Глава 20

На борту «Пейшнс», 14 апреля 1613 года

Покахонтас проснулась на рассвете. Ей удалось лишь урывками поспать на твердом полу. И она не могла отвлечься от корабельных запахов.

Прибыл завтрак, и снова она отослала его назад, но матрос почти сразу же вернулся, принеся сушеных фруктов. Не из запасов ли Пасптанзе? — подумала она. Эта мысль заставила ее оттолкнуть тарелку.

Она чувствовала себя униженной. Ее опекают как зайчонка, которого должны обменять. А еще она чувствовала себя беспомощной. Настроение ее менялось от гнева к унынию и обратно, но страха не было. Она быстро прочла утреннюю молитву Ахонэ и богу неба, а богу зла Океусу — не стала. Сейчас на нем сосредоточилось ее негодование, потому что его она считала ответственным за то, что с ней случилось. Она чувствовала, что уже ничто худшее не может произойти с ней, разве что пытки и смерть. Проклятый бог зла проник в ее жизнь и разрушил ее несмотря на все ее молитвы и жертвы. Если бы жрецы узнали, что она думает об Океусе, они осудили бы ее, возможно даже принесли в жертву. Потому что жрецы получают свою власть от бога зла и поклоняются ему, как никому другому. Нет, она будет молиться только богу неба и Ахонэ, богине рек.

Корабль заскрипел, застонал, и Покахонтас услышала топот бегущих ног. Несмотря на переполнявшие ее чувства, ей стало любопытно, что происходит на корабле. Она услышала незнакомый ей хлопающий звук и подумала, что, должно быть, они разворачивают свои огромные белые полотнища, чтобы поймать ветер. Потом судно начало мягко покачиваться из стороны в сторону. Ее даже охватило легкое волнение ожидания, и она выглянула в иллюминатор и увидела быстро удалявшийся берег реки. Покахонтас находилась так высоко, словно сидела на вершине дерева. Ей подумалось, что, пожалуй, никто из ее народа никогда не передвигался так быстро и на такой высоте. Она даже чуть поежилась от охватившего ее волнения.

Спустя долгое время пришел матрос и спросил, не хочет ли она выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. И она провела весь день, прильнув к перилам. Нежный ветерок трепал ее волосы, а солнце потихоньку растапливало гнев. Было тепло, и путешествие по реке Потомак оказалось приятным. К ночи Эргалл приказал бросить якорь, не входя в непредсказуемые воды залива. К тому времени, как Покахонтас разделила с капитаном Эргаллом и двумя его офицерами трапезу в капитанской каюте, ее настроение значительно улучшилось. Она нашла вполне удовлетворительными вежливые манеры Эргалла и его готовность отвечать на ее многочисленные вопросы. Время тянулось, и она почти забыла, что является пленницей. За день она пришла к решению, что сердится не на тассентассов, а только на свой народ. Тассентассы используют ее, чтобы прекратить сражения и установить мир, в то время как Пасптанзе предал ее. По какой причине, она не могла постичь.

Вернувшись в каюту, Покахонтас напомнила себе, как всегда хотела встречаться с англичанами. Как потратила много-много лун, чтобы убедить отца отпустить ее в форт. Конечно, она сама никогда не согласилась бы на такое похищение, чтобы увидеться с людьми, которыми восхищалась, но раз уж выбора у нее нет, она возблагодарит богов, что может немного побыть с тассентассами. «Я уверена, что когда отец освободит меня, он навсегда запретит мне встречаться с ними».

В соседней каюте послышались голоса мужчин, наслаждавшихся вином и табаком. До этого она не обращала на голоса внимания, ей было трудно понимать чужой язык, не видя выражения лиц, но внезапно она услышала, как несколько раз упомянули имя ее отца.

— Паухэтан может и не прекратить войну из-за того, что его дочь у нас, но он хотя бы поймет, насколько мы сильны. У нас большие планы основать поселения на две сотни миль — к северу и к югу от форта.

— Да, но мы должны сделать Виргинию привлекательной для новых колонистов. Надо остановить эту разрушительную войну с великим королем.

— Захватить принцессу оказалось легко. Мы просто пообещали Пасптанзе, что будем его союзниками в сражениях с Паухэтаном, если великий король начнет ему мстить, и дали ему котел, который он хотел.

"Пасптанзе отдал меня за котел! — Покахонтас не верила своим ушам. — «Котел» было одним из первых слов, которым научил меня Смит. Она вспомнила залитый солнцем луг и оживленного человека с красно-золотыми волосами. Она плотно обхватила себя руками и продолжала слушать.

— Мы будем держать принцессу на корабле или в Джеймстауне, пока не договоримся с ее отцом. Это займет несколько месяцев.

Покахонтас больше ничего не хотела слышать. Она примирится со своей судьбой, но не с тем, что Пасптанзе предал ее за котел. Она была просто не в себе. Заснуть ей удалось не скоро — она все думала, как же Пасптанзе мог так отвратительно поступить с ней. Кто-то еще должен стоять за всем этим, думала она Секотин?

Грохот бегущих по палубе над ее головой ног пробудил Покахонтас на рассвете. Сегодня ритм был другой. Быстрее и жестче. Она сразу почувствовала озабоченность. Раздался резкий стук в дверь.

— Капитан желает вам доброго утра, — сказал матрос. — Он хочет, чтобы вы немедленно поднялись на палубу.

Рассвет был неярким, теплым, но с сильным ветром. Небольшая группка мужчин, собравшихся вокруг капитана, расступилась, когда она подошла к мостику. Она с удивлением увидела, что вдали, на заливе, стоят на якоре еще два корабля.

— Желаю вам доброго утра, принцесса, — сказал Эргалл. — Мы знаем, что ваш народ обладает лучшим по сравнению с нами зрением. Вы можете различить знаки и цвета флагов на тех кораблях на горизонте?

Покахонтас напрягла глаза. Становилось все светлее. Небо было исчерчено золотыми и розовыми полосами, но по-прежнему оставалась серость ночи. Она смогла разобрать цвета и знаки на большом корабле, но ничего не увидела на том, что поменьше. Она описала флаги капитану.

— Голландец, — сказал один из офицеров, — с захваченным судном или с другим голландцем.

— Пошлите к ним с приветствием баркас. Нам нужны дружественные отношения, — приказал Эргалл. — Скажите, чтобы команда прошла радом с меньшим кораблем вице-адмирала, а не рядом с адмиральским.

Когда солнце поднялось высоко, баркас подплыл к меньшему кораблю, но люди не высадились. Вместо этого они подняли весла, а офицер, широко расставив ноги, чтобы удержаться в качавшейся лодке, приветствовал чужой корабль. Смотревшие с борта «Пейшнс» сильно удивились, когда он вдруг сел, а матросы уронили весла и принялись яростно грести в сторону своего судна. Защелкали пистолетные выстрелы. Вода вокруг баркаса вскипала маленькими пенистыми фонтанчиками, мужчины в лодке сильно налегали на весла. Чужие корабли подняли паруса и двинулись на «Пейшнс».

— Испанцы! — крикнул офицер, как только баркас, отмеченный пулями, причалил к борту «Пейшнс». — Никто не пострадал!

Мужчины быстро закрепили лодку и торопливо вскарабкались на корабль по веревочной лестнице.

С оглушительным грохотом испанский корабль открыл огонь по стошестидесятитонному «Пейшнс». Снаряды разорвались в море, не причинив вреда и взметнув вокруг судна столбы воды.

— Вероломные испанцы! — крикнул своим офицерам Эргалл. — Поднять паруса!

— Справа по борту вице-адмирал! — закричал кто-то из членов экипажа.

— Пушки к бою!

Покахонтас никогда не слышала, чтобы так много больших пушек стреляли разом. Бортовой залп испанцев потряс ее. Она не представляла, что может быть столько шума, даже от бога неба. Закрыв уши руками, она присела на корточки, забытая всеми.

— У них двадцать две пушки на одном корабле и шестнадцать на другом, — крикнул Эргалл, подгоняя своих людей. — Огонь!

Раздался такой грохот, что это походило на конец света. Покахонтас не смогла удержаться от слабого крика. Она спряталась за переборкой. Мелькнула мысль, что, вероятно, следовало бы спуститься вниз, но она тут же отвергла ее. Она знала, что будет чувствовать себя там, как в западне.

Она увидела, что огонь «Пейшнс» поразил меньший корабль, оставив в его боку дыры. Вице-адмиральский корабль сбился с курса и безжизненно замер на воде. Большее судно сбавило скорость и зашло с наветренной стороны, спустив голландский и подняв испанский флаг. Оба корабля прекратили огонь.

Судно подошло к «Пейшнс», и капитан испанцев приветствовал англичан. Что они тут делают и куда направляются? Эргалл ответил, что они следуют своим законным путем в Джеймстаун и находятся в водах короля Англии. Тогда испанцы заявили, что воды принадлежат Испании, и потребовали именем короля Филиппа, чтобы англичане убрали паруса.

— Мы не желаем вам зла и сами идем с миром, — признал капитан Эргалл, — но это английские воды, и мы намерены именем короля Якова продолжать путь к своей территории.

Англичане увидели, что капитан второго корабля ушел с несколькими из своих людей с палубы. Через несколько минут они вернулись и открыли огонь из тяжелых пушек, сопровождаемый ружейными залпами. Команда извергала на изумленных англичан поток непристойностей.

Два корабля осыпали один другого выстрелами, и «Пейшнс» окутался пороховым дымом. Покахонтас в первый раз испугалась по-настоящему. Она не знала куда бежать, спасенья не было нигде. Оставаться на изрыгающем огонь корабле или прыгать в пенящуюся от рвущихся снарядов воду? Опасно накренившийся, с двумя сломанными мачтами испанский корабль подошел к самому борту «Пейшнс» и приготовился к абордажной схватке. Дым был таким густым, что у Покахонтас запершило в горле и она почти ничего не видела. Палуба покрылась кровью и копотью, когда команды схватились над перилами в рукопашном бою. Ловко орудуя шпагой, Эргалл успевал повсюду, воодушевляя своих людей. Бились яростно, но ни одна из сторон не одерживала верх, пока кто-то из англичан не крикнул:

— Их капитан упал! Их капитан упал!

Испанцы отошли на свой корабль, англичане бросились за ними. Покахонтас осмелилась поднять голову и выползла из своего угла. Рядом с ней, корчась от боли, лежали несколько человек. Найдя ведро с водой, она попыталась обмыть и перевязать их раны. Но смогла лишь приостановить кровь да, успокаивая раненого, положить ему на лоб ладонь. Она и сама была слаба и растерянна, оглохшая от взрывов, не в силах осмыслить только что увиденные картины.

Через какое-то время, показавшееся бесконечным, звуки боя стали стихать, и английские матросы начали возвращаться на «Пейшнс».

Меньший испанский корабль, хоть и сильно поврежденный, умудрился ускользнуть.

— Мы перебили почти всех, — крикнул один из офицеров, вкладывая шпагу в ножны.

— Пленников в трюм адмиральского корабля. Оставьте там небольшую команду, и мы отведем его в Джеймстаун. Ценностей на нем нет, но зато много их личных вещей. Когда мы отправим этих испанцев в Вест-Индию, у них будет возможность рассказать, кто правит морями в этой части света.

Голос Эргалла звучал торжествующе, но устало.

Внезапно он заметил Покахонтас.

— Боже Милосердный! Что вы здесь делаете? Вы должны быть внизу.

— Мне пришлось помогать, — ответила Покахонтас, лицо ее было в полосах копоти.

— Здесь слишком опасно для вас, — мягко произнес Эргалл. — Мои люди позаботятся о погибших. Нам очень повезло. Мы потеряли всего несколько человек. Вы храбрая женщина, но теперь, пожалуйста, вернитесь в каюту. Люди измучены, и мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось.

Матрос проводил Покахонтас до каюты, где она опустилась на пол. Уши у нее заложило от треска выстрелов, и она подумала, что слух ее уже не будет таким, как раньше. Она была свидетелем многих пыток и жертвоприношений, но только не сражений, и нашла их самым тяжелым испытанием. Они были слишком непредсказуемы. В любой момент могло случиться все, что угодно. Какие храбрецы англичане! Меньшим числом, с меньшим количеством пушек они бились умело, мужественно и потери понесли незначительные.

На ремонт повреждений «Пейшнс» ушло два дня. Наконец при хорошем попутном ветре корабль двинулся в залив, таща за собой испанское судно. Когда они стали огибать мыс Комфорт, взяв курс на Джеймстаун, более тяжелый испанский корабль, сильно вздрогнув, опасно низко осел в воде. Быстро переправили команду и пленников. А золото, серебро и драгоценности уже находились на борту «Пейшнс». Расхаживавший по палубе Эргалл был разъярен: он не сможет привести в форт свой военный трофей. Он завел оба судна в более спокойные воды реки Джеймс и перерезал буксировочный канат. Он решил снова послать на корабль команду, чтобы посмотреть, что там еще можно спасти, поставив судно к причалу.

Они медленно двигались по заливу. Искрилась под солнцем синяя вода, чайки садились на корабельные снасти и стремительно бросались вниз, следуя в кильватере судна. Покахонтас стояла на носу корабля, боясь пропустить момент появления форта. Время тянулось медленно. Может, из Англии вернулся Джон Смит!? Эта надежда никогда не умирала в ней. Если его там нет, она дала себе слово не разочаровываться и помнить, что впереди еще много дней. Но даже при этом она знала, что внутри у нее остается болезненная пустота.

Когда они приблизились к форту, она удивилась, увидев устремленную в небо стрелу. Она схватила за руку одного из офицеров, и он добродушно объяснил ей, что это шпиль новой церкви. Здание было огромным. И как много людей суетится вокруг! Теперь в форте столько же людей, сколько и в Кекоутане, самом большом поселке Семи Королевств. На пристани собралась плотная толпа, ожидавшая, пока «Пейшнс» подойдет поближе и баркас сможет провести его к причалу.

Покахонтас вглядывалась в толпу и искала знакомые золотые волосы. Жадно всматриваясь в лица, она увидела, что люди все новые. А где те, кого она знала? Тут она заметила женщин, и ее взгляд быстро отметил их диковинную одежду.

Внезапно кто-то крикнул:

— Смотрите, это принцесса! Дочь Паухэтана!

Покахонтас помахала одному из плотников, которого помнила с прежних времен.

Он воскликнул:

— Она несет нам удачу! Она всегда приносит нам удачу! Троекратное «ура» в честь принцессы!

Они счастливы видеть ее! Люди, не знавшие ее, махали ей и приветствовали ее, хотя она и была пленницей. И все равно, как тепло было на сердце оттого, что после столь долгого времени тассентассы не забыли ее. Она мысленно вернулась к прошлому: множеству переходов, которые она совершила в течение двух сезонов снегов, принося колонистам провизию и передавая обеим сторонам послания, ее неустанные переговоры и поиски путей, чтобы помочь двум народам жить в согласии на одной земле. Но спустя и шесть сезонов снегов — шесть лет — ее отец все еще воюет против них. Она вздохнула.

Внезапно в недвижной толпе ее взгляд отыскал Гарри Спелмана. Рядом с ним была ее собака! Их сухопутный переход не должен был занять много времени, и хищные испанцы не задерживали их. Она почувствовала на своей руке ладонь капитана Эргалла, указывавшего, что они уже могут сойти на берег. Как только они ступили на землю, он сказал, что ведет ее к заместителю губернатора сэру Томасу Гейтсу. Он позаботится о ней, пока ее отец не начнет переговоры.

Жители форта напирали, тараща любопытные глаза на знаменитую индейскую принцессу. Многие из них пришли сюда только ради Покахонтас. Истории, которые они читали и слышали о ней и ее доброте, сподвигли их на опасное путешествие в Новый Свет. Они трогали ее одежду и пытались пощупать волосы, пока Эргалл не положил этому конец. Но Покахонтас не обращала на это внимания, потому что к ней проталкивался вместе с ее белой борзой Гарри. Трудно было сказать, кто радовался больше — собака или юный Спелман. И впервые за много дней Покахонтас почувствовала себя, как прежде.

Сэр Томас был суровым человеком, но все же выдавил из себя холодную улыбку, когда к нему привели очаровательную пленницу. Он находился в колонии с того времени, когда, три года назад, прибыл на выручку колонистам после жестокой зимы и голода. Теперь у него в руках было мощное оружие — королевская дочь в качестве заложницы — и он мог начать переговоры, чтобы прекратить бесконечные стычки. Он приветствовал ее.

— Принцесса, — сказал он, — мы пошлем одного из наших пленных, подданного вашего отца, к великому королю, чтобы потребовать возвращения захваченных им наших людей, а также оружия и инструментов, украденных за последние месяцы. Мы также попросим мира для наших двух народов. Если великий король согласится, вы будете освобождены.

Сэр Томас ждал ответных слов Покахонтас. Он знал, что она имеет большой опыт ведения переговоров.

Принцесса почувствовала себя в родной стихии. Всего лишь очередной поворот в давних отношениях между тассентассами и ее людьми.

— Я уверена, что мой отец выполнит ваши требования, — ответила она, подумав про себя, что Паухэтан согласится со всеми условиями, кроме прекращения войны. Но колонисты узнают об этом, только когда она вернется в Веровокомоко.

Сэр Томас повернулся к капитану Эргаллу:

— Я устроил, чтобы принцесса Покахонтас поселилась у преподобного мистера Александера Уитекера на его ферме близ Энрико. Ферма окружена четырьмя фортами, так что там совершенно безопасно. Если вы будете настолько любезны, что сопроводите ее туда, она сможет ожидать решения своего отца под защитой служителя Господа и его супруги.

Глава 21

Рок-холл, Энрико, апрель 1613 года

— Повторяй за мной, Покахонтас: «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое».