Все-таки, почти не нажимая педалей юмора, Толстой написал "Войну и мир", а без драматизма никто ничего великого не создал. Чувство драмы было у Тэффи, у Аверченко, не говоря о Зощенко или Булгакове. Разве что одни лишь Ильф с Петровым обходились (и то не всегда) без этого чувства, создавая чудные романы. Короче, мне все время вспоминаются слова Бердяева: "Некоторым весело даже в пустыне. Это и есть пошлость".3 Это Бердяй (как его называет Бродский) имел в виду нашу русскую прессу в Америке.
      Что касается рецензии Тудоровской на "Ремесло",4 то хочу настоятельно попросить вас - никогда и никаких рецензий не печатать "из симпатии к своему автору", если эти рецензии почему-либо вам не нравятся. Я не хотел бы говорить, что она пишет плохо, хотя бы потому, что Тудоровская очень внимательна ко мне, и в то же время я не хотел бы говорить, что она пишет хорошо, хотя бы потому, что это значило бы - мое одобрение ее похвалам в мой же адрес. (Простите за муторную стилистику.) Короче, умоляю вас всегда действовать, исходя из своих правил и вкусов.
      Некрасова от всей души поздравляю с 75-летием и уверенно прошу вас поставить под поздравлением имена Парамонова, Вайля и Гениса. Мою фамилию ставьте всюду, где сочтете нужным, - я люблю покрасоваться.
      Как уже говорилось по телефону, я забыл о чести и продал в газету "Панорама" несуществующую эротическую повесть о любви эмигрантки Муси Татарович и гангстера-латиноамериканца Рафаэля.5 Распущенная, но симпатичная женщина Татарович олицетворяет собой эмиграцию и даже Россию, а Рафаэль олицетворяет Запад. Уверяю вас, что эта страшная чушь ни при каких обстоятельствах не могла бы появиться в "Гранях". Как только (если) напишу что-то стоящее, сразу же отправлю вам.
      Что же касается ваших дел, то в качестве рецепта и даже заклинания остается лишь процитировать слова, помещенные на зеленой обложке одного совсем не зеленого автора, а именно - "Не обращайте вниманья, маэстро!"6 и - соответственно - не прерывайте работы. Кстати, последние записи Окуджавы производят исключительное впечатление. "Эмигрант с Арбата" и "Римская империя" - шедевры. И стихи замечательные. С другой стороны, я уже года три слышу о каком-то немыслимо популярном в Союзе Александре Розенбауме. И вот мне дали его кассету - это страшная дешевка. Пародия на Высоцкого, но без точности, без юмора, а главное - без боли. Вырисовывается какой-то ряженый уголовник Милославский в роли Хлопуши.
      Однако письмецо затянулось. Да, что вы решили насчет Сагаловского? Днем получил от него цикл стихов "Занимательная физика". Стихотворение про закон Архимеда кончается так: "Им определение дано, век оно умы людей тревожит, телу, погруженному в говно, никакая сила не поможет".7
      Обнимаю вас. Будьте здоровы.
      С. Довлатов
      1 Вадим Владимирович Белоцерковский (род. в 1928) - публицист, журналист, с 1972 г. в эмиграции, работал на радио "Свобода", живет в Мюнхене и Москве.
      2 Евгений Михайлович Наклеушев (род. в 1942) - публицист, с 1977 г. в эмиграции.
      3 "Некоторым весело даже в пустыне. Это и есть пошлость" - авторство Бердяева не установлено.
      4 Елена Александровна Тудоровская (1904 - 1986) - фольклорист и литературовед, в 1977 г. эмигрировала из Ленинграда. Ее рец. на "Ремесло" С. Д. "Русский писатель в Америке" появилась в последнем подписанном Владимовым ? 140 "Граней". В этом же номере ее статья о Валентине Катаеве "На озере Геннисаретском" оказалась последней из ею написанного: 4 июля 1986 г. она умерла в Нью-Йорке.
      5 "Панорама" - эмигрантский еженедельник, выходящий с 1980 г. в Лос-Анджелесе под редакцией Александра Половца. "Проданная" С. Д. повесть "Иностранка" печаталась в нем, начиная с 13 июня 1986 г. (? 270).
      6 Вышедший отдельным изданием в обложке зеленого цвета рассказ Владимова "Не обращайте вниманья, маэстро!" ( Франкфурт-на-Майне, 1983) назван по строчке из "Песенки о Моцарте" (1969) Булата Окуджавы. С. Д. написал на эту книгу рец. "Красные дьяволята" ("Семь дней", ? 49, 12 окт. 1984).
      7 Наум Иосифович Сагаловский (род. в 1935) - поэт, сатирик, по основной профессии инженер, в 1979 г. эмигрировал, живет в Чикаго. Совместно с С. Д. и Вагричем Бахчаняном выпустил книгу "Демарш энтузиастов" (Париж, "Синтаксис", 1985). См. письма к нему С. Д. в "Малоизвестном Довлатове". Упомянутое ст-ние называется "Закон Архимеда".
      17
      22 июня <1986>
      Дорогие Наташа и Георгий Николаевич! Мы тут не знаем, чем закончилась вся эта история, но, предполагая худшее, обнимаем вас и просим не падать духом.1 Хотелось бы знать, какие у вас перспективы в смысле пропитания, и вообще, что будет дальше? Не может ли произойти чего-то такого, в результате чего вы окажетесь в Америке? Во всех случаях, как писал Зощенко - литература продолжается.2
      Представляю себе, как из-за всего этого сходит с ума Н. Е.
      Если будет возможность, черкните в двух словах, как развиваются события. А я сообщу всем заинтересованным лицам в Америке.
      Ваш С. Довлатов
      1 12 июня 1986 г. Владимов написал и распространил "Необходимое объяснение" (см. вступит. заметку). Оно было опубликовано в ? 140 "Граней". Здесь же издательство "Посев" поместило свой "Вынужденный ответ" писателю.
      2 Слова Зощенко из книги "Письма к писателю" (конец предисловия). С. Д. любил повторять их по разным литературным поводам.
      18
      20 сент. <1986>
      Дорогие Наташа и Георгий Николаевич!
      Я не спрашиваю - как ваши дела, поскольку догадываюсь, что вы находитесь в эпицентре разговоров, отношений, слухов, деловых попыток и так далее, то есть претендовать на длинное письмо от вас было бы нахальством. В общем, я ни о чем не спрашиваю, а наоборот, сообщаю, что мы вас любим, уважаем и надеемся еще с вами поработать. Все помнят, что Владимов был единственным нормальным редактором на Западе.
      Должен сказать, что я преисполнился отвращением ко всякому печатному слову и ушел, как говорится, в частную жизнь, а именно - получил в подарок трехмесячную таксу. Таксу зовут Яша, полное имя - Яков Моисеевич, в честь Андрея Седых.
      В Нью-Йорке ничего не происходит (кроме скучноватых драк, учиняемых Шемякиным в недорогих русских ресторанах), все разобщены, никто ничего не читает, да, кажется, и не пишет.
      Лично я с периодической печатью никаких дел иметь не желаю, да и она, печать, не слишком за мной охотится. Радиоскрипты в "Панораме" - это не считается.
      Разумеется, Поповский всем говорит, что Владимов пострадал из-за недооценки Поповского.
      С К. я не знаком, но он мне всегда заочно не нравился. Афишируемое православие внушает некоторый протест. Давно замечено, что высшие устремления духа не мешают таким людям с легкостью огорчать своих ближних. Столь же давно замечено, что успешно рассуждают и пишут о Боге именно люди с "неполной нравственностью" (выражение Марамзина, который в свою очередь тоже хорош), потому что люди истинно нравственные хорошо знают, каких непарадных, каждодневных, малоэстетических усилий стоит эта самая нравственность. Кстати, два-три абзаца на эту тему есть в интересных заметках Л. Я. Гинзбург, напечатанных в ленинградской "Неве".1
      Для Вадима Белоцерковского я придумал чудный лозунг: "Терпимость наше грозное оружие!".2 Тем не менее, я очень рад, что ваши отношения наладились - так он мне сообщил.
      Обнимаю вас.
      С. Довлатов
      1 Лидия Гинзбург. За письменным столом. Из записей 1950-1960-х годов ("Нева", 1986, ? 3).
      2 Шутка использована в "Иностранке": один из персонажей дарит героине "...фотографию Белоцерковского с автографом: Терпимость - наше грозное оружие!""
      19
      2 мая <1987>
      Дорогие Наташа и Георгий Николаевич!
      Не хотелось бы обременять вас длинным письмом, но как-то слишком уж мало мы про вас знаем. Разве что "Литгазета" иногда балует сведениями. Кстати, написанное там про Г. Н. по отвратительности ниже "Крокодила" сталинской поры.1
      Через кого бы можно было узнать следующее:
      1. На что вы, собственно, живете? Дело в том, что у нас с женой есть 2 тысячи долларов, отложенные на ремонт квартиры, то есть на нечто такое, что можно (и даже желательно) откладывать до бесконечности. Имейте это в виду.
      2. Созидается ли "Генерал" и на какой он стадии? Где автор собирается его печатать? Дело в том, что у нас появился странный издатель Левков (издательство "Либерти"),2 действующий с некоторой широтой и выпустивший десяток книг в ярких обложках и без следов мучительной экономии. Странность же его в том, что он пока никого не обжулил, и это вселяет - одновременно и тревогу, и удовлетворение.
      3. Есть ли надежда, что вы будете связаны с каким-то печатным органом, чтобы прогрессивные авторы могли самовыражаться, не подвергаясь?
      4. И вообще, в форме ли вы, каково состояние вашего духа?
      В Америке наши знаменитости поначалу слегка рехнулись от мнимых заигрываний советской власти. Все, оказывается, получили какие-то тайные знаки любви со стороны Политбюро, и даже Глезер3 рассказал мне, что его куда-то зовут. Шемякин, как вы знаете, с готовностью разложился, а Неизвестный хотел было тоже разложиться, но вспомнил, что он бывший офицер, и с достоинством прекратил эти ужимки.
      А вот вам местный анекдот из жизни. В Нью-Йорке выступал Вознесенский. Сначала читал стихи. Каждый раз говорил: "Здесь упоминается Норман Мейлер, который сидит в этом зале", "Там упомянут Артур Миллер, который сегодня присутствует". И т.д. Потом Вознесенский сказал, что главное сейчас не стихи читать, а рассказывать о событиях в СССР. Мол, задавайте вопросы. Прошло минуты две - никто вопросов не задавал. Затем поднялся симпатичный американский юноша. Вознесенский страшно ожил и затараторил: "Спрашивайте, спрашивайте открыто, что угодно..." Наконец юноша спросил: "Скажите, а где именно сидит Норман Мейлер?"4
      В заключение, пользуясь бесстыдством эпистолярной формы, хочу сказать, что я вас люблю и уважаю.
      Будьте здоровы.
      Ваш
      С. Довлатов
      1 В московской "Литературной газете" 14 янв. 1987 г. появилась статья Б. Иванова (псевдоним) "Отщепенцы начинают и проигрывают" - ответ на статью Владимова "Серые начинают и выигрывают". В "Континенте" (? 51, 1987) напечатан "Комментарий" Владимова к выступлению "Лит. газеты".
      2 Илья Левков (род. в 1943) - политолог, в 1956 г. оказался в Польше, в 1957 г. в Израиле, в 1967 г. в США. В 1987 г. создал в Нью-Йорке изд-во "Либерти".
      3 Александр Давыдович Глезер (род. в 1934) - критик, коллекционер живописи, издатель, гл. редактор журн. "Стрелец", с 1974 г. в эмиграции, с начала 1990-х живет преимущественно в России.
      4 Этот анекдот в несколько иной редакции вошел в "Записные книжки" С. Д.
      20
      19 ноября <1987>
      Дорогие Наташа и Георгий Николаевич!
      Ваша автобиограф<ическая> справка с грехом пополам переведена на англ<ийский> язык и передана по назначению. Конференция, в которую я Вас втянул,1 как и другие такие же мероприятия, создана для того, чтобы наши люди, живущие в разных странах, могли время от времени бесплатно встречаться. Между прочим, покойный В. П. Некрасов так прямо и высказался на предварительном банкете перед конференцией в Лос-Анджелесе2: "Цель этой конференции в том, чтобы я обнял Эмку Коржавина и немножко выпил с Алешковским". Надо сказать, что американцы, устроители той конференции, выслушали все это с некоторым удивлением, наивно полагая, что цель конференции - крах тоталитаризма.
      Наташу поздравьте с рецензией в 53-м номере журнала "Комплимент".3 О Трифонове давно уже пора было сказать что-то трезвое.
      Что касается Ваших высказываний на обложке моей книженции, то Вы и есть мэтр.4 Надеюсь, Вас это не огорчило?
      Странно, что я сам не додумался ввести в сюжет попугая, он, действительно, должен был улететь до похода в сов. миссию, а потом вернуться.5 Но "Иностранка" вообще довольно нелепое сочинение, оно забыто. Ныне я сочинил идеологическую сатиру,6 действие происходит в Лос-Анджелесе на диссидентском симпозиуме "Новая Россия", масса прототипов, колкостей, беспардонного насмехательства или, как писал Зощенко - "смеха, вранья и веселья".
      За "сварной чугун"7 извините, мы из служащих.
      Всех обнимаю, очень рад будущей встрече.
      Вагрич Бахчанян8 - главный шутник эмиграции, сказал про Горбачева: "Гласность вопиющего в пустыне". Здорово.
      Ваш
      С. Довлатов
      1 Конференция "Writers in Exile" ("Писатели в изгнании") состоялась в Вене.
      2 "Русская литература в эмиграции: Третья волна". Лос-Анджелес, май 1981 г.
      3 Н. Кузнецова ("Континент", ? 53, 1987).
      4 На задней обложке книги С. Д. "Представление" (New-York, "Russica Publishers, INC", 1987) приведен отзыв Владимова: "...Мне кажется, что лишь немногие из молодых, состоявшихся только здесь писателей сумели выдержать бремя свободы. Из них я бы лучшим назвал Довлатова. Он целиком возник в эмиграции, по-моему, он не напечатал ни строчки прозы в Советском Союзе. И вот он как-то сразу понял свою задачу, он понял, что свободой нельзя разбрасываться, необходимо ее сохранить. И благодаря этому он достиг наибольшего успеха из той плеяды писателей, которая возникла на Западе... Это просто родившийся в эмиграции мастер".
      5 В конце повести "Иностранка" персонажи ловят порхающего по Нью-Йорку попугая, улетевшего из квартиры главной героини Маруси Татарович. Очевидно, Владимов предлагал придать эпизоду символический оттенок: попугай улетел, так сказать, в знак протеста против замыслов героини.
      6 Повесть "Филиал".
      7 В финале "Иностранки" попугаю приносят "клетку из сварного чугуна".
      8 Вагрич Акопович Бахчанян (род. в 1937) - художник, сатирик, с 1974 г. в эмиграции, в Нью-Йорке. В соавторстве с С. Д. и Наумом Сагаловским издал под придуманным им названием книгу "Демарш энтузиастов".
      21
      <Декабрь 1987>1
      Милая Наташа!
      Мне кажется, ничего драматического не произошло, хотя, надо сказать, известная сословность в ходе таких конференций, действительно, проявляется. Короче, виновные будут расстреляны. Литература продолжается.2
      Ваш рыцарь Довлатян
      1 Это послание начертано от руки на обороте записки:
      "Сергей Донатович! С Милославским - это такое хамство, как же можно было его бросить, но я-то с ним не близка, но ведь Вы-то с ним свершаете променады! Я тоже виновата, но от этого не легче. Н.".
      Во время конференции в Вене, на которой С. Д. встретился с Н. К. на Западе впервые, оба забыли пригласить на вечернюю прогулку не знакомого с городом писателя Юрия Милославского. Об этом эпизоде, не упоминая имени Милославского, Н. К. вспоминает в некрологе С. Д.
      2 "Литература продолжается" - см. прим. 2 к ? 17.
      22
      7 февр. <1988>
      Милая Наташа! Простите, что задержал ответ. Тут как-то все соединилось: и алкогольный рецидив, и неформальные отношения с запомнившейся Вам крупной женщиной Анитой,1 осложнившие мою семейную жизнь, и конфликт на радио, связанный с публикацией моего, я бы сказал, романа в "Панораме".2 Все это увенчалось, однако, 60000-м контрактом с издательством "Вайденфельд и Николсон"3 (помните лорда Вайденфельда, честно дремавшего все пять дней на нашей конференции?)4 так вот, Бродский что-то ему сказал, Анита задела свои какие-то струны, и в результате контракт на три книжки,5 который даст мне 60 тысяч в течение трех лет. Может, и в самом деле брошу радио-халтуру, на чем давно настаивает бескомпромиссный писатель Владимов.
      Наташа! Раз и навсегда простите мне мои убогие шутки насчет того, что за Вас пишет Георгий Николаевич. Это глупо и неостроумно. Видно, я слишком давно не сталкивался с начинающими литераторами (а Вы начинаете просто блестяще) и бормочу невесть чего, не учитывая возможной реакции, простите. Ваши горделивые слова о том, что Владимов редактировал Дудинцева и Залыгина, вызвали мою сдержанную улыбку, поскольку Ваш супруг пишет лучше их обоих, как говаривал в аналогичных случаях Евгений Рейн - в четыре миллиарда раз. Я согласен, что и Дудинцев, и Залыгин, и Рыбаков - это "литература больших идей", но меня давно уже ничего не волнует и не трогает в литературе, кроме ее физического естества, то есть - попросту - кроме слов. Все вышеперечисленные товарищи сочиняют на очень важные темы, но длинно, приблизительно и не смешно. Если им кажется, что они похожи на Толстого, то пусть перечитают "Хозяина и работника" или "Холстомера", который является абсолютной формальной вершиной русской прозы. Дикси.
      В доме Гладилиных я застал довольно-таки невероятную обстановку: две жены в одном доме, ребенок и невозмутимый (во всяком случае - внешне) молодежный прозаик, вперивший греховное ебло в телевизионные новости. Говоря без шуток, дико жаль всех троих - и Машу,6 и вторую женщину, которая показалась мне доброй и нелепой, и Толю, которого я вполне уважаю и который несколько раз почти удивил меня своим благородством в литературно-производственных отношениях. Например, Вайль и Генис, в общем-то, высмеяли его в печати, а Толя после этого сделал все возможное, чтобы протащить их на "Либерти" и дать им заработать.
      Засим, как выразился бы В. Максимов, я обнимаю Вас (вас обоих) и от души желаю в наступившем году побольше шальных денег. Все остальное мы добудем сами.
      Всего доброго, Наташа. Вы - талантливая женщина, а значит, между нами много общего.
      Ариведерчи!
      С. Довлатов
      1 Anita Birchenhall - секретарь Wheatland Foundation, фонда, организовавшего совместно с фондом Ann Getty конференцию в Вене "Writers in Exile".
      2 В "Панораме" с 1 января 1988 г. (? 350) печатался "Филиал" (первая редакция, отличающаяся от канонической, опубликованной в "Звезде"), повесть, отчасти высмеивающая хорошо знакомые С. Д. служебные порядки нью-йоркского отделения радиостанции "Свобода".
      3 В английском изд-ве "Weidenfeld & Nicolson" вышли "Наши" (Ours. A Russian Family Album, 1989). Еще две книги С. Д. вышли у Вайденфельда уже после смерти писателя в "Grove Weidenfeld", нью-йоркском филиале изд-ва: "Чемодан" (The Suitecase, 1990) и "Иностранка" (A Foreign Woman, 1991).
      4 George Weidenfeld титул лорда получил в 1976 г., сам он выходец из Австрии, откуда бежал в Англию в 1938 г., спасаясь от фашизма.
      5 Как часто у С. Д. бывало, его воображение несколько опережало события: контракт еще подписан не был. Через 10 дней он сообщал Ю. Губаревой: "На днях подпишу контракт <...> с издательством "Вайденфельд"..."
      6 Жена Гладилина.
      23
      23 апреля <1988>
      Милая Наташа! Начну с дела. Некая Лариса Шенкер, председатель местного клуба творческой интеллигенции,1 просила меня узнать, могли бы вы (с Г. Н., разумеется) приехать в Штаты и на каких условиях? Я Вам советую в ответном письме написать примерно следующее, чтобы я мог показать этот абзац Ларисе Шенкер: "Приехать мы могли бы и даже хотели бы, и выступить Г. Н. готов, но нам должны оплатить дорогу и гарантировать какие-то заработки + что-то придумать с жильем. В Нью-Йорке мы можем остановиться у вас, но не во всех же городах у нас есть знакомые..." Что-то в таком духе. А в конце припишите: "И вообще, пусть организаторы нашего приезда обратятся непосредственно к нам".
      У нас все более или менее по-прежнему. Дочка2 со своей рок-группой где-то в Европе. Мы получили от нее открытку, похожую на те, что слал Билл Гортон - Джейку Барнсу в романе "Фиеста": "В Германии было неплохо, в Голландии тоже ничего, но лучше всего было в Швейцарии".3 Ради такой открытки от собственной дочери стоило эмигрировать.
      В Нью-Йорке засилье советской интеллигенции. Есть мнение, что Горбачев (так считает один наш знакомый) решил компенсировать вывод войск из Афганистана - вводом сов. интеллигенции в США. Закономерность такая: чем умнее приезжий, тем мрачнее его речи. Но Вы это все и без меня знаете.
      Кто-то из ленинградцев рассказал мне такую историю. Якобы Горбачев был на спектакле, скажем, Марка Захарова, позвонил ему ночью и говорит: "Пердуха!" Тот немного растерялся, но подумал: "Может, у партийных жаргон такой, пердуха - в смысле гениально!" В конце концов выяснилось - "пир духа".4
      Битова повидать не удалось, им заведует Алешковский, с которым я давно поругался. Да и не так уж мы близко знакомы.
      "Филиал" пришлю, как только издам, а когда издам, не вполне ясно: ибо с "Руссикой" я поругался тоже. Но что-нибудь придумаю, не спеша. Тем более что нет ощущения "крупной творческой удачи". Так сказал о своей последней книге поэт Кленов-Купершток.5
      С увядающей блондинкой пришлось расстаться по настоянию моей жены Лены, но контракт к этому времени уже был подписан. Все это очень грустно, надо было мне с Анитой просто подружиться, потому что она милая, умная и ни разу в жизни не солгавшая американская женщина. Но как всегда я со своей советской низостью все испортил.
      Обнимаю ваше семейство и надеюсь хотя бы раз в год с вами видеться. Такое ощущение, что не удалось как следует поговорить.
      Будьте здоровы.
      С. Довлатов
      1 Лариса Иосифовна Шенкер (род. в 1932) - один из руководителей нью-йоркского Центра культуры эмигрантов из Советского Союза, гл. редактор издаваемого им журн. "Слово - Word", в эмиграции с 1975 г.
      2 Екатерина Довлатова (род. в 1966) - с 1977 г. в эмиграции, закончила Лондонский университет, специалист по русской литературе.
      3 В начале восьмой главы "Фиесты" Хемингуэя о Билле Гортоне сказано: "Он писал, что в Вене чудесно. Потом - открытка из Будапешта: "Джейк, в Будапеште чудесно". Потом пришла телеграмма: "Приеду в понедельник". И т.д. - в переводе В. Топер, которым был увлечен С. Д. в начале 1960-х.
      4 Анекдот в слегка измененном виде включен в "Записные книжки" С. Д.
      5 Арон Ильич Купершток, псевд. Андрей Кленов (род. в 1920) эмигрантский поэт. Между прочим, в "Иностранке" ему приписаны такие строчки: "Наследник Пушкина и Блока, / я - сын еврея Куперштока!.."
      24
      17 окт. <1988>
      Дорогие Наташа и Георгий Николаевич!
      Не дожидаясь ответа, продолжаю морочить вам голову. Дело в том, что я получил письмо от Маши Гладилиной, в котором сказано: "Звонила Наташа Владимова, встревоженная. До нее дошли слухи, будто бы вы сняли свою подпись под письмом в защиту Владимова. Мы с Толей сказали, что этого не может быть".
      Маша права - этого не может быть и не было. Когда-то я таковое письмо (в деле с "Гранями" и НТС) подписал, вернее - счел за честь подписать, и больше никогда мне никто никаких писем в защиту Владимова подписать не предлагал.
      Если какое-то новое письмо в какую угодно инстанцию и по какому угодно поводу (в защиту Владимова) существует, то я прошу поставить под ним и мою подпись. Если это письмо уже опубликовано, то я прошу сообщить мне - где именно, и я немедленно отправлю туда частное письмо в поддержку прогрессивных сил. Я знаю, что моя подпись не принадлежит к числу самых весомых, но для меня самого важно не оставаться в таких случаях в стороне.
      В любом конфликте творческой личности с любой, самой дивной, нетворческой организацией я всегда на стороне творческой личности.
      И еще одна просьба, на которую я, вроде бы, имею право как любящий и уважающий вас человек. А именно: поскольку не все меня очень любят, то если вы услышите о какой-либо моей неблаговидности в отношении вас, прежде, чем верить этому, удостоверьтесь у меня, что тут что-то не так. Я не хочу выяснять, кто сказал вам про снятую подпись, но в будущем прошу ничему подобному не верить.
      Обнимаю вас.
      С. Довлатов
      25
      3 ноября <1988>
      Милая Наташа! Рад, что недоразумение с подписью устранилось.
      Соображения Г. Н. относительно "Нового журнала", переезда в Америку и т.д. - принимаю на 75%, остальные 25% выражают мою горечь по поводу того, что вы так далеко. А с другой стороны, у Толстого в "Смерти Ивана Ильича" один герой жалуется, что на похороны ехать далеко, а другой персонаж возражает: "От вас все далеко. Вы, сударь, за рекой живете..."
      В связи с "Верным Русланом" очень рад за Г. Н., и еще больше за "Знамя".1 Я сто раз говорил и еще раз повторяю - это лучшая книга, написанная эмигрантом. Я ее перечитывал летом, все помню.
      Ш. я давно и хорошо знаю с плохой стороны. Он, как ни странно, честный, прямой и даже в каком-то смысле героический, но очень глупый человек, глупый и порабощенный своей тоже глупой и тоже честной женой В., кузиной Р. Вся эта мрачная бригада - С., Ш. и еще с пяток неулыбающихся личностей - обожают Солженицына, который им достался взамен Сталина. Кажется, сам Солженицын слегка их презирает, во всяком случае, циркулирует масса сплетен о том, как он кого-то из них куда-то не пустил, не пригласил, не принял и пр. Сам Ю. Ш. наименее паршивый из них, лицом он чрезвычайно похож на мандолину и представляет собой тип пожилого драчуна, начинающего день с долгой утренней гимнастики, обременительной для семьи. Говорит он с охотой либо о возрождении Киевской Руси, либо о том, как он избил до полусмерти от трех до шести человек. Стоит ли добавлять, что конкретной профессии у него нет, если не считать таковой "борьбу за правду". Думаю, что в Москве он был "литературным работником".
      У нас все более или менее в порядке. Скоро пришлю две новые книжки, тонкие и не вполне гениальные, как всегда.
      Я получил анкету из "Иностранной литературы" и письмецо из "Радуги", в котором они просят рассказы. Рассказы отослал. Ленинградская "Звезда" тоже хочет что-то напечатать.2 В общем, что-то происходит.
      Мы купили домишко в горах,3 что нас вконец разорило: налоги, адвокаты, починки и множество других расходов. Так что мы снова из категории "опрятная бедность" перешли в категорию "нищета", но все же это американская нищета.
      Где Ваши, Наташа, новые статьи и рецензии? Я, правда, не читаю почему-то "Русскую мысль", и тем не менее. Печатаетесь ли Вы?
      Всех обнимаю.
      Ваш
      С. Довлатов
      1 В СССР "Верный Руслан" впервые напечатан в журн. "Знамя" (1989, ? 2). Речь идет о предстоящей публикации.
      2 В "Иностранной литературе" (1989, ? 3) появились ответы С. Д. на анкету, распространенную среди "писателей русского зарубежья". В таллинском журн. "Радуга" (1989, ? 5) напечатаны рассказы "Марш одиноких" и "Голос". В "Звезде" (1989, ? 10) опубликована повесть "Филиал".
      3 В 1988 г. С. Д. купил на севере штата Нью-Йорк (около 100 миль от Н-Й.) в Катскильских горах (Catskill Mountains) возле городка Монтиселло (Monticello) небольшой участок земли с домом, который он называл "бангало".
      26
      3 марта <1989>
      Милая Наташа! От души поздравляю Г. Н. и Вас с появлением "Руслана"1 значит, что-то происходит. Уже и до меня, представьте себе, дело дошло: в таллинской "Радуге" идут 4 рассказа, и повесть "Филиал" в ленинградской "Звезде". Приезжал сюда некий Анджапаридзе, человек гомерической развязности - выбранный тайным голосованием директор "Худлита", щеголял только что выпущенными - Набоковым, Мариенгофом, Орвеллом, Замятиным и т.д. Прочитал одно мое сочинение и хочет в апреле говорить о книжке.2 В общем, дождались. Настроение при этом - гнусное, аллергия не проходит, радио опротивело, до Льва Толстого мне так же далеко, как и 20 лет назад, и если мне чего-то и хочется по-настоящему, то это - выпить, закурить и позвонить по телефону увядающей крупной блондинке.3 Но - курить и пить запретили врачи, а блондинку - жена Лена.
      Рецензии Ваши мне вдруг попались, сразу две, обе (как и всегда) хорошие.4 Почему бы Вам не сесть за книжку, я говорю не о сборнике статей или рецензий, а именно о книге, как говорится, "на тему", например, об утрате нобелевского принципа в сов. литературе, о торжестве политики над эстетикой, и так далее - с примерами, творческими портретами и пр. Жду.
      Георгию Николаевичу огромный привет. Сагаловскому Ваши комплименты передал, на что он реагировал как растленный еврей и южанин: "Сколько ей лет?!"
      Напоминаю, что Вы когда-то хотели дать мне прочесть какие-то Ваши дневники - живо интересуюсь.
      Будьте здоровы и по возможности благополучны.
      Ваш
      С. Довлатов
      1 В "Знамени" (1989, ? 2) появился "Верный Руслан".
      2 Георгий Андреевич Анджапаридзе (род. в 1943) - директор московского изд-ва "Художественная литература". Ни одной книги С. Д. это изд-во не выпустило.
      3 За два дня до этого письма, 1 марта, С. Д. писал мне то же самое почти слово в слово: "В общем, все, казалось бы, пришло к какому-то внутреннему равновесию, не голодаем, печатаемся, сын растет, мать жива, жена не опротивела, дочка в рожу не плюет, тем не менее, я - больной мрачный старик, мнительный, с комплексами, всех ненавижу <...> а если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи, и если в глубине души о чем-то мечтаю, то именно о том, чтобы выпить, закурить и позвонить по телефону <дальше идет имя нашей общей ленинградской приятельницы>".
      4 Рецензии Н.К., ее лит. критика, публицистика, выступления на радио собраны в вышедшей посмертно книге: Наталия Кузнецова. "Что с нами происходит?" (М., "Текст", 1998).