— Бежим скорее! — торопит меня Лена.
      — Подожди, надо одеться и захватить всё необходимое.
      — А вдруг переход не закроется сразу?
      — Тем более нет резона соваться в него в голом виде и с пустыми руками.
      Лена молча соглашается с голосом разума и бежит к дому. Мы быстро натягиваем мелтан, комбинезоны, ботинки. Всё это мы проделываем под попискивание Лениного искателя. Переход всё ещё открыт. Но когда я вытаскиваю из кладовки два вещмешка и пулемёт, голос искателя умолкает. Переход закрылся. Лена явно огорчена. Мне кажется, она в душе обвиняет меня в том, что я не разрешил ей броситься к переходу со всех ног в чем мать родила. Впрочем, она тоже понимает, что даже в этом случае мы просто не успели бы до него добежать.
      Оставляю мешки, пулемёт и говорю:
      — Пойдём, посмотрим. Вдруг к нам кто-то пожаловал.
      Лена вздыхает и направляется к выходу. Я останавливаю её:
      — Автомат-то на всякий случай возьми. Время знает, что это за гость может оказаться. Знаешь же: незваный гость — хуже татарина.
      По пути мы договариваемся о том, как будем действовать и какими сигналами будем пользоваться. Метров за триста до перехода мы разделяемся и подходим к нему с разных сторон. Внимательно осматриваюсь, но пока ничего и никого не вижу. Внезапно в птичий гомон вплетается тихое, но отчетливое кваканье. Быстро и бесшумно двигаюсь на звук.
      Возле самого перехода стоит Лена. Вид у неё озадаченный, стволом автомата она показывает на землю.
      Подхожу ближе. На той полосе глины, где я заметил следы Лены, сейчас очень странные углубления. Словно кто-то забивал и вынимал небольшие тонкие колышки. Приглядываюсь повнимательней. Ба! Да это же отпечатки женских модельных туфелек на высоких каблучках-шпильках. Нечего сказать, весьма подходящая обувь для путешествий по межфазовым переходам. Это ещё интересней, чем отпечатки армейского ботинка.
      Мелькает мысль: «А не сама ли Кора к нам пожаловала?» Но тут же смеюсь над собой. Кора-то прекрасно знает куда она идёт, и обулась бы она во что-нибудь попроще. Еще раз вглядываюсь в следы. Узкий носок, гладкая подмётка. Размер маленький: тридцать шестой, может быть даже тридцать пятый.
      Озадачено смотрю на Лену. Она недоуменно пожимает плечами. Внимательно просматриваю пространство в том направлении, куда ведут следы. По-моему, за деревьями виднеется что-то тёмно-голубое. Показываю туда Лене. Она кивает, и мы осторожно движемся в том направлении.
      На поваленной старой осине, обхватив себя за плечи руками, сидит женщина. Даже не женщина, а девушка, очень молодая девушка. Лицо у неё застыло, глаза неподвижно смотрят перед собой. Похоже, что она нас не видит. У меня складывается впечатление, что она в шоке. Очень может быть. Скорее всего, попала она в этот переход случайно, прямо с городской улицы. Представьте себя в такой ситуации. Примерно в таком же шоке был и я, когда впервые попал в переход. Но я был хроноагентом, и за мной гнался враг, от которого надо было срочно избавляться. Мне тогда просто некогда было давать волю своим эмоциям. А здесь не хроноагент, а молоденькая девчонка. Кстати, довольно красивая. Да, то ещё положение! Что же делать?
      Первой принимает решение Лена. Она осторожно трогает девушку за левое плечо, на котором висит красная сумочка на длинном, тонком ремешке. Девушка вздрагивает, вскакивает и бросается бежать. Но куда же ей бежать по лесу в таких туфельках? Ярко-красные остроносые туфельки быстро путаются в траве и мхе своими тонкими, высокими шпильками, и девушка падает навзничь. Точнее, упала бы, но я подхватываю её. Девушка снова вскрикивает, вырывается и бросается в другую сторону.
      — Держи её, Андрей, а то она покалечится! — кричит Лена.
      Она хватает девушку за правое запястье левой рукой, а правую ладонь подносит к её лицу. Руки девушки безвольно опускаются, и она замирает. Страх покидает её лицо, и оно принимает спокойное выражение. Но это покой сомнамбулы. Лена просто «отключила» её.
      Пользуясь моментом, рассматриваю нашу гостью подробнее. Невысокого роста. Худощавая, но хорошо сложенная фигурка. Длинные, прекрасной формы ножки, обтянутые светло-серыми чулками или колготками. Тонкие, красивые черты лица. Узкий подбородок, небольшие, чуть пухлые губки, тонкий нос, большие карие глаза, крутые арки тонких бровей, высокий лоб. Тёмно-русые не очень длинные, чуть ниже плеч, но пышные волосы. Простое тёмно-голубое платье до колен с длинными, узкими рукавами. Концы рукавов прихвачены широкими, в два пальца, тонкими браслетами из тёмного серебра. Кроме этих браслетов из украшений на девушке только голубая ленточка на высокой шейке, а на ленте висит небольшой золотой медальончик. Симпатичная гостья.
      — Ну, что? — предлагаю я, — Разморозь её и поведём домой.
      — Она, в принципе, может двигаться, — говорит Лена, — Только далеко ли она уйдёт в таких туфельках, а босиком тоже не дело, колготки сразу изорвёт.
      — Намёк понял, — говорю я и подхватываю девушку на руки.
      Она безропотно обхватывает меня за шею и плечи и прижимается ко мне. Прикидываю: не тяжела ноша, до дому донесу. Лена снимает с моего плеча автомат и идёт вперёд, выбирая дорогу поровней и поудобней. Дома Лена командует:
      — Укладывай её и раздевай! Хотя, нет, это не нужно, сними только туфли.
      Я укладываю девушку на постель и снимаю с неё туфельки. Ступня у неё маленькая с длинными пальчиками и крутым подъёмом. Девушка отрешенно смотрит в потолок. Лена наклоняется над ней и что-то делает, почти не касаясь её руками. Девушка вздыхает, поворачивается на правый бок, подтягивает колени и закрывает глаза.
      — Всё, — говорит Лена, — Теперь она проспит не менее четырёх часов, и шока как не бывало. Ну, что ты о ней думаешь?
      — Красивая девушка, — невольно вырывается у меня.
      — Хм! Это я и без твоих глубокомысленных заключений вижу. Я о другом. Кто она, и как сюда попала?
      — На мой взгляд, попала она сюда совершенно случайно. Ну, к примеру, как я первый раз влетел в спонтанный переход. Я же не знал, что меня ждало за теми кустами. Вот и она, шла по своим делам и… — я машу рукой, — Отсюда и шок.
      — Почему ты так думаешь?
      — Во-первых, шок. Какое ещё действие внезапный переход может оказать на неподготовленного человека? Ну, представь себе, вот ты, будучи у себя, в предместье Праги, пошла по хорошо знакомой дороге в булочную и внезапно оказалась в дремучем лесу. Да тут ещё двое в камуфляже и с автоматами к тебе лезут. Это сейчас ты — хроноагент и быстро ориентируешься. А тогда? Ну, и во-вторых, вряд ли такие туфельки и платьице выдержат длительное путешествие по лабиринту межфазовых переходов.
      — А из какой она Фазы?
      — Время знает. Судя по одежде и прическе, это обычная городская девушка конца семидесятых, начала восьмидесятых годов XX столетия. Студентка, продавщица, швея-мотористка. Хотя, судя по рукам, она скорее всего, из первых, то есть студентка или продавщица.
      — А давай проверим сумочку. Может быть, что и узнаем, — предлагает Лена.
      — Благодарю покорно. Проверяй сама.
      — А почему именно я? — удивляется Лена.
      — Мало ли какие там могут быть интимные женские секреты.
      Лена решительно открывает красную сумочку. Я пожимаю плечами и иду переодеваться. Переодевшись в спортивный комбинезон, я заодно прибираю на место оружие. Когда я возвращаюсь, Лена тоже уже переоделась. Она в бледно-голубом домашнем брючном костюме, наподобие пижамы, и в тапочках. На столе разложено содержимое сумочки.
      — Ты был прав. Она — студентка. К тому же, твоя землячка.
      — Русская?
      — Более того, москвичка.
      Лена протягивает мне студенческий билет. Читаю: «Московское Высшее Техническое Училище имени Баумана. Студентка II курса Гордеева Наталья Павловна». А вот год весьма необычный: 74352. Гм! Что за летоисчисление? Бросаю взгляд на стол. Стандартный девичий набор. Расческа, патрон губной помады, пудреница, польские духи. Что еще? Кошелёк, в нём двенадцать рублей с мелочью. Два использованных билета в кинотеатр «Зарядье». Квартальный билет на метро и автобус. Три тетради. Просматриваю их. Это — конспекты: астрономия, дискретная математика и программирование.
      — Что ж, я был прав. Время её я определил довольно точно. А эта пятизначная дата ничего не значит.
      — Откуда такая уверенность?
      Я протягиваю Лене конспект по программированию.
      — У них ещё в разгаре эпоха Алгола.
      — Хм? Действительно. Ну, а относительно женских интимностей ты как в воду глядел.
      Лена достаёт из кармана тонкие белые трусики с кружевной отделкой и маленький флакончик с таблетками.
      — Новенькие, — поясняет она, — только что из магазина. А это противозачаточное средство.
      — Уложи всё назад. Мы теперь знаем о ней достаточно. А ты не слишком вызывающе оделась? — спрашиваю я, заметив как просвечивают сквозь тонкую ткань груди и ноги моей подруги.
      — Нет, — качает Лена головой, — Через три часа будет уже вечер, а такая одежда и такие тона благоприятно действуют на психику. Я специально такое сотворила. Кстати, сегодня твоя очередь готовить ужин. Постарайся, как-никак у нас гостья.
      Я согласно киваю и отправляюсь в курятник за яйцами и в морозильник за гусем. Пока жарится гусь, я готовлю салат из свежих овощей. Потом занимаюсь омлетом. За окном уже смеркается, когда я выставляю на стол тарелки, вазочку с парным мёдом и только что сотворённую на Синтезаторе бутылку сухого вина.
      Гостья наша всё ещё спит. Лена, учуяв запах готовой дичи и омлета, потягивается и встаёт от компьютера. Она подходит к столу, придирчиво осматривает его. Затем суёт свой нос в отделение очага, где в горячем виде над углями «доходят» омлет и гусь. Удовлетворённо хмыкнув, Лена подходит к спящей Наташе Гордеевой. С минуту она смотрит на неё и прислушивается к её дыханию. Убедившись, что её состояние в норме, Лена берёт девушку за руку:
      — Наташа, — негромко говорит она, — Пора вставать.
      Девушка сразу, словно она и не спала, а только притворялась, открывает глаза и резко встаёт. Лена, не отпуская её руки, присаживается рядом.
      — Где я? — тихим, но напряженным голосом спрашивает девушка, — Кто вы такие?
      — Не бойся, пожалуйста, — Лена кладёт руку ей на плечо, — Мы тебе ничего плохого не сделаем. Мы — твои друзья.
      — Друзья? Я не знаю вас.
      — Теперь узнаешь. Его зовут Андрей, а меня Лена.
      — Но где я?
      — Не всё сразу. Скажу только одно: тебя занесло довольно-таки далеко от дома. Но ты не должна ничего опасаться. Здесь тебе ничто не грозит. И, пожалуйста, не смотри на нас так настороженно. Мы не имеем никакого отношения к тому, как ты здесь оказалась. Просто мы нашли тебя в лесу и привели сюда.
      — Но если вы мне не враги, то отпустите меня и покажите дорогу, я хочу домой.
      — Боюсь, что домой тебе попасть сейчас будет очень не просто. Мы даже не знаем толком, где твой дом, в какую сторону тебе идти.
      — Я живу в Москве, на…
      — Не торопись. До Москвы отсюда, пожалуй, дальше чем от Нью-Йорка. Давай лучше, поужинаем и за ужином обо всём поговорим. Ты ведь, наверное, проголодалась? Не стесняйся, вижу это по твоему лицу. Да даже если ты и не очень голодная; ручаюсь, едва ты сядешь за стол, как аппетит схватит тебя за горло железной хваткой. Андрей у нас превосходный кулинар.
      Я почтительно кланяюсь и шаркаю ножкой. Улыбка впервые озаряет лицо девушки. У неё очень красивая улыбка. Почти как у Старого Волка. Она согласно кивает, надевает туфельки и в сопровождении Лены идёт к столу. Подождав, пока они усядутся, я снимаю с салатницы крышку, наливаю в стаканы вина и присаживаюсь сам.
      — Ну, — Лена поднимает свой стакан, — За встречу!
      Наташа с опаской смотрит на вино, но Лена успокаивает её:
      — Не бойся, пей. Это лёгкое сухое вино. Тебе после такой нервной встряски выпить просто необходимо. Это я тебе как врач говорю.
      Наташа снова улыбается своей чудесной улыбкой и делает два глоточка.
      — Чудненько! — хвалит её Лена и накладывает ей салата. — Ешь, это всё только что с грядки. Давай договоримся так: сначала ты ответишь на наши вопросы, а потом мы расскажем тебе обо всём.
      — А что это будут за вопросы? — настороженно спрашивает Наташа, опуская вилку.
      — Только самого простого и невинного характера. Никакие твои секреты и тайны нам не нужны, — заверяю я её. — Так же нас совершенно не интересует, чем занимаются твои родители.
      Мне пришло в голову, что у студентки Бауманского училища, и отец может работать в каком-нибудь сверхсекретном ящике. Девушка может подумать, что её похитили с целью подобраться к её отцу.
      — Наташа, — продолжаю я, — Ты хочешь вернуться домой. Но для того, чтобы мы попытались помочь тебе это сделать, нам надо кое-что узнать. Прежде всего, нам надо знать, как ты попала в этот лес? Что этому предшествовало? Вспомни всё до мельчайших подробностей.
      — Я шла… — начинает она и вдруг настораживается, — А откуда вы знаете, как меня зовут?
      — Это написано в твоём студенческом билете. Извини, мы посмотрели, пока ты спала.
      — А! — понимающе кивает Наташа, — А я-то подумала…
      — Ты неправильно подумала, — улыбаюсь я, — Давай вернёмся к твоему появлению в лесу.
      — Так вот. После занятий я со своим товарищем немного погуляла по городу.
      — Что это за товарищ, давно ты его знаешь?
      — Его зовут Толя. Он учится в нашем училище на пятом курсе. Уже отслужил в армии. А знаю я его лет десять. Он живёт в соседнем дворе.
      — Хорошо. Дальше?
      — Мы сходили в кино, и он проводил меня до нашей станции метро. Там мы расстались. Он по вечерам подрабатывает и поехал на работу. А я поехала домой. От автобусной остановки до моего дома — два квартала. Всё было нормально, но перед самым своим домом я заметила Игоря с компанией.
      — Что это за Игорь?
      — Мой бывший одноклассник. Он живёт в соседнем подъезде. Когда-то мы дружили. Но после школы он связался с компанией, в которой были два неприятных типа. Один из них недавно вернулся из заключения. Игорь стал с ними часто выпивать, и в пьяном виде они приставали ко всем, особенно к женщинам. Ну, а мне, особенно после того, как я стала встречаться с Толей, он вообще проходу не давал. Естественно, я не хотела с ними встречаться.
      — Что же ты сделала?
      — Дорожка к нашему дому проходит мимо скверика с густыми кустами. Если пройти по скверу, то с дорожки тебя не будет видно, а ты можешь выйти к дому с другой стороны. Я свернула в сквер и пошла по тропинке. Дошла до прохода между кустами, откуда можно выйти почти к моему подъезду…
      — Ты не обратила внимания, там не было ничего странного?
      — Да. Были уже сумерки, но фонари ещё не горели. А вот тропинка между кустами была освещена неизвестно чем.
      — Каким светом?
      — Таким призрачным, желтоватым. Словно кто-то издалека освещал её фонариком.
      — Дальше?
      — А дальше всё. Я прошла между кустами, но вместо своего двора оказалась в каком-то лесу. Это было странно и страшно. Я испугалась, заметалась во все стороны, потом…
      — Всё, — прерываю я Наташу, заметив, как её голос начинает дрожать, — Дальше мы уже знаем. Давай ещё выпьем, доедим салат, и я буду угощать вас омлетом с ветчиной и зеленью.
      — Ну, что скажешь? — спрашивает Лена.
      — Я думаю, ты и сама уже поняла. Классический спонтанный переход, порождённый деятельностью ЧВП.
      — Верно. Только мне кажется, что поскольку она оказалась именно здесь, этот переход имеет отношение к делам Старого Волка.
      — Вряд ли, — возражаю я, немного подумав, — Помнишь, он говорил, что этот переход изредка открывается произвольно, и он не может контролировать, куда именно он откроется.
      — Да, точно. Теперь и я это вспомнила. В таком случае всё гораздо сложнее.
      Наташа, положив на стол вилку и приоткрыв рот, переводит взгляд широко раскрытых глаз с меня на Лену и обратно, в зависимости от того, кто говорит. Лена смеётся:
      — Не обращай внимания, Наташенька. Это у нас профессиональный разговор. Просто мы с Андреем обсуждаем, как получилось, что ты сюда попала.
      — И как же всё это получилось? И куда я попала? И как мне вернуться домой?
      — Ты ешь, пожалуйста, а я тебе постепенно, издалека, всё объясню. Кстати, как тебе понравился омлет?
      — Очень вкусно. Большое вам спасибо, Андрей. А почему издалека и постепенно?
      — А потому, что сразу тебе врубиться будет сложно, особенно, когда я буду отвечать на вопрос: как тебе вернуться домой. Андрей! Не жмотничай, доставай своего гуся.
      Я уже разделываю птицу на части и ставлю её на стол с гарниром из отварного картофеля. А Наташа не унимается:
      — А почему ответ именно на этот вопрос мне понять будет труднее всего?
      — А потому, Наташенька, что я сама не знаю этого ответа. Где ты сейчас и как сюда попала, я тебе объясню. А мы с Андреем сейчас в таком же положении, как и ты. Как и ты, мы попали сюда совершенно случайно: шли в одно место, попали в другое. Как и ты, мы стремимся вернуться к себе домой. Но мы не знаем, как это сделать. Но тебе мы постараемся помочь, это я обещаю.
      — Маленькая поправка, Ленок, — вмешиваюсь я, — Если Наташа оказалась здесь действительно случайно, то к нам это слово не относится. Мы с тобой здесь отнюдь не случайно.
      — Верно, — соглашается Лена, — Я оговорилась.
      — А кто вы такие? — спрашивает Наташа.
      — Об этом я тебе тоже расскажу. Наташа, ты знаешь что-нибудь о существовании параллельных Миров?
      — Читала что-то. Но к этому никто серьёзно не относится. Это из области фантастики.
      — А зря. Это отнюдь не фантастика. Таких Миров, мы называем их Фазами, существует на нашей планете и во всей Вселенной бесконечное множество. И сейчас мы находимся в одной из таких параллельных Фаз.
      Вилка со звоном падает на стол. Наташа судорожно проглатывает кусок картошки.
      — Вы хотите сказать, что я сейчас в совсем другом Мире? — упавшим голосом спрашивает она.
      — Да, Наташа. И что хуже всего, этот Мир отделён от твоего и от нашего не пространственными расстояниями. Между ними временные преграды и преодолеть их без соответствующего оборудования невозможно. А этого оборудования у нас здесь нет.
      — Но ведь можно обратиться к кому-нибудь за помощью!
      — В этом Мире, Наташа, кроме нас никого нет. Вся цивилизация этой планеты сосредоточена только в этом доме. Мы можем рассчитывать только на собственные силы и возможности.
      — Значит, во всём этом Мире вас только два человека?
      — Теперь, вместе с тобой, три.
      — Но вы-то кто такие? И как вы сюда попали?
      — А вот об этом я тебе сейчас расскажу. А ты ешь, не стесняйся. Если понравилось, бери ещё. Чего-чего, а уж этого добра у нас хватает.
      Лена начинает кратко рассказывать Наташе об основах хронофизики, о теории существования бесконечного множества параллельных Миров-Фаз. Рассказывает ей о принципах связи между Фазами, о существовании прямых межфазовых переходов. Она рассказывает ей о Фазе Стоуна, о том, чем в ней занимаются. Рассказывает о нашей работе.
      Возбудившаяся было, Наташа успокаивается, на её лице появляется выражение глубочайшей заинтересованности. Еще бы! Вот это — приключение! Расскажешь, никто тебе не поверит. Надо же, как повезло! Но к концу Лениных объяснений, когда она узнаёт, как мы сюда попали, до неё доходит, как ей «повезло». Стать сокамерником в пожизненном заключении, пусть даже эта камера размером с планету, сомнительная радость.
      К этому моменту с едой покончено, и я выставляю на стол чай, а к мёду сдобные лепёшки.
      — Не падай духом, Наташа, — успокаиваю я её. — Мы с Леной не из тех, кто сдаётся. Мы обязательно выберемся отсюда к своим, а уж оттуда-то тебя переправить домой будет просто.
      Лена делает «страшные глаза», и я захлёбываюсь горячим чаем. Идиот! Что болтаю? Уж от нас-то она точно никогда домой не попадёт. Я совсем забыл о проклятом Хронокодексе. Надо же, наобещал девчонке, Время знает чего! Болтун!
      — Ты, Андрюша, займись делами, — говорит Лена, — А мы с Наташей посидим у очага, побеседуем. Хорошо?
      Мы с Наташей согласно киваем. Женщины присаживаются на диван, а я убираю со стола.
      — Чай оставь нам, — просит Лена.
      Она наливает две чашки, себе и Наташе, и я слышу, как Наташа говорит:
      — Я правильно поняла? Вы — хроноагенты и работаете в параллельных Фазах… В результате враждебных действий ваших противников вы оказались здесь в ловушке, и теперь для вас нет другого выхода, кроме как согласиться на их условия. Так?
      — Так. И ты понимаешь, что принять их условия мы не можем?
      — Понимаю. Я бы тоже так поступила. Ведь это значит работать против своих товарищей, предать их…
      Дальше я уже не слышу, уношу грязную посуду к мойке. «Молодец, девочка! — думаю я, перемывая посуду, — Сразу видно в какой стране и в какое время она воспитывалась». А кстати, какое у них сейчас время? Я ведь определил его только весьма приблизительно, по Алголу. И почему у них такое странное летоисчисление? Где-то 72000 лишним, что ли? Надо будет порасспросить. Ну, для этого ещё будет время.
      Покончив с посудой, сажусь к компьютеру. Лена с Наташей сидят на диване и тихо беседуют. Пока загружаются мои файлы, наблюдаю за ними. Каждая из них красива по-своему. Лена прекрасна красотой зрелой, опытной женщины, знающей на что она способна, уверенной в себе, знающей себе цену и осознающей свою красоту. А Наташа прекрасна своей юностью. Она ещё ничего не знает, мало что умеет и своей расцветающей красоты пока ещё не осознаёт.
      Засиживаемся мы далеко за полночь. Наташа готова расспрашивать и узнавать интересующие её вещи и дальше, но Лена решительно встаёт:
      — Пора баиньки.
      Она подходит к Синтезатору и творит для Наташи комплект постельного белья.
      — Андрей, я положу её в соседней комнате, — говорит Лена и уводит Наташу.
      — Спокойной ночи, Андрей, — прощается девушка.
      — Спокойной ночи, Наташенька, — отвечаю я.
      Через полчаса Лена возвращается и какое-то время, неслышно ступая мягкими тапочками, меряет комнату шагами. Она подходит к Синтезатору, присаживается к нему и начинает что-то настраивать. Подумав немного, она обращается ко мне:
      — Положи свою ладонь на датчик рядом с моей и представь себе Наташу, такой, какую сейчас видел. Надо одеть её. Не жить же ей здесь только в этом платье и туфельках. Я почему-то никогда не угадываю размеры, всё время получается слишком узко. А у тебя глаз-алмаз. По себе знаю.
      Лена начинает творить. Она достаёт из камеры один за другим различные предметы женского гардероба. Брюки, шорты, рубашки, купальники, спортивный комбинезон, такой же костюм как и на ней самой. Обувь: удобные туфельки без каблуков, босоножки, тапочки-чешки. Затем следует несколько пар носочек, гольфов и трусики.
      Всё это Лена аккуратно складывает. В заключение следует такое, что у меня глаза на лоб лезут. Лена достаёт из камеры две прозрачные накидки, такие, в которых она любила ходить по вечерам дома. Одну из них она откладывает в сторону:
      — Это — мне.
      Вторую, потемнее и с красной каймой, она укладывает на стопку, предназначенную для Наташи:
      — А это — ей.
      — Ты уверена, что ей это потребуется.
      — Время покажет.
      Спорить с Леной бесполезно, и я разглядываю, что она натворила. Замечаю, что в одежде преобладают тёмно-голубые и белые тона, а обувь вся красная.
      — Ты, что, творила по своему вкусу?
      — Нет, почему же, по её. Когда мы с ней разговаривали, я выяснила, что наши цветовые гаммы почти совпадают. Только обувь она предпочитает красную.
      Лена относит всё сотворённое в комнату Наташи.