Погашены два очага войны, агрессоры получили ужасающий урок, горести и беды пали на народ, а не на истинных поджигателей войны. В огненном смерче, пепле Хиросимы и Нагасаки зарождалась новая эра существования человечества рядом с оружием массового уничтожения, с оружием, как уже тогда начинали понимать, применение которого может привести к гибели всего живого на планете и самой планеты.
      Для людей военной профессии спокойствия не наступило.
      Николай Иванович Крылов последний раз объезжал соединения и части 5-й армии, его назначили на новую должность — заместителем командующего войсками Приморского военного округа.
      Еще в середине октября Крылова неожиданно вызвал Мерецков. Едва поздоровавшись, он перешел к делу:
      — Мы решили назначить вас заместителем командующего войсками округа. Как смотрите на это?
      — Я солдат и готов служить всюду, куда бы ни послали, — ответил Николай Иванович, не задумываясь, и добавил: — Хотя, конечно, расставаться с армией, с которой прошел такой путь, очень нелегко.
      Эти слова командарма вызвали у Мерецкова добрую улыбку, и он сказал:
      — Расставаться, Николай Иванович, не придется. Ваши люди остаются в составе нашего округа. Будете, так сказать, шефствовать над ними.
      В начале ноября назначение состоялось.
      «С тяжелым сердцем уезжал я из маленького маньчжурского городка Дуньхуа, где располагался штаб армии, — вспоминал впоследствии Крылов. — Трудно было расставаться с армией, к которой не то что привык, а с которой сроднился, не мыслил себя вне ее и без нее. Но особую боль вызывала мысль, что могу уже не встретиться с людьми, которые мне были близки и дороги. Я уходил на новую должность, они разъезжались к новым местам службы. И подсознанием мы чувствовали, что для многих из нас — это последние встречи. Сначала не будет времени, чтобы встретиться, потом наши связи ослабнут, и, наконец, станет просто неудобно напоминать о себе после долгой разлуки. Кстати, так со многими и получилось. Пожалуй, крепче всего оказались наши связи с уехавшими еще до моего перехода на новую должность из армии Александром Игнатьевичем Казарцевым, Николаем Яковлевичем Прихидько, Басаном Бадьминовичем Городовиковым, Яном Яновичем Лейманом...»
      Попрощавшись с теми, с кем прошел по трудным дорогам войны, Николай Иванович Крылов с женой, дочерью Лидой и младшим сыном Борисом переехал в Ворошилов-Уссурийский, так назывался тогда город Уссурийск.
      На этот раз — семейный переезд. Незадолго до нового назначения в Дуньхуа приехали Анастасия Семеновна с детьми. На предостережение мужа о том, что здесь, на только что освобожденной маньчжурской земле, очень трудно наладить семейное хозяйство, она категорически ответила:
      — Это я возьму на себя. Главное, что все мы опять вместе!
      И как ни убеждал Николай Иванович жену вернуться в уют московской квартиры, пока его не переведут в любой из внутренних округов, Анастасия Семеновна стояла на своем: в мирное время все трудности пополам.
      Семья Крыловых поселилась в небольшом домишке неподалеку от здания штаба округа.
      По всему округу шло переформирование частей и соединений. Многие из них полностью расформировывались, другие переходили на штаты мирного времени. Естественно, все это требовало пристального внимания со стороны командования округа.
      В Приморье не хватало необходимого жилого фонда для личного состава, боксов или хотя бы крытых стоянок для боевой техники, стрельбищ и полигонов для учебы, хранилищ для вещевого имущества и продовольствия... Решение всех этих вопросов в большей степени, чем от многих других, зависело от заместителя командующего округом. Крылов связывался с крайкомом партии, райкомами на местах, с местными Советами и просил, а иногда и требовал помочь. И благодаря его усилиям рядом с землянками, где жили многие солдаты и офицеры, поднимались казармы и парки для вооружения и техники. Постепенно налаживался быт войск.
      Устройство быта — это одно, но нельзя было забывать и о боевой подготовке. Мерецков и Крылов подготовили приказ, в котором определялись задачи обучения. Основным требованием этого приказа было — все вопросы отрабатывать с учетом фронтового опыта. Позже, бывая в частях и подразделениях округа, Крылов обязательно проверял, как организована боевая учеба, насколько учтен опыт организации марша, встречного боя, наступления или обороны, накопленный нашей армией за годы войны.
      В работе прошло чуть больше года. И вдруг — новое назначение. На этот раз командующим округом.
      После победы над милитаристской Японией в состав СССР вошли исконно русские земли — южная часть Сахалина и Курильские острова. Они-то, объединенные с остальной сахалинской территорией, а также Камчаткой и Чукоткой, и составили новый Дальневосточный военный округ. Первым его командующим был генерал армии А. Н. Пуркаев. В январе 1947 года на его место был назначен Крылов.
      Прежде чем выехать в Южно-Сахалинск, где располагался штаб Дальневосточного округа, семья Крыловых собралась на домашний совет. Николай Иванович был склонен ехать к новому месту службы один.
      — Обоснуюсь там, обживусь, а потом и вы приедете, — говорил он жене.
      Но Анастасия Семеновна возразила:
      — Что ты, Коля, как же одному. Едва собрались вместе после стольких лет разлуки и снова расставаться? Нет, так нельзя.
      — Трудно будет, там все только организовывается, налаживается, — пытался все же убедить жену Николай Иванович, однако она стояла на своем:
      — Труднее того, что пережили, уже не будет. Надо перебираться всем вместе. И чем скорее, тем лучше. Лида устроится на работу, для Юры как автомобилисту и там служба найдется, а Борьке, где ходить в школу, все равно. Так что, Коля, поедем все вместе.
      — Ну что ж, вместе, так вместе, — согласился наконец Николай Иванович.
      Простившись с соратниками по службе в Приморском военном округе — с Мерецковым, членом Военного совета генералом Штыковым и начальником штаба генералом Захватаевым, Крылов выехал в Хабаровск, чтобы представиться главкому войск Дальнего Востока маршалу Р. Я. Малиновскому. Родион Яковлевич встретил нового командующего Дальневосточным военным округом доброжелательно.
      — Партия и правительство оказали вам, Николай Иванович, большое доверие, — говорил он Крылову. — Дальневосточный округ не только новый л приграничный, но и единственный в своем роде. Это островной — военно-морской округ. Малиновский улыбнулся. — Но и вы, как известно, человек островной. В Одессе сражались, как на острове, в Севастополе — тоже. И Сталинград был почти островом. На Южном Сахалине, на Курильских островах десятки лет хозяйничали японцы. Во многом именно от вас будет зависеть, как быстро мы сможем наладить здесь полнокровную военную и хозяйственную жизнь войск. Придется, видимо, кое в чем помогать местным партийным и советским органам. Как видите, задачи сложные и ответственные. Но мы уверены, вы справитесь с ними.
      После беседы с Малиновским Крылов сразу же направился в Южно-Сахалинск.
      Семья быстро приспособилась к местным условиям. Под жилье Крыловым выделили двухэтажный особняк в центре города, который раньше занимал управляющий какой-то японской фирмой, но вскоре Анастасия Семеновна забила тревогу.
      — Ты, Коля, избавь меня от этой обузы, — просила она Николая Ивановича. — У японца ведь прислуга была, а я одна. Топить и убирать такую махину просто не в силах. И ребят заставить не могу, они заняты — Лида да работе, Юра на службе, Борька в школе, уходят рано, приходят поздно. Тебя же по целым неделям не видим. Нам квартира нужна попроще.
      На окраине города подыскали маленький домик. Туда и перебрались всей семьей. Анастасия Семеновна успокоилась, и жизнь потекла своим чередом.
      Почти два месяца потребовалось новому командующему, чтобы объехать разобщенные морями и океаном свои соединения и части. Побывал во всех гарнизонах Сахалина, Курил, Камчатки, Чукотки. Войска всюду перешли к мирной жизни, но их размещение и быт оставались прежними — далеко не удовлетворительными.
      В большинстве частей люди жили в землянках, боевая техника находилась под открытым небом. Нужно было срочно создавать новую материальную базу.
      Самая неотложная цель, которую поставил перед собой новый командующий, — это благоустройство войск. Ближайшие соратники Крылова — член Военного совета генерал-лейтенант А. Пигурнов, начальник штаба генерал-лейтенант А. Казаковцев, командующий артиллерией генерал-майор И. Телегин — поддержали его.
      За пять лет были построены в основном за счет местных ресурсов казармы, складские помещения, домики для офицеров...
      Наряду с чисто служебными обязанностями командующего войсками округа у Николая Ивановича уходило много времени на общественно-политическую деятельность. В 1947 году он был избран членом бюро Сахалинского обкома партии и депутатом Верховного Совета СССР третьего созыва и непрерывно переизбирался в Верховный Совет всех последующих созывов.
      В аттестации главкома Дальнего Востока Р. Я. Малиновского на командующего войсками Дальневосточного военного округа генерал-полковника Н. И. Крылова сказано: «Благодаря систематической работе над собой и участию в оперативных командно-штабных учениях Крылов намного расширил свой оперативный кругозор. Окончательно отпала необходимость в посылке его на учебу в Военную академию Генерального штаба».
      За это время произошли большие перемены и в семейной жизни Николая Ивановича. Окрепли и разъехались из «родительского гнезда» дети. Дочь Лидия вышла замуж и переехала в Москву. Сын Юрий в течение года учился на Высших автомобильных курсах в Ленинграде, получил капитанское звание. Возвратившись на Сахалин, он женился и жил отдельно от родителей. Младший сын, Борис, окончив в Южно-Сахалинске десятый класс, поступил в академию связи имени С. М. Буденного, которая находилась в Ленинграде.
      Однако напряженная работа, непривычный морской климат и вновь воспалившиеся старые раны подточили и без того надорванное здоровье Николая Ивановича — он стал все чаще и чаще прибаливать. Тем не менее на уговоры жены (да и Родиона Яковлевича Малиновского, который, узнав о болезнях командующего Дальневосточным округом, тут же позвонил ему), чтобы он поберег себя или, во всяком случае, не перенапрягался, Николай Иванович отвечал одно: «Работать вполсилы я не умею». И несмотря на все ухудшающееся самочувствие, ездил по многочисленным гарнизонам своего островного округа, где проводил сборы офицерского состава, учения. Немало дел было у него и в Южно-Сахалинске, и в Хабаровске — здесь Крылов участвовал в различного рода оперативно-тактических и командных штабных учениях, которыми руководил главком войск Дальнего Востока, разрабатывал и утверждал множество приказов, выступал на совещаниях и заседаниях, да разве перечислишь все, чем приходилось заниматься командующему войсками округа!
      Не намного сузились обязанности Крылова и после того, как он вновь стал командующим армией, а затем первым заместителем командующего войсками Дальневосточного военного округа. Первая перемена, как это ни покажется странным, произошла, как говорится, даже без осложнений. Дело в том, что в начале 1953 года в руководстве войсками Дальнего Востока была проведена реорганизация. Должность главкома была упразднена, а его управление в Хабаровске преобразовано в штаб Дальневосточного военного округа.
      «Понижение» в должности Николай Иванович воспринял как должное. Он, как человек, имеющий огромный военный опыт, хорошо понимал, что такая реорганизация лишь упростит управление войсками, сделает его наиболее мобильным. А это самое важное. Больше того, Николай Иванович радовался, что его оставили на самостоятельной должности, которая открывала перед ним широкий простор деятельности. Поэтому, когда встал вопрос о его назначении первым заместителем командующего войсками округа, Крылов вначале наотрез отказался.
      — Поймите меня правильно, — говорил он Малиновскому, — я больше пользы принесу на самостоятельном посту.
      — Но ведь теперь у вас в подчинении будет округ, и какой. Его ведь не сравнишь с прежним Дальневосточным, — убеждал Родион Яковлевич.
      — И все же я прошу оставить меня на армии! — настаивал Крылов. И лишь после второй беседы Николай Иванович дал согласие на назначение первым заместителем командующего войсками округа.
      18 сентября 1953 года постановлением Совета Министров СССР Крылову было присвоено воинское звание генерала армии, и вскоре он переехал в Хабаровск, где приступил к исполнению новых обязанностей.
      «Новая должность в моей биографии особого следа не оставила, — вспоминал впоследствии Николай Иванович, — дел было по-прежнему много, все вопросы приходилось решать практически самому. Наверное, здесь сыграло свою роль то, что я привык за годы командования армией, а затем Дальневосточным округом к большей самостоятельности и соответственно к большей ответственности. А здесь и самостоятельность, и особенно ответственность с меня в значительной море снимались. Это сковывало, как бы даже придавливало инициативу. Я просто был хорошим исполнителем. Может быть, кому-то это покажется не лучшей чертой в моем характере, но ничего не поделаешь, именно таким я был. Потому и обрадовался, когда в январе пятьдесят шестого года меня назначили на округ. Пусть он был менее важен, чем пограничный Дальневосточный, не столь крупный, но передо мной опять появилась перспектива что-то самостоятельно решать, на что-то более эффективно, чем прежде, влиять».

      С начала 1956 года начался семилетний период службы генерала армии Крылова на посту командующего войсками внутренних военных округов — сначала Уральского, а затем Ленинградского и Московского.
      Эта была новая эра в строительстве Советских Вооруженных Сил — эра внедрения последних достижений научно-технической революции. Вначале шестидесятых годов по решению ЦК партии и Советского правительства были образованы Ракетные войска стратегического назначения. Они стали не только новым, но и главным видом Вооруженных Сил, основой обороноспособности страны. В самостоятельный вид выделилась и противовоздушная оборона, основу которой также составило ракетное оружие. В больших количествах оно стало поступать и на вооружение Сухопутных войск и Военно-Воздушных Сил. Все это не только коренным образом изменило структуру общевойсковых, танковых и авиационных частей, соединений и объединений, но и заставило пересмотреть взгляды на ведение боя, операции, войны в целом.
      Десять послевоенных лет генерал Крылов учил войска на обобщенном опыте Великой Отечественной войны. Теперь же этот опыт требовалось в значительной мере пересмотреть, взять из него то лучшее, что было приемлемо в современных условиях.
      В те годы все громче и громче, причем на самых разных уровнях, стали поговаривать, что фронтовой опыт пора оставить лишь как предмет военной истории.
      На самом деле. Одной из основных отличительных особенностей прежних наступательных операций и боев было сосредоточение сил и средств на направлении главного удара, высокая плотность войск и боевой техники на сравнительно узких участках прорыва. Кроме того, опыт Великой Отечественной войны учил, что наступлению должна предшествовать мощная артиллерийская и авиационная подготовка, цель которой, еще до того, как в атаку пойдут танки и пехота, уничтожить живую силу, подавить пункты управления и огневые средства на всю глубину вражеской обороны. Но в условиях применения противником ядерного оружия все это теряет смысл! Это доказывали в то время очень и очень многие. Они говорили, что огневую подготовку заменят несколько ядерных ударов, а сосредоточить значительные силы на узком участке прорыва — значит облегчить противнику уничтожение наших войск.
      «Подобный взгляд в корне неверен», — отвечал им Крылов. Он доказывал, что применение ядерного оружия не означает полную отмену обычных средств вооруженной борьбы. Атомными бомбами и ракетами полностью исход боя или сражения решить нельзя. Занятую врагом территорию отвоевывают не смертоносные средства, а люди. А раз так, то им необходимо мощное обычное оружие, использование которого диктует необходимость не отказа от привычных методов и способов борьбы, а лишь их частичное изменение, применение к новым условиям. Вот почему опыт Великой Отечественной войны так же бесценен в эпоху ядерного оружия, как и до нее. В частности, подчеркивал Крылов, так же, как и в годы войны, при прорыве обороны противника обязательно потребуется сосредоточение сил и средств на узком участке, перегруппировку нужно будет производить как можно более скрытно, шире использовать маскировку и мощные маневры. Что касается артиллерии, то и ее роль останется значительной. Если признать, что ядерными ракетами и бомбами нельзя уничтожить в нужном нам районе всех без исключения солдат и офицеров противника, вывести из строя всю его технику, то надо признать и то, что без «старых» привычных пушек, гаубиц, реактивных установок не обойтись.
      ...В учебном центре Ленинградского военного округа шла обычная боевая учеба. Солдаты и офицеры одного из полков отрабатывали упражнения стрельб, водили боевые машины, учились наступать и обороняться. В конце полевого выхода они должны были участвовать в полковом тактическом учении. К началу этого учения приехал на полигон командующий войсками округа Крылов. Он выслушал доклад руководителя учения — командира дивизии и потребовал:
      — Доложите план учения.
      Комдив доложил, что полк находится в обороне и готовится к наступлению из непосредственного соприкосновения с «противником». Командир дивизии также показал по карте, где и какими средствами обороняющиеся попытаются задержать полк. Здесь были и «ядерные удары», и воздействие обычными огневыми средствами, и контратака.
      — Что ж, посмотрим, как вывернется из этой ситуации командир. Он, кстати, фронтовик? — спросил Крылов у комдива.
      — Да, — кивнул тот. — Взводом командовал.
      — Вот и пусть вспомнит, как воевал. А заодно покажет, что усвоил из современной науки.
      Крылов вместе с комдивом объехал участок обороны полка. Командующему понравилось, что оборудован он основательно, словно полк и на самом деле ждал атак противника, его бомбовых ударов и артиллерийского обстрела. Везде были отрыты окопы и траншеи полного профиля, которые во многих местах были перекрыты валежником и набросанным на него толстым слоем земли.
      Опорные пункты взводов и рот, районы обороны батальонов были рассредоточены по фронту, а позиции, которые они занимали, — в глубину. Так строить боевые порядки требовали новые уставы и наставления, но кое-где командиры еще тяготели к линейной тактике, чрезмерному сосредоточению сил и средств на переднем крае. В случае нанесения ядерного удара противнику ничего не стоило уничтожить большое число людей и немало боевой техники и практически только с помощью этого оружия массового поражения обеспечить себе победу.
      — Обороняться по-новому вы умеете, — сдержанно похвалил Крылов командира полка. — Теперь посмотрим, как наступаете.
      Командующий и комдив заняли места в открытом бронетранспортере, который стоял неподалеку на господствующей над местностью высотке. Отсюда было хорошо видно, как в период «артподготовки» солдаты, пригнувшись, чтобы их не заметил «противник», по ходам сообщения стягивались к левому флангу, откуда решил нанести главный удар командир полка. Вот стих последний залп, и они, растянувшись в цепь, пошли в атаку. Быстро сблизившись с «противником», чтобы лишить его возможности применить ядерное оружие, мотострелки ворвались в опорный пункт, овладели им и вскоре начали преследование. Здесь Крылову понравилось то, что передовые роты полка вплотную шли за отступающим «противником» — опять по ним невозможно было нанести ядерный удар.
      Вряд ли удалось бы противоборствующей стороне своевременно обнаружить и остальные подразделения полка, которые тратили считанные секунды на то, чтобы сесть в подъехавшие к ним бронетранспортеры. Вот дверцы боевых машин захлопнулись, и они, на ходу занимая свои места в колонне, устремились вперед.
      — Молодцы, — похвалил Крылов мотострелков. — А ведь так и на самом деле вам не удастся «применить» свои ядерные средства, — сказал он, обращаясь к стоящему рядом комдиву, в обязанности которого, как руководителя учения, входило создать для полка обстановку, максимально приближенную к реальной, боевой.
      — Я, товарищ командующий, предусмотрел такой вариант, — пояснил комдив. — Скоро полк выйдет из леса на большое поле. Преодолевать его он будет в колоннах, то есть в предбоевых порядках. Вот тогда я и «использую» свое «ядерное оружие».
      — Ну что же, — согласился Крылов. — Давайте подъедем туда, посмотрим.
      Бронетранспортер, опередив наступающий полк, вскоре подъехал к полю, о котором говорил комдив. Оно было на самом деле таким, что ни проскочить незаметно, ни объехать его полк не мог.
      Колонны машин появились на поле неожиданно. Они на максимально возможной скорости двигались в сторону «противника». Когда из леса вышла последняя машина, стало ясно, что сорвать наступление даже с помощью ядерного оружия не удастся: полк шел во взводных колоннах, между которыми были значительные интервалы и дистанция. Тактическим ядерным оружием можно было уничтожить, даже при условии, что ударов будет несколько, лишь роту, максимум полторы-две. Остальные подразделения продолжали бы оставаться боеспособными.
      Крылов весело посмотрел на комдива.
      — Невыгодно тратить ядерные боеприпасы? — улыбаясь, спросил он.
      — Невыгодно, — согласился тот. — Цели слишком мелкие, промахнуться можно. Да и по взводу бить тактической ракетой, что из пушки стрелять по воробьям.
      Командир дивизии все же дал полку вводную: по трем колоннам нанесены удары тактическими ядерными средствами, но это практически не повлияло на успех полка.
      На рубеж, с которого полк должен был отражать контратаку, Крылов не поехал: то, что нужно было ему, он увидел. А через несколько дней он рассказал об этом случае с трибуны высокого совещания. Рассказал как о примере высокоманевренных, грамотных действий, которые значительно снижают вероятность больших потерь при поражении тактическим ядерным оружием и создают условия для победы в самой сложной обстановке.
      — А это, я имею в виду маневренность, скрытое сосредоточение усилий на нужном направлении и, наоборот, их рассредоточение в обороне и при преследовании, и есть опыт Великой Отечественной войны, который нам необходимо взять на вооружение, — сказал Николай Иванович в заключение. — Он — прекрасное дополнение к так называемой «ядерной» тактике, которая только в сочетании с такими действиями принесет успех. За этим сочетанием старого и нового — будущее.
      Как показало время, современное состояние тактики и оперативного искусства, генерал армии Николай Иванович Крылов тогда, в самом начале шестидесятых годов, не ошибся. Сегодня уже никому и в голову не придет принижать роль любого из родов войск, а тем более пехоты, танков и артиллерии, в достижении победы на поле боя. Но то, что сегодня очевидно, двадцать с лишним лет назад приходилось доказывать.

      Однако в тактические задачи боевой подготовки войск развитие ядерного оружия как стратегического средства с каждым годом вносило свои коррективы.
      В пятидесятых и в начале шестидесятых годов еще далеко не все было известно науке ни о радиационных последствиях атомных и ядерных взрывов, ни о их разрушительной силе.
      Карта войны укрупнялась. Последствия ядерных ударов выходили за рамки тактических, оперативных и даже стратегических масштабов, они становились глобальными и грозили гибелью всей планеты. Изменились и средства доставки ядерного оружия. Самолеты стали в какой-то степени анахронизмом. Ракеты дальнего действия заставили пересмотреть прежние стратегические концепции.
      Здесь нет необходимости рассматривать все этапы развития атомного шантажа, предпринятого в конце сороковых и в начале пятидесятых годов американской администрацией. Для того чтобы оценить деятельность Николая Ивановича Крылова на посту главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения, нам надо коснуться лишь некоторых аспектов американской доктрины атомной войны.