Да, к её услугам было молекулярное стереовидение, биологический компьютер, имеющий выход в сеть, наподобие Интернета. Но сравнится ли всё это с эффектом прямого присутствия, особенно когда речь идёт о спортивных состязаниях или сексуальном театре?
Не следует забывать и того, что Кора была молодой девушкой, которой жизненно необходимо было общение со сверстниками. А как это сделать? Конечно, подруги и друзья навещали её. Но когда они собирались где-нибудь в другом месте, Коре приходилось оставаться одной или идти пешком два-три часа, если друзья собирались неподалёку.
Повзрослев, Кора, казалось, нашла выход из положения. Она поставила себе цель; долго тренировалась, училась. Наконец, она решила, что достигла желаемого, и связалась с продюсером одного из знаменитых секс-театров. Тот посетил Кору, посмотрел, на что она способна и тут же предложил оформить контракт. Но когда Кора стала оговаривать особые условия, то есть, выступление только в одном месте, продюсер, узнав, в чем дело, потускнел:
— Нет, Кора, ничего не получится. У наших трупп строго регламентированные графики выступлений в разных залах и парках. Да и если мы возьмём тебя для выступлений только в столице, всё равно, ты и туда-то не сможешь попасть.
— А почему бы вам не перемещать меня с помощью телекинеза? — предложила Кора.
Продюсер от её слов пришел в ужас:
— Ты с ума сошла! Закон один для всех и в нём нет исключений даже для такой талантливой личности как ты!
Действительно, закон под страхом вечного изгнания с планеты, а ещё раньше под страхом смертной казни, запрещал телекинез живых людей даже в пределах прямой видимости. В самом деле, что будет если тот, кто перемещает человека телекинезом, отвлечется на мгновение или неправильно представит то место, куда он его перемещает? Где гарантия, что это место не будет занято другим предметом, или перемещаемый не окажется под землёй, под водой или в ста метрах над поверхностью?
Кора знала этот закон, но рассчитывала обойти его. Теперь её надежды рухнули. Продюсер оставил Кору, пообещав обязательно привлечь её к выступлению, когда оно состоится в местном парке.
На что ей было ещё надеяться? Кора начала всерьёз подумывать о самоубийстве, когда на контакт с ней вышли представители надвременной организации, контролирующей эту Фазу. По нашему — ЧВП. Ей предложили работу и полноценную жизнь при условии, что она покинет свой Мир.
Кора подумала и согласилась. Ей нечего было терять. Однако приобрела она не много. Её новые руководители подбирали ей задания связанные исключительно с её сексуальными талантами. Где она только ни побывала, с кем только ни общалась! Похоже, что её рассматривали только на амплуа вневременной галактической проститутки. На беду свою Кора выполняла задания добросовестно и весьма успешно. Это ещё больше укрепляло её руководство в правильности сделанного выбора. Так продолжалось года три, пока ей не заинтересовался Шат Оркан.
— Шат Оркан? — спрашиваю я, — Кто такой?
— Ты должен его знать. Но Шат Орканом его зову только я. По-нашему это значит «Старый Волк». Настоящее его имя я не запомнила, да и не старалась особенно, так как его очень трудно произносить. Один раз попробовала, чуть голосовые связки не вывихнула.
Я сразу понимаю, кого она имеет в виду. Для уточнения описываю внешность Мефа, и Кора говорит:
— Ну, да. Я же сказала, что ты должен его знать. Именно он выходил на связь со мной перед нашей встречей.
— Я называю его Меф или Мефи, сокращенно от Мефистофеля. А почему ты называешь его Старым Волком?
— Я его боюсь, — признаётся Кора, — Ты знаешь, я могу читать мысли, при условии, что они ясные, или человек думает сосредоточенно о чем-то одном. Так вот, у Шат Оркана таких мыслей никогда не бывает. Он разговаривает с тобой, улыбается: воплощенная доброжелательность и любезность. А мысли его где-то далеко-далеко, никогда не поймёшь, о чем он думает в это время. От таких людей можно ждать чего угодно.
Шат Оркана или Мефа заинтересовали в Коре, прежде всего, её паранормальные, с точки зрения обычных Миров, способности. То, что Кора было неспособна к телепортации, его не волновало. Он добился перевода Коры в свою группу, и с той поры её работа стала много разнообразней и интересней. Правда, частенько приходилось использовать и свои сексуальные таланты, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как её эксплуатировали раньше.
Во время рассказа Кора несколько раз прерывалась и демонстрировала мне своё сексуальное искусство. Я в долгу не оставался, и мы заснули, удовлетворённые друг другом, уже под утро.
Проснувшись около обеда, Кора идёт в душ и переодеваться. Возвращается она, основательно обновив свой гардероб. На ней вместо вчерашнего свитера свободная блузка кремового цвета с короткими, выше локтей, широкими рукавами; белые, отливающие золотом, колготки и босоножки из тонких золотых ремешков на высокой шпильке. Руки в розовых перчатках, исчезающих под рукавами блузки. Кора на ходу застёгивает широкий золотистый пояс ярко-красной юбочки, которая и застёгивается-то только этими двумя пуговками на поясе. Юбочка едва доходит до середины бёдер. И юбка, и перчатки производят впечатление кожаных. Но это, скорее всего, какой-то пластик, больно уж они отливают золотом.
— Подай мне мантию, — приказывает Кора, — и одевайся сам. Я заказала обед.
Обедаем мы в том же ресторане, за тем же столиком. Обед, естественно, по классу «люкс», всё натуральное, и вино неплохое. Вчерашний бармен, увидев меня в обществе Коры Ляпатч, отвешивает вниз челюсть. Бросаю в его сторону пренебрежительный взгляд и больше не обращаю на него ни малейшего внимания.
После обеда мы переходим в другой салон. Там на огромном стереоэкране демонстрируются короткометражные фильмы с разных планет Галактики. В основном видовые сюжеты и эротика на грани порнографии. Кора не обращает на экран внимания; и то и другое ей не интересно. Она заказывает многослойное мороженое и какой-то тонизирующий напиток: по цвету — молоко, по вкусу — кофе, по запаху — коньяк, и просит:
— Расскажи подробнее о себе. Не как ты сюда попал, а чем занимался раньше, откуда ты?
Я рассказываю Коре о Земле своей эпохи, о Советском Союзе, о своей службе в ВВС. Потом перехожу к тому, как я попал в Монастырь, как воевал в 41 году. Кора внимательно слушает и изредка задаёт уточняющие вопросы. В семь часов вечера она прерывает меня:
— Пойдём ужинать, — и направляется в свою каюту.
Ужин носит откровенно эротический характер. Кора постепенно раздевается и раздевает меня. К десерту Кора остаётся в перчатках и символической юбочке, застёгнутой на две пуговки на поясе. Я выгляжу приблизительно так же. В этот момент нас прерывает голос, раздающийся из динамика внутренней связи:
— Говорит помощник капитана лайнера. Лайнер «Капитан Джуди Вис» пристыкуется к орбитальному космопорту планеты Плей завтра в восемь пятнадцать. Благодарю за внимание.
— Ну, вот, — огорченно говорит Кора, — приехали. Значит, сегодня нам надо улечься спать пораньше. Завтра начинается работа. Расслабляться будет некогда. Но сейчас у нас ещё есть время.
Она опрокидывается на спину и, разведя полы своей юбочки, широко раздвигает согнутые в коленях ноги. Не заставляю себя уговаривать, тем более что после «эротического» ужина я уже в полной боевой готовности.
Когда я, отдыхая, лежу на спине и рассматриваю наши отражения в потолочном зеркале, Кора вдруг приподнимется на локте и внимательно смотрит на меня. Я не успеваю спросить её, в чем дело, как она медленно стягивает розовые перчатки и подставляет мне ладони для поцелуя. Потом она усаживается верхом спиной ко мне и, приподняв полы своей юбочки, медленно надевается на меня. Сделав несколько медленных движений, она снимается и припадает ко мне в оральной ласке, подставляя мне своё лоно. Через полминуты Кора принимает прежнее положение. Еще несколько движений, и всё повторяется. Это длится бесконечно. Мне начинает казаться, что я вот-вот сойду с ума или взорвусь. Но Кора знает, что делает. До меня доходит: она не зря сняла перчатки. Сейчас она демонстрирует мне высокое искусство секса, порождённое биоцивилизацией. Достигнув кульминации, Кора «отпускает тормоза», и мы обессиленные валимся на постель.
— А сейчас, спать, — шепчет Кора, отдышавшись.
— Ты думаешь, я смогу заснуть рядом с такой женщиной? — шучу я.
— Нет проблем.
Кора делает несколько движений, слегка касаясь различных частей моего тела, и я отрубаюсь.
Рано утром Кора будит меня:
— Пора, Андрей! До стыковки с орбитальным космопортом остался час. Нам ещё надо разделить деньги и обговорить сегодняшний день.
Она уже почти одета. На ней золотистые чулки, белые с желтым поясом шорты, свитер золотисто-розового цвета и белые перчатки. Быстро принимаю душ и одеваюсь. Кора ждёт меня в спальне.
— Вот, твоя часть денег, — она подаёт мне пластиковую сумочку, которая крепится к поясу, — Снимешь номер, обновишь свой гардероб. В игорных залах надо выглядеть пореспектабельней. Сегодня играй, как договорились, в рулетку. Старайся не столько выиграть, сколько осмотреться. Я тоже буду посматривать, что к чему. Вечером, часов в десять, встретимся в седьмом баре на девяносто втором уровне.
— А почему не у тебя?
— Ишь, губу-то как раскатал! Думаешь, если я этой ночью сняла перед тобой перчатки, то навеки твоей стала? Нет, любезный, теперь у нас начинается работа, и кончится она только тогда, когда Олимпик окажется здесь, на борту «Джуди Виса». Кстати, нам надо ещё зайти к капитану.
Она подходит к шкафу, достаёт оттуда белые сапоги-ботфорты с золотыми каблучками и, натягивая их, говорит:
— Вечером прилетают Лидарий Кост из системы Ориона и Гауфел Мески с Альдебарана. Это два твоих завтрашних партнёра. Третий, Даниил Ракоши с Гаммы Дракона, уже на Плее. Ну, пойдём к капитану.
Кора достаёт из шкафа и накидывает на плечи роскошную плащ-накидку из меха, переливающегося всеми цветами радуги. Глядя на этот плащ, я понимаю, что вчера ошибся, когда решил, что юбка и перчатки у неё пластиковые. Такие женщины как Кора заменителями не пользуются.
Капитан Бульаф не прочь ещё раз показать мне, что на лайнере он мой ангел-хранитель и тётя родная, но под властным взглядом Коры он мгновенно затухает, подходит к компьютеру, тяжело вонзая свои ножищи в пол, и достаёт кристалл.
— Это коды, с помощью которых я буду шифровать для вас депеши, — протягивает он кристалл Коре.
— Передай ему, — кивает Кора в мою сторону, — Депеши будешь отправлять на его имя. И не забудь распорядиться, чтобы мой багаж вовремя оказался на борту ближайшего бота, который пойдёт на «Алмазную пыль».
Последние слова Кора произносит через плечо, удаляясь из каюты своей немыслимо-лёгкой походкой. Забираю у капитана кристалл и прощаюсь с ним сдержанным холодным кивком головы. Он в бешенстве, но вынужден молчать, так как Кора задерживается в дверях, ожидая меня.
Планета Плей находится от своего солнца, Беты Водолея, примерно на таком же расстоянии, как Юпитер от Солнца. Но из-за разницы в размерах звёзд Бета выглядит так, как Солнце выглядит с Марса. С высоты орбитальной станции Плей смотрится безрадостно и мрачновато.
Когда бот входит в атмосферу и пробивает густую облачность, впечатление ни на йоту не улучшается. Сумеречные равнины, заросшие сине-зелёными кустарниками. Кое-где видны коричневатые и красноватые проплешины. Никаких следов жилья или иной человеческой деятельности. На горизонте показывается светящееся пятно. Когда бот приближается, перед нами вырастает гигантский усеченный конус высотой километра два и около пятнадцати километров в диаметре верхней части. Внутри конус полый. Толщина стенок около ста метров. Когда мы подлетаем вплотную, на наружной поверхности конуса становятся видны ярусы, галереи, большие светящиеся окна. Бот садится на верхний срез конуса.
— «Рубиновый рай», — объявляет штурман.
— Это — мегаполис, — объясняет мне Кора, — Он стоит над большой рубиновой шахтой.
— А «Алмазная пыль»? — спрашиваю я.
— Это такой же мегаполис. Здесь живут только в них. Они находятся на расстояниях от нескольких сотен до тысяч километров друг от друга.
Несколько пассажиров выходят, трое заходят и устраиваются в креслах. Бот взлетает.
— Следующая посадка — «Алмазная пыль», — объявляет штурман.
Примерно через час на горизонте показывается ещё один точно такой же мегаполис. Бот идёт на посадку.
— «Алмазная пыль», — объявляет штурман.
Глава VI
На стол колоду, господа!
Краплёная колода!
Он подменил её, когда,
Барон, вы пили воду.
В.С. Высоцкий
Осматриваюсь. Вдали, на верхней части мегаполиса, угадывается ещё несколько посадочных площадок.
— Это площадка государственной аэрокосмической компании, — объясняет мне Кора, — Ей мы воспользоваться не сможем. Вон там и там — площадки, принадлежащие Мафии, владелице «Алмазной Пыли». А дальше несколько частных площадок. Они, понятно, тоже контролируются Мафией, но ими воспользоваться легче.
При выходе из помещения аэрокосмической компании мы попадаем в офис «службы безопасности». Нас останавливают дюжие молодцы в фиолетовой униформе с бриллиантами в шевронах.
— Господа, вам должны быть известны законы, действующие в нашем мегаполисе. Прошу вас сдать оружие. Вы получите его, когда будете покидать нас. Ваш багаж будет доставлен в номера ваших отелей после досмотра. Это займёт немного времени.
Не говоря ни слова, Кора достаёт из-под своего плаща мощный лучевой пистолет и отдаёт его «таможеннику». Тот подходит к компьютеру, набивает карточку и передаёт её Коре:
— Своё оружие вы получите при обратном проходе, когда предъявите эту карточку.
Спускаюсь до 80 уровня. Там по движущемуся тротуару я добираюсь до отеля «Восход Водолея» и снимаю номер.
Осмотревшись в номере, проверяю работу компьютера и отключаю его от сети. Мне совсем не нужно, чтобы то, что я буду на нём делать, в ту же минуту стало достоянием Мафии. Памятуя инструкции Коры, отправляюсь в ближайший торговый центр, где основательно обновляю свой гардероб.
Когда я появляюсь в игорном зале №2, от прежней одежды у меня остаётся только мантия из синей замши. На мне сиреневая блузка из тонкой серебристой ткани. Задницу обтягивают шорты в тон мантии. На ногах серебряные чулки и сиреневые сапоги до колен на шнуровке. Я знаю пристрастие этой Фазы к пестроте, но мой вкус, независимо от моего разума, борется с этой аляповатостью. Что это? Раньше я такой двойственности за собой не наблюдал и воспринимал моду и вкусы тех Фаз, куда меня внедряли, как должное. А теперь? Вряд ли это недостаток методики подготовки. Еще меньше я могу заподозрить в спешке и безалаберности Мефа. Ведь кто-кто, а он-то заинтересован в успехе операции. Заинтересован ли?
Шорты и сапоги я выбрал из натуральной кожи, чем немало удивил продавца и сразу заставил его изменить своё отношение ко мне. Высокомерный тон и манеры, с какими он предлагал мне товар, резко сменились почтительностью, когда я отверг все предлагаемые мне шорты из эластика и синтетики и показал на вешалку, где висели изделия из кожи. Эта почтительность, правда, сопровождалась плохо скрываемым недоверием. Но когда продавец злорадно назвал мне сумму: «Один гэкю и сорок гасов» (галактических сантимов), и я достал из бумажника банкноту вс десять гэкю, у меня сложилось впечатление, что сейчас я могу потребовать от всего персонала торгового центра всего что угодно. Вплоть до того, чтобы они все поочерёдно тут же удовлетворили меня оральным способом.
Был, тем не менее, один нюанс. Старший продавец унёс куда-то мою банкноту, видимо, проверять её на детекторе. Вернувшись, он почтительно поинтересовался, в какой валюте я желаю получить сдачу. Мой ответ: «В той же», вызвал замешательство и массу извинений за задержку. Пока они куда-то посылали за сдачей, один из продавцов поинтересовался:
— Только что прилетели, мун?
— Час назад. А что, это так заметно?
— Еще бы! У нас здесь больше фишки в ходу.
Я сразу соображаю, что он имеет в виду фишки казино. Поэтому, войдя в игорный зал, я в первую очередь меняю в кассе тысячу гэкю на фишки. Там, правда, не стали проверять на детекторе купюры в сто гэкю, но сразу прониклись ко мне должным почтением. Из этого я делаю вывод, что обладатель даже десяти гэкю слывёт здесь весьма богатым человеком.
В игорном зале №2 играют в рулетку. Кора уже там. Я хочу, было, сыграть за тем же столом, но её взгляд отталкивает меня, и я ухожу к другому. Стол выбираю поблизости, чтобы и я, и она могли видеть друг друга.
Несколько ставок делаю «от фонаря» и, разумеется, проигрываю все, за исключением второй. Но, начиная с шестой или седьмой ставки, замечаю, что с рулеткой твориться что-то неладное. Стоит мне сделать маленькую ставку, поставить на цвет или на сектор; я проигрываю. Но как только я ставлю хорошую сумму или ставлю на номер, шарик как привязанный упорно останавливается в мою пользу.
Бросаю взгляд на Кору. Вроде бы она здесь не причем. Она вся занята игрой за своим столом и, похоже, вошла в азарт. Но, тем не менее, фокусы на моей рулетке продолжаются. За полчаса я возвращаю всё, что истратил в отеле и в торговом центре, да ещё остаюсь в прибыли. Оставляю игру и прогуливаюсь по торговым залам, лифтовым площадкам. Переезжаю с уровня на уровень, гуляю по переходам с безразличным видом. Через полчаса возвращаюсь в зал №2. История с рулеткой повторяется.
Снова прекращаю игру и иду навестить Олимпик. Он выставлен и будет продаваться по соседству с игорным залом №1.
Суперрубин производит сильнейшее впечатление. Никогда не видел я ничего подобного. Даже за толстенным бронестеклом, которое, по-моему, не прошибёшь даже из гранатомёта, Олимпик представляет собой феерическое зрелище. Подсвеченный лазерами и поляризованным светом, он переливается и играет. Искры гуляют вдоль его тела. Именно тела. Другого слова я не нахожу, кажется, что рубин живёт своей непонятной жизнью. Зачарованный, я замираю перед витриной, вделанной в стену. Из состояния тихого экстаза меня выводит вежливое обращение охранника:
— Извините, мун. Я понимаю, что Олимпик может зачаровать насмерть. Но администрация дала нам распоряжение следить, чтобы никто не задерживался здесь дольше, чем на пятнадцать минут.
Соглашаюсь и ухожу. Делаю ещё несколько заходов на рулетку и ещё несколько прогулок по переходам, лифтовым и посадочным площадкам. Всё, что мне нужно, я уже увидел. Прикидки по выносу Олимпика так же сделаны. Та часть операции, которую я должен осуществить для Мефа, практически разработана. Другое дело моя собственная операция.
Что бы я ни предпринял, Меф легко парирует мой выпад, перенеся мою Матрицу в Сен-Кант или ещё куда-нибудь. Правда, здесь можно подстраховаться. Например, взять заложника. Но кого? Кору? Ею пожертвуют, не задумываясь. Захватить «Капитана Джуди Виса»? Ну, и нужен им этот лайнер-рейдер вместе с его капитаном Бульафом. А что если… От этой мысли мне становится весело, но потом у меня буквально перехватывает дыхание. А ведь это — идея! Но для этого нужно, как минимум, доставить Олимпик на борт лайнера. Что ж, будем исходить из того, что чем успешнее я выполню эту работу, тем удачнее смогу воспользоваться моментом и взять инициативу в свои руки, навязав свою волю Мефу и его руководству. Держись Старый Волк! Пусть ты хитёр и коварен, но на этот раз ты проиграешь мудрой и острожной Сове. Интересно, а умеешь ли ты проигрывать? Сова долго ждала своего Часа. И вот он настаёт!
Время близится к десяти часам, и я поднимаюсь на 92 уровень, где отыскиваю седьмой бар. Кора уже там. Не обращая внимания на плотоядные взгляды посетителей, она меланхолично лакомится мороженым зелёного цвета. Отмечаю про себя, что Кора, оказывается, неравнодушна к этому десерту. Сам я заказываю коньяк и подсаживаюсь к ней. Кора выбрала место в непосредственной близости от музыкальной колонки, которая визжит, грохочет и вздыхает. Понимаю, что это — не случайно. При таком шумовом фоне нас даже микрофоном-пушкой не услышишь.
— Ну, как? Что-нибудь придумал? — интересуется Кора.
Я делюсь своими соображениями. Кора выслушивает и задумывается. Она копается в чашке с мороженым маленькой серебряной ложечкой, а сама смотрит затуманенным взглядом куда-то за мою спину.
— А ты знаешь, это должно сработать, — говорит она, наконец, — Недаром Шат Оркан охарактеризовал тебя как крупного спеца по нестандартным решениям. Я с утра пройдусь по всем этим местам и посмотрю всё сама. А ты прикинь, какое техническое оснащение тебе потребуется.
— А что здесь возможно раздобыть?
— Всё, что угодно. Не забывай, что мегаполис стоит над алмазной шахтой, а там можно раздобыть многое.
— А Мафия?
— Что Мафия! Мафия, хоть и бессмертна, но состоит из смертных людей. И ничто человеческое им не чуждо. Ты много выиграл?
— Прилично. Ты помогала?
Кора кивает и открывает свою сумочку. Она вынимает из неё пакетик.
— Здесь почти все мои фишки и большая часть валюты. Я оставляю себе только тысячу гэкю. Пригодится, например лучевик выкупить.
— А что, это реально?
— Нет, ты невозможен. Нестандартные ситуации тебе ни по чем, а в самых примитивных случаях ты как ребёнок. А тебе завтра деньги потребуются с утра. Начнётся торговля за ставку, и надо будет внести залог, иначе к игре не допустят. Кстати, ты выглядишь вызывающе.
— Ты имеешь в виду кожаные шорты и сапоги?
— Нет, это в самый раз. Решпекту тебе придаст завтра. А вот то, что ты так цвета подобрал, это излишне привлекает внимание. Посмотри, как люди одеты.
Я только вздыхаю. Кора права. Придётся совершить над собой насилие и одеться попестрее.
— Значит, так, — подводит итог Кора, — Когда начнёшь игру, особо не зарывайся. Я подключусь несколько позднее. Встретимся и обговорим всё завтра здесь же и в это же время. Да, советую приобрести юбку. Она спереди имеет разрез, и к её изнанке можно приклеить кармашки для всяких полезных мелочей. Понимаешь?
Иду в торговый центр и трачу часть выигрыша в соответствии с советами Коры. Приобретаю юбочку из тёмно-лиловой кожи с широким зелёным поясом, синие колготки и ещё одни шорты зелёного цвета. В номере переодеваюсь и подхожу к зеркалу. Придурок, да и только! Надеюсь, Меф выполнил мою просьбу, и Лена меня сейчас не видит.
Утром, перед тем как пойти в игорный зал, ещё раз прохожусь по ключевым точкам и прикидываю, какое оснащение мне потребуется. Интересно, как всё-таки Кора рассчитывает всё это раздобыть?
Большой Звон состоится в Зале №1, по соседству с торговым залом, где уже идёт аукцион. Желающих попытать счастья в такой игре набилось уже столько, что комару пролететь негде. Старший крупье объявляет:
— Господа! Прежде чем вы приступите к назначению ставок, считаю своим долгом напомнить вам одно немаловажное правило, которое действует во всех игорных и аукционных залах нашего мегаполиса. Если проигравший окажется не в состоянии выплатить проигранную сумму, его проигрыш выплачивает победителю Компания. Это справедливо. Не менее справедливо и то, что в этом случае проигравший принудительно отравляется на шахты, принадлежащие Компании. Там он будет трудиться до тех пор пока не компенсирует затраты, которые понесла Компания. Итак, назначайте ваши ставки, господа!
Первые ставки назначаются с десяти гасов. Это вызывает усмешку не только у меня, но и у других, которые пришли сюда за выигрышем покрупнее. А крупье напоминает:
— Господа! Вы должны отвечать за свои ставки. Перед началом игры партнёры вносят в банк стола залог в размере ста ставок. Партнёры и Компания должны быть уверены в вашей платёжеспособности.
Я подключаюсь к торговле, когда размер ставки достигает пяти гэкю:
— Отвечаю! Десять гэкю!
Все мелкие авантюристы быстро утихают. Торгующихся, вместе со мной, остаётся семь человек. Когда ставка возрастает до шестнадцати гэкю, отсеиваются ещё двое. Ставку в шестнадцать назначает Гауфел Мески. Вижу, что пятый, непредусмотренный, партнёр собирается поднять ставку до семнадцати, но при этом он лихорадочно роется в своём пристёгнутом к поясу бумажнике. Не даю ему пересчитать свои капиталы и говорю:
— Отвечаю! Двадцать!
Воцаряется тишина. Судя по всему, «Алмазная пыль» таких ставок ещё не знала.
— Отвечаю! — слышится голос Гауфела.
— Отвечаю! — торопится Лидарий Кост.
— Отвечаю! — после паузы говорит Даниил Ракоши.
Пятый претендент на игру, бросив на меня убийственный взгляд, отворачивается и уходит к другому столу. Мы вчетвером тут же вносим залог и подходим к стойке бара. Там мы за счет Компании выпиваем по рюмке коньяку и обговариваем условия. Они меня вполне устраивают. Играть будем «классику», до двухсот. «Слепая игра» поднимает ставку в десять раз. Служители, тем временем, готовят стол: устанавливают электронное табло для записи игры и машинки для тасования карт.
— Ну, господа, — говорит Лидарий, — пожелаем друг другу удачи!
Занимаем места за столом и разыгрываем первую раздачу. Раздавать выпадает Гауфелу Мески. После четырёх «распасов» «гора» у всех раскладывается примерно поровну, за исключением Лидария. Он на втором розыгрыше умудрился загрести семь взяток. Правда, у него же и первые очки в «пуле» В последнем розыгрыше он «прошелся по нулям».
В первую же «боевую» раздачу я снова заказываю «распасы» с целью «застолбиться» на «второй ступени» Игра идёт ровно. Понемногу пишется «пуля», записываются «висты», иногда пополняется и «гора». Партнёры мои — игроки не слабые и редко попадают впросак. Я играю три шестерных и одну семерную игру. Но это всё — мелочи.
При очередной раздаче я обнаруживаю у себя на руках шесть бубен, без дамы и короля, туза червей и три мелкие трефы. Собираюсь пойти на семерную игру, но какой-то настойчивый внутренний голос нашептывает мне, что в прикупе лежит недостающий бубновый марьяж, а Даниил Ракоши готов пойти на восемь пик. Что-то больно уж настойчив этот «внутренний голос».
Моё слово первое и, заявив шесть пик, я, пользуясь возникшей паузой, осматриваюсь. Ага! Вот и источник «внутреннего голоса». У стойки бара вполоборота к нам сидит Кора со стаканом какого-то сока и с безразличным видом наблюдает за игрой на соседнем с нами столе. Перебиваю Даниила восемью трефами и открываю карты. Так и есть! Бубновые дама с королём. Скидываю две трефы и заявляю девять бубен. Своя игра.
Следующая раздача моя. Открыв прикуп, покидаю стол и направляюсь к стойке бара. Заказываю что-то вроде кофе и, пока пью горячий напиток, смотрю на Кору оценивающим взглядом, словно прикидываю: стоит ли провести с ней ночку. На самом же деле, сосредоточившись, мысленно спрашиваю её:
— А почему ты не сообщила о марьяже чуть раньше? Я бы сыграл в тёмную.
Тут же «внутренний голос» выдаёт мне ответ:
— Ни к чему форсировать события. Вы должны завершить игру к началу торгов за Олимпик, иначе они уговорят тебя на следующую игру. Захотят отыграться.
Кора права, она всё предусмотрела. Мои партнёры, разыграв партию, тоже подходят к стойке и делают заказы.
— Очень рискованно вы выступили, — говорит мне Даниил, — Марьяж из прикупа пришелся точно в руки. Если бы не он, то у вас и восьмерной не получилось бы. Вы, Риш, словно знали, что там лежит.
Хм! Конечно, знал! Спасибо Коре. Вслух же я отвечаю сакраментальной фразой:
— Кто не рискует, тот не выигрывает!
Все одобрительно смеются, а Даниил спрашивает:
— Никто не желает купить скоростную трёхместную яхту? Или знает, кто желает купить?
— Продаёте? Что за яхта? — интересуется Лидарий.
Вряд ли он собирается покупать, спросил просто, чтобы поддержать разговор.
— Я прилетел на яхте типа «Гепард», — отвечает Даниил, — Но она меня не устраивает: скоростная, но удобств мало, да и вместимость меня не удовлетворяет. Вот и решил, если выиграю, продам за полцены и куплю новую. Если проиграю, продам за полную цену и буду играть дальше. В конце концов, должно повезти.
«Черта с два тебе повезёт, пока мы здесь!» — думаю я, а сам предлагаю:
— Продолжим, чтобы ваше желание поскорее осуществилось.
Между делом замечаю, что Кора заинтересовалась этим разговором. Интересно, что она задумала? Игра продолжается в том же духе. Кора дважды подсказывает мне удачный прикуп, и я выигрываю восьмерную и девятерную партии. Так же три раза она подсказывает мне удачные заявки на «вист», и я крупно поднимаю в «гору» Лидария и Даниила, а сам пишу на них висты. Пока вровень со мной идёт только Гауфел.
После очередной раздачи «слышу» Кору:
— Внимание! Сейчас будет мизер. Тот мизер!
«Мизер» объявляет Гауфел. Взяв прикуп, он серьёзно задумывается. На табло высвечиваются двенадцать его карт. Да, тут задумаешься! Наконец, Гауфел делает снос, и я тут же «слышу» Кору:
— Дама пик, девять червей.
Значит, валета пик он оставил. Мы с Даниилом выкладываем карты. Ну и расклад! Заход мой. Иду с бубен, которых у меня много. Со второго захода Даниил хочет снести червей, но я показываю на его пикового туза. Даниил пожимает плечами и соглашается. Еще заход, и он сбрасывает короля пик. Теперь пики остались только у меня, и все они младше валета! Еще заход; освобождаемся от «балласта», и на стол падает десятка пик.
Смотрю на Гауфела. Он бледнеет и выкладывает карты на стол. Все шесть взяток — его! Это у нас называлось «паровоз». Искоса бросаю взгляд на Кору. Она сидит бледная, словно не Гауфел, а она загребла шесть взяток.
— Мне надо отдохнуть, встретимся в седьмом баре, — «слышу» я её.
Мы играем ещё одну партию, и я предлагаю прерваться на обед. Никто не возражает. Поднимаюсь на 92 уровень и иду в седьмой бар. Кора уже там. Бледность исчезла, но выглядит она довольно измотанной.
— В чем дело, Кора?
Она невесело усмехается:
— Ты полагаешь, это так просто управлять тасующей машинкой, чтобы она выдала именно такой расклад? А потом ещё надо было внушить Гауфелу, сделать именно такой снос. Если бы он снёс обеих пик, то получил бы, в лучшем случае, две или даже только одну взятку.
