Семь колодцев

Однако Азикоффу звонили без остановки: металл, лес, масло – сотни вагонов и тысячи тонн всякой всячины, и вскоре он выдернул из телефонной розетки шнур: на сегодня хватит.

Я рассказал свежий анекдот:

«Встречаются два брокера. Один предлагает вагон сникерсов, другой – вагон сахара. Они договорились продать друг другу свой товар. И разошлись. Один пошел искать вагон со сникерсами, а другой с сахаром».

Азикофф натянуто улыбнулся. Анекдот был о нем.

Вскоре Вовочка замертво рухнул на диван, и мы с Азикоффым долгое время спокойно и вежливо беседовали. Рюмочки время от времени наполнялись и смачно опрокидывались. Заметив, что Вовочка не способен в ближайшее время прийти в сознание, мой щедрый приятель вынул из холодильника баночку чешского паштета.

– Откуда?!

– Бартером заплатили за сделку. У меня, ёклмн, целый ящик!

– О, тебе удалось что-то продать?

– Две фуры этого паштета… Вернее, я его еще не продал… Я только обещал, что сразу же его продам…

В этом Азикофф был весь: брал все, что плохо лежит, а потом врал, всячески выкручивался, месяцами скрывался.

Я в сомнении почесал затылок. Ведь за это могут и побить. Или вообще убить.

Мы мазали крошечные бутерброды и с блаженством их поглощали. Было действительно очень вкусно. Азикофф, как часто и бывало в подобной обстановке, то и дело окунался в свои трепетные воспоминания.

Далекий холодный Норильск. Воробьи на лету замерзают и безжизненной ледышкой падают с высоты. Люди скользят вдоль окоченевших кварталов, словно тени. Галина, у которой Азикофф приютился. Рано утром он взваливает на спину рюкзак и уходит обивать дерматином двери квартир, а поздно вечером возвращается с полной сумкой продуктов в руке. Галина его встречает. Добрая нежная Галина…

Ночь. На улице минус сорок. Нырнешь в постель к Галине, прижмешься к ней всем телом и греешься как у калорифера. Тепло, хорошо! Чего еще желать?..

Ты проходишь своей дорогою,

И руки твоей я не трогаю,

Но тоска во мне – слишком вечная,

Чтоб была ты мне – первой встречною.

Сегодня о Галине мне слушать неинтересно. Меня больше интересует обивка дверей.

– И много можно на этом заработать? – спросил я.

– До хрена! Можно стать Рокфеллером! Хоть в Америку потом переезжай, ёклмн! Вот смотри. Обить одну дверь стоит двадцать рублей. На одну дверь нужно дерматина на три рубля, еще железной нити и гвоздей на рубль. Остальное – чистоган.

– А сколько за день можно обить дверей?

– Да сколько угодно, хоть двадцать. Полчаса – одна дверь. Главное, дерматин достать и чтобы клиенты были…

Я быстро посчитал:

1 дверь = 20-4 = 16

20 дверей =16x20 = 320

Триста двадцать рублей за день! Сумасшедшие деньги!

– Почему же ты до сих пор не Рокфеллер?

Вопрос закономерный. Азикофф надолго задумался.

– Всему виной тому любовь…

Недурственный отмаз.

– Знаешь, сколько я на Галину просадил? – продолжает он, поймав мой недоверчивый взгляд. – Целое состояние!

Ну что ж, звучит достоверно.

– Мне бы достать, ёклмн, рублей двести, – мечтательно продолжил Азикофф. – Уехал бы к черту в Норильск, к Галине. Вот где раздолье… И во всем городе толком не одной двери не обито!

– Куда так много денег?

– Билет, хороший подарок Галине. Да и дерматина надо рулонов десять. На первое время…

Я уже на крючке. Тем более что пьяный. Мне не дает покоя загадочное слово «дерматин». Я представляю себе рулон этого материала, развертывающийся в сторону голубой дали. Я иду по гладкой дерматиновой дорожке, навстречу своей судьбе, а впереди маячат волшебные образы моего светлого будущего, украшенные пурпуром победных знамен. Там есть место для радостной любви, для воплощения всех сокровенных желаний и даже для благодатной заповедной Америки.

Я тоже хочу в Норильск!

без номера

Если книга мне совсем не нравится, я загибаю угол страницы, на которой остановился.

Вроде обыкновенно, но вместе с тем кощунственно, с глубоким пренебрежением к автору и написанному им.

Правда, сейчас, при капитализме, бумага пошла тоньше волоса, так что загибать приходиться сразу по пять страниц, чтобы потом найти, где читал.

Если книга мне просто не нравится, я использую в виде закладки кусок газеты или туалетной бумаги.

Если книга так себе, я могу заложить страницу карандашом или зажигалкой, то есть предметом, более-менее ценным.

Далее, если книга мне нравится, я ищу красивый календарик или настоящую закладку.

А если книга мне очень нравится, могу вложить между страниц десятирублевую бумажку, стольник или даже тысячерублевку.

Помню, один раз воспользовался стодолларовой купюрой.

Что это была за книга, я не скажу, а то вы вмиг бросите читать мое бессмертное творение и побежите в книжный.

Я никогда не нарушаю вышеприведенных последовательностей и закономерностей.

И происходит все это не умом, не логическим расчетом, а сердцем и духом.

Вы спросите: «Ну а если книга кажется тебе просто отвратительной, омерзительной, прямо-таки до тошноты? Как же тогда? А? Очень интересно!»

Что ж, могу ответить.

Я, дорогие товарищи… как вы сами-то, блин, думаете?., я, мои скорбные друзья, мои ублюдочные рожицы, мои пустотелые, пустоголовые, малодушные уродцы, я бы даже мягко добавил – мои пустозвонные,

ПРОСТО ЕЕ НЕ ЧИТАЮ,

а зашвыриваю куда-нибудь подальше, чтобы наткнуться на нее лет эдак через пять, не раньше, когда мое мировоззрение, мои вкусы и взгляды трансформируются в абсолютно новые психоделические субстанции.

8

В туристическое агентство я позвонил спустя неделю. Как и посоветовал Мозгоправ. Правда, он просил связаться прямо с ним, но я предпочел ограничиться скромным звонком одной из его милых подчиненных.

Я ждал этого разговора, я готовился к нему, я предвкушал его. Перед тем как набрать номер, я целый час ходил из угла в угол и выстраивал фразы, вслух проверяя их благозвучность и оттачивая интонацию.

Вера была не в духе: на заднем плане приглушенный мужской фальцет закатывал форменный скандал. «Я по вашей милости два часа проторчал у гостиницы на чемоданах! – срывался на визг голос. – Я подам на вас в суд! Я напишу заявление в Общество потребителей Москвы, я сообщу в налоговую полицию!» – «При чем тут налоговая полиция? – обиделся кроткий басок Мозгоправа. – Вы же знаете, что мы не виноваты, что мы сделали все возможное…»– «Единственное, что вы сделали, – перебил скандалист, – это по полной программе содрали с меня за путевку, за визу, за медицинскую страховку, за срочность, да еще за трансферт, который в полном объеме не предоставили!»– «Во всех возникших неурядицах виноваты не мы, а наши партнеры – итальянское турагентство», – мягко отбивался директор. «Но это же ваши партнеры, а не мои…»

Вера, выяснив цель моего звонка, сразу меня вспомнила и после короткого замешательства попросила перезвонить позже.

– Здесь клиент скандальный пришел, – объяснила она. – Четвертый раз через нас отдыхает и каждый раз после этого приезжает и дебоширит.

Она говорила со мной неожиданно доверительно, как со старым знакомым.

– Если ему так не нравится, почему он не обратится в другое агентство?

– Так в том-то и дело, что все ему нравится. На самом деле, это у него такой характер. Просто в Риме микроавтобус, который должен был отвести группу в аэропорт, немного задержался. Вы, наверное, догадываетесь, какие там пробки?

– Хорошо, я перезвоню через полчаса, – сказал я и отключился.

Через пять минут мой сотовый телефон призывно запиликал. Это была Вера. На этот раз ей никто не мешал разговаривать. То ли со скандальным мужчиной удалось быстро разделаться, то ли она уединилась в другом помещении.

– Александр Владимирович? Извините, что не смогла с вами разговаривать. Вы в прошлый раз оставили свой телефон, и я решила перезвонить. Ничего? Я слушаю вас…

Ее грудной голос с легкой хрипотцой и едва различимым провинциальным акцентом, вкрадывающимся время от времени в ее достаточно чистый московский говор, звучал весьма заманчиво. Я, запинаясь от волнения, объяснил:

– Я… э-э… по поводу своей поездки, на…мм… необитаемый остров…

Моя идея с островом казалась мне уже совершенно дурацкой.

– Я так и подумала… Ну что ж… На самом деле, с вами хотел поговорить наш директор… Но если вы желаете, я сама вам все расскажу…

– Давайте…

– Мы подыскали подходящий остров. Это в Тихом океане. Знаете Гавайские острова?

Я вспомнил что-то такое про американцев.

– Знаю. Но разве они необитаемые?

– Там есть и абсолютно ненаселенные, полностью дикие острова. Совсем небольшие, но для современных робинзонов вполне подходящие. Их сдают в аренду всем, кто в состоянии платить. Единственное, в чем проблема, очень долго лететь. До Гонолулу двадцать часов, а оттуда еще час на вертолете…

– Меня это не пугает…

– Очень хорошо!

Вера еще минут пять рассказывала обо всех нюансах перелета: техническая остановка в Сиэтле для дозаправки, пересадка в Сан-Франциско… и закончила на душещипательной экологической ноте:

– Некоторые российские туристы убивают редких животных и потом подвергаются уголовному преследованию со стороны местных властей…

– Я еду туда не охотиться, а отдыхать, – успокоил я Веру. – Лучше расскажите, что там получается по деньгам…

– Теперь по деньгам, – подхватила она. – Мы тут прикинули, получается двадцать пять тысяч долларов.

Здесь уже все включено: аренда острова на две недели, перелет, туда и обратно, вертолет… Хижина там уже есть… На всякий случай у вас будет рация… Это вместе с услугами нашего агентства и встречающей стороны…

Сумма меня не смутила.

– А если я все-таки поеду не один?

– Каждый следующий человек – еще пять тысяч…

С моим путешествием все было ясно. Мне это подходило.

– Вера, извините за нескромный вопрос… – На том конце ощутимо напряглись. – В прошлый раз вы мне уже сказали, когда я предложил вам поехать вместе со мной, что вы отправляетесь в другую сторону. И все же мне хотелось бы повторить свой вопрос. Не хотите ли вы составить мне компанию?

Она выдержала тягучую, как настоящий деревенский мед, паузу.

– Но мы же едва знакомы?

– Ну и что? Разве это проблема? Давайте познакомимся поближе. Что вы делаете сегодня вечером?

Вера была занята и сегодня, и завтра, и послезавтра. И вообще у нее очень напряженный график… Нет, она не замужем, но это ничего не значит…

– Вы меня расстроили! – страдальчески сообщил я. – Ну что ж…

Я даже покраснел от огорчения.

– Впрочем, – Вера что-то вспомнила, – в субботу вечером у меня есть несколько свободных часов…

– Отлично!

9

С Вовочкой я познакомился в седьмом классе. Его привели в аудиторию во время урока и сказали, что теперь он будет учиться с нами. Это был неопрятный, очень толстый, но весьма подвижный парень с тяжелыми, как спортивное ядро, кулаками.

На первой же перемене он обыграл в трясучку всех чемпионов школы, даже Паскея и Фому, а потом взялся за мелюзгу, очень быстро наполнив карманы форменного синего пиджака тяжелым лязгом меди. Я тоже лишился своего обеда.

После этого Вовочка выкурил под лестницей папиросу, угостив нескольких своих новых приятелей, а потом в туалете на третьем этаже написал на стене огромными буквами известное нехорошее слово.

И тут я понял: это тот самый Вовочка. Ну ВОВОЧКА! Прототип забавных сюжетов «Ералаша», гроза всех учителей и учеников, а также их родителей. А еще герой знаменитых анекдотов про Вовочку, которые я знал тогда в бесчисленном количестве:

«В школу на урок английского языка приходит проверяющий из РОНО и садится на заднюю парту рядом с Вовочкой. Учительница, недавно начавшая преподавать, очень волнуется, но урок вести надо.

– Я сейчас напишу на доске фразу, – говорит она, – а вы ее переведете на русский.

Пишет. У нее падает мел, она нагибается, поднимает его и дописывает.

– Кто переведет?

Вовочка изо всех сил тянет руку. Учительница боится его вызывать, но делать нечего.

Вовочка:

– Была бы юбка покороче…

– Что?! – возмущается учительница. – Вон из класса!

Вовочка собирает портфель и с размаху отвешивает проверяющему подзатыльник:

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.