Глава 4

После захода солнца Сэмми Нильсон еще целый час носился по Развалинам. Вместе с Батчем Кляйном и Лео Тарски они натаскали такую кучу черепицы, что она тянула на серьезную оборонительную позицию. Ее можно было удерживать практически бесконечно. Теперь оставалось только набрать комьев грязи, желательно с длинными пучками травы, чтобы вести обстрел.

Подул вечерний ветер. Дрожа от холода, Сэмми присел за бруствер. Окоп, конечно, следовало углубить. Увидев торчащую из земли доску, он изо всех сил навалился на нее. Доска вывернула из земли несколько кирпичей, кучу золы, корни, траву и грязь. Внизу оказался проем между двумя бетонными плитами, служившими ранее либо фундаментом, либо частью водопровода.

Страшно подумать, что тут может храниться!.. Упав на живот, Сэмми принялся горстями выгребать штукатурку и куски бетона с торчащей проволокой. Руки саднило, но он продолжал лихорадочно работать.

Напрягая зрение, Сэмми разглядел торчащий из расщелины желтый том. Телефонная книга. А за ней — вымоченные дождем журналы.

Он принялся за дело с удвоенной энергией.

Перед обедом в гостиной Рэгл попросил Вика уделить ему несколько минут. Увидев мрачное лицо зятя, Вик спросил:

— Хочешь, чтобы я закрыл дверь?

— Не надо, — сказал Рэгл.

— Это касается конкурса?

— Я решил добровольно из него выйти. Для меня это слишком. Напряжение и... Слушай! — Он наклонился к Вику, глаза налились кровью. — Вик, у меня нервный срыв. Марго ничего не говори. — Его голос задрожал. — Я хочу с тобой посоветоваться.

Вик растерянно молчал.

— Это из-за конкурса, — произнес он наконец.

— Может быть. — Рэгл сделал неопределенный жест.

— И давно?

— Уже несколько недель. Два месяца. Не помню.

Он замолчал, уставившись в пол.

— А ты говорил с людьми из газеты?

— Нет.

— Они же поднимут шум.

— Меня это не волнует! Я не могу продолжать. Мне нужно куда-нибудь уехать. Может быть, за границу.

— Дела, — выдохнул Вик.

— Я вымотался вконец. Отдохну полгодика, авось поможет. Могу заняться физическим трудом. Пойду на конвейер. Или поработаю где-нибудь на воздухе. Я хочу поговорить с тобой о финансовой стороне дела. За прошедший год я вносил в среднем около двухсот пятидесяти долларов в месяц на расходы.

— Да, — кивнул Вик. — Я знаю.

— Сможете вы с Марго обойтись без этой суммы? Платить за дом, за машину, за все остальное?

— Конечно, — ответил Вик. — Думаю, сможем.

— Я тебе выпишу чек на шестьсот долларов. На всякий случай. Если возникнет необходимость — используй его. Но лучше сделай вклад. Чеки действуют месяц или около того, а так будешь получать свои четыре процента.

— Ты еще не говорил Марго?

— Пока нет.

В дверях появилась Марго.

— Обед почти готов. Чего это вы сидите тут такие мрачные?

— Дела, — бросил Вик.

— Можно послушать?

— Нет, — сказали они одновременно.

Не говоря ни слова, она вышла.

— Продолжим, — сказал Рэгл, — если ты не против. Я, может быть, лягу в военный госпиталь. Я все-таки ветеран и имею право на медицинское обслуживание. Правда, сомневаюсь, что это по их части. Кроме того, думаю, не использовать ли закон о военнослужащих? Поступить в университет?

— На какой факультет?

— Ну, скажем, на философский.

Вику показалось это странным.

— Зачем? — спросил он.

— Потому что философия — убежище и утешение.

— Не знаю. Может, когда-то и была. Для меня философия — нечто имеющее отношение к теории сверхчувствительной реальности и смыслу жизни.

— Ну и что тут плохого? — упрямо спросил Рэгл.

— Да ничего, если ты уверен, что это поможет.

— Я кое-что прочел в свое время, — сказал Рэгл. — Епископ Беркли. Идеалисты. Ну, например, — он махнул рукой в сторону стоящего в углу пианино, — откуда мы знаем, что это пианино существует?

— Мы этого не знаем, — ответил Вик.

— Может быть, его и нет.

— Ты прости, — смущенно проговорил Вик, — но для меня это все игра слов.

Услышав это, Рэгл побелел как стена, челюсть его отвисла. Уставившись на Вика, он стал медленно подниматься из кресла.

— С тобой все в порядке? — не выдержал Вик.

— Я должен подумать, — с трудом выговорил Рэгл. Он наконец встал. — Ты меня извини. Мы как-нибудь потом поговорим еще. А сейчас обед или что там...

Рэгл вышел из комнаты.

Бедняга, подумал Вик. Похоже, конкурс его доконал. Еще бы, сидеть целый день в одиночестве... бесцельно.

— Помочь тебе накрыть на стол? — спросил он жену.

— Все готово, — откликнулась Марго.

Рэгл прошел через столовую и скрылся в ванной.

— Что с ним? — поинтересовалась Марго. — Рэгл сегодня не в себе. Какой-то несчастный. Его не исключили из конкурса? Он бы, конечно, мне сказал, но...

— Потом объясню.

Вик обнял и поцеловал жену. Она нежно к нему прижалась.

Если бы у Рэгла была семья, ему было бы легче, подумал Вик. Семья. В этом мире нет ничего более важного. И никто не сможет этого отнять.

За обеденным столом Рэгл сидел глубоко погруженный в свои мысли. Расположившийся напротив него Сэмми болтал о своем клубе и его мощной военной технике. Рэгл не слушал.

Слова, думал он.

Центральная проблема философии. Отношение между словом и вещью... Что есть слово? Условный знак. Но мы живем словами. Наша реальность — это слова, а не вещи. Не может быть вещи самой по себе. Это уловка сознания. Слово более реально, чем вещь, которую оно обозначает.

Слово не представляет реальность; слово и есть реальность. Во всяком случае для нас. Может быть, Бог имеет дело с предметами, мы — нет.

В его пиджаке, висящем сейчас в шкафу, лежала металлическая коробка, а в ней — шесть полосок бумаги.

КИОСК С ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫМИ НАПИТКАМИ

ДВЕРЬ

ЗДАНИЕ ФАБРИКИ

ШОССЕ

ПИТЬЕВОЙ ФОНТАНЧИК

БУКЕТ ЦВЕТОВ

— Сколько можно тебе повторять: не играй там. — Громкий и резкий голос Марго сбил Рэгла с мысли. — Еще раз говорю, Сэмми, не смей! Я не шучу!

— Как продвигаются дела с петицией? — спросил Вик.

— Виделась с каким-то мелким чиновником. Он говорит, что сейчас у города нет средств. Просто зло берет, ведь в прошлый раз они утверждали, что уже заключили контракты и работы начнутся со дня на день. Их ничего не заставишь сделать! Ты просто беспомощен, любой человек против них беспомощен.

— Может, Билл Блэк сумеет затопить эти развалины?

— Ну да, — откликнулась она. — Значит, лучше, если дети там утонут вместо того, чтобы свернуть себе шею?

После обеда, когда Марго мыла посуду на кухне, а Сэмми валялся перед телевизором, Рэгл и Вик продолжили разговор.

— Попроси у организаторов конкурса отпуск, — предложил Вик.

— Сомневаюсь, что они согласятся. — Рэгл достаточно хорошо знал правила.

— А ты попытайся.

— Может быть, — кивнул Рэгл, царапая пятно на столе.

— Надеюсь, ты не из-за меня расстроился?

— Нет, — покачал головой Рэгл. — Если кто и виноват, так это конкурс. И Джуни Блэк.

— Теперь слушай, — сказал Вик. — Ты можешь найти кого-нибудь получше, чем Джуни Блэк, Речь идет даже не о личности, а о социальном статусе.

— Мне трудно думать о социальном статусе Билла и Джуни. И вообще, мне сейчас не до статусов.

— Объясни, что произошло.

— Ничего.

— Нет, объясни.

— Галлюцинация. — Рэгл пожал плечами. — Всего-навсего. Повторная.

— Можешь ее описать?

— Не хочу.

— Я не выведываю. Просто это тревожно. По-моему, тут что-то не так.

— Не так, — согласился Рэгл.

— Я не говорю о тебе, обо мне или еще о ком-либо. Тут Дело серьезнее.

— Время, — сказал Рэгл. — Похоже, оно свихнулось.

— Думаю, нам стоит сравнить ощущения.

— Я не стану рассказывать, что произошло со мной. Сейчас ты скорбно покиваешь головой, а завтра или через день будешь трепаться с покупателями, жевать резинку и ляпнешь что-нибудь такое... Поползут невероятные слухи. А с меня сплетен достаточно. Не забывай, я все-таки национальный герой.

— Себя ты всегда защитишь, — возразил Вик. — А так мы могли бы до чего-нибудь докопаться.

Рэгл промолчал.

— Нельзя вот так взять и замкнуться! — не выдержал Вик. — Я отвечаю за жену и сына. Ты что, уже не контролируешь себя? Ты сознаешь, что можешь натворить?

— Ну, на людей я бросаться не стану, — усмехнулся Рэгл. — Во всяком случае, у меня нет причин думать иначе.

— Мы все живем в одном доме, — настаивал Вик. — Представь, что я бы тебе сказал...

— Если почувствую, что становлюсь опасен, — перебил его Рэгл, — тут же уеду. В любом случае уеду, может быть, даже через пару дней. Так что потерпи, и все будет нормально.

— Марго тебя не отпустит.

При этих словах Рэгл рассмеялся:

— Ей придется это сделать.

— А по-моему, главная причина — в твоей неудавшейся любви.

На этот раз Рэгл не ответил. Поднявшись из-за стола, он прошел в гостиную, где Сэмми, улегшись перед телевизором, смотрел «Пушечный дым». Рэгл упал на диван и тоже уставился на экран.

С ним говорить нельзя, понял он.

Как плохо. Как чертовски плохо.

— Как тебе вестерн? — спросил он, когда фильм перебили рекламой.

— Классный, — бросил Сэмми. Из кармана его рубашки торчала скомканная бумага. Было видно, что она не раз побывала под дождем.

— Что это у тебя в кармане?

— А! — оживился Сэмми. — Это я строил укрепления в Развалинах. Выкорчевал доску — а там целая стопка старых журналов, телефонная книга и еще много всякого.

Протянув руку, Рэгл вытащил бумагу из кармана мальчика — несколько волокнистых листков. И на каждом из них крупными буквами напечатано по слову:

ЗАПРАВКА

КОРОВА

МОСТ

— Ты притащил это из Развалин? — спросил Рэгл. Мысли его перепутались. — Ты что, выкопал это?

— Ага, — кивнул Сэмми.

— Можно я возьму?

— Нет.

Рэгл почувствовал ярость.

— Ладно. — Из последних сил он старался говорить убедительно. — Давай я тебе что-нибудь дам взамен. Или куплю.

— А зачем они тебе? — Сэмми оторвался от телевизора. — Они что, ценные, да?

— Я собираю такие, — честно ответил Рэгл. Он вышел в коридор, вытащил из пиджака коробочку и принес ее в гостиную.

Сев рядом с мальчиком, он показал свои шесть листков.

— Десять центов каждый, — сказал Сэмми.

Всего у него было пять листков, но два оказались окончательно испорчены непогодой, и слова совсем расплылись. Тем не менее Рэгл отдал пятьдесят центов, забрал все и ушел к себе думать.

Может быть, это розыгрыш, размышлял он. Я стал жертвой мистификации. Потому что я — «Знаменитый победитель первоклассного конкурса». Добился-таки славы.

Но это было бы глупо. Совсем глупо.

В полном недоумении Рэгл старательно разгладил все пять листков и положил их в коробку. В некотором смысле он сейчас чувствовал себя еще хуже, чем раньше.

Вечером он взял фонарь, надел темный плащ и отправился в сторону Развалин.

Ноги еще ныли после прогулки с Джуни. По дороге Рэгл успел не раз усомниться в правильности своей затеи. Поначалу фонарь высвечивал только груды треснувшего бетона, ямы, наполовину затопленные весенними дождями, кучи досок и щебня. Некоторое время он бродил по Развалинам, пытаясь высветить что-нибудь стоящее. Наконец, споткнувшись о проволоку, упал и уткнулся в сооруженное мальчишками укрытие из булыжников. Присев, Рэгл стал освещать землю вокруг сооружения. Удача! В одной из расщелин обнаружился краешек желтой бумаги.

Рэгл сунул фонарь под мышку и принялся выкапывать находку двумя руками. Вскоре он извлек из земли растрепанный том. Сэмми оказался прав. Судя по всему, это действительно была телефонная книга, во всяком случае, ее часть.

Кроме справочника, удалось выкопать остатки огромных глянцевых семейных журналов. Потом Рэгл сообразил, что светит в цистерну или канализационный люк. Слишком опасно, решил он. Лучше вернуться домой.

Какое заброшенное место. Неудивительно, что Марго пытается заставить городские власти навести здесь порядок. Они там, похоже, совсем свихнулись. Достаточно ведь одной сломанной руки, чтобы обратиться в суд.

Даже жилые дома рядом с Развалинами казались темными и необитаемыми. Тротуары были почти полностью разрушены, все в ямах и трещинах.

Хорошенькое место для игр.

Придя домой, Рэгл притащил книгу и журналы на кухню.

Вик и Марго были в спальне, Сэмми уже спал. Расстелив на кухонном столе оберточную бумагу, Рэгл осторожно выложил на него все, что принес.

Журналы совсем промокли. Он устроил их на батарее — сушиться. А сам приступил к изучению телефонной книги. Справочник был странный: шрифт более жирный и крупный, поля — непривычно большие. Похоже, это телефоны жителей какого-то небольшого городка.

Пригородные коммутаторы тоже оказались ему незнакомы. Флориан. Эдвардс. Лейксайд. Уолнат. Рэгл листал страницы без всякой цели, да и что можно было здесь найти? Разве что какая-нибудь необычная строчка сама бросится ему в глаза. По справочнику, например, нельзя было определить, какого он года. Прошлого? Десятилетней давности? Когда вообще начали печатать телефонные книги?

В кухню вошел Вик.

— Что это у тебя?

— Старый телефонный справочник.

Вик заглянул Рэглу через плечо. Потом открыл холодильник.

— Хочешь пирога?

— Нет, спасибо.

— Это тоже твое? — Вик кивнул в сторону сохнущих журналов.

— Да, — ответил Рэгл.

Вик вышел в гостиную, прихватив с собой два куска ягодного пирога.

Рэгл взял справочник и направился в холл к телефону. Там он присел на стул, набрал наугад номер. Спустя мгновение в трубке послышались щелчки и голос оператора произнес:

— Какой номер вы хотите набрать?

— Бриджлэнд 3-4465, — прочел Рэгл.

Последовала пауза.

— Пожалуйста, положите трубку и наберите еще раз, — бесстрастно предложила телефонистка.

Рэгл повесил трубку, немного подождал и повторил вызов.

На этот раз откликнулись немедленно.

— Какой номер вам нужен? — Голос в трубке был Другой.

— Бриджлэнд 3-4465.

— Одну минуту, сэр.

Рэгл ждал.

— Прошу прощенья, сэр. Пожалуйста, проверьте правильность номера.

— А в чем дело?

— Одну минуту, сэр, — сказала телефонистка, и в этот момент линия отключилась. На другом конце никого не было, он просто чувствовал отсутствие живой субстанции, Рэгл ждал, но ничего не менялось.

Тогда он повесил трубку и через минуту повторил попытку.

На этот раз в трубке послышались резкие звуки, напоминающие сирену, пошел зуммер неправильно набранного номера. Сколько бы Рэгл ни крутил диск, в ответ звучал сигнал неправильного набора. Наконец он закрыл справочник, поколебался и вызвал оператора.

— Сэр?

— Я пытаюсь набрать Бриджлэнд 3-4465. — Рэгл не мог точно сказать, та ли эта телефонистка. — Можете мне помочь? А то я все время получаю неправильный набор.

— Хорошо, сэр. Секундочку. — Долгая пауза. И потом: — Простите, сэр, какой вы назвали номер?

Рэгл повторил.

— Этот номер отключен, — сказала телефонистка.

— Пожалуйста, наберите мне еще несколько номеров.

— Хорошо, сэр.

Он продиктовал ей несколько номеров со страницы. И все оказались отключены.

Конечно, старый справочник. Естественно. Так и должно быть. Старые номера отключаются. Рэгл поблагодарил телефонистку и повесил трубку.

Таким образом, ничего не удалось ни узнать, ни проверить. Могло быть и такое объяснение: номера относились к нескольким ближайшим городкам. Потом городки слились, и ввели новую систему номеров. Возможно, это произошло совсем недавно, год или два назад.

Рэгл вернулся на кухню, чувствуя себя совершенным дураком.

Журналы начали подсыхать. Он взял один из них и уселся в кресло. Края страниц обрывались, когда он пытался их переворачивать. Журнал был явно предназначен для семейного чтения, первая же статья оказалась о вреде курения и раке легких, затем шел материал о министре Даллесе и Франции. Потом статья о человеке, который поднялся по Амазонке вместе со своими детьми. Были также рассказы, вестерны, детективы и всевозможные приключения. Реклама, комиксы. Рэгл просмотрел комиксы и отложил журнал.

В следующем журнале было гораздо больше фотографий, и вообще он отдаленно напоминал «Лайф», хотя отпечатан был похуже. Обложка оторвалась, и Рэгл не мог сказать с уверенностью, что это — «Лук» или «Кен».

Первая серия фотографий запечатлела жуткую железнодорожную катастрофу в Пенсильвании.

Следующая серия...

Очаровательная актриса скандинавского типа. Рэгл пододвинул лампу, чтобы лучше видеть страницу.

Лицо девушки обрамляла тяжелая копна волос, дивно расчесанных и довольно длинных. Она удивительно мило улыбалась, Рэгл не мог оторваться от этой наивной и доверчивой улыбки. Таких красивых лиц ему не приходилось видеть; кроме того, у нее была полная, чувственная шея, не такая, как у большинства актрис, а взрослая, зрелая шея и великолепные плечи. Ни малейшего намека на костлявость или дряблость. Смешение рас, решил Рэгл. Германские волосы. Швейцарская или норвежская шея.

Но по-настоящему его заворожила и повергла в состояние изумленного оцепенения фигура девушки. Ну, дела, сказал он себе. Как ей удалось? Такая невинная и такая развитая. А девушка, казалось, была просто счастлива демонстрировать свои прелести. Она слегка наклонилась вперед, при этом грудь ее выливалась наружу — самая мягкая, самая упругая и самая естественная грудь в мире. И очень теплая.

Имя девушки не сказало ему ничего. Рэгл решил, что лучшей матери для своего ребенка ему не сыскать.

— Вик, — крикнул он, переходя с журналом в гостиную, — взгляни-ка.

— Что там? — поинтересовалась Марго с другого конца комнаты.

— Тебе не понравится, — откликнулся Вик, отодвигая тарелку с пирогом.

— Она наклонилась, — заметил Рэгл.

— Что там, девушка? — спросила Марго. — Дайте взглянуть, не отберу.

Она подошла и встала рядом с Рэглом. Все трое разглядывали фотографию. Цветную, во всю полосу. Конечно, Дождь изрядно подпортил страницу, но в том, что женщина уникальна, сомневаться не приходилось.

— У нее такое мягкое лицо, — прошептала Марго. — Такое утонченное и возвышенное.

— И чувственное, — добавил Рэгл.

Под фотографией стояла подпись: «Мэрилин Монро в Англии, во время съемок с сэром Лоренсом Оливье».

— Вы что-нибудь о ней слышали? — спросила Марго.

Рэгл покачал головой.

— Наверное, это английская актриса, — предположил Вик.

— Да нет! — отмахнулась Марго, — здесь же написано: «в Англии во время съемок». И имя скорее американское.

Они перешли к статье.

— О ней пишут как о знаменитости, — сказала Марго. — Толпы людей. Запруженные улицы.

— Это там, — заметил Вик. — В Англии.

— Вот, смотри, пишут о клубах ее поклонников в Америке.

— Откуда это у тебя? — спросил Вик.

— Из развалин. Из тех, которые вы так хотите расчистить.

— Наверное, журнал очень старый, — предположила Марго. — Но Лоренс Оливье еще жив. Я смотрела в прошлом году по телевизору «Ричарда Третьего».

Они переглянулись.

— Может быть, расскажешь теперь о своей галлюцинации? — спросил Вик.