К полуночи принц Краген и леди Элега знали большую часть тайн Джерадина.
      Алендский Претендент был благородным человеком и сдержал слово.
      Пока Териза и Джерадин спали тяжелым сном после выпитого, слуги перенесли их в другой шатер и уложили в постель. На рассвете новые слуги разбудили их и предложили ванну, пищу и свежую одежду. По словам слуг, принц Краген хотел, чтобы они в полной мере ощутили алендское гостеприимство. Когда они будут готовы, он присоединится к ним, и они оправятся в замок.
      Териза чувствовала себя одуревшей от сна, голова болела после выпитого. Ей так хотелось помыться, что она едва терпела.
      Кроме того, она была сильно смущена. Когда она поняла, что ей стыдно встретиться глазами с Джерадином, она с трудом спросила:
      — Ты еще хочешь разговаривать со мной?
      — Конечно. — В его улыбке чувствовалась осторожность, но никакого раздражения. — Если ты хочешь, чтобы я перестал с тобой разговаривать, придумай что—нибудь похуже.
      Во всяком случае, он не прикидывался, будто не понимает, о чем речь. Она закрыла лицо руками.
      — Я вела себя как полная идиотка? Он негромко хмыкнул.
      — Это самое удивительное. Не могу не признать, ты меня испугала. Я думал, ты обрушишь этим на наши головы кошмарные неприятности. Но все, что ты сделала, оказалось к лучшему. Даже такое пьянство, какое ты практикуешь, иногда помогает. Тебе начинают верить. Не думаю, что справился бы с леди Элегой или принцем Крагена без тебя. Она опустила руки. И искоса взглянула на него.
      — Ты прав. Прости. Ты правильно остановил меня. Я ничего не соображала. Ты, должно быть, был в ярости. Он уставился на нее с подчеркнутым изумлением.
      — Ты права. Прости меня. О, как же я виноват. Пожалуйста, прости меня. Мне так стыдно.
      Она попыталась пнуть его в лодыжку.
      Смеясь, он схватил Теризу в объятия и крепко прижал к себе. Через несколько мгновений у нее появилось странное желание расплакаться, и она еще крепче прижалась к нему. К счастью, оно вскоре прошло. И она сразу почувствовала себя легче.
      Ей пришлось высвободиться из его объятий, чтобы высморкаться.
      — Спасибо, — тихо сказала она, — когда—нибудь и я сделаю для тебя что—нибудь доброе.
      Она изумилась, увидев, что он широко улыбается.
      — Будь у нас время, мы занялись бы этим прямо сейчас. Улыбка на ее лице потускнела.
      — Нет, ни в коем случае. — Она чувствовала себя намного лучше. — Я воняю как свинья. Мне кажется, у меня завелись в волосах вши.
      Он высунул язык в насмешливой гримасе отвращения. И она отправилась принимать ванну. Когда они оба вымылись и переоделись в чистые одежды, приготовленные для них принцем Крагеном, — в прекрасные одежды для путешествий, сшитые из такой мягкой кожи, что она казалась лайкой — им принесли завтрак. Где—то в глубине мозга Теризы пульсировала мысль о том, что не следует заставлять алендского Претендента ждать; но она все—таки решила заставить его подождать, пока она не побеседует с Джерадином. Ей нужно было подготовиться к въезду в Орисон.
      — Нас вряд ли примут радушно, — сказала она между порциями хлеба с медом и фаршированных яиц (необычайно яркий пример гостеприимства алендского монарха). — Я пыталась убедить Смотрителя, что невиновна, но Мастер Гилбур проделал большую работу, чтобы уничтожить мои усилия. — Она все еще не упоминала об Артагеле. — Все здесь считают, что ты убил Найла, а я в сговоре с Архивоплотителем. Джерадин кивнул.
      — Меня это не удивляет. Но я не слишком обеспокоен. С нами ведь принц Краген. Мы пойдем под флагом перемирия. И неважно, что думают о нас Леббик или кто другой, они оставят нас в покое.
      Он некоторое время ел молча, а потом добавил: — Что меня действительно беспокоит, так это зеркало, то, которое атаковало Пердона, когда тот прибыл сюда просить помощи у короля Джойса.
      Внезапно у Теризы стало горько во рту.
      — Разве Эремис все это устроил? Он использовал этих существ, чтобы убить нас возле Стернваля. Он мог использовать их, чтобы убить Андервелла. Что же он может сделать еще?
      — Ну, он, наверное, устанавливает плоские зеркала в том Воплотимом, откуда появились эти существа. В противном случае они бы не напали на нас. Но с тех пор прошло много времени. Он мог снова переставить зеркала.
      В любом случае у него есть зеркало, показывающее вход в Орисон, дорогу. Он увидит, что мы приближаемся. И будет предупрежден.
      Она думала об этом до тех пор, пока неприятный вкус во рту не сменился старой знакомой яростью. И тогда пробормотала:
      — Во всяком случае, он удивится. Он не поймет, как нам удалось втянуть во все это принца Крагена.
      Когда она кипела яростью, то чувствовала себя лучше. Смотреть в глаза Смотрителю Леббику, Тору или Артагелю, который повернулся к ней спиной, — достаточно трудно. Но встретиться лицом к лицу с Мастером Эремисом будет значительно хуже. Чем больше она любила Джерадина, тем жутче ей становилось при мысли о том, что Мастер Эремис проделывал с ней.
      Она видела, что Джерадин весь подобрался; это отражалось в его глазах, в том, как он двигался; он вдруг заторопился. Териза никогда не была так уверена в своей правоте, как он; но и она решила поторопиться. По общему молчаливому согласию они оставили недоеденный завтрак на столе. Им было нечего собирать, нечего забирать с собой. Они поцеловались, словно скрепляя договор, и вышли из шатра.
      Принц Краген уже ждал их, расхаживал взад и вперед по открытому пространству перед роскошными шатрами.

***

      Он был в церемониальных одеждах: черная шелковая блуза, поверх нее медный сверкающий нагрудник и панталоны; меч в блестящих медных ножнах на боку; на курчавой голове медный шлем с шишаком. Блеск металла подчеркивал темную кожу; глаза сверкали, а усы топорщились. Его нетерпение лишь подчеркивало его значительность, привычку командовать.
      У шатров седоков дожидались три оседланные лошади, тоже принаряженные, в атласе и шелку вместо обычных попон, в их хвосты и гривы вплетены позолоченные проволочки. Вокруг стояла почетная гвардия: десять человек с личным штандартом принца и его геральдическим щитом. Териза нигде не заметила леди Элегу.
      Принц Краген кивнул Джерадину, отвесил поклон Теризе и сказал:
      — Леди Элега желает вам всего доброго — вам и своему отцу, — но она не может попрощаться с вами. Она сейчас под стражей. Алендский монарх желает удостовериться, что все произойдет как надо, а леди Элега наш единственный залог. Даже я не знаю, где она. Таким образом я не смогу помочь людям короля — или его Воплотителям — найти ее.
      Териза сглотнула. Солнце поднималось, но впечатления, что оно радуется новому дню, не было. Свет над лагерем и у стен Орисона был тусклым; в воздухе разлит холод, скорее похожий на возвращение зимы, чем на весну. Бойницы замка выглядели холодными, словно все их давно покинули. Если что—то произойдет с ней и Джерадином — но в особенности если что—то случится с принцем Крагеном, — Элега окажется в серьезной опасности.
      — Милорд принц, — Джерадин неловко перевел разговор, — вы, должно быть, слышали о зеркале, использованном для нападения на Пердона. Если он сам не рассказал вам об этом, то это наверняка сделала леди Элега.
      — Да. — Чуть улучшившееся настроение принца свидетельствовало, что он рад поговорить не об Элеге, а о чем—то другом. — Но должен признать, что озадачен. Наши боевые машины не могли двигаться другим путем, только по дороге. Наши тараны должны были пройти сквозь точку воплощения, откуда совершено нападение на Пердона. Но никаких воплощений не произошло.
      Вы сказали, что Мастер Эремис в сговоре с Кадуолом пытается уничтожить Мордант — и Аленд. По этой причине он мог бы использовать свои силы, чтобы защитить от нас Орисон. Но мы в течение многих часов—я бы даже сказал, в течение многих дней — ломаем ворота, и он ничего не предпринял, чтобы остановить нас.
       Ломаем ворота.Териза почувствовала легкое головокружение. Значит, сейчас или никогда. Если им с Джерадином не удастся убедить короля заключить союз, Орисон падет в самое ближайшее время. Желваки на скулах Джерадина заходили ходуном; но он был так обеспокоен слабостью Орисона, что не хотел признавать это.
      — Мастер Эремис, вероятно, не причинил вам неприятностей, — сказал он, — потому что вы не атаковали слишком настойчиво. Если вы вот—вот ворветесь в замок, а он до сих пор не атакует Воплотимым, то можно предположить, что его ловушка почти готова. Принц Краген мрачно кивнул. Он без слов направился к лошадям и своей почетной гвардии.
      Через мгновение Териза обнаружила, что ей предложили такую высокую лошадь, что она просто не видит, где ее копыта. О, дьявольщина, пробормотала она про себя. Единственное, чему она выучилась в Морданте после некоторой практики, — произносить о, дьявольщина,и не делать при этом такую мину, словно готова броситься в ванную и вымыть рот с мылом. Если она упадет с этой лошади, то придется лететь на землю несколько дней.
      К несчастью, принц Краген уже садился на коня; Джерадин тоже взлетел в седло. Вероятно, сейчас не самое подходящее время просить себе лошадь пониже ростом.
      Каким—то образом ей удалось не свалиться со спины лошади.
      Поводья были так изукрашены, что казались шутовскими. Териза боялась пошевелить ими: лошадь может испугаться. Но принца Крагена и Джерадина это, похоже, не волновало. Вероятно, животные были специально выдрессированы для церемониальных выездов. Она направила своего коня к коню Джерадина, и ничего особенного не произошло.
      — Из чистой предосторожности, — заявил принц, — нам следует избегать дороги. Мы поедем прямо к стенам и вдоль них доберемся до ворот.
      Принц Краген кивнул своей почетной гвардии. Знаменосец поднял красно—зеленый штандарт Аленда и рядом с ним флаг перемирия. Солдаты заняли свои позиции, образовав вокруг принца и его спутников каре.
      В таком виде кавалькада покинула лагерь.
      Длинный шаг лошадей сделал путь короче, чем казалось. Прежде чем Териза смогла приспособиться к шагу своей лошади, она обнаружила, что от замка их отделяет расстояние полета стрелы. Она разглядела на стенах людей: на них смотрели, что—то показывали; некоторые перебегали с места на место. Она попыталась подавить свой страх, что в замке не примут во внимание знамя перемирия и начнут стрелять, но страх не отпускал.
      К счастью, у защитников Орисона еще оставался здравый смысл. Никто из людей за зубцами башен не воспользовался луком. Никто из них не стал угрожать незваным гостям.
      Вместо этого замковый трубач затрубил в свой горн. Звук его в этом безжалостном солнечном свете напоминал вопль о милосердии. Когда всадники достигли угла Орисона и добрались до входа, они услышали, как скрипучие блоки поднимают потрескавшиеся, изуродованные ворота.
      Териза не чувствовала никаких признаков того, что рядом происходит воплощение.
      Не нарушая каре, принц Краген и его отряд пересекли открытое пространство перед воротами.
      Смотритель Леббик и десять его людей выехали верхом им навстречу.
      При виде Смотрителя Теризу охватила паника. Его люди нервничали; лошади, недостаточно обученные, тоже беспокоились. Но, словно по контрасту, Леббик казался слишком поглощенным своими проблемами, слишком занятым делами, чтобы нервничать. Его глаза, красные и измученные, опасно выкатывались из орбит; он двигался так, словно насилие, таящееся в его теле, могло в любой момент вырваться на волю. Его лицо вытянулось от отвращения — граничащего с тоской. — Милорд принц. — Он ощерился; возможно, он старался улыбнуться. — У вас странные друзья. Братоубийца и предательница. Никогда не думал, что придется увидеть одного из нихснова.
      — Смотритель Леббик. — Принцу Крагену не хватало безумного взгляда Леббика, но он почти точно воспроизвел тон Смотрителя. — Джерадин и леди Териза сопровождают меня под флагом перемирия. Меня не интересует ваше мнение о них. Вы должны уважать флаг.
      — О, конечно. Они как за каменной стеной. В особенности с вами.Вы ведь тот, кто надумал сломать мои ворота. Я вас троих и пальцем не трону.
      Принц Краген сжал зубы. Но прежде чем он успел заговорить, горячо вмешался Джерадин:
      — Смотритель, я не убивал своего брата. — Его лицо горело; ярость огнем полыхала в глазах. В голосе звучала значительность. — И Териза не предательница. Настало время поверить нам. Вы обречены, если не поверите.
      Смотритель рассмеялся — скрипуче, словно раскололся камень.
      — Поверить вам? Явам верю. Нет нужды говорить мне, что я обречен. Трудность не в этом.
      Принц Краген поинтересовался:
      — Тогда в чем же,Смотритель?
      — Трудность, милорд принц, — гневно ответил Леббик, — в том,что я — один такой. Остальных это не волнует. Они не настолько отчаялись.
      Теризу поразила его страстность. Она не хотела понимать, о чем он говорит; она хотела убраться подальше от него. Джерадин подался вперед в седле; он тяжело дышал.
      — Я понял вас правильно, Смотритель? — потребовал он ответа. — Я действительно слышал, что вы признаете нас с Теризой невиновными?
      — Нет. — Смотритель снова осклабился. — Вы слышали, как я сказал, что верю вам. Все здесь считают меня безумцем. Если бы я сказал, что сегодня светит солнце, все вокруг, — он кивнул на Орисон, — побежали бы спасаться от дождя.
      Никого не волнует, во что верит безумец. Кроме того, — он пожал плечами, — я могу и ошибаться.
      — Смотритель Леббик, — принц заговорил резче, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мы обсудим вопрос вашей нормальности в другое время. Как несложно предположить, леди Териза и Джерадин много путешествовали, с тех пор как покинули Орисон. Они принесли новости. Я вынужден потребовать аудиенции у короля Джойса.
      — Аудиенции? — переспросил Леббик. — Вы? Алендский Претендент? Любые новости, какие вы хотите сообщить королю Джойсу, или ложны, или опасны. Если я пропущу вас, вокруг начнут требовать вашей крови. Ну конечно вы получите аудиенцию.
      Развернув лошадь, словно все вопросы они уже обсудили, он посмотрел на своих людей. Выкликнув имена четырех из них, он приказал:
      — Сообщите королю Джойсу, что поступила просьба об аудиенции. Я отведу Крагена и этих двоих в зал. Скажите ему, что, если он откажет, может снова произойти бунт. Нам придется убивать людей, чтобы сохранить жизнь принцу и его друзьям, если король Джойс откажется появиться в зале.
      А принц тотчас угрюмо добавил:
      — Скажите еще, что леди Элега — наша заложница. До сих пор она была почетной гостьей и другом алендского монарха. Но отныне она лишена свободы передвижений. — Он сказал это так, словно имел желание отомстить кому—то за необходимость так использовать леди Элегу. — Если со мной или с моими спутниками что—нибудь случится, то она точно так же понесет наказание. Передайте королю Джойсу и это.
      — О, ну конечно, милорд принц. — Смотритель заскрежетал зубами, не глядя на принца. — Я сделаю все, чтобы защитить вас. Мои люди сберегут вам жизнь. Любой ценой.
      Его четыре стражника поскакали к площади. Териза видела, как они спешиваются, и заметила, как они побежали к внутренним дверям.
      — Пошли, — пригласил Леббик. С равным успехом он мог обращаться к стене высоко у него над головой, составляющей створ ворот. — Или скачите обратно к Маргоналу и признайтесь, что вам просто не хватило смелости сделать задуманное.
      И с остальными людьми он проехал в Орисон. Принц Краген посмотрел в спину Смотрителю и, не стараясь понизить голос, заметил:
      — Этот человек безумен. Териза с тоской пробормотала:
      — Король Джойс подрубил все его корни, его жена умерла, и у него не осталось никакой иной цели в жизни, кроме преданности, а король за эту его преданность превратил его в болвана.
      — Печальная история, — прохрипел принц. Очевидно, ему не хватало терпения брать в расчет еще и проблемы Смотрителя. — Печально, что он не сообщил нам, можно ли ему доверять. Он не убьет нас, как только мы пересечем линию ворот?
      — Это уж вы решайте сами. — Внезапно Джерадин резко натянул поводья. — Я ему верю. Я еду за ним.
      И, разрушая каре, направился к воротам.
      Принц Краген выругался, приказывая ему вернуться, а Териза последовала за пригодником. Принцу и его гвардии ничего не оставалось, кроме как въехать в Орисон за Теризой и Джерадином.
      Когда Териза проехала сквозь толстую каменную стену и оказалась на площади, ее сердце забилось чаще. Несмотря на множество тревог, а может быть, благодаря им, ей казалось, что она возвращается домой.
      Над ней нависли внутренние стены замка с собравшимися на них зеваками. Смотритель Леббик слез с лошади прямо в грязь. Когда отряд алендцев подъехал к нему, он салютовал им с нескрываемым сарказмом. И его стражники тут же взяли прибывших лошадей под уздцы, чтобы принц Краген и его люди могли спокойно спешиться.
      Не решаясь спустить ногу со спины лошади, Териза внезапно обнаружила, что ее кто—то подхватил, и опустилась прямо в объятия Артагеля.
      Он обнял ее так, словно они были близкими людьми.
      — Артагель! — Когда—то он причинил ей сильную боль. Но, с другой стороны, он был братом Джерадина; она познакомилась с большей частью его семьи. И его объятия были выразительнее всяких извинений. Она невольно обхватила его за шею.
      Через мгновение он отпустил ее и криво, смущенно улыбнулся.
      — Будьте осторожны, миледи. — Он скосил глаза на Джерадина. — Я бы не хотел, чтобы он начал ревновать.
       — Артагель. —Джерадин буквально налетел на брата; он схватил Артагеля в объятия, сжал и приподнял над землей. — Как ты, как твой бок, с тобой все в порядке, что здесь происходит, что случилось с Леббиком? — Лицо Джерадина сияло радостью. — Ты представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я видел тебя в добром здравии?Должен сказать тебе, что Домне приготовил довольно неприятную речь о том, что не следует позволять наносить себе такие раны.
      — Папа, — вмешалась довольная Териза. — Ты обещал называть его «папа». — Улыбка Артагеля сказала ей все, что нужно было знать. Сейчас она радовалась, что так и не рассказала Джерадину о неверии в него Артагеля.
      Тем не менее, следующие слова Артагеля еще больше успокоили ее. Вместо того чтобы отвечать на вопросы Джерадина, он заметил почти небрежно:
      — Я слышал, что он сказал. — Он кивнул на Смотрителя. — Мы все слышали его слова. Честно говоря, он не единственный,кто верит вам. Но должен признать, что мы в меньшинстве.
      Териза засияла от удовольствия и облегчения. — Не беспокойся, — сказал Джерадин. — Мы покончим с этим, как только увидимся с королем Джойсом. Давай лучше поговорим о более важных делах. Как твой бок?
      Артагель едва заметно улыбнулся.
      — Ужасно. Все остальное тоже приводит меня в тихий ужас. — Он шутливо прошептал: — Если я не сражусь с кем—нибудь в самое ближайшее время, то закончу, как Леббик.
      — Миледи Териза, Джерадин. — Принц Краген обратился к ним холодно, но выражение его лица свидетельствовало скорее о довольстве, чем о раздражении. — Мне кажется, было бы разумно отложить эту бурную встречу на потом. Нынешние обстоятельства не слишком располагают к сердечности. Нам нужно как можно скорее встретиться с королем Джойсом.
      Артагель снова улыбнулся.
      — Он прав. Надо делать все в порядке очередности. Я пойду за вами в зал аудиенций. И когда вы закончите, мы наговоримся вволю.
      Помахав на прощание рукой, он исчез среди лошадей и стражников.
      Посмотрев на Джерадина, Териза обнаружила, что его глаза полны слез.
      Он был счастлив; она чувствовала это. Он любил Артагеля. И поэтому она удивилась, увидев боль на его лице.
      Пока она не заметила эту боль, она не обращала внимания на то, что Артагель прихрамывает, словно бок у него еще не зажил окончательно. И на боку у него не было меча. О, Артагель!
      Неужели Гарт нанес ему такую жестокую рану? Неужели многочисленные раны и болезни превратят его в калеку? Фехтовальщик вроде Артагеля быстро погибнет, если превратится в убогого. Несколько мышц, неправильно сросшихся в боку, могут привести к катастрофе.
      — Это чрезмерно, Териза, — выдавил сквозь зубы Джерадин. — Слишком много людей страдает. Слишком много вреда причинено. Это нужно остановить. Мы остановим.
      Она взяла его под руку и нежно прижалась к нему; она понимала, о ком речь.
      К несчастью, она не могла избавиться от ощущения, что в самом скором времени еще многим придется пострадать.
      — Пошли, — пробормотала она, чтобы принцу Крагену не пришлось снова подгонять их. — Если надо остановить его, то лучший способ сделать это — встретиться с королем.
      Джерадин кивнул и согнал с лица печаль.
      Вместе с Теризой они присоединились к принцу и Смотрителю Леббику.
      Леббик поглядывал на них с подозрением. Он не походил на человека, который верит им. И говорил не как человек, который верит им. Без предисловий он заявил:
      — Вы оставите своих людей здесь, милорд принц. Принц Краген сжался.
      — Что за странная мысль, Смотритель. Почему? Рот Смотрителя скривился.
      — Понимаю ваше затруднение. Вы не уверены, что вы здесь в безопасности. Но я тоже в сложном положении. Я могу ошибаться относительно ваших намерений. Может быть, вы замыслили предательство.
      Если вы честны, я могу сказать вам кое—что для вашего успокоения. Я умру раньше, чем вы. Но если нет… — Он пожал плечами. — Вам придется оставить своих людей на площади.
      Пальцы принца Крагена прикоснулись к рукоятке меча. Его поза не изменилась, но Териза почувствовал его гнев. Он негромко спросил:
      — Вам так неприятно положение леди Элеги, Смотритель? Леббик ответил:
      — Она не моядочь. Меня не волнует ее участь. Я командую Орисоном. Если вы вынудите меня заколоть вас, король Джойс никогда не узнает, что произошло. Я могу сказать ему все, что мне вздумается.
      Он смотрел на алендского Претендента, словно надеясь, что принц засомневается. Темнота глаз принца испугала Теризу. Она подумала: надо что—то сделать, как—то вмешаться. Но Джерадин держал ее за руку и не отпускал от себя. Через мгновение принц сказал:
      — Если бы вы прибыли ко мне в лагерь, Смотритель, я обходился бы с вами уважительней.
      — Вздор, — ответил Леббик.
      Челюсти принца Крагена сжались, лицо побагровело. Но через мгновение он кинул.
      — Мои сопровождающие подождут меня за воротами. Если через час мы не вернемся, они отправятся к монарху Аленда. Леди Элега будет убита. Говорите королю все, что пожелаете.
      Смотритель издал новый смешок, словно дробились камни.
      — Пусть алендцы подождут за воротами, — приказал он одному из своих людей. — Будьте с ними вежливы. И пусть ворота будут открыты.
      Не дожидаясь ответа, он направился к ближайшим дверям.
      Принц Краген посмотрел на Теризу, на Джерадина. Она прикусила губу; а он рассеянно сказал: — Это лучшее, на что мы можем рассчитывать. Король никого еще не убил ударом в спину.
      — Вы оба дурно на меня влияете, — пробормотал принц Краген. — Вы заставляете меня отчаянно рисковать, словно так и следует. Если я хочу когда—нибудь короноваться как алендский монарх, мне следует стать более осторожным.
      И, зловеще улыбаясь, он повел Теризу и Джерадина вслед за Смотрителем.
      Внутри замка коридоры были пусты, не считая стражи. Зевак, оккупировавших изнутри окна замка и балконы, тоже нигде не было; всякие признаки перенаселенности Орисона исчезли.
      — Разрази меня гром, — заявил Смотритель Леббик, когда они шли по длинному отдающему эхом коридору. — Мне казалось, что вы сегодня собираетесь покончить с воротами. Я приказал всех убрать отсюда. Сейчас никто не вправе пользоваться коридорами, кроме стражи короля.
      Он хотел, чтобы это объяснение успокоило их. И тем не менее, здешняя неестественная тишина действовала Теризе на нервы. Она представляла себе, как множество людей прячется поблизости, выжидая…
      Слухи в осажденных замках разносятся быстро. Когда достаточно людей услышит, что убийца Найла, убийца Мастера Квилона и алендский Претендент в замке, то стражи будет недостаточно. Никакая стража не выдержит.
      А когда стражники будут смяты, что предпримет Леббик?
      Король Джойс выслушает их. Все делалось лишь для этого. Он их выслушает. И поверит им.
      В противном случае они с Джерадином и даже принц Краген вряд ли доживут до того, чтобы узнать, какую же ловушку готовил Мастер Эремис.
      Было ясно, что за ними наблюдают. Она никого не видела, но слышала голоса. Сначала шепот, словно коридор наполнился отдаленными отзвуками голосов давно умерших. Затем голоса стали громче, зазвучали смелее. Один произнес:
      — Убийца. — Второй отчетливо добавил: — Мясник!
      Смотритель Леббик не глядел по сторонам. Он, казалось, не слышал голосов. А может, был согласен с ними. Он ждал, пока они замолкнут за его спиной. Затем, не обращаясь ни к кому конкретно, заметил: — Они имеют в виду не вас. Они имеют в виду меня. От того, как он шел, тщательно контролируя себя, его фигура казалась хрупкой, уязвимой.
      Он вел Теризу, Джерадина и принца Крагена прямо в зал аудиенций.
      По коридору, украшенному высокими окнами и флагами, они подошли к высоким дверям. Как и двери на площади, их охраняли. Териза сочла это хорошим знаком. Она взяла Джерадина под руку и попыталась дышать ровно, когда стражники открыли дверь в зал аудиенций.
      Териза прекрасно помнила его — его впечатляющие, соборные размеры; стены, обшитые инкрустированными деревянными панелями, поднимавшимися на тридцать футов к сводчатому потолку; два высоких узких окна в дальней стене. Суетясь, но старательно, старый слуга метался вдоль рядов канделябров, вдоль целых батарей ламп, пытаясь как можно быстрее зажечь их. Ему предстояло проделать еще большой путь — хотя света ламп и дневного было вполне достаточно, чтобы различить роскошный трон короля Джойса на возвышении. Прекрасный ковер лежал между дверями и возвышением; остаток пространства перед троном, открытый, был окружен рядами скамеек. С каждой стороны возвышения стояли кресла, примыкающие к скамьям.