Глава 11

Ритуал осквернения

После того как Лория ушла. Высокий Лорд Морэм всю оставшуюся часть ночи провел на дозорной башне. Несмотря на резкий ветер, ему не было холодно – время от времени он согревался жаром голубого огня своего жезла. В молчаливом страхе он не сводил взгляда с багрово-зеленых змей, со злобным упрямством ползущих к Ревелстоуну. Давящая сила Камня самадхи-Опустошителя и жезлов юр-вайлов ослепительно сияла в ночи, пытаясь сломить сопротивление людей и стен; то там, то здесь во тьме вспыхивали искры – это камень пытался отразить атаку дьявольских сил.

Наступление шло медленно, и все же Ревелстоун уже страдал. Морэм сквозь подошвы ощущал молчаливые стенания боли и отвращения, которые испытывала каменная громада, пока приближалась эта неведомая угроза.

Хотя для того, чтобы знать, как развивается наступление, Морэму вовсе не обязательно было всю ночь стоять на сторожевой башне – он способен был ощущать это, находясь в любом месте Замка. Он находился здесь, потому что ему нужно было решить, как бороться с Сатансфистом, а для этого требовалось определить мощь самадхи как можно точнее, всеми доступными средствами.

Теперь его, так же как и всех остальных в Замке, постоянно подтачивал страх, омрачая сердце, точно погребальный звон, путая мысли и парализуя инстинкты. В залах Ревелстоуна он видел лишь посеревшие от немого ужаса лица, слышал неумолкающий плач детей, испуганных паникой, которой были охвачены их родители, видел, насколько измучены были даже те немногие стойкие люди, от которых зависела жизнь в Замке – Квен, Лорды, Учителя Лосраата, мастера лиллианрилла и радхамаерля. Его терзало ощущение тщетности всех его усилий, чувство вины за то, что творилось в Стране и с чем он не мог справиться. А ведь он единственный среди Лордов знал или хотя бы предполагал, как можно найти выход из этого тупика.

Оставшись на сторожевой башне один на один с армией Сатансфиста, он пытался уяснить себе, осознать в полной мере, что именно тот пытался сделать с Ревелстоуном. Он отбросил в сторону ненужные самообвинения – кто другой на его месте смог бы действовать лучше, оказавшись перед лицом такого непостижимого злодейства? Чтобы успешно защищаться, нужно знать, от чего предстоит защищаться. А когда зло уже совершено, найти правильный выход гораздо сложнее. И все же он не терял надежды, так и эдак прикидывая, что все это означает и как нужно действовать.

Больше всего в этом штурме поражали неутомимость и необычная свирепость, и это касалось не только Ревелстоуна, но и самих нападающих. Юр-вайлы в какой-то степени имели возможность восстановить свои силы, по очереди сменяя друг друга, но невероятная мощь, извлекаемая Фоулом из Камня Иллеарт, заставляла всех остальных, потерявших собственный разум тварей напрягаться гораздо больше, чем могла вынести их плоть. Да и сам Сатансфист… В конце концов, он был всего лишь одним из Великанов, имел смертное тело из плоти, костей и крови. Как мог даже Великан-Опустошитель так долго выдерживать столь непомерное напряжение?

Кроме всего прочего, пока самадхи был полностью сконцентрирован на том, чем он сейчас занимался, он должен был бы в какой-то степени утратить контроль над своей армией. И тем не менее вся эта огромная, зловещая орда недвижимо оставалась на своих местах вокруг Ревелстоуна. Каждая тварь неустанно, час за часом, посылала свою злобную энергию, устремляя ее к Замку. И давление самого самадхи, которое он оказывал на Ревелстоун с помощью своего зеленого Камня, тоже не ослабевало. По-видимому, мощь Лорда Фоула была гораздо больше, чем Морэм мог себе даже представить.

Морэм пришел к выводу, что защитникам Ревелстоуна можно было надеяться только на то, что орды Сатансфиста погибнут от невыносимого напряжения, прежде чем добьются своей цели. Значит, оставалось одно – найти способ перетерпеть, вынести адский штурм Опустошителя, и тогда они, может быть, будут спасены.

Когда в небе стали заметны первые признаки серого, мутного рассвета, Морэм вернулся к себе, уже твердо зная, что ему нужно делать – всеми средствами попытаться увеличить выносливость самого Замка и его обитателей.

Однако его решимость заколебалась, когда, шагнув в главную галерею Ревелстоуна, он ощутил обрушившиеся на него со всех сторон волны паники. В дальнем конце галереи кто-то кричал; две небольшие группы людей готовы были напасть друг на друга, потому что каждой из них казалось, что другая что-то замышляет против нее. Повернув за угол, он увидел толпу истощенных людей, которые собирались разгромить одну из трапезных; помутившийся разум убеждал их в том, что еда там отравлена.

Охваченный гневом, Морэм бросился вперед, чтобы попытаться объяснить им всю глупость их поведения. Однако, прежде чем он оказался рядом с трапезной, они в панике убежали, как будто его вид смертельно перепугал их. Около трапезной остались лишь два воина Квена, стоящие тут на страже, но и они выглядели так, как будто присматривали не столько за припасами, сколько друг за другом. Оба тоже со страхом посмотрели на Морэма.

Взяв себя в руки, он выдавил кривую улыбку, сказал несколько ободряющих слов и ушел. Ему было совершенно ясно, что состояние Ревелстоуна достигло пика своего кризиса. Добрыми словами, сказанными от случая к случаю, и проявлениями единовременной помощи спасти его было невозможно – требовалось нечто гораздо большее. Торопливо шагая по коридорам и переходам, он с помощью своего жезла вызвал Хранителя Торма и всех гравелингасов, которые смогут прийти.

Добравшись до зала со светящимся полом, в который выходили двери покоев Лордов, он на мгновение испытал чувство облегчения, увидев, что Торм и более десятка гравелингасов уже дожидаются его, а многие спешат в том же направлении. Вскоре большинство мастеров радхамаерля стояли на сверкающем полу, готовые выслушать то, что он собирался сказать им.

Высокий Лорд с болью в сердце вглядывался в лица людей, на которых лежала печать страданий. Будучи мастерами работы с камнем, гравелингасы особенно остро ощущали ту боль, которую под давлением сил зла испытывала окружающая их со всех сторон скала. Однако Морэм тут же одернул себя, мысленно вернувшись к тому, что собирался сделать. Это хорошее начало, подумал он. Если удастся убедить собравшихся здесь людей в том, что можно противостоять злобному давлению Сатансфиста, они окажут неоценимую помощь городу.

Он заставил себя улыбнуться. Лицо Торма исказила не то гримаса, не то ухмылка, тут же сменившись выражением внимания.

– Гравелингасы, – начал Морэм, – не кажется ли вам, что слишком долго мы терпели это зло поодиночке, опираясь каждый только на свои собственные силы? Теперь настало время объединить их – нужно создать более мощную защиту.

– Мы готовы выполнить любой твой приказ, – негромко произнес чей-то голос.

– Я не сомневаюсь в этом, – ответил Морэм. – Вы и прежде делали все, чтобы помочь обитателям Ревелстоуна. Однако этого мало. К сожалению, мудрость иногда запаздывает – жаль, что я не понял раньше, что надо делать. Но сейчас я не могу не слышать стонов и плача самой скалы под гнетом нового зла. И я говорю вам – если мы хотим, чтобы Ревелстоун уцелел, мы должны найти и новые способы борьбы. Гравелингасы, вы должны применить свои знания для того, чтобы защитить камень. Здесь, под нашими ногами, – концом своего жезла он прикоснулся к сверкающему полу, – дремлет та сила, которую способны постигнуть и разбудить только мастера радхамаерля. Используйте ее. Используйте все свои знания и помогите камню. Найдите средства изолировать каменное сердце Ревелстоуна от этой страшной порчи.

Говоря все это, он удивлялся сам себе. Вне всякого сомнения, он и прежде понимал, что надо делать, однако страх до такой степени завладел им, что он не отдавал себе в этом отчета. А теперь – он видел это по лицам гравелингасов – и они начали кое-что понимать. Сейчас они оглядывались по сторонам уже не со страхом, а явно прикидывая в уме, что можно сделать и с чего следует начать. На губах Торма появилась знакомая широкая ухмылка.

Оставив гравелингасов заниматься своим делом, Морэм отправился в одну из главных трапезных. Повар, заправлявший там, был удивительным человеком. Сам большой любитель поесть, он прекрасно готовил и, насколько Морэму было известно, сумел не поддаться до сих пор никаким страхам. Шагая туда, Морэм снова послал вызов, на этот раз обращенный к Хранителю Бориллару и хайербрендам Замка, а также к самим Лордам. Аматин и Тревор отозвались почти сразу же. Вскоре Морэм уловил и робкий ответный сигнал Бориллара. Однако прошло довольно много времени, прежде чем пришел ответ от Лории, а когда наконец это произошло, Морэм понял, что она ошеломлена и испугана. Морэм очень надеялся, что действия мастеров радхамаерля вскоре помогут облегчить страдания людей, которые, подобно Лории, находились на грани срыва; однако сейчас, поднимаясь по ступенькам и переходя с яруса на ярус, он испытывал такое чувство, будто вязнет в глухом болоте страха.

Находясь уже почти рядом с трапезной, он заметил знакомую фигуру человека, быстро свернувшего в боковой коридор и, похоже, стремившегося избежать встречи с ним. Морэм заторопился, догнал его и оказался лицом к лицу с Треллом, мужем Этиаран.

Этот крупный, сильный человек сейчас выглядел необычайно возбужденным. Седая борода, казалось, встала дыбом, впалые щеки пылали, взгляд лихорадочно горящих глаз так и бегал по сторонам, уклоняясь от встречи со взглядом Морэма. Вид у него был такой, как будто он остановился против воли и в любой момент мог сорваться с места и убежать.

– Гравелингас Трелл, – сказал Морэм как можно мягче, – все мастера радхамаерля получили приказ объединить свои усилия, чтобы защитить Ревелстоун. Ты тоже там нужен.

Взгляд Трелла ожег лицо Морэма.

– Ты хочешь сохранить Ревелстоун, чтобы он достался Презирающему в целости и сохранности? – произнес он так резко, что его слова прозвучали почти как ругательство.

Лицо Морэма окаменело.

– Я хочу сохранить Замок ради него самого. Взгляд Трелла снова забегал.

– У меня плохо получается делать что-либо вместе с другими, – пробормотал он и вдруг, безо всякого перехода, требовательно добавил:

– Высокий Лорд, открой мне свою тайну.

Морэм отшатнулся.

– Мою тайну?

– Тайну твоей силы. Мне нужна сила.

– Для чего?

В первое мгновение Трелла, казалось, смутил этот вопрос, но он тут же вперил в лицо Морэма пронзительный взгляд.

– Ты хочешь, чтобы Ревелстоун уцелел?

И опять слово “уцелел” прозвучало в его устах точно проклятие. Не дожидаясь ответа, он круто развернулся и зашагал прочь.

Морэм похолодел от дурного предчувствия. Ему показалось, что, уходя, Гравелингас оставил за собой черные, грозящие бедой следы. Морэма окутало облако страха, и на некоторое время он потерял возможность воспринимать окружающее. Он ни за что не осмелился бы выдать Треллу свое тайное знание – даже Гравелингас мог оказаться способен вызвать к жизни Ритуал Осквернения.

Ему стоило определенных усилий прийти в себя и вернуться к тому, чем он занимался до этой встречи.

Из-за того, что он задержался с Треллом, все, кого он вызвал, уже успели собраться. Они бесцельно расхаживали между пустыми столами и с трепетом следили за его приближением, точно ожидая какого-то чуда.

– Высокий Лорд, – сердито заявил повар, – я не знаю, что мне делать с этими баранами, которые выдают себя за поваров. Половина из них разбежалась, остальные не хотят работать. Они размахивают ножами и отказываются вылезать из щелей, в которые попрятались.

– Значит, нам остается одно – сделать так, чтобы они перестали бояться. – Несмотря на недавнее столкновение с Треллом, которое озадачило и напугало его, Морэм обнаружил, что все еще способен улыбаться. Он оглядел Лордов и хайербрендов:

– Вы согласны?

Аматин кивнула со слезами на глазах, Тревор неуверенно улыбнулся.

Внезапно все ощутили, что под ногами у них что-то изменилось. Перемена была очень незначительной, ее можно было почувствовать только на почти подсознательном уровне, и все же она не ускользнула от хайербрендов. Безо всякого жара и света сердца их словно обдало теплом.

Скала, из которой был высечен Ревелстоун, начинала вспоминать, что она гранит, а не песчаник. И помогли ей в этом мастера радхамаерля.

Морэм знал, что не все в Замке пока способны уловить это крошечное изменение, но важно было то, что гравелингасы начали. И те, кто все-таки ощутил эту перемену, несомненно, воспряли духом, осознав, что сопротивление злой воле Сатансфиста возможно.

Некоторое время он не мешал собравшимся вслушиваться в то, что происходило со скалой вокруг них, но потом перешел ко второй части своего плана. Выяснив у Бориллара, каковы запасы целебной деревянной крошки – риллинлура, – он распорядился доставить их в трапезную, чтобы добавлять в еду, а остальных хайербрендов попросил помочь повару, чтобы тот смог снова заняться своим делом.

– Готовьте еду, да поторапливайтесь, – приказал он. – Остальные трапезные полностью парализованы. Мы должны всех накормить здесь.

Бориллар явно колебался.

– Так мы истратим весь риллинлур, а ведь никто не знает, сколько продлится осада.

– Вот и хорошо. Наша ошибка в том и состояла, что мы берегли силы и средства для будущего. А между тем, если мы не выдержим этот штурм, у нас вообще не будет никакого будущего. – Однако заметив, что Бориллар все еще колеблется, Морэм закончил:

– Не опасайся. Хранитель. Сатансфисту после такого безумного напряжения и самому потребуется отдых.

В конце концов ему удалось убедить Бориллара. Он отправился выполнять приказание, а Морэм повернулся к остальным Лордам:

– Друзья мои, на наши плечи ложится выполнение новой задачи. Мы должны сделать так, чтобы как можно больше людей пришло сюда – только здесь они смогут хорошо поесть и восстановить свои силы.

– Пошли воинов из охраны Замка, – сказала Лория. Ее осунувшееся, обеспокоенное лицо выдавало тревогу за дочерей, которую она всегда испытывала, даже оставив их ненадолго.

– Нет. Люди напуганы и могут отказаться прийти. Мы, мы сами должны позвать их, уговорить, сделать так, чтобы он захотели прийти. Нам необходимо на время выкинуть из головы свои собственные беды и послать общий призыв сквозь камень Замка, сродни нашему слиянию мыслей, чтобы попытаться “достучаться” до всех, даже до тех, кто держится в стороне.

– Кто будет защищать Ревелстоун, если все мы будем заниматься этим? – спросил Тревор.

– А разве то, что мы делаем, не защита Ревелстоуна? И какой смысл наблюдать за происходящим с дозорной башни? Уверен, ничего нового в ближайшее время мы не увидим. Особенность этой атаки состоит в том, что Сатансфист стремится взять нас измором; он хочет напугать нас так сильно, чтобы наш собственный страх задушил нас… Давайте приступим. Объедините ваши силы, направьте их на меня. Мы, Лорды, не можем допустить, чтобы дух Замка оказался сломлен.

Он вызвал поток яркого свечения из своего посоха и направил его на одну из стен. Невидимая волна начала распространяться по всей скале, из которой был вырезан Ревелстоун. Она подбадривала людей, призывала их идти в главную трапезную, и, ощутив ее, они поднимали головы.

Аматин, Тревор, а потом и Лория последовали его примеру. Огненные потоки их посохов влились в поток его пламени, разумы сосредоточились на обращении ко всем обитателям Замка. С их помощью ему удалось полностью подавить свой собственный страх, и призыв, распространяющийся по всему Ревелстоуну, нес в себе лишь спокойствие и мужество.

Вскоре люди начали появляться в трапезной. Многие из них поначалу выглядели как призраки – отсутствующие взгляды, измученные лица, нетвердая поступь. Получив подносы с едой из рук поваров-хайербрендов, они усаживались за столы и принимались за еду. А после этого они проходили в один из ближайших залов, где их радостно встречали Учителя Лосраата, приглашая влить свой голос в общий хор и спеть вместе со всеми песнь тех, кто не теряет стойкости и надежды, даже глядя в лицо поражению.

Услышав пение и ощутив призыв Лордов, приходили все новые и новые люди. Поддерживая друг друга, ведя своих детей, преодолевая страх, они шли, потому что их сердца не могли не откликнуться на этот мощный призыв. И они получали здесь еду, в которую был добавлен риллинлур, придающий им сил, и, главное, снова ощущали, что не одиноки и борьба продолжается.

Когда первый наплыв людей схлынул, Лорды устроили небольшой перерыв – утомленные, они не могли действовать достаточно эффективно. А когда иссяк риллинлур, хайербренды начали готовить еду, используя свой особый огонь, энергия которого в какой-то степени заменяла питательную древесную крошку. Воины Квена больше не охраняли стены – они помогали поварам, убирали со столов, мыли посуду и подносы, подносили со складов новые продукты.

Постепенно город обретал силы, чтобы противиться страху. И хотя пока еще откликнулось на призыв чуть меньше половины его обитателей, этого оказалось достаточно, чтобы бороться с давлением злобной энергии Сатансфиста, которую он неустанно накачивал через изумрудно-алые вены, оплетавшие Замок.

В течение четырех суток Высокий Лорд Морэм оставался на своем посту. Он ел и время от времени недолго отдыхал, чтобы поддерживать силы, но не покидал трапезной. Почти не замечая сновавших рядом людей, он сосредоточил все внимание на скале Замка, вливая в нее силу своего духа и поддерживая жизнь. Ему не понадобилось подниматься на дозорную башню, чтобы увидеть, как злобные змеи Сатансфиста, пылая зеленью и багрянцем, доползли до внешних стен Ревелстоуна и остановились. Продвигаться дальше им мешало то, что Замок противился изо всех сил. Морэм слышал безмолвные стоны скалы, ощущал, как изнурены гравелингасы. Все, что происходило вокруг, он впитывал в себя, неуклонно противопоставляя Презирающему свою несокрушимую волю.

И он победил.

Незадолго перед рассветом пятого дня армия отступила. Был момент странного, оглушительного затишья, а потом Морэм ощутил, что скалу под его ногами пронзило мощное чувство радости. Он тут же понял, какова была его причина. Вокруг стояли ошеломленные люди – многодневная тяжесть, давившая на них, неожиданно исчезла. Потом в едином порыве все кинулись на внешние стены, чтобы взглянуть своими глазами на то, что произошло.

Земля вокруг Замка еще вздымалась и трепетала, словно раненая плоть, но зло, пронизывающее ее, исчезло. Армия Сатансфиста лежала, обессиленная непомерным напряжением; казалось, все твари погибли.

Воздух огласил ликующий крик победы. Слабые, охрипшие, прерывистые голоса восклицали, стенали, бормотали и всхлипывали, радуясь тому, что атака хотя бы на время захлебнулась. От долгого напряжения перед глазами у Морэма все поплыло. Направляясь в свои покои, он заметил Лорию, которая стояла неподалеку со слезами счастья на глазах, обнимая сразу всех трех своих дочерей. Неожиданно рядом с ней возник Тревор. Засмеявшись, он подбросил самую младшую девочку в воздух.

– Тебе нужно отдохнуть, Морэм, – донесся до него голос Лории. – Оставь Замок на нас и отдохни.

И все же он не мог в полной мере расслабиться до тех пор, пока не убедился, что воины Замка уже снова расставлены по своим местам и по всему Ревелстоуну разосланы поисковые отряды, чтобы найти тех, кому пришлось особенно плохо во время штурма. И только ощутив наконец, что город медленно оживает, словно гигант, стряхивающий с себя обрывки цепей, Морэм позволил себе погрузиться в сон.

Когда на следующее утро он проснулся, боевая готовность Замка была полностью восстановлена. Вомарк Квен принес ему еду и, пока Морэм подкреплялся, рассказал о том, что нового произошло в городе.

Жизнеспособность Армии Лордов не вызывала сомнений. Гравелингасы, конечно, сильно устали, но в целом с ними все было в порядке. Кое-кто из Учителей Лосраата и хайербрендов был ранен впавшими в панику, обезумевшими людьми, но ничего страшного ни с кем из них не случилось – Целители уже успешно трудились над ними. Хуже всего обстояло дело с теми, кто не откликнулся на призыв Лордов. Поисковые отряды обнаружили несколько десятков погибших. Больше всего их оказалось в тех помещениях, которые находились на уровне земли ближе к внешним стенам. Большая часть этих несчастных погибла от голода и жажды, но некоторые были убиты впавшими в безумие родными или соседями. Среди уцелевших обнаружено человек восемьдесят – сто таких, чья психика пострадала необратимо.

Осмотрев все помещения Замка, Лорд Лория направила к Целителям всех тех, кто пострадал физически или умственно; в том числе и тех, кто, потеряв рассудок, сам совершал убийства. Сейчас она помогала Целителям. Ревелстоун быстро приходил в себя – сам Замок остался цел и невредим.

Рассказав все это, Квен умолк, и Морэм спросил, так и не дождавшись продолжения:

– Что с армией Опустошителя?

Квен воскликнул с необычной для него горячностью;

– Они не шевелятся.

Он был поражен – и не удивительно. Отступив к своим лагерям, орды Сатансфиста впали в состояние, похожее на летаргический сон, как будто сила, приводившая их в движение, полностью иссякла.

В последующие дни положение мало изменилось. Твари почти не двигались. С юга и востока подъезжали крытые повозки с продовольствием. Время от времени замершие в неподвижности на мерзлой земле темные фигуры пронзала слабая зеленая вспышка, напоминая тем самым, что они по-прежнему находятся под контролем. Сам самадхи-Опустошитель не показывался. Однако окружающее Ревелстоун кольцо осаждающих оставалось на месте, и это говорило о том, что Лорд Фоул еще не смирился.

Прошло пять дней.., десять.., пятнадцать. Враги по-прежнему, точно мертвые, лежали вокруг Замка. Некоторые из наиболее оптимистично настроенных обитателей Ревелстоуна утверждали, что дух нападающих полностью сломлен. Однако Квен не верил в это, и Морэм был готов согласиться со старым другом.

Сатансфист просто дожидался, пока Ревелстоун съест свои запасы и ослабеет, чтобы тогда предпринять новый штурм.

По мере того как время шло, Морэм все больше терял покой. Прислушиваясь к настроениям, царившим в городе, он чувствовал, что дух его обитателей снова начал подтачивать страх. И было от чего.

Великаны, которые тысячи лет назад, во времена Деймона, вырубили Ревелстоун из скалы, постарались сделать его неуязвимым. Все, кто с тех пор обитал в нем, рождались и жили с уверенностью, что находятся в полной безопасности. Стены и ворота из гранита невозможно было разрушить. Нагорная часть плато, расположенная выше Ревелстоуна, изобилующая дичью и растительностью, в кризисной ситуации всегда могла обеспечить Замок продовольствием. Однако коварная зима Презирающего свела на нет все это изобилие; растения погибли, животные тоже, а чудом уцелевшие из них разбежались в поисках более теплых мест. С тех пор как эта чудовищная зима начала свое наступление на Страну, город мог рассчитывать только на свои собственные запасы.