— Тахири, ты говорила, что хочешь встретиться со мной, и что это очень срочно.

— Джейна, я сожалею… Я… он…

Джейна почувствовала приступ боли, исходящей от девушки в Силе — боли настолько мучительной, что она просто изливалась в Силу. Джейна попыталась утешить Тахири в Силе, облегчить ее мучения. Но эмоции были слишком интенсивными.

— Тахири, что случилось?

— Энакин…

— Что Энакин?

— Он… — голос Тахири прервался, как будто кто-то не давал ей говорить. Потом она сказала:

— Энакин хочет, чтобы я умерла…

Вдруг чувство горя и ужаса, передававшееся через Силу, неожиданно прервалось. Одновременно прервалась и связь по комлинку.

— Тахири? Тахири?

Не добившись ответа, Джейна повесила комлинк на пояс и обернулась к матери, которая терла голову, явно испытывая что-то неприятное.

— Ты чувствуешь это? — спросила Джейна.

Лейя кивнула.

— Ей очень плохо, Джейна.

Джейна и сама это знала. Для этого не нужно было даже чувствовать Силу — все было ясно из звука голоса Тахири.

Джейна повернулась к Белинди и сказала:

— Нам нужно отследить сигнал ее комлинка — и как можно быстрее.

Белинди кивнула и включила свой комлинк, чтобы передать приказания.

Хэн подошел и положил руку на плечо дочери.

— Все будет хорошо, дочка.

Она кивнула, но не была в этом уверена.

— Тахири отсутствовала почти две недели, — сказала Лейя. — Она не ответила на приглашение на собрание джедаев, посланное Люком. Мы не знаем, где она была и что делала.

— Она хотела поговорить со мной, — Джейна вздрогнула, вспомнив ощущение боли, испытываемой Тахири. Что бы там ни случилось, она должна была предотвратить это…

— Мы засекли ее местонахождение, — сказала Белинди. — Коридор-18-А, третий этаж. Послать кого-нибудь туда?

— Вы знаете дорогу? — спросила Джейна.

— Конечно.

— Тогда ведите меня.

Джейна была уже у двери, прежде чем Белинди успела что-либо возразить. Из своего опыта командования Джейна узнала, как важно вовремя отдать приказ.

Офицер безопасности быстро повела их вперед. Джейна следовала за ней, ее родители и Джаг недалеко позади. Быстро продвигаясь по широким коридорам плавучего города, протискиваясь сквозь толпы, Белинди Календа вывела их на один этаж выше. Джейна боролась с желанием приказать идти быстрее. Если Тахири уже ушла из места источника сигнала, спешка уже ни к чему не приведет. Джейна попыталась найти девушку в Силе, но не почувствовала ничего, и это только усилило ее тревогу.

Комлинк Календы пискнул. На ходу она сняла его с пояса, прослушала сообщение и обернулась к Джейне.

— Как выглядела ваша подруга?

Джейна попыталась воссоздать образ девушки в памяти.

— Человеческой расы, светлые волосы, зеленые глаза, ростом немного ниже меня.

— Похоже, они нашли ее, — сказала Календа. — Охранники нашли кого-то, подходящего под описание вашей подруги. Медицинская группа уже вызвана.

Джейна почувствовала, что ее охватила дрожь.

— Медицинская группа? Почему? Что с ней?

— Мы уже почти пришли, — сказала Календа. — Нужно подняться еще на пару этажей.

Офицер безопасности остановила пролетавшее мимо ховер-такси и быстро сообщила свой уровень доступа дроиду-пилоту.

— Так будет быстрее, — сказала она. — Чем выше мы поднимемся, тем больше будет толпа.

В такси было достаточно места только для четырех пассажиров. Хэну пришлось встать на внешнюю подножку. Ему приходилось пригибаться, когда дроид вел машину по узким коридорам, предназначенным для спецтранспорта. Как объяснила Белинди Календа, только так можно было быстро попасть на один из верхних этажей перенаселенного плавучего города.

Сидя в такси, Джейна чувствовала, как Лейя сжимает ее руку, пытаясь ее утешить. Но это не слишком помогало. Отсутствие Тахири в Силе заставляло Джейну испытывать настоящий страх.

Такси вылетело из коридора, оказавшись в торговом районе. Это была целая площадь под огромным куполом, стены которого сверкали и переливались. Зеленые лозы, свешиваясь сверху, гипнотически качались в сыром воздухе. Внизу толпились сотни разнообразных существ, покупая и продавая все — от еды до дроидов. Было видно, что в одной части площади собралась толпа, которую пытались сдерживать полицейские. Там же была и медицинская группа, о которой упоминала Календа.

Не имея возможности приблизиться к месту происшествия из-за собравшихся зрителей, такси остановилось, и все пять пассажиров высадились из него. Джейна сразу начала яростно протискиваться сквозь толпу, надеясь увидеть Тахири. Когда она подошла к периметру охраняемой зоны, ее остановил полицейский-каламари, и пропустил только после того, как Календа предъявила свою ID-карту и приказала пропустить Джейну.

Джейна застыла, когда она увидела лежащую фигуру, которую пытались привести в чувство двое медиков-каламари и их дроид MD-5. Сначала она даже не узнала свою подругу: волосы Тахири были коротко подстрижены и она очень похудела. Под глазами были мешки, щеки ввалились, ее лицо выглядело так, как будто она давно не умывалась. Но хуже всего выглядели ее руки: они были покрыты кровавыми следами ударов.

— Это она? — спросил один из медиков.

Джейна хотела сказать «да», но существо, лежавшее перед ней было совсем не похоже на Тахири, которую она знала.

Тахири зашевелилась. Явно находясь без сознания, она дергалась и пыталась ворочаться. Медики пытались ограничить ее движения, но она была сильнее, чем выглядела. Судорожно двигая руками, широко раскрыв невидящие глаза, она попыталась встать, но ноги ее не слушались.

— Энакин! — внезапно закричала она. — ЭНАКИН!!!

Ее глаза заметили Джейну в тот момент, когда медик делал ей инъекцию.

Шипение инъектора совпало с мощной волной в Силе, когда Джейна почувствовала ужас и боль Тахири. Потом Тахири упала в объятия дроида, и волна угасла.

От этой волны ужаса у Джейны на секунду остановилось дыхание. Она была рада присутствию здесь Джага, и сейчас она хотела бы, чтобы Джаг забыл о своем чисском воспитании и просто поддержал ее.

— Это она? — снова спросил медик, оборачиваясь к Джейне. Она смогла только молча кивнуть.

— Вы не слишком в этом уверены, не так ли? — подозрительно спросил каламари.

— Я… уверена, — наконец смогла сказать Джейна. — Это она… Ее имя — Тахири Вейла. Я не знаю, как она могла оказаться здесь, но она не преступник. Она рыцарь-джедай.

Медик кивнул.

— Мы обеспечим ей наилучшие условия.

Джейна проследила, как Тахири погрузили в ховеркарт и увезли.

— Пожалуйста, освободите пространство, — слышала она голос дроида, обращавшегося к толпе. — Это несчастный случай. Пожалуйста, освободите пространство.

Джейна отшатнулась назад, вцепившись в руку Джага, чтобы не упасть.

Она чувствовала присутствие в Силе ее брата Джейсена, находившегося в другом конце города. Джейсен был явно обеспокоен, и пытался спросить у нее, что случилось, но она сейчас не могла ответить. Все, что она знала — беспорядочная смесь эмоций, проявляемых Тахири. Невероятную, смертельную тоску она могла понять: она сама чувствовала то же самое, когда узнала о смерти Энакина. Но кроме этого было что-то еще — что-то, что, как всегда думала Джейна, не могла испытывать Тахири. Она никогда раньше не ощущала, чтобы от девушки исходило такое чувство, и сейчас это очень испугало ее.

Но это было реальностью.

Ненависть. Глубокая, страшная ненависть.

Запах горящей плоти был первым, что она могла почувствовать. Она узнала его безошибочно — такой едкий и острый, вползающий в ноздри, как трупный червь, яростно терзающий обонятельные нервы… Такой запах нельзя забыть или с чем-то спутать. И она поняла, что никогда не избавится от него совсем, как бы далеко она ни ушла от этого места.

Он был близко — так близко, что она обнаружила, что проверяет собственные руки, чтобы убедиться, что это не ее кожа тлеет. Но все, что она увидела — это слой пепла, покрывавший ее, как снег. А под ним…

Она спрятала руки в складках одежды, вглядываясь в густой дым. Она слышала чьи-то голоса и звуки движения, но как ни вглядывалась, ничего не могла увидеть в дыму. И постоянно слышалось шипение и треск огня, пожиравшего плоть. Иногда слышался очень сильный треск — это, как она могла предположить, ломались обугленные кости. Но она ничего не видела.

Она сделала пару осторожных шагов вперед, пока не наткнулась на небольшой каменистый холм, взобравшись на который, она наконец смогла увидеть, что происходит. Внизу она увидела огороженное место, и в нем происходил странный обряд. Собравшиеся там прятали лица под капюшонами, все они были одеты в длинные одежды, подобные той, что была на ней.

Казалось, они ждали ее появления, потому что, когда они увидели, как она вышла из дыма, они с пением начали обходить вокруг огороженного места. Их язык был чужим, и в то же время знакомым. Он одновременно пугал и успокаивал ее. Эти эмоции вызывались не самими словами, но скорее культурой, которой принадлежал этот язык.

Она проигнорировала их движение, и вместо этого стала осматривать пятистенную ограду. В каждом углу стояло огромное изображение бога, смотревшего вниз, в яму под его ногами. Жрецы, проходя мимо них в своем шествии, бросали в дымящиеся ямы то, что она смогла определить, как различные части тел. В соответствии со своими неопределенными чувствами, она обнаружила, что это зрелище одновременно и нравится ей, и вызывает отвращение. Одна часть ее души хотела воздать благодарность богам за то, что они принимают жертвоприношения, а другая хотела бежать прочь от запаха горящей плоти, поднимавшегося из ям.

Изображения богов ей были известны, кроме одного. Самый дальний идол от того места, где она стояла, не был похож на остальных. Она никогда не видела его до этого. Он почти весь был скрыт в тени, возвышаясь, как гигантская змея, выше всех других идолов. Она чувствовала, что его присутствие здесь — богохульство, против которого она хотела протестовать, но не могла, потому что он был здесь из-за нее. Его глаза не смотрели в яму, как у других статуй, они смотрели прямо на нее. Более того, эти огромные красные глаза обвиняли ее!

«Почему ты оставила меня?», слышала она шепот в мозгу.

Ей очень захотелось убежать. Та часть ее, которой нравилась церемония, неожиданно испугалась. Но бежать было некуда. Все выходы были закрыты йорик-кораллом.

Однако у нее не было времени подробно это рассматривать. Один из жрецов сделал ей знак рукой, приглашая посмотреть, как горят в яме части тела. Чье это было тело? Человека? Йуужань-вонга? Отсюда было невозможно разглядеть.

Другие жрецы тоже жестами приглашали ее заглянуть в яму.

Нахмурившись, она осторожно наклонилась над краем ямы. Что они хотели ей показать? Она увидела…

Части тела в яме не были уничтожены — они переделывались заново. Они сами ползли к огромному погребальному костру, горевшему в центре святилища. Огонь облизывал каждую часть, и заставлял кожу обертываться вокруг пульсирующих органов, собирая эти органы в предназначенные для них полости…

Она повернулась к змееподобной статуе, умоляя прекратить это. Хотя теперь этот идол не был похож на рептилию. Он был похож… Дым был слишком плотный, и она не могла разглядеть все ясно. Все, что она могла различить, были его глаза, красные и пронзительно сверкающие во мраке святилища. И эти глаза больше не смотрели на нее, они смотрели на то, что происходило в центре святилища.

Она тоже посмотрела туда, и увидела, как из огня вышло некое существо, его кожа вздулась и покрылась пузырями от жара.

— Пожалуйста… — прошептала она рептилии, умоляя о прощении.

— Пожалуйста… — эхом отозвалась фигура из пламени, тоже обращаясь к рептилии, но по другой причине. Казалось, она умоляла статую о жизни, как будто рептилия имела власть ее дать.

Потом неожиданно существо из пламени повернулось к ней. Ожоги на его коже исчезли, и от них остались только шрамы. Но даже так она могла узнать это лицо. Она как будто смотрела в зеркало…

Она повернулась и побежала, неожиданно легко разбив преграду из йорик-коралла, закрывающую выход. Побежала во тьму, пытаясь скрыться от того, что она видела…

— Живая планета? — в голосе Данни Куи звучало недоверие. — Вы говорите о Зонаме Секот?

— Хорошо, — сказал Люк. — Я вижу, ты слышала о ней.

— Я еще слышала о кладбище кораблей Альгладеш, потерянном сокровище

Боро-бороза, и еще много чего. Но это не значит, что я все брошу и полечу через всю Галактику, пытаясь это найти. Во Внешних Территориях каждый астроном знает о Зонаме Секот — знает, что она не существует.

Саба Себатайн напряглась. В обществе барабелов выражать сомнение в решениях старших в такой открытой манере было явным вызовом, а вызов означал кровавую схватку. Хотя Саба была менее агрессивна, чем большинство из ее народа, она все еще была пленницей своего воспитания. Это было то, с чем ей, вероятно, придется сражаться до конца своей жизни — особенно сейчас, когда ее народа больше нет. Но как можно сражаться с призраком?

— Я понимаю твою реакцию, — терпеливо улыбнулся Люк. — Не в первый раз я слышу этот ответ. Но если ты выслушаешь причины, по которым я ее ищу, ты поймешь…

Объяснение Мастера Скайуокера вызвало волнение у Сабы, давно уже не испытывавшей радости. «Живой мир?» Ее хвост сворачивался в кольцо и разворачивался от волнения. Из всех чудес, которые она видела с того времени, как в первый раз оставила Бараб-1, живая, разумная планета должна была быть самым удивительным.

Слова Мастера Скайуокера не выходили из ее головы. « Он сказал об этом потому, что он предполагает взять оную с собой», думала она. Ее щелевидные глаза расширились при мысли об этом. Она чувствовала одновременно удивление и отчаяние. Она должна отказаться. У нее нет выбора…

В кабинете Мастера Скайуокера не было ничего показного. Там был только простой стол и три кресла, которые можно было приспособить под существ различных рас. Сейчас в этих креслах сидели Данни, Саба и целительница Силгэл. Голографическое изображение сына Мастера Скайуокера,

Бена каждые сорок секунд появлялось в углу стола. Саба бессознательно наблюдала за игрой ребенка. Она вспомнила, что один раз видела его, когда его привезли из Прорвы на встречу с отцом. Сын джедая-мастера, хотя и был очень мал, уже знал, что жизнь может принимать различные формы в

Галактике, и не испугался свирепого вида Сабы. Подавленная горем от потери своего народа, Саба тем не менее, была рада увидеть, что мальчик ответил ей широкой улыбкой.

Это воспоминание отрезвило ее. Каждый потерял что-то в этой войне.

Многие потеряли свои дома, свои семьи, свои жизни. Сабе пришлось перенести потерю своих учеников еще до того, как она увидела, что Бараб-1 погиб. Ее невольное соучастие в убийстве своих соплеменников сильно замедлило ее восстановление, заставило ее сомневаться в своих способностях. Но в то же время это и напомнило ей, за что они должны сражаться.

«Жизнь. Будущее. Улыбка ребенка»

— Вы уверены, что это достаточно безопасно? — спросила Мастер Силгэл.

Очнувшись от своего полусна Саба оглянулась на целительницу-каламари.

— Посмотрите на это следующим образом, — сказал Люк. — Если мы останемся на Мон Каламари, мы будем здесь мишенью для ответного удара йуужань-вонгов. И целью номер один для Бригады Мира. Я сомневаюсь, что в

Неизведанных Регионах есть что-то более опасное.

— Со всем уважением, Мастер Скайуокер, мы не знаем, что там есть.

Поэтому они и называются «Неизведанными», — сказала Данни Куи. Саба знала, что эта девушка начинала научную карьеру как астроном, и только обстоятельства вынудили ее работать на военных.

— Правильно, — сказал Люк, терпеливо кивнув. — Но это исследовательская миссия, а не военная. Мы летим туда не для того, чтобы сражаться.

— Но если вы найдете там вонгов, вы попытаетесь помешать им, не так ли?

— Да, это часть нашей работы. Ты летишь с нами?

Данни беспомощно пожала плечами, не желая спорить.

— Конечно, я ни за что это не пропущу.

— Рад слышать. А вы, Мастер Силгэл, пересмотрите свое решение?

— Нет, Мастер Скайуокер. — целительница встала, слегка поклонившись. — Я нужна здесь. Слишком много работы, слишком многих надо научить путям, которые были утрачены. Было бы безответственно бросать все именно сейчас.

Эти слова тоже заключали вызов, но в такой форме, что к нему нельзя было придраться.

— Я понимаю вас, — спокойно сказал Люк. — Мне очень жаль, что вас не будет с нами.

— Я рекомендую вам взять мою ученицу Тэкли.

— Спасибо, Мастер Силгэл. Мы будем рады взять ее с собой. Со мной, Марой, Джейсеном и Данни — наша команда почти собрана.

Мастер Скайуокер повернулся к Сабе, вероятно, чтобы пригласить ее на миссию. Сердце Сабы забилось сильнее, но вдруг он что-то почувствовал. Он нахмурился, на его лице проскользнуло беспокойство.

— Мастер? — спросила Саба.

— Прости, Саба, мне кажется…

Комлинк Силгэл запищал. Она внимательно прослушала сообщение и сказала:

— Отвезите ее в наш лазарет. Я сейчас приеду.

Встав, она объяснила:

— Сожалею, Мастер Скайуокер, но я должна вас покинуть. Тахири срочно нужна помощь.

— Что с ней? — спросил Люк, тоже встав. — Она ранена?

— Она здесь, в городе, — ответила Силгэл, направляясь к двери. — Ее нашли без сознания несколько секунд назад. Я порекомендовала Тэкли привезти ее сюда. Я должна осмотреть ее.

— Я сообщу Маре, — сказал Люк, доставая комлинк. — Она захочет приехать к Тахири, как только узнает. И Джейсен тоже.

— А ты, Саба, — спросила Данни. — Ты тоже пойдешь?

Саба на мгновение смутилась.

— Оная вряд ли может помочь Тахири…

— Нет, я говорю о миссии, — молодая женщина прикоснулась к ней рукой. — Наверное, это звучит безумно, но Верджер знала о чем говорила. Ты полетишь с нами?

Саба замерла, едва слушая слова Данни. Немногие люди прикасались к ней. Барабелы были известны в первую очередь своей склонностью к насилию и любое неосторожное слово или жест могли спровоцировать кровавый конфликт. Часто из-за этого они становились жертвами провокаций существ иных рас, особенно молодых, старавшихся показать, что они не боятся того, что может последовать за этим. В прошлом она безжалостно показала бы, что им следует этого бояться, но сейчас она была рыцарем-джедаем и научилась подавлять такие автоматические импульсы. По крайней мере, она так считала…

Данни была другом. Им приходилось работать вместе. Она верила, что Саба не причинит ей вреда.

Саба подавила желание напасть на Данни, но она не могла подавить испуг, который наполнил ее при мысли о том, что могло бы случиться, если бы она снова допустила ошибку. Ей уже приходилось совершать такую ошибку…

— Было бы честью сопровождать вас в этой миссии, — сказала Саба. — Но лучше вам найти кого-то другого. Более достойного…

— Это не твоя вина… — начала Данни.

— Те смерти причинили руки оной, — серьезно сказала Саба. — Память обвиняет в этом. Оная могла бы почувствовать своих сородичей на корабле в Силе, но была ослеплена ненавистью… Темной Стороной… Если бы оная умела контролировать эмоции, ее сородичи могли быть живы сейчас…

— Это верно, — сказал Люк. Саба обернулась. Она не заметила, что Мастер Скайуокер закончил разговоры по комлинку. — И они были бы рабами йуужань-вонгов. Или их едой. Желание того, чтобы все было иначе, не поможет избавиться от воспоминаний. Раны нельзя лечить, игнорируя их.

— Оная ценит то, что вы пытаетесь сделать, — с раскаянием в голосе сказала Саба, — но это невозможно…

— Мы просим тебя лететь с нами не просто так, Саба. Нам нужна твоя помощь. Твое умение чувствовать жизнь очень усилилось с того времени, как твой народ… Нам очень понадобится твое умение, Саба. — Люк наблюдал за ее реакцией.

Чешуя на ее теле встала дыбом от волнения.

— Я не хотела бы подвести вас еще раз, Мастер.

— Так не подводи, — Люк улыбнулся. — Думай об этом как о последней охоте — охоте в честь твоего народа. Как еще лучше можно почтить его память?

Эта мысль захватила ее. То, что предлагал Мастер Скайуокер, не было боем, победа в котором означала полное уничтожение для одной стороны. Поиск Зонамы Секот мог затянуться на недели, возможно месяцы, в опасных и неисследованных территориях. Там могли быть загадки, чтобы разгадывать их, следы, чтобы идти по ним, ловушки, чтобы обезвреживать их. Там придется полагаться не на грубую силу, а на чувства и разум. Кто знает, что они найдут на своем пути?

Ее хвост нервно постукивал по полу. Часть ее хотела ответить на вызов — а в словах Мастера был вызов. Он напомнил ей о том, кем она была. Охотник, результат целых поколений эволюции, естественного и искусственного отбора. Если кто-то и мог найти живую планету, так это она.

«Как еще лучше можно почтить их память?»

— Если у тебя нет возражений, — сказал Мастер Скайуокер, — я считаю, что все решено. Ты летишь с нами на поиски Зонамы Секот.

Саба колебалась несколько секунд, потом кивнула. В конце концов лучше отправиться в эту экспедицию, чем сидеть на Мон Каламари и ждать, когда йуужань-вонги нанесут удар.

— Оная согласна, — сказала Саба.

Люк улыбнулся.

— Спасибо, Саба.

— Я очень рада, — добавила Данни, пожимая ей руку.

Саба почтительно поклонилась.

— А сейчас, — сказал Люк, вставая, — пойдем посмотрим, что случилось с Тахири.

Глубоко в недрах Йуужань'Тара закутанная в плащ фигура бесшумно скользила во тьме. Маскировочный углит был явно бракованный, он начинал высыхать по краям и не хотел прирастать к лицу, отвергая его, как его хозяина отвергло общество, к которому он когда-то принадлежал. Они были где-то над ним, на поверхности мира, когда-то известного как Корускант, но сейчас названного по имени легендарного родного мира йуужань-вонгов. Если бы они нашли его, они бы его убили… Он знал это без вопросов. Они уже часто пытались убить его за последние два месяца, и теперь ему пришлось скрываться в мерзком подземелье этой отвратительной планеты. Но бывший Исполнитель Ном Анор не имел намерений позволить убийцам найти себя. Он хорошо научился прятаться в этих искусственных пещерах и туннелях, среди брошенных машин, которыми были наполнены эти подземелья. Его тошнило от необходимости жить среди такой мерзости, но это было необходимо, чтобы выжить.

Он крадучись шел по искусственным пещерам, едва слышно проклиная тех, по чьей вине он тут оказался. Он с яростью ударил подвернувшийся под руку корпус какого-то разбитого дроида, не обращая внимания на то, что ржавый металл глубоко ранит его пальцы. При каждом новом воспоминании о его падении в нем с новой силой разгорался гнев. Даже если ему придется просидеть тут следующие десять лет, он ничего не забудет и не позволит гневу овладеть собой.

Когда наконец обломки дроида перестали греметь от удара кулаком, Ном Анор двинулся дальше — загнанный беглец в покинутом и забытом подземелье. Он знал, что его мысли были неустойчивы, этому способствовало долгое одиночество и голод. Но это все никак не влияло на его решимость выжить.

Глубокие искусственные пещеры Йуужань'Тара были отнюдь не тем местом, где он хотел бы находиться. Вторжение йуужань-вонгов выгнало из этих пещер разнообразных паразитов, включая целые сообщества, о которых не знало правительство Новой Республики. Все эти странные, дикие и мерзкие твари либо стали жертвами программы очищения Йуужань'Тара, проводимой Мастером Войны Цавонгом Ла, либо были превращены в рабов или солдат для будущих боев. Когда какой-либо участок пещер объявлялся очищенным, войска йуужань-вонгов покидали его и в дальнейшем игнорировали. Новый Мастер Войны — Нас Чока, отозванный из Хаттского пространства, продолжал кампанию очищения.

Когда Ном Анор стоял, наблюдая, как кровь капает с его разбитых пальцев, он неожиданно услышал какой-то новый звук — далекое эхо, но это было нечто иное, чем звук капающей воды и скрип старого металла. Кто-то явно шел к нему. Чей-то шепчущий голос усиливался стенами, и был похож на слабый звук дующего ветра.

Ном Анор завернул кровоточащую руку в обрывок одежды, чтобы не оставлять кровавый след, и спрятался в ближайшем углублении в стене. Он пытался услышать, что говорил приближающийся шепчущий голос, но это было невозможно понять. Он даже не мог понять, сколько там этих существ. Вероятно, у говорившего были слушатели, но Ном Анор не слышал еще шагов.

Он разорвал свой умирающий углит и бросил его землю. Если это убийцы, посланные за ним, любая маскировка бесполезна. Впрочем, углит и так уже почти бесполезен.

Из-за угла появилась одетая в лохмотья фигура, несущая слабую биолюминесцентную лампу, и двинулась к тому месту, где прятался Ном Анор. Фигура была сгорбленная и неряшливая, одежда висела на ней как крылья какого-то уродливого летающего зверя. Снова и снова она бормотала одну и ту же фразу:

— Шаа грунник ит-хар Йун-Шуно… Шаа грунник ит-хар Йун-Шуно…

Ном Анор узнал эту фразу: это была простая молитва богам о снисхождении. Но эта молитва не была обращена ни к одному из богов, которым молились те, в чей круг когда-то входил Ном Анор. Молитва обращалась к Йун-Шуно — тысячеглазому божеству тех, кто был изгнан из общества йуужань-вонгов. Эти изгои были известны как «опозоренные».

Поняв это, Ном Анор успокоился. Это существо было «опозоренным», и его можно было не бояться. Шимрра никогда бы не послал «опозоренного» делать работу воина.

Ном Анор подождал, пока «опозоренный» подойдет достаточно близко, и, приняв угрожающий вид, вышел из своего убежища. Его неожиданное появление произвело желаемый эффект: «опозоренный» — мужчина средних лет, в ужасе отступил назад и упал на землю, умоляя о милосердии.

— Это место запретно для всех детей Йун-Йуужаня! — прогремел Ном Анор, грозно глядя на распростертого «опозоренного». — Объясни свое присутствие здесь!

— Умоляю о милосердии, повелитель! Я ничто, я недостоин даже вашего презрения! Боги отвергли меня, и теперь я ползу как червь сквозь внутренности мира!

— Я вижу, кто ты есть, глупец, — прошипел Ном Анор. — Я не слепой. Но ты не сказал, что ты здесь делаешь. Встань и посмотри мне в лицо!

Плаэрин бол в его левой глазнице напрягся, приготовившись извергнуть струю яда если «опозоренный» узнает бывшего Исполнителя.

Жалкое существо поднялось на корточки, поднимая в мольбе руки с лампой. В тусклом свете было видно, что его лицо изуродовано и покрыто язвами. Его глаза были как будто вытекшие, а нос, казалось, вот-вот соскользнет с лица. «Результат генетической ошибки», подумал Ном Анор, с отвращением глядя на «опозоренного».

— Я потерялся, повелитель. Это все, что я могу сказать, клянусь! Я отделился от нашей рабочей команды и заблудился здесь. Я пытался следовать за их голосами, но эхо обманывало меня. Я не представляю никакой ценности, я ничтожен и повинуюсь вашей воле во всем, повелитель!

«Опозоренный» низко склонился, продолжая бормотать свои мольбы и извинения. Ном Анор от души пнул его ногой. Бывший Исполнитель хорошо знал, когда ему лгут. Но зачем «опозоренный» лгал? И главное, что он тут искал на самом деле?

— Как твое имя, «опозоренный»? — спросил Ном Анор, когда несчастный замолк.

— Вуурок И'пан, повелитель.

— И сколько времени ты здесь «блуждаешь»?

— Я потерял счет времени, повелитель. Но где-то несколько часов…

— У тебя есть с собой вода?

— Нет, повелитель, — ответил «опозоренный», опустив взгляд. — Я не нашел здесь питьевой воды.

— Правда? — Ном Анор ткнул пальцем в его болезненно искривленные губы. — А тебе не кажется странным, что твои губы не так сухи, как мои?

Глаза «опозоренного» расширились от страха, он хотел что-то сказать, но лишь заикался. Наконец, он произнес:

— Возможно… не так много времени прошло с того времени, как я заблудился, повелитель…

Ном Анор подавил желание улыбнуться от своего небольшого триумфа. Плохие лжецы всегда спотыкались на своей лжи.

— Скажи мне, — приблизился он к И'пану, — в какую рабочую команду ты был назначен? Кто твой надсмотрщик? Если ты потерялся не так давно, возможно, мы сумеем найти их, не так ли?

Вуурок И'пан захныкал, снова умоляя о милосердии. Ном Анор снова пнул его, вложив в удар всю свою ярость и отчаяние, что он испытывал в последние дни.

— Тупое животное! Ты хоть знаешь, кого пытаешься обмануть, несчастный? У тебя даже нет инструментов, ты даже одет не так, как одеваются подземные рабочие!

— Умоляю вас, повелитель! Я ничто! Я риш-ек олгрол иммек'ин…

— Молчать! Твое хныканье оскорбляет мой слух!

«Опозоренный» лежал на земле трясущейся кучей лохмотьев, положив лицо на руки. Ном Анор размышлял. Если эта тварь, Вуурок И'пан, был беглецом, значит, он нашел какой-то способ выжить в подземельях Йуужань'Тара. Если Ном Анор сможет узнать, что это за способ, он тоже сможет прожить немного дольше. А сейчас это все, что имеет значение.

— Отведи меня к другим, — прорычал он.

— К другим? — пропищал «опозоренный». — К каким другим?

— И'пан, пойми следующее, — вздохнул Ном Анор. — Единственная причина, по которой ты еще не умер позорной смертью — это то, что ты, вероятно, можешь быть мне чем-то полезен. Возможно, конечно, я преувеличиваю твою ценность, и особых причин оставлять тебя в живых у меня нет.

— Нет, повелитель, пожалуйста! — И'пан, съежившись, отполз на четвереньках. — Я отведу вас к другим, клянусь именем…

— Если твой мерзкий язык произнесет еще хотя бы одно слово, я вырву его и съем.

И'пан в ужасе замолк. Медленно встав, он заковылял в том направлении, в котором шел до встречи с Ном Анором. Бывший Исполнитель последовал за ним, понимая, что у него нет причин доверять этой жалкой твари. И'пан вполне мог привести его в ловушку — или хуже, если он был действительно так глуп, как казался, он мог привести их обоих на поверхность, надеясь этим вымолить прощение у своих начальников.

Но какой выбор был у Ном Анора? Ему оставалось или следовать за этим «опозоренным» или продолжать бесцельно блуждать в подземельях проклятой всеми богами планеты. Ему достаточно долго удавалось оставаться в живых, но сколько еще пройдет времени, прежде чем голод и жажда возьмут верх? Или какой-нибудь поисковой партии наконец повезет найти его?