Глава 7

Миссия Корика

Незадолго перед рассветом его разбудил настойчивый стук в дверь.

Ему снился поход за Посохом Закона, его друг Сердцепенистосолежаждущий Морестранственник, которого участники похода оставили сзади охранять их тыл перед тем, как вступили в катакомбы горы Грома. Кавинант не видел его с тех пор, не знал, выжили ли великаны в эти опасные дни. Когда он проснулся, сердце его билось так, словно в дверь застучал его страх.

Окоченевший, еще не отошедший от сна, он открыл чашу со светящимися камнями, затем доплелся в гостиную, чтобы открыть дверь.

Он обнаружил за ней мужчину, стоящего в ярком свете коридора. Его голубая одежда, подпоясанная черным, и длинный посох однозначно свидетельствовали, что это Лорд.

— Юр-Лорд Кавинант, — сразу же заговорил мужчина. — Я должен очень извиниться перед Вами за то, что нарушил Ваш покой. Из всех Лордов я тот, кто более всех сожалеет о подобных вторжениях. Я испытываю глубокую любовь к отдыху. Отдых и еда, Юр-Лорд, сон и пища — они прелестны.

Хотя есть некоторые, кто скажет, что я перепробовал столько пищи, что не должен был бы требовать еще и отдыха. Без сомнения некоторые из подобных доводов предопределили то, что я был избран для этого трудного и вместе с тем непривлекательного путешествия. — Не спрашивая разрешения, он быстро прошел мимо Кавинанта в комнату. На его лице была ухмылка.

Кавинант прищурил свои близорукие глаза и стал пристально рассматривать мужчину.

Он был невысоким и тучным, с круглым, довольным лицом, и безмятежность его лица была подчеркнута веселыми глазами; он выглядел как незаконнорожденный херувим. Выражение его лица постоянно менялось: мимолетные улыбки, самодовольные и глупые ухмылки, хмурые взгляды, гримасы сменяли друг друга на поверхности его в целом доброго нрава. Теперь он рассматривал Кавинанта оценивающим взглядом, как бы стараясь проверить отзывчивость Неверящего на шутки.

— Я Гирим, сын Хула, — сказал он плавно. — Лорд Совета, как ты видишь, и любитель доброго веселья, как, может быть, ты уже успел заметить. — Его глаза шаловливо сверкали. — Я мог бы рассказать тебе о своем происхождении и жизни так, чтобы ты узнал меня получше — но у меня мало времени. Есть масса неприятных последствий от чести езды верхом на ранихине, но когда я предложил себя их выбору, я не знал, что эта честь может быть такой тяжелой. Может быть, ты согласишься отправиться вместе со мной?

Беззвучно губы Кавинанта проговорили: «Отправиться?»

— По крайней мере, до двора — если я не смогу убедить тебя пойти дальше. Я объясню тебе все, пока ты будешь одеваться.

Кавинант еще недостаточно отошел ото сна чтобы понять, чего от него хотят. Лорд хотел, чтобы он оделся и пошел куда-то. К чему все это? Через некоторое время, наконец обретя голос, он спросил: «Зачем?» С некоторым усилием Гирим придал серьезное выражение своему лицу.

Он внимательно поизучал Кавинанта, затем сказал:

— Юр-Лорд, есть некоторые вещи, которые трудно сказать. Оба Лорд Морэм и Высокий Лорд Елена — могли бы уже и сказать тебе. Они не хотели, чтобы это знание утаивали от тебя. Но брат Морэм неохотно описывает свои собственные страдания. А Высокий Лорд — чует мое сердце, что она боится посылать тебя на риск.

Он усмехнулся печально.

— Но я не такой самоотверженный. Надеюсь, ты согласишься, что во мне есть много того, о чем следует заботиться — и каждая часть этого нежна. Отвага существует лишь для худых. Я же обладаю мудростью. Глубина мудрости обычно соответствует толщине кожи — а моя кожа очень толста. Конечно, говорят, что испытания и лишения очищают душу. Но я слышал, что великаны как-то ответили, что о чистоте души обычно заботятся тогда, когда у тела нет другого выбора.

Кавинант тоже слышал это: Морестранственник говорил ему это. Он встряхнул головой, чтобы прогнать болезненные воспоминания.

— Я не понимаю.

— Для этого у тебя есть основания, — сказал Лорд. — Я еще не произнес ничего, чего следовало бы понимать. Ах, Гирим, — он вздохнул сам над собой, — краткость такая простая вещь — и тем не менее она превосходит тебя. Юр-Лорд, Вы не будете одеваться? Я должен буду сообщить Вам новости о великанах, которые не будут для Вас приятными.

Внезапная острая боль тревоги ожесточила Кавинанта. Он перестал быть сонным.

— Говори.

— Пока ты будешь одеваться.

Мысленно ругаясь, Кавинант поспешил в спальню и начал одеваться.

Лорд Гирим говорил из другой комнаты. Его интонация была осторожной, такой, словно он делал осмотрительную попытку быть кратким.

— Юр-Лорд, ты знаешь великанов. Сердцепенистосолежаждущий Морестранственник сам привел тебя в Ревлстон. Ты присутствовал в палате Совета, когда он говорил с Советом Лордов, сообщил им, что те знамения, которые Высокий Лорд Дэймлон Друг Великанов предвидел для надежды великанов о Доме, наконец-то произошли.

Кавинант знал, он живо помнил это. Давно, во времена Старых Лордов, великаны были скитальцами моря, которые сбились с пути. По этой причине они называли себя Бездомными. Они скитались десятилетиями в поисках своего потерянного Дома, но не нашли его. Наконец они приплыли к берегам Страны, в месте, известном как Прибрежье, и там — радушно принятые и дружески ободренные Высоким Лордом Дэймлоном — они решили обосноваться, пока не найдут свой старый Дом.

С тех пор, уже три тысячелетия, их поиски были бесплодными. Но Дэймлон Друг Великанов пророчествовал им; он предвидел конец их ссылке. В этих краях, быть может потому, что они потеряли свой Дом, великаны стали вырождаться. Несмотря на то, что они очень любили детей, у них рождалось их очень мало; их род не восполнял сам себя. За многие века их численность медленно сокращалась.

Дэймлон предсказал, что это измениться, что их семя сможет восстановить свою жизнеспособность. И это будет для них предзнаменованием, знаком того, что ссылка идет к завершению, хотя и не известно, к доброму ли.

Итак, именно Морестранственник сообщил Совету, что Хейлол Златокудрая, жена Настройщика Килей, родила тройню — трех сыновей — событие беспрецедентное в Прибрежье. И в то же время корабли-разведчики вернулись сообщить, что они нашли путь, который вел к Дому великанов. Морестранственник приехал в Ревлстон, чтобы просить выполнить обещание Высокого Лорда Дэймлона.

Сорок лет мастера учения лиллианрилл Твердыни Лордов старались выполнить это обещание. Семь рулей и килей сейчас почти готовы. Но время наступает нам на пятки, опасно подгоняя нас. Когда эта война начнется, мы будем не в состоянии доставить золотожильные рули и кили в Прибрежье. К тому же нам нужна будет помощь великанов для борьбы с Лордом Фаулом. И тем не менее, может случиться так, что вся эта помощь и надежды не оправдаются. И может быть…

— Морестранственник… — перебил Кавинант. Он нащупал шнурки своих ботинок. Острое беспокойство сделало его нетерпеливым, настойчивым. — Что с ним? Он… Что случилось с ним… после того похода?

Интонация Лорда стала еще более осторожной.

— Когда участники похода за Посохом Закона вернулись обратно домой, они узнали, что Сердцепенистосолежаждущий Морестранственник был жив и невредим. Он успел достичь безопасности Анделейна и так избежал Огненных Львов. Он возвратился к своим соплеменникам, и с тех пор дважды приходил в Ревлстон, чтобы помочь в обработке золотожильных килей и поделиться знаниями. Много великанов приходили и уходили, полные надежд.

Но сейчас, Юр-Лорд, — Гирим остановился. В его голосе были печаль и жестокость, — ах, сейчас…

Кавинант шагнул обратно в гостиную, посмотрел на Лорда.

— Так что сейчас? — его собственный голос не был тверд.

— Сейчас вот уже три года как молчание повисло над Прибрежьем. Ни один великан не приходит в Ревлстон — ни один великан не ступил на Верхнюю Страну. — Чтобы ответить на внезапную вспышку во взгляде Кавинанта, он продолжил:

— О, мы не бездействовали. Целый год мы не предпринимали ничего — Прибрежье находится от нас на расстоянии в четыреста лиг, и молчание в течение года не является необычным. Но через год мы стали беспокоится. Затем целый год мы посылали курьеров. Ни один не вернулся. Этой весной мы послали целый Дозор. Двадцать воинов и их вохафт не вернулись.

После этого Совет решил не рисковать больше своими защитниками.

Летом Лорд Каллендрилл и Лорд Аматин поехали верхом вместе со Стражами Крови, ища проход на восток. Они были отброшены назад темной и безымянной силой в Сарангрейвской Зыби. Сестра Аматин чуть не погибла, когда упала ее лошадь, но ранихин Каллендрилла вынес их обоих в безопасное место. Итак, тень легла между нами и нашими древними горбратьями, и судьба великанов неизвестна.

Кавинант внутренне простонал. Морестранственник был его другом и тем не менее он даже не попрощался с великаном, когда они расставались. Он чувствовал острое сожаление и хотел увидеть Море aтранственника снова, хотел извиниться.

Но в то же время он ощущал взгляд Гирима. Обычно веселые глаза Лорда смотрели с полной боли мрачностью. Ясно, что у него были достаточные причины разбудить Кавинанта до рассвета. Встряхнув плечами, Кавинант отбросил сожаление и сказал:

— И все-таки, я по-прежнему не понимаю.

Сначала Лорд Гирим не колебался:

— Тогда я буду говорить откровенно. В ту ночь, что была после вызова тебя, у Лорда Морэма было видение. Его сила как предсказателя проявилась во всей своей мощи, и он увидел зрелище, от которого кровь застыла у него в жилах. Он увидел… — внезапно он оборвал себя и отвернулся. — Ах, Гирим, — вздохнул он, — ты жирный пустоголовый дурак. И зачем тебе было мечтать о Лордах и Учении, о великанах и смелых обязательствах? Когда впервые такие мысли возникли в твоей несерьезной голове, тебя следовало бы как следует выпороть и послать пасти овец.

Твоя полнота и ленивость обманула достойного Хула Гренмейта, твоего отца, который верил, что глупые фантазии не приведут тебя в заблуждение. — Через плечо он тихо сказал:

— Лорд Морэм видел смерть великанов, идущую к ним. Он не смог разглядеть лицо этой смерти. Но он увидел, что если им быстро не помочь — очень быстро, возможно в течение нескольких дней — они неизбежно будут уничтожены.

Уничтожены… — мысленно повторил Кавинант. Уничтожены? Затем его мысли продвинулись дальше: И в этом — тоже моя вина?

— Почему? — он начал, затем резко сплюнул. — Почему ты говоришь мне? Что ты от меня хочешь, чтобы я сделал?

— Из-за проницательности брата Морэма Совет решил, что следует послать миссию в Прибрежье сразу же — прямо сейчас. Из-за войны мы не можем расходовать много сил, но Морэм говорит, что скорость здесь важнее, чем сила. Поэтому Высокий Лорд Елена выбрала Лордов — двух Лордов, которые были приняты ранихинами — Шетру, супругу Вереминта, чье знание Сарангрейвской Зыби лучше, чем у других, и Гирима, сына Хула, который хорошо знаком с учением великанов. Чтобы сопровождать нас, Первый Знак Морин выбрал пятнадцать Стражей Крови во главе с Кориком, Серрином и Силлом. Высокий Лорд дала им свое личное поручение, также как и нам, поэтому в том случае если мы погибнем, они должны пойти на помощь великанам.

Корик — один из наиболее старших в Страже Крови. — Казалось, что Лорд смутился, избегая чего-то, что он не решался сказать. — С Тьювором, Морином, Баннором и Террелом он командовал первоначальной армией харучаев, которая выступила против Страны — выступила в военный поход, но встретила Высокого Лорда Кевина с ранихинами и великанами и прониклась любовью, и изумлением, и благодарностью, прониклась настолько, что дала Клятву Служения, с которой и началась Стража Крови. Силл Страж Крови, который хранит меня под своей особой опекой, также как Серрин хранит Лорда Шетру. Я потребую у них охранять нас хорошо, — пожаловался Гирим с возвращающимся юмором. — Я не желаю терять всю свою плоть, от которой я получаю так много радости.

В расстройстве Кавинант повторил резко:

— Так что вы хотите, чтобы я сделал?

Медленно Гирим повернулся к нему лицом к лицу.

— Ты знаком с Сердцепенистосолежаждущим Морестранственником, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты пошел с нами.

Кавинант посмотрел на Лорда с удивлением. Он вдруг почувствовал дурноту. Как бы с расстояния, он услышал себя слабо спрашивающим:

— Это решение приняла Высокий Лорд?

Гирим усмехнулся.

— Ее гнев опалит мне лицо, если она услышит, что я сказал тебе. — Но секундой позже к нему снова вернулся серьезный настрой. — О, Лорд, я не имел в виду, что ты должен сопровождать нас. Пожалуй, я совсем неправильно сформулировал свою просьбу. Есть много того, что мы не знаем в отношение целей Презирающего в этой войне, и одна из величайших неопределенностей — это направление, откуда он будет атаковать. Будет ли он двигаться южнее Анделейна, как он делал в былые времена, и затем нанесет удар от Центральных Равнин на север, или он выступит с севера вдоль Землепровала, чтобы напасть на нас с востока? Эта неосведомленность парализует нашу оборону. Боевая Стража не может выступать в поход, пока мы не узнаем ответ. Вомарк Трой очень беспокоится. Но если Лорд Фаул решит атаковать нас с востока, то наша миссия в Прибрежье окажется прямо на пути его войска. По этой причине было бы непревзойденной глупостью для Белого Золота сопровождать нас.

Нет, если бы было мудро для тебя отправиться с нами, Лорд Морэм уже поговорил бы с тобой об этом. Однако сам я прошу тебя. Я очень люблю великанов, Лорд. Их любит вся Страна. И я готов бросить вызов даже гневу Высокого Лорда Елены, чтобы помочь им.

Искренняя откровенность призыва Лорда тронула Кавинанта. Хотя он только что познакомился с этим человеком, он обнаружил, что полюбил Гирима, сына Хула — полюбил его и захотел помочь. И великаны при этом были весьма значительным аргументом. Он не мог переносить мысли, что Морестранственник, полный жизни, смеха и разумения, может быть убит, если ему не будет оказана помощь. Но этот аргумент мучительно напомнил Кавинанту, что помочь он был менее способен, чем кто-либо иной в Стране. И влияние Елены на него было еще сильно. Он не хотел делать ничего, что рассердило бы ее, что-нибудь, что дало бы ей дополнительную причину ненавидеть его. Он разрывался, он не мог ответить на искренний вопрос во взгляде Гирима.

Внезапно глаза Лорда наполнились слезами. Он отвернулся, быстро моргая.

— Я вызвал у тебя боль, Юр-Лорд, — сказал он мягко. — Прости меня.

Кавинант ожидал услышать иронию, критицизм в его словах, но тон Гирима выражал только искреннюю скорбь. Когда он снова посмотрел на Кавинанта, на его губах была слабая улыбка.

— Хорошо, тогда пройдешь ли ты со мной хотя бы во двор? Миссия скоро встретится там для отправления. Твое присутствие там скажет всем в Ревлстоне, что ты действуешь скорее по выбору, чем по неосведомленности.

Кавинант не мог отказаться, он был очень пристыжен своим фактическим бессилием, очень зол на самого себя. Поддавшись страстному порыву, он последовал за Лордом из своих покоев. Сразу же он обнаружил рядом с собой Баннора. Между Стражем Крови и Лордом он шествовал вниз через залы и проходы по направлению к воротам Ревлстона.

Существовал только один вход в Твердыню Лордов, и великаны хорошо продумали оборону этого города. На конце горного клина они выдолбили камень так, чтобы образовать двор между Главной Твердыней и башней, которая защищала внешние ворота. Эти ворота — громоздкие, задвигающиеся каменные плиты, которые могут закрываться вовнутрь, чтобы закупоривать вход полностью, — ведут в туннель под башней. Тоннель выходит во двор, и вход из двора в саму Твердыню защищается другими воротами, такими же массивными и надежными, как первые. Главная часть Твердыни соединяется с башней деревянными надземными перехода ,и, подвешенными с интервалами на разной высоте над двором, но единственный доступ на уровне земли в башню был через две маленькие двери возле внутреннего конца туннеля. Так что любой враг, который сможет выполнить почти невозможную задачу сокрушения внешних ворот, должен будет затем сделать попытку совершить такой же подвиг во внутренних воротах под натиском со стен башни и главной части Твердыни.

Двор был покрыт плитами везде, кроме центра, где рос старый золотень, питающейся ручейками дождевой воды.

Лорд Гирим, Баннор и Кавинант нашли остальную часть миссии здесь, под деревом, под тусклой темнотой неба. Начинался рассвет.

Вздрагивая на прохладном свежем воздухе, Кавинант оглядел двор. В слабом свете, исходившем от балконов Твердыни, он мог видеть, что все люди рядом с деревом были Стражи Крови, кроме одного Лорда, высокой женщины. Она стояла лицом к Ревлстону, и потому Кавинант мог ее четко видеть. У нее были жесткие, стального цвета волосы, которые она коротко подстригала, и лицо ее было как у ястреба — резко очерченные нос и глаза, наклон щек. Ее глаза имели резкий отблеск — как пристальный взгляд ястреба на охоте. Но за этим отблеском Кавинант различил что-то, что выглядело как боль желания, томление, которое она не могла ни удовлетворить, ни подавить.

Лорд Гирим многословно приветствовал ее, но она проигнорировала его, устремив взгляд на Твердыню, как будто не могла заставить себя оторваться.

За ее спиной Стражи Крови были заняты распределением груза, пакуя еду и снаряжение в тюки с ремнями. Их они привязывали себе на спины так, чтобы не затруднять движения. Вскоре один из них — Кавинант узнал Корика — выступил вперед и объявил Лорду Гириму, что он готов. — Готов, друг Корик? — Голос Гирима звучал весело. — О, будет ли когда-нибудь так, что я могу сказать то же? Но, клянусь Семью, я не тот человек, кто приспособлен к великим опасностям. Я лучше буду аплодировать победам, чем совершать их. Да, вот где мои навыки лгут. Если вы принесете мне победу, я выпью тост за это, который изумит вас. Но это… Мчаться поспешно по Стране в зубы неведомых опасностей!.. Можешь ли ты поведать нам об этих опасностях, Корик?

— Лорд?

— Я думал об этом, друг Корик — можешь вообразить, как трудно это было для меня. Но я видел, что Высокий Лорд передала эту миссию в твои руки из лучших побуждений. Слушай, что я подумал — усилия, такие как наши, не могут истощиться. Обдумайте это. Из всех людей Ревлстона только Стражи Крови знали Страну перед Осквернением. Вы знали самого Кевина. Несомненно вы знали о нем больше, чем мы. И несомненно также, вы больше знаете о Презирающем. Конечно, вы знаете, как он ведет войну. И конечно же, вы знаете больше, чем Лорд Каллендрилл может сказать нам об опасностях, которые лежат между нами и Прибрежьем.

Корик слегка пожал плечами.

— Это в моем сердце, — продолжал Гирим, — что вы имеете представление об опасностях, лежащих перед нами, лучше, чем любой Лорд. Вы должны рассказать нам о них, чтобы мы могли подготовиться. Может быть, тогда мы не будем рисковать. Может, нам не стоит ехать через Зломрачный Лес и Сарангрейвскую Зыбь, а сразу же отправляться северным путем, в обход, несмотря на то, что этот путь будет дольше?

— Стражам Крови не ведомо будущее.

Тон Корика был спокойным, хотя Кавинант услышал слабое ударение на слове «ведомо». Корик, казалось, использовал это слово в другом смысле, чем Гирим, более широком и пророческом смысле.

И Лорд был не удовлетворен.

— Конечно, нет. Но вы не смогли защитить Кевина и ничему не научились. Вы боитесь, что мы можем не справиться с тем знание, что вы несете?

— Гирим, ты забываешься, — резко обрубила его Лорд Шетра. — Неужели таково твое отношение к тем, кто держит клятву?

— О сестра Шетра, ты не поняла. Мое отношение к Страже Крови не связано какими-либо обязательствами. Как я могу чувствовать себя обязанным по отношению к человеку, давшему перед всеми людьми клятву сохранять меня живым? Так если они пообещали бы мне хорошую еду, я был бы целиком у них в долгу. Но, несомненно, вы видите, к чему это ведет.

Высокому Лорду пришлось поручить миссию и им лично. Так что если опасность, которую мы так жизнерадостно избрали, принудит их делать выбор, Стража Крови будет выполнять миссию, равно как и оборонять нас.

На секунду Лорд Шетра остановила на Гириме тяжелый взгляд с выражением презрения. Но когда она заговорила, ее голос не опровергал его.

— Лорд Гирим, я слышу в тебе не жизнерадостность. Ты веришь, что выживание великанов держится на этой миссии, и пытаешься скрыть свой страх за них.

— Меленкурион Скайвейр! — Гирим выглядел так, словно пытался удержать себя от смеха. — Я пытаюсь только сохранить мою нежную и тяжело выпирающую плоть от излишних угроз. Это недостойно для тебя — разделять такие доблестные стремления.

— Мир, Лорд. В моем сердце не осталось места для шуток, — подчеркнула Шетра и отвернулась, чтобы возобновить свое учение Ревлстона.

Лорд Гирим рассматривал ее какое-то время в молчании, затем обратился к Корику:

— Конечно же, ведь у нее меньше тела, о котором надо заботиться, чем у меня. Возможно, тонкая дума сохраняется лишь в запущенном теле.

Мне надо бы поговорить об этом с великанами — если мы достигнем их.

— Мы — Стража Крови, — ответил Корик решительно. — Мы достигнем Прибрежья.

Гирим поглядел на ночное небо и сказал мягким задумчивым тоном:

— Помощь мы или подмога — но там нужно много больше нас. Великаны громадны, и если они в чем-нибудь нуждаются, нужда их будет велика. — Они великаны. Они не равны нам в любой нужде.

Лорд бросил взгляд на Корика, но не ответил. Вскоре он подошел к Шетре и спокойно сказал:

— Пошли, сестра. Путешествие зовет. Путь долог, и если мы надеемся закончить его, то сначала должны его начать.

— Подожди! — вскрикнула она мягко, как отдаленный крик птицы.

Гирим изучал ее одно мгновение. Затем вернулся обратно к Кавинанту. Шепотом, таким слабым, что Кавинант с трудом мог расслышать его, Лорд сказал:

— Она желает повидать Лорда Вереминта, ее супруга, до того, как мы уйдем. Это грустная история, Лорд. Их женитьба вызывает тревогу.

Оба очень горды. Вместе они совершили путешествие на Равнины Ра, чтобы предложить себя ранихинам. А ранихины… о, ранихины избрали ее, но отказали ему.

Ну ладно, они-то избирают на свое усмотрение, и даже ранихийцы не могут объяснить их действия. Но это создало неравенство между этими двумя. Брат Вереминт — достойный человек, а сейчас у него есть причина полагать себя недостойным. И сестра Шетра не может ни принимать, ни отрицать его самоосуждение. И вот теперь эта миссия — Вереминт должен был бы идти вместо меня, но миссия требует скорости и выносливости ранихинов. Только ради нее я желаю, чтобы ты пошел вместе с нами. — Я не езжу на ранихинах, — нетвердо произнес Кавинант.

— Они придут на твой призыв, — ответил Гирим. Снова Кавинант не смог ответить, он боялся, что это было правдой.

Ранихинов связывает их обещание ему, и он не в силах освободить их. Но он не может ехать ни на одной из этих великих лошадей. Они испытывают к нему лишь страх и ненависть. Он снова ничего не смог ответить на слова Гирима, кроме взгляда молчаливой нерешительности.

Секундой позже он услышал движение в глубине Твердыни за ним. Поворачиваясь, он увидел двух Лордов, шагавших по двору — Высокий Лорд Елена и человек, которого он еще не встречал.

Прибытие Елены сделало его нервным, воздух сразу показался наполненным бьющими крыльями стервятников. Но мужчина возле нее также приковывал его внимание. Он немедленно понял, что это был Лорд Вереминт.

Мужчина был похож на Шетру слишком сильно, чтобы быть кем-нибудь другим. У него были такие же короткие жесткие волосы, те же ястребиные черты, тот же впечатление горечи во рту. Он двигался к ней, как будто хотел броситься ей на шею. Но остановился в десяти шагах. Его глаза вздрогнули под ее строгим взглядом. Он не мог заставить себя смотреть прямо на нее. Низким голосом он сказал:

— Ты пойдешь?

— Ты знаешь, что я должна.

Они молчали. Небрежные по отношению к тому, что они наблюдали, они стояли поодаль друг от друга. Некоторая проверка воли, которая не требовала слов, повисла между ними. Какое-то время они оставались спокойными, как бы не желая совершать жесты, которые могут быть расценены как компромисс или отречение.

— Он не желал приходить, — прошептал Гирим Кавинанту, — но Высокий Лорд привела его. Он стыдится.

Затем Лорд Вереминт пошевелился. Он внезапно бросил свой посох прямо к Шетре. Она поймала его и бросила свой собственный посох ему.

Он тоже поймал посох.

— Удачи тебе, жена, — холодно сказал он.

— Удачи тебе, муж, — ответила она.

— Ничего не будет для меня в радость, пока ты не вернешься.

— И для меня тоже, мой муж, — вздохнула она.

Без единого слова, он повернулся на каблуках и поспешил назад в Ревлстон.

Секунду она смотрела, как он уходит. Потом тоже повернулась, резко двинулась со двора в туннель. Корик и другие Стражи Крови последовали за ней. Вскоре остались только Кавинант, Гирим и Елена.

— Ну, Гирим, — мягко сказала Высокий Лорд, — твое тяжелое испытание вот-вот начнется. Я очень сожалею, что это будет трудно для тебя.

— Высокий Лорд… — начал Гирим. — Но ты способен на это, — продолжала она — ты сам еще не знаешь действительной меры своей силы.

— Высокий Лорд, — сказал Гирим, — я попросил Юр-Лорда Кавинанта сопровождать нас.

Она сразу же сделалась хмурой. Кавинант почувствовал волны напряженности, исходящие от нее; вдруг показалось, что она ощутимо излучает решительность.

— Лорд Гирим, — сказала она тихим голосом, — ты идешь по опасной почве.

Ее голос был твердым, но Кавинант мог слышать, что она предупреждала Гирима, а не угрожала ему. Она уважала то, что он сделал. И она боялась.

Затем она повернулась к Кавинанту. Тщательно, как будто боясь проявить свое собственное острое желание, она спросила:

— Ты пойдешь?

Огни Ревлстона были за ее спиной, и он не мог видеть ее лица. Он был рад этому, он не хотел знать, фокусируется ли на нем ее странный взгляд или нет. Он попытался ответить ей, но в этот момент у него пересохло во рту и он не мог издать ни звука.

— Нет, — сказал он наконец. — Нет. — Ради Гирима он сделал усилие сказать правду. — Я все равно не смогу ничего сделать для них.

Но когда он сказал это, он понял, что это не было полностью правдой.

Он отказался идти потому, что Елена, дочь Лены, хотела, чтобы он остался.

Ее облегчение было таким же осязаемым во мраке, как раньше напряжение.

— Очень хорошо, Юр-Лорд.

Долгий момент она и Гирим смотрели друг другу в лицо, и Кавинант чувствовал ход их молчаливого собеседования, их мысленное общение. Затем Гирим сделал к ней шаг и поцеловал в лоб. Она крепко обняла его, затем освободила. Он поклонился к Кавинанту и пошел в туннель.