Глава 6. ОСТРОВОК

Ни одного доброго слова не сказано о них. Только одна история есть — и мало кто ее знает. О человеке, который поздней осенью пришел к ночному костру. Там был другой, похожий на стебель черной осоки. Он позволил путнику согреться и указал дорогу. Полночи они беседовали, а утром уйти вместе. И когда четверо лихих людей преградили им путь, тот, безоружный, легко справился с ними. Глаза его были зелеными.

«Ты и меня убьешь?» — спросил человек, поняв, кто шел с ним.

«Нет», — ответил тот — и незаметно отстал в дороге. И больше тот путник о нем не слышал.

…Говорят, ииширо сами не разжигают огня. Но их привлекает огонь.

Кто подарил жизнь тому костру, неизвестно.

— Знаешь, тут мало кто остается надолго. Тот, кто правит страной, не хочет видеть одни и те же лица. А иначе никак; слуги — пыль, да и те, кто намного выше…

— А самые высшие — для дел государственных, — тихо откликнулся Йири.

— Да, — усмехнулся Хиани. — Даже не для Малых покоев… Остались только мы с Ланью. Заслужили, значит… Еще одну подарили кому-то — кажется, ее увезли сууру. Совсем небывалое дело… А ты, да и эти двое — новенькие.

— Что нас ждет после? — спросил он, помедлив.

— Остров такой есть — называется Белый. Туда отвезут, а обратно — никак.

— Солнечный милосерден, — добавила вторая девушка. — Сто лет назад нас бы просто убили…

Хиани усмехнулся краешком рта.

— Молчи лучше… Сто лет назад тебя бы сюда не взяли. Тех, кого сюда готовили, выращивали как орхидею из семечка — с колыбели. А теперь — с нас прошлое снято… Мы — лучшие.

Жизнь в Алом квартале бурлила фонтаном — смех, ссоры, постоянные перемены. Яркая, стремительная и жестокая. А тут жизнь словно текла внутри дымчатого опала — ленивая, тягучая, неизменная. Важен был только сегодняшний день, как и для большинства юных, все знали, что недолгое суждено счастье, но не думали о конце, как не верят в будущую смерть в юные годы.

Каждый шаг был предписан; любое действие, любой жест. Даже наедине друг с другом они вели себя согласно канону, который скрадывал их различия.

Сиин из Восточного крыла запрещалось общаться с другими Несущими тень, и слуги у них были свои. Но сплетни и новости все равно доходили.

Одной из двух старожилов была девушка с удивительными сизо-каштановыми волосами — Йири никогда раньше не видел такого холодного цвета: ее пряди, казалось, подернуты инеем. У нее были невероятно большие глаза, влажные, как у лани. Ее и прозвали — Лань. Девушка умела тенью скользить по комнате, шелком переливалась, не поднимала ресниц — но глаза улыбались. Ее руки были гибкими, как трава, шаги невесомее тени. Она выглядела тихой и незаметной, словно шелковая нить, однако была совсем не проста. И остальные в этом походили на нее — кроме Хиани. Все относились друг к другу ласково, каждый прятал свою сущность глубоко внутри. Каждый хотел продержаться подольше. Хотя бы за счет других. Безупречные; не люди — произведения искусства. Тот, кто дольше всех пробыл в восточном крыле, посматривал на Йири с едва заметной усмешкой. Он ни разу не сказал обидного слова — все было ясно и так. Он ждал, когда же Йири споткнется на ровной дороге. Если ему повезет, его пинком вышвырнут прочь. Если не повезет…

Да, канон пронизывал все. И центром, откуда расходились лучи, был человек с мелкими чертами лица и сухим печальным ртом.

В присутствии этого человека было страшно дышать. Если уж высокие советники старались лишний раз не поднимать взгляд, стоя подле него, что говорить о низших?

Так и повелось.

Дни были совсем одинаковы.

Благословенный разве что Хиани с Ланью различал, не других.

Лань и Хиани стояли ближе к лучам светила — остальным перепадали крохи в виде позволения видеть повелителя и прислуживать ему. Другие завидовали этим двоим, но не Йири.

И неудивительно. Другие хоть как-то старались обратить на себя внимание, этот же хотел стать меньше, чем тенью — считал себя недостойным даже просто быть здесь. Его и не замечали.

Хиани смеялся над ним.

Те, что носили черное с золотом и походили на хищных охотничьих птиц, распоряжались, куда идти и что делать. Лиц Йири не разбирал — словно их прикрывала маска, одна на всех.

Стоило бы каждую минуту брать в ладонь, наслаждаться ею — ведь такое не повторяется, а длится недолго. Но ему, напротив, казалось, время стоит на месте.

Постепенно привык.

Скоро он узнал их истории. Хиани еще ребенком отдали за немалую плату родители — он был из Эйя, и скоро попал в столицу. Мать Лани, «подопечная» некоего высокопоставленного лица, ни в чем не нуждалась, но сама избрала для дочери такую судьбу. Девочке и впрямь повезло. Только у одного судьба сложилась иначе — его отец был из доверенных слуг другой важной персоны. Отец серьезно провинился — и поплатился жизнью. Мальчишку пристроили, по мнению господина, неплохо. Что ж… и ему в конце концов повезло.

А жизнь в Восточном крыле была особенная. Им многое позволялось — и много было запретного. Йири никак не мог привыкнуть к новым возможностям и запретам.

Они были игривы, словно котята, и столь же ласковы и бессердечны. Они могли потребовать любую еду, дорогую утварь — менять ее хоть каждый день. Но, как и многие другие сословия, не могли носить другой одежды, кроме установленной традициями. Они не умели говорить «нет» вышестоящим, были счастливы, когда касались их тени — и ни во что не ставили слуг. А слуги их боялись.

Йири плыл по течению — просто делал, что говорят. Для мальчишки из далекой провинции вознесение на вершину оказалось слишком щедрым подарком судьбы — сил не хватало принять этот подарок. Йири не искал друзей, но и в стороне от всех оставаться не мог.

Ему снилась дымка, висящая над Восточным крылом — едва уловимая, нежная — как улыбка оборотня из страшных рассказов.

Порою к ним заходил кот. Белоснежный, с длинной блестящей шерстью. Кошек было мало на Островке. Их любили, но предпочитали рассматривать как произведения искусства. Котята были редкостью. Кот разгуливал по всему крылу. У него был надменный взгляд и привычка избегать слишком назойливых рук. Больше всего он благоволил к Хиани. Мог часами сидеть у него на коленях. Пронзительно-зеленые глаза кота порою становились непереносимо умны. С котом разговаривали, шутя называли его высокими званиями и расспрашивали о жизни на Островке. Кот важно щурил глаза.

И другие забавы придумывали….

— Расскажи о себе!

Молодым зверькам было скучно. Малейшая новость становилась событием. Нарушать запреты, покидая отведенные им места, сиин Восточного крыла даже не приходило в голову. Они рассказывали о своей прежней жизни столь откровенно, что это удивляло Йири даже после Алого квартала. Но сам он молчал. И сейчас они нацелились на него, полные стремления выведать все. Их напору трудно было противостоять.

— Расскажи!

— Ну, чего ты молчишь?

— А может, мы недостойны?

Смеющиеся глаза — и руки, тянущиеся к нему, словно к раненой птице, подпрыгивающей на дорожке. Он почувствовал, как перехватило горло — незримой петлей. С самого приезда сюда мягкое, ненавязчивое чувство страха не оставляло — и Йири перестал его замечать. А теперь снова почувствовал знакомый холод — но уже знал, что это такое.

— Нет! — его крик неуместным был. Неправильным. Йири сорвался с места и скрылся за пологом в своей комнатке.

Подростки переглянулись. Они не поняли. Одна девушка встала и направилась следом. Вошла — он не услышал. Села на циновку возле него, неподвижно лежащего на постели лицом вниз.

— С тобой в прошлом случилось что-то страшное?

Тонкая рука нежно погладила черные волосы.

— Но ведь это уже позади, правда? Неужели ты не счастлив?

Он не отвечал.

— Ну, мы же не причиним тебе зла?

Молчание. Девушка не могла знать, что он едва ее слышит. Но мало-помалу ласковые касания вернули его к реальности.

— Спасибо.

Зашелестел занавес. Девушка подняла глаза.

— Теперь моя очередь. Ты уже час тут с ним, пора дать возможность другим развлечься.

Девушка бросила сердитый взгляд на Хиани и вышла, демонстративно не отвечая. Хиани уютно устроился на лежанке Йири.

— Давай рассуждать. Ты говорил, что ты северянин. К нам ты попал через Сад старухи Нэннэ. Ты точно родился не в Алом квартале на севере, даже не пытайся врать. Тебя туда привезли, и не младенцем — маленьких обучают движениям; ты двигаешься хорошо, но не так. Думаю, не меньше десяти лет тебе было… а то и двенадцати… Интересно, из какой ты семьи?

— Не надо.

— Счастливым ты не выглядишь даже тут, не знаю, чего уж тебе не хватает. Значит, ты попал в Сад против воли. Такое, наверное, бывает — хотя с какой радости ты там оставался тогда? Или так стерегли, что не сбежать даже?

— Зачем тебе это? — голос Йири стал уже умоляющим, но определенно живым.

— Ты тут уже две недели, а мы ничего про тебя не знаем. Непорядок. От нас-то чего скрывать? Здесь ты никого ничем не удивишь, даже если достанешь и покажешь собственное сердце, а вот молчание тебе друзей не прибавит. Ты уже связан с нами, не так ли? А расплачиваться не желаешь?

Йири вскочил, словно Хиани внезапно стал ядовитой ящерицей. А тот невозмутимо продолжал.

— Какое ты нежное существо! Мы тоже не всегда грелись на солнце… теперь — да, Теперь мы выше всех, себе подобных. А ты хочешь стоять выше нас? — он усмехнулся краешком рта. — Не выйдет. Ты — совершенно такой же.

— Мне… Я не могу об этом. Просто… я не могу дышать тогда…

Хиани потянул его за руку, усадил рядом с собой. Всмотрелся, словно в диковинную гусеницу, прикидывая, что за бабочку она породит со временем и стоит ли брать ее в руки.

— Хочешь, спроси меня о чем угодно. Только не о повелителе. О чем угодно — даже о том, о чем я никогда не рассказывал.

Йири недоверчиво покачал головой.

— Тебе будет приятно отвечать? Я не понимаю.

— Значит, душу ты раскрывать не хочешь?

— Но искренность… бывает при любви.

— Или при ненависти.

— А здесь что? Одно или другое?

— Здесь просто иначе нельзя. Странно, что ты не понял.

— Но при этом — каждый сам за себя?

— Тоже иначе нельзя, — у Хиани вновь дрогнул уголок рта. — Те, за дверью, уже готовы от тебя отступиться. Я — нет. Я всегда получаю ответы.

Ему казалось, что время стоит на месте, но, когда это произошло, жизнь словно понеслась галопом — и снова застыла. Тот мальчишка был новичком и поначалу ничем не отличался от остальных. Но оказался не в меру болтливым. Когда он вернулся, после того, как впервые покинув Крыло, наговорил много лишнего — взахлеб, радостно. Хиани тогда необычно для себя резко поднялся и от души съездил ему по уху. Потом без слов вернулся на место.

Мальчишка молчал весь вечер. Никто не обращал на него внимания. Но через несколько часов его забрали. Любому было понятно, что больше его не увидят.

— Они слышат все, что бы мы ни говорили? — потрясенно спросила самая новенькая. Её звали Соэн.

— Не все. Но многое, — небрежно и мягко сказал Хиани.

— Но мы…

— Нам и так позволено немало. И еще кое на что смотрят сквозь пальцы — тут уж как повезет. Но есть вещи, которые строго-настрого запрещены.

—Ты не предупреждаешь новичков, — негромко проговорил Йири.

— Выживут те, кто умнее, — усмехнулся Хиани. — Может быть, ты?

— А что будет с ним?

— С кем? — он лениво потянулся. — Завтра будет дождь.

Никто из них в этот день и ночь не покидал Восточного крыла.

Хиани был веселее остальных.

Ночью Йири пришел к нему. Тот не спал.

— Почему?

— Не задавай слишком много вопросов. Ты создан для жизни здесь. Многие — нет, хоть и взяты из лучших. И хватит об этом. Не то мы окажемся там же.

— Почему ты думаешь, что я подхожу для того, чтобы быть здесь? — совсем тихо спросил Йири.

Тот рассмеялся беззвучно.

— А ты сам подумай. Конечно, ты многого не знаешь… но ты осторожен и учишься быстро. Мне жаль будет расстаться с тобой. Я думал, ты уйдешь раньше.

— А ты? Ты-то на что надеешься? Тебе не подняться выше.

— Я знаю. Меня щедро одарила судьба. И, если мне представится возможность… я не останусь внизу.

Хиани резко притянул Йири к себе, заговорил едва слышно:

— Я помню, ты не из Алого квартала. Мне все равно, кто ты, но ты не умеешь… У меня нет оружия, но я смогу достать его, если нужно. Я научу тебя, куда надо ударить, чтобы уйти очень быстро. Мы учимся этому с детства, а ты… Но ты сможешь.

Спрашивать, почему Хиани вдруг начал проявлять такую заботу о нем, Йири не стал. Хиани мог и передумать. Хотя… Йири все еще не мог привыкнуть к тому, как в Алых кварталах относятся к собственной жизни. Если бы он мог думать так тогда, в предгорье Эйсен, он давно был бы мертв. Но он отучился жалеть о чем бы то ни было.

Отведенный им маленький сад казался кусочком сказочного леса. Небольшой пруд, ручеек с выложенным золотистыми камешками руслом, похожий на ракушку в гроте фонтанчик… Несколько изваяний из зеленовато-белого камня — его названия Йири не знал. Кусты снежноягодника и чего-то похожего, но с золотистыми плодами. Белая стена, сверху украшенная изящной резьбой — невысока, но вдоль нее — колючий кустарник. Не заберешься… Да и не пытался никто — нужно быть совсем без ума, чтобы по собственной воле пытаться уйти отсюда или хотя бы нарушить запрет.

Выглядела она маленькой девочкой, и, по чести сказать, хоть красива была, вроде цветка сливы, но слишком прозрачной какой-то, наивной до крайности и полушепотом говорила даже с такими же Несущими тень. Черные волосы единственная из девушек Восточного крыла заплетала в косы, ее кожа имела явственный красноватый оттенок — с Юга она была, полукровка. Испуганная увиденным в первый же день, она тенью пристроилась к Йири — видно, он ей показался родной душой. А тот, хоть и не стремился беседовать с ней, за девушкой приглядывал — и над ней шутить не решались.

— Хороша парочка, — фыркал Хиани, — южанка и северянин. Там, на Юге, Краснорукие до сих пор себя татуировками украшают. И ладони красят в ярко-рыжий цвет. Странно, что эта чистенькая…

— Я не из Красноруких, — застенчиво говорила та. — У меня только бабушка из них была… А другая — шаварка…

Вечерами она долго рассказывала Йири про свою, в сущности, крайне бедную событиями жизнь. Он не говорил ничего и вообще едва слушал. Однако и не прогонял — ни взглядом, ни жестом. А три дня спустя ее отправили вниз, в Западное крыло — Благословенный едва взглянул на нее и счел, что она слишком похожа на девушек Шавы. Мало кто из жителей Тайё-Хээт хотел видеть чужеземцев в своих домах.

— Правильно, тут она, как лопух в розах, — смеялся Хиани.

— А ведь у нее есть будущее, а у нас — нет, — заметила одна из девушек.

— Зато настоящее у нас такое, что им разве приснится. Золотое яйцо… лучше прожить год здесь и умереть, чем пять там и выйти оттуда служанкой в чьем-нибудь доме…

"— Ты любишь звезды? Смотри, Рысь сейчас прыгнет… А вон Змея… Крылатая Змея. Спишь? Когда-то мне казалось — я слышу их голоса. Странно ведь — созвездия приходят на землю, и звезды приходят — но это совсем разные существа, словно отдельные друг от друга. Послушай… Когда-то… они рассказывали мне сказки…"

Он места себе не находил, все думал о ней. Соэн, как и сам Йири, была дитя далеких селений, ветер полей еще помнил о ее волосах. Как она там? Она почти не плакала, уходя. Тоже считала, что Золотая птица стряхнула ее со своего крыла.

Он и не подозревал, что может быть так настойчив. Нашел среди слуг одного, кому смог доверить записку. В ней просил — в поздний час, когда звезда Око будет над самой высокой крышей, прийти к стене сада Западного крыла. Со слов слуги Йири знал, как расположены стены. И знал, что Соэн, полевая птичка, исхитрится и найдет способ остаться одной.

«Недоумок, — шептали стены. — Оба погибнете, если хоть что-то пойдет не так. И тот, кто отнес записку, пострадает тоже. Может, Соэн умнее тебя и не придет вовсе?»

Йири обратился к Иями, глядя на зелено-голубую звезду. Страшно было. Но он уже знал нравы Дворца Лепестков и натуру Соэн, чтобы не сомневаться — она чувствует себя одинокой. А что такое одиночество, он знал тоже.

Как он ухитрился просочиться сквозь кустарник, не разорвав одежду в клочья, он не помнил и сам. Перелезть через стену было не сложно. Легкую темную фигурку никто не заметил.

По ту сторону никого не было; он ухитрился прорваться сквозь такой же кустарник и добежать до увитой плющом беседки. Тут можно было вздохнуть. Расстояние оказалось больше, чем он предполагал, но в конце концов он добрался до живой изгороди, за которой должна была ждать Соэн.

Как он ухитрился просочиться сквозь кустарник, не разорвав одежду в клочья, он не помнил и сам. Перелезть через стену было легко для него, вспрыгивавшего на бегущую лошадь, забиравшегося на любые деревья в родном лесу. Руки еще были сильны. Легкую темную фигурку никто не заметил.

По ту сторону стены никого не было; он ухитрился преодолеть такой же кустарник и добежать до увитой плющом беседки. Тут можно было вздохнуть. Расстояние оказалось больше, чем он представлял, но он добрался до живой изгороди, за которой должна была ждать Соэн.

— Эй! — позвал он шепотом, почти безнадежно.

— Йири? — откликнулся голос.