, среди которых пряталась большую часть ночи. На Кэшела луна никогда не влияла. Вот животные точно становились более сильными и мощными во время полнолуния.

Склон весь состоял из высоких камней и ущелий, но всюду Кэшел мог пройти. Среди сосен внизу показались фигуры каких-то существ, кстати, двуногих. Кэшел не мог точно сказать, сколько их там.

Пожалуй, несколько десятков, но каждый куда выше самого Кэшела. Как и у Захага, их руки оказались длиннее ног, черепа же — вытянутыми и совершенно голыми, как яйцо.

— Хотите до нас добраться? — крикнул Кэшел. Прижимаясь спиной к скале, он схватил посох и нацелился. — Так идите сюда и попробуйте нас схватить!

Одна из фигур задвигалась при лунном свете, пройдя несколько шагов вниз. Он издал кудахчущий смешок. Остальные остались на месте.

— Кэшел! — позвала принцесса. — Пожалуйста, поднимайся! Прошу тебя!

Боже, да она не на шутку напугана, раз позвала его таким умоляющим тоном!

Кэшел повернулся. Он упер посох в скалу, чтобы не выскользнул, поставил на него ногу и подтянулся.

Захаг, держась одной рукой за выступ скалы, протянул другую Кэшелу и поддержал его за локоть. Пальцы железные, будто тиски. Кэшел взобрался на вершину и забрал посох.

Луна спряталась за тучи. Смех стал громче, но вдруг это — лишь плод воображения Кэшела?

— Скорее! — произнес Захаг и потянул Кэшела за руку. — Может, ты и сумеешь свернуть шею вожаку, вполне вероятно, но что нам делать с остальными?

Кэшел высвободил руку.

— Все верно. Нужно быть готовыми ко всему.

Он заметил, что примат впервые произнес «мы», имея в виду также и принцессу. Это отрадно.

Голубоватый свет, который Кэшел заметил прошлой ночью, исходил с этого, последнего склона, шагах в сорока от них. Сияние было настолько сильным, что, казалось, сам воздух вибрировал. Источник его скрывался в пещере за перевалом. Кэшел слышал слабое жужжание, словно там пряталась стая комаров. По коже у него побежали мурашки.

Он кинул взгляд через плечо. Яйцеголовых гигантов не увидел, но догадался, что они следуют по пятам. Интересно, что это за жуткий смех, издаваемый одним из них?

Захаг и Ария карабкались вперед. Кэшел прибавил шагу, старясь удерживать равновесие. Изрезанный ландшафт давал твердую почву под ногами.

Его спутники добрались до входа в пещеру. Ария плакала от страха. Она оперлась о булыжник у входа, пытаясь отодвинуть его.

— Я могу быть полезной! — повторяла она. — О, Мать-Богиня, я могу быть полезной!

Кэшел не смеялся. Он не мог даже вспомнить столь же нелепой ситуации: принцесса пытается сдвинуть камень, который, скорее всего, не по плечу и самому Кэшелу.

Но она старалась. Кэшел не знал, сумеет ли когда-либо испытывать к принцессе симпатию, но не уважать ее было невозможно.

— Захаг, поглядывай за обстановкой, — скомандовал он, трогая стык двух камней у входа в пещеру. — Дай мне знать, если нужно будет…

Он не смог закончить фразу. Ария еще сильнее встревожится. Дело в том, что дюжина великанов уже приближались и обступали пещеру.

Интересно, как они называются. Надо будет спросить у Теноктрис, когда увидит ее снова. Когда увидит…

Ему удалось справиться с камнем. Вот он нашел щель и вставил туда наконечник посоха. Еловый посох, конечно, не так крепок, как ореховый, но все же что-то должно получиться.

Кэшел установил посох перед пещерой. Вытянул руки, чтобы обхватить его с обеих сторон. Вряд ли удастся поднять такую тяжесть, используя этот рычаг, но вдруг удастся?

Кэшел начал тянуть. Вначале ничего не удавалось. Он отклонился назад. От напряжения зазвенело в ушах.

— Я достойна! — взвизгнула Ария. — Я достойна короля!

Она, наверное, тоже нажимала на посох. Кэшел не мог этого видеть, глаза заволокло кровавой пеленой.

Валун не шелохнулся. И не мог бы шелохнуться.

— Дузи, спаси нас! — закричал Кэшел. И голосе его утонул в громком треске: голубое пламя вырвалось наружу.

Используя копье для равновесия, Шарина смогла пройти по упавшему дереву и добраться до поджидавшего ее Ханно. Ветка под слоем мокрого и склизкого мха едва выдержала ее вес. Здоровяку же Ханно, казалось, все нипочем.

Дно оврага уходила на сорок футов вглубь. Шарине вовсе не улыбалось поскользнуться… Ханно успел вовремя подхватить ее там, где дерево кончалось.

— Унарк ставит там, внизу, капканы, — проговорил Ханно, спрыгивая на твердую землю. Он указал на дно оврага. — Носороги легко проходят этой тропой, но при этом часто попадают в ловушки, откуда их не сможет забрать только седовласый старец. Правда, Унарк не может похвастаться изобилием волос, так что седеть там почти нечему, — добавил он со смехом. — Да и вряд ли он сильно постарел со времени нашей последней встречи.

Шарина осторожно ступила на землю, спрыгивать не стала, ибо боялась, как бы ветка не переломилась. Это Ханно может себе позволить прыгать, ибо он великолепно владеет крадущейся походкой, равномерно распределяющей вес тела.

Жук с блестящей, словно бриллиантовой спинкой пролетел между ней и Ханно. Его крылышки трепетали, тело же было размером с кулак взрослого мужчины.

Почва под ногами пульсировала, но Шарина сумела отыскать твердую тропу. Вокруг в изобилии росли гигантские папоротники и могучие араукарии с коническими стволами и горизонтальными ветвями, перегибавшимися на конце.

— А что, животные, на которых ты охотишься, опасны? — спросила Шарина, скорее, из вежливости, чем ожидая ответа. Так всегда бывало в гостинице у ее отца. Если сумеешь расположить к себе постояльца, он охотнее заплатит по счету и возражать не станет. Но подобострастный тон тоже не годится.

Но некоторый интерес все же присутствовал. Волосатые люди опасны, но девушка была уверена — не только они представляют угрозу.

— Нет, не опасны, если только не вздумаешь становиться на пути у бегущего носорога, — заметил Ханно. Он нес с собой «легкую поклажу», как он выразился накануне: мешок весом фунтов в пятьдесят, в основном, там были зерно и сухофрукты. — Мозгов у них не больше, чем у курицы, но весят они не меньше тонны. Короче, это все равно, что встать под падающим деревом. Будь внимательна — и все обойдется.

— А как же хищники? — задала вопрос Шарина. Они двигались параллельно ручью с довольно вялым течением — вода была почти стоячей и размывала берега, образуя залежи сырой глины.

— Есть здесь ящеры, они передвигаются на двух ногах, — проговорил Ханно. — Каждый весит по полтонны, а в пасти — видимо-невидимо острых зубов, но они бегут всегда вперед. Нужно просто выставить копье вбок и пусть себе он бежит дальше. Впрочем, они встречаются нечасто.

— Буду иметь в виду, — девушка усмехнулась, представив себя, поджидающей в засаде монстра с полным ртом острых зубов. Ну да ведь после ухода из Барка Хамлет она и не то еще совершала!

— Здесь мы перейдем через лагуну, — объяснил Ханно. — Здесь брод. А потом…

Некое пресмыкающееся — детеныш крокодила, решила Шарина — сигануло из зарослей папоротника в воду при их приближении. Оно поплыло, поднимая волны мощным хвостом и раскидывая в стороны когтистые лапы.

— Как бы то ни было, логово Унарка вон там, наверху, — продолжал Ханно. — Оно в дупле дерева, там ты и спрячешься, пока я сам поищу лодку.

— Хорошо. Если ты…

Раздался рев. Малютка-крокодильчик исчез в водовороте. Некое чудовище с плоской головой и глазами на самой макушке повернулось и исчезло в мутной воде. Оно было просто гигантским. Кожа отсвечивала бурым, словно кожура гнилого банана.

Шарина разом остановилась.

— Что это было?

— О, они совершенно не опасны. Мы их не интересуем. Слишком велики. Это саламандры. Живут на дне пруда. И выбраться оттуда не могут. Они плохо двигаются.

Он указал копьем в сторону брода.

— Вон туда нам нужно идти.

Шарина старалась держаться к нему поближе. Наконец-то саламандра расправилась с добычей.

— Интересно, удастся ли мне добраться до Сиримата, когда доставлю тебя в Вэллис, — промолвил Ханно. Он шагнул на другую сторону лагуны. Тропы не было видно, но он явно знал, куда движется. — Если Мартышки ведут себя подобным…

Он пожал плечами и описал копьем полукруг, раздвигая для Шарины спутанные древесные корни.

— Не могу же я каждую ночь сражаться с Мартышками. Тогда придется поискать другое место для охот.

Шарина заморгала, потом хихикнула. Все, что волнует сейчас Ханно — где охотиться, а вовсе не выживет ли он. Чудеса, да и только.

— Я ничего не знаю о Сиримате, — заговорил она. Неделю назад ей и про Байт было ничего не известно. — Ригал — это такой поэт — утверждал, будто деревья там могут разговаривать, а люди не поклоняются Госпоже, но это ведь писалось две тысячи лет назад.

По обе стороны от тропы ее обступили острые древесные корни, напоминающие зубы хищников. Она осторожно огибала их. Интересно, как это охотник ухитряется так легко проскальзывать мимо?

— На Сиримате деревья, в сердцевине которых — драгоценности, — сообщил ей Ханно. — Так я слышал. Что ж, посмотрим, что будет в Вэллисе. Чему я смогу там научиться. Всегда есть кто-то, кто может быть тебе полезен, надо только не зевать и впитывать знания.

Они уже поднялись по склону. Почва стала ярко-красного цвета. Высоко в ветвях поблескивали прекрасные цветы, мелькало пестрое птичье оперение.

Ханно остановился и шагнул в сторону, чтобы Шрина могла к нему присоединиться. Он посмотрел в сторону поляны.

— Вон там и есть хижина Унарка, — сообщил он. — Готов поклясться, там мы его и обнаружим.

Дорогу перегородили упавшие стволы деревьев. Одно из них было баобабом огромной толщины.

Охотник взглянул на Шарину с хитрой усмешкой.

— Если бы он был под этими бревнами, мы бы по запаху догадались, там ли он. Запах мертвечины долго держится в этих краях.

— О, — только и могла выдавить Шарина.

Внизу рос невысокий кустарник, почва была, скорее, каменистой. Травы же практически не росло. Шарине показалось, будто она находится в огромной комнате.

— Здесь так мирно, — произнесла девушка.

Ханно кивнул.

— Унарк тоже так считает. Что же до меня, я люблю слушать шум воды, когда сплю.

Он усмехнулся.

— Полагаю, Унарку сейчас любое место кажется мирным.

Ханно поднял глаза. Небо было не очень хорошо видно за густой листвой.

— Убежище Унарка вон на том баобабе, — сказал он, указывая на дерево. — В стволе есть трещина, в которую ты свободно пройдешь, а внутри трещины — дупло. Я оставлю тебя там, а с тобой — и груз.

— А ты не пойдешь со мной? — удивилась Шарина, стараясь, чтобы ее вопрос не прозвучал слишком назойливо.

Охотник скинул мешок со спины и, держа его за лямки, зашагал через поляну.

— Пойду поищу лодку Унарка, — ответил он. — Дорогу я знаю, пробуду там до утра.

Он подошел к баобабу и шагнул в сторону. Шарина увидела огромное дупло.

— Ну как ты, справишься? — спросил охотник.

— Да, конечно, — поспешно отвечала девушка.

25-й день месяца Цапли (позднее)

— Гаррик? — позвал Ройяс, и в голосе его звучало явное беспокойство.

Гаррик глянул через плечо. Толпа уже, казалось, отступила на добрых полмили, хотя Гаррик знал: сделай он пару шагов — и очутится в саду. Воздух был тихим, теплым, пахло перезрелыми фруктами.

— Я пошлю с вами людей, — крикнул вельможа, делая усилие, чтобы быть услышанным. — Могу сам повести их, если хотите!

Теноктрис покачала головой.

— Я не смогу защитить их всех, — предостерегла она. — Сил моих хватит едва лишь на нас троих. И я бы очень хотела надеяться…

И они втроем усмехнулись, переглянувшись. Они понимали, что имеет в виду Теноктрис, а Лиэйн закончила мысль:

— …надеяться, что троих будет не слишком много. В любом случае, мы друзья и можем поддержать друг друга.

— Буду помнить об этом, когда каменный тигр захочет проглотить меня, — пошутил Гаррик. Он сложил левую ладонь в виде чашечки, правую же положил на рукоять меча, словно принося присягу. — Ждите нас, как договорились. Никто не сможет войти, пока мы не сделаем путь безопасным!

Они пошли вперед, плечом к плечу. Их вел за собой голубой огонь. Этот огонек ловко и осторожно пролетал между чашечками хищных цветов в форме драконьих голов. Из пастей вслед огню вылетало зеленое пламя.

— Нам сюда? — спрашивал Гаррик. Он почувствовал, как задвигался шлем на голове, ибо он сильно нахмурился. Он бы обходил растения подальше, будь его воля.

— Да, — сухо отвечала Теноктрис. — Уверена, Илне удалось бы легче разобраться с этими мороками, чем мне, с моей магией, но, полагаю, мои способности просто ограничены.

Гаррик шагал вперед, с трудом подавляя в себе желание рубануть по зеленым хищным язычкам, жадно тянувшимся за ними. Его воспитывали не причинять зла тем, кто не причиняет зла ему самому. Сохранять жизнь. Так стоит ли позволять своему страху — и перед кем? Перед растениями? — заставлять совершать необдуманные поступки. Нельзя этого допустить.

Дворец королевы уже не был виден. Он обернулся посмотреть на зрителей, наблюдавших, как он знал, за сценой, но они тоже скрылись из виду. Кусты тянули к ним искривленные ветви. Странно, вроде бы, вначале их не было видно.

— Теперь повернем налево, — убежденно произнесла Теноктрис. Гаррик заметил в ее правой руке стило.

— Извини, я больше не стану отвлекаться, — отозвался Гаррик.

Огонек обогнул клумбу с роскошными пурпурными нарциссами, росшими вокруг небольшой магнолии и камня. Дерево цвело, и аромат кружил голову, напомнив Гаррику о танцовщицах, чьи нагие тела украшали бронзовые ожерелья, а больше — ничего.

Он послушно последовал за старой волшебницей, убегая от преследовавшего тяжелого аромата. Растения под ногами вдруг начали превращаться в причудливых животных, наподобие жаб, на четырех ногах. Они таращили глаза на непрошеных гостей.

У Лиэйн с собой было ведро с водой. Ее взгляд заметался, но лицо по-прежнему хранило аристократическое спокойствие.

— Притворяться, что не боишься — отличный способ продержаться, сынок, — заметил в сознании Гаррика король Карус. Его образ и здесь не покидал юношу. — Но если она и вправду такая храбрая, значит, даст фору любому мужчине.

Гаррик улыбнулся. Да уж, в чем-чем, а в храбрости Лиэйн не откажешь. А если и будет бояться — это ее не остановит.

Впрочем, как и его.

Ведущий их свет просочился между головами трехглавого великана. Статуя зашевелилась на постаменте, издавая угрожающие звуки.

— Погодите-ка, — велела Теноктрис. Она присела и выдернула стебель папоротника, хищно вылезший между двух камней в форме черепа.

Глаза великана — по одному на каждой из голов — уставились на людей. Он начал спускаться, поднимая обоюдоострый меч в одной руке и топор — в другой.

— Теста , — сказала Теноктрис. — Эйбрадибас .

Она стукнула по стеблю своим бронзовым стилом. Стебель переломился.

Ноги монстра с грохотом подломились. Статуя рухнула на землю, разлетевшись на множество осколков, которые тут же обратились в пыль.

Старая леди стерла с бронзового орудия сок папоротника: на лице ее играла торжествующая улыбка. Лиэйн помогла ей подняться на ноги.

— Совсем простой эффект, — заметила Теноктрис. — У королевы все так действует. Но удивительно, сколь сильна ее магия, способная удерживать все это воедино!

Под ногами Гаррика хрустели обломки рассыпавшейся статуи. Одна из голов осталась целой. Он видел глаз, следивший за ним, рот скривился в жуткой гримасе.

Огонек повернул направо от довольно ровной, выложенной камешками тропы и теперь следовал вдоль извилистой, заваленной осколками. На сей раз Гаррик ничему не удивился, только желудок болезненно сжался. Он хорошо помнил, что произошло с Готелмом…

Гаррик перешел через ручей. Вода просочилась через башмаки, в них сейчас же захлюпало — но ужасов, которых он ожидал, не воспоследовало.

Огонек обогнул пару вишневых деревьев, каждое — не более двадцати футов высотой. Их цветы были багряными, как кровь.

Ветви тянулись к людям, впрочем, бессильно. Гаррик прямо-таки кожей ощущал их сухую, бескровную ненависть.

— Ах, — прошептала Лиэйн.

Гаррик следил за огоньком. Он поднял глаза туда, куда указывала Лиэйн. На холме перед ними замаячил дворец королевы. За окнами зловеще алело пламя.

— Вот мы и пришли, — проговорил юноша. Он с трудом удержался, чтобы не броситься вперед. Король Карус в глубине его сознания опасался различных ловушек: спрятанных в траве острых кольев, стальных капканов и силков, какие обычно ставят при приближении неприятеля.

Но королева мыслила иначе, чем военные генералы. Ее ловушки были не материальной природы. А проводник, наверняка, им поможет…

И тут огонек погас. Исчез, сгорел бесследно. Теноктрис прошептала что-то, наверное, заклинание.

— Дверь открывается, — произнесла Лиэйн. В ее голосе звучало тщательно сдерживаемое напряжение.

Высокие дверные створки со скрипом отворились: стальные петли жалобно завизжали, словно души грешников в аду. Гаррик ожидал увидеть вспышку того самого пламени, что плескалось за окнами, но дверной проем встретил их лишь темнотой.

— Мы пробились сквозь мороки королевы, вот она и прислала настоящего хранителя ворот, — объяснила Теноктрис. Она уселась на бледную траву. — Это уже не морок.

— Не думаю, — тихо проговорил Гаррик. Он теперь выступал в двух ипостасях — крестьянин и древний король. Теперь в минуту кризиса король Карус не замещал Гаррика в его теле, напротив, его рефлексы и познания добавлялись к Гарриковым. И это было куда мощнее, чем до того.

Гаррик снял алый бархатный плащ и обмотал вокруг запястья. Одежда дает мало защиты, но иногда и ее достаточно, дабы спастись от гибели.

Губы Теноктрис непрерывно шевелились. Лиэйн стояла рядом с ней, держа в одной руке ведро с водой, в другой — кинжал.

Стражу ворот королевы пришлось согнуться при выходе наружу. Сложением он походил на человека, но рост его был исполинский, а с огромного лица смотрел один-единственный глаз.

Циклоп был облачен доспехи и поножи из черного металла, украшенные награвированными картинами: демоны истязают человечков. Щит на его левой руке венчала голова дракона со сверкающими глазами. Шлем с гребнем делал рост чудовища почти тридцатифутовым.

Гаррик истерически захихикал. Он и прежде видел циклопов: одного из них создал для своей защиты маг в дремлющем мире.

Тот маг умер, королева тоже должна умереть.

Циклоп подошел к нему поближе, перешагивая через ручей. Ноги его были много толще человеческих, они, скорее, напоминали колонны, отчего тело его казалось пирамидальным, расширяясь в плечах и грудной клетке. На плече он держал металлическое копье, готовясь метнуть его и пришпилить жертву к земле. На поясе висели ножны — наверное, в человеческий рост.

— Хафт и Острова! — закричал Гаррик, бросаясь бежать. Этот древний клич вызвал у великана приступ гомерического хохота, едва не оглушившего юношу.

— Хафт и Острова!

Гаррик снова развернул плащ, чтобы удобнее было его использовать. Вряд ли существует оружие, могущее противостоять копью циклопа, но мозг подобной твари, скорее всего, не превышает по размеру грецкий орех. Это ведь животное, а не воин.

Гаррик перебросил плащ в левую сторону. Тело же быстро сдвинулось вправо. Железное копье, сверкнув, словно молния, пригвоздило бархат к земле. Гаррик же, рубя направо и налево, проскочил между массивных ног великана.

Он одним ударом задел кость на ноге циклопа, другим перерубил его сухожилие. Гигантская нога судорожно дернулась, и Гаррик получил пинок под ребра. Он пролетел футов двадцать вперед, потерял шлем, половина заклепок на кирасе разлетелись.

Такая мощная туша не должна была действовать так проворно…

Гаррик вскочил на ноги. Клинок был испачкан кровью, и кровь же текла по ноге чудовища. Меч повредил артерию, но ахиллесово сухожилие не пострадало, как ни надеялся на это Гаррик.

Со временем он истечет кровью, но разве у них есть время на ожидание?

Циклоп, меж тем, тупо втаптывал плащ в землю с остервенением иной матери, затаптывающей гадюку, которая угрожала ее малышу. Гаррик дважды глубоко вздохнул, радуясь, что кираса расстегнулась, и сожалея, что нельзя ее вообще сбросить. Он шагнул к чудовищу. Тот развернулся лицом к юноше.

Гаррик подождал. Циклоп подобрался и прыгнул на него. Юноша просто отошел в сторону и рубанул врага по руке, отсекая палец латной рукавицы и с ним указательный палец монстра. Металл рукавицы более мягкий, поэтому твердая сталь клинка без труда справилась с ним.

Циклоп дико захохотал, отчего у Гаррика разом скрутило живот. Тварь надвигалась на него, выставив щит и высоко подняв меч.

Гаррик быстро отступал. Но враг двигался быстрее, ибо шаги его были просто огромными.

— Гаррик! — крикнула Лиэйн. — Твой меч!

Гаррик отпрыгнул назад и зацепил для упора меч за край своего шлема, а потом всем телом вонзил орудие в ногу циклопа.

Тварь отпрянула, словно ужаленная. Но меч остался в ране. Гаррик рванулся вперед, добавляя нажим, так что клинок буквально изогнулся, утопая в лодыжке циклоп.

Великан взревел. Он швырнул наземь щит, накрыв им Гаррика, который не успел увернуться. Гаррик рывком выдернул меч, очищая его от кусков плоти и хрящей, как, бывало, на кухне в гостинице своего отца.

Теперь он находился между ног чудовища. Оно подняло правую ногу, пытаясь придавить его к земле. Гаррик снова нанес удар в левую ногу, отскакивая назад.

Нога циклопа тяжело опустилась вниз. Меч Гаррика отлетел сторону. Циклоп прошел мимо, передвигаясь с усилием. Гаррик тяжело дышал, легкие его горели после удара. Меча в руках больше не было, он рванул застежки кирасы, стремясь скинуть ее.

Правая сторона груди онемела после удара.

Гаррик попятился. Он не мог повернуться и бежать, потому не видел действий циклопа. Но даже если бы видел, юноша сомневался, сумеет ли вовремя увернуться от гигантского копья.

Он пытался взобраться на холмик. Добежит до дворца, а там циклоп прихлопнет его, словно комара, о каменную стену.

Гаррик пытался сосредоточиться, чтобы определить реакцию чудовища, поэтому не видел, чем занята Лиэйн. А она ухватилась за торчавший из раны на ноге циклопа меч. Потом, держа оружие обеими руками, она потянула что было сил. Лезвие прорезало мышцы, словно нож повара — кочан капусты.

Чудовище взревело, повернулось, взмахнуло копьем. Лиэйн проворно отскочила, не отпуская, однако, меча. Кровь хлестала из раны водопадом.

— Эй, ты! — Гаррик пробежал под самым носом у циклопа, размахивая руками, чтобы отвлечь от девушки. Вряд ли тот мог его услышать, ибо все заглушал его собственный вой. Юноша помахал перед ним красным плащом. — Смотри сюда!

Циклоп рванулся вперед. Его левая нога подвернулась, так как сухожилия надорвались и не могли выдержать веса тела. Падая, он едва не сшиб Лиэйн. Гаррик с облегчением перевел дух, наблюдая, как девушка что есть сил улепетывает прочь. Меч она держала в руках. И тут она довольно ловко пригвоздила мечом руку чудовища, между сочленений латной рукавицы, вогнав его через тело циклопа достаточно глубоко в землю.

Теперь уже циклоп орал и ревел, словно гром в небе. Кровь била фонтаном, заливая землю вокруг. Теноктрис читала заклинания.

Лиэйн вскарабкалась на холм, удерживая меч в двух руках. Бледное лицо девушки было забрызгано кровью.

Гаррик повернулся. Двери дворца стояли открытыми. Ослепительно-голубой огонь сверкал между листьями деревьев, а вокруг бушевало оранжевое пламя.

— Ворота! — еле выдавила Лиэйн, передавая Гаррику меч. — Теноктрис говорит, нужно пронести железо через ворота!

Гаррик шагнул сквозь завесу пламени. Базальтовый порог раскалился, ступать было горячо даже в башмаках на толстой подошве. Меч он держал так, словно целил его в глаз неведомому противнику.

По коже побежали мурашки, больше он ничего не почувствовал. Место, где горел огонь, оказалось широким светлым холлом, пустым, если не считать доспехов, рассчитанных явно не на людей.

Гаррик кинул взгляд на циклопа. От него остался один скелет, лежащий в огромной луже светящейся жидкости, а толпа горожан Вэллиса уже с радостными криками требовала крови королевы.

Гаррик хотел убедиться, что Теноктрис в безопасности, но вначале нужно было отдышаться. Перед глазами все мелькало.

Какой-то человек схватил юношу за руку и с энтузиазмом похлопал по плечу.

— Король Карус! Да здравствует Карус!

Женщина, годившаяся Гаррику в матери, обняла его и поцеловала в губы. Одежды ее были из дорогого шелка, а духи пахли гелиотропом.

— Пожалуйста! — взмолился юноша. Толпа начала просачиваться во дворец, окружая его. Он пытался улизнуть. Лиэйн притиснули к нему.

Двое телохранителей Ройяса с трудом прокладывали путь сквозь толпу. Сам вельможа вместе с Теноктрис присоединились к ним под защитой еще четверых. Вооруженные стражи отгоняли людей от Гаррика и Лиэйн.

— Остальные члены нашей группы будут с нами в скором времени, — сказал Ройяс. Он криво усмехнулся. — Подойдут ко дворцу, как я и велел им. Им это не очень понравилось, но выбирать ведь не приходится.

Во дворце раздались крики. Гаррик быстро охватил взглядом внутренние покои. Дворец был выстроен галереей вокруг двора. Королю Карусу такой стиль показался знакомым, но ни в наши дни, ни во времена Старого Королевства его не применяли.

Лиэйн держала Теноктрис за руки и что-то ей говорила, приблизив лицо к лицу старой женщины. Теноктрис выглядела усталой, но тепло улыбнулась, встретившись взглядами с Гарриком.

Ройяс это подметил. Лицо его напряглось, и он продолжил:

— Я должен был первым поздравить вас, мастер Гаррик. Никто из тех, кто наблюдал за вашей битвой — а это ни много, ни мало, почти все население Вэллиса — не сомневался, что к нам вернулся герой прежних времен.

— Герои прежних времен потерпели поражение, — возразил Гаррик, еле шевеля губами. — Нам с вами должно повезти больше. И повезет.

Из окна дворца потянуло дымом. Настоящим дымом: горела древесина и ткань, очевидно, какой-то идиот поджег мебель.

— Вы можете это остановить? — спросил Гаррик у Ройяса. — У вас хватит для этого людей?