Капитан Норге приказал всем никуда не расходиться из зала; но его приказ запоздал. Большинство советников короля в страхе разбежались, исчезли, как и их повелитель. Воплотители вели себя не лучше. Даже Мастер Барсонаж, который благодаря своей рассудительности мог бы подать хороший пример — даже магистр Гильдии исчез. Похоже, он прихватил Джерадина с собой. Не тронулся с места только один Мастер — убитый Эремисом; существо, убившее его, продолжало жевать его голову, не обращая внимания ни на что, кроме пищи.
      — Великолепно, — пробормотал Норге. Он был на грани отчаяния. Все эти Воплотители и старики, которые едва удержались, чтобы не обмочиться со страху, разбежались по Орисону; сея панику. Они расскажут обо всем друзьям, женам, детям, слугам; некоторые расскажут обо всем совсем незнакомым людям. И когда история пойдет гулять по Орисону — когда люди услышат, что король Джойс исчез, Смотритель Леббик убит, а «герой Орисона» Мастер Эремис в сговоре с Кадуолом… Норге вздохнул. Орисон начнет разваливаться, словно карточный домик. Значит, осада все—таки окажется успешной.
      Делая все, что в его силах, он приказал капитанам вернуться к воротам и контролировать площадь, не позволяя орисонцам делать глупости. Это было очень важное место, точка, где паника могла выплеснуться наружу, где алендцы могли заметить, что Орисон погружен в хаос.
      Он приказал двум своим людям уничтожить кошмарную летучую мышь Эремиса. Он приказал страже разыскать советников и Мастеров, чтобы те могли принять решение. Без всякой на то причины, разве что из дотошности, он приказал организовать поиски короля. Он убедился, что принц Краген и Артагель все еще живы.
      И тогда помог подняться Тору.

***

      Старый лорд стоял на четвереньках, глядя прямо в лицо Смотрителю Леббику.
      Тора мучила ужасная боль. Нет, неправда; его должнабыла мучить ужасная боль; он знал, что будет мучиться, когда пройдет шок от удара. Но в этот миг его защищали от боли изумление и вино.
      Он хотел поднять голову, но это оказалось ему не под силу. Он мог только неотрывно смотреть на счастливое лицо мертвого Леббика.
      Вот что происходит, думал Тор, когда короли предают. Когда правитель обрезает нити, которые связывают жизни, нити предназначения, а люди принимают это как должное. Когда они слишком много пьют… и тогда они счастливы, что погибли и им не придется видеть, что происходит.
      Лучше было бы умереть. Лучше считать, что сапог Гарта повредил ему какой—то жизненно важный орган, и прекратить сопротивление. Отдаться на милость провидения. В противном случае…
      В противном случае — перспективы были крайне неприятными.
      К несчастью, выражение лица Леббика не дало лорду забыться. Кровь Леббика не давала ему забыться. Первый укус боли прошил его тело, и он едва не застонал вслух: «О, Смотритель. Мордант, и Орисон, и ты… он предал нас всех, бросил нас всех — а ты сражался за него до конца. Чем же он заслужил такую преданность?»
      Едва задав этот вопрос, Тор, как оказалось, уже знает ответ. Сквозь слезы он видел в перекошенном лице Леббика свои раны и кровь. Король Джойс создал нечто большее, чем любой другой, нечто, достойное преданности и честной службы, неважно, каким неверным, даже предателем, оказался сам.
      Мордант. Буфер между постоянно враждующими Кадуолом и Алендом.
      Гильдию. После безумств Воплотителей, когда зеркала использовались лишь для достижения власти.
      Боль снова запульсировала в теле Тора, и его живот стянуло в тугой узел; но он отчаянно цеплялся за холодный камень, пытаясь сохранить в себе чувства. Когда этот капитан — как там его? Норге? — подошел к нему, чтобы помочь подняться, ему как—то удалось схватиться толстой рукой за кольчугу капитана и пригнуть его к земле, так чтобы Норге оказался с ним лицом к лицу.
      — Король… — выдавил Тор. Его голос из—за сдавленности походил на громкий шепот.
      — Исчез, милорд Тор. Я послал людей на поиски, но сомневаюсь, что его найдут.
      — Почему?
      Норге пожал плечами.
      — Когда люди исчезают, они обычно делают это не для того, чтобы их нашли.
      Его невосприимчивость к панике заслуживала внимания. Вглядываясь в лицо капитана, Тор начал вспоминать его. Вероятно, Смотритель Леббик продвигал Норге по службе, потому что тот был единственным, кто ни разу не моргнул в его присутствии.
      С таким человеком трудно разговаривать. Что его волнует? Каковы его убеждения, что им движет?
      — Помоги мне встать. — Тор не шелохнулся. Боль превратила его голос в хрип. — Я займу его место. Тор не пытался встать, а Норге не пытался поднять его. Вместо этого капитан спокойно спросил:
      — Вы, милорд?
      — Я. — Он собрал для этого заявления все остатки сил, но произнес его почти шепотом. Может быть, Гарт действительно повредил в нем что—то жизненно важное? — А кто же еще? Я самый старый друг короля. За исключением Знатока Хэвелока — но вы ведь не будете предлагать ему управлять Орисоном и Мордантом.
      Вопросы были излишни; боль в животе Тора была ужасной. Он едва мог дышать. По его лицу потекли пот или слезы, словно он был мокрым полотенцем, которое выкручивали. Слишком много света било ему в глаза. Но он не отпускал капитана.
      — Кроме того, я здесь единственный лорд. Король оставил меня страдать здесь, когда остальные разъехались—Я действовал как его советник и заместитель—Нужно как—то справится с паникой—Власть должна быть в руках кого—то, кто заслуживает доверия. Кто еще есть у вас в запасе? Кто еще?
      Норге моргнул, словно не считал вопрос достойным ответа.
      — У меня нет ни права по наследованию, ни официального положения. — Тору хотелось завыть или разрыдаться, но он не мог заставить себя говорить громче, так сильна была боль. — Но если меня поддержите вы, вы, помощник Смотрителя Леббика, командир королевской стражи… — Боль, от которой темнело в глазах, пронзила его от колен и выше. — Если вы поддержите меня, я соглашусь принять пост.
      — Милорд Тор, — ответил капитан бесстрастно, — даже если я поддержу вас, вряд ли вы сможете встать. — И через мгновение добавил: — Не в обиду будь сказано, милорд, но вы не тот король, которого бы выбрал я.
      — Толстый старик, насквозь пропитавшийся вином и не имеющий сил подняться. — Стыдно плакать в такой момент, но боль Тора должна была найти какой—то выход. — Я понимаю. А вы?
      — Милорд, — спокойствие Норге могло свести с ума кого угодно. — Вам нужен врач. Пусть об Орисоне позаботятся люди в лучшем состоянии.
      — Глупец, — простонал лорд. — Ты ничего не понял. — Цепляясь за кольчугу Норге, корчась от боли, он оперся на ногу, что позволило ему оторвать от пола вторую руку и вцепиться в плечо Норге. Ему казалось, что летучая мышь Эремиса терзает его внутренности. И тем не менее, он пробормотал сквозь пот и слезы: — Кто—то должен отдавать приказы. Орисон нуждается в управлении. Я — здесь.И принц Краген — здесь.Впервые за все время мы знаем наших врагов. Нельзя упустить эту возможность.
      — Возможность? — невозмутимо переспросил Норге.
      О сила крика! Живот и горло Тора, казалось, наполнились кровью.
      — Союз с Алендом, — прохрипел он. — Против Кадуола. Шанс покончить с осадой и этой войной.
      Капитан ничего не ответил и ни в чем не проявил своей реакции.
      — Норге, — продираясь сквозь занавес боли, лорд наклонился вперед и прошептал прямо в лицо капитану: — Если мне удастся организовать союз с принцем Крагеном, вы поддержите меня?
      Норге поразительно долго обдумывал этот вопрос. Прошла целая вечность, прежде чем он принял решение. Или, может быть, это только казалось вечностью. Наконец он сказал:
      — Хорошо, милорд Тор, — так, словно никогда в жизни не колебался.
      Тор громко застонал — от облегчения и новой боли. Желание лечь, обхватив руками живот, оглушало. Но чудесным образом ему удалось спросить:
      — Как там принц?
      Норге посмотрел в сторону и затем ответил:
      — Приходит в себя. Тор выдохнул:
      — Рапорты, мне необходимы рапорты. Я должен знать, что происходит.
      И с усилием, словно большая часть его веса не приходилась на Норге, старый лорд поднялся на ноги.
      В какой—то миг боль, словно рвота, едва не захлестнула его. Он ничего не видел, не мог дышать; если бы Норге не держал его, Тор непременно упал бы. Это нельзя было допустить. Слабости нельзя было допустить. Если бы он позволил себе упасть, то, наверное, Смотритель Леббик восстал бы из мертвых, чтобы сделать за него его работу.
      Со стоном, пронзившим его словно клинок, он втянул воздух в легкие.
      И почти мгновенно перед глазами его прояснилось.
      Принц Краген приходил в себя; в этом не могло быть сомнений. Артагель по—прежнему лежал на полу, словно Мастер Гилбур сломал ему шею; но принц ползал по полу на четвереньках и искал свой меч.
      Стражник, которому в голову не пришло в голову ничего лучше и который, вероятно, ненавидел алендцев, шагнул вперед, чтобы пинком отправить меч за пределы досягаемости принца.
      — Остановитесь, — выдавил Тор.
      Норге приказал своему солдату остановиться. Едва очнувшись, принц положил руку на рукоять меча и тут же поднялся.
      С каждым новым движением он все больше приходил в себя; тяжесть оружия в руке, казалось, делала его сильнее. Постепенно он поднялся, широко расставил ноги, сжал обе руки на рукояти тяжелого двуручного меча. Его глаза потеряли стеклянистость и загорелись убийственной яростью.
      Он инстинктивно занял оборонительную позицию. Острие его клинка искало ближайшего врага. Он готовился нанести удар… Тор едва не плакал при мысли, что принц может совершить нечто такое, что заставит стражников убить его.
      Но принц не взмахнул мечом. Он медленно повернулся к двери; заметил людей, отрезающих ему путь к отступлению.
      — Негодяи! — прохрипел он поворачиваясь. — Кто на меня напал? — тихо спросил он. — Где король Джойс?
      — Милорд принц. — Дрожа, Тор убрал от Норге одну руку, затем вторую. Он сделал два неверных шага по направлению к принцу, словно подставляя свой живот мечу Крагена. Казалось его внутренности жег огонь, почти парализовавший его ноги; и тем не менее, он поднял голову. — Простите мне мою слабость. Я чувствую себя не лучшим образом.
      Вас уложил Артагель. — Он кивнул на неподвижное тело Артагеля. — Вы видите, что произошло?
      Король Джойс исчез. Исчез сразу после того, как вы упали, — когда напал Гарт.
      — Гарт? — Глаза принца Крагена изумленно округлились, ярость поутихла. Мысль заработала. Он немного опустил меч. — Бретер верховного короля был здесь?
      Тор кивнул, сберегая силы.
      И принц тут же внимательно осмотрел зал в поисках подтверждения—Он заметил мертвых лучников и копейщиков на балконе, погибших пригодников; заметил отсутствие королевских советников, отсутствие Мастеров. Он увидел рядом с Тором мертвого Смотрителя Леббика, и скривил губы, словно почувствовал тошноту.
      — Милорд Тор, — сказал он с горечью в голосе, — где мои спутники, Джерадин и леди Териза? Ведь флаг перемирия защищали их.
      По—прежнему шепотом, потому что на большее не был способен, старый лорд ответил:
      — У Гарта были союзники. Мастер Эремис. Мастер Гилбур. — Они видел, что принц Краген не слишком удивился, услышав эти имена.
      — Они захватили леди Теризу, милорд принц, — спокойно вмешался Норге, — а что касается Джерадина, то он ушел вместе с Мастером Барсонажем. Или, точнее, следует сказать, что магистр увел его.
      Они захватили леди Теризу. Тор недоуменно заморгал. Он не видел этого, не знал… Но он не мог думать об этом сейчас. Ему нужно было завершить дела с принцем Крагеном.
      — Видите, — сказал он по возможности громко, — нам никуда не уйти от ответов. Милорд принц, мне кажется, вы должны рассказать нам то, что собирались рассказать королю Джойсу.
       — Почему? —рассек воздух вопрос принца. — Ваш король обвинил меня в подлости. Хотя я пришел под флагом перемирия, меня сбили с ног раньше, чем я успел защититься. — Он заговорил приглушеннее, обуздывая свои страсти. — Честное слово, удивительно, что я еще жив. Даже аудиенциивашего короля небезопасны. А сейчас он к тому же «исчез».
      Почему я должен рассказывать вам хоть что—нибудь, милорд Тор?
      Тор заставил себя собраться с силами.
       — Потому чтокороль Джойс исчез, милорд принц. — Боль в животе разрывала его — в горизонтальном положении он страдал бы меньше. А если бы заснул, боль вообще отступила бы на время.
      С другой стороны, и Орисону был нанесен удар в живот. В нем, в Торе нуждались. И он сделает все, что сможет.
      — Он пропал. А Смотритель Леббик мертв. Он погиб, спасая мою жизнь, когда Гарт собирался убить меня. В Орисоне больше не осталось правителей.
      Никого, кроме капитана Норге, помощника Смотрителя. Мастера Барсонажа, магистра Гильдии. И меня.
      Мастер Барсонаж отсутствует, но я буду говорить от его имени. Если вы были искренни с нами, то я могу предложить вам открытый союз. Силы Орисона и Гильдии против Кадуола.
      Это полностью утихомирило ярость принца. На мгновение он застыл с полуоткрытым ртом. Затем озабоченным тоном спросил:
      — Я вас правильно понял, милорд Тор? Вы объявляете себя королем Морданта? Вы убили Джойса? Неужели Норге возглавил заговор?
      — Ну конечно, нет, — простонал Тор. — Я могу претендовать лишь на положение советника. — Честное слово, и тут он хватил лишку. Как он мог стоять здесь и спорить, в то время как внутри, вероятно, истекает кровью? — Будь я помоложе, я отучил бы вас разбрасываться подобными обвинениями. — Если бы Леббик не спас ему жизнь, он отказался бы от дальнейших усилий и позволил бы себе свалиться на пол. — Король всего лишь исчез, а не свергнут. И не убит. В его отсутствие — и его именем — при поддержке капитана Норге, — добавил он, надеясь, что Норге не подведет, — принимать решения буду я. Мы готовы предложить вам союз, — повторил он.
      Принц Краген продолжал колебаться, разрываясь — как подозревал Тор, — между подозрениями, любопытством и желанием. Вероятно, он не верил спившемуся старому лорду, стоящему перед ним. А кто бы ему поверил? В зал вошел стражник и направился к Норге, но Тор словно не заметил его. Вдобавок Артагель что—то забормотал. Тор и на это не обратил внимание. Он сосредоточился на молчании принца Крагена.
      — Решайтесь, милорд принц, — сказал он. — Я не в лучшей форме. Я не долго продержусь на ногах. Вы сказали, что желаете заключить союз. Ваше желание было демонстративно искренним. Почти закончив разрушать… — неудачное слово, — ворота, вы пожелали союза — после того как у вас побывали Джерадин и Териза. Но вы не оставили их и их сведения при себе. Вы привезли их сюда, рискуя ими и своей жизнью в надежде добиться чего—то.
      Удар, который оглушил вас, когда вы явились сюда предложить перемирие, был ошибкой. Артагель признает это. — Тор не видел причин давать более подробные объяснения. — Неужели какая—то ошибка перевесит все ваши надежды и чаяния?
      Милорд принц, сообщите нам то, что вы собирались сообщить королю Джойсу.
      Артагель с трудом поднялся с пола; одна его рука касалась шеи в запоздалой попытке защититься от нападения Гилбура. Когда он увидел, что принц Краген смотрит на него, подняв меч, он сделал шаг назад и внимательно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, что произошло.
      — Рапорт, милорд Тор, — объявил Норге. — Вы сказали, что хотели бы услышать рапорт.
      В Орисоне началась паника, она распространяется, но мы в состоянии не допустить ее на площадь — удержать подальше от ворот. Почетная гвардия принца терпеливо ожидает его. Никаких признаков короля Джойса. Джерадин в настоящее время с Мастером Барсонажем. В комнатах магистра.
      Двое дежурных стражников видели, как из королевской башни поднялся коричневый дым Знатока Хэвелока.
      Норге пренебрег пристальным взглядом принца Крагена.
      — Если наблюдатели правы, то это не атака на лагерь. Он просто сбежал.
      Тор с трудом выдержал это объяснение, он едва слышал, что говорил Норге. В этот миг он желал только одного: расплакаться, закричать так, чтобы его боль вознеслась к потолку. Но не только боль в животе терзала его. У него были и другие проблемы. Смерть Леббика. Исчезновение короля Джойса, когда он, Тор, готов был поставить свое сердце на то, что король Джойс заслуживает доверия. И страдание от того, что ему не верят из—за пьянства.
      Его глаза снова начали закатываться. Глупость. Глупость. Сквозь пелену он прохрипел:
      — Артагель!
      — Это точно? — буркнул принц Краген, обращаясь к Норге. — Можно доверять рапорту? Королевский Подлец не собирается атаковать нас?
      — Леббик? — спросил Артагель, словно человек, который не полностью пришел в себя. — Леббик?
      — Вы напали на принца, находившегося под флагом перемирия. Это была ошибка. Скажите ему, что это была ошибка.
      Оба, и Норге и принц Краген, уставились на Тора так, словно он спятил.
       — Леббик! —закричал Артагель сдавленно. — Что они с тобой сделали?
      Тор предпринял еще одну попытку.
      — Артагель!
      — Териза? Джерадин? — Артагель вертел головой из стороны в сторону, осматривая зал, стражников, тела. — Где они? — Румянец боли и стыда залил его лицо. — Неужели Гарт добрался до них? Дайте мне кто—нибудь меч! Где они?
      — Артагель! — Несмотря на небрежный тон, в голосе Норге звучали командные нотки. — Эремис и Гарт захватили леди. С Джерадином все в порядке. Будьте внимательнее. Тор отдал вам приказ.
      — Отдал мне что? —прохрипел Артагель. Но внезапно он замер; его глаза расширились от удивления. Почти передразнивая небрежность, Норге он спросил: — Где король Джойс?
      — Это, — ответил принц Краген с нескрываемым сарказмом, — вопрос, на который мы все хотели бы получить ответ.
      Рот Артагеля медленно приоткрылся. Тор вновь сказал:
      — Артагель, вы напали на принца, когда он находился под флагом перемирия. Я хочу, чтобы вы извинились.
      И старый лорд невольно закрыл глаза и затаил дыхание. Он не открывал их и не дышал, пока не услышал, как Артагель произнес:
      — Милорд принц, я был неправ.
      Артагель криво улыбался. В его голосе сохранились признаки силы, которую он не растратил на Гарта. Но тем не менее…
      Тем не менее, он выполнил требование Тора. — Непростительно так оскорблять флаг перемирия. К тому вы однажды спасли мне жизнь — мне и Пердону. У меня просто не было времени подумать. Я боялся того, что может натворить король Джойс. Все в Орисоне знали, что он занимался фехтованием. Смотритель говорил, что он, вероятно, собирается биться с вами лично. Я допускал, что он достаточно обезумел, чтобы сделать это.
      Принц Краген не смог скрыть удивления, услышав такие слова, но Тор, которого раздирала боль, пропустил все это мимо ушей. Неожиданно он приободрился. Ведь неспроста же все в Орисоне любили Артагеля!
      — Я видел, как вы сражались, — продолжал Артагель. — У короля Джойса не было бы никаких шансов. Я просто пытался спасти его.
      Артагель привлек все внимание принца. Краген на минуту задумался, а потом сказал:
      — Артагель, у вас репутация воина. Вы понимаете военное дело. Как, по вашему мнению?., кто больше выиграет от нашего союза, Орисон или Аленд? Без колебаний Артагель ответил: — Вы, милорд принц. Вы получите Гильдию.
      Тор больше не был уверен в том, что видит. Глаза у него постоянно закатывались, а боль в животе, казалось, отдавалась в голове; его мозг разбухал, словно шар, готовый лопнуть. И тем не менее, ему показалось, что принц сдается и его ярость отступает.
      — Милорд Тор… — голос принца Крагена доносился откуда—то из—за пелены тумана, — Джерадин и Териза прибыли ко мне из провинции Файль, где они стали свидетелями похищения королевы Мадин. Но это не единственные новости. Среди прочего они информировали меня о предательстве Мастера Эремиса.
      Лишь поэтому — чтобы предупредить короля Джойса о его врагах — я и решился рискнуть жизнью и прибыть сюда. Но у меня есть и другая информация, которая подтверждает и делает более грозными новости, принесенные Джерадином и леди Теризой.
      Я знаю, где расположилась армия верховного короля Фесттена.
      Тор мог упасть в любой момент. Честное слово, кому—то следовало преподать Гарту урок, что со старыми людьми следует обращаться с большим уважением. Тем не менее, он собирался продолжать свое дело.
      — Норге, объявите по всему Орисону, что я принял командование в отсутствие короля. Вы назначаетесь Смотрителем. Пусть все услышат. Эта наша единственная защита от паники. Люди должны поверить, что, несмотря на предательство, мы крепко стоим на ногах.
      Норге салютовал ему, но Тор будто не заметил.
      — Милорд принц, — прошептал он, словно в любой момент мог умереть от полученных ран, — мы должны покинуть этот зал, прежде чем Мастер Эремис решит снова атаковать нас. Пойдемте со мной в комнаты короля. Нам нужно многое обсудить.
      И мне придется обсуждать наши вопросы сидя.

      Когда Джерадин наконец пришел в себя, он обнаружил, что сидит в одном из кресел ручной работы у Мастера Барсонажа.
      Он открыл глаза еще до того, как магистр вывел его из зала аудиенций; он заставил себя переставлять ноги, несмотря на их стремление выделывать черт знает что, и прошел от зала до комнат Мастера Барсонажа; здесь он выслушал новости о пленении Теризы, словно все понимал. Тем не менее, он не сознавал ни где он, ни что делает, пока Барсонаж не закрыл дверь, не усадил его в мягкое кресло и не сунул в руку кружку с элем.
      Комната была знакомой. И почти родной, словно воспоминание о старой дружбе, старой вере. Мастер Барсонаж был магистром Гильдии, Джерадин пригодником — наполовину слуга, наполовину ученик. Это все упрощало. У него не было сложностей, ответственности, если магистр не возложит их на него. И если магистр объяснит, что следует делать. Всего лишь.
      Двигаясь медленно, потому что болела голова, он машинально сделал глоток из кружки; затем отхлебнул еще.
      И тут все вспомнил — так ясно, что едва не застонал. Териза.Эремис схватил Теризу.
      — Мы должны помочь ей.
      Вероятно, он еще не совсем пришел в себя. Он не понял, что говорит вслух, и наверняка не осознал, что уронил кружку на пол. Он лишь знал, что пытается встать с кресла, пытается изо всех сил, а Мастер Барсонаж усаживает его на место. Нависший над ним торс магистра был непреодолимой преградой; Джерадин просто не мог справиться с Барсонажем. Териза!
      — Пустите меня. Мы должны помочь ей.
      — Как? — угрюмо спросил Мастер. — Как вы собираетесь помочь ей?
      — Зеркало, которое я создал. — Джерадин хотел нашлепать Барсонажа по рукам, словно непослушного ребенка, разрыдаться; но ему удалось сдержаться. — Похожее на зеркало Гилбура — то, с помощью которого я доставил ее сюда. Я могу изменить его. Я сделал это, чтобы попасть в Домне.
      — И чего вы добьетесь? — Магистр по—прежнему не давал Джерадину встать с кресла. — Ведь в Домне она наверняка не отправилась.
      — Нет. — Джерадин обнаружил, что невозможно кричать и капризничать. — Он забрал ее в Эсмерель. Туда, где работал все это время. Я видел Эсмерель. Я могу заставить свое зеркало показать его изображение. Могу взглянуть на нее. Если я найду леди Теризу, то смогу воплотить ее сюда.
      Пустите же меня!
      — Нет. Простите, — внезапно магистр перестал говорить жестко и бесстрастно. Его голос звучал опечаленно, был почти нежным. — Это невозможно.
      Может быть, Мастер Барсонаж отступил на шаг. Или, может быть, Джерадин почувствовал, как сила разгорается в нем, словно огонь, придавая ему мощь, против которой никто не мог устоять. Он уже не был больше пригодником. Подлость Эремиса изменила его.
      Вы не понимаете? Он собирается надругаться над ней. Она Архивоплотитель. Он собирается найти способ надругаться над ее талантом.
      Почти без усилий Джерадин вскочил наконец на ноги и оттолкнул старика, открывая себе путь к двери.
      Но перемена в тоне магистра остановила его; она подействовала на него сильнее, чем крик ярости или протеста. И, хотя он мог уйти, он застыл на месте.
      — Что вы хотите этим сказать? Почему это невозможно? — Джерадин, простите меня, — повторил Барсонаж. Его печаль отчетливо проступила на лице. — Тут я сильно подвел вас.
      На мгновение Джерадин готов был вспылить, выплеснуть свою ярость, заставить магистра говорить понятно, сделать что—нибудь, о чем потом будет жалеть. Но почти мгновенно заставил себя остановиться. — Извинитесь потом, — сказал он сквозь зубы, — а пока расскажите, что не так.
      — Правда очевидна. — Мастер Барсонаж упорно избегал его пылающего взгляда. — Ее распознал бы даже ребенок. Ну конечно, ведь вы с этим зеркалом творили чудеса. Вы привели к нам леди Теризу. Вы исчезли в нем, не оставив за собой никаких следов. А я упустил столь очевидный вывод очевидной правды. И подвел вас.
      Джерадин застучал кулаками по бедрам, чтобы удержаться от крика: «Ближе к делу!»
      — Я не понимал, — печально объяснял магистр, — что ваше зеркало нуждается в особой защите, просто хранил его отдельно от других на тот случай, если вы виновны, или чтобы сохранить его для вас, если невиновны. — Наконец—то он заставил себя взглянуть в лицо Джерадину. — Несколько дней назад начался бунт. Как бы против Смотрителя — но по удивительному совпадению самые серьезные разрушения пришлись на рабочие помещения. Во время беспорядков несколько зеркал было разбито. Но самым важным было ваше зеркало.