ГЛАВА ВТОРАЯ

Разорвав отношения со своим состоятельным любовником, Рози Хейвуд решила показать ему и всему миру, что ей на это совершенно наплевать. В понедельник утром она уговорила Лейлу составить ей компанию в Брайтон, где мисс Агата Хейвуд, удочерившая Рози, держала пансион для актеров.

После тумана предыдущих недель ноябрь преподнес сюрприз в виде солнечного дня и голубого неба. Осеннее солнце придавало свежесть и яркость всему вокруг. От чистого морозного воздуха порозовели лица прохожих; казалось, все население Брайтона вышло из своих домов на прогулку.

Лейла и Рози были одеты в пальто, отороченные вокруг шеи и на запястьях мехом, и шляпы, тоже с мехом, соблазнительно сдвинутые на бок и удерживаемые длинной булавкой с перламутровой головкой.

— Они нам могут очень пригодиться, — сказала Рози, перекалывая шляпу перед тем, как поезд подъехал к станции. — Если нам начнет докучать одно из созданий, называемых джентльменами, хороший укол булавкой будет очень кстати.

Лейла захихикала.

— Вот где мне пригодится опыт общения с шустрым Десмондом Хилдретом. Помня все его щипки, я точно знаю, куда нужно колоть.

На красивом лице Рози изобразилось притворное изумление.

— Мисс Дункан, девушки из Линдлей не только никогда не должны говорить о таких вещах, они даже не должны знать о существовании мест, в которые можно колоть.

Они прыснули со смеху.

У них весь день было отличное настроение. Сначала они позавтракали у тети Агаты, потом погуляли вокруг Ройял-павильон. Сад поражал прощальным великолепием осени: красные, золотистые, коричневые деревья выглядели еще привлекательнее на фоне ясного неба. Девушки ворошили ногами сухие листья, покрывавшие все тропинки.

Вскоре они услышали вдалеке звуки оркестра и заметили, что все потянулись в ту сторону. Рози повернула к Лейле свое лицо, раскрасневшееся на свежем воздухе.

— Наверное, полк возвращается с парада! По окончании оркестр дает концерт. Пойдем вместе со всеми.

Они последовали за толпой, и скоро показались стены казармы. Оркестр приближался, звук становился громче, в толпе росло возбуждение. Все ждали колонну. Девушки-хористки могли по достоинству оценить это профессионально поставленное шоу. Наконец первые ряды показались в конце улицы. Медные инструменты сверкали на солнце. Красная с голубым униформа пестрела на фоне серых зданий, золотые эполеты поражали воображение. Начищенные черные ботинки ударяли по дороге. Громко трубили трубы, тубы выводили свое ум-па-па, полковые барабанщики, прежде чем дать дробь, щегольски описывали палочками в воздухе круг.

Рози толкнула Лейлу локтем.

— Клянусь, даже Лестер Гилберт такого бы не придумал.

Но мысли Лейлы были далеко. Военная форма, музыка, звук солдатских шагов напомнили ей, что ее муж — в Индии и думает, что она все еще горничная в доме Кливдонов. Холод дня внезапно проник ей в сердце, она перестала замечать красоту осени. Свадебное кольцо, которое когда-то висело на нитке у нее на шее, уже год как лежало на самом дне коробочки с побрякушками. Во всей Англии только молоденькая Нелли знала ее секрет, поэтому легко было считать, что кольца вообще не существует.

— Что с тобой? Ты выглядишь так, словно увидела привидение, — сказала Рози. — Кто тебе из них нравится? Меня кавалерия всегда возбуждала больше, чем пехота. К сожалению, — добавила неисправимая Рози, — они могут быстрее смыться.

Лейла постаралась вернуть себе прежнее беззаботное настроение и улыбнулась.

— Я думала, что ты взяла булавку, чтобы держать их на почтительном расстоянии.

Рози надула губы.

— Девушка может передумать, правда ведь? Лейла знала, что у ее подруги скверно на душе из-за разрыва с Майлсом Лемптоном, и подумала, что нужно брать пример с Рози и держать себя в руках. Она стала разглядывать цокающую копытами кавалерию. Лица всадников были надменными и под головными уборами, походившими на перевернутое ведерко для угля с приделанным козырьком, выглядели совершенно одинаковыми. Она восхищалась красивыми животными, на которых восседали всадники, и изо всех сил старалась не думать о Френке Дункане.

Колонна повернула в ворота казармы и выстроилась на площади в безупречно ровные, пестрые ряды. Толпа последовала за ними. Парад закончился. Раздались команды офицеров, заиграл оркестр, и солдаты пошли навстречу своим лучшим на свете девушкам, гордым родителям или женам, катившим коляски.

Площадь превратилась в калейдоскоп цветов. Народ разгуливал под солнцем, наслаждаясь мелодиями синьора Тости, маршами герра Штрауса и балладами мистера Джермана. От неожиданно теплой погоды запели птицы. Под сладостные звуки духовых инструментов пары снова и снова кружили по площади. В воздухе был разлит мир и покой.

Несмотря на грустные мысли минуту назад, Лейла была в восторге. Она и Рози, не сговариваясь, прошли той самой, знаменитой походкой Линдлей мимо молоденьких девушек, надевших свои лучшие пальто и шляпы, мимо опрятных жен, тянущих за руку детей или качающих коляски, мимо пожилых пар в воскресных костюмах, бросивших вызов осени своей жизни в день, который бросал вызов осени года.

Музыка вновь подняла настроение Лейле: она стала одной из самых известных девушек в театре Линдлей; ей сказали, что у нее есть талант. Если для ее карьеры нужно принять приглашения этих напыщенных джентльменов, она сделает это. Френка не будет дома еще пару лет, и за это время может случиться что угодно.

Ни Лейла, ни Рози не обратили внимания, что совсем близко около них проскакал всадник. Вдруг лошадь с громким ржанием сделала скачок и попятилась назад. Девушки замерли от страха. Огромное животное встало на дыбы не более, чем в нескольких футах от них. Увидев над своей головой лоснящийся живот лошади, Лейла вскрикнула. Рози сделала то же самое. Передние ноги животного приземлились совсем рядом с ними, и ездоку пришлось крикнуть и дернуть поводья, чтобы подчинить взбесившегося жеребца, который еще несколько мгновений пританцовывал и приседал; его глаза были широко раскрыты, из фыркающих ноздрей шел пар. Народ на площади разбежался, и только две девушки, вцепившись друг в друга, стояли, не в силах пошевелиться. Все взгляды были прикованы к ним. Несколько солдат бросили своих спутниц и подбежали к трясущимся девушкам.

— С вами все в порядке, мисс?

— Отойдите, леди, этот жеребец немного с норовом.

Их отвели к образовавшим полукруг зрителям, которые выглядели испуганными или удивленными в зависимости от их пола. Солдаты обменивались многозначительными взглядами.

— Когда-нибудь он сломает себе шею.

— Этого жеребца надо пристрелить.

— Ерунда, он лучший наездник в полку, — сказал третий.

Рози взглянула на него и сказала своим неподражаемым тоном:

— Если он лучший, то что же можно сказать обо всех остальных?

Солдаты были оскорблены и словами, и тоном, каким они были сказаны. Услышать такое от женщины, которой полагалось бы дрожать от страха и благодарить за свое счастливое избавление! Их негодование длилось недолго; лица вдруг стали озабоченными, а взгляды устремились на что-то позади девушек.

Лейла в испуге повернулась, уверенная, что неуправляемый конь снова несется на них во весь опор. Но того коня уже увели, а к ним приближался его всадник. Лейла и Рози были высокими девушками, но этот мужчина выглядел просто гигантом, к тому же головной убор делал его на фут выше. Между золотистым козырьком и богато украшенным подбородочным ремнем виднелось мужественное загорелое лицо. Признав, что вид его действительно впечатляет и что походка его весьма решительна, Лейла все же не могла понять, почему солдаты так боятся его.

Он приблизился и слегка кивнул солдатам.

— Я сам разберусь. Можете идти.

— Да, сэр! — отрывисто ответили они в унисон и, по-военному лихо повернувшись, удалились.

Значит, лучший ездок в полку был офицером. Лейла с интересом изучала его, а он щегольски приложил руку к козырьку.

— Леди, мои глубочайшие извинения за то, что подверг вас такому суровому испытанию, — сказал он. — Надеюсь, вы не пострадали. Оскар — отлично выученный и породистый конь, но… — офицер лукаво улыбнулся, — он просто не может устоять перед красотой. Увидев, что вы проходите мимо, он потерял рассудок. И я тоже.

Его улыбка вместе с низким, слегка грубоватым голосом привела Лейлу в странное возбуждение. Она молчала. Однако Рози нашлась моментально:

— А вы тоже отлично выучены и породисты, сэр? От наглости подруги Лейлу бросило в краску, но мужчина хмыкнул, поклонился и представился:

— Вивиан Вейси-Хантер к вашим услугам, леди.

Шестое чувство подсказало Лейле, что это знакомство нужно закончить как можно скорее, и она сказала с утонченным акцентом:

— Мы совсем не пострадали, смею вас заверить. Идем, Рози, мы опоздаем.

Ее подруга не имела ни малейшего желания уходить от мужчины, которого находила совершенно очаровательным. Глядя ему в лицо, она сказала:

— Вивьен — это женское имя. Ваша мама надеялась на дочку?

Он снова хмыкнул.

— Мне никогда не приходило в голову спрашивать ее об этом, но могу предположить, что, когда я появился, ее планы были сильно нарушены. А ваши?

Рози окинула его взглядом от шпор на лакированных черных сапогах и до султанчика на головном уборе и произнесла с неприкрытым восхищением:

— О, весьма определенно.

Эта беседа Лейле стала надоедать. Мужчина был офицер и, несомненно, джентльмен. Чем дольше они здесь стоят и разговаривают, тем больше страдает их достоинство. И Рози только ухудшает ситуацию, подзадоривая его. Когда Лили Лоув встретила на улице солдата и отправилась с ним погулять, это было нормально для людей ее класса. Но теперь все стало совсем по-другому, и догадываясь, что у мужчины на уме, Лейла решила положить конец этому знакомству.

— Рози, нам уже действительно пора идти, — строго произнесла она.

Офицер перевел взгляд на нее и серьезно сказал:

— Вы все еще сердитесь на меня, мисс… Однако она не поддалась на эту уловку.

— Совсем нет. Ваших извинении было более чем достаточно.

— Тогда случившееся, должно быть, произвело на вас большее впечатление, чем на вашу подругу, — настаивал он. — К вам еще не вернулась та восхитительная улыбка, которую я видел на вашем лице перед тем, как Оскар вдруг взбрыкнул.

— Неудивительно, что вы потеряли над лошадью контроль, мистер Вейси-Хантер, — сказала она едко. — Ваше внимание было направлено совсем не туда.

Он ответил все с той же серьезностью:

— Теперь я точно знаю, что вы не простили меня. Все больше раздражаясь от его подтрунивания

и чувствуя, как краска заливает ее лицо, Лейла перевела взгляд туда, где играл оркестр.

— Вы придаете слишком большое значение этому пустяковому эпизоду.

— Нет, Лейла, Оскар мог затоптать нас насмерть, — непринужденно вставила Рози. — Ничего себе пустяк, если из-за взбесившейся лошади Линдлей лишится сразу нас обеих.

— Дорогие мои, — вставил офицер, — ваши слова позволили мне осознать всю меру опасности, которой я подверг вас обеих, мисс Линдлей.

Рози весело засмеялась.

— Где вы были в прошлом году, мистер Вейси-Хантер?

— Сражался с ашанти на Золотом Берегу. А что?

— Теперь понятно, почему вы не слышали о девушках из Линдлей. В Лондоне только о нас и говорят.

В его хрипловатом голосе звучали чарующие нотки.

— Значит, теперь я еще больше пал в ваших глазах. Грубый конюх и к тому же невежда. Я вижу, дальнейшие извинения не спасут положение, поэтому я имею безрассудство предложить вам большее, зная, что не смогу оценить всю меру чести, которую вы мне окажете, приняв мое предложение.

Лейлу обуяло бешенство: он смеется над ними. Неужели Рози не видит этого? Неважно, где он сражался в прошлом году. Он не мог не слышать о знаменитой «Прогулке» в Линдлей— все газеты пестрят заметками о них. В Вест-Энде только об этом и говорят. Лейла решила незамедлительно закончить их встречу.

— Мы актрисы, мистер Вейси-Хантер, хористки в театре Линдлей. Единственную честь, которую мы можем себе позволить, это согласиться с вашей оценкой самого себя и откланяться.

— Лейла! — воскликнула Рози, но та уже повернулась к ним спиной.

Чтобы загладить вину, офицер, очевидно, был готов на все. Обращаясь к Рози, он сказал:

— Теперь я понимаю, насколько глубоко обидел вашу подругу. У меня есть только один способ реабилитироваться. Я должен встретиться с братом в ресторане у Таллинн. Позвольте мне вернуть мое доброе имя и продемонстрировать, что я могу быть воспитанным и культурным. Я прошу вас доставить мне удовольствие и составить туда компанию.

Таллинн был элитный, страшно дорогой и очень, очень респектабельный ресторан. Предложение составить ему компанию ни в коей мере не могло быть расценено как оскорбление. Оно было более чем лестным: Вейси-Хантер считал, что они достойная компания для такого места. Лейла была моментально обезоружена, к тому же Рози дала согласие прежде, чем она успела раскрыть рот. Через мгновение Лейла обнаружила, что продела свою в длинной перчатке руку сквозь его левую руку, в то время как Рози проделала то же самое с его правой рукой, и они направились в прославленный ресторан. И только когда он, улыбнувшись, сказал ей:

— Вы найдете компанию моего брата гораздо более в вашем вкусе, — Лейла наконец осознала, какое сокрушительное поражение ей нанесено.

Провожаемые взглядами, они вышли на улицу. Их кавалер был явно доволен вниманием, которое проявляли к ним окружающие на их пути. Рози выглядела сногсшибательно в янтарного цвета пальто, отороченном мехом ондатры, и Лейла не уступала ей в своем сером бархатном, с черной тесьмой и песцовым мехом вокруг шеи и на рукавах; из этого меха была сделана и ее модная шляпка. Рози вела все разговоры по дороге в ресторан. Был яркий, ясный день. Ее собственные мысли отказывались ей повиноваться, из чего Лейла заключила, что попала под влияние более решительной личности, чем она сама.

Ресторан Галлини был обставлен в стиле Регентства: полосатые парчовые портьеры, золоченая мебель на тонких ножках и громадные люстры. Сам Галлини был итальянцем, тем не менее приветствовал гостей с галльской почтительностью, хоть и слегка высокомерно. Высокомерие тут же улетучилось, когда ему было сказано, что они пришли к брату мистера Вейси-Хантера, который заказал столик. Будучи вдвое ниже ростом, чем сопровождавший девушек офицер, Галлини все же ухитрялся выглядеть представительно, ведя гостей через зал, раскланиваясь с обедающими и произнося «извините» здесь и «scusi» там, пока не привел их к столику у окна, за которым сидел человек, одетый в светло-коричневые клетчатые брюки и визитку.

— Ваши гости прибыли, — сказал Галлини, грациозно поклонившись.

Мужчина поднял глаза, и приветствие на его лице сменилось смущением: он увидел Лейлу и Рози. Предчувствие, что этот поступок — колоссальная ошибка, снова охватило Лейлу, но их кавалер схватил брата за руку, а другой похлопал по плечу.

— Чарльз, как здорово снова увидеть тебя! Ты выглядишь великолепно. Друг мой, позволь представить тебе мисс Хейвуд и ее подругу мисс Дункан, которые любезно согласились позавтракать с нами.

Он повернулся к Рози и улыбнулся.

— Мой младший брат Чарльз. Согласитесь, что он оправдал ваши надежды.

Сомнения Лейлы усилились, когда Чарльз Вейси-Хантер пожал ей руку, поклонился и с юношеской неловкостью произнес подобающие такому случаю формальности. Лейла почувствовала, что он отлично знает, что им не место в этом изысканном ресторане, и, вероятно, догадывается об обстоятельствах, при которых они были приглашены. Вивиан сказал, что пришел сюда прямо с парада и что ему нужно привести себя в порядок. Извинившись, он оставил брата одного разбираться с ситуацией, которая тому была явно не по душе.

Прислуга взяла у девушек пальто, а сами они сели у огня. Чарльз Вейси-Хантер остался стоять, уставившись на дверь, через которую исчез его брат-кавалерист. Шести футов росту, он был все же на несколько дюймов ниже, чем Вивиан, и, по-видимому, отличался более рассудительным характером. Прямые темные волосы, темные усы и карие глаза придавали ему вид преданной собаки. В его облике не было ничего враждебного, но он был явно не в восторге от их компании. Лейла почувствовала, что с ним нехорошо поступили, и решила все прояснить с самого начала.

— Мистер Вейси-Хантер, я боюсь, что мы помешали вашей встрече с братом. Все дело в том, что сегодня утром мы смотрели парад, когда на Оскара что-то нашло, и он нас ужасно напугал. Мы совсем не пострадали, но ваш брат решил, что должен загладить свою вину таким экстравагантным способом. Мистер Вейси-Хантер — человек, которому трудно отказать, — закончила она свои объяснения.

— Он капитан, вы знаете… в сорок девятом уланском полку. Личный полк принца Гарри, — серьезно пояснил он.

— А мы хористки, — решительно сказала Лейла.

— Личный театр Лестера Гилберта, — задорно улыбнулась Рози, страшно довольная собой.

Молодому человеку, похоже, стало еще более неловко, но он постарался изобразить энтузиазм.

— О, это прекрасно! К сожалению, я редко хожу в театр. Когда я в городе, у меня мало времени. Я не знаю, как Вивиан ухитряется куда-то выходить, ведь он практически не слезает с лошади.

— Лучший наездник в полку, — вставила Рози.

— О, действительно, — согласился Чарльз, явно довольный, что репутация его брата известна даже хористкам, о шоу которых он, по правде говоря, никогда не слышал. — А вот и он, — добавил Чарльз с нескрываемым облегчением.

Лейла обернулась и была шокирована. Без головного убора Вивиан все равно был больше шести футов росту. Она была поражена странным сочетанием кремового цвета его волос с золотисто-коричневым загаром лица. Любопытно, что и тем и другим он был обязан солнцу, которое побелило ему волосы и придало смуглость его умному лицу с бледными полосками от, вероятно, постоянной улыбки; его серо-зеленые глаза и сейчас смеялись. Менее красивый, чем его брат, Вивиан, тем не менее, был чертовски привлекателен в плотно подогнанном мундире, только подчеркивавшем его мужественную грациозность. Он подходил все ближе, и Лейла почувствовала, что он прекрасно осознает, какое произвел на нее впечатление. Хоть и слишком поздно, но она попыталась скрыть свои чувства и повернулась к окну, сделав вид, что разглядывает пейзаж за ним.

— Ты не предложил дамам ничего выпить, Чарльз? Как ты невнимателен, — пожурил он его и призывно взмахнул рукой.

Мгновенно появился официант и принес напитки. Вивиан был изысканный кавалер, и его брат, казалось, был откровенно рад передать ему бразды правления ситуацией, которую он не ожидал и вряд ли приветствовал. На протяжении всего завтрака Лейле пришлось развлекать меланхоличного Чарльза. А Рози в это время до такой степени взялась за обольщение Вивиана, что Лейла начала злиться на нее. Несомненно, Вивиан взял Рози, чтобы она составила компанию его скучному братцу, а он сам мог свободно флиртовать с ее подругой.

Утонченное удовольствие от завтрака в фешенебельном ресторане Галлини быстро прошло. Приходилось вести нудную беседу, которая крутилась вокруг Корнуолла, где последние двести лет жила семья Вейси-Хантеров. Она согласилась, что закрытие оловянных рудников было трагедией, хотя на самом деле была весьма удивлена, что олово добывают из земли.

От этой темы они перешли к рассуждениям о развитии золотых приисков в Южной Африке и к правлению Сесила Родса. По крайней мере Чарльз Вейси-Хантер рассуждал об этом. Лейла не имела представления, кто такой Сесил Родс и чем он занимается. Ее также не особо интересовало, чему так веселятся Рози и красавец Вивиан.

Время шло, и необходимость поддерживать разговор уже начала раздражать Лейлу, когда Чарльз, рассказав, по-видимому, все, что собирался, о человеке по фамилии Роде, вдруг спросил:

— Вы живете в Брайтоне?

— Нет, — ответила она. — Мы приехали сюда ненадолго к мисс Хейвуд, у которой здесь большой дом.

Чарльзу вдруг пришла в голову поразительная мысль, и он, наклонившись вперед, с надеждой спросил:

— А вы не из Беркширских Дунканов? Воспоминание о том, что недавно рассказывала

Рози, подсказало ей ответ прежде, чем она успела подумать:

— О да… по внебрачной линии этого семейства. Ее собеседник стал красным как рак и в явном

смущении принялся разглядывать салфетку. За столом воцарилась тишина. Лейла повернула голову и обнаружила, что Рози с изумлением смотрит на нее. Однако ее внимание больше привлек Вивиан. От его веселости не осталось и следа. Его глаза пристально смотрели на нее с выражением легкого шока. Инстинкт подсказал ей, что она наконец пробудила в нем интерес к себе, и Лейла моментально воспользовалась этим.