Глава 3

Закат Сорча встретила в тишине застекленной теплицы. Она стояла на коленях с совком в руках, устремив взгляд на коричневые стебли и кружевные зеленые листья валерианы. Однако ее руки, закрытые грубыми садовыми перчатками, бездействовали. Она пришла сюда, чтобы побыть одной и поразмышлять.

Ей необходимо покинуть Монмут как можно скорее, однако ее разум оцепенел от ужаса. Она безумно боялась незнакомца, который ее выследил.

Кто он? Как ему удалось ее найти? Он уже покинул остров или прячется где-то поблизости, ожидая наступления темноты, чтобы причинить зло кому-то из монахинь? А может быть, и ей самой?

Сорча не знала, что делать. То ли остаться, то ли пуститься в долгий путь, полный опасностей.

Девушка содрогнулась. Солнце скользнуло за голые ветки деревьев и отбросило длинные тени, которые легли на траву, напоминая цепкие пальцы, тянущиеся к ней.

Чтобы попасть в Бомонтань, ей надо пересечь дикие горные районы Шотландии, добраться до Эдинбурга, доплыть на корабле до одного из портов Франции или Испании, а потом углубиться в Пиренеи, откуда уже можно попасть домой. В любом случае ее ждут трудности дороги, грабители. К тому же началась зима. А теперь, когда по ее следам, возможно, пойдет наемный убийца, трудности возрастут во сто крат.

Она вяло копнула землю, где росла валериана. У Сорчи даже не хватило сил вырвать растение с корнем. А если понадобится применить силу к преследователю, что тогда?

Раньше она очень любила сумерки: ярко-синее небо, постепенно приобретавшее лиловые тона, золотые облака, ожидание тихого вечера, который можно провести за чтением и молитвой. Теперь у нее неприятно покалывало затылок. Она встревоженно оглянулась по сторонам и вскочила на ноги.

Какой-то мужчина стоял у нее за спиной, прижавшись лицом к одному из больших окон. Стекло расплющило ему нос. От его дыхания стекло стало дымчатым, так что рассмотреть можно было только глаз, казавшийся почти черным.

Сорча ахнула. Сердце бешено забилось.

Мужчина отпрянул от окна и отчаянно замахал руками.

Это был Арну.

Олух! Снова ее напугал. Сорча негодующе посмотрела на него. А может, он делает это нарочно, чтобы заставить ее убежать с острова?

Он указал на дверь, и, помедлив, она неохотно кивнула, разрешая ему войти.

Сорча с детства не любила неожиданностей. Принц Ренье прекрасно об этом знал и с наслаждением наскакивал на нее из-за закрытых дверей или прятался под лестницей, чтобы дернуть ее за юбку. Когда она видела его в последний раз, он лениво сообщил, что перерос такие глупости, и дал понять, что слишком многоопытен, чтобы интересоваться ею.

Тем хуже для него. Бывали моменты, когда она испытывала симпатию к озорному мальчишке-принцу. Однако напыщенный молодой человек не вызывал у нее ничего, кроме презрения.

Ренье погиб от рук заговорщиков, и Сорча подумала о том, что по возвращении в Бомонтань ее ждет такая же судьба. Членам монарших семей полагается спокойно встречать трудности. Страх Сорчи служил доказательством ее трусости, так что к тому моменту, когда Арну обошел теплицу, открыл дверь и добрался до нее, она успела убедить себя в том, что недостойна править страной.

– Бонжур, мадемуазель. А здесь тепло. – Арну обвел взглядом помещение из стекла и дерева. – И хорошо пахнет. Вот только сыро.

Его манера говорить об очевидном раздражала.

– Конечно. Это же теплица.

– Вы заняты?

Арну пробрался ближе к ней.

– Как видишь. – Она напряженно улыбнулась и бросила растение в коробку. – Я собираю валериану. Сестра Ребекка сушит ее корни для снотворного отвара.

– А! – Он уставился на растение. – Эта кроха делает такое?

– В умелых руках оно действует очень сильно.

– А! – еще раз повторил он и, понизив голос, добавил: – У меня вопрос. Здесь всегда так страшно?

– Здесь? – Она изумленно заморгала, глядя на него. – В монастыре?

– Ну да. Я не люблю, когда устраивают пожары, роют ямы и кладут в них порох, чтобы его поджечь. – Единственный глаз Арну широко раскрылся и округлился. – От такого человека можно ждать чего угодно.

– Я об этом догадалась, – отозвалась она сухо.

– Дело вот в чем: мне не хочется здесь оставаться. – Он передернул плечами. – Не знаю, не пырнут ли меня ножом в спину. Можно мне уехать?

Какой же он трус! Сорча презирала трусов, в том числе и себя.

– Об этом надо спрашивать у матери Бригитты, а не у меня.

– Она строгая. Я ее боюсь.

– Хочешь, я ее спрошу?

Сумерки быстро сгущались, однако рядом с Арну Сорча почувствовала себя храброй.

– Спасибо вам! Вы так свободно разговариваете с ней!

– На самом деле она очень добрая, – заверила его Сорча.

Видимо, Арну ей не поверил.

– И когда я смогу уехать?

– Мать Бригитта поднимет флаг: это сигнал мистеру Макларену. Он приедет завтра или послезавтра. Придется тебе подождать.

– Это слишком долго. Тот, кто поджег вашу келью, может сделать что-нибудь и похуже. Я не хочу здесь оставаться. – У Арну дрогнул голос. Он говорил все быстрее и быстрее. – Ведь у меня есть моя лодка.

– Твоя лодка?

В ней снова проснулось подозрение.

– Ну да, та, которую вы мне поймали.

Сорча успокоилась. Как глупо подозревать этого простака!

– Я могу доплыть до берега уже завтра утром. Если я буду налегать на весла, то доберусь всего за час или два, – добавил он. – Хочу вернуться в Бургундию, где все друг друга знают, никто не устраивает пожаров и не закладывает порох, чтобы убивать людей.

– В Бургундию…

Ведь это Франция! А ей и нужно во Францию.

– Но Бургундия далеко!

– Я пересеку Шотландию и сяду на корабль.

Сорча ушам своим не поверила. Он говорил так спокойно, словно речь шла о прогулке по лесу.

– Пересечешь Шотландию? Но каким образом?

– Пешком. Попрошу меня подвезти, если получится. Фермеры ездят на базар и не станут возражать, если я поеду с ними.

– А грабителей не боишься?

– У меня ничего нет. – Арну развел свои сильные руки.

Сестра Маргарет покопалась в монастырских запасах одежды, отыскала пару коричневых штанов с заплатами на коленях, но там не нашлось ничего, что налезло бы на его широкую грудь и плечи. Тогда сестра Маргарет сшила из старого коричневого одеяла подобие жилета. Все монахини по очереди вязали черные чулки, чтобы их длины хватило на его длинные голени. А еще сестра Маргарет настояла на том, чтобы он повязал на лицо чистую тряпицу. Картину довершали сабо. Теперь он выглядел как настоящий крестьянин.

Арну был крупным и сильным. На такого мужчину никто не нападет без нескольких сообщников или пистолета. И даже в этом случае он мог бы за себя постоять. Трудно сказать, что больше обеспечивало ему безопасность – его габариты или явная бедность.

– Не хотелось бы идти одному. – Он вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. – Ведь даже поговорить не с кем.

Почти совсем стемнело. Сорче пора было возвращаться в дом. Однако она не торопилась, пытаясь понять, в какой именно момент ей пришла в голову мысль отправиться в путь вместе с Арну.

– Вы могли бы пойти со мной. – Арну, казалось, прочел ее мысли. – Я защищал бы вас.

– Зачем мне уезжать из монастыря?

Сорче трудно было себе представить Арну в роли защитника. Но сейчас вдруг она почти поверила в такую возможность.

– А зачем вам оставаться здесь? За вами кто-то охотится. – Его низкий бархатный голос внушал ей опасное ощущение спокойствия. – В пути я гарантирую вам безопасность.

Неужели он пытается давать ей советы? И таким вот тоном? Резко вскинув голову, она пристально посмотрела на него. Она не могла разглядеть его лицо, но что-то в его позе… Казалось, он обладает врожденной уверенностью в себе и стойкостью, свойственной фехтовальщику или лорду. Неужели он выдает себя за рыбака, на самом деле не являясь им?

– Эта шерсть ужасно колкая. Лучше бы мне дали какую-то другую рубаху! – Жалобно всхлипнув, он уставился на свою грудь и начал яростно чесаться. – У вас после пожара не осталось одежды? Мне нужен плащ в дорогу, я мог бы взять ваш. Когда вы поговорите обо мне с матерью Бригиттой?

– После заутрени.

Сорча сняла рабочие перчатки.

– Мерси, мадемуазель.

Он радостно улыбнулся, показав крепкие белые зубы, и направился к двери.

– Если я решу отправиться вместе с тобой, ты должен будешь поклясться мне на Библии, что не обесчестишь меня и сделаешь все возможное, чтобы меня защитить в случае опасности.

– Разумеется, я поклянусь. – В его голосе звучали недоумение и обида. – Но я не причиняю зла девушкам и никогда не допустил бы, чтобы с моим спутником случилось что-то плохое.

– Хорошо. – Возможно, в его обществе у нее прибавится отваги. – Утром скажу, хочу ли я присоединиться к тебе.

Мать Бригитта молча выслушала Сорчу и внимательно посмотрела на принцессу. Годы, проведенные в монастыре, превратили девочку-подростка в юную красавицу. Ее прекрасные медно-рыжие волосы были заплетены в толстую косу, синие глаза лучились искренностью. Сорче присущи были благородство и безмятежность духа. Ее доверчивость не знала предела. В людях она видела только хорошее.

Первой учительницей Сорчи была ее бабушка, она воспитала Сорчу рассудительной и разумной.

К несчастью, у принцессы не было жизненного опыта, и вот теперь ей предстояло пройти испытание огнем.

– Значит, ты хочешь переплыть пролив и путешествовать по Франции с рыбаком Арну? – проговорила мать Бригитта. – И чья это была идея?

– Моя.

– Понятно. Весьма разумно с твоей стороны взять инициативу в свои руки.

Сорча смущенно улыбнулась. Однако слова матери Бригитты согнали улыбку с лица девушки.

– Тебе надо уехать, это верно. Я восхищена твоей изобретательностью, однако у меня совсем другой план.

Радость Сорчи померкла.

Мать Бригитта обогнула стол и подошла к Сорче.

– Вчера, после того как ты спасла лодку, Бог сказал мне, что тебе надо немедленно уехать. – На самом деле, как только мать Бригитта увидела Арну и то, как он наблюдает за Сорчей, она поняла, что принцессе необходимо скрыться как можно быстрее и незаметнее. – После пожара у тебя в келье я подняла специальный флаг, чтобы подать сигнал мистеру Макларену. Он приплыл сегодня днем.

– Днем? А я его не видела!

– Много лет назад, вскоре после твоего приезда в Монмут, я отдала мистеру Макларену специальные распоряжения. Если я поднимаю алый флаг, он должен приплыть как можно быстрее и незаметно высадиться на дальней стороне острова. Он так и сделал и с тех пор прячется.

Мать Бригитта позвала сестру Маргарет.

Сестра Маргарет явилась с ворохом свежевыстиранной и отглаженной одежды в руках. Они с матерью Бригиттой обменялись улыбками.

– Вот и мы, Сорча. Мы быстренько приготовим тебя к отъезду. – Сестра Маргарет утащила ее за ширму. – Я помогу тебе переодеться.

– Мне не надо помогать! – запротестовала Сорча.

– Нет, надо, – заявила сестра Маргарет. «Разумеется, надо», – подумала мать Бригитта.

– Как только сестра Маргарет тебя переоденет, мистер Макларен перевезет тебя через пролив, – сообщила мать Бригитта.

– В темноте? Но это же опасно!

– Он человек умелый.

– Не понимаю. Зачем такая спешка?

Мать Бригитта и сестра Маргарет обменялись понимающими взглядами.

– Так угодно Богу.

Сорча промолчала.

– Ты должна уехать немедленно. Того, кто тебя преследует, надо сбить со следа. Утром, еще до рассвета, ты возьмешь лошадь, которую тебе приведет Макларен, и с его провожатым доедешь до Хамелдона, в двух днях быстрой езды отсюда. А потом… – мать Бригитта с трудом заставила себя произнести эти слова, – доберешься до Эдинбурга и корабля.

– Одна? – воскликнула Сорча.

– Одна. – Знала бы Сорча, как сильно мать Бригитта за нее боится! – Мне некого с тобой отправить. Вот почему необходимы отчаянные меры.

– Какие отчаянные меры?

Сестра Маргарет шагнула за ширму с приготовленной для Сорчи одеждой.

– Что это? – с ужасом воскликнула Сорча. – Вы хотите, чтобы я надела вот это?!

– Не беспокойся, все будет тебе впору, – заверила ее сестра Маргарет. – Руку просовывай сюда.

– Но я не понимаю! – запротестовала Сорча. – Это же нелепо! Никто в это не поверит!

– Люди верят тому, что видят.

Мать Бригитта спрятала руки в рукава.

Не так бы ей хотелось отправить Сорчу в большой мир, но иного пути у нее не было. Жизнь заставила мать Бригитту внимательно изучать людей, задавая им вопросы, проникая в их разум и сердце, прислушиваясь к их интонациям и оценивая их правдивость.

Арну лжет. Он не тот, за кого выдает себя. Поэтому он опасен для Сорчи.

Мистеру Макларену мать Бригитта тоже не очень-то верила. Он привозил им припасы лишь потому, что ему выгодно было продавать травяные сборы на рынке. Он исполнял ее приказы, но лишь из суеверного страха перед папистами, святыми женщинами и дурным глазом. Мать Бригитта не стала бы сейчас прибегать к его услугами, будь у нее другая возможность отправить Сорчу из монастыря. Подальше от опасности, которую являл собой Арну. От опасности, которую являли титул и состояние Сорчи.

Когда мать Бригитта сочла, что Сорча оправилась от потрясения, вызванного ее новым нарядом, она продолжила:

– Я дам тебе мешочек с монетами, пристегнешь его к поясу. Монеты будешь тратить только в случае крайней нужды. Тебе понадобятся деньги, чтобы добраться до дома, этих монет хватит, чтобы оплатить дорогу. – Она несколько смягчила тон и напомнила Сорче о ее обязанностях по отношению к монахиням, которые так долго о ней заботились. – Надеюсь, что когда ты доберешься до цели, то захочешь восполнить расходы монастыря.

– Ну… Да. Конечно. Но почему Арну нельзя ехать со мной? Он хочет покинуть монастырь и остров. Он сильный. Он отпугнет тех, кто захочет на нас напасть.

– Арну плохо соображает. Ты должна была это заметить.

– У меня хватило бы сообразительности на двоих.

Сорча и в самом деле сообразительная, но совсем не знает жизни.

– Арну не поймет, зачем ты переоделась, и по простоте душевной может тебя выдать.

– Я и сама не понимаю, зачем меня переодели.

– Понимаешь.

Матери Бригитте хотелось поскорее увидеть результаты усилий сестры Маргарет. Окажется ли маска настолько удачной, как она надеялась?

– Ладно, – обиженно произнесла Сорча, – наверное, понимаю. Но это же так… Я выгляжу такой…

Проигнорировав ее возражения, мать Бригитта продолжила:

– А еще я даю тебе седельную сумку с лекарственными травами. По мере необходимости можешь продавать эти травы, чтобы хватало денег на еду, или пользоваться ими в случае болезни. Ты уезжаешь в преддверии зимы, самое неподходящее время для путешествий. И хотя вероятность ограблений зимой снижается, ты будешь страдать от холода и пребывать в унынии.

– Уныния и холода я не боюсь, но это!..

В голосе Сорчи звучала обида.

– Получится просто чудесно! – успокоила ее сестра Маргарет.

Мать Бригитта, разволновавшись, стала мерить шагами комнату, но быстро взяла себя в руки и остановилась. Она уже пожалела о том, что воспитывала в Сорче безыскусность, вместо того чтобы объяснить, каковы обычаи в миру.

– Ты должна передвигаться тайно.

– Понимаю. Годфри предостерегал нас, рассказывая об убийцах. Помню пожар у меня в келье.

– Будь сильной духом, – пожелала ей сестра Маргарет.

– Не расслабляйся. Мобилизуй все силы на достижение конечной цели – возвращение в Бомонтань. Пусть ничто не заставит тебя свернуть с пути, – добавила мать Бригитта.

– Я не прошла проверки, но не лишена способностей. – Сорча поняла, как все о ней тревожатся, и постаралась успокоить монахинь. – Меня воспитывала бабушка, очень умная женщина, а последние годы я провела с самыми сильными, самыми добрыми, самыми трудолюбивыми женщинами на свете.

«Только не с самыми осмотрительными», – подумала мать Бригитта.

– Главное, помни историю про мою камеристку Фабьенну и ничего никому не рассказывай о себе.

– Но, мать Бригитта, я должна доверять человеку, который проявил верность и доброту. – Сорча была явно взволнована и изумлена этим наставлением. – Я не могу стать такой. Это грех!

– Умереть, не достигнув цели твоего пути, гораздо больший грех, – сурово возразила мать Бригитта. – Все остальное – простительно.

– Она готова! – объявила сестра Маргарет, выходя из-за ширмы с радостной улыбкой. – Я знаю, что страдаю тщеславием, но знаю и то, что справилась с делом отлично!

– Иди, Сорча. Дай мне на тебя посмотреть. Сорча вышла из-за ширмы с раскрасневшимися от стыда щеками, опустила голову и сжала кулаки.

Сестра Маргарет перетянула грудь Сорчи куском холста. Надела на нее грубую коричневую рубаху и свободные шерстяные штаны, которые держались на веревочных помочах, Под черные башмаки были надеты три пары чулок. Широкополая коричневая шляпа с шерстяными ушами завязывалась под подбородком. Мать Бригитта ласково улыбнулась сестре Маргарет: – Спасибо тебе, сестра, ты прекрасно справилась с делом. Теперь любой примет Сорчу за юношу.

Глава 4

– Это единственная лошадь, на которой вы сможете спокойно ехать, мисс… э-э… мистер… э-э…

Сбитый с толку ее одеянием, Макларен указал на пони.

– Я умела ездить верхом еще до того, как научилась ходить!

Не веря своим глазам, Сорча обошла вокруг мохнатого низенького пони. Макларен отвел глаза.

– Другого отдать не могу.

Сорча посмотрела на Макларена. Восходящее солнце освещало его приземистую фигуру. Он выглядел так, словно Бог взял мужчину обычного роста, поднял свой мощный молот и одним ударом прибил его к земле, сжав и расширив, а заодно и выбив из него все хорошее, оставив лишь влажную глину.

Бабушка никогда не допустила бы, чтобы такой мерзкий человечек взгромоздил ее на такую мерзкую лошаденку. Он уже загрузил на пони ее седельные сумки, но их легко было бы перегрузить. Расправив плечи, она холодно поинтересовалась:

– Макларен, разве мать Бригитта не велела тебе дать мне лошадь? Настоящую лошадь.

– Я даю вам в сопровождающие до Хамелдона своего лучшего работника. Вы должны были бы меня поблагодарить.

Она не собиралась его благодарить. Накануне вечером мать Бригитта выразила опасения, что слишком большая суматоха даст врагам возможность догадаться об отъезде Сорчи, так что Сорча со слезами на глазах попрощалась только с матерью Бригиттой и сестрой Маргарет. Остальные монахини, с которыми она прожила столько лет, скоро проснутся и обнаружат, что она исчезла. И Сорча никогда их больше не увидит. Сестра Тереза, миниатюрная и милая, настоящая шотландка, сестра Мария Симона, сестра Мария Верту, сестра Патриция навсегда ушли из жизни Сорчи.

Сорче пришлось пережить немало потерь! Отец погиб в бою, она ничего не знала о сестрах, тревожилась о бабушке, взвалившей на свои плечи непосильное бремя власти.

Благодарить Макларена? Только этого не хватало.

– И кто ваш лучший работник? – поинтересовалась девушка.

– Кузнец Сэнди.

Макларен указал на широкоплечего и широкогрудого светловолосого парня, который готовил свои седельные сумки для долгой поездки.

– Приятно с тобой познакомиться, Сэнди.

Она улыбнулась парню.

Тот не ответил. Даже не взглянул на нее.

– Сэнди тоже поедет на пони, – обратился к Сорче Макларен, видимо полагая, что это ее утешит.

– У вас в конюшне есть настоящие кони, – решительно заявила девушка. – Я видела их собственными глазами.

– У меня две лошади, мисс… э-э… мисс… э-э… Одна для меня, вторая для моей женушки. Какую из них я должен отдать?

– Всего две? Я не знала. Но вашу жену без лошади не оставлю. Думаю, пони мне вполне подойдет, если только… – Если только ей не придется спасаться бегством от преследующего ее злодея. – Да, пони меня устроит. – Несмотря на то что брюхо у пони обвисло и ребра торчали под шкурой. – Спасибо, Макларен.

Он кивнул:

– Угу.

– Как его зовут? – спросила она.

– Кого?

– Пони.

– Никак не зовут! – Макларен хмыкнул и тяжело зашагал по склону к берегу.

Сорча проводила его взглядом и повернулась к Сэнди:

– Ну что ж, я назову его Святой Осел, в честь животного, на котором Мария ехала в Вифлеем.

– Высоко себя ставишь, а? – недружелюбно спросил Сэнди и ударил своего пони коленями, направляя на дорогу.

Она поспешно села верхом и присоединилась к нему. Шаг у Святого Осла оказался таким тряским, что у Сорчи стали стучать зубы. Она подозревала, что бедное животное хромает, но была полна решимости не падать духом. Впереди ее ждут настоящие приключения!

На вершине холма Сорча повернулась в седле и посмотрела на противоположный берег бурного пролива – на каменистый остров, где строения монастыря потянулись к Богу. Вскоре остров заволокло туманом, Сорча подумала, что никогда больше его не увидит, и глаза ее наполнились слезами.

– Ну же, едем! – резко бросил Сэнди. – Иначе мне до субботы не обернуться!

Сорча шмыгнула носом, вытащила из рукава белый носовой платочек и вытерла щеки.

Когда она подъехала к Сэнди, он с презрением посмотрел на нее.

– В чем дело? – спросила она.

– Тебя никто не примет за парня, если ты будешь так себя вести!

Качая головой, он пустил своего пони по узкой дороге.

Сорча осмотрела себя. Мужское одеяние было идеальной маскировкой. Что же он имел в виду?

– Как именно? – спросила Сорча. – Что особенного я сделала?

– Нюни распустила, как девчонка.

– Всего раз! И то недолго.

Он промолчал.

– Больше это не повторится!

Он продолжал молчать.

– Я буду такой же крепкой и грубой, как любой мужчина!

Чтобы Сорча поняла, как легко ее обмануть, Сэнди сказал:

– У Макларена нет жены.

– Можешь войти!

Сестра Тереза улыбнулась Арну, открыв перед ним дверь в кабинет матери Бригитты.

Арну пристально посмотрел на нее. За те два дня, кoторые он здесь провел, она ему ни разу не улыбнулась, и теперь ее вежливость его испугала.

В похожее на пещеру помещение не проникал свет. Арну стал моргать, чтобы глаза привыкли к полумраку после яркого солнца. Одна свеча мерцала на столе, за которым сидела мать Бригитта, царапая бумагу пером. Он выполнял важнейшее дело, но не забыл о своей маске. Поэтому прошаркал к столу и остановился перед настоятельницей. Он широко улыбнулся и потянул себя за чуб, прикинувшись дурачком.

– Мать Бригитта, а где мисс Сорча?

Мать Бригитта положила перо на подставку, посыпала письмо песком, закрыла чернильницу пробкой и лишь после этого подняла глаза.

– А почему ты об этом спрашиваешь, Арну?

– Я должен был отвезти ее сегодня на лодке через пролив, но нигде не нашел.

– Ты и не мог ее найти.

Мать Бригитта с неспешным тщанием сложила руки на столешнице и посмотрела на Арну так, как смотрит крысолов на грызуна.