— Подожди, Эрик, — дрожащим голосом произнесла она. — Отпусти меня. Я вернусь в Сан-Диего, ладно?

— Нет, — он покачал головой. — Ты сама захотела, чтобы все так обернулось, иначе бы не заявилась сюда. Теперь мой профессиональный долг обезопасить тебя от самой себя. Придется тебе потерпеть заключение.

Эрик чувствовал, что сейчас он холоден, рационален и полностью контролирует себя. Пусть ситуация из ряду вон выходящая, но он с достоинством выйдет из нее. Пока все не зашло слишком далеко.

— Ладно, — севшим голосом сказала Кэт. — Я села на JJ-180. Я тебе уже рассказывала об этом наркотике; он вызывает зависимость с первой дозы. Тебе ли, как доктору, не понимать, что это такое.

— Кто еще знает?

— О чем? — мстительно спросила она.

— О том, что ты принимала его.

— Иона Аккерман.

— Ты доставала его через ТИФФ?

— Д-да, — Кэт старалась не встречаться с мужем взглядом. Затем добавила: — Иона знает, потому что доставал для меня наркотик. Только, пожалуйста, никому не говори.

— Ладно, — вздохнул Эрик. — Не буду.

Голова снова заработала нормально. Видимо, Кэт пристрастилась к наркотику, о котором туманно намекал Дон Фестенбург? Название JJ-180 будило смутные воспоминания.

— Ты совершила чудовищную ошибку. Насколько я помню, препарат называется фрогедадрином. Наш филиал, «Фундук», действительно производит его.

У столика появился человек из «Сикрет Сервис».

— Вызывали, доктор?

— Я просто хотел подтвердить, что эта женщина действительно моя жена, как она утверждала. И я хотел бы, чтобы она осталась со мной.

— Все в порядке, доктор. Обычная проверка.

Кивнув, человек из «Сикрет Сервис» удалился.

— Спасибо, — выдохнула Кэт.

Эрик покачал головой, раздумывая.

— Пожалуй, отравление столь токсичным существом — самая опасная болезнь в нашем веке, почище рака и инфаркта миокарда. Вряд ли я смогу помочь; тебе надо в лечь больницу. Я свяжусь с «Фундуком», узнаю, что известно об этом препарате... но ты понимаешь, что все может оказаться совершенно безнадежным делом.

— Да, — обреченно качнула она головой.

— Но ты, я вижу, держишься молодцом, — Эрик наклонился через столик и коснулся ее руки, холодной и безжизненной.

— Меня всегда восхищала твоя отвага. Правда, как раз из-за своей бесшабашности ты и влипла в историю, в поисках... как это у вас называется, нового кайфа? Ладно, вернемся вместе.

«Приклеенные друг к другу твоей роковой привязанностью к наркотику, — подумал он с мрачным отчаянием. — Хороший повод возобновить супружеские отношения». Пожалуй, для него это слишком.

— Какой ты добрый, — пробормотала Кэт.

— У тебя есть чем «догоняться»?

Она замялась:

— Н-нет.

— Лжешь.

— Нет, — ее бросило в холодный пот. — Лучше я попробую достать сама, без тебя.

— Не хочешь сказать, кто тебя снабжает?

— Слушай, если меня подцепило на JJ-180, то я не могу раскрыть тебе дилеров, от этого зависит моя жизнь! Я не хочу больше принимать его, но должна, иначе не выжить. Хотя я уже хочу умереть, да и так умираю. Господи, зачем я в это впуталась!

— Что ты чувствуешь? — поинтересовался Эрик. — Что-то связанное с ощущением времени?

— Да. Время становится относительным понятием, как и пространство: ты пролетаешь сквозь него, как сквозь облако. Я пыталась этим воспользоваться, в смысле, принести кому-нибудь пользу. Слушай, может быть, Секретарь даст мне какое-нибудь правительственное задание? Эрик, вдруг мне удалось бы спасти мир от войны. Я могла бы предупредить Молинари, когда он подписывал пакт о мире с лильцами, чем все обернется.

В глазах Кэт засияла надежда.

— Разве этим нельзя воспользоваться?

— Может быть.

Но тут же Эрик вспомнил, что говорил Дон Фестенбург. Не исключено, что Молинари сам принимает JJ-180.

— Ты можешь устроить мне с ним встречу?

— Сейчас не лучшее время, сама понимаешь.

Она замотала головой, схватившись за виски.

— Что, так больно?

— Господи, это ужасно, Эрик. Я не переживу. Дай мне каких-нибудь транквилизаторов.

Доктор покачал головой.

— Неконтролируемый прием транквилизаторов — еще более верный способ отправиться на тот свет.

Кэт умоляюще протягивала ему руку. Рука тряслась сильнее, чем за несколько минут до этого.

— Я временно помещу тебя в местный лазарет, — решил Эрик, поднимаясь из-за стола. — Пока не придумаю что-нибудь. Об этом наркотике ничего неизвестно, поэтому любое лечение может только усилить его действие. Когда имеешь дело с новым веществом...

— А знаешь, — перебила Кэт, и глаза ее засверкали, — пока ты ходил за охраной, я бросила тебе капсулу с JJ-180 в кофе. Не смейся, я серьезно. Теперь ты тоже аддиктивный наркоман. Наркотик начнет действовать с минуты на минуту, так что тебе лучше быстрее уйти домой, последствия возможны самые непредсказуемые. Ты спрашивал меня, как действует препарат, — скоро узнаешь на собственном опыте.

Голос ее был ровным и монотонным.

— Я боялась, что ты меня сдашь. Ты сказал, что сделаешь это, я и поверила, так что сам виноват. Зато теперь у тебя есть повод найти средство, как избавиться от зависимости. Ты должен найти выход, деваться некуда. Сожалею, что пришлось тебя подсадить, но я не могла рассчитывать на твое милосердие, слишком много проблем между нами. Разве не так?

— Я слышал, что наркоманы любят цеплять окружающих на крючок, на котором висят сами, — с трудом выговорил Эрик. — Но ты...

— JJ-180 — куда более могущественный наркотик, чем ты думаешь. Скоро узнаешь.

Эрик промолчал.

— Ты простишь меня? — всхлипнула Кэт.

— Нет, — сказал он, вдруг почувствовав, как закружилась голова от гнева и полной растерянности. — Не только не прощу, но и сделаю все от меня зависящее, чтобы устроить тебе лечение на всю жизнь. Теперь моей главной задачей будет вернуться к тебе, все остальное не значит ничто для меня.

Он яро ненавидел ее; она действительно была его женой.

— Теперь мы снова вместе, — сказала Кэт. — По уши в дерьме.

Преувеличенно ровными шагами Эрик направился к выходу, минуя столики, людей и все остальное, как можно дальше от нее.

Ему почти удалось уйти. Почти.

Все вернулось, но стало новым, совершенно иным.

Эрик снова сидел за столиком, а с другой стороны склонился Дон Фестенбург со словами:

— Счастливчик! Сейчас поймете, почему; смотрите на календарь, — он извлек какую-то медную бляху. — Вы перепрыгнули на год вперед — сегодня семнадцатое июня две тысячи пятьдесят шестого года. Вы один из немногих, на кого наркотик так действует. Большинство скитаются в прошлом либо застревают в многочисленных альтернативных вселенных, которые плодят вокруг себя, разыгрывая местных божков, пока не дойдут до полного нервного истощения.

Эрик подумал, что бы ответить; в голову не приходило ничего дельного.

— Подождите говорить, — поспешил Дон Фестенбург, заметив его потуги. — Я могу рассказать. У вас всего несколько минут, так что поторопимся. Год назад, когда вы приняли JJ-180 в кафетерии, я подоспел вовремя; ваша жена билась в истерике, потому что вы исчезли. Ее взяли под опеку «Сикрет Сервис»; она призналась в наркотической зависимости и поведала обо всем, что с ней и с вами произошло.

Эрик кивнул в ответ, и пространство перед ним поплыло, как неустойчивая реальность. Комната качалась, как палуба корабля.

— Вам лучше? Нынче ваша Кэтрин лечится, впрочем, вопрос не о ней, не так ли?

— А как же...

— Да, ваша проблема. Ведь вы теперь тоже зависимы. Тогда, год назад, противоядия не существовало, однако сейчас, могу порадовать, имеется. Изобретено пару месяцев назад, я как раз собирался вам его продемонстрировать. К этому дню уже многое известно о действии JJ-180, так что, как видите, я смог даже рассчитать время и место вашего появления в будущем.

Дон Фестенбург залез в карман мятой камуфляжной куртки, похожей на балахон, и вытащил небольшую стеклянную бутылочку.

— Это антидот, производимый в одном из филиалов ТИФФа. Нравится? Неплохо? Достаточно двадцати миллиграммов, и вы избавитесь от зависимости раз и навсегда, даже по возвращении в свое настоящее.

Фестенбург улыбнулся — нездоровое желтовато землистое лицо сморщилось в неестественную гримасу.

— Как идет война? — спросил Эрик.

— Ну вот, — неодобрительно сказал Дон Фестенбург — Вам-то что? Во имя всего святого, Арома, поймите, ваша жизнь зависит от этой бутылочки. Вы еще не представляете, к чему приводит JJ-180!

— Молинари жив?

Дон Фестенбург покачал головой.

— Надо же: у него осталась минута, а он интересуется состоянием здоровья Молинари! Слушайте внимательно.

Он нагнулся к Эрику, с разгоревшимся от возбуждения лицом, обиженно надувая губы.

— Доктор, у меня к вам предложение; в обмен на эти таблетки я прошу ничтожно мало. Давайте договоримся. Поймите, когда вы примете JJ-180 в следующий раз, не получив противоядия, то благодаря свое редкой способности переместитесь уже на десять лет вперед. И это будет слишком поздно, слишком далеко.

— Слишком поздно для вас, как я понимаю, а не для меня. Противоядие, тем не менее, будет существовать. Только что-нибудь произойдет с вами?

— Вы хоть знаете, о какой малости я прошу взамен?

— Нет. Я не буду иметь с вами дела.

— Но почему?

Эрик пожал плечами.

— Вы давите на меня, и мне это не нравится. Предпочитаю отыскать противоядие самостоятельно.

Ему было достаточно знать, что противоядие все-таки существует.

«Очевидно, — размышлял он, — надо употребить наркотик еще пару раз, пока физиологически возможно, глядишь, где-нибудь в будущем отыщется противоядие».

— Даже однократный прием препарата вызывает необратимое разрушение клеток мозга, — процедил Дон Фестенбург. — Чертов дурень! Как вы не понимаете: то, что вы приняли, уже много, слишком много! Вы же видели, что наркотик сделал с вашей женой; хотите, чтобы то же самое произошло с вами?

Задумавшись, Эрик сказал:

— Зато я узнаю о последствиях войны и смогу посоветовать Молинари, как их избежать. Что в сравнении с этим мое здоровье и жизнь?

Он умолк. Все казалось кристально ясным, обсуждать нечего, поэтому он просто сидел, ожидая, когда JJ-180 выдохнется и он вернется в настоящее, и не слушал искусителя.

Дон Фестенбург высыпал из стеклянной бутылочки таблетки, смел на пол и в отчаянии растоптал в белую пыль.

— А вам не кажется, что за десять лет Земля могла проиграть в войне, оказаться под бомбами — и тогда никакого филиала, производящего противоядие, не осталось бы?!

Подобная мысль не приходила на ум, однако Эрик и виду не подал, что она обеспокоила его.

— Посмотрим, — пробормотал он.

— Честно сказать, я не знаю, что там, в будущем. Зато прекрасно осведомлен о прошлом — то есть о вашем будущем. О том, что случилось за год и что вас ожидает.

Дон Фестенбург развернул перед Эриком толстую газету.

— Через полгода после вашего исчезновения из кафетерия Белого Дома. Это должно вас заинтересовать.

Эрик пробежал глазами заголовок передовицы.

ДОКТОР АРОМА, ВОЗГЛАВЛЯВШИЙ ЗАГОВОР ВРАЧЕЙ ПРОТИВ СЕКРЕТАРЯ ООН ДОНАЛЬДА ФЕСТЕНБУРГА, ЗАДЕРЖАН «СИКРЕТ СЕРВИС».

Внезапно Дон Фестенбург вырвал газету, скомкал и бросил на стол.

— Я уже не говорю, что стало с Молинари — узнаете сами, если не пойдете на контакт.

После паузы Эрик сказал:

— У вас был целый год, чтобы напечатать любую фальшивку, даже «Таймс». Должен напомнить вам, что такое бывало в истории политики. Иосиф Сталин выпускал специально изготовленную для Ленина «Правду» в последний год его жизни.

— А что вы скажете о моем кителе, — с побагровевшим лицом воскликнул Дон Фестенбург. — Смотрите, тужурка Молинари, а погоны? Что вы скажете о погонах? Ну?

— Такое изготовить еще проще. Не сомневаюсь, что вы проследили мой путь во времени и нашли меня в нужном месте, что касается остального, — Эрик покачал головой, с сожалением глядя на советника Секретаря.

Фестенбург, с трудом сдерживаясь, стал увещевать Эрика:

— Понимаю вас, доктор, в будущее трудно поверить. Но станьте же хоть на миг реалистом...

— Будущее — еще не реальность, — отрезал Эрик. — В газете не говорится ни о суде, ни о заключении. Только обвинение. Вполне вероятно, что я избежал и суда, и ареста, поскольку знал о них. Опять же, Сталин аналогичным образом поступил с врачами в последний год жизни.

— Не учите меня! История — моя специальность, занимайтесь своим делом! Я знаю, о чем вы, и о том, как Сталин дурачил Ленина, мне тоже известно, и о заговоре врачей, параноидальном вымысле Сталина, построенном во время его неизлечимой болезни. Ну хорошо, — смягчился Дон Фестенбург. — Признаю, ваша взяла. Газету я подделал.

Эрик проницательно улыбнулся.

— И я не Секретарь ООН, — продолжал Дон Фестенбург. — Но вам никогда не узнать, что случилось в будущем, потому что вы не захотели пойти на контакт. Гадайте сами.

И он враждебно оскалился, глядя на Эрика.

— Я так и знал, — ответил тот. — Я глупец, потому что предпочитаю оставаться в неведении о будущем.

«Тем более о его многообразных вариантах».

— Вы имели шанс возвратиться с совершенно невероятным оружием — знанием — и спасти себя, жену, Молинари. А так... Если вы доживете до следующего календаря... Посмотрим.

Впервые Эрик заколебался. Ведь он даже не узнал, о какой малости просил Дон Фестенбург взамен! Но уже поздно, противоядие растоптано, остальное — пустая болтовня.

Встав из-за стола, Эрик выглянул за окно на Шайенн.

Город лежал в руинах.

И пока он стоял, не в силах оторвать взгляда от страшного зрелища, реальность комнаты стала таять, отступать, как море во время отлива, сколько ни пытался он ее удержать.

— Удачи, доктор, — ехидно сказал Дон Фестенбург, превращаясь в зыбкий туман, сливаясь с частицами рассыпающейся на глазах комнаты.

Эрик попытался сделать шаг навстречу этому туману и вихрю — и почувствовал, что ноги не слушаются, он теряет равновесие... виски сдавила невыносимая боль, и Эрик увидел, что сидит в привычном окружении столиков и посетителей кафетерия Белого Дома.

Вокруг столпились люди. Они странно смотрели: соболезнуя, но со страхом — и не подходили близко.

— Благодарю вас, — проговорил Эрик, кое-как поднимаясь на ноги.

Толпа понемногу разошлась, оставив его наедине с Кэт.

— Тебя не было около трех минут, — сказала она.

Эрик не ответил: не было желания разговаривать и вообще иметь с ней хоть какое-то дело. Тошнило, ноги дрожали, голова раскалывалась. Наверное, то же происходит при отравлении угарным газом, как это описывается в старинных учебниках по медицине. Такое чувство, как будто надышался смертью.

— Могу я чем-то помочь? — спросила Кэт, которой как будто полегчало от вида его страданий. — Я знаю, что такое первый отходняк.

— Я отведу тебя в медизолятор, — сказал Эрик и схватил Кэт за руку, на которой болталась дамская сумочка.

— Должно быть, там у тебя запасные дозы? — прорычал он, вырывая сумочку.

Секунду спустя две капсулы лежали у него на ладони. Сунув их в карман, Эрик вернул Кэт сумочку.

— Спасибо, — сказала она, вложив в слово всю иронию, на которую сейчас была способна.

— Тебе спасибо, дорогая. Мы оба доказали друг другу свою любовь. Наступила новая фаза наших супружеских отношений.

И он увлек ее из кафетерия. Кэт шла, не сопротивляясь.

«Хорошо, что я не стал вступать в сделку с Фестенбургом, — думал Эрик. — Но он не перестанет преследовать меня: такие легко не отступают».

Однако теперь у Эрика было преимущество: он знал о политических амбициях Фестенбурга, который даже форму себе сшил, как у Молинари.

Вполне вероятно, что советник Генерального Секретаря пока не дошел до этих честолюбивых мыслей, но то, что он открылся Эрику в будущем, было его главной и уже непоправимой политической ошибкой. Особенно если учесть, что еще не сошел со сцены другой политический стратег с недюжинными способностями.

Которого звали Джино Молинари.

Поместив жену в изолятор, Эрик набрал на видеофоне номер Иона Аккермана.

— Значит, ты уже знаешь о Кэт, — горестно сказал Иона. Вид у него был похоронный.

— Я не собираюсь узнавать, зачем ты сделал это, — сказал Эрик. — Я звоню, чтобы...

— Что сделал? — поразился Иона. — Неужели она сказала, что я достал ей эту дурь? Это неправда, Эрик. Зачем мне, сам подумай.

— Мы не будем сейчас обсуждать это, не время. Для начала скажи, известно ли Вергилию что-либо об этом JJ-180?

— Да, но не больше, чем мне.

— Тогда соедини меня с ним.

Иона с явной неохотой переключил Эрика на офис Вергилия. На экране возник старик, неискренне оскалившийся, увидев, кто его вызывает.

— Эрик! Читал о тебе в газетах — ты делаешь чудеса! Уже спас кому-то жизнь, подумать только, какой молодец. Я всегда верил в тебя. Теперь, если будешь спасать по жизни каждый день... — Вергилий восторженно захихикал.

— С Кэт случилось несчастье.

— В чем дело? — забеспокоился Вергилий, чье лицо моментально покинуло довольное выражение.

— Она села на JJ-180.

— Какой ужас! Чем могу помочь? Кэт нам всем дорога. Ты же доктор, Эрик, сделай что-нибудь для нее...

Эрик прервал поток соболезнований:

— Скажите, как связаться с филиалом, где производят JJ-180.

— Ну конечно! Корпорация «Фундук» в Детройте. Сейчас гляну, с кем ты сможешь поговорить там... Да хоть с самим Бертом Фундуком. Минутку, ко мне зашел Иона, он хочет что-то сказать.

На экране снова возник Иона, заслонив предка.

— Я хотел сказать, Эрик, как только я узнал, что случилось с Кэт, я связался с «Фундук Корпорейшн», и они выслали кого-то. Курьеры сейчас на пути в Шайенн. Я думал, Кэт еще появится здесь после исчезновения. Держи нас с Вергилием в курсе. Удачи!

Он исчез, очевидно, с чувством исполненного долга.

Эрик спустился в вестибюль и спросил, не прибывал ли представитель «Фундук Корпорейшн».

— Да-да, доктор Арома, конечно, — ответила девушка, просмотрев списки посетителей. — Только что прибыли двое, искали вас. Мистер Берт Фундук и мисс Бэчис — если я верно прочитала, фамилия написана неразборчиво. Да, кажется, так, Бэчис. Они направлены в ваши апартаменты.

Добравшись до своего жилья, Эрик увидел, что двери распахнуты и в небольшой гостиной сидят двое: мужчина средних лет в долгополом пальто и блондинка лет под сорок в очках и с умным выражением лица.

— Мистер Фундук? — спросил Эрик.

Мужчина и женщина встали, завидев Эрика на пороге.

— Очень приятно, доктор Арома, — Берт Фундук сердечно потряс ему руку. — Перед вами Хильда Бэчис, из Бюро по контролю за наркотиками. Там уже знают, что случилось с вашей супругой, доктор, таков закон. Однако...

Тут затараторила мисс Бэчис:

— Мы не собираемся заключать ее под арест или как-то наказывать, доктор, мы лишь собираемся помочь ей, как и вы. Мы хотели осмотреть ее, но подумали, будет лучше, если мы сначала поговорим с вами, а затем спустимся в изолятор.

Фундук перебил мисс Бэчис:

— При ней большой запас... кгм... вспомогательного средства? Я имею в виду, JJ-180?

— У нее ничего нет, — быстро ответил Эрик.

— Позвольте объяснить, дорогой доктор, — сказал Фундук, беря Эрика под руку и отводя в сторону. — Между привычкой и аддикцией существует значимая разница...

— Я доктор, — напомнил Эрик.

По-прежнему ломило виски, давило в груди — последствия приема наркотика.

— Тогда вы должны понимать, что наркотик задействован в системе клеточного метаболизма печени, и без JJ-180 все просто застопорится. Иными словами, сейчас жизнь для нее без этого препарата невозможна. Если она перестанет принимать его, то... — Фундук развел руками. — Сколько она приняла?

— Пару — тройку капсул.

— Вы так пренебрежительно говорите об этом, молодой человек...

— Хорошо, две или три.

— В таком случае без наркотика она продержится максимум сутки, — подсчитал Фундук.

— А с ним?

— Худо-бедно протянет месяца четыре. Но к тому времени, доктор, есть надежда найти противоядие. Не думайте, что мы стоим на месте; мы даже испытывали искусственные трансплантанты, способные заменить печень в процессе метаболизма и...

— Значит, ей понадобится... стратегический запас? — мрачно пошутил Эрик и подумал о себе: а ему сколько осталось кувыркаться в будущем?

— Сами понимаете, доктор, JJ-180 изобретен не для медицинских целей, это оружие войны. Он должен вызывать смертельную зависимость с первой дозы, необратимые изменения в нервной системе и мозговом веществе. Он лишен вкуса, цвета и запаха, каким и должен быть идеальный яд. Все добровольцы, принимавшие участие в опытах, мгновенно привыкали и были обречены, после чего препарат решили перевести в разряд отравляющих веществ, используемых против врага. Но... — Фундук взглянул на Эрика. — Ваша жена не пострадала в результате несчастного случая — и не принимала участие в научных экспериментах. Она, как я понимаю, экспериментировала на себе добровольно?

Он бросил взгляд на мисс Бэкис.

— Она не могла достать наркотик через ТИФФ, — сказала очкастая Бэкис.

— Верно, — подтвердил Фундук. — Туда не поступало ни грамма, несмотря на то, что это центральная фирма. Согласно пакту о мире, мы должны представлять нашим союзникам экземпляры любого нового оружия или отравляющего вещества. Поступило распоряжение от ООН направить JJ-180 в звездную систему Лилии.

Мисс Бэкис продолжила:

— Небольшое количество JJ-180 в секретном порядке было направлено в звездную систему Лилии в пяти контейнерах, каждый на отдельном транспорте. Четыре из них достигли Империи, один подорвался на мине ригов. С тех пор распространяются слухи (на которые обратила внимание наша разведка в Империи), что агенты Лилии доставили наркотик обратно на Землю, чтобы использовать против людей, свалив все на ригов.

Эрик кивнул:

— На них это похоже.

— Таким образом, ваша супруга входила в контакт с имперской разведкой, поэтому не может находиться в Шайенне, — продолжала блондинка в очках. — Мы уже сообщили об этом «Сикрет Сервис». Ее отправят обратно в Тихуану или Сан-Диего. Иного выхода нет, она может оказаться завербованным агентом, или, что хуже всего, — аддиктивным агентом. Наркоман способен на все. Вероятно, она затем сюда и приехала.

— Но как же она проживет без...

— Мы подумали об этом, — ответил Фундук. — Самый верный способ оградить ее от контактов с имперской разведкой — снабдить из наших запасов. Поверьте, доктор, ваша жена — не первая жертва. Но наши запасы не безграничны. Да, и еще одно, доктор. Есть сведения, что ригам также удалось захватить мизерную часть вещества JJ-180 с корабля, подорвавшегося на мине. И они работают над противоядием.

Гостиная погрузилась в молчание.

— Так что, вполне возможно, спасение от JJ-180 есть, но существует оно не на Земле.

— Наркотик позволяет перемещаться в будущее, — медленно проговорил Эрик.

Гости переглянулись.

— Да, — кивнул Фундук — Это сверхсекретная информация, но вы, видимо, получили ее от жены. Ваша супруга обладает весьма редким даром; как правило, все уходят в прошлое.

— Нам рассказывали другие... пострадавшие, — поторопился объяснить Эрик, опасаясь выдать себя.

— Теоретически все возможно. Переместиться в будущее, достать противоядие, которое рано или поздно будет найдено, возможно, даже раздобыть формулу препарата. Запомнить ее и вернуться в настоящее — именно запомнить, поскольку вещи из прошлого не возвращаются, они логически должны исчезать бесследно. Вернуться и передать формулу нашим химикам, в «Фундук Корпорейшн». Все просто, не так ли? Получается, сам наркотик создает эффект, позволяющий избавиться от зависимости, некую неизвестную пока молекулу, заменяющую его в процессе метаболизма в печени. Но первое, что, на мой взгляд, вызывает возражение, — такого противоядия может вовсе не существовать в природе, ни сейчас, ни в будущем. Ведь до сих пор нет противоядия от опиумных производных, героин по-прежнему нелегален и смертельно опасен, как и век назад. Но есть и другое возражение, гораздо более веское. Я присутствовал на всех фазах испытания JJ-180, так вот, по моему глубокому убеждению, все эти перемещения во времени — не более чем иллюзия. Я не верю, что это реальное будущее или прошлое.

— Тогда что же?

— JJ-180 с самого начала замышлялся как дезориентирующий галлюциноген. И псевдореальность, которую он создает, вызвана отклонениями. Причина — разрушение мозга и нервной системы или стимуляция определенных участков головного мозга. Вы сами знаете, доктор, — под влиянием галлюциногенного препарата человек не просто думает, что он видит, — скажем, апельсиновое дерево, но видит его на самом деле: для него это реально существующий опыт, такой же, как наше присутствие в вашей гостиной. Но имейте в виду, еще никто не приносил из прошлого ни одного артефакта, ни одного доказательства, что он там побывал. Он просто исчезал или...

Вмешалась мисс Бэкис:

— Тут я не согласна, мистер Фундук. Мне приходилось разговаривать со многими жертвами JJ-180, и они рассказывали о прошлом в таких деталях, знать которых просто не могли.

— Вы хотите сказать...

— Я ничего не утверждаю, но и отмахиваться от этого мы не должны. Извините, что прервала.

— Скрытые воспоминания, сохранившиеся на подсознательном уровне. — раздраженно буркнул Фундук. — Наследственная память, кармическая память...

— JJ-180 может дать ригам в руки больше, чем они потеряют, — заметил Эрик. — Что же это за оружие? Понятна ваша вера в то, что наркотик просто галлюциноген, мистер Фундук. Иначе как вы сможете продать его под видом военного заказа правительству?

— Аргумент ad hominem*[6], — откликнулся Фундук, нимало не смущенный. — Я удивлен, доктор. — Он помрачнел. — Может, вы и правы. Откуда мне знать? Я никогда не принимал JJ-180, и вообще мы больше никому не давали его, даже добровольцам, с тех пор как открыли его аддиктивные свойства. — Он пожал плечами. — JJ-180 продолжают давать ригам в концлагерях, иначе не определить, как он воздействует на них.

— И как же?

— По большей части так же, как и на людей. Привыкание, разрушение нервной системы, необычайно сильные и яркие галлюцинации, имеющие отношение к перемещению во времени, от которых они начинают с апатией относиться к реальному миру.

И добавил как будто про себя:

— Такие вот вещи приходится делать в военное время. Невольно вспоминаются нацисты.

— Но мы должны победить в войне, — встряла мисс Бэкис.

— Конечно, — поддакнул Фундук. — Вы чертовски правы, мисс Бэкис. — И уставился взглядом в пол.

— Мистеру Арома необходимо выдать запас препарата, — напомнила она.

Кивнув, Фундук залез в карман пальто.

— Вот, — он извлек металлическую коробку вроде той, в какой раньше кипятили многоразовые шприцы, Эрик видел подобную в музее медицины.

— Мы не имеем права выдать препарат вашей жене легально. Мы даем его вам как врачу, а как вы поступите с ним дальше — дело вашей врачебной этики. Здесь хватит, чтобы поддержать ее... до самого конца, — с запинкой выговорил он.

Избегая встречаться с Эриком взглядом, он протянул коробку.

Эрик взял, заметив:

— Вижу, вам не доставляет радости изобретение компании.

— Какая может быть радость? Радость испытывают только риги, пока живут на этом препарате... вы бы только посмотрели на них.

— «Но жизнь коротка», — напомнил Эрик.

— «И жестока и отвратительна», — завершил цитату Фундук. — Но я не могу предаваться такому фатализму, доктор.

— И как скоро после принятия JJ-180 наблюдаются симптомы ломки?

— От двенадцати до двадцати четырех часов между дозами, — объяснила мисс Бэкис. — Потом застопоривается система обмена. Весьма неприятное ощущение, мягко говоря.

— Непереносимое! — вмешался Фундук. — Настоящая агония. Наркоман умирает, в отличие от большинства людей, несколько раз за жизнь, хотя рождается только единожды — остальное иллюзия. Кто из нас способен перенести смертельную агонию хотя бы однажды?

— Джино Молинари, — сказал Эрик. — Но это уникум.

Сунув коробку с JJ-180 в нагрудный карман, он подумал о двадцати четырех часах, остающихся ему до принятия новой дозы. Однако ломка может начаться уже сегодня вечером.

«Значит, в перспективе риги могут обладать секретом исцеления.. Стоит ли обратиться к ним?»

В любом случае, когда идет война, индивидуальная жизнь не имеет особенного значения. Так что Эрик почти простил Кэт за ее поступок, и теперь думал, как спасти их обоих.

И не только их.

Можно винить войну, так легче. Но Эрик знал, что война здесь не при чем.