Марко Поло 2

Автор: Евгений Козловский.

© 2004, Издательский дом | http://www.computerra.ru/

Журнал «Домашний компьютер» | http://dk.compulenta.ru/

Этот материал Вы всегда сможете найти по его постоянному адресу:  /2006/120/276462/

И тут мы встали под загрузку в улан-баторском порту…

БГ. «Афанасий Никитин буги, или Хождение за три моря-2»

Марко Поло, пробыв в Китае целые 17 лет, буквально бежал из империи, поскольку император не хотел его отпускать, но в родной Европе его ждали куда менее приятные приключения: захваченный на море в плен генуэзцами, он провел в тюрьме три долгих года, за которые, впрочем, надиктовал некоему Рустичелло из Пизы «Книгу Марко Поло» (или «Книгу чудес мира»), где описал не только Китай, но и соседние с ним материковые и островные места Дальнего Востока. Правда, его рассказам никто из современников практически не верил.

Я добирался до Китая всего часов шесть (если исключить ожидание вылета) и провел там всего шесть с небольшим дней (причем за это время ни членом госсовета, ни губернатором какого ни на есть китайского городка стать мне, увы, не предложили) и, самое главное, — не сумел стать первым европейским китаеписцем, — зато есть шансы, что мне поверит больше людей, чем верили первопроходцу.

Поездку организовало российское отделение известной корейской фирмы iRiver (IRR, то есть — iRiver Russia ), специализирующейся на производстве плееров, которые я люблю (издавна, когда о поездке и речи не было) и одним из которых, H10, почти два года с большим удовольствием пользуюсь. Маршрут начинался в Пекине и лежал через Кантон (китайское имя — Гуанчжоу) и Дунгуан, в окрестностях которого, в технопарке (Dongguan Songshan Lake Science amp; Technology Industry Park), расположен новенький, с иголочки, завод iRiver, прямо в «особый» район Китая — Гонконг, где у iRiver есть представительство, распространяющее свою власть на большую часть Азии и Европу (включая Россию).

Главная цель, которую я ставил перед собой, отправляясь в эту поездку, — попытаться кожей разгадать секрет «Китайского экономического чуда» (объяснений с цифрами и фактами полно в той же Сети: к примеру, на www.libertarium.ru/libertarium/lptchinachina ). Ведь и впрямь — в пору моей юности весь экспорт Китая составляли фонарики, теплое белье с начесом да чай. А сегодня в любой точке мира очень трудно встретить на прилавке какую-нибудь вещь — от «местных» сувениров до дорогих hi-tech-устройств, на которой не стояло бы лейблика «Made in China». Цифры тоже потрясают: тот самый ВВП, об удвоении которого по-маниловски мечтает Путин, в Китае реально удваивается каждые семь-восемь лет, объемы экспорта многосотмиллиардны и превышают объемы импорта, по которому (как и по привлечению иностранных капиталов) Китай отстает сегодня только от США…

В Китае я был уже не в первый раз: семь лет назад фирма ZyXEL пригласила меня на Тайвань, в Тайбей, на празднование собственного десятилетия, а оттуда я на денек заглянул в тот же Гонконг, и поскольку Тайвань — какими бы на сегодняшний день ни были политические реалии — все равно населен китайцами: с их психологией, их многовековыми традициями, с их жизненным укладом, — в этой Cover Story вы встретите не только пекинские и дунгуанские фотографии, но и давние тайбейские. А снимки Гонконга взяты поровну из старой и теперешней папочек. Правда, в Гонконге за эти семь лет на поверхностный взгляд переменилось очень мало: разве что на Hong Kong Island — главном гонконгском острове — вырос едва ли не двухсотэтажный, во всяком случае — самый высокий в городе, небоскреб, но это перемена скорее количественная, чем качественная.

Тогда, семь лет назад, Гонконг только-только вернулся под юрисдикцию Китая (до того сто лет подряд он был под протекторатом англичан, которые сумели-таки насадить в нем много из своих ценностей, пониманий и… транспортных средств: до сих пор ходят по Гонконгу столетней давности двухэтажные трамвайчики и плавают через пролив двухэтажные же кораблики Star Ferry; да и фуникулеру, поднимающему туристов на пик Виктории, тоже, во всяком случае, внешне, — не менее ста лет), — и многие опасались, что этот чудесный феномен растворится в общем китайском котле. Ничуть не бывало. Формально являясь частью КНР, Гонконг продолжает жить собственной жизнью: со своей валютой (гонконгские доллары, которые, правда, по номиналу практически равны китайскому юаню: где-то около 12,5 американских центов), своими ценами, своей внутренней политикой и своими экономическими законами, — фактически, метрополии делегированы только вопросы политики внешней да вооруженных сил. Если кто заинтересуется «возвращением Гонконга на родину» — поглядите фильм «Китайская шкатулка», где за процессом наблюдает американский журналист в блистательном исполнении Джереми Айронса.

Вступительные пассажи, однако, затянулись, а значит, два разворота фотографий остались без пояснений. Пытаюсь исправиться. На первом вы видите одного из множества изваяний львов, которые — что в Пекине, что в Тайбее, что в Гонконге — символизируют сильную власть («вертикаль», если угодно). На титульном снимке лапа льва прижимает к земле львенка, а следовательно, мы имеем дело не со львом, а с львицей, императрицей, которая — до поры до времени — держит в полном повиновении наследника, будущего императора. Портрет Председателя Мао висит которое уже десятилетие на входной стене в «Запретный город» — огромный дворцовый комплекс, выросший не ввысь, а вширь, мавзолей же Председателя стоит неподалеку, с другой стороны знаменитой площади Тяньаньмэнь, способной, со слов китайцев, вместить пару миллионов человек. Справа от Председателя реет черный воздушный змей, запуском которых (и не только черных) развлекается народ, пришедший на площадь. Часовой, изображенный внизу, на мой взгляд, символизирует текущую политическую систему Китая: своим честным и непреклонным видом. Помните знаменитое выражение насчет холодной головы, горячего сердца и чистых рук? Кстати, о схожести большевистского (КНР) Китая с меньшевистским (Тайвань): там тоже есть свой мавзолей (правый нижний угол пятого разворота) и свои, очень похожие на пекинского, часовые: только в мавзолее похоронен Чан Кайши.

Следующий, второй, разворот, посвящен по преимуществу заводу iRiver в Дунгуане (и только внизу — фрагмент «Запретного города» да демон-охранник храма Неба). Завод совершенно удивительный: почти километровая в длину дуга, новенький (только-только стукнул год), с оригинальной конвейерной концепцией: и столики со сборочной аппаратурой, и автоматы, и даже трубы вытяжек (тут кое-что, особенно тонкое, паяют еще вручную), не говоря уже о высоких стульях рабочих, — все это динамическое, все — «на колесах» (и в прямом и в переносном смысле). Это значит, что буквально за час можно из одной поточной линии сделать совсем другую — не только по собираемому продукту, но даже и по конфигурации в плане. Работает на этом заводе два десятка менеджеров и инженеров из Кореи и полтысячи китайских высококвалифицированных (на уровне «техников») рабочих (впрочем, по подавляющему преимуществу — работниц). Заработки у них, по нашим меркам, довольно скромные: 250—300 долларов в месяц, однако для Китая, где средние заработки вертятся вокруг 100 баксов, — это почти счастье, да плюс еще выходные и отпуска (ни того, ни другого в Китае, как правило, не бывает: разве что всенародные праздники вроде Первого мая).

Забавная история: поначалу фотографировать на заводе нам не разрешили, но когда я попытался поднять на смех их скромность, смешанную с помешательством на почве безопасности, разрешение было получено. Когда один из журналистов нацелился объективом на график текущих тестов продукции, iRiver’ские офицеры замерли и «сделали стойку» — однако, аппарат отбирать не кинулись. Так вот, наиболее забавным в этом анекдоте представляется то, что на графике было обозначено: 100% — OK!

Что же касается разворота текущего — тут специального комментария ничто, кажется, не требует: древние солнечные часы, печально смотрящиеся в пасмурную погоду, фрагмент чайной церемонии, о которой поговорить подробно все равно нет места, лапа льва-императора, попирающая мир, специально подстриженная акация, каких тут много и поверить в какие трудно: все кажется, что это какое-то компьютерное 3D-извращение…

Что же касается контролерши с красной повязкой и группы молодых солдат — думаю, у читателей постарше они вызовут довольно безотказную ассоциацию со сравнительно уже давним (70—80-е годы) прошлым нашей замечательной страны. И тут очень подумаешь, что сильнее воздействует на нравы: этнические ли традиции или государственное устройство.

Перевернув страницу, мы попадаем в Гонконг. Главное отличие Гонконга от остального Китая (включая Тайвань, исключая Макао: эдакий восточно-азиатский Лас-Вегас, находившийся те же сто лет под португальским протекторатом) — это психология населяющих его китайцев. Мало того, что даже чисто внешне они отличаются от китайцев северных, в том числе — пекинских (те больше похожи на монголов или бурятов, эти — на малайцев или, если хотите, японцев), и говорят практически на другом языке (кантонский диалект, в котором, в отличие от общекитайского мандаринского, основной упор делается на интонацию, «пение», и который даже на бумаге, во вроде бы универсальном иероглифическом написании, отличается углубленной сложностью), — они еще успели за сто лет заразиться от англичан неким повышенным чувством достоинства, самоуважения, сознания своих прав. Посему в Гонконге ничего, кроме денег и услуг, не производят. Ну, я имею в виду банковский бизнес и управление предприятиями, расположенными по преимуществу в основном Китае, с его дешевой рабочей силой и готовностью «пахать» с утра до вечера и без выходных и отпусков за деньги, за которые нормальный гонконгский китаец даже не встанет со стула…

То есть именно в Гонконге кожей осознаешь разгадку «китайского hi-tech-чуда»: тысячелетиями воспитанная покорность, дающая возможность существовать по сути рабскому труду.

Большинство фотографий этого разворота сделано в местечке под названием Repulse Bay — Бухта Отпора. Это очень тихий район Гонконга, весьма дорогой и престижный, с красивыми домами, с обширными пляжами и, главное, с некой площадкой, на которой сосредоточены всевозможные китайские боги. Я так и не разобрал — то ли это своеобразный Диснейленд, то ли объединенный храм: что туристов, что серьезных, углубленных местных жителей там поровну. Вы видите на этом развороте и толстого, довольного жизнью, смеющегося Будду, и священную лошадь, и какого-то дракона — чего там только нет! (Кстати, на следующем развороте помещен скульптурный портрет Конфуция, снятый в конфуцианском храме, расположенном в ста метрах от буддистского, в Пекине.)

Я даже обнаружил на этой площадке некую скульптуру, поставленную знаменитым польским режиссером Кшиштофом Занусси. В некоторых из дорогих домов этого района есть специальные огромные проемы, сделанные для того, чтобы сквозь них мог пролететь дракон. Квартиры в таких домах стоят процентов на двадцать дороже: считается, что пролетающий сквозь дом дракон приносит счастье…

Меня еще и на Тайване, а потом — в Японии, а теперь вот — в Китае приятно поражает, что религия — это и впрямь — весьма частное дело. Каждый верит, во что хочет, и никто никого за его веру не высмеивает и не преследует. И совсем не надо придерживаться той или иной (и только!) религии, чтобы занимать какие-нибудь выгодные государственные посты. Наиболее распространены в Китае четыре… даже, может быть, не религии — миропонимания, философии: в первую очередь, конечно, буддизм (как минимум — две разновидности; вторая — это тибетский буддизм или ламаизм), затем — конфуцианство, затем — даосизм и наконец — синтоизм, язычество. И можно быть буддистом и одновременно — конфуцианцем, и никто в тебя камень не кинет.

Такое отношение к религии очень мне симпатично: установка на «единственно правильное учение», особенно, после костров инквизиции, крестовых походов и, наконец, семидесяти лет отечественного социализма, — приводит в дрожь. Вроде бы, при таком историческом отношении китайцы должны быть внутренне свободны все, не только живущие в Гонконге, — однако… С другой стороны, еще Христос говорил: кесарю — кесарево, а Богу — богово.

И вот с «кесаревым» в континентальном Китае пока что все куда лучше, чем хотелось бы.

Сошлюсь еще на один замечательный фильм с Ричардом Гиром в главной роли. Называется он «Красный угол», выпущен еще в 1997 году и рассказывает о том, как, в целях конкурентной борьбы, американца, представляющего одну из сетей спутникового телевидения, подставляют (убивая китайскую девушку) и пропускают через все ужасы китайских тюрьмы, следствия и суда. Это вот ощущение сочетания коммунистического тоталитаризма с коммерческими жадными интересами, показанное в фильме Джона Авента столь ярко, что мороз дерет по коже, не оставляло меня и во время сегодняшнего пребывания в Пекине: растущие то здесь, то там, словно грибы после дождя, небоскребы офисов и гостиниц (скоро — Олимпийские игры), нищие, навязчивые попрошайки во всех местах туристических скоплений и… люди в форме.

Поток мотороллеров на утренней улице — это Тайбей, столица Тайваня. В верстку не попал (но есть в альбоме) до удивления похожий снимок, сделанный в Пекине, — только вместо мотороллеров там — велосипеды.

Вот это противопоставление мотороллеров велосипедам (не считая, конечно, куда менее жесткого государственного аппарата подавления) — и есть главное отличие Тайваня от континентального Китая. То есть и здесь, и там люди приучены работать добросовестно и смиренно и получать за свой труд очень и очень скромное вознаграждение: просто на Тайване оно больше в те два-три раза, в какие мотороллер дороже велосипеда. Что в Тайбее, что в Пекине — автомобилей сравнительно мало и похоже, что, как я, например, даже отдаленно не могу мечтать о приличной квартире, так и там люди не мечтают о необязательной роскоши автомашины.

Еще во время той, первой, давней китайской поездки, войдя в производственное помещение фирмы ZyXEL в технопарке под Тайбеем, я, как завороженный, застыл перед стеклянным скворечником, за стеной которого сидела немолодая женщина в халате и откусывала кусачками хвостики каким-то радиодеталям: конденсаторам ли, сопротивлениям…

Мои спутники пошли смотреть на прогрессивнейшие поточные линии современного hi-tech’а, с которых сходили модемы и маршрутизаторы, а я все не мог оторваться от обкусывающей проволочки женщины. Самым удивительным показалось мне ее лицо: не то чтобы обреченное, скорее спокойное и даже довольное, — подобные лица запомнились мне по ранним фильмам Куросавы, посвященным старой японской деревне (вроде тех же, скажем, «Семи самураев»). И я понял, что России, как бы в тот или иной период истории ни был забит и придавлен ее народ, «китайское чудо» не грозит никогда: свершения, изобретения, трудовые подвиги — это да, это — конечно, но вот так вот сидеть день изо дня и откусывать проволочки… Нет, наша женщина (а уж мужчина — тем более!) на третий день пришла бы к начальству с проектом автомата, который сможет делать эту рутинную операцию быстрее и невозмутимее, более того, автомат даже могли бы построить… Правда, он гнал бы время от времени брак, и настройщик возился бы с ним часами, так что в конечном итоге ножек было бы откушено меньше, чем если б вручную, но ведь это — совсем другое дело! Настройка — это решение творческой задачи! И у нас ну кто, скажите, (в массе) увлечется идеей мотороллера? Нам даже «Жигули» сегодня мало подходят — нам лучше бы «Мерседес», а если не получается сразу, — так и гори он огнем, пешком походим! Выпьем — и походим…

Но чего же, кроме особенностей национальной психологии, не хватает нам, чтобы устроить «русское hi-tech-чудо»? Может быть, технопарков, которые давно уже существуют на Тайване и почти столь же давно начали организовываться на материковом Китае: они стали расти аж с 1979 года, по мере увеличения числа так называемых свободных экономических зон. Так что дело, думаю, не столько в парке (ну, некоторое количество свободной земли и проложенные коммуникации), сколько в этих зонах. Они же есть пространства, свободные от подавляющего большинства пошлин и налогов, что, вкупе с дешевой рабочей силой, становится крайне привлекательным для зарубежных инвесторов.

В общем, задача, конечно, несложная — была б серьезная политическая воля, какая оказалась у китайцев. И — внешне — у нас уже несколько раз пытались ее решить. Вот только если бы… Если бы инвесторы могли быть уверенными, что, во-первых, с них не станут драть взятки, порой превышающие доход; во-вторых, что в один прекрасный момент их собственность не возьмут да и конфискуют. Ну, может, не прямо конфискуют, а как-нибудь эдак… подведут подо что-нибудь. Мы ведь помним, как, кажется, Philips’у пришлось продать свой телевизионный завод где-то в центральной России за один рубль! — платить все, что с него постепенно начинали требовать, было заметно накладнее.

Я, конечно, не склонен идеализировать любых чиновников, включая китайских, — однако их за взятки все-таки время от времени расстреливают (2), — у нас же, сколько помнится, по-настоящему не пострадал ни один из чиновников, даже прямо схваченный прессой за руку.

Ну и, конечно, — рабочая сила у нас подороже и, главное, гонору у нее побольше (3): ну не станет она целыми днями сидеть в стеклянных кабинках и откусывать ножки у конденсаторов! Поштучно. В самом крайнем случае — притащит огромные клещи и станет кусать у десятка за раз, — а что хвостики разными получатся — это ее касается мало… Поэтому, когда кто-нибудь из наших предпринимателей пытается наладить выпуск каких-нибудь умных девайсов — они либо оказываются такими, что взять их в руки нормальному человеку, привыкшему к нормальным вещам, бывает просто невозможно, либо… предпринимателям приходится размещать производство… где? — правильно: в Китае!

Ну и здесь, на развороте с гонконгскими картинками, я и вынужден закончить свою странную, фотографическую, Cover Story. Для тех, у кого напечатанные фотографии только разбудят аппетит, Сергей Костенок пообещал положить на диск полностью все пять моих китайских фотоальбомов. Тех же, у кого аппетит проснулся, а диск не достался, я отправляю на свой фотографический сайт по адресу: ekozl.fotki.com, а там уж найдете и китайские, и гонконгские, и тайваньские альбомы.

И последнее, о чем я не написал здесь, но о чем написать был обязан, — это, собственно, плееры от iRiver. Причем, не потому обязан, что iRiver’ы свозили меня в Китай, а потому что эти плееры мне нравятся. Это проистекает, думаю, в первую очередь из-за того, что фирма много тратит на, что называется, R amp;D, — Научные Исследования и Разработки. Сами посудите: при нынешнем изобилии производителей плееров (на одной Горбушке я насчитал их прошлым воскресеньем десятка три!) получить весьма престижную «Награду Эдисона в области новых технологий», которую iRiver получил в этом году, — дело совсем не простое. Причем, получил как раз за свои mp3-плееры!

iRiver занимается как формой, так и содержанием: я не берусь сравнивать качество звука у устройств от разных производителей — знаю только, что звук, который слышу с плееров от iRiver, всегда меня устраивает полностью, — разумеется, в нише звука «переносного». Голубицкий, любитель «шоб було усе», развлекается тем, что, установив в свой сорокагигабайтный H340 свободный линуксоподобный софт по имени Rockbox, пытается до дна вычерпать его неисчерпаемые возможности. Я присматриваю семнадцатилетнему сыну в подарок T-10, идеально соответствующий стилю «юного падавана», а жене — плеер-кулон N12 со стразиками от Swarovski…

Отдельная песня — новые устройства, которые я уже видел, но которых пока толком не пощупал и которые уже трудно называть плеерами — скорее маленькими компьютерами, умеющими все играть и умеющими, чтобы играли на них.

Из того же, что пощупал, главное мое iRiver’ное впечатление — их новинка U10, подробному описанию которой (задев по пути и H10 junior) я и посвятил отдельную статью Funny Face, ее вы найдете в «Разносортице» текущего номера.

Чего хочет рынок

Автор: Дмитрий Лаптев.

© 2004, Издательский дом | http://www.computerra.ru/

Журнал «Домашний компьютер» | http://dk.compulenta.ru/

Этот материал Вы всегда сможете найти по его постоянному адресу:  /2006/120/276459/

Тем временем концепцию DDR2 никак нельзя назвать изначально неудачной. По крайней мере, с точки зрения конечного пользователя несколько положительных отличий от «простой» DDR у нее было изначально. Второе поколение DDR-памяти работает на пониженном напряжении и потребляет меньше энергии, что особенно приветствуется конструкторами ноутбуков. Кроме того, новая технология позволила упаковать вдвое больший объем памяти в один чип, а значит желающим поставить много памяти не придется ломать голову, как достичь этого в условиях ограниченного числа слотов на плате.

Но, увы, оба преимущества в наименьшей степени касаются пользователей настольных компьютеров. Разница в энергопотреблении не столь велика, и на практике, даже для ноутбуков, время автономной работы определяется в большей степени другими компонентами — в первую очередь процессором, ЖК-матрицей и винчестером; для настольного же ПК никакого влияния нет и подавно. А набрать 1—2 Гбайта с равным успехом можно и парой модулей стандарта DDR, тогда как большие объемы не только малополезны на практике, но и банально не поддерживаются 32-битной Windows XP (это, разумеется, не особенность 32-битной адресации вообще, а особенность самой Windows XP). Так, при установке 4 Гбайт система определит около 3 Гбайт. Проблема решается переходом на Windows XP x64 или Linux, такого ограничения не имеющих, но ясно, что массовый пользователь стимулов к наращиванию объема памяти не имеет и по сию пору.

По скоростным параметрам первые реализации DDR2 в «железе» уступали тогдашней DDR и в сочетании с высокой стоимостью никак не могли рассматриваться в качестве покупки технически подкованной публикой. Разумеется, технологии не стояли на месте, вслед за «безнадежной» DDR2-533 вышла DDR2-667, а затем и DDR2-800. Сейчас уже предлагаются модули с частотой до 1100 МГц. Попутно решалась и вторая принципиальная проблема высоких задержек при обращении (кстати, именно этот недостаток DDR2 и был «официальным» сдерживающим фактором, который обыкновенно назывался представителями AMD в качестве причины, почему вводить поддержку DDR2 «еще рано»).

Главная проблема, мешающая памяти DDR2 проявить себя на интеловской платформе, это ограниченная пропускная способность системной шины, с помощью которой процессор соединяется с памятью. Козырное преимущество DDR2 состоит в высокой пропускной способности, но для распространенной 800-мегагерцовой шины даже пиковая производительность двухканальной DDR2-533 (1066 МГц) избыточна. Что касается DDR2-667 и, тем более, DDR2-800 (для нее потребовался бы процессор и плата, как минимум, с поддержкой 1600 МГц FSB), полное раскрытие их возможностей в обозримом будущем на интеловской платформе даже не планируется. Теоретически можно возразить, что к памяти обращается не только процессор, но и, например, интегрированное на плату графическое ядро. Но на практике для недорогих компьютеров, использующих интегрированную графику, проблемы ограничения пропускной способности не существует, они просто «не доросли» до серьезных задач, где она могла бы проявиться. А все мощные ПК оснащены «самостоятельной» видеокартой с собственным (и для современных решений — изрядным) объемом видеопамяти.

Умозрительно ясно, что используемая AMD схема с интегрированным в процессор контроллером памяти, работающим на частоте процессора и соединяющимся с памятью отдельным каналом, работающим на частоте памяти, может помочь DDR2 проявить себя в полной мере.