Гувернантки (№1) - Мой милый победитель

Скрывшись от глаз ненавистного воздыхателя, Шарлотта расслабилась, отметив для себя, что столь неприятная сцена не лишила ее душевного равновесия. Вот удивительно: последние несколько дней превратились в бесконечный кошмар по вине Винтера, а тут именно он успокоил ее, поддержав дружеским теплом и вежливым обхождением. И как! Просто обнял ее. Не с вожделением, а… просто обнял. На короткое мгновение он позволил себе забыть о высокомерии и упрямстве и просто быть… милым. Очень милым. Даже тот поцелуй был приятным, и если бы шляпа не свалилась с головы… Об этом не стоит задумываться, поспешно одернула себя девушка. Она ведь не успела ответить на поцелуй, а стало быть, не поддалась искушению.

Стоило ей открыть дверь в классную комнату, как ее встретили радостный крик Лейлы и мольбы Робби спасти его от засилья девчонок. Шарлотта вздохнула с облегчением: жизнь вернулась в прежнее русло.

Лорд Говард не спешил увозить дочерей, поэтому после беседы с учительницей рисования девушка предложила детям продемонстрировать их навыки в чтении. Она надеялась, что присутствие леди Мэри и леди Эмили помогут Лейле преодолеть неуверенность. Но, хотя Шарлотта могла поклясться, что девочка знала буквы и понимала слова, та упорно отмалчивалась. Почти отчаявшись, девушка решила в письме попросить совета у Памеллы. У подруги был большой опыт работы с детьми такого возраста, и Шарлотта надеялась, что она подскажет ей, как расшевелить Лейлу.

Девушка пошла за сказками, но, к своему удивлению, не обнаружила «Тысячи и одной ночи»в саквояже. Книга оказалась рядом с ним, на полу.

— Как же я могла обойтись с ней так неаккуратно! — воскликнула она и подняла книгу, бережно отряхивая запыленную обложку. — Нехорошо бросать книги на пол. Вы это знаете?

— Да, мисс леди Шарлотта, — отозвалась Лейла. — Вы нам почитаете?

Девушка поправила прядки, выбившиеся из косы воспитанницы.

— А ты бы хотела послушать?

— Больше всего на свете!

— А мне книга понравится? — капризно поинтересовалась болезненно-бледная леди Мэри.

— Непременно понравится! — уверенно ответила Лейла. Из нее получилась бы хорошая гувернантка, порадовалась Шарлотта. Девочка сказала то, что от нее ожидали услышать, тоном, отметающим всякие сом!»ения. Раскрыв книгу, Шарлотта подождала, когда дети рассядутся вокруг нее. Лишь Робби держался поодаль: достаточно близко, чтобы слышать, но и на» безопасном» расстоянии от девчонок. Лейла, разумеется, села как можно ближе. Мэри с Эмили последовали ее примеру.

Читая, Шарлотта украдкой наблюдала за девочками. Несмотря на то, что Мэри любила похныкать, а Эмили казалась какой-то измученной, в сущности они были славными детьми и изо всех сил старались ей понравиться. Глядя на них, девушка совсем расстроилась — она не в силах дать им то, в чем они так нуждались: не могла стать для них любящей, заботливой матерью. Да, она предпочтет свое нынешнее положение гувернантки любому другому, какое может ей предложить лорд Говард.

Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянула мисс Сайме. Шарлотта сначала подумала, что лорд Говард прислал за детьми, но цель визита домоправительницы была иной. Суровый взгляд из-под нахмуренных бровей и рот, сжатый так крепко, что темные усики над верхней губой смешно встопорщились, служили тому лишним подтверждением.

— Мисс Далрампл! — рявкнула она. — Леди Раскин ждет вас в галерее. Немедленно!

Шокированная тоном домоправительницы, Шарлотта встала.

— Что-то случилось?

— Я не позволяю себе задавать хозяйке такие вопросы, — отрезала мисс Сайме.

— Но я не могу оставить детей одних, — возразила Шарлотта.

— Няня сейчас подойдет, а леди Раскин ждет вас прямо сейчас.

Что-то случилось… У Шарлотты сердце екнуло: неужели Винтер рассказал Адорне о своем предложении? Должно быть, в этом все дело. Ничего, она легко успокоит виконтессу. Она не выйдет за такого самонадеянного мужлана, как Винтер, как бы там он ни гладил ее по спине. Но если ее увидят… Бедные Ханна и Памелла! Их хрупкое начинание рухнет.

— Вот и она! — Гаркнула мисс Сайме, вталкивая няню в комнату. — Ступайте, мисс Далрампл.

Шарлотта проследовала по коридору и дальше, вниз по лестнице. Мисс Сайме не отставала ни на шаг, словно тюремщик. У девушки зародились определенные сомнения.

— Где…

— В большом зале, — перебила ее мисс Сайме.

Не самое подходящее место для разговора тет-а-тет. По мере того, как они приближались к указанному помещению, голоса гостей становились все более громкими. Их было, по меньшей мере, человек десять.

— Входите. — Мисс Сайме была холодна, как айсберг. — Вас ждут.

— Кто? — совсем растерялась Шарлотта.

— Увидите, — фыркнула домоправительница.

Первый человек, которого увидела девушка, войдя в комнату, был граф Поттербридж собственной персоной. С торжествующей ухмылкой на лице дядя удобно расположился в кресле. Здесь же была тетка, викарий с женой, с полдюжины подхалимов графа. И еще кузен Орфорд. В центре всей этой компании сидела Адорна, нервно покусывая губу и всем своим видом выказывая крайнюю растерянность.

Стоило Шарлотте войти, как взгляды всех присутствующих устремились на нее. В глазах виконтессы читались противоречивые чувства вины и облегчения. Что же произошло?!

— Шарлотта, милая… — От прежнего доброго отношения виконтессы не осталось и следа.

— Я знала, что ты плохо кончишь! — выдала тетка Пайпер.

— Пайпер, тише! — одернула ее Адорна. — Я не допущу у себя в доме базара.

Тетка отвратительно побагровела, но замолчала. Довольная тем, что удалось взять контроль над происходящим в свои руки, виконтесса продолжила:

— Шарлотта, милая, эти господа сообщили известия, которые меня крайне встревожили.

Что ж, поведение Шарлотты нельзя было назвать безупречным. Можно составить целый список неблаговидных поступков, и все с непременным участием Винтера. Во-первых, она слушала его возмутительные речи в галерее. Потом их поцелуй в детской. Его нескромное «почти прикосновение»у него в спальне…

— Тебя и Винтера видели на вершине холма. Вы целовались. Шарлотта смотрела на виконтессу немигающим взглядом.

— Когда?

— А что, это случалось довольно часто? — съехидничал Орфорд.

Рука дяди тут же взметнулась, и кузен получил свою оплеуху. Адорна нервно потерла пальцами висок:

— Сегодня, дорогая.

Сегодня? После всего, что произошло у них с Винтером, столько шуму из-за такого целомудренного поцелуя?

— Это неправда? — с надеждой в голосе спросила виконтесса.

Совершенно растерявшаяся Шарлотта не отвечала.

— Викарий с женой наблюдали эту грязную сцену, — ликуя, пояснил Поттербридж, — Ты посмеешь ставить под сомнение их честность?

И в этот момент Шарлотта поняла, чего ей будут стоить отношения с Винтером. Близость между гувернанткой и господином категорически недопустима, как и тесное общение, каким бы невинным оно ни было. Еще два месяца назад она бы не задумываясь сказала, что эти слова истинны. Теперь же ей на ум приходили лишь воспоминания об исполненных страсти моментах, связывавших их с Винтером. Но, благодарение богу, о том, что они были, никто не догадывался. Иначе она не смогла бы сейчас, не краснея и глядя прямо в глаза этим людям, с достоинством признать:

— Да, это правда. Сегодня утром Винтер поцеловал меня.

Поднявшийся шум напомнил Шарлотте о скандале многолетней давности, когда она отказалась выйти замуж за лорда Говарда. Только на этот раз репутация Винтера как заморского дикаря придавала делу еще большую пикантность. Визгливый голос тетки Пайпер резал слух, как крик подбитой кряквы. Викарий что-то бубнил себе под нос. Адорна пыталась перекричать их всех.

Шарлотта с вызовом смотрела дяде в глаза, на этот раз просто из дерзости, потому что отступать было некуда. Она обесчещена, и больше никто не захочет взять ее в дом. Ей придется найти себе другое призвание, сменить имя или даже покинуть Англию.

Шум перешел в крещендо, когда громовой крик, раздавшийся у входной двери, враз заставил всех прикусить языки. На пороге стоял Винтер, а позади него, словно тень, маячила фигура Говарда.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Вы! — молодой человек ткнул пальцем в тетку Пайпер. — Вы расскажете мне, с чем пожаловали в мой дом и о чем так оживленно беседуете. Кстати, что с вашим голосом?

Тетушка Пайпер обожала быть в центре внимания, но ни одна мало-мальски сообразительная женщина не обрадуется интересу, исходящему от мужчины, который был чужестранцем, и к тому же явно не в духе. Кто знает, что у него на уме?

— Это… э-э… речь идет о вашей гувернантке.

— О мисс леди Шарлотте?

— Э-э… да. Э-э… о леди Шарлотте. О мисс Далрампл. Шарлотта, в конце концов, была живым человеком, поэтому растерянность тетки ее от души развеселила.

— Ее… э-э… видели… э-э…

Орфорд не мог больше выносить жалкого блеянья матери.

— О, Господи, мам, он же просто неотесанный иностранец! Эта, — он ткнул пальцем в Шарлотту, — в очередной раз доказала свою порочность, когда на глазах у всех с ним сегодня целовалась.

Лорд Говард ахнул и, словно обманутый муж, устремил на Шарлотту скорбный обвиняющий взгляд.

Винтер стремительно прошел через комнату и резко остановился перед кузеном девушки.

— А тебя я помню! Ты — негодник, который на похоронах отца обозвал его лакеем, а меня — байстрюком. — И кулак Винтера с размаху въехал в челюсть Орфорда. Женщины заохали. Винтер схватил несчастного за грудки, прежде чем тот упал. — Это ты получил за отца. — Последовал второй удар. — А это — за леди Шарлотту.

Винтер отпустил Орфорда и тот со стоном рухнул на пол. Но тут же попытался подняться.

— Встанешь — мне придется уложить тебя снова, — предупредил его Винтер.

Орфорд сразу осел, предусмотрительно «лишившись чувств». Винтер обвел взглядом присутствующих.

— Теперь извольте мне все объяснить, потому что я до сих пор так ничего и не понял.

Молодой человек властным взглядом обвел гостей. Заговорила Адорна:

— Репутация гувернантки должна быть незапятнанной. Сегодня утром видели, как вы с Шарлоттой целовались. Причем не впервые она целуется с мужчиной, с которым не связана брачными узами. И, поскольку девушка обесчещена, мы должны с ней расстаться.

Винтер вопросительно посмотрел на Шарлотту. Та кивнула.

— Боюсь, это правда, милорд. Уступить подобному порыву — непростительная беспечность.

Винтер нахмурился:

— Что-то ускользает от моего понимания. Мама, может ты объяснишь мне? Неужели по английским законам поцелуй может сломать мисс леди Шарлотте жизнь?

Адорна развела руками:

— Получается, так.

— Но при этом совершенно нормально, если вечером она находится у меня в спальне, когда я раздеваюсь?

Глава 22

— Вы не могли смолчать, да? — раскрасневшись от возмущения, Шарлотта шагала по коридору прочь от дамских обмороков и перешептываний гостей. — Все должны знать, что я была у вас в спальне, когда вы раздевались. Еще бы, такая тема для сплетен!

Винтер не отставал от девушки:

— Не нужно было говорить, что я при вас раздевался? Поднявшись на одну ступеньку, девушка обеими руками сжала стойку перил, чтобы не наброситься на этого бесстыдника.

— О подобных вещах вообще вслух не говорят. До вашего появления я думала, что для того, чтобы найти работу, мне придется покинуть Англию. Теперь я боюсь, что придется уехать из Европы.

— Вам незачем искать новое место. Я же сказал, что вы можете стать моей женой.

— Я не хочу становиться вашей женой.

— Когда я при свидетелях сделал вам предложение, все в зале были восхищены моей учтивостью.

— И вашим великодушием, — ярость утихла, уступив место горькому чувству обиды и унижения. — Кроме, конечно, вашей матери, которая была шокирована.

— Не преувеличивайте, — ласково улыбнулся девушке Винтер. — Я не раз видел ее и более «шокированной».

— Ваша безыскусность искусственна и суть та же хитрость, которая заставляет вас задавать глупые вопросы, когда ответ вам заранее известен, и допускать ошибки в обществе, когда вы точно знаете, как следует себя вести.

— Что поделаешь, — развел руками Винтер. — Иногда, притворившись глупцом и невеждой, можно узнать много полезного.

Получив подтверждение своей догадке, Шарлотта вспыхнула от возмущения:

— А вам это кажется занятным! Улыбка молодого человека померкла.

— Что моя будущая жена не горит желанием идти со мной под венец? Ничуть. Я не хотел так безжалостно загонять вас в угол, мисс леди Шарлотта. Но что мне оставалось делать, если вы заговорили об уходе вместо того, чтобы объяснить этим людям, что будете удостоены чести стать моей женой. Вы не оставили мне выбора.

— Так вы отдавали себе отчет в том, что делали?

— Признаю, я рассуждаю, как человек пустыни, но я же не совсем дурак набитый.

— Нет, это я дура набитая, — Шарлотта провела ладонью по взмокшему лбу, изо всех сил борясь с охватившим ее чувством безысходности. Она все еще не верила в искренность Винтера, когда он говорил о предстоящей свадьбе. — Ну почему, почему вы хотите жениться на мне? Я бедна «, далеко не красавица, я так долго лежала на полке, что успела припасть пылью. Почему именно я?

— Нас влечет друг к другу, — просто ответил Винтер.

— Всех мужчин и женщин влечет друг к другу. Молодой человек улыбнулся.

— Подобное заявление — лишнее доказательство вашей неопытности. Такое влечение, как у нас, большая редкость. К тому же вы меня любите, а значит, лучшей жены мне не найти.

Он так ясно давал ей понять, что относится к ней как к вещи, как к своей собственности! Шарлотта просто задохнулась от негодования:

— Я не говорила, что люблю вас.

— Ах, да. Вы любите только моих детей, — снова улыбнулся Винтер.

В его присутствии Шарлотта совершенно забывала о рассудительности и сдержанности. Это чудовище всегда контролировало ситуацию, а если не контролировало, то извлекало из нее все преимущества. О ее желаниях Винтер не задумывался ни на минуту. Он свято верил в свою правоту. Нужно что-то предпринять, сказать что-нибудь, что пробьет брешь в этой отвратительной самоуверенности. Сойдет любое огульное обвинение, только бы стереть с его лица эту гадкую ухмылку! Пусть попробует свою же микстуру.

— Вы меня преследуете, добиваетесь от меня поцелуев. Вы… — Шарлотта ткнула в Винтера дрожащим пальцем. — Это вы меня любите!

Молодой человек сделал шаг назад и с нежностью посмотрел на девушку.

— Шарлотта…

Она уже знала, что стрела не попала в цель. Его ласковый голос и то, как он провел рукой по ее щеке, были тому доказательством.

— Шарлотта, я мог бы тебе соврать, но на лжи счастья не построишь. Да и ты неглупая женщина. Так что сейчас ты услышишь правду, и, боюсь, она покажется тебе оскорбительной, — ладонь Винтера скользнула вниз и легла ей на шею, словно с тем, чтобы удержать ее на месте. — Эту правду я узнал в пустыне. Здесь, в Англии, о ней, похоже, давно забыли. Так вот, разговоры о настоящей любви между мужчиной и женщиной — бред.

— Это и есть ваша правда? — недоверчиво переспросила Шарлотта.

Из галереи вышли несколько человек: тетка, викарий и лорд Говард — и молча наблюдали за происходящим на лестнице.

Удивительно, но девушка совершенно не чувствовала себя Униженной или оскорбленной. Ей казалось, что где-то глубоко внутри нее родился теплый радужный шар и стал расти, поднимаясь все выше и выше.

— Мужчины и женщины не любят друг друга?

— Женщины — любят. Это их привилегия. — Винтер легонько массировал ее напряженную шею. — А настоящий мужчина только заботится о своей жене.

— Заботится о жене… — Шар все рос, заглушая в Шарлотте остатки здравого смысла.

— От всего сердца, — голос молодого человека звучал горячо и искренне. — Бараках, мой названый отец, хорошо объяснил мне это. Женщина любит своего мужчину, и ее жизнь вращается вокруг него, как планета вокруг солнца. Но мужчина — солнце — не любит женщину. Он светит ей, согревает ее. Он оберегает свою женщину, но не любит ее так, как она его.

— И чтобы меня согревали и защищали, чтобы мне светили, я должна выйти за вас замуж?

Винтер удовлетворенно вздохнул и легонько сжал плечо Шарлотты:

— Теперь ты понимаешь!

Она бы дорого дала, чтобы поднять на смех его рассуждения. Но Шарлотта жила в разных семьях, наблюдала за жизнью нескольких супружеских пар. Видела равнодушие мужа и разочарование его жены.

— Думаете, я не знала, что мужчина не способен любить по-настоящему? Что вы не только не любите меня, но и не способны на это?

— Но ты сказала…

— Мало ли, что я говорила! Обычный всплеск измученного воображения: вырвалось и улетело, — радужный шар лопнул и годами копившаяся горечь выплеснулась наружу.

— Я вас не понимаю, — с металлическими нотками в голосе произнес Винтер.

— Еще бы. Вам и не надо понимать. Вы же солнце, а я — так, плывущая в пространстве частичка грязи.

— Я этого не говорил.

— Приношу свои извинения, если я неверно поняла ваши светлейшие речи, о Солнце, — Шарлотта сглотнула, пытаясь избавиться от предательской дрожи в голосе. — И нижайше прошу прощения зато, что смела возомнить, будто поняла вас очень даже правильно.

— Боже мой, как ты взволнована, — Винтер обнял ее за плечи и заглянул в глаза. — Ну-ка, расскажи, что ты поняла.

— Для этого, Ваше Величество Солнце, вам придется снизойти до моего уровня. До уровня презренной женщины. Женщины, у которой нет выбора, которую чудовищные обстоятельства вынуждают выйти замуж и которая должна полюбить такого самовлюбленного, неуклюжего переростка, как вы.

Винтер никак не отреагировал на обидное сравнение. Быть может, он просто был шокирован этим неожиданным потоком слов.

Шарлотта сама удивлялась своей пламенной тираде, но остановиться уже не могла.

— Но любовь между нами не уживется. Влечение, которое вы испытываете ко мне, родилось не в сердце, а в совершенно ином органе. И когда этот орган будет удовлетворен, вы забудете обо мне. Я останусь матерью ваших детей, да, пожалуй, хозяйкой вашего дома. Но вы уже не будете с упоением предвкушать встречу со мной в конце дня. Я же буду терпеливо ждать вашего возвращения из деловых поездок, но ни в коем случае не стану утомлять вас чрезмерными эмоциями. И, конечно же, мы не должны смущать добропорядочное английское общество, каким бы то ни было образом демонстрируя пылкие чувства друг к другу. И Боже сохрани говорить друг с другом о чем-нибудь, кроме как попросить передать салат или пожаловаться на недостаток средств. О, да, милорд, как любая женщина, я просто обязана Мечтать о таком муже, как вы.

Винтер смотрел на нее с неподдельным изумлением.

— Ты сошла с ума.

— От злости или просто так, без причины?

— Не знаю.

— И я не знаю.

Нет, стоять здесь и смотреть на него нет больше сил! Он признался, что нарочно скомпрометировал ее. Он прекрасно понимал, какой вред может ей причинить его прямолинейность. В душе девушки нарастала мучительная боль, заполняя все ее естество, отравляя кровь. Почему судьба так неблагосклонна к ней? Наверное, пора привыкнуть к разочарованиям. Как она вообще могла позволить себе надеяться на счастье? Нет. Ее чаяниям не суждено сбыться. В жизни гувернантки надежда — самая светлая, самая желанная иллюзия и роскошь, которую она никогда, ни в коем случае не должна себе позволять. Похоже, сердце Шарлотты забыло об этом неписаном правиле.

— История повторяется. — Она сбросила руки Винтера со своих плеч и, гордо вскинув голову (пожалуй, даже слишком гордо), поднялась на несколько ступенек.

Молодой человек схватил ее за юбку:

— Какая еще история? Чья история?

С трудом удержавшись на ватных ногах, Шарлотта остановилась.

— Моя. Я должна выйти замуж или стать парией. Но и ваша тоже. Вы хотите жениться на женщине, которая не будет иметь права что-либо от вас требовать, потому что вы станете ее спасителем. И неважно, что, прежде чем спасти, вы ее уничтожили. Но в последний момент вы протянули ей руку помощи, вызвав своим благородным поступком всеобщее восхищение. Можете погладить себя по головке за свою щедрость, — девушка надменно посмотрела на пальцы Винтера, сжимающие ткань ее юбки. — Погодите, вы уже это делаете! Ах, единожды вы проявили столько великодушия, что вам уже не придется тратить душевные силы, заботясь о счастье жены. Хватит с нее и привилегии жить рядом с вами и греться в ваших лучах.

Ни Шарлотта, ни Винтер не заметили, что гости успели собраться в холле и теперь, онемев от удивления, слушали страстную речь Шарлотты. Тетка прислонилась к стене, словно от дерзкой откровенности племянницы ей стало дурно. Дядя поглядывал то на жену, то на Шарлотту, ошарашено вытаращив глаза. Адорна в немом ужасе прикрыла рот ладонью. Раскрасневшийся Говард потирал висок.

У Шарлотты мелькнула мысль, что она устроила сцену, которой суждено попасть в анналы светских сплетен славного английского общества. Но ей плевать. Ведь сейчас раскрылась некая новая грань ее измученной души, и эмоции, которые она подавляла в себе так долго, выплеснулись наружу.

— Сегодня я поняла, что потеряла девять лет жизни, Уж лучше бы я сразу вышла за лорда Говарда! — сказала она. И поняла, что перегнула палку.

Винтер взлетел вверх по ступенькам. Его глаза сверкали от ярости.

— Ты так не думаешь!

— Думаю!

Шарлотту понесло. Она вошла во вкус игры на публику и решила бросить благодарным зрителям очередную подачку. По крайней мере, так она говорила себе позднее, потому что другого объяснения своему безрассудству не находила. А сейчас, набрав в легкие побольше воздуха, она гордо заявила:

— Вот что я скажу вам, лорд Раскин, и знайте, я останусь верна своему слову: я пойду с вами к алтарю и произнесу слова брачной клятвы, но я никогда и ни за что не разделю с вами брачного ложа.

Снедающее Винтера белое пламя ярости как будто угасло. Он не принял брошенный Шарлоттой вызов. Ни одна мышца его лица не дрогнула. Ни словом, ни жестом он не выдал своих чувств.

Его молчание подвигло Шарлотту к достижению новых Драматических высот:

— Вы меня слышите? Я принимаю ваше предложение, но никогда не стану вашей женой в полном смысле этого слова.

Он не шелохнулся. Только верхняя губа едва заметно подергивалась. Когда-то давно, в детстве, родители взяли Шарлотту в Лондон на выставку диких животных. И там она увидела огромного гривастого льва. Хищник оставался недвижным, пока девочка рассматривала его, но тоже не сводил с нее пристального взгляда. Казалось, лев в любой момент готов броситься и растерзать того, кто посмеет дернуть его за хвост.

Такую же решимость излучал сейчас Винтер. Мгновение, и Шарлотта поняла, что в будущем ее ждет участь жертвы страшного зверя. Увы, она слишком поздно осознала, что натворила. Слово не воробей…

Мисс Присс больше нет.

Продолжая смотреть на Винтера, она осторожно поднялась на одну ступеньку, потом на другую.

Толпа в коридоре возроптала. Глаза присутствующих были прикованы к Шарлотте, отступавшей перед недвижным Винтером. Оказавшись на безопасном расстоянии, девушка рискнула повернуться к нему спиной. Она совершенно справедливо рассудила, что не стоит тратить время на то, чтобы уйти красиво, и бросилась вперед по коридору, охваченная неподдельным ужасом — прочь, прочь от смертельной опасности и от нахальных, пытливых взглядов!

Она не услышала за спиной ничьих шагов. Судя по всему, Винтер не собирался ее преследовать. Шарлотта побежала к детской, но передумала и свернула к своей комнате, зная, что рано или поздно он ее настигнет и…

Он схватил ее за руку и, резко развернув к себе лицом, прижал к стене. Его ладони обрушились на стену по обе стороны от ее головы.

— Еще до нашей свадьбы ты будешь моей, — выдохнул Винтер в лицо девушке.

Его отвратительная самоуверенность, рост и грубая физическая сила приводили ее в бешенство, но и внушали страх. И все же, гордо вскинув голову, Шарлотта с вызовом посмотрела ему в глаза:

— И что вы сделаете? Изнасилуете меня?

— Нет, — Винтер наклонился так близко, что его дыхание щекотало девушке лицо. — Нет, мисс леди Шарлотта, мне не придется вас насиловать, — проникновенно прошептал он. —

ВЫ забыли, что я уже целовал вас. И теперь я знаю: под вашим жестким корсетом, за маской сдержанных манер скрывается пылкая женщина, и по ее венам течет горячая кровь. Ваши сочные губы открылись навстречу мне по моему желанию. Вы были охвачены страстью, и прежде не одна женщина не отвечала так пылко на мои ласки. Интересно, скольких еще мужчин вы целовали, чтобы приобрести такой опыт?

Да как он смеет! Как он может бросать ей в лицо обвинение в минутной слабости, как смеет говорить в таком тоне о мгновениях, воспоминание о которых она хранила бы, как бесценное сокровище, если бы не их печальные последствия?!

— Кроме Говарда меня не целовал ни один мужчина.

— А-а, — Винтер прикоснулся пальцами к щеке девушки. — Так вы у нас невинное дитя, и в мужчинах ничего не смыслите?

Неужели он сознательно заманил ее в ловушку, чтобы выудить это признание? Конечно же, нет. Он груб, прямолинеен, и хитрость — не его конек. Таким, по крайней мере, привыкла рисовать его себе Шарлотта. Девушка хотела выскользнуть из этих полуобъятий, но наткнулась на маленький круглый столик — подставку для стоявшей на нем хрупкой фарфоровой вазы лазурного цвета.

С нарочитой неторопливостью Винтер сделал шаг в сторону и девушка снова оказалась зажатой между стеной и столиком.

— Осторожней, мисс леди Шарлотта, не то опрокинете вазу и маменька лишится чувств, — Он провел пальцем по шее Девушки. — На шум пожалуют гости. Им только дай возможность понаблюдать за нашим ритуалом спаривания. Вы же этого не хотите, не так ли?

От него пахло кожей и лошадьми, и этот запах напомнил Девушке о том поцелуе на холме. Как же все изменилось с тех Пор! Она отвернулась.

— Нет, я этого не хочу. Но я редко получаю желаемое, — Шарлотта словно со стороны услышала свои исполненные горечи слова. Но у нее был повод себя пожалеть.

Винтеру было мало дела до этих бесполезных эмоций, но, заглянув девушке в глаза, он сказал:

— Я с величайшим удовольствием дам тебе то, что ты хочешь. В первую брачную ночь. — Он улыбался ей, этот белокурый варвар, этот грозный хищник. — К тому времени, как мы встанем перед алтарем, ты будешь изнывать от желания. А я успею попробовать на вкус каждый сантиметр твоего тела, зацелую тебя до исступления, буду ласкать тебя, пока твои соски не нальются, а между ног не станет влажно.

Будь он проклят! Как можно сохранять хладнокровие, когда тебе в лицо говорят такие пошлости? Хуже того, от одних его слов ее соски налились, а между ног стало влажно. Шарлотте потребовалась вся ее сила воли, чтобы выдержать его взгляд, и она яростно прошептала в ответ:

— Я устала повторять, что подобные речи непозволительны.

— Правда? А мне кажется, мисс леди Шарлотта, что этой темы мы с вами прежде не затрагивали. — Винтер наморщил лоб, словно погрузившись в раздумье, а его пальцы легли на пульсирующую жилку у нее на шее. — Нет-нет. Вы говорили, что нельзя делать» конкретизированные» комплименты, откровенно высказывать свои суждения, критиковать английский стиль жизни. Но вы не говорили, что нельзя заниматься любовью со своей женщиной с помощью слов.

Ну что тут сказать? Как возразить? Да и сможет ли она придать своему голосу должную убедительность, чтобы выступить с обличительной речью?

— Так я говорю вам сейчас, — только и выжала из себя Шарлотта.

— До нашей первой брачной ночи вы мне еще много чего скажете, мисс леди Шарлотта, но я не буду этого слушать. Вы скажете «нет», потом вы скажете «может быть», а потом вы будете умолять меня, но слова будут лишь раздувать огонь вашей страсти.

У девушки задрожали колени. Он говорил так горячо, так проникновенно… Ерунда, подобные гнусности — удел лакеев и простодушных служанок. Но когда Винтер говорил, он вовсе не казался вульгарным. Это было так… волнующе.

— Знаете, что бедуины говорят о такой ямочке, как у вас? — его пальцы скользнули к подбородку девушки. — Они называют ее поцелуем ангела и верят, что человек, отмеченный такой благодатью, проживет долгую и счастливую жизнь. Я об этом позабочусь.

— Ни о чем вы…

Винтер силой завладел ее губами. Это был не тот нежный поцелуй, который он подарил ей на холме. Теперь Шарлотта знала, что Винтер всерьез вознамерился на ней жениться. И она уже дала ему свое согласие… Он не был с ней жесток, но противостоять его напору оказалось невозможно. Заключив ее в объятия, одну руку Винтер погрузил в ее волосы, не позволяя отвести голову. Закрыв глаза, он с упоением целовал ее, словно гурман, который наслаждается вкусом редкого вина. Он окружил ее собой. Его руки, его запах, он весь — все казалось Шарлотте родным, но так отличалось от прежнего Винтера, которого она знала…

Он прижал зубами ее нижнюю губу, и когда девушка вздохнула от неожиданности, его язык вторгся в ее рот. Шарлотта узнала знакомый вкус, а Винтер упивался испытываемым ею наслаждением. Девушка чувствовала, что теряет себя. «Спасайся!» — пульсировало в глубинах затуманенного сознания. Будучи не в состоянии противостоять мужской силе, она впилась слабеющими пальцами в плечи молодого человека.

— Не делай мне больно, — пробормотал он, обнимая ее еще крепче.

Как будто это возможно! Он был выше и сильнее ее. И если бы она могла! Шарлотте не хватило бы духу причинить физическую боль ни единому живому существу. Она не могла разжечь в душе ярость. Она не хотела этой борьбы. Но день ото дня Винтер вносил смятение в ее мирное существование. Будь он проклят!

Сжав кулаки, в последнем усилии она обрушила их на его бока. Но молодой человек лишь крепче прижал ее к себе. Девушку обдало жаром, как из кузнечного горна. Его горячая рука у нее в волосах, его горячие губы, впившиеся в ее рот, вторая рука, обнимающая за талию… Он словно окружил ее собой со всех сторон. Ее собственное тело то расслаблялось в изнеможении, то вновь восставало, упиваясь их единением и борьбой, и… предавало ее.

Растворившись в водовороте страсти, Шарлотта застонала. Его поцелуй постепенно становился более нежным, зовущим и сладким. Потихоньку Винтер ослабил свои объятия, и Шарлотта в изнеможении прижалась спиной к стене. Взяв в ладони ее лицо, он медленно отстранился. И что же ? Девушка подалась вперед, словно не желая отпускать его губы.