Глава двенадцатая

На протяжении двух последующих дней Ренн нырял еще шесть раз. Теперь Чин все время был настороже и не отрывал взгляда от экрана компьютера, но больше никаких признаков жизни ни разу не заметил. Почему, кто знает? Может, для других монстров вода была слишком холодна или они не сумели найти проход, которым воспользовалась тварь, напавшая на Ренна. Как бы то ни было, никто больше не мешал ему работать. Они вытащили все артефакты и отнесли их в лагерь.

Хончо как одержимый работал днем и ночью. Под его бережными пальцами скульптуры освобождались от своих коконов, обретая новую жизнь. Только первую из них можно было соотнести с одной из известных форм жизни. Хотя Хончо уже отчистил еще пять и каждая из них оказалась по-своему интересна, ни одна даже отдаленно не напоминала те расы, с которыми уже пришлось столкнуться человечеству. Некоторые, скорее всего, изображали разумные существа, поскольку их конечности тоже были приспособлены для хватания. Другие выглядели настолько чужеродными, что сделать какие-либо выводы на основании имеющихся фрагментов не представлялось возможным.

В целом скульптуры порождали больше вопросов, чем ответов. Например: какое все они имеют отношение друг к другу? Или: как они связаны со Строителями? Наиболее популярная гипотеза сводилась к тому, что скульптуры изображают представителей различных рас, входивших в Империю Строителей. Хончо, однако, допуская в принципе такую возможность, подчеркивал антропоцентричность подобной модели и по этой причине относился к ней с большой долей скептицизма.

Все наперебой придумывали новые и новые теории. Как-то вечером за обедом Джумо предложил одну из наиболее оригинальных. Стоя перед статуей и дожевывая последний кусок, он спросил:

— Почему все вы не сомневаетесь, что Строители были такие уж славные парни? Может, эти восемь скульптур — всего лишь их излюбленное меню?

Хончо улыбнулся:

— Неплохо, неплохо, хотя лично у меня эти создания не пробуждают аппетита. Слишком уж они необычно выглядят.

Шел четвертый день после того, как артефакты доставили наверх, и работа в какой-то степени приобрела рутинный характер. Ванесса дулась, как обычно в последнее время, Марла с Джумо патрулировали окрестности, а Ренн просто слонялся без дела — привилегия, которую он заслужил, по общему согласию. Нога все еще немного побаливала, но в остальном самочувствие было отличное. Он допивал уже третью чашку утреннего кофе, когда внезапно прекратилось постукивание. Не заметить этого было просто невозможно, потому что за последние дни клацание инструментов Хончо стало естественной частью привычного звукового фона. Как финтианский ученый умудряется столько времени обходиться без сна? Никто не знал ответа на этот вопрос, но, так или иначе, каким-то образом это ему удавалось. А что случилось сейчас? Может, Хончо в конце концов решил устроить перерыв?

Ренн услышал щебетание, явно свидетельствующее о сильном потрясении. Он вскочил, уронив чашку, и бросился туда, где работал Хончо. Странно. Финтианин был без своего транслятора. Это объясняло неразборчивость издаваемых им звуков, но не то, почему он пришел в такой раж. Хончо буквально распирало от эмоций. Глаза у него выпучились, перья на шее встопорщились, превратившись в подобие жесткого воротника, а дрожащая рука протянулась в сторону объекта его последних усилий. Повернувшись, Ренн почувствовал, что сердце у него подскочило и бьется где-то в области горла. Наполовину очищенная скульптура была точной копией мужского представителя финтианской расы!

Нет нужды говорить, что изображение финтианина вызвало целый шквал догадок и предположений. Даже Ванесса снизошла до того, чтобы бросить на скульптуру взгляд презрительно сощуренных глаз, а затем, посмотрев на Хончо, снова — на скульптуру, кивнула и изрекла:

— Ну, это, конечно, подтверждает тезис о связи между Строителями и финтианской расой.

Да, так оно, без сомнения, и было. Любопытно, что, похоже, эта мысль не столько обрадовала, сколько огорчила Хончо. Он бросил работу, ушел в удаленную часть холла и просидел там два дня, отказываясь не только от разговоров, но даже от еды — лишь пил воду.

Во время этого его добровольного затворничества Ванесса сразу же выдвинулась на передний план. Она продолжила работу с того места, на котором остановился Хончо, довела очистку скульптуры финтианина до конца и занялась следующей. При этом Ванесса подробно записывала все, что делала, с помощью специального устройства, свисающего с пояса, и время от времени осуществляла голозапись рабочего процесса. Она уже наполовину очистила последнюю статую — изображение довольно странного насекомоподобного создания, когда на сцене вновь появился Хончо.

Оглядев все, что она сделала, он одобрительно кивнул:

— Хорошая работа, Ванесса. Просто отличная. — Он нашел взглядом Джумо: — Созови всех, пожалуйста. Устроим небольшое собрание.

Джумо поспешно вышел, а финтианский ученый порылся в своих личных запасах, выбрал одну из упаковок с едой и включил нагревательный элемент. Через несколько секунд он снял крышку и набросился на еду. Ренн отвел взгляд — было неприятно смотреть, как Хончо жадно запихивает в рот личинки, спрессованные в очень неаппетитную на вид массу. К тому времени, когда все собрались, он уже приканчивал вторую упаковку.

— Кто-нибудь хочет личинок? — спросил Хончо, обращаясь к своим соплеменникам. — Нет? Ну и правильно.

Они чертовски пересушены. Нет ничего хуже, чем пересушенные личинки.

Люди попытались выразить ему сочувствие, но не могли сдержать дрожи, когда Хончо засунул в рот последнюю личинку и защелкал клювом, проталкивая ее внутрь.

— Кажется, я обязан принести вам свои извинения. Мне известно, что, по человеческим меркам, последние дни я вел себя немного странно. Дело в том, что среди представителей моей расы стремление к уединению — естественная реакция на стресс. Почему вы, люди, в такие моменты кидаетесь друг к другу, всегда ускользало от моего понимания. Как бы то ни было, борясь со стрессом, я пришел к окончательному выводу, что между моей расой и Строителями в самом деле существует древняя связь. — Хончо потупился, как будто ему стало стыдно. — Боюсь, мое дальнейшее поведение никак не назовешь достойным ученого. К сожалению, делать необоснованные предположения всегда было одной из моих величайших слабостей. Вот я и предположил, что в этом альянсе моей расе была отведена подчиненная роль… Ну и позволил эмоциям возобладать над собой. — Теперь он снова смотрел на собравшихся, пробегая по их лицам взглядом огромных глаз. — Вы, люди, не одиноки в своем стремлении к превосходству. — Хончо чисто человеческим жестом пожал плечами. — Мне понадобилось отойти в сторонку, чтобы справиться со своими чувствами. — Он улыбнулся. — Забавно, но я вполне допускаю, что когда нашу находку изучат с более объективных позиций, может выясниться, что мое предположение справедливо и для остальных, представленных этими скульптурами рас. В том смысле, что все они так или иначе играли по отношению к Строителям подчиненную роль.

— Но до этого еще очень далеко, — снова заговорил Хончо после небольшой паузы. — Я пригласил вас сюда, так как считаю, что мы сделали все, что могли. То, что началось как небольшое научное исследование, оборачивается необходимостью проведения полномасштабных раскопок, для чего у нас нет ни инструментов, ни специалистов. Боюсь, мы уже почти исчерпали свои ресурсы и везенье.

Ренн заметил, как Джумо кивнул в знак согласия, и знал, даже не глядя, что Марла придерживается того же мнения.

— По-моему, не стоит дожидаться, пока удача окончательно отвернется от нас, — продолжал Хончо. — Я предлагаю доставить артефакты к ЗП и погрузить их на борт шаттла. Потом мы быстренько осмотрим две другие красные зоны, упакуем свои находки и взлетим. Что будет дальше? Честно говоря, не знаю. Артефакты наверняка вызовут большой интерес. Возможно даже, что наши начальники зашевелятся и слезут наконец со своих насестов. Чем черт не шутит? Может, они выделят столько пехотинцев, сколько нужно, чтобы довести начатое нами дело до конца.

— Или наймут местных для этих целей, — предположил Ренн. — Люди здесь упрямые и несговорчивые, в массе своей они просто не могут быть другими. И все же надежда на помилование заставит многих из них откликнуться на это предложение.

Хончо согласно наклонил голову:

— Если их обеспечат надежной защитой и достаточным количеством припасов, очень скоро мы будем знать о своей находке гораздо больше. Мы ведь только едва-едва прошлись по поверхности.

— Я согласна с вами, — сказала Ванесса.

За этими простыми словами стояло нечто большее, чем их буквальный смысл. То был шаг к примирению. Хончо, однако, в ответ лишь кивнул, словно не ощутив в сказанном никакого подтекста. Интересно, подумал Ренн, он вообще-то заметил, что совсем недавно Ванесса дулась и держалась особняком? Судя по тому, что финтианин сказал раньше, такое поведение воспринималось им как совершенно нормальное и объяснимое. Ренн улыбнулся собственным мыслям. Подумать только! Ванесса разыграла тут целую драму — и все впустую.

Последующие пять дней они много и тяжко трудились. Понадобилось десять поездок, чтобы доставить к ЗП людей, припасы и скульптуры. Потом пришлось разбивать поблизости от ЗП новый лагерь, на чем настоял Ренн, руководствуясь соображениями безопасности. Джумо полностью поддержал его. Оба прекрасно понимали, что чем дольше вы живете в лагере, тем больше следов оставляете вокруг него. Можно было считать большой удачей, что до сих пор никто из не слишком доброжелательно настроенных обитателей Трясины не обнаружил их присутствия.

Ко времени прибытия шаттла все изрядно вымотались. Наконец лейтенант Фитц с глухим стуком посадил корабль. Началась погрузка артефактов и выгрузка новых припасов. Как только с этим было покончено, шаттл устремился к небу. Как обычно, лейтенант Фитц облегченно вздохнул, когда корабль вышел в открытый космос.

Его прилет и отлет на этот раз не остался не замечен. Далеко внизу чьи-то хитрющие глаза внимательно следили за шаттлом, а изобретательный мозг переваривал полученную информацию. Это был маленький, хлипкий старикашка, и непривычно волнующие мысли заставили его задрожать мелкой дрожью. Грязная рука поскребла заросший седыми волосами подбородок, из беззубого рта вырвалось хриплое хихиканье.

— Ну надо же! Ну надо же! Что тут творится, а? Нечистое дело, вот что. А где такие дела затеваются, всегда можно что-нибудь урвать. Ну конечно! А где можно что-нибудь урвать, там и старый сумасшедший Дан. Сумасшедший, но хитрый, как лис. Да, да, я такой. Ну, где вы, мои дорогие? Папочке пора обедать.

Оттолкнувшись от берега, старик почувствовал, что течение подхватило его плоскодонку. Как только она вошла в протоку, послышалось хлопанье мощных крыльев и с ближайших деревьев взлетели два лифтера. Их огромные тени на мгновенье накрыли Дана, но когда он посмотрел вверх, в его глазах светилась гордость. Там, где остальные видели лишь длинные, безобразно изогнутые шеи и хищные когти, Дан видел красоту. Лифтеры были его наперсниками, его детьми. Он старательно помогал им выращивать птенцов, защищал от хищников, удовлетворял их ненасытные аппетиты — с условием, что они будут слушаться его. Теперь лифтеры стали его глазами, зорко глядевшими с небес. Его союзниками. Его единственными друзьями. Они, как всегда, добудут что-нибудь на обед, а когда еда будет готова, разделят ее с ним.

Начался новый сезон дождей. Тяжелые капли неустанно барабанили в иллюминаторы «Фреда» и, точно крошечные бомбы, разлетались в разные стороны. В каюту все сразу не помещались, поэтому половина людей сидели внутри, в тепле и сухости, а остальные, сбившись жалкой кучкой, ожидали своей очереди в открытом кокпите. Ренна, по правде говоря, их заботы не касались. Как единственный понимающий в этом деле рулевой, он торчал снаружи на протяжении всего дня.

Пятнадцать дней они блуждали по бесконечному лабиринту проток, озер и джунглей. То, что теперь официально называлось «Руинами Капитана», на орбитальных картах было обозначено как «Красная зона 2». «Красная зона 1» и «Красная зона 3» оставались пока неисследованными. До «Красной зоны 1» они добрались спустя пять дней после отлета шаттла, но это оказалось всего лишь обширное горное образование. Тектонические сдвиги — может быть, те же самые, в результате которых возникли болота, — вытолкнули наверх огромную горную гряду, продырявленную бесчисленными подземными переходами. Она имела примерно ту же плотность, отражающую способность и внешние очертания, что и «Руины Капитана». Интересная сама по себе, эта горная гряда к Строителям не имела никакого отношения. Оставалась «Зона 3». Десять дней спустя она показалась впереди, чему Ренн был несказанно рад, поскольку и припасы, и терпение людей таяли прямо на глазах.

Марла стояла на носу, дождь ручьями стекал по ее синтетическому меху, чуткие обонятельные рецепторы втягивали запахи джунглей. Пахло не лучше и не хуже, чем в любом другом месте на болотах, но что-то в этом запахе Марле не нравилось, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно. Интуиция не была присуща ей как киборгу, а досталась в наследство от той человеческой личности, которой Марла была когда-то. И как только Ренн направил «Фреда» к берегу, ее интуиция завопила: «Убирайся отсюда к черту!»

Но, как это частенько бывает, Марла не прислушалась к своему внутреннему голосу.

Когда «Фреда» надежно закрепили, Ренн и Марла высадились на берег, чтобы поискать место для лагеря. И вскоре нашли кое-что на первый взгляд подходящее — маленькую поляну, с одной стороны примыкающую к беспорядочной груде скал, а со всех остальных окруженную высокими деревьями. Пехотинцы тут же начали устанавливать палатки, а ученые занялись разборкой своего снаряжения. К ночи с делами было покончено. Все страшно вымотались и быстро уснули, за исключением часовых, конечно.

Утром Ренн почувствовал себя на удивление бодро, несмотря на то что ночью два часа простоял на страже. Быстро покончив с завтраком, он предложил начать с беглого осмотра местности.

— Мы с Марлой просто обойдем все вокруг. Проверим, нет ли тут кенгуру и других монстров.

— Отлично, — согласился Джумо. — Только возьми с собой рацию и все время поддерживай с нами связь. И будьте осторожны.

— Конечно, — с притворной кротостью ответил Ренн. — Мы всегда осторожны, правда, Марла?

— Всегда, — с волчьей усмешкой подтвердила Марла.

— Дерьмо, — Джумо отвернулся, с отвращением качая головой.

Они углубились в джунгли на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга. Достаточно близко, чтобы каждый мог видеть своего спутника, и достаточно далеко, чтобы не угодить в одну и ту же засаду. Марла то и дело появлялась в поле зрения Ренна, когда выбегала на очередную поляну или поднималась на холмик, оглядываясь по сторонам. Все происходило почти как в те времена, когда ни о какой экспедиции они понятия не имели и просто охотились вдвоем.

Внутренний голос по-прежнему не оставлял Марлу в покое. Сенсоры упрямо твердили, что вокруг все в порядке, а интуиция не менее упрямо настаивала на своем: нет, это не так, опасность грозит чуть ли не со всех сторон сразу. Марла вздохнула. На всей этой проклятой планете нет ни одного по-настоящему безопасного места. Хорошо хоть, что дождь на время прекратился.

Внезапно из зарослей впереди выскочил одиночка-кенгуру и побежал куда-то вправо. Ренн не стал его преследовать. Тот, похоже, не обратил на них ни малейшего внимания. Непуганый. Может, в этой местности давно никто не охотился? Или даже охотники вообще никогда не забредали в эти края? Тут Ренн заметил, что сам характер джунглей впереди немного изменился.

— Марла, что-то по ходу, — сказал он очень тихо, зная, что встроенный приемник позволит ей услышать каждое слово.

— Что у вас там? — тут же взволнованно спросил Джумо.

— Пока ничего особенного. Просто впереди что-то… Наверное, поляна. Сейчас посмотрим.

— Ладно. Но будьте осторожны.

Ренн поднялся по небольшому уклону, перепрыгнул через ручеек и, миновав последние деревья, вышел на открытое пространство. Марла сделала то же самое примерно в пятидесяти футах левее. Поляна имела около трехсот футов в поперечнике и выглядела на удивление ровной. И вот еще странность — здесь росли лишь совсем маленькие растения, да и те имели нездоровый, полуувядший вид. Очень, очень необычно. Все живое на Трясине вело постоянную и яростную борьбу за жизненное пространство, а тут огромный участок земли практически пропадал.

— Иди по краю влево, а я — вправо, — сказал Ренн.

Марла кивнула. Вскоре они сделали новое открытие: поляна, похоже, имела форму идеально правильного круга.

— Ну, нашли что-нибудь? — Это снова был Джумо.

— Просто поляна, — ответил Ренн. — Но какая-то… странная.

— В каком смысле? — На этот раз голос принадлежал Хончо.

— Ну, во-первых, необычная форма — почти идеальный круг…

— А во-вторых, тут очень мало что растет, — вмешалась в разговор Марла.

— Я буду у вас через несколько минут, — заявил Хончо.

— Ну уж нет, — упрямо возразил Джумо. — Нет, пока Ренн и Марла не убедятся, что там все в порядке.

Спустя несколько минут Ренн и Марла встретились на противоположной стороне поляны. Оба заметили признаки того, что сюда частенько забегают монстры самых разных видов, но ничего необычного в этом не было. Вдруг Ренн почувствовал, как по его лицу скользнула тень. Рука тут же метнулась к пистолету. Высоко в небе кружили два огромных лифтера. Ренн дважды выстрелил и увидел, как одна из птиц содрогнулась. Попал! Монстр завопил от боли, но удержался в воздухе и полетел на восток. Второй лифтер последовал за ним, все время держась рядом, как будто защищал и утешал своего собрата. Ренну никогда не приходилось видеть ничего подобного. Как и кенгуру, лифтеры обычно летали в одиночку и никогда не заботились друг о друге.

— Доложите, что у вас там! — потребовал Джумо.

— Ничего особенного, — ответил Ренн. — Просто пара лифтеров. Я ранил одного, и они улетели. Если Хончо все еще хочет взглянуть на поляну, то, по-моему, тут все чисто.

Вскоре появился Хончо вместе с Ванессой. Они обошли поляну по кругу, вызвали двух пехотинцев и приказали им вырыть в одном месте канаву. Ворча и чертыхаясь, пехотинцы под руководством Джумо принялись за дело. Оказавшееся вовсе не таким уж трудным, кстати сказать. Насыщенная влагой земля была податливой и мягкой. Каждый раз, когда лопата входила в грунт или выходила из него, раздавалось сочное чавканье. Вода быстро наполняла канаву, и вскоре пехотинцы стояли в ней уже по щиколотку. Спустя несколько минут лопата Форда издала клацающий звук, как будто наткнулась на что-то твердое.

— Что за черт?

Вскоре то же самое произошло с Исааком. Теперь пехотинцы работали как дьяволы и быстро очистили канаву от грязи, хотя дно по-прежнему заливала вода.

Хончо с громким всплеском спрыгнул вниз и принялся ощупывать дно. Наконец воду вычерпали, и взгляду открылась твердая серая поверхность. Когда Хончо выбрался из канавы, он был весь облеплен грязью, но довольно ухмылялся.

— Надо будет произвести анализ, конечно, чтобы уже не осталось никаких сомнений. Но готов поклясться, это тот же материал типа дюракрита, который так широко использовали Строители. Одно могу утверждать со всей определенностью — это не скала. Ну, за дело, рабы! Выройте-ка еще одну канаву вон там! — Театральным жестом Хончо указал на другую сторону поляны.

Пехотинцы взвыли, подхватили свои лопаты и затопали, куда было приказано. Вскоре выяснилось, что их испытания только начинаются — им предстояло вырыть еще далеко не одну канаву.

Поздно вечером, когда ученые уже пообедали и угомонились, Дан все еще бодрствовал. Отсветы костра плясали на его лице, отражаясь от глаз лифтера, мерцающих во тьме, словно раскаленные угли.

— Бедный, бедный малыш, — нараспев заговорил Дан, нежно поглаживая грязными пальцами шею раненой птицы. — Но не волнуйся, цыпленочек. Папочка любит тебя. Папочка накажет плохих людей. — Дан оттянул кожистое крыло вверх, и лифтер протестующе вскрикнул. — Прости, прости, папочка не хотел сделать тебе больно.

По счастью, пуля прошла навылет. Кровотечение было небольшое — крылья лифтеров почти лишены кровеносных сосудов, и Дану удалось легко остановить его. Он продезинфицировал рану и наложил швы, внутренне удивляясь, откуда у него такие навыки. Может, прежде он был доктором? Черт его знает. Воспоминания перемешались в голове, которую начинало ломить каждый раз, когда он напрягался, пытаясь что-нибудь вспомнить. Черт с ним, оно того не стоило. Главное, его дружочек может летать. Дан отпустил крыло, и лифтер осторожно сложил его.

Если не считать этого случайного выстрела, дела шли как нельзя лучше. Используя лифтеров в качестве разведчиков, Дан удивительно легко выследил ученых. Он плыл за ними, приглядываясь и выжидая, когда подвернется подходящее место для расправы. И наконец это время настало. Несмотря на расставленную вокруг лагеря охрану, оказалось совсем нетрудно туда проникнуть. Дан убедился в этом, беспрепятственно войдя и выйдя из него даже при свете дня: проскользнул между охранниками, как будто их тут и не было, и мимолетно удивился, разглядев, во что они одеты. Интересно, откуда на Трясине морские пехотинцы? Впрочем, ему-то какая разница? Это все пустяки, не стоящие внимания.

Прежде всего Дан с удовольствием убедился, что в лагере полно оружия и припасов. Имелась там и отличная лодка, на которой можно будет все это добро увезти. Потом он долго слушал, как говорящая птица рассказывает женщине о вещах совершенно ему непонятных. При виде женщины между ног у него возникло шевеление. Он сделал в уме пометку оставить красотку напоследок — сначала хорошенько позабавиться с ней, а потом скормить своим крылатым любимцам. С трудом оторвавшись от созерцания женских прелестей, Дан сосредоточился, сосчитал людей в лагере и незаметно выскользнул из него.

Довольно хихикая, от открыл водонепроницаемый ящик и достал оттуда длинноствольное ружье — устаревшее, но по-прежнему смертельно опасное оружие, — которому было лет триста, не меньше. Дан немало над ним потрудился, заменяя изношенные части новыми и внося небольшие усовершенствования собственного изобретения. Когда-то гладкое, а теперь покрытое причудливой резьбой ружейное ложе превратилась в подлинное произведение искусства.

С удовлетворенным клацаньем мощный оптический прицел встал на свое место. Полюбовавшись ружьем, Дан с чувством почти отеческой гордости и радости отложил его, открыл коробку с пулями и отобрал двенадцать штук, предназначенных для стрельбы с дальнего расстояния. Каждая пуля в своей задней части была снабжена химическим взрывателем. Дан снова захихикал, представив себе, как он разделается с учеными. Нет, что ни говори, просто идеальное место для убийства — открытое, но со всех сторон защищенное деревьями. Мечта снайпера.

Каждая гладкая, блестящая пуля была покрыта силиконом. И каждой в момент ее появления на свет было присвоено собственное имя. Дан воспринимал их как своих крошечных воинов, ожидающих его приказа. Одну за другой он принялся вставлять их в пустой магазин.

— Ну, первый, конечно, Геркулес… А теперь ты, Роммель… А вот и до Наполеона дело дошло… Ну, давай, Джеронимо…

Негромкий бубнящий голос и клацающие звуки, с которыми пули вставали на свои места, постепенно убаюкали лифтеров, и они уснули.

Вторая, третья, четвертая канавы, вырытые пехотинцами на третий день, ничем не отличались от первой. Все происходило по уже известному сценарию. Они копали и натыкались на что-то твердое. Хончо прыгал вниз, ощупывал все вокруг и тут же приказывал рыть следующую канаву. Наконец в какой-то момент он решил, что хватит. Стало ясно, что похожий на дюракрит материал пролегает под всей поляной.

— Ну, спасибо вам, рабы. Теперь принимайтесь за главный ров, побольше и пошире.

Форд и Исаак неразборчиво забормотали проклятия, поминая недобрым словом предков Хончо и суля ему тысячи бед в будущем.

Только-только Хончо, Ренн, Марла и Ванесса собрались вернуться в лагерь, как из джунглей выскочил взъерошенный и красный от волнения Чин, размахивая над головой черной коробкой. Едва не налетев на них, он закричал:

— Сигнал! Я поймал сигнал!

Ванесса удивленно подняла бровь:

— Ну и что?

Чин затряс головой:

— Ты не понимаешь! Это не обычный сигнал. Низкочастотный, исходящий прямо вот отсюда, — он топнул ногой.

— Отсюда? — изумленно спросил Хончо. — Ты, случайно, не пьян?

— Да! То есть нет, конечно! Сигнал исходит от чего-то, находящегося под нами. Это просто сверхъестественно. Ну, послушайте сами, — Чин повертел туда-сюда рукоятку настройки. Послышался ровный и довольно громкий звук. — А теперь идите за мной.

Он зашагал в сторону лагеря. По мере удаления от поляны звук становился все тише. На расстоянии двенадцати футов от нее он был уже едва различим, а в лагере и вовсе пропал. Чин пошел обратно. Звук начал нарастать и в районе поляны снова достиг пика своей громкости.

— Я обнаружил этот эффект совершенно случайно, когда работал со своим оборудованием, — объяснил им Чин. — Как видите, на расстоянии больше четверти мили от поляны звук уже не ловится.

Попытки найти передатчик или хотя бы установить место его расположения ни к чему не привели. Сигнал, казалось, исходил ниоткуда — и отовсюду. Не вызывало сомнений лишь то, что он каким-то образом связан с поляной и заметно слабеет за ее пределами. Примерно такую же ультранизкую частоту обычно использовали имперские военные, и только они одни.

Обмениваясь догадками и предположениями, все собрались вокруг Хончо, желая послушать, что он скажет.

— Ну? — спросил Ренн. — Что это? Пожалуйста, только не морочьте нам головы, говоря, что еще не время высказывать гипотезы. Смелее! Вспомните о своей страсти делать необоснованные предположения.

— Я всегда знал, что не следует доверять представителям вашей расы свои сокровенные мысли, — Хончо добродушно усмехнулся. — Стоит проговориться о чем-нибудь, и потом это обернется против тебя же. К тому же в самом деле пока еще не время высказывать гипотезы. — Он сделал вид, что внимательно разглядывает свой грязный коготь. — И тем не менее…

— Ну что? — не выдержала Ванесса.

— Моя необоснованная гипотеза такова. Это — зона приземления, — Хончо сделал широкий жест, обводя рукой поляну, — под которой установлен низкочастотный передатчик. Сигнал включался автоматически и только на последнем этапе приземления, о чем свидетельствует ограниченный радиус его действия.

— Неплохо, — Джумо оглянулся по сторонам. — Сейчас даже кажется, что такое объяснение просто напрашивается само собой.

— Спасибо. Я высоко ценю ваше одобрение.

Это были последние слова, которые Хончо произнес в своей жизни. Пуля по имени «Геркулес» вошла в его голову через правый глаз и вышла из затылка, унеся с собой большую часть мозга.

Как только тело Хончо рухнуло, одновременно произошло множество самых разных событий. Форд погиб, когда «Роммель» пробил его броню и разорвал надвое спинной мозг. Марла, ничего толком не видя перед собой, зигзагами помчалась в сторону деревьев. Джумо круто развернулся и побежал в противоположном направлении — туда, где, как подсказывал ему инстинкт, врага не было. Ренн с силой толкнул Ванессу в ближайшую канаву. Исаак успел лишь поднять автомат и тут же упал, извергая фонтан крови — это «Наполеон» угодил ему в сонную артерию. Ренн упал на Ванессу как раз в тот момент, когда «Джеронимо» скользнул по его ребрам, не причинив, однако, особого вреда.

— Проклятье!

Дан поднял взгляд от телескопического прицела. И как это он промазал? Да и черному пехотинцу удалось скрыться. И собака еще какая-то тут вертится… А-а, ерунда. Собака — это пустяки.

«Хорошая собачка. Погладь собачку, Дан, она хорошая», — всплыл в памяти женский голос.

Сознание затопили сбивчивые, смутные воспоминания, в которых смешались любовь и боль. Дан тряхнул головой, отгоняя их. Нет, нужно сосредоточиться. Черный пехотинец наверняка побежал за помощью.

— Сейчас, сейчас, мои дорогие.

Над головой и сзади захлопали мощные крылья — лифтеры взмыли в небо.

Рация произнесла голосом Джумо:

— Докладываю обстановку, Ред. Снайпер. Один, два, трое наших погибли, двое под вопросом. Что у вас?

— Все тихо, командир. Направляемся к вам, — ответил Ред.

— Ни в коем случае! — запротестовал Джумо. — Оставайтесь там, где вы сейчас. Повторяю. Оставайтесь на месте и залягте. — Сам Джумо, едва выбежав из лагеря, рухнул под деревья и теперь внимательно скользил взглядом по противоположной стороне поляны, пытаясь обнаружить снайпера. Ничего. — Слушайте меня внимательно. На нас напал один или, возможно, два снайпера. Сидите на месте и не рыпайтесь. Они будут стараться пришпилить любого, кто попытается выйти на поляну или покинуть ее. Их интересует лагерь и все, что в нем находится. Залягте и не двигайтесь. Ни в коем случае не подставляйтесь.

— Понятно. Будет сделано, — ответил Ред.

— Отлично. Док, слышишь меня?

— Как, интересно, я могу тебя не слышать? Болтаешь точно заведенный.