- Слушаюсь, сэр. - Сержант тяжело вздохнул. - А теперь могу я прислать к вам этого типа, Тэлбота?
      Теперь наступил черед Гайда тяжело вздохнуть.
      - Томпсон, - сказал он, - вы навсегда останетесь сержантом, если не научитесь быть тактичным. Не следует "присылать этого типа Тэлбота", надо спросить управляющего, не может ли он уделить нам несколько минут своего бесценного времени...
      * * *
      Первое впечатление о Дугласе Тэлботе - типичный хорошо знающий свое дело управляющий отелем. Модный костюм, свежая рубашка, симпатичное, тщательно выбритое лицо, располагающая к себе внешность - именно таким и представлял его себе инспектор. И все же что-то в нем раздражало. Инспектор пригляделся и понял: тому не хватало уважительного отношения к людям.
      Большинство управляющих отелями, с которыми Гайд встречался частным образом или по профессиональным обязанностям, отличались скромностью манер и тактичностью в разговорах. Даже если эти черты были наигранными, они создавали у гостей чувство некоторого превосходства. Тэлбот не обладал такой утонченностью. Хотя его речь звучала безукоризненно вежливо, но в манерах сквозило высокомерие, озадачившее и заинтриговавшее инспектора. Несомненно, этот человек исключительно успешно управлял преуспевающим отелем, однако Гайд понимал, что его манеры не могли не раздражать некоторых гостей.
      Инспектор не был слишком удивлен, узнав, что Тэлбот всего пару лет подвизается на ниве гостиничного бизнеса.
      - Я всегда считал, - убежденно говорил Тэлбот, - что гостиничный бизнес в Британии нуждается в перестройке. Что мы видим? Неумелое руководство, некомпетентный персонал, слоняющийся повсюду и вымогающий чаевые, засилье равнодушных дилетантов, не разбирающихся в бизнесе. А он на самом деле довольно прост, если с толком взяться за дело.
      - Судя по тому, что я видел, - вежливо отозвался Гайд, - ваша работа здесь оказалась очень успешной.
      Тэлбот самодовольно усмехнулся.
      - Благодарю... Конечно, самоубийство - тяжелый удар по нашему бизнесу, но, к счастью, публика довольно быстро забывает о таких вещах.
      Гайд кивнул.
      - Я рад, что вы так относитесь к случившемуся. Мои попытки убедить миссис Кэртис смотреть на вещи так же, увы, не дали результата, она никак не может успокоиться.
      - Миссис Кэртис - просто дура... - бросил Тэлбот, но вовремя поправился. - Боюсь, что нервы у неё совсем расшатались. Она ещё не пришла в себя после смерти мужа. Вы, наверно, знаете: он погиб в авиационной катастрофе пару лет назад.
      - И миссис Кэртис попросила вас взять на себя руководство отелем?
      - Да. Я был другом и советником семьи. Поначалу это была чисто временная договоренность. Я тогда работал в Сити, на фондовой бирже.
      - А теперь вы управляете отелем чуть ли не одной левойлюбезно заметил Гайд.
      Тэлбот покосился него, решая про себя, нет ли в словах инспектора скрытого смысла. Но открытая улыбка Гайда его успокоила.
      - Да, теперь мне приходится заниматься здесь абсолютно всем.
      Инспектор сменил тему разговора и попытался выудить из Тэлбота все, что относилось к смерти Рекса Хольта. К концу получасовой беседы, во время которой управляющий проявил завидную точность и очевидный интеллект, Гайд так и не узнал ничего нового.
      Получалось так, что никому не известный постоялец заявился в отель "Королевский сокол", провел там три дня, читая книгу стихов, а потом аккуратно пустил себе пулю в лоб.
      Что-то тут было не так.
      * * *
      За обедом, поданным в укромной боковой комнатке хорошенькой официанткой, инспектор тщательно обдумывал собранную информацию.
      Самоубийство?
      Или убийство?
      Чаша весов могла склониться в любую сторону - ещё оставалась масса невыясненных фактов, которые следовало внимательно проанализировать. Пока что он мог опираться только на интуицию, но будучи человеком осторожным, доверять ей вполне не решался.
      Филипп Хольт, человек, знавший Рекса Хольта лучше других, отказывался верить в самоубийство. И все же он был вынужден признать записку о самоубийстве подлинной.
      Рекс Хольт служил в Гамбурге, и именно там жил и работал доктор Линдерхоф. Было ли это простым совпадением или означало нечто большее? Какова причина очевидной нервозности немца? А книга стихов Беллока, которая так не подходит к характеру и вкусам покойного? Случайно ли знакомство Линдерхофа с творчеством Беллока? Что касается самой книги... любопытно, какими будут результаты экспертизы.
      Предположим, мы имеем дело с убийством. Кто от него выигрывал? Пока подозрение падало только на Филиппа Хольта, хотя именно он привлек внимание Гайда к трудно объяснимым фактам. Был ли это блеф, поскольку он знал, что рано или поздно о завещании все равно станет известно? Или чистейшая правда? Куда бы ни склонялась чаша весов, нужно было проверить и финансовое положение, и алиби Филиппа Хольта.
      Говорил ли он правду, рассказывая о Шоне Рейнольдсе и пропавшей фотографии? Либо Филипп Хольт лгал, либо кто-то действительно выкрал фотографию из вещей Рекса Хольта. Но, возможно, Рекс сам её уничтожил.
      Гайд покачал головой и мысленно упрекнул себя за желание преждевременно домыслить версию. Он обязан оставаться непредубежденным, пока не будут установлены новые факты.
      Два из них были выяснены в тот же день по телефону.
      - Говорит сержант Томпсон, сэр. Я получил информацию о разводе Филиппа Хольта, сэр. Похоже, он не преувеличивал, когда говорил, что развод влетел ему в копеечку.
      - И в какую же сумму, сержант?
      Сержант Томпсон назвал цифру.
      - В год, вы хотите сказать?
      - Нет, сэр, в месяц.
      Вопреки своим правилам, инспектор Гайд присвистнул.
      - Мне тоже пришлось свистнуть, сэр, - обрадовался Томпсон. - Думаю, лучше оставаться одиноким.
      - До чего же вы докопались?
      - Я проследил его пребывание на вчерашнем конкурсе в Марлоу. Приехал он в восемь тридцать, принял участие в работе жюри и вручил несколько призов. Весь вечер никуда не отлучался. Время отбытия в Лондон: примерно без десяти двенадцать. Через Мейденхед он должен был проехать как раз в то время, когда банкет драматического общества был в самом разгаре, не так ли, сэр?
      - Если только он ехал через Мейденхед.
      - Едва ли он мог проехать другим путем, сэр.
      - Пожалуй, вы правы. Другой дороги, пожалуй, нет.
      .
      ГЛАВА 3
      Инспектор Гайд сидел в своем кабинете, размышляя над содержанием лежавшего на столе досье. Хмурый взгляд временами теплел, на лице появлялась улыбка. Взяв карандаш, он неторопливо вывел на папке: "Портрет подозреваемого в убийстве". Подумал и пририсовал большой вопросительный знак.
      Он не торопился докладывать об этом деле шефу. Прежде чем отнести ему досье, инспектор взял ластик и тщательно стер пометки на полях, потом снова, в который раз, перечитал материалы.
      Инспектор Гайд, сержант Томпсон и команда незаметных, но умелых следователей составили детальный портрет Филиппа Хольта, подробный отчет о его делах - финансовых, семейных, профессиональных, - включавший самые разнообразные примеры как логичных, так и парадоксальных поступков, из которых складывается поведение любого человека.
      В материалах раздела "Финансовые дела", возникшего из кипы цифр, добытых загадочным, едва ли не сверхъестественным путем, содержалось противоречивое заключение: несомненно талантливый человек оказался не в состоянии справиться с финансовой стороной своего популярного бизнеса. Его многочисленные долги оставались неприятным и необъяснимым фактом.
      В разделе "Профессиональные дела" вызывал недоумение тот факт, что, сделав себе имя в мире фотографии как портретист, он тем не менее довольно дилетантски занимался чуть ли не всеми другими направлениями этой профессии - от моды до ландшафтов для календарей.
      Именно по этому вопросу приводилось высказывание его бывшей супруги в разделе "Брачные дела": "Миссис Тернер, бывшая миссис Филипп Хольт, после развода вернувшая себе фамилию первого мужа, назвала в качестве одной из причин семейного разлада отказ мистера Хольта специализироваться в своей работе".
      "-Выражено это было несколько иными словами", - вспоминал инспектор Гайд с кривой усмешкой. В официальном досье её слова приобрели более приличное звучание. На самом же деле между третьим и четвертым мартини она заявила:"-Этот человек - полный идиот! Он мог заткнуть за пояс Битона и Кэрша, если бы только подсуетился. Какие люди желали иметь портреты его работы! Герцогини стояли в очереди к нему на съемки. Много ли от него требовалось - быть чуточку повежливее, немного сдерживать себя - и его студия стала бы самой модной в городе. Но нет, разве можно было просить его об этом! Это он бы счел покушением на свою творческую свободу".
      - Свободу для чего? - спросил тогда Гайд, несколько ошарашенный её гневом и язвительностью тона.
      - Чтобы фотографировать все, что подскажет ему его гнусная фантазия, вспыхнула она и пропустила очередной стаканчик.
      - Какие же объекты он выбирал для съемок?
      - Любые! Людей, насекомых, машины - все, что придумывал своими куриными мозгами. Убийцы, покидающие скамью подсудимых; несчастные старики, копошащиеся под мостами через Сену; гусеницы, выползающие из куколок или откуда они там выполза ют. Все, что угодно, масса всего!
      - Именно на этом он стал терять деньги?
      - Точно. Разве можно выжать жирный гонорар из гусениц? Отказавшись специализироваться, он окончательно упустил шанс сделать карьеру. И даже когда зарабатывал какие-то жалкие гроши, то либо отдавал их своему никчемному брату, либо тратил на дурацкие автомобили.
      - Автомобили? Вы хотите сказать, что он...
      - Конечно. Больше полугода машина у него не задерживается. Он напоминает мальчишку, которому шестипенсовая монета жжет руки. Он обхаживает новые машины, как другие мужчины бегают за девушками. И конечно же, каждый раз, когда меняет свою четырехколесную возлюбленную на новую модель, он теряет на этом не одну сотню. Ничего не смыслит в бизнесе, абсолютно несносный человек! Нужно быть святой, чтобы жить с ним.
      Гайд продолжал расспрашивать (одновременно формируя собственное мнение о далеко не святой миссис Тэрнер), однако её ответы мало что добавили к уже сложившемуся портрету. Неприятностей из-за женщин вроде не было. Если и существовала проблема с выпивкой, то она касалась скорее её, чем его. Другие излишества? Наведение справок в районе Бонд-стрит показало, что у Хольта много денег уходило на одежду, но эти траты не шли ни в какое сравнение с космическими масштабами расходов его жены. Гайд пришел к выводу, что брак Хольта развалился главным образом потому, что тот не мог предложить своей жене столь роскошный уровень жизни, на который она претендовала. Гайда до сих пор трясло при воспоминании об алиментах, которые получала эта милая женушка.
      Инспектор тяжело вздыхал, перелистывая страницы досье. Здесь было все: происхождение, скромное, но основательное образование, феерическая профессиональная карьера; квартира со студией в Вестминстере; членство в престижных клубах; хобби (автомобили); спортивные занятия (плавание и гольф). Что это добавляло к портрету подозреваемого в убийстве? Сомнительное алиби и вечная нужда в деньгах (так удачно удовлетворенная крупной суммой, доставшейся после младшего брата) - об этом тоже говорилось в досье.
      Гайд долго пребывал в глубоком раздумье, потом закрыл папку, черкнул короткую записку шефу и, откинувшись в кресле, стал набивать трубку. Долгое обдумывание собранных фактов привело его к решению: оснований для предъявления обвинения в убийстве нет. Пока нет. Шеф может отбросить версию как не нашедшую подтверждения, но Гайд намерен продолжать её разработку.
      * * *
      Когда несколько дней спустя был вынесен официальный вердикт, инспектор Гайд, казалось, счел его неоспоримым. Между тем вердикт определил случившееся как "самоубийство, не дающее достаточных оснований для определения психического состояния покойного". Только те, кто хорошо знали Гайда, могли догадаться, что на самом деле происходит в глубине его души. И один из них отважился на вопрос. Сержант Томпсон, наблюдавший, как внимательно инспектор изучал экземпляр книги Хи лари Беллока "Сонеты и стихотворения", возвращенный из лаборатории, рискнул спросить:
      - Вернули чистым, как из карантина, не так ли, сэр?
      - О, да, лаборатория отвела от книги всякие подозрения, - ответил Гайд, задумчиво взвешивая её на ладони. - Очевидно, они, как всегда, правы. И все же я не могу с ними полностью согласиться.
      - Почему же, сэр?
      - Понимаете, Томпсон, в книге не обязательно должны быть тайный код или послание, написанное невидимыми чернилами, чтобы... как сказать... чтобы она представляла интерес. Было бы весьма любопытно снова пустить её в обращение. Это могло бы привести в движение неизвестные нам силы, оказавшиеся не у дел, пока книга находилась у нас.
      - Как вы полагаете поступить, сэр?
      Инспектор Гайд потянулся за шляпой и как всегда мягко ответил:
      - Что ж, начать следует с передачи всех вещей покойного его брату. Как вы считаете, сержант?
      * * *
      Инспектор стоял перед ярко-желтой дверью студии Филиппа Хольта в Вестминстере, собираясь позвонить. Когда его рука уже потянулась к кнопке звонка, взгляд невольно привлек поразительный портрет покойного Рекса Хольта в витрине. "Машинистки делают крюк, чтобы поглазеть на него", говорил Филипп Хольт, и инспектор теперь убедился в справедливости его слов.
      Гайд не впервые видел этот портрет: в уменьшенном виде он появился на страницах некоторых воскресных газет. Рекс Хольт и в самом деле был, говоря словами его старшего брата, "фантастически красивым чертом".
      "-Не слишком ли красив он оказался для себя самого? - подумал Гайд. И не следы ли слабости отразились в форме его челюсти, не терпимость ли к своим грешкам - в рисунке его полных губ? И если говорить откровенно, не было ли это лицо лицом испорченного ребенка, чьи приятные черты и отсутствие характера затянули его в глубокую трясину? Или все это результат моего больного воображения?"
      Он нахмурился и нажал кнопку звонка.
      Изнутри донесся стук каблучков по лестнице, и мгновение спустя дверь открылась. Ему улыбалось удивительно хорошенькое личико с зелеными глазами.
      - Инспектор Гайд, если не ошибаюсь? Я видела вашу фотографию в журнале. Я - Рут Сандерс, секретарь мистера Хольта. Прошу, входите.
      Она провела его вверх по короткой крутой лестнице и, хотя инспектор был счастлив в браке и очень серьезно относился к своей работе, он не мог не восхититься грациозной формой ног, мелькавших перед его глазами.
      Минуя распахнутую дверь, он обратил внимание на хорошо оборудованную фотостудию, просматривавшуюся в глубине. Филипп Хольт был не один. В нише, у огромного окна с прекрасным видом на Биг-Бен, Темзу и часть зданий парламента, стоял коренастый солдат. В обезьяноподобной фигуре Гайд признал капра ла Энди Вильсона, лучшего друга покойного Рекса.
      - Надеюсь, я не помешал? - вежливо спросил инспектор.
      Солдат повернулся от окна, а Филипп Хольт приветствовал Гайда, привстав из-за стола:
      - Нет-нет, инспектор. Это - Энди Вильсон. Мне кажется, вы встречались?
      Гайд и капрал кивнули друг другу, а Рут, наблюдая за ними, отметила почему-то вдруг возникшую атмосферу отчужденности.
      Капрал тут же собрался уходить.
      - Я, пожалуй, отвалю, Филипп, - бросил он и потянулся к армейской сумке на "молнии".
      - Прошу вас, не уходите из-за меня, - торопливо сказал Гайд - Я зашел всего на минутку и лишь для того, чтобы вернуть вам книгу, мистер Хольт.
      Он вынул поэтический томик из потрепанного портфеля и положил на стол, заваленный счетами, негативами и фотоснимками.
      - В лаборатории его проверили и не обнаружили ничего примечательного. Теперь, когда дело официально закрыто, мы обязаны вернуть вам книгу.
      - Вы тоже считаете дело закрытым, инспектор? - резко спросил Филипп. Власти, разумеется, могли назвать это самоубийством - надо же что-то сказать в конце концов, - но у меня такой уверенности нет. А что вы сами думаете о причине смерти моего брата?
      Гайд понимал, что все напряженно ждут его ответа. В глазах прелестной девицы угадывался интерес, смешанный с сост раданием; от Филиппа Хольта исходил прямой вызов; а капрал Вильсон - крупный, нескладный, смахивавший на обезьяну, у которого на голове под редкими светлыми волосами выступили предательские капельки пота - капрал Вильсон явно чего-то побаивался.
      Гайд решил, что время откровений ещё не пришло. Устремив пристальный безучастный взгляд на Энди Вильсона, он обратился к Филиппу:
      - А что вы, мистер Хольт, об этом думаете?
      - Вам чертовски хорошо известно мое мнение, инспектор. Рекс не пускал себе пулю в лоб, какая-то свинья сделала это за него!
      - Если вы располагаете уликами, подтверждающими ваше мнение, мистер Хольт...
      - Разумеется, никаких улик у меня нет, инспектор, иначе я бы тут же отправился к вам. И тем не менее я настаиваю на своем: никто не заставит меня поверить, что он не был убит!
      Энди Вильсон прочистил горло и старательно сглотнул слюну, смахивая на начинающего актера, собирающего всю волю в кулак перед первым выходом на сцену.
      - Филипп хочет сказать, инспектор, что Рекс был свой парень, гуляка, любил пожить. Парни вроде него не стреляются, - голос капрала постепенно набирал силу. Обращаясь к Рут, он уже отважился ухмыльнуться: - А каков он был с девицами! Правда, Рут? Не испытывал никаких проблем...
      - Ради Бога, Энди! - зло оборвал его Филипп.
      Взгляд Гайда вновь скользнул по всем троим и остановился на фотографе. Его раздражение было очевидным.
      "-Чем же оно вызвано? - подумал Гайд. - Конечно, не одной вульгарностью Вильсона. Но чем?"
      Взяв портфель, инспектор нарушил молчание:
      - Боюсь, мне пора идти, мистер Хольт. - Подойдя к открытой двери, он обернулся, словно некая идея неожиданно пришла ему в голову. Пристально глядя на Энди Вильсона, он спросил: - Вы абсолютно уверены, что никогда не встречались в армии с Шоном Рейнольдсом? Я знаю, что уже спрашивал вас об этом...
      - Не встречался, инспектор, - Энди Вильсон, казалось, успокоился. - Я считаю, этот тип - Шон Рейнольдс - просто миф.
      Гайд задумчиво кивнул.
      - Боюсь, что вы правы. Все наши запросы о нем ничего не дают. Абсолютно никто не подтверждает рассказ о несчастном случае в Гамбурге и жене, играющей на аккордеоне.
      - Бог ты мой! - сердито воскликнул Филипп. - Я своими глазами видел фотографию. Здесь, в этом кабинете! Вы, что же, считаете, что я выдумал всю эту историю? Вот на этом месте Рекс вынул бумажник и показал фотографию женщины, с аккордеоном и её мужа, улыбающегося из-за её плеча. И зачем, черт побери, я стал бы такое выдумывать?
      Гайд упрямо покачал головой.
      - Сожалею, сэр, но мы не нашли в вещах вашего брата ни бумажника, ни фотографии. Более того, армейское командование ничего не знает ни о Шоне Рейнольдсе, ни о несчастном случае в Гамбурге. Мы должны с этим считаться.
      - Похоже, что вы уже готовы чертовски легко согласиться с таким решением, инспектор. На наведение справок о моем алиби вы потратили гораздо больше времени. Видимо, вы полагаете, что это я, возвращаясь из Марлоу, прокрался в "Королевский сокол" и убил своего брата? Не забывайте, какую кучу денег я получу в наследство!
      - О, Господи, Филипп! - не удержалась расстроенная Рут. - Вам не следует так говорить!
      По непроницаемому лицу инспектора ничего прочесть было нельзя.
      - Мне нужно идти, сэр, - сказал он спокойно. - Всего хорошего, мисс Сандерс. Рад был познакомиться с вами. Всего хорошего, джентльмены.
      Рут проводила инспектора вниз до двери, а Энди Вильсон извлек из кармана мундира огромный носовой платок и вытер пот со лба.
      - Фу!.. Никогда не любил полицейских, и этот - не исключение.
      - В чем дело, Энди? Совесть заговорила? - весело поинтересовался Филипп, направляясь в темную комнату за фотографиями.
      - Можешь считать как хочешь, - громко отозвался Энди, - но я не люблю людей, сующих нос в мои дела, вот и все.
      Рут услышала это замечание, поднимаясь по лестнице.
      - А ты не думаешь, что другие тоже имеют право на личную жизнь, Энди? - едко заметила она, возвращаясь за свой стол.
      - Извини, моя прелесть, но я не знал, что ты такая чувствительная.
      Рут поджала губы и сделал вид, что занята делами. А ког да Филипп вернулся в комнату, сдержанно добавила:
      - Ты учти на будущее, Энди, что у нас с Рексом ничего серьезного не было, ты же знаешь, да и все прошло давным-давно.
      Энди был слишком простодушен, чтобы понять, что замечание это на самом деле адресовалось не ему. Он ухмыльнулся Филиппу, погладил по плечу Рут и, держа в руках свою сумку, заковылял по лестнице, бормоча под нос, что ему до смерти захотелось выпить пивка.
      * * *
      Вышло однако так, что в перерыве между двумя кружками пива он едва избежал смерти. Два часа спустя полиция подобрала его тело, распростертое на тротуаре на полпути между двумя пивными. В него кто-то всадил три пули. Стреляли, очевидно, из машины на ходу. Свидетели честно признали, что они думали, как бы укрыться от пуль, а не о том, чтобы запомнить марку машины и находившихся в ней людей.
      Инспектор первым сообщил новость Филиппу и Рут. Та осторожно поинтересовалась:
      - Он не умер?
      - Нет, мисс Сандерс, но находится в критическом состоянии и пролежит в больнице довольно долго.
      - Ох, какой ужас! Мне так стыдно...
      - Это не ваша вина, Рут, - спокойно заметил Филипп. - Не вы же в него стреляли.
      - Мой язык хуже пистолета. Я так резко разговаривала с ним и теперь сожалею об этом. Это все оттого, что Энди всегда гладил меня против шерсти, даже когда в доброе старое время бывал здесь с Рексом. Я считала, что он дурно влияет на Рекса и...
      - Мистер Хольт, - прервал её инспектор, - вы можете вспомнить, когда Вильсон ушел отсюда?
      - Да. Буквально через несколько минут после вас.
      - Так. Теперь могу я узнать, оба вы весь день оставались в студии?
      - Думаю, да... Нет, погодите минутку, я выходил на полчаса, просто подышать воздухом. В этой темной комнате слишком долго не просидишь. Я прошелся по улице до моста и обратно. Рут выходила отправить письма и доставить пачку контрольных отпечатков в палату общин. - Инспектор поднял бровь, и Филипп пояснил: - Когда членам парламента требуется эффектный портрет, они приходят сюда.
      - Понимаю.
      Инспектор вынул изо рта трубку и начал её набивать. Филипп ждал, что на него обрушится лавина вопросов о точном времени каждого сделанного им шага - так было с его алиби в ночь убийства Рекса, - но они не последовали. Казалось, Гайд не проявляет особого интереса к случившемуся, и потому его очередной вопрос оказался полной неожиданностью.
      - Мистер Хольт, сегодня утром я вернул вам книгу стихов. Не могу ли я ещё раз взглянуть на нее?
      - Конечно, - Филипп стал перебирать на столе кучу снимков и писем, нахмурился, выдвинул ящики - вновь без результатно, потом обратился за помощью к Рут. Та ответила ему дру жеской улыбкой и энергично приступила к поискам, заметив при этом Гайду:
      - У меня самый неаккуратный начальник на свете. Клянусь, он когда-нибудь сунет не на место брюки и явится на работу без них.
      - Ничего страшного, моя квартира неподалеку отсюда, - проворчал, оправдываясь, Филипп и продолжил поиски.
      - Вы живете в этом доме, не так ли, сэр? - спросил Гайд.
      - Да, моя квартира примыкает к студии. А соединяет их вот этот переход, - он указал на одну из дверей. - Очень удобно.
      Рут прекратила поиски и сдалась.
      - Ничего не понимаю, - сказала она, нахмурившись. - Не могла же она испариться! Я помню, как инспектор положил её здесь, на край стола...
      Гайд позволил им поискать еще, затем, удовлетворенный, спокойно сказал:
      - Не думаю, что вы найдете книгу, мистер Хольт. По правде говоря, она у меня здесь, с собой. - Он открыл портфель и достал оттуда книгу.
      Рут и Филипп были поражены.
      - Как, черт побери, она опять к вам попала?
      - Из сумки капрала Вильсона.
      - Из сумки?.. Вы хотите сказать, Энди взял книгу с моего стола?
      - Может быть, если только вы сами её не отдали.
      - Конечно не отдавал. Какого черта я стал бы это делать?
      - Не знаю, сэр, - серьезно сказал Гайд. - А теперь я хо чу, чтобы вы внимательно подумали: был ли момент, когда он мог незаметно для вас взять со стола эту книгу?
      - Нет... Не думаю. Мы все время были вместе.
      - Мисс Сандерс не все время находилась здесь, сэр. Она весьма любезно проводила меня вниз к выходу. А где вы были в тот момент?
      - Бог ты мой! И в самом деле, я на несколько секунд заглянул в лабораторию. Черт меня побери! Я всегда говорил, что Энди - жулик, но не думал...
      Конец фразы заглушил телефонный звонок. Рут сняла трубку и повернулась к Гайду:
      - Это вас, инспектор.
      - Надеюсь, вы не будете возражать, - извинился инспектор. - Я предупредил, где меня можно найти, если срочно понадоблюсь.
      Филипп понимающе кивнул, Рут передала Гайду трубку.
      - Гайд у телефона. Да... продолжайте, сержант... Когда это было?.. понимаю... Он все ещё бредит?.. Верно!.. Нет, не делайте этого, оставайтесь с ним, а я буду держать связь с вами. Благодарю за звонок.
      С задумчивым видом инспектор повесил трубку.
      - Звонили из больницы. Энди Вильсон заговорил. Он в бреду, но кое в чем есть определенный смысл. Трудно сказать, где бред, а где правда.
      - А что он сказал?
      - Похоже, он обращается к вам, сэр. Он твердит:"-Филипп, уничтожь фотографию".
      Наступило молчание, прерванное Рут, которая медленно повторила фразу:
      - "Уничтожь фотографию"? Какую фотографию? У нас в студии тысячи фотографий. О какой из них он говорит?
      Инспектор Гайд выжидал, продолжая внимательно наблюдать за Филиппом. У того мелькнула в глазах какая-то мысль.
      - А не мог ли он говорить о фотографии Рейнольдса с женой, как вы считаете, инспектор?
      - Вполне возможно, - согласился Гайд.
      - Но теперь-то вы поверите, что такая фотография на самом деле существует? Или существовала?
      Гайд промолчал.
      - "Уничтожь фотографию", - протянул Филипп. - Все это прекрасно, старина Энди, но как это сделать, если у меня её нет?
      Он начал мерить шагами комнату, а Гайд наблюдал за ним с нескрываемым интересом.
      - Все-таки я вот что вам скажу: я много бы отдал, чтобы снова держать в руках эту фотографию.
      Не прошло и суток, как он вспомнил эти слова.
      .
      ГЛАВА 4
      На следующее утро на столе инспектора Гайда зазвонил телефон, и с другого конца линии донесся возбужденный голос Филиппа Хольта.
      - Есть новости, инспектор! Мне надо кое-что вам рассказать.
      - Я весь внимание. Слушаю вас...
      - Этим утром моя секретарша задержалась с приходом на работу, и я сам просматривал почту. Там был большой конверт с моим адресом и лондонским почтовым штемпелем. Я сохранил его для вас.
      - Очень хорошо. Продолжайте, сэр.
      - Внутри конверта я обнаружил фотографию - портрет моего брата, точно такой же, как в витрине студии!
      - Вашей собственной работы?
      - Именно, инспектор! А когда пришла мисс Сандерс, мы долго ломали голову, пытаясь разгадать эту загадку, и в конце концов решили, что это, должно быть, просто шутка - кто-то вынул портрет из витрины и послал его по почте.
      - Не сказал бы, что удачная, - протянул Гайд. - Фотография действительно была из витрины, мистер Хольт?
      - В том-то и дело, инспектор, что портрет Рекса из витрины исчез, а на его месте висит фотография Шона Рейнольдса и его жены с аккордеоном!
      Гайд долго молчал, переваривая услышанное, прежде чем что-то сказать.
      - Действительно, очень странно...
      - Надеюсь, вы сумеете выяснить, кто же они все-таки такие, возбужденно продолжал Филипп, - и тогда мы, наконец, сдвинемся с места.
      - Я обязательно займусь этим, сэр. Сейчас же пришлю к вам человека за конвертом с фотографией. Он же осмотрит витрину.
      - Прекрасно! Меня не будет все утро, но мисс Сандерс на месте.
      - Могу я узнать, каковы ваши планы на сегодня?
      Филипп несколько опешил от такого вопроса.
      - Честно говоря, инспектор, я собирался отвлечься от дел и попробовать себя в роли сыщика, если вы не против. Вы сможете найти меня в Мейденхеде, в отеле "Королевский сокол", где я буду заниматься изучением книги регистрации гостей. Не возражаете?
      Он едва сдерживал волнение, ожидая реакции инспектора. Но ответ Гайда был спокойным, с легким налетом иронии:
      - Это свободная страна, сэр.
      Филипп уже собирался повесить трубку, когда инспектор добавил:
      - У меня единственный вопрос, мистер Хольт. Не можете вы или мисс Сандерс вспомнить, когда вы последний раз смотрели на витрину, - до того, как в ней кто-то похозяйничал?
      - О... Я не уверен... Вы же знаете, как это бывает, когда каждый день видишь одно и то же-ни на что уже не обращаешь внимания...
      - Совершенно верно. Скажите, чья это была идея - взглянуть на витрину. Ваша или мисс Сандерс?
      Филипп ответил не задумываясь.
      - Будь я проклят, совершенно не помню. Кажется, идею подала Рут.
      * * *
      Видимо, Филиппу Хольту повезло - когда он приехал в "Королевский сокол", управляющего Тэлбота не оказалось, иначе никто и не подумал бы дать ему копаться в книге регистрации. Миссис Кэртис и занудно тянула время, но её сопротивление в конце концов было сломлено.
      - Я прошу помочь мне в очень важном деле, миссис Кэртис, - настаивал Филипп, мобилизовав все свое обаяние. - Мне нужны имена и адреса всех гостей, живших здесь в ту неделю, когда погиб мой брат.
      - О, дорогой мой, это довольно необычно, не правда ли? Я хочу сказать... Ну, наверно, ничего плохого тут нет, но все-таки я не очень понимаю, зачем вам...
      - Просто меня не удовлетворяет заключение властей, миссис Кэртис. Я наотрез отказываюсь верить, что мой брат покончил жизнь самоубийством! Я намерен копнуть глубже, ведь полиция спит на ходу.