Это было не лучшее время, чтобы начинать обсуждение видений. "Кроме того, я должна поддерживать репутацию гения. Ей не пойдет на пользу, если я признаю, что скопировала свой проект с судна будущего под названием "Мерримак". Еще одна партия ракет вырвалась с корабля малва. Затем, секунды спустя ракеты взлетели с палубы другого вражеского судна. Вахси проигнорировал ракеты. Он склонился, высунул голову из отверстия в щите и прокричал приказы. Приказы тут же передали находящемуся на корме лоцману. Аксумский корабль стал придвигаться к ближайшему врагу. Конечно, шел медленно. Щит был не особенно тяжелым, но все-таки мешал. Гребцы напрягались, ворчали при каждом взмахе весел, заставляя судно идти вперед.
      Медленное продвижение - это все равно продвижение. Флотилия малва одни торговые суда, после того как разбили их эскорт - просто пыталась убежать от аксумитов. Но корабли малва расплачивались за свой неуклюжий дизайн и огромные размеры. Они ползли, как улитки.
      Усанас облек в слова ее собственную мысль.
      - Мы их догоним, - объявил он. - Думаю, уже скоро.
      Глава 30
      "Вскоре" оказалось через полчаса. Через полчаса после этого "вскоре" стало "никогда". Антонина снова вспомнила первый закон битвы. Ничто никогда не срабатывает, как должно.
      - Поворачивай, Вахси! - крикнула она, стараясь, чтобы ее услышали сквозь грохот пушек и свист ракет. - Мы не можем их потопить!
      Аксумский командир упрямо покачал головой. Затем втянул голову, когда еще одна партия ракет пролетела над головой. Но урона они не принесли. Сирийские артиллеристы через несколько минут сражения переключились на картечь - полые ядра, начиненные маленькими кусочками железа. Выстрелы крепкими мраморными ядрами оказались неэффективными, но выстрелы картечью удерживали кшатриев малва от палубных ограждений. Кшатрии не могли опустить свои желоба достаточно низко, чтобы те стреляли по аксумским кораблям под нужным углом.
      - Нет смысла! - кричала Антонина. - Мы можем неделю пробивать дыры в этих проклятых судах, но не будет никакой разницы. Мы их не потопим!
      Вахси проигнорировал ее. Он высовывался из-за щита, изучая остальные участки моря, где шла битва. Огромные грузовые корабли малва напоминали бизонов, которых разрывает дюжина сухопарых волков. Грохот пушечного огня смешивался со свистом ракет, которые взрывались над волнами. Каждый аксумский корабль окутывал дым, в каждом корабле малва в корпусе зияли пробоины - но ни одному из них не угрожало затопление, и это было ясно, как день. Сражение зашло в тупик.
      Ожидая, чтобы Вахси принял решение, Антонина в раздражении ругалась по адресу корабля малва, маячившего над ней менее чем в двадцати ярдах.
      В своем роде это было невероятное зрелище. Корпус корабля малва выглядел, как решето. По крайней мере дюжина пятидюймовых мраморных ядер проделали пробоины в тонких досках. Но...
      "Я боялась, что это может случиться. Велисарий предупреждал меня, что деревянные суда будущего практически никогда не топили пушечным огнем. Испанская армада пострадала от шторма, а не от английских орудий. Единственный корабль, который фактически разрушили пушечным огнем во время Трафальгарского сражения*, - это "Ахилл", да и то после того, как огонь распространился на склад боеприпасов. Остальные захватили, взяв на абордаж, или они потерялись во время последовавшего шторма. Все равно я надеялась, ведь те суда в конце концов были тяжелыми, построенными на севере Европы. Не эти скорлупки. Но это не имеет значения. Дерево не тонет. Это все так просто". Еще одна партия ненацеленных ракет со свистом пролетела над головой. Малва просто вымещали собственное раздражение. Ракеты упали в море в нескольких сотнях ярдов за двумя аксумскими судами, которые шли рядом.
      ______________
      * Трафальгарское сражение (21.10.1805) - у мыса Трафальгар (Испания) во время войны Франции против 3-й антифранцузской коалиции. Английский флот адмирала Нельсона разгромил франко-испанский флот, что обеспечило господство английского флота на море.
      Вахси снова нырнул под щит. Теперь кожа поистрепалась - там, где ракеты малва ударяли на протяжении сражения. Но это по крайней мере сработало, как надеялась Антонина. Даже одна ракета, которая взорвалась, ударив по щиту, практически не принесла вреда. Пять гребцов получили ранения, но ни одного серьезного.
      - Мы сделаем по-старому! - закричал Вахси.
      Он схватил копье и стал выкрикивать новые приказы. Гребцы подвели судно к борту корабля малва. Аксумиты тут же достали крюки, чтобы цепляться за борт вражеского судна, и приготовили десантные трапы.
      Антонина начала возражать. Это сражение с флотилией малва отвлекало их от цели. Они могли выйти из боя и все еще добраться до Харка задолго до того, как флотилия малва доставит тревожную весть. Последним, чего она хотела, были тяжелые потери аксумских сил во время абордажа.
      Но возражения умерли у нее на губах. Одного взгляда на лицо Вахси оказалось достаточно. Командующего сарвом Дакуэн охватила ярость битвы. Боже, он возьмет эти суда - и неважно, как.
      Антонина бросила взгляд на Усанаса. Аквабе ценцен пожал плечами.
      Пушки, из которых сделали по последнему выстрелу картечью, быстро отводили в сторону, чтобы освободить места у палубных ограждений. С Вахси во главе дюжины аксумских солдат перебросили крюки через проем между судами и начали атаковать борт корабля малва. Их воинский клич "Тааха Мариам! Тааха Мариам!" звучал с истинной жаждой крови.
      - Забудь об этом, Антонина, - сказал Усанас. - Если бы здесь был Эзана...
      Усанас бросил взгляд на другие корабли малва. Он уже видел, как аксумские солдаты их флотилии тоже готовятся к абордажу. И почти не слышал безжалостные слова:
      - Тааха Мариам! Тааха Мариам!
      Он повернулся назад к Антонине.
      - Эзана всегда был более хладнокровным. Но я не уверен, смог ли бы он сдержать сарвенов. Особенно после того, как сражение зашло так далеко. В Аксумском царстве самый яростный военно-морской флот в Эритрейском море.
      Антонина вздохнула и прислонилась к одному, из удерживавших щит шестов. Ее лицо покрывал пот и полосы, оставленные орудийным дымом. Внутренняя часть скрытого щитом носа, в жаркий день в середине осени, напоминала плавильную яму.
      - Ну тогда давай просто надеяться, - пробормотала она.
      - Расслабься, - Усанас изучал ее умными глазами. - Ты думаешь о другой операции, когда брали на абордаж, не так ли? Когда мы - Велисарий и его товарищи - разбили арабских пиратов, которые пытались штурмовать наш корабль?*
      ______________
      * См. роман Д. Дрейка и Э. Флинта "Окольный путь".
      Антонина устало кивнула. Усанас успокаивающе похлопал ее по плечу.
      - Расслабься, говорю тебе.
      Усанас замолчал на мгновение, прислушиваясь к звукам битвы, долетавшим с верхней палубы. Затем добавил очень спокойно:
      - Здесь есть четыре отличия. Во-первых, тогда арабы столкнулись с большой силой йетайцев, которые сопровождали господина Венандакатру. На этих же торговых судах только несколько опасных ублюдков. Во-вторых, у арабов не было картечи, чтобы расчистить себе путь на палубу. Половина из них умерла до того, как они вообще добрались до палубных ограждений. В-третьих, там действовали пираты, а не аксумские военные моряки. Наконец...
      Появилась широкая улыбка. Во мраке под щитом она показалась Антонине маяком.
      - И наконец - глупая женщина! - у этих жалких ублюдков из малва нет твоего мужа, чтобы спасти их шкуры. Или меня, - добавил он скромно. - В особенности меня, если подумать. - Усанас схватил огромное копье и стал прыгать вокруг, изображая выпады и удары. - Я был ужасен. Сама ярость! Демон из ада!
      Антонине удалось улыбнуться. Несмотря на мрачные мысли, кривлянье и ужимки Усанаса развеселили ее. Находясь рядом с Усанасом, было невозможно долго предаваться унынию.
      Внезапно звуки битвы изменились. Антонина быстро высунула голову из-под щита и посмотрела вверх.
      Мгновение спустя солдаты и кшатрии малва стали прыгать за борт. За их собственными криками страха следовал убийственный воинский клич - "Тааха Мариам! Тааха Мариам!". Один из прыгающих малва, в ужасе неправильно оценив расстояние, приземлился на палубном ограждении флагманского корабля Антонины. Казалось, его тело развалилось пополам не более чем в десяти футах от нее. Звук от удара был такой, как будто в мешке с мусором переломились палочки. Антонина подумала, что у него сломана спина. Но это не имело значения. Даже до того, как ее телохранители Матвей и Лев достали оружие, Усанас бросился мимо нее и заколол упавшего моряка копьем. Огромный наконечник вскрыл его грудь и перекинул его за борт.
      Она вытянула шею. Еще один - йетайец - прижался спиной к палубному ограждению и сражался с невидимым оппонентом. Менее, чем через две секунды, Антонина заметила его и увидела, как сквозь грудь йетайца проходит копье. Окровавленный наконечник вышел из спины на четыре дюйма.
      Йетайец наполовину склонился через палубное ограждение от силы удара. Потом перегнулся и упал в море, копье осталось у него в теле.
      Вахси показался у палубного ограждения, пытаясь схватиться за копье. Слишком поздно.
      Лицо командующего сарвом Дакуэн исказила ярость. Он потряс кулаком над падающим телом йетайца.
      - Это было мое лучшее копье! - заорал он. - Ты, вонючий... - Затем, казалось, все случилось одновременно - и тем не менее для Антонины так медленно, как что-либо из когда-либо виденного.
      Лицо Вахси внезапно стало маской - не шока, а скорее простого удивления. Затем он летел по воздуху, парил над волнами, словно стал птицей. Ракета малва, которая попала ему прямо по позвоночнику, несла его в море, как чайку. На мгновение показалось, что он даже машет руками. Но Антонина, увидев, как пламя рвется из его спины, знала: этот человек уже мертв.
      Горящий порох достиг боеголовки. Ракета взорвалась в тридцати ярдах от корабля и в пятнадцати над волнами. Самый большой кусок тела Вахси, который ударил по воде, был его правой ногой. Больше от командующего сарвом Дакуэн ничего не осталось, только облако крови и кусков плоти и костей,
      - Боже праведный, - прошептала Антонина и повернула потрясенное лицо к Усанасу.
      Аквабе ценцен сжал зубы. Затем, не говоря ни слова, схватил копье и понесся к веревкам в середине палубы, к которым были приделаны крюки, зацепившиеся за палубные ограждения вражеского корабля. Не прошло и нескольких секунд, как Антонина увидела его уже на вражеском корабле.
      Вначале она предположила, что Усанас просто выплескивает свою собственную ярость и удовлетворяет жажду битвы. Но затем, услышав его оглушительные крики, она поняла: он делает прямо противоположное. Аквабе ценцен брал командование в свои руки и отвлекал сарвенов от бессмысленной мести.
      Фигурально оттаскивал, в некоторых случаях. Антонина увидела, как Усанас лично толкнул трех аксумских моряков к палубному ограждению. Ему даже потребовалось стукнуть одного из них по голове древком копья, чтобы парень стал карабкаться по веревкам вниз на аксумское судно.
      Кровь начинала капать с бортов корабля. Антонина не хотела думать о бойне там. В лучшие времена аксумские сарвены были страшны в сражениях. А теперь, после того как убили командующего их полком, они воплощали в себе саму ярость.
      - Какая потеря, - сказала она. - Какая бессмысленная потеря. - Антонина уставилась на океан, где исчез Вахси - то, что от него осталось. Она знала: нет смысла искать куски его тела. Рыбы доберутся до них раньше, чем люди смогут их извлечь. Антонина вытерла лицо, размазав пот, дым и слезы.
      - Какая потеря, - прошептала она снова. - Какая глупая, глупая, глупая потеря.
      Усанасу потребовалось пятнадцать минут, чтобы согнать аксумских солдат с корабля малва. К тому времени все малва были давно мертвы, за исключением нескольких, которые смогли найти укрытия в трюме. Усанасу пришлось силой удержать дюжину сарвенов от потери времени на поиски в грузовом отсеке.
      По его приказу два аксумских судна оторвались от корабля малва и начали грести к другим судам, которые брали на абордаж. И вскоре аквабе ценцен призывал прекратить сражение уже там.
      Это оказалось нетрудно. Штурмовали все пять судов малва. Как и предсказывал Усанас, грузовые корабли малва не были соперниками аксумитам.
      Усанас разумно не сказал ничего о смерти Вахси, пока аксумский флот не восстановил курс к Персидскому заливу. Пять судов малва остались позади, покачиваясь на волнах. К ним уже приближались арабские суденышки.
      Когда новость распространилась от одного судна к другому, Усанасу пришлось заново устанавливать власть. Он был вынужден лично посетить один корабль, команда которого состояла из людей из сарва Дакуэн, и разбираться с экипажем, который почти вышел из подчинения.
      - Проклятые дураки, - рявкнул он Антонине после того, как вернулся назад на флагманский коарбль. - Они собиралась возвращаться, чтобы проверить, все ли малва мертвы.
      Антонина посмотрела на сгрудившиеся суда малва, теперь уже в нескольких милях позади. Арабские суденышки были привязаны вокруг, подобно миногам.
      Она покачала головой.
      - Это...
      - Глупо! - взревел Усанас. Аквабе ценцен гневно показал на суда малва, которые теперь кишели арабами. - Что они думают сделать? Арабы выполнят всю работу. - Он гневно посмотрел за корму. - Спрятавшимся в трюмах малва прямо в эти минуты, когда мы говорим, перерезают глотки.
      Антонина скорчила гримасу.
      - Их необязательно убьют. Арабы могут схватить их, чтобы...
      - Еще лучше! - заорал Усанас. - Еще лучше! Мы порадуемся перед сном, думая, как рабы малва таскают воду для бедуинок.
      Он покачал головой.
      - Но им так не повезет, поверь мне. Эти корабли направлялись в Индию, Антонина. Они нагружены трофеями из Персии. Сарвены кое-что прихватили, но большая часть осталась. Эти арабы теперь - самые богатые люди в Хадрамауте. Зачем им какие-то паршивые рабы малва? Они могут купить гораздо лучших дома. - Он провел по горлу. - Корм рыбам, и все.
      Усанас склонился на палубное ограждение и сжал дерево крепкими руками. Злость ушла из его глаз, ее заменила печаль.
      - Какая потеря, - пробормотал он. - Какая глупая потеря. И все ради какой-то вонючей флотилии, которую мы просто случайно встретили на пути.
      Он грустно потряс головой.
      - Мы не можем провести погребальный обряд. Ничего не осталось. Антонина положила руку на плечо Усанаса и сильно потрясла.
      - Это также глупо. Конечно, мы можем провести погребальный обряд. Мы же не язычники, Усанас. - Самое любимое выражение мужа пришло ей на ум. - В конце только душа имеет значение. Мы можем молиться за душу Вахси - и души других умерших.
      Усанас вздохнул и опустил голову. Затем фыркнул.
      - Каких других умерших? - На мгновение почти появилась его обычная широкая улыбка. - Вахси - единственный. По крайней мере, погиб только он.
      У Антонины отвисла челюсть. Увидев ее выражение, Усанасу удалось изобразить слабую и бледную улыбку.
      - Я говорил тебе, женщина, - он поднял голову и ухмыльнулся, глядя на скрывающиеся вдали суда малва. - Овцы в руках аксумских моряков. Ничто, кроме овец. Единственные раны были нанесены йетайцами, да и у них не особо получалось. Нет в мире солдат, Антонина, которые были бы лучше аксумских сарвенов в ближнем бою во время взятия вражеского судна на абордаж.
      Усанас потер лицо. Жест был грустным, не усталым.
      - Даже ракету, которая убила Вахси, выпустили случайно. Группа кшатриев пыталась повернуть желоб, чтобы встретить атакующих. Запал был зажжен одного из них убило копьем - он пошатнулся, упал и подтолкнул желоб с ракетой вбок...
      Усанас махнул рукой.
      - Глупо, - пробормотал он. - Одна из тех глупых, бессмысленных смертей, которые случаются в битве. Вот что это было. И все.
      Смерть Вахси стала чем-то большим, когда на следующий день проводили поминальную церемонию. К тому времени, после того как сотни аксумских солдат шептались всю ночь, саравит пришел к своим собственным выводам.
      Поверхностное сознание Антонины, слушающей заунывные песнопения, считала происходящее абсурдным. Среди солдат имелись барды, конечно любители, но тем не менее дело они делали хорошо. Но только часть души женщины, причем небольшая часть, считала услышанное абсурдом.
      Душа, которая находилась в центре нее, не судила солдат за придуманный ими миф. Не выражала недовольства. Как Антонина знала, к тому времени, как экспедиция вернется в Аксумское царство, Вахси уже войдет в военные легенды Африки. Его смерть, смерть полководца во время великого морского сражения, станет славным подвигом.
      Она не выражала недовольства сарвенам из-за этих легенд. Она не стала бы выражать недовольства, даже если бы сама не стояла во главе экспедиции, которая направлялась спасать ее мужа от гибели.
      Но поскольку она являлась тут главной и шла спасать своего мужа, то определенно не намеревалась начинать ораторствовать, мелочно придираться, настаивая на истине. Пусть этим занимаются историки и букинисты будущего.
      Усанас высказал ее мысли вслух.
      - Мне жаль бедных малва в Харке, - произнес он весело, когда они с Антониной слушали песнопения. - Эта глупая смерть превратила хитрый маневр по разрушению материально-технического обеспечения врага в крестовый поход. Теперь аксумиты будут штурмовать врата ада.
      Глава 31
      Харк.
      Осень 532 года н.э.
      Когда капитан подразделения, охраняющего северо-восточные ворота Харка, наконец смог точно определить национальную принадлежность надвигающихся войск, он совсем не почувствовал себя счастливым.
      - Дерьмо, - выругался он тихо. - Кушаны.
      Лицо лейтенанта, который стоял в трех футах от него, отразило тревогу капитана.
      - Вы уверены?
      Капитан оторвался от телескопа, который стоял на крепостном валу, и раздраженно посмотрел на лейтенанта.
      - Взгляни сам, если мне не веришь, - рявкнул он и отошел от телескопа.
      Лейтенант не пошевелился, чтобы занять его место. Он знал: невозможно спутать кушанов с кем-то еще после того, как они подобрались достаточно близко, чтобы рассмотреть детали в телескоп. Если и не по какой другой причине, то потому, что никто в Персии, кроме кушанов, не связывал волосы в хвост.
      Капитан прошел к внутренней стене и склонился в бойницу. Дюжина его солдат стояли внизу, задрав головы и ожидая услышать новости.
      - Кушаны! - сообщил он. - Зовите начальника караула! - заорал капитан. Затем еще громче: - И прячьте женщин!
      Последний приказ не требовался. Солдаты уже суетились вокруг, собирая рабынь, которых батальон охраны силой принудил себе служить.
      Не то чтобы этих женщин требовалось гнать. За исключением небольшого количества представительниц других национальностей, типичного для большого порта, эти женщины были персиянками и арабками. Некоторых взяли в плен во время разграбления Харка, когда малва впервые захватили порт. Других поймали та или другая карательные экспедиции, которые малва посылали грабить Месопотамию на протяжении последних полутора лет. Да, они ненавидели своих захватчиков. Но еще меньше желали быть захваченными солдатами, которые войдут в Харк после нескольких недель кампаний. Гарнизонные войска - мерзкие и жестокие, но по крайней мере они больше не свирепствуют и не буянят.
      Пусть несчастные создания в военных борделях занимаются вновь прибывшими. Женщины, находившиеся на охраняемой территории, еще больше, чем их хозяева, желали оставаться вне поля зрения кушанов.
      Удостоверившись, что необходимые незамедлительные меры предпринимаются, капитан стражи вернулся назад на пост. В его отсутствие телескопом управлял лейтенант.
      - Хорошие новости, - объявил лейтенант, все еще глядя в телескоп. Большая их часть - пленники. Вероятно, тысяч десять.
      Капитан удовлетворенно заворчал. Да, это на самом деле хорошая новость. На самом деле отличная новость и по двум причинам.
      Во-первых, это означало, что малва где-то одержали большую победу. Капитан испытал облегчение. После провала у Нехар Малки, за которым последовал год разочарований, и неверия в свои силы, командующие армии малва напоминали наполовину охромевших тигров, которые зализывали раненые лапы, пересчитывали сломанные зубы и выплескивали злость на подчиненных. Победа, как думал капитан, поможет избавиться от мрачной атмосферы.
      Во-вторых, что было важно для непосредственного будущего, это означало: кушаны будут заняты. Рабы, которых поймали малва после первых легких побед в Месопотамии, давно заработались до смерти, за исключением женщин, которых держали для удовольствия армии. До тех пор, пока новых пленников не распределят по батальонам рабского труда и не отправят работать, расширяя гавань, кушаны потребуются для их охраны. Это означало, что у них не будет свободного времени, чтобы отправляться искать лучших женщин и вино, которое спрятали гарнизонные войска. Им придется удовлетвориться потрепанным товаром в борделях и уксусом, который сходил за вино в казармах.
      Капитан видел, как авангард кушанов подходит к воротам. Основная часть кушанов и их пленников находилась не более чем в двухстах ярдах.
      Капитан повернулся в поисках начальника караула. Болван должен был уже прийти, чтобы приказывать открывать ворота. Вместо этого капитан заметил, как солдаты стоят у осадного орудия, установленного на огромной, приделанной к стене платформе. Как и всегда, орудие был направлено в пустыню. К этому времени расчет орудия уже явно зарядил его картечью. Один из солдат уже вынимал раскаленный прут из печи. Загнутый кончик прута раскалился докрасна, готовый к вставлению в специальное отверстие.
      Капитан злобно закричал на солдат. Его слова не были приказами. Их даже трудно было разобрать. Просто поток ругательств. Солдат быстро остудил прут в стоявшем рядом ведре.
      - Чертовы идиоты! - рявкнул капитан. Рядом с ним лейтенант согласно кивнул.
      - Как раз то, что нам надо, - проворчал лейтенант. - Чтобы какой-то глупый осел выпустил картечь в пару тысяч кушанов.
      Лейтенант направился к лестнице и стал спускаться вниз.
      - Я схожу туда, - сказал он. - Проверю, чтобы не было других полоумных, выпущенных на свободу. - Его голова скрылась за стеной. - Кушаны! послышался его голос.
      И снова капитан стал искать начальника караула. Увидев солдата, которого он послал за ним, стоявшего внизу в одиночестве, он выругался себе под нос. Солдат посмотрел вверх, развел руками и пожал плечами.
      "Еще даже солнце не зашло, а этот ублюдок уже напился".
      Капитан вздохнул. Он ненавидел брать на себя ответственность за что-либо, в особенности за открывание городских ворот. Но...
      Он посмотрел на приближающиеся войска.
      "Кушаны. Разгоряченные, усталые, испытывающие жажду, желающие женщин и они только что одержали победу. Если я не открою эти ворота, то они перелезут через стены и..."
      Мысль была слишком мрачной, чтобы думать ее дальше. Капитан выкрикнул новые приказы. К тому времени, как прибыл авангард кушанов, ворота открыли. По крайней мере достаточно широко, чтобы пропустить дюжину всадников. Потребуется еще минута, чтобы отвести в сторону огромную, тяжелую створку.
      К удивлению капитана командующий кушанов, едва спешившись, тут же стал взбираться по лестнице. Капитан ожидал, что он присоединится к своим товарищам у колодца внизу. Стражники уже курсировали среди вновь прибывших, разбавляя воду из колодца вином, разливаемым из амфор. Делая все возможное, чтобы умиротворить вновь прибывших, которые прекрасно знают, что у гарнизонных войск где-то спрятано хорошее вино. Надо надеяться, что кушаны удовлетворятся гостеприимством и не пойдут искать погреба.
      - Ну давайте будем гостеприимны, - пробормотал капитан себе под нос, отправился навстречу кушану, который взбирался на крепостной вал, и вытянул руки. - Великая победа! - закричал капитан, улыбаясь от уха до уха.
      Кушан ответил улыбкой на улыбку.
      - Лучше, чем ты думаешь, - сообщил он. И гордо показал на приближающуюся массу пленников. - Это римляне. Люди Велисария! Мы разбили их шесть дней назад. Разгромили их! Мы даже захватили их лошадей.
      Капитан задумался, увидев, столько пленников сидит на лошадях. Большинство шло пешком, связанные длинными цепями, но по крайней мере четыре тысячи пленников оказались привязаны к седлам.
      "Если бы я был одним из этих римлян, я бы тоже не пытался убежать. Пусть будет проклята лошадь. Как раз в стиле этих сумасшедших кушанов устроить игру, охотясь за тобой. Порезать тебя вместе с твоей лошадью, а потом притащить за твои же кишки. И вероятно, и лошадь тоже".
      Предводитель кушанов крепко обнял капитана. Хватая ртом воздух, но не смея жаловаться, капитан стал изучать ближайших пленников. Первые ряды теперь находились в тридцати ярдах от ворот. Впереди ехали два высоких человека. Один из них был огромным, просто гигант.
      Капитан скорчил гримасу.
      "Как я рад, что не мне пришлось ловить это чудовище! Спасибо за то, что я сижу в гарнизоне".
      К облегчению капитана, кушан разжал медвежьи объятия и показал на ближайшую платформу с орудием.
      - Вы все загасили? - спросил он. Улыбка кушана стала менее дружелюбной. - Мы не хотим никаких несчастных случаев, а? - Улыбка стала очень холодной. - Мы даже не станем искать ваших женщин. После того, как мы закончим, ты сможешь засунуть дуло этого орудия себя в задницу.
      Капитан быстро покачал головой. Заверения полились у него изо рта. К его облегчению, на лицо кушана вернулась дружеская улыбка.
      - Достаточно сказано! - воскликнул кушан. Он схватил капитана за руки и успокаивающе их сжал.
      Первые пленники добрались до ворот. Их проводили шеренгой по десять человек, кушанские охранники шли по обоим бокам. Как заметил капитан, гигант в первом ряду на самом деле был гигантом. Человек рядом с ним казался карликом, хотя самого по себе его никто не подумал бы называть маленьким.
      Капитан принял быстрое решение.
      - Послушай, - сказал он тихо, заговорщически. - Приходи... - Он посмотрел на горизонт. Солнце почти село. - Сегодня ночью, после того, как стемнеет. Если хочешь, приводи с собой нескольких офицеров.
      Он дружелюбно и похотливо улыбнулся кушану.
      - У нас для вас будет несколько свежих молодых женщин. - Он собрался весело пожать плечами, но кушан все еще держал его руки. - Ну, конечно, они не совсем свежие...
      Теперь пленники потоком заходили в ворота, распространяясь по ровному участку внутри стен. Колонна едва протискивалась в ворота, несмотря на их ширину. Кушаны безжалостно гнали пленников, подобно человеческому наводнению.
      - Но они лучше, чем сломленные шлюхи в борделях, - сказал капитан и, посмеиваясь, добавил: - На прошлой неделе половина экипажа грузового судна воспользовалась одной из сук до того, как они заметили, что она мертва.
      Он снова засмеялся. Кушан присоединился и хохотал громко. Очевидно, он находил рассказ таким смешным, что никак не мог выпустить и прекратить сжимать руки капитана. Кушан был очень сильным. Капитан начал морщиться.
      Потом гримаса перешла в хватание ртом воздуха. Лошадь ударила его в живот. Капитан не мог понять, откуда появилась лошадь.
      Он стоял на коленях. Он не понимал, как оказался в таком положении. И увидел, но не понял, как меч оказался в руке кушана.
      Меч шевельнулся. Зрение капитана затуманилось на мгновение, словно его крутило и мотало в бочке. Он слышал приглушенные и неясные звуки, как будто крики и вопли, идущие через слой шерсти.
      Когда зрение капитана сфокусировалось, его щека прижималась к камню. В нескольких футах от него кровь вытекала из шеи обезглавленного трупа. Звук был тихим, ритмичным. Всплеск. Всплеск.
      У него было время до того, как все погрузилось во тьму, понять, что он смотрел на собственное тело.
      Глава 32
      - Я вначале подумал, что ты действовал слишком быстро, - сказал Велисарий. Он закончил стирать кровь с меча и бросил тряпку в угол комнаты. Потрепанный кусок материи, оторванный от туники солдата малва, приземлился с хлюпающим звуком на большую гору себе подобных. Из-под мрачной горы тряпок по каменному полу медленно растекалась лужа крови, отражая свет с ламп на стенах. Это был большой пол. Помещение когда-то служило залом для приемов наместника в Харке, до того, как малва превратили его в свой штаб. Но даже этот пол теперь был наполовину запятнан. Кровь, натекающая с груды тел в одном углу, практически соединилась с лужей, натекшей с тряпок. Васудева пожал плечами.
      - Я планировал подождать, пока все не войдут в ворота. Но всегда оставалась опасность, что кто-то заметит странность, и кроме того...
      Он снова пожал плечами. Кутзес, сидевший за ближайшим столом, закинув на него ноги, весело рассмеялся.
      - Признай это, степной маньяк! - Молодой сирийский военачальник поднял кубок и поприветствовал им кушана. - Ты просто не мог устоять! Как волк, у которого в зубах ягненок, пытается противостоять искушению.
      Кутзес осушил кубок одним глотком. Затем скорчил гримасу.
      - Боже, терпеть не могу простую воду.
      Но Кутзес даже не взглянул на амфоры, выставленные в ряд на полке на ближайшей стене. Велисарий в предыдущий день отдал самые драконовские приказы относительно потребления алкоголя. Полководец раньше видел, что случается с армией, штурмующей город, если солдаты вдруг начинают пить. В такое время итак тяжело контролировать войска, как и управлять ими, даже если они абсолютно трезвы. Важно - обязательно! - чтобы Харк оставался неповрежденным, пока римская армия не будет готова уйти. Пьяные солдаты, не считая многочисленных других преступлений, неизбежно что-то поджигают. Если позволить огню распространиться в Харке с его большим арсеналом пороха, результатом определенно станет разрушение.
      Велисарий вставил меч назад в ножны.
      - Я не критиковал, - мягко сказал он. - После того как я понял, с противником какого калибра ты столкнулся, я только удивился, что ты так долго ждал.
      В дверь вошел Бузес. Его меч все еще оставался в руке, но лезвие было чистым. Несколько струек указывало, что меч использовался, но определенно не последние несколько минут.
      Брат Кутзеса яростно хмурился.