Шахидка с голубыми глазами

До улицы Гоголя, где всегда было много прохожих, мне осталось пройти метров двести. Там я был бы в большей безопасности, чем здесь, где не было никого. Но я вдруг замедлил шаг. Тот парень, которому я был нужен, даже не догадывался, что нужен мне. Если бы мне удалось поймать его за ухо, то отпала бы необходимость ехать к профессору, выпытывать у него подробности его жизни, строить версии и отрабатывать их.

Я остановился и обернулся. Сердце встрепенулось в груди от избытка чувств. Вот так удача! В мою сторону неторопливо шел молодой человек в темной ветровке, в солнцезащитных очках. Он был крепенький, но невысокий, как подросток. Руки опущены в карманы, небрежная походка выражает нарочитую беззаботность. Заметив, что я остановился, он замедлил шаг, походя сорвал с туи веточку, растер иголки в пальцах, понюхал…

Я зашагал дальше. Здесь он вряд ли выстрелит в меня, мы уже слишком близко от многолюдной улицы. Идти дальше? А если он оставит меня в покое на некоторое время, исчезнет, чтобы появиться, когда я забуду о нем?

Вот короткая улочка, уходящая вправо. Здесь разворачивается строительство. Двухэтажные обветшалые домики будут сносить. Жители уже выселены, окна и двери крест-накрест заколочены досками. Двор пустой, грязный, заваленный строительным мусором. Единственное живое существо – рыжий пес с впалыми боками и свалявшейся на хвосте шерстью. Склонив над грязной лужей узкую морду, пес шлепал коричневым языком по воде… Прекрасное место для убийства.

Я свернул за угол опустошенного дома. Дверь подъезда заколочена досками, но я знал, что это всего лишь видимость. Бомжи аккуратно выдернули гвозди, но так, чтобы дверь можно было открыть, а доски остались на прежнем месте. Маскировка. «Друг Руслан», преследующий меня, явно не здешний и в эту хитрость вряд ли посвящен. Я еще раз оглянулся и кинулся к двери. Приоткрыл ее, пролез в затхлый, наполненный тяжелым подвальным смрадом подъезд. Через узкую щель стал наблюдать…

Только успокоил дыхание, как увидел его. «Друг Руслан» забежал во двор, скользнул быстрым взглядом по двери подъезда. Дергать за ручку не стал, поверил, что доски прибиты крепко, и пошел дальше, к куче битых кирпичей. Перед ними остановился и опустился на корточки, как будто шнурок завязать. Он был ко мне спиной. Между нами пять-семь шагов.

Я приоткрыл дверь и, сжав кулаки, неслышно пошел к «другу». Если он успеет вытащить пистолет, то мне конец. Я должен схватить его за правую руку. Я должен держать ее крепко, как бешеного удава… Осталось три шага, два… Тип сидит неподвижно, глядя на свои ботинки. Он прислушивается. Он улавливает звук моих шагов и уже поворачивает голову…

Я прыгнул вперед, хватаясь за его руку, опущенную в карман. Синтетическая ткань ветровки скользнула под моими ладонями. «Друг Руслан» попытался вскочить на ноги, но на его плечи обрушились все мои пять с половиной пудов.

– Сидеть! – как собаке крикнул я.

Его правая рука стала моей добычей. Я начал выкручивать ее. «Друг» закряхтел, сопротивляясь. Он него пахло табаком и хорошим одеколоном. Прямо перед собой я видел его затылок, просвечивающуюся через редкие волосы белую кожу…

Вдруг он изловчился и свободной рукой швырнул мне в лицо горсть песка. Сотни иголок вонзились мне в глаза. На мгновение ослепший, я тотчас пропустил удар в лицо – не слишком сильный, но его оказалось достаточно, чтобы я ослабил хватку. Пистолет шлепнулся мне на ногу и, как резиновый, отскочил в песок. Заливаясь слезами, я потянулся к оружию, и в это же мгновение «друг» резво вскочил на ноги и во всю прыть побежал прочь со двора.

– Стой, кузнечик копченый!! – заорал я, кидаясь следом за ним, но не сделал и трех шагов, как сослепу налетел на кусок арматуры, торчащей из земли, и рухнул на землю.

Мне было и стыдно, и горько. «Друг» скрылся за углом. Я поднялся на ноги, сам себе напоминая обкурившуюся гориллу. Вываленный в песке, с залитым слезами лицом, я все же снова устремился в погоню. Едва я выбежал на Гоголя, как увидел, что прыткий негодяй заскочил на подножку отъезжающего автобуса.

У меня хватило ума не кинуться за ним вдогонку. Отряхиваясь и изрекая невероятно жестокие угрозы, я вернулся к месту своего позорного поражения. В ванной, которую строители использовали для замеса раствора, я сполоснул лицо скопившейся там дождевой водой. Потом опустился на корточки перед пистолетом и некоторое время раздумывал, как мне с ним поступить. Эта штука останется вещественным доказательством до тех пор, пока я не возьму ее в руки и не суну себе в карман. Тогда пистолет приобретет новое качество и станет уликой, обращенной против меня.

Но не оставлять же его здесь?

«Что, маленький подлец, хотел меня укокошить?» – подумал я, просовывая в ствол кривой и ржавый гвоздь. Поднял оружие, словно рыбину на крючке, осмотрел его со всех сторон, а потом завернул в промасленную тряпку, которая торчала в выхлопной трубе бульдозера, словно ружейный пыж.

Вещественное доказательство я затолкал под крышу старого кирпичного гаража, стоящего в соседнем дворе, а потом долго отмывал в ванне руки, вымазанные в смазке. При этом ни разу не оглянулся, хотя и согнулся в три погибели, словно нарочно подставлял затылок и спину под удар. Спрятав пистолет, я будто вырвал у змеи, намеревавшейся меня укусить, ядовитое жало, и был уверен, что, по крайней мере, пару часов могу не беспокоиться за жизнь.

В витрине магазина я полюбовался своим отражением. Вид у меня был такой, словно я только что вернулся с разгрузки угольного вагона. Тем лучше. Я ведь не на юбилейный банкет иду. Я пробираюсь к профессору окольными и путаными путями, чтобы предупредить его о смертельной опасности. И мой внешний вид красноречиво говорит о драматичности момента.

Глава 7

ОТВЕТ НЕВЕРНЫЙ

К профессорскому особняку я поднимался по крутой тропе, в которой когда-то были выдолблены ступеньки, но время и дожди сточили их, и всякий раз мои ноги теряли опору и соскальзывали на мелких, как горох, камешках. Наверняка был другой, более удобный путь, по которому ходил шестидесятичетырехлетний профессор, но мне было спокойнее идти козлиной тропой. Завершающий штрих к моей чрезвычайной наружности был поставлен в самом конце тропы, когда я, поскользнувшись, рухнул на колени прямо в лужу.

Но открывшая калитку маленькая и кругленькая, как колобок на ножках, старушка никак не хотела проникнуться чувством тревоги, которое я с собой принес. Она смотрела на меня восторженными голубыми глазами, как дети смотрят на верхушку новогодней елки, где горит звезда, и растягивала в улыбке необыкновенно ярко накрашенные губы.

– А зачем вам нужен профессор? – спрашивала она с сильным балтийским акцентом, подвизгивая на ударениях, словно ее щипали за бока, и я ловил себя на мысли, что прекрасно представляю, каким смешным и кокетливым существом эта престарелая сыроежка была в молодости.

– Я же вам говорю: это вопрос его личной безопасности, – повторил я, вкладывая в голос тревожные ноты.

– Как это понять? – продолжала кокетничать старушка, любуясь мною. Ее верхние зубы выпачкались в помаде, отчего бабушка напоминала насытившегося и потому добродушного вампирчика.

Я посмотрел по сторонам. Мне стало неуютно здесь, у глухого каменного забора, поодаль от которого ощетинился иголками мрачный строй можжевельников и туй.

– Это надо понимать так, – зашептал я, склонившись над лучезарным лицом старушки, – что с вашим мужем может случиться беда.

– Ладно, – продолжая улыбаться, ответила старушка. – Зайдите.

Наверное, она не вполне владела русским языком и не до конца поняла, что означали мои слова. Часть двора занимали высокие туи, похожие на тактические ракеты, готовые к запуску. Дорожка, присыпанная красным гравием, непредсказуемо извивалась, словно была проложена по заячьим следам. Можно было бы пройти к двери особняка напрямик, потому как ни газонов, ни цветников во дворе не было, но хозяйка шла строго по дорожке, и мне, как вагончику за паровозиком, приходилось следовать за ней.

– Что в мире еще интересного? – спросила старушка, не оборачиваясь, дабы нечаянно не сойти с дорожки.

– Моя новость самая интересная, – заверил я. – Особенно для вас.

– Вы борщ будете?

– Буду.

– Напрасно отказываетесь, – покачала головой старушка. – Такой борщ, как я, никто не варит. С фасолью, грибочками и прокаленными на сковороде шкварками.

Я сглотнул слюну и пожал плечами. По лестнице мы поднялись к двери и вошли в прихожую, которая в первое мгновение напомнила мне мукомольный цех. Все было белым – не только потолок, но стены и пол.

– У нас еще идет ремонт, – пояснила хозяйка, поправляя ногой расстеленный на полу кусок полиэтиленовой пленки. – Мы ведь только-только купили этот домик…

«Ни хрена себе домик! – подумал я, глядя на отполированную, как леденец, лестницу из красного дерева. Изгибаясь улиткой, она изящно ввинчивалась во второй этаж. – Заведующий кафедрой пединститута зарабатывает такие деньги?»

В моей голове сразу начала выкристаллизовываться новая версия: бешеные взятки за поступление и сдачу сессии, огромные деньги и, как следствие, зависть и обида коллег по работе.

– Напомните-ка мне свою фамилию? – попросила старушка. – Только прошу вас: ступайте строго по пленке, ни на шаг в сторону… Вы на каком курсе учитесь?

Я подумал, что глухой старушке можно ответить как угодно, она все равно не поймет. А лучше вообще не отвечать.

– Ну вы и молчун! – произнесла старушка и погрозила мне пальцем. – Наверное, влюбились по уши в какую-нибудь пигалицу и ни о чем другом думать не можете, как о ней. Признайтесь, что влюбились! Я же все по вашим глазам вижу… Эх, молодость, молодость!

Я кинул мимолетный взгляд в зеркало, желая увидеть в своих глазах то, что увидела в них хозяйка, и остался крайне недоволен своим отражением. Почему-то я был похож на сладкоежку, тайно пробравшегося в шоколадный цех. Старушка провела меня в конец коридора и остановилась перед массивной дубовой дверью.

– Хочу вас предупредить, – прошептала она заговорщицки. – Не вздумайте перечить профессору. И не спорьте с ним! Он терпеть не может мнения, которое идет вразрез с его собственным. Если он скажет вам, что вы дуб дубом и полный тупица, лучше сразу соглашайтесь. И упаси вас бог ненароком коснуться темы противопоставления элементов языковой структуры! Если вы неправильно ответите на его вопрос, он может выкинуть вас в окно.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.