Глава 31

Хэл внезапно проснулся с ощущением вины, причину которой в первый момент не мог понять. Потом в его сознании молнией сверкнула мысль, что он дал уговорить себя лечь спать, вместо того чтобы обратиться к человеку, который может продать ему билет на корабль, покидающий Гармонию.

Еще некоторое время он, полусонный, лежал на отведенной ему постели, чувствуя себя беззащитным и одиноким, как четыре с половиной года назад в тот момент, когда уходил прочь от теней на своей террасе и безжизненных тел Уолтера, Малахии и Авдия. Продолжая оставаться под тяжелым бременем усталости и не отпускающей его лихорадки, Хэл ощутил огромное желание свернуться калачиком, снова спрятать голову под одеяло и вернуться в тот ласковый и вечный мир, который он только что покинул.

Но откуда-то издалека, еле слышным скрипучим голосом, чувство настоятельной необходимости протестовало против продолжения сна. Это чувство вытащило его из сонного состояния, словно крупную рыбину из глубины воды, полностью вернув к восприятию реальности. Он сел на постели и сперва погрузился в полную темноту, но потом увидел едва заметную светлую полоску ниже уровня глаз метрах в двух-трех от себя и понял, что это свет, пробивающийся из-под закрытой двери.

Он поднялся на ноги, добрел до двери и, нащупав щеколду, открыл ее. Он очутился в полутемном коридоре, куда свет проникал из-за угла в дальнем его конце, едва освещая стены и пол там, где он стоял. Он пошел на свет, завернул за угол и оказался в той самой комнате, куда его привела с улицы накануне вечером Аталия Макнотон и куда теперь через незанавешенные окна проникал бледный серо-голубой предутренний свет.

– Аталия Макнотон? – Его голос прокатился по комнате и замолк, оставшись без ответа.

В комнате оказалась еще одна дверь, кроме входной, он подошел к ней и, потянул за ручку. Незапертая дверь открылась, и он очутился на пороге небольшого кабинета, стеллажи вдоль стен которого были заполнены грудами бумаг. За крошечным письменным столиком сидела Аталия, разговаривая по видеотелефону. Она закончила разговор, выключила экран и повернулась к нему.

– Значит, ты проснулся сам? Ну что же, очень хорошо. Сейчас я расскажу, как обстоят твои дела, накормлю тебя, а потом немного провожу.

К тому моменту, когда спустя сорок пять минут в легком грузовичке, с Аталией, сидящей за рулем, они проезжали через сваренные из железных труб ворота, Хэл заметил, что милицейский грузовик уже исчез со двора. Он не спросил – каким образом, а сама Аталия не стала ничего об этом рассказывать. Она вела свою машину молча.

Хэл тоже не был сейчас расположен к разговорам. После нескольких коротких часов отдыха он еще яснее почувствовал, насколько сильно им овладели усталость и болезнь. Все клеточки его организма в один голос требовали дать им возможность как следует отдохнуть и поправиться. Иммуностимуляторы в организме уже работали вовсю, и лихорадка понемногу – но только понемногу – шла на убыль. Горло и грудь по-прежнему жгло внутри, однако, применяя метод Уолтера, теперь удавалось подавлять яростные приступы кашля, и это его весьма радовало. Иначе окружающие непременно стали бы реагировать на громкие звуки, свидетельствующие о его заболевании, а значит, он привлек бы внимание и к себе самому, особенно людей, находящихся от него поблизости.

Вчера перед сном, кроме иммуностимуляторов, Аталия предложила ему также болеутоляющие и обычные укрепляющие средства. Но и те и другие могли нарушить эффективность воздействия на организм его собственного сознания, а ему, при своем нынешнем ослабленном состоянии, он доверял больше, чем любым лекарствам. Услышав вежливый отказ, она тут же перешла к проблеме его контакта с человеком, способным оказать помощь в приобретении необходимого ему билета на межпланетный рейс. Человека этого звали Эдиен Корфуа. Он не принадлежал к числу потомственных жителей Гармонии, а был выходцем с Фрайлянда. Этот мелкий чиновник экспедиторской службы сам не занимался продажей билетов на межпланетные маршруты, но водил знакомство с брокерами, промышлявшими перепродажей тех заранее забронированных билетов, от которых клиенты впоследствии отказывались, либо билетов, вовремя не выкупленных. Причем продавались такие билеты как с наценкой, так и со скидкой, в зависимости от пункта назначения рейса и спроса на них со стороны покупателей.

– Мы остановимся недалеко от терминала, – сказала Аталия. – Там ты сможешь сесть на автобус.

На терминале ему предстояло, руководствуясь полученными указаниями, попасть в Главное управление перевозок, от имени которого действовал Корфуа.

Это раннее утро выдалось ветреным, сухим и холодным, и хотя небо покрывали плотные облака, дождя как будто бы не предвиделось. В общем, серый и трудный день. Прежде чем высадить Хэла на автобусной остановке, Аталия указала ему на лежащую под сиденьем небольшую коричневую сумку; в таких сумках обычно перевозят документы те, кто занимается заключением контрактов по найму различного рода высококвалифицированных специалистов с других планет.

– Все находящиеся в ней контракты подлинные, – сообщила Аталия, – но заключившие их люди уже отработали свой срок. При проверке нанимателями это сразу бы обнаружилось, но при внешнем контроле придраться к ним невозможно. Вот какова твоя легенда: тебя неожиданно отправили в незапланированную командировку в качестве курьера. Пункт назначения, имя нанимателя и причину, вызвавшую необходимость срочно доставить туда копии контрактов, выбери по своему усмотрению.

– Промышленная диверсия, – предложил Хэл. – В результате уничтожен ряд досье в службе регистрации и проверки инопланетного персонала на той планете, куда я направляюсь.

– Очень хорошо. – Аталия быстро взглянула на него и тут же перевела взгляд обратно на дорогу, вдоль которой они ехали. – А как ты себя чувствуешь?

– Я справлюсь, – ответил он.

Они подъехали к автобусной остановке, и Хэл вышел. Обернувшись, он сказал, глядя Аталии в глаза:

– Спасибо за все. Передайте привет Рух и всем остальным из отряда, когда встретитесь с ними.

– Хорошо, – ответила она. Ее глаза снова потемнели. – Удачи тебе.

– Удачи и всем тем, кому Иаков передал свое последнее послание.

Эти слова прозвучали как-то неуместно здесь, в городе, среди бела дня. Она ничего не ответила, только откинулась на спинку кресла и закрыла дверь кабины. Когда грузовичок отъехал, Хэл повернулся и с сумкой в руке зашагал по мостовой к месту посадки в автобус.

А через двадцать минут он уже стоял у стола справок в Управлении перевозок, с которым сотрудничал Эдиен Корфуа.

– Корфуа? – переспросил сидящий за столом человек. Он нажал несколько клавиш, посмотрел на расположенный перед ним, но скрытый от глаз Хэла экран, потом, обернувшись, бросил взгляд в глубину находящейся за ним комнаты, заставленной рядами рабочих столов. – Сегодня он работает здесь, но пока еще не пришел. Можете присесть у его стола и подождать? Его стол – третий от стены, во втором ряду.

Хэл прошел в комнату и сел напротив указанного ему стола. Стул с прямой спинкой и жестким сиденьем, изготовленный из местного дерева, явно не способствовал тому, чтобы посетители долго засиживались. Но при нынешнем своем физическом состоянии, борясь с охватывающей его дремотой, Хэл предпочитал сидеть на чем угодно, лишь бы не стоять. Через несколько минут рядом с ним послышался звук шагов, и дремота тут же отступила. Подняв голову, он увидел перед собой довольно полного человека лет сорока, с пышными черными усами и редеющей шевелюрой, придвигающего к столу плавающее кресло.

– Чем могу быть полезен? – спросил человек с профессионально отработанной улыбкой. Очевидно, это и был Эдиен Корфуа. Его небольшие голубые глаза с неестественно расширенными зрачками очень пристально смотрели на Хэла.

– Мне нужен билет на одну из экзотских планет, – сказал Хэл. – Предпочтительно на Мару. Прямо сейчас.

Он взял с пола сумку, набитую контрактами, на мгновение приподнял ее над столом и снова опустил на пол.

– Я должен срочно передать туда документы.

– А как у вас с кредитом?

Хэл извлек из кармана бумажник и вместе с удостоверением личности вынул из него карту общего межзвездного кредита с указанной на ней суммой, более чем достаточной, что бы оплатить перелет. Он протянул оба документа Корфуа.

– Это обойдется недешево, – медленно протянул тот, внимательно рассматривая обе бумаги.

– Я знаю, сколько это должно стоить, – сказал Хэл, сделав попытку улыбнуться, когда Корфуа перевел свой взгляд с кредитной карты на него. Аталия предупредила Хэла, сколько примерно стоит билет до Мары, приобретенный у Корфуа. Обессилевший и терзаемый болезнью, Хэл не имел ни малейшего желания торговаться, но полная неосведомленность показалась бы подозрительной.

– Что там случилось? – спросил Корфуа, кладя бумаги Хэла на стол.

– В результате промышленной диверсии уничтожен ряд документов, – ответил Хэл. – Я везу дубликаты.

– Вот как? А какие документы?

– Все, что мне от вас нужно, – вежливо, но решительно отрезал Хэл, – это билет на корабль.

Корфуа пожал плечами.

– Я должен переговорить кое с кем, – сказал он, поднявшись из-за стола и взяв в руки удостоверение личности и кредитную карту Хэла. – Я скоро вернусь.

Хэл тоже встал со стула и аккуратно высвободил из рук Корфуа свои документы.

– Вряд ли они вам понадобятся, – произнес он, – а мне еще надо кое-что сделать. Встретимся через двадцать минут на терминале, у центрального бюро информации.

– У меня это может занять больше времени, потому что… – начал Корфуа.

– Не должно, – прервал его Хэл. Теперь, когда он вступил в противоборство с этим человеком, голова у него стала ясной, и все, чему его учили, начало проявляться в полной мере, поддерживая и направляя его. – А если займет, то, вероятно, я найду вместо вас кого-нибудь другого. Значит, у бюро, через двадцать минут.

Хэл повернулся и, не дожидаясь ответа Корфуа, вышел из офиса Управления перевозок. Оказавшись достаточно далеко от него, там, где уже никто из сидящих в комнате сотрудников не мог его увидеть, он остановился и прислонился плечом к стене. Приток адреналина, ненадолго взбодривший его, быстро прекратился. Хэл снова ощутил слабость, по телу пробегала дрожь. Под пиджаком коричневого делового костюма, которым его снабдила Аталия, сорочка промокла от пота. Но спустя секунду он уже выпрямился, спрятал документы в бумажник и пошел дальше.

Терминал – это место, где Хэл подвергался наименьшей опасности, так как там можно было находиться в непрерывном движении. Так ему говорила Аталия, да он и сам прекрасно это знал. Человека, стоящего неподвижно или сидящего, удобно рассматривать. Человек, находящийся в движении, – просто один из множества беспрерывно мельтешащих в толпе людей, а они с течением времени становятся очень похожими друг на друга даже для опытного наблюдателя.

Хэл безостановочно шагал по лабиринту внутренних улиц терминала, заходя в магазины и другие общественные места. Половину терминала космопорта занимал торговый центр, нечто вроде небольшого городка под крышей. Во второй половине находился технический комплекс, где выполнялись работы по обслуживанию и ремонту космических кораблей. Там также можно было разместить рейсовые или те, что проходили переоснащение и модернизацию на достроечных площадках, расположенных в нескольких километрах от космопорта. Несмотря на то что межзвездные перелеты осуществлялись вот уже триста лет, до сих пор корабли представляли собой достаточно громоздкие сооружения. И хотя посетители торгового центра не находились непосредственно рядом с ними, то, что они располагались поблизости, и как следствие – напоминание об огромных расстояниях за пределами атмосферы Гармонии, разумеется, изменяли представления людей о самих себе. Они начинали ощущать себя лилипутами, снующими во всех закоулках этой части терминала.

Именно с таким ощущением, накладывающимся на протесты его больного и находящегося в состоянии крайнего напряжения тела, в сочетании с нервной настороженностью преследуемого зверя, бродил Хэл по торговому центру. Он чувствовал себя раздетым догола и избитым, окруженным врагами, предателем по отношению ко всем тем, кто ему доверял. Во имя спасения жизни партизан он решил не только самовольно покинуть отряд, но и увезти из него материалы для изготовления взрывчатых веществ. А в результате предал этих людей, зная, что Рух никогда бы не согласилась ни с одним из его поступков, если бы он ее спросил. Теперь отряд сможет получить обратно то, что он увез на грузовике, и, следовательно, выполнить задуманную операцию только лишь при счастливом стечении обстоятельств.

Но альтернативой этому была смерть их всех. И после самопожертвования Иакова Хэл понял, что не может спокойно относиться к перспективе гибели остальных бойцов отряда, ставших близкими ему людьми.

Возможно, он поступил не правильно, проявив самостоятельность, но, похоже, другого выбора у него не существовало. Только еще ни разу в жизни чувство одиночества не овладевало им настолько, что даже какая-то часть его сознания недоумевала, как это он до сих пор находит в себе силы сопротивляться тем, кто пытается его схватить, подчинить себе, а возможно, и умертвить. И тем не менее, несмотря на изнеможение, приводящее сознание в состояние оцепенения, на болезнь, на горечь расставания с людьми, среди которых он впервые после смерти своих учителей почувствовал себя своим, инстинкт сопротивления, совершенно не зависящий от его воли, горел в нем жарким неугасимым огнем.

Он укротил этот вихрь мыслей и эмоций, поглотивший его внимание. Близилось время идти к центральному бюро информации, на встречу с Эдиеном Корфуа.

Хэл дошел до конца улицы и взглянул на план центра. Всего в двух кварталах отсюда, на главной площади, находилось нужное ему бюро.

По пути он зашел в магазин готового платья и купил синюю куртку и серый берет такого фасона, какой запомнился ему при посещении Новой Земли. Выйдя из магазина, он выбросил в стоящий на тротуаре мусоросборник сверток с коричневым пиджаком, что был на нем во время первой встречи с Корфуа. Сгорбившись, чтобы казаться поменьше ростом, он вышел на площадь и стал как бы прогуливаться по ней, краем глаза наблюдая за бюро и людьми, находящимися около него.

Корфуа стоял у входа в бюро. Прислонившись к стенке, он, казалось, с пристальным вниманием просматривал только что купленную распечатку последних новостей. На небольшом пятачке пустого пространства вокруг не было никого. Ближе всех к нему стоял человек в зеленой домашней куртке, поглощенный изучением табло с перечнем последних опубликованных книг. Хэл, намеревавшийся продолжить свою прогулку вокруг площади, если Корфуа не окажется на условленном месте, теперь свернул на ближайшем перекрестке и пошел по улице прочь от площади. Полностью обойдя квартал, он по следующей улице снова вышел на площадь и двинулся в сторону той улицы, по которой перед этим покинул площадь.

Эдиен стоял на том же месте с видом человека, погруженного в чтение. Человек в зеленой куртке все так же старательно всматривался в табло. Небольшое пространство рядом с ними по-прежнему оставалось пустым.

Хэл продолжал идти вперед. Теперь, когда его подозрения подтвердились, он увидел поблизости от бюро еще пятерых – четырех мужчин и одну женщину, чье местонахождение и поведение выпадали из общей картины и характера движения толпы на площади.

Малахия объяснял ему, что движению любой толпы свойственны непрерывно меняющиеся формы, но эти формы и их изменения подчиняются определенным закономерностям. Сначала старый дорсаец демонстрировал это Хэлу на примере калейдоскопа – трубки, внутри которой при ее вращении изменяется взаимное расположение цветных треугольников, рассматриваемых через призму. Потом перешел с ним на натуру: стоя на балконе, они наблюдали за людьми на центральной торговой площади Денвера, очень похожей на эту. Наконец настал день, когда Хэл, глядя с балкона вниз, мог сразу же распознать всех тех, кого Малахия попросил сыграть на площади роль соглядатаев. Хэл научился выявлять людей, не вписывающихся в общий характер поведения толпы не из-за каких-то их особенных действий или, наоборот, отсутствия у них таковых. Скорее они просто сами по себе бросались ему в глаза, так же как опытный эксперт сразу же замечает детали подделки, выдаваемой за произведение мастера, чью технику и особенности письма он хорошо знает.