Это было последнее, что она слышала перед тем, как перестала ощущать время и пространство.

Она проснулась от солнечного света, врывавшегося через окно, и звука волн, разбивавшихся о стены города. Переход от ночи к дню оказался таким резким, что она сначала не поняла, где находится. Но быстрого взгляда на обстановку комнаты хватило, чтобы все вспомнить.

Что Джейсен сделал с ней? Она впервые за много недель чувствовала себя отдохнувшей, но вместо благодарности испытывала ощущение, что ее предали. В мозгу было странное чувство, что кто-то там копался, пока она спала.

Как она и ожидала, Джейсена нигде не было видно. На столике под кружкой голубого молока она обнаружила маленький кусочек флимсипласта. Развернув записку, она сразу узнала аккуратный уверенный почерк Джейсена. В записке было следующее: «Ты всегда будешь членом нашей семьи. Джейсен».

Семья. Она почувствовала внезапную дрожь. Она думала именно об этом перед тем, как Джейсен усыпил ее. Это было слишком явное указание, чтобы быть просто совпадением. Он узнал эту мысль из ее разума…

«Он видел и мои сны?», в ужасе подумала она, «Тогда он видел и…»

Она отогнала пугающую мысль, взяв флимсипласт и порвав его на мелкие кусочки. Потом, подойдя к окну, она выбросила кусочки и смотрела за их полетом, пока они не исчезли в воде.

Мат на полу смягчил удар, но падение все же заставило Джага Фэла на момент потерять дыхание. Тем не менее, он быстро перевернулся на спину и вскочил на ноги.

— Неплохой прием, — сказал он, разминая мускулы левого плеча. — Во всяком случае, для грязных мятежников.

Джаг встал в классическую защитную стойку чиссов, теоретически позволявшую отразить любую атаку. Напротив него Джейна отряхивала пыль со своей тренировочной формы.

— Все вы, аристократы, такие, — сказала она. — Под жесткой внешностью, вы мягкие как каламарийская медуза.

— И это говорит дочь принцессы!

Она открыла рот, чтобы ответить, но Джаг не дал ей возможности что-либо сказать. Вместо этого он атаковал ее. Пригнувшись, чтобы избежать защитного выпада, который, по его мнению, она должна была использовать, он приготовился блокировать ее удар и провести подсечку. Если ему и удалось застать Джейну врасплох, она этого не показала. Она использовала силу его приема, чтобы развернуть корпус вокруг центра тяжести, и приземлилась на руки. Это заняло меньше секунды, но это было все, что ей нужно. Используя инерцию движения своего тела и противника, она нанесла удар ногой назад, в грудь Джага, еще не закончившего проводить свой прием. Джага Фэла отбросило назад. Еще до того, как он успел приземлиться на мат, она перекувырнулась и встала во фронтальную стойку, терпеливо ожидая, пока он поднимется.

Он сел, держась за грудь. Его легкие чувствовали себя так, как будто побывали в вакууме.

— Ситхово отродье… Как больно…

— Ничего, тебе полезно, — сказала она. — Мой отец всегда говорил, что нельзя никому позволять называть себя «грязным». — Видя, что он не спешит снова атаковать ее, она слегка расслабилась. — И я думала, что у чиссов не принять нападать первыми.

— Ну… ты оскорбила моего отца.

— Ты первый начал.

— И кроме того, использовать Силу на тренировке по рукопашному бою нечестно!

— Но я ее не использовала! — возмущенно возразила Джейна.

— Я уверен, что использовала!

— Откуда ты знаешь? Или ты тоже умеешь чувствовать Силу? — Она улыбнулась и подала ему руку, чтобы помочь встать. — Можешь сказать, о чем я думаю?

Он взял ее руку и потянул ее на мат рядом с ним.

— А ты можешь сказать, о чем я думаю?

«Я хочу быть для тебя чем-то большим, чем просто друг, Джейна Соло», подумал он.

Она улыбнулась еще шире.

— Не нужно чувствовать Силу, чтобы догадаться об этом.

Они поцеловались — быстро, но достаточно для того, чтобы, когда они отодвинулись друг от друга, дыхание Джейны участилось. Джагу было приятно знать, что его поцелуй заставил ее сердце биться сильнее. Он поцеловал ее снова, медленнее, радуясь возможности чувствовать ее губы. Он не позволил возникнуть мыслям об уместности этого. В данном случае он был счастлив позволить своему сердцу управлять разумом. Возможность побыть наедине выпадала им редко — так редко, что ею нельзя было пренебрегать.

Он не сказал ей, что это и была главная причина, по которой он настаивал на своем участии в миссии ее родителей. Он знал, что уже очень устал и чувствовал себя как натянутый провод, который порвется, если натянуть его еще чуть-чуть, но приходилось сражаться, когда война требовала этого. При обучении чисских пилотов особое значение придавалось необходимости регулярного отдыха, чтобы выполнять боевые задачи наилучшим образом, и все члены Чисской Эскадрильи знали это. Но он видел усталость в их глазах, и сам он в последнее время все чаще совершал ошибки. Его заместитель указала ему на это. Она признала, что и сама не безупречна, но обязанность командира — быть лучшим, сказала она. И она, конечно, была права.

В таких обстоятельствах дипломатическая миссия была настоящим счастьем — важное задание, в то же время дающее возможность отдохнуть, и что не менее важно, — провести время с Джейной.

Джейна прервала поцелуй, чтобы вздохнуть, и села, положив руки ему на грудь. Он подумал, чувствует ли она, как бьется его сердце.

— Долг зовет, — сказала она через некоторое время. — И еще я хотела встретиться с Тахири. Я сожалею, — она изобразила печальное выражение.

— Единственное, о чем ты должна сожалеть, Джейна Соло, это твое нечестное использование Силы.

Она игриво толкнула его.

— Победа — это все, не правда ли?

— Ты действительно так полагаешь?

Ее лицо на секунду стало серьезным.

— Когда-то я так считала.

Она снова протянула ему руку.

— Пошли.

Он взял ее руку, на этот раз позволив ей помочь ему подняться. Но на полпути она отпустила руку, и Джаг снова плюхнулся на мат.

— Все-таки ты слишком доверчивый, Джаг, — засмеялась она, и, подмигнув ему, направилась в душ.

После душа они снова встретились и вместе пошли в лазарет, где Джейна хотела увидеть Тахири перед тем, как встретиться с родителями. Джаг тоже собирался встретиться с ее родителями. Если они действительно намеревались отправиться в Неизведанные Регионы, им была нужна вся информация, которую он мог предоставить о чиссах.

Когда они шли, Джаг почесывал грудь. Она все еще болела после удара, полученного на тренировке.

— Сожалею, что так сильно тебе врезала, — сказала Джейна. — Я просто… Наверное, я была немного злая из-за того, что меня отозвали с фронта.

— Так ты дралась, чтобы доказать, что не потеряла форму? — спросил он.

Она кивнула.

— Слушай, Джейна, никто этого не говорил.

— Да, но это подразумевалось. Поэтому меня назначили на эту миссию, я уверена. Мама просто хочет дать мне возможность отдохнуть.

— Похоже, у тебя начинается паранойя, — сказал он. — Но если бы и действительно было так? Разве ты не заслужила отдыха? Я не вижу, в чем тут проблема.

— Удивляюсь, что ты воспринял это так покойно, — сказала она, когда они повернули за угол, едва не столкнувшись с парой хо'динов. — Я думала, ты будешь также раздражен этим, как и я. На самом деле, я ожидала, что ты будешь ругаться и все проклинать.

Он пожал плечами.

— В Академии Чиссов можно выучить не слишком много ругательств.

— Правда?

— Правда. Наихудшее оскорбление, которое я слышал — «моктан тил».

— А что это значит?

— «У тебя светлые волосы», — сказал он смущенно. Это ругательство могло возникнуть только в Пространстве Чиссов, которые, как известно, все имели только черные волосы. — Извини, — добавил он.

Она засмеялась.

— Ты извиняешься за то, что обругал мои волосы, или за то, что так плохо знаешь ругательства?

Он почувствовал, что краснеет, но не знал, что ответить.

— Если ты хочешь научиться самым лучшим ругательствам, ты должен послушать моего отца. Он многому меня научил, и этому тоже. И если не хочешь услышать нечто особенное в свой адрес, советую проявлять осторожность.

В лазарете они разделились, не проявляя свои чувства при всех. Джаг понимал, что могут подумать другие, когда увидят их вместе: «джедаи снюхались с чужаками». Кроме того, его чисское воспитание не позволяло ему слишком открыто проявлять чувства. Он был уверен, что Джейна не ошибется, приняв его осторожность за потерю интереса к ней.

Джаг пошел на встречу со Скайуокерами. Ему хотелось, чтобы он и Джейна вместе участвовали в этой миссии. Он хотел показать Джейне столицу чиссов, ледяную Ксиллию, с ее голубыми снежными полями и чистым небом. С тех пор, как он присоединился к одной из фаланг — колониальных подразделений, входивших в состав вооруженных сил Империума Чиссов — у него было немного возможностей снова посетить метрополию, где находилось поместье его родителей — генерала барона Сунтира Фэла и его жены Сиэл Антиллес. Йуужань-вонги опустошали Неизведанные Регионы так же, как и остальную часть Галактики, и жизнь даже относительно молодого пилота была очень напряженной.

«Уже не слишком молодого», напомнил он себе, открывая дверь в маленькое овальное помещение.

Внутри затемненной комнаты Джаг обнаружил мастера-джедая Люка Скайуокера и его жену Мару Джейд, изучающих многочисленные карты на широком экране. Когда он вошел и дверь за ним закрылась, мастер-джедай посмотрел на него сквозь незаконченную секцию одной из карт. Джаг сразу узнал часть Галактики, которую и в Новой Республике и в Империи называли Неизведанными Регионами, и которая теперь была его домом.

Люк приветствовал Джага, кивнув ему.

— Нам очень мало известно о чиссах, — сказал мастер-джедай, сразу переходя к делу. — Хотелось бы думать, что эту ситуацию можно исправить.

Джаг внимательно посмотрел в лицо мастера-джедая, в поисках какой-либо двуличности. Как обычно, он ничего там не увидел.

— Действия Гранд-Адмирала Трауна создали нам сомнительную репутацию, — сказал он. — Я понимаю нежелание многих в Альянсе сотрудничать с нами.

— Я думаю, справедливо и обратное утверждение. Без сомнения, вам приходилось иметь дело с негодяями, утверждающими, что они представляют Новую Республику. Неизведанные Регионы всегда были прибежищем для преступников и изгоев, а теперь еще и для имперских ренегатов.

Джаг кивнул, подтверждая сказанное.

— И что вы хотели бы знать?

— Прежде всего я хотел бы знать, есть ли у чиссов информация по определенной планете в Неизведанных Регионах.

— Для этого вы должны связаться с Оборонительным Флотом.

— А конкретно с кем я мог бы поговорить?

— Я не могу дать вам конкретных имен.

Люк поднял брови.

— Хорошо, — сказал он, заложив руки за спину. — Кроме того, я хотел бы поговорить об установлении более тесных связей между вашим народом и Галактическим Альянсом.

— Этим вопросом занимается то же ведомство.

— Но вы понимаете, что я не могу обратиться к ним. — Люк остановился прямо перед Джагом. — Это дело не только для Дома Нуруодо, чтобы оно проходило по военному или дипломатическому ведомству. Кроме того, это вопрос коммуникаций и юстиции. А этими делами занимаются Дома Айронкини и Сабозен, если моя информация верна. Также это вопрос колониальной политики, за которую отвечает Дом…

— … Ксэйпла, — подтвердил Джаг. — Ваша информация верна, из какого бы источника вы ее не получили.

— Контакт со всеми этими ведомствами был бы очень полезен для нас, Джаг, — сказала Мара с другой стороны экрана, тусклый свет от которого бросал отблески на ее прекрасные красно-золотые волосы.

— Сожалею, но не могу дать вам никаких имен. — Джаг почувствовал их разочарование и попытался объяснить причину: — Я понимаю причину, по которой вам нужна эта информация, и я не пытаюсь вам помешать. Я просто не могу вам ответить.

— Почему, Джаг? — спросила Мара.

— Есть две причины, — ответил он. — Во-первых, я не знаю, кто из членов упомянутых Домов занимает какие посты в этих ведомствах. Я знаю, кто представляет каждый Дом, но это просто представители. Кто занимает высокие посты, я не знаю. А это именно те, с кем вам нужно говорить по вашему делу.

Люк кивнул.

— Понятно. А вторая причина?

— Даже если бы я знал, — сказал Джаг, продолжая твердо смотреть в лицо мастеру-джедаю, — я не сказал бы вам. Чиссы считают, что важно не лицо, занимающее пост, а важен сам пост. Все индивиды должны играть ту роль, которую требует от них общество. Если вы будете искать кого-то по имени, с вами принципиально не будут разговаривать. Но если вы будете в первую очередь обращать внимание на ранг — тогда другое дело.

— Тогда к каким чиновникам мы должны обращаться? — спросил Люк.

— Если речь идет о поисках планеты, вы должны обратиться к флагманскому штурману Оборонительного Флота. Если вопрос касается дипломатических отношений, вы должны обратиться к синдику соответствующего ведомства.

— В настоящий момент это пост занимает ваш отец? — спросила Мара.

Джаг проигнорировал вопрос, хотя это было действительно так. Он был раздражен тем, что они знали столько же, сколько и он. — Если вы обратитесь по этим инстанциям, я уверен, вы будете услышаны.

— И как вы думаете, мы получим то, что хотим? — спросил Люк.

— Это зависит от слишком многих факторов, чтобы ответить определенно. Например, известна ли нам та планета, которую вы ищете. Или насколько сильно Пространство Чиссов пострадало от йуужань-вонгов.

— Я полагаю, что оно вообще не пострадало.

Джаг позволил себе слегка улыбнуться.

— Думаю, от йуужань-вонгов пострадали все в той или иной степени. Это проблема галактического масштаба.

Мара вышла из-за монитора, чтобы смотреть прямо на Джага.

— Так вы хотите нам помочь, но не хотите даже сказать, с кем мы должны говорить по этому вопросу? Я нахожу это… странным…

Джаг понял, что это была провокация, но не счел ее за оскорбление.

— Сожалею, если вы считаете, что я действую необоснованно.

— Вы действуете необоснованно, но вы делаете то, чего требует от вас ваша культура, и, если честно, я восхищаюсь вами за это. Просто вы действуете не так, как мы привыкли.

— Думаю, время откроет еще много таких различий между нашими народами.

Мара улыбнулась. Они явно не испытывали враждебности друг к другу.

— Не сомневаюсь.

— Есть еще один вопрос, который я хотел бы обсудить, — сказал Люк. — Ресурсы Галактического Альянса серьезно ограничены, о чем вы, несомненно, осведомлены. Как вы думаете, есть ли у нас шансы получить помощь от Оборонительного Флота Чиссов?

— Я полагаю, это зависит от того, как пройдут ваши другие переговоры. Если вы сможете убедить чиссов, что ваша миссия имеет стратегическую ценность для Империума Чиссов, тогда они, возможно, предоставят вам эскорт. Но, возможно, получится и так, что вам придется конкурировать с Оборонительным Флотом — если ценность миссии окажется слишком высокой.

Мара подняла брови в шутливом испуге.

— Они утащат все у нас из-под носа?

— Зависит от того, что это, — ответил Джаг.

Люк засмеялся.

— Хорошо сказано.

Он склонился над прозрачным экраном, сложив руки на животе.

— Вы держитесь здесь очень хорошо, Джаггед. Наверное, это нелегко — оказаться между двумя различными культурами — человек, воспитанный чиссами, и направленный вести дела с Галактическим Альянсом.

— Да, — сказал Джаг, думая о Джейне, — Иногда это нелегко.

— Но, все же я думаю, это хорошо для всех нас. Нам нужен был другой пример чисса, чтобы составить правильное суждение об их природе, и вы прекрасно подходите как такой пример. Траун, конечно, был выдающейся личностью, но это был не лучший представитель чисской цивилизации.

Джаг ощетинился.

— Чиссы не нуждаются в том, чтобы о них составляли суждение, ни вы ни кто-либо еще.

— Однако вы составляете суждение о нас, — спокойно сказал мастер-джедай. — Мы все делаем это. Такова наша природа. И мы знаем достаточно о вашей внешней политике, чтобы знать ваше мнение о «меньших» цивилизациях. Возможно, вы считает нас одной из них.

Джаг почувствовал, что вступил на предательски тонкий лед.

— Ни Гранд-Адмирал Траун, ни я не были дипломатическими представителями Империума Чиссов, вы и сами это прекрасно понимаете. Он делал то, что считал наиболее приемлемым в сложившейся ситуации.

— Как и вы, я полагаю, — сказал Люк. — Спасибо вам за вашу помощь, Джаггед. Я очень ценю ее.

Джаг был удивлен, что их беседа заняла так мало времени. Он ожидал гораздо более подробного допроса. Но когда он вышел за дверь, маленькая но сильная взяла его за плечо, и Мара сказала:

— Присмотри за моей ученицей, хорошо?

Джаг удивленно посмотрел в сверкающие как звезды зеленые глаза женщины. Мара объяснила:

— Я знаю, что она полноправный рыцарь-джедай, но иногда она ведет себя почти как ребенок — хотя и очень талантливый. Я надеюсь, ты благотворно повлияешь на ее образование.

— Предполагаю, что это так.

— Хорошо, — сказала она. — Я рада.

Было много вещей, которые Джаг хотел обсудить со своим заместителем, и он направился прямо в казармы. Эприлл была готова и ждала его.

— Что вы им сказали? — спросила она почти укоризненно. Она уже знала о разговоре со Скайуокерами, и не одобряла их намерений.

— Ничего нового для них, — сказал он.

— Даже этого может быть слишком много, — красные глаза горели на синем лице.

Он открыл рот, чтобы приказать ей замолчать, но до того, как что-то сказал, понял, что она права. Он не мог осуждать ее за то, что она выполняла свой долг. Чисская Эскадрилья прибыла в пространство Новой Республики для разведки, но потом она осталась здесь — по его инициативе — чтобы сражаться с йуужань-вонгами. Переговоры и обмен информацией оставались прерогативой командования Оборонительного Флота.

Но в то же время он не мог со спокойной совестью позволить, чтобы дядя, тетя и брат Джейны летели на свою опасную миссию без всякой информации. У них были самые лучшие намерения, и их цели были благородны. Часть его хотела предоставить им всю возможную помощь, даже если бы это было нарушило клятву секретности, которую он дал чиссам.

Джаг не знал, что бы сделал его отец. Барон был человеком, но он принял культуру чиссов так же абсолютно, как она приняла его. Если бы его отец говорил со Скайуокерами, Джаг сомневался, что он рассказал бы им все. Ведь они могли блефовать, чтобы узнать, что он скажет в ответ. Джаг хотел бы сейчас спросить отца, что делать, но это было бы признаком слабости. Оставить Эскадрилью Чиссов в пространстве Альянса было его решением, и он один должен был отвечать за последствия своего решения. Джаг надеялся, что его отец гордился бы тем, как его сын отличился здесь.

Но было и нечто большее, чем это. Военная ситуация была слишком сложной, чтобы один пилот, даже самый лучший, мог что-то изменить. Джаг хотел бы, чтобы правительство Империума Чиссов выступило против йуужань-вонгов, и Мастер Скайуокер мог бы активно этому способствовать.

Проигнорировав нарушение дисциплины, он обсудил с Эприлл список пилотов на миссию. Она должна была остаться здесь и принять командование Эскадрильей Чиссов. Оставшихся шести пилотов было достаточно, чтобы действовать как независимое подразделение. Кроме того, из училища должны были поступить новые пилоты.

Джаг знал, что Эприлл устала, так же как и он. Он также знал, что она была оскорблена, если бы он не оставил ее на месте командира эскадрильи. Это давало ей новую возможность продемонстрировать свою способность командовать эскадрильей в бою, а не только следовать приказам. Глядя сейчас на нее — на ее выглаженную форму, безупречно прямую осанку, коротко остриженные по чисским военным стандартам волосы — он знал, что она добьется успеха и на этом посту. Она была образцом того, каким должен быть чисский офицер.

Она напоминала ему его подругу детства Шаункир, которая вернулась в пространство чиссов после сражения у Эбака-9. Шаункир была безупречна — как пилот, как офицер, и как чисс. Она была такой, каким должен был стать он — в отличие от Джейны, своевольной упрямой дочери родителей, которые терпеть не могли воинскую дисциплину. Он знал Шаункир со времени их победы над грабителями во время обучения в академии. Джейну он знал только пару лет. Шаункир прекрасно понимала значение дисциплины. Джейна следовала приказам только если они совпадали с ее моральным кодексом. Контраст не мог быть более резким.

Он не представлял, что подумала бы о Джейне его семья. Учитывая их собственное происхождение, они вполне могли хорошо ее принять. Но могли и не принять. И если бы они ее не приняли, каким бы оказалось его положение среди чиссов? Джаг не знал, что бы он делал, если бы ему пришлось выбирать между Джейной и его народом. Он очень завидовал Люку: тому предстояло скоро увидеть три луны прекрасной Ксиллии. Но разве Джаг бы не страдал, если бы ему пришлось оставить Джейну? Он не знал…

— Джаггед?

— А? — он отвлекся от своих размышлений. — Извини, Эприлл. Я задумался.

— Это заметно, — в ее голосе звучало недовольство. — Я спрашивала вас, должна ли Сумикэн лететь с вами или лучше оставить ее здесь.

Он вздохнул. Джейна занимала почти все его мысли. Он сомневался, сможет ли он освободиться от этого, даже если бы он и хотел.

— Она полетит со мной, — сказал он. — Ей нужно время, чтобы тренироваться, и я уверен, что там у нас будет достаточно времени.

«Хотя это зависит от того, как пойдет эта миссия…», подумал он.

В предшествующие годы было получено много информации о неверных, оккупировавших Галактику, обещанную богами йуужань-вонгам. И важнейшую роль в сборе этой информации играл Ном Анор. Как результат, он умел понимать врага лучше, чем кто-либо еще. Но даже он не представлял, какая культура может похоронить естественную поверхность планеты под безжизненным металлом и транспаристилом. И не просто похоронить один раз, а тысячу раз, так что под ней стало невозможно выжить существу крупнее грызуна и растению, менее живучему, чем мох.

Йуужань'Тар был не тем миром, который Ном выбрал бы для завоевания. Если бы эта планета не была центром власти в Галактике, он с радостью оставил бы ее задыхаться в ее дыму и пыли, пока остальная Галактика наполнялась бы жизнью под священной властью йуужань-вонгов. Прочность этой отвратительной корки из домов и машин неверных, покрывающей планету, была такова, что дхуриам, ответственный за превращение планеты в более пригодную для жизни, казалось, не мог снять ее. Сотни тысяч лет обитания неверных оставили свой след, которые не могли стереть несколько клеккетов йуужань-вонгской оккупации. Корни этих нечистых построек сильно вцепились в планету, и понадобится много времени, чтобы выкорчевать их.

Нигде это не было так очевидно, как под поверхностью планеты. Здесь дома строились над старыми домами, которые, в свою очередь, были построены на еще более старых домах, и, разобрав подвал одного дома, можно было обнаружить чердак другого. При такой застройке существовало множество входов и выходов, путей, которые никогда не наносились на карты. Этими путями Вуурок И'пан вел Ном Анора, осторожно ступая по полу, который, вероятно, когда-то был крышей. Они шли то через невероятно широкие пространства, то через проходы, едва позволявшие им проползти — пространства между огромными плитами камня и феррокрита. Все это нелегко было перенести Ном Анору. Он не был трусом, но необходимость пробираться через такие пространства явно нервировала.

Скоро они подошли к огромному вертикальному туннелю, который уходил на такую глубину, которой Ном Анор не мог себе представить. Спускаясь по этому туннелю Ном Анор чувствовал себя так, словно он спускается в загробный мир, шагая по металлическим ступеням, которые скрипели и стонали под его весом. Туннель был такой большой, что в нем, наверное, уместился бы авианосец, если бы большую часть пространства туннеля не занимала таинственная серебристая колонна. Это огромное сооружение уходило во тьму, оставляя так мало места, что его едва хватало для ступеней, по которым они спускались. С какой целью здесь была эта колонна, Ном Анор даже не мог представить. Возможно, это была какая-то труба. Теперь она была покинута, как и все остальное в этом мертвом пространстве — мертвый металл, оставленный ржаветь.

Ржавчина. Теперь йуужань-вонги хорошо знали о ней. Реакция между элементами металла и кислородом была важна в биологии. Но то отвратительное зрелище, которое представляли машины, подвергшиеся этому процессу, было неожиданным. Ном Анор подумал, что это могла бы быть хорошая метафора того, как должно было проводиться вторжение йуужань-вонгов: медленно, тихо и неотвратимо машины покрывались ржавчиной, пока их сверкающая броня не рассыпалась в прах. Но здесь, под землей, Ном Анор мог видеть и ошибку этого плана: ржавчине требовалось много времени, но йуужань-вонги не могли ждать. Корабли-миры умирали, народу был нужен новый дом. Если подземелья Йуужань'Тара стояли так долго, даже когда о них не заботились, то вторжение, подобное ржавчине, могло оказаться слишком медленным. Тем не менее, в этой идее что-то было.

Эта мысль не оставляла его, когда он следовал за И'паном в глубины этой отвратительной планеты — так глубоко, что прохлада верхних уровней сменилась удушающей жарой, и пахла почти как воздух после пролетевшего скиппера.

«Это и будет моя могила?», подумал он, «Недра планеты, сама природа которой богохульна?».

«Нет!». Он заставил себя не думать об этом. Он не может умереть здесь, как бесполезный паразит, в этой дыре, забытой всеми богами, если они вообще существуют. Как бы глубоко И'пан не завел его, он выживет. То, что сейчас у него не было никаких ресурсов, не беспокоило его: любая цель была лучше, чем просто капитуляция. И кроме того, с ним оставалась сила его разума.

Он не знал, как долго они шли, но в конце концов они вошли в большую пещеру, которую он узнал как убежище Опозоренных. Он чувствовал их страх и отчаяние. И'пан остановился в нескольких шагах от него, взглянув на Ном Анора с неожиданной уверенностью. Вероятно, он чувствовал здесь, что он не один, и Ном Анор способен напасть на него с меньшей вероятностью, чем ранее.

— Это здесь, — сказал И'пан, показав рукой на пыльное пространство вокруг. Даже с его новой уверенностью, его голос звучал раболепно. — Мы пришли, повелитель.

Помещение было широким, круглой формы с высоким куполообразным потолком. Вокруг были многочисленные конструкции, похожие на пузыри, в которых Ном Анор узнал миншалы, служившие временными укрытиями. Освещение обеспечивали биолюминесцентные шары, висящие высоко на потолке.

С одной стороны наклонная шахта вела еще глубже, в казавшиеся бесконечными глубины Йуужань'Тара. Оттуда исходила глубокая ритмическая вибрация, от которой ноги Ном Анора тоже завибрировали. Подойдя к шахте, он увидел, что в ней находится утилизационный процессор чак'а. Его сегменты непрерывно проглатывали камень и превращали его в новые дома для Опозоренных, заселивших это пустое пространство как насекомые, построившие в нем свои гнезда.

— Мы нашли чак'а наверху, — сказал И'пан. — Он был там брошен, и мы решили, что он может быть полезен для наших нужд.

В странном зеленоватом свете биолюминесцентных шаров уродство И'пана было более заметно. Отвергнув коралловые импланты, лицо Опозоренного лишилось жестокой красоты истинных шрамов. Его кожа была неестественно гладкой, и странная симметрия его лица оскорбляла эстетическое чувство Ном Анора. Не удивительно, что И'пан был изгоем. Отвращение богов к нему было заметно во всем.

— Мы? — спросил Ном Анор. — Но я не вижу здесь никого кроме тебя, И'пан. Где те другие, о которых ты говорил, и почему они прячутся?

— Мы прячемся по тем же причинам, что и вы, повелитель, — сказал И'пан. В его голосе не было обвинения, и Ном Анор не нашел причины наказать его. — Мы научились делать это, чтобы выжить.

Затем, позвонив в колокол, который висел на треножнике у входа в шахту, И'пан закричал:

— Экма! Ш'рот! Ниириит! У нас посетитель!

Ему отозвались приглушенные голоса, и звук работающей чак'а начал ослабевать. Ном Анор выпрямился, когда со всех сторон вокруг него зазвучали шаги. К нему вернулся страх быть пойманным. Опозоренные больше не казались беспомощными или обязанными повиноваться ему. Здесь, в их мире, он был лишь одним из многих.

Тем не менее, Опозоренные в любом количестве — ничто для того, кто бросил вызов самому Великому Сюзерену. Ном Анор держал себя так гордо, как мог, встречая свою судьбу, его раненая рука висела, все еще истекая кровью.

Дюжина фигур появилась из теней вокруг них. Еще трое вышли из шахты. Опозоренные окружали его, рассматривая. Все они были одеты в лохмотья и изуродованы, однако не так сильно, как И'пан. Двое из них, однако, выглядели вполне здоровыми, и носили ритуальные шрамы и татуировки касты воинов. Ном Анор никогда еще не видел таких грязных воинов, и их лохмотья были далеки от вондуун-крабовой брони.

Одна из этих двоих выступила вперед, остановившись в одном шаге от него. Ее лицо было узким и худым. Глубокие шрамы проходили по ее щекам и вискам.

— Я знаю тебя, — сказала она. Она не показывала никакого страха, только уверенность, из-за чего Ном Анор невольно испытал восхищение. До этого он думал, что все Опозоренные здесь подобны И'пану.

— Ну, а я тебя не знаю, — равнодушно ответил он. Под внешним спокойствием он скрывал напряжение, приготовившись атаковать. Одна капля яда из плаэрйин бола даст ей быструю, но мучительную смерть.

— Разве тебе важно знать, кто я? — сказала она. — Ты подводил нашего Мастера Войны много раз, бывший Исполнитель, но я сомневаюсь, чтобы ты хотя бы заметил тех, кто пал вместе с тобой. Многие, подобно мне, пострадали из-за твоей неспособности, и не все из них нашли честь в смерти.

— Ты все еще можешь это сделать, — ответил Ном Анор, приготовившись использовать плаэрйин бол. Но он сдержал себя. Убить ее означало вызвать нападение всех Опозоренных. Пока придется проявлять сдержанность, хотя это и не типично для него.

— Да, — сказала она, голубые мешки под ее глазами запульсировали от сдерживаемых эмоций. — Я все еще могу.