Филип К. Дик
      Стигматы Палмера Элдрича
      Глава 1
      Проснувшись с необычайно сильной головной болью, Барни Майерсон обнаружил, что находится в незнакомой спальне в незнакомом доме. Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, легко дыша, спала незнакомая девушка с белыми как хлопок волосами.
      "На работу я наверняка опоздаю", - подумал Барни. Он выбрался из постели и, пошатываясь, встал, не открывая глаз и с трудом сдерживая тошноту. Он был уверен, что до работы ему ехать по крайней мере несколько часов, а может быть, он вообще находился не в Соединенных Штатах, однако наверняка на Земле. Сила тяжести, из-за которой он с трудом держался на ногах, была знакомой и нормальной.
      А в соседней комнате возле диванчика стоял знакомый чемоданчик его психиатра, доктора Смайла.
      Барни прошлепал босиком в гостиную и, сев рядом с чемоданчиком, открыл его, щелкнул переключателями и включил доктора Смайла. Датчики ожили, и послышалось тихое жужжание.
      - Где я? - спросил Барни. - И как далеко отсюда до Нью-Йорка?
      Это было важнее всего. Он взглянул на часы, висевшие на стене кухни: 7.30. Не так уж и поздно.
      Устройство, которое было переносным терминалом доктора Смайла, связанным по радио с компьютером в подвале дома Барни - Нью-Йорк, Реноун, 33, металлическим голосом произнесло:
      - А, это вы, мистер Байерсон.
      - Майерсон, - поправил Барни, дрожащими пальцами приглаживая волосы. - Что ты помнишь о прошлой ночи?
      С чувством глубокого отвращения он заметил стоявшие на буфете в кухне полупустые бутылки с бурбоном и содовой, лимоны, тоник и формочки для льда.
      - Кто эта девушка?
      - Эта девушка в постели - мисс Рондинелла Фьюгейт, - сообщил доктор Смайл. - Она просила, чтобы вы называли ее Рони.
      Эти слова вызвали у него смутные воспоминания, каким-то непонятным образом связанные с его работой.
      - Послушай, - сказал он чемоданчику, но тут девушка в спальне зашевелилась. Барни быстро закрыл доктора Смайла и поднялся, чувствуя себя смешно и неловко в одних трусах.
      - Ты уже встал? - сонно спросила девушка. Она выбралась из-под одеяла и села, гладя на него. - Который час, и поставил ли ты воду для кофе?
      "Довольно красивая, - отметил про себя Барни, - глаза большие, привлекательные".
      Он прошагал на кухню и включил плиту. Хлопнула дверь, - девушка пошла в ванную. Послышался шум воды. Рони принимала душ.
      Вернувшись в гостиную, он снова включил доктора Смайла.
      - Какое она имеет отношение к "Наборам П. П."? - спросил он.
      - Мисс Фьюгейт - ваша новая помощница. Она приехала вчера из Народного Китая, где работала для "Наборов П. П." в качестве консультанта-прогностика по этому региону. Однако мисс Фьюгейт хотя и талантлива, но очень неопытна, и мистер Булеро решил, что небольшая практика в качестве вашей ассистентки... Я бы сказал, в качестве вашей подопечной, но это могло бы быть неправильно понято, учитывая...
      - Великолепно, - сказал Барни.
      Он прошел в спальню, нашел свою одежду, которую наверняка сам же бросил на пол, и начал медленно одеваться. Он все еще ужасно себя чувствовал и с трудом сдерживал тошноту.
      - Все правильно, - сказал он доктору Смайлу, возвращаясь в гостиную и застегивая рубашку. - Я помню, мне в пятницу говорили о мисс Фьюгейт. Несмотря на свой талант, она допускает серьезные ошибки - например, с тем экспонатом с выставки о гражданской войне в США... Представь себе, она думала, что он будет иметь оглушительный успех в Народном Китае, - он рассмеялся.
      Дверь в ванную чуть приоткрылась. Сквозь щель он увидел розовую, чистую Рони, вытирающуюся полотенцем.
      - Ты меня звал, дорогой?
      - Нет, - ответил Барни. - Я разговаривал со своим доктором.
      - У каждого бывают ошибки, - немного неуверенно сказал доктор Смайл.
      - Как это получилось, что мы с ней... - сказал Барни, делая жест рукой в сторону спальни. - Вот так, сразу?
      - Химия, - сказал доктор Смайл.
      - Давай яснее.
      - Ну, вы оба ясновидцы. Вы предвидели, что в конце концов это произойдет, что вы почувствуете друг к другу
      сексуальное влечение. И вы решили - после нескольких рюмок, - что ждать не имеет смысла. Жизнь коротка, искусство...
      Чемоданчик замолчал, так как Рони Фьюгейт появилась в ванной и, обнаженная, прошла мимо Барни, направляясь в спальню. Барни отметил, что у нее стройное тело и фигура в самом деле прекрасная, а ее маленькие острые груди заканчиваются сосками размером не больше чем пара розовых горошинок. "Скорее, пара розовых жемчужин", - мысленно поправил он себя.
      - Я хотела тебя ночью спросить, - сказала Рони Фьюгейт, - почему ты консультируешься с психиатром? Ты постоянно носишь этот чемоданчик с собой. Ты поставил его на пол, только когда... И он был у тебя включен вплоть до...
      Она подняла брови и испытующе посмотрела на него.
      - Однако тогда я его выключил, - подчеркнул Барни.
      - Как ты считаешь, я красивая?
      Стоя на цыпочках, она выпрямилась, вытянула руки над головой и, к его удивлению, начала делать серию упражнений, подпрыгивая на месте и покачивая грудью.
      - Ну конечно, - ошеломленно пробормотал он.
      - Я бы весила тонну, - выдохнула Рони Фьюгейт, - если бы не делала каждое утро эту гимнастику, разработанную Отделом Вооружений ООН. Иди и налей кофе в чашки, хорошо, дорогой?
      - Ты в самом деле моя новая ассистентка в "Наборах П. П."? - спросил Барни.
      - Да, конечно. Ты что, не помнишь? Ну да, я думаю, ты такой же, как большинство выдающихся ясновидцев. Ты так хорошо видишь будущее, что с трудом вспоминаешь прошлое. А собственно, что ты помнишь о прошлой ночи?
      Она сделала паузу в своих упражнениях, тяжело дыша.
      - О, - сказал Барни, - наверно, все.
      - Послушай. Ты таскаешь с собой психиатра только из-за того, что ты получил повестку. Правильно?
      Поколебавшись, он кивнул. Это он помнил. Знакомый голубовато-зеленый продолговатый конверт пришел неделю назад. В следующую среду в военном госпитале ООН в Бронксе будут проверять, здоров ли он психически.
      - Помогло? Он... - она показала на чемоданчик, - сделал тебя достаточно больным?
      Повернувшись к портативному доктору Смайлу, Барни спросил:
      - Сделал?
      Чемоданчик ответил:
      - К сожалению, вы все еще вполне пригодны, мистер Майерсон. Вы можете выдержать стресс в десять Фрейдов. Мне очень жаль. Однако у нас в запасе еще есть несколько дней. Мы только начали.
      Войдя в спальню, Рони Фьюгейт взяла белье и начала одеваться.
      - Подумать только, - вздохнула она. - Если вас призовут, мистер Майерсон, и отправят в колонию... может оказаться, что я займу ваше место.
      Она улыбнулась, приоткрыв великолепные, ровные зубы.
      Это была мрачная перспектива. И способность к ясновидению немногим ему помогла. Причина и следствие находились в идеальном равновесии, и сказать что-либо об окончательном результате было невозможно.
      - Ты не справишься, - сказал он. - Ты не смогла справиться даже в Китае, а это было относительно несложно с точки зрения анализа распределения вероятностей.
      Однако когда-нибудь ей это удастся - Барни мог без труда это предвидеть. Она была молода и одарена выдающимся талантом. Единственное, что ей требовалось, чтобы с ним сравниться, - а он был лучшим в своей профессии - это несколько лет практики. По мере того как он осознавал ситуацию, в которой оказался, он все яснее отдавал себе в этом отчет. Было весьма вероятно, что его призовут, а если даже и нет, то Рони Фьюгейт может отобрать хорошее, удобное место, до которого он добирался ступенька за ступенькой долгие тринадцать лет.
      Довольно специфическое решение проблемы: отправиться с ней в постель. Интересно, как он до этого додумался?
      Наклонившись, он тихо сказал доктору Смайлу:
      - Я хочу, чтобы ты объяснил мне, с чего, черт возьми, я решил...
      - Я могу ответить, - крикнула из спальни Рони Фьюгейт. Она только что надела довольно обтягивающий бледно-зеленый свитер и поправляла его перед зеркалом туалетного столика. - Ты сказал мне это ночью, после пятого бурбона с содовой. Ты сказал... - Она не договорила, в глазах ее заблестели веселые искорки. - Это было не слишком изящно. Ты сказал: "Если нельзя их победить, надо их полюбить". Только вот, мне жаль это говорить, но ты употребил несколько другой глагол.
      - Гм, - пробормотал Барни и пошел на кухню налить себе кофе.
      Во всяком случае, он находился недалеко от Нью-Йорка;
      раз мисс Фьюгейт работала в "Наборах П. П.", она не могла жить далеко от фирмы. Значит, они могут поехать вместе. Прекрасно. Интересно, похвалил бы их шеф, Лео Булеро, если бы об этом знал? Занимает ли фирма какую-то официальную позицию в отношении сотрудников, которые спят друг с другом? Почти по любому другому вопросу у нее имелась своя точка зрения... Хотя он не мог понять, как человек, проводящий всю жизнь на пляжах курортов Антарктики или в немецких клиниках Э-Терапии, в состоянии был разработать правила, охватывающие все сферы.
      "Когда-нибудь, - сказал он себе, - я буду жить, как Лео Булеро, вместо того чтобы торчать в Нью-Йорке на восьмидесятиградусной жаре..."
      Внезапно он ощутил легкую дрожь под ногами; пол затрясся. Это включилась система охлаждения. Начался новый день.
      За окнами кухни из-за домов выглянуло горячее, недружелюбное солнце. Барни зажмурил глаза. День снова обещал быть очень жарким. Запросто дойдет до двадцати по Вагнеру. Чтобы это предвидеть, не надо быть ясновидцем.
      В доме с высоким до убожества номером 492 на окраине города Мэрилин-Монро, штат Нью-Джерси, Ричард Хнатт с равнодушным видом завтракал, одновременно с еще более равнодушным видом просматривая утреннюю газету с информацией службы погоды за вчерашний день.
      Основной ледник, Олд-Скинтоп, за последние двадцать четыре часа отступил на 4.62 грабля. А температура в Нью-Йорке в полдень была на 1.46 вагнера выше, чем два дня назад. Кроме того, влажность воздуха, вызванная испарением океана, возросла на 16 селкирков. Таким образом, стало еще более жарко и сыро; естественный процесс неумолимо шел к своему концу - вот только к какому? Хнатт отложил газету и взял почту, доставленную до рассвета... прошло немало времени с той поры, как почтальоны перестали ходить днем.
      Первый счет, попавшийся ему на глаза, был обычным вымогательством за охлаждение квартиры; Хнатт задолжал администрации дома номер 492 ровно десять с половиной скинов за прошлый месяц, что означало надбавку в три четверти скина по отношению к плате за апрель. "Когда-нибудь, - подумал он, - станет так жарко, что дом просто расплавится, и ничто его не спасет". Он помнил тот день, когда его коллекция записей превратилась в бесформенную массу. Это было, кажется, в 2004 году - из-за временной аварии системы охлаждения дома. Теперь у него были железо-оксидные ленты, которые не плавились. Тогда же одновременно погибли все попугайчики и венерианские канарейки, которые жили в доме, а черепаха соседа сварилась в собственном панцире. Конечно, это случилось днем, и все - по крайней мере все мужчины - были на работе. Их жены сидели, скорчившись на самом нижнем подземном этаже, и думали (он помнил, как ему рассказывала об этом Эмили) о том, что в конце концов настал этот ужасный миг. Не через сто лет, но именно сейчас. Они думали, что прогнозы Калифорнийского Технологического института не оправдались; но это, конечно, было не так; просто оказался поврежден энергетический кабель нью-йоркской коммунальной службы. Роботы быстро приехали и починили его.
      В гостиной сидела его жена в голубом халатике, терпеливо покрывая глазурью какой-то предмет из необожженной керамики. Глаза ее блестели... она ловко орудовала кисточкой, высунув кончик языка, и Хнатт был уверен, что вещь получится хорошая. Вид работающей Эмили напомнил ему о стоявшей перед ним сегодня задаче, которая была не из приятных.
      - Может, стоило бы еще немного подождать, прежде чем с ним связываться? проворчал он. " Не глядя на него, Эмили сказала:
      - Мы никогда не сможем представить ему лучшей коллекции, чем сейчас.
      - А что, если он скажет "нет"?
      - Будем пытаться дальше. А чего ты ожидал - что мы откажемся лишь из-за того, что мой бывший муж не может или не хочет предсказать, каким успехом эти новые изделия будут пользоваться на рынке?
      - Ты его знаешь, а я нет, - ответил Ричард Хнатт. - Надо полагать, он не собирается мстить? Вряд ли он чем-то недоволен.
      А собственно, чем мог быть недоволен бывший супруг Эмили? Никто его не обидел. Если уж на то пошло, то скорее было наоборот, по крайней мере, так следовало из слов Эмили.
      Это было странно - постоянно слышать о Барни Майерсоне, но не быть с ним знакомым и никогда с ним не встречаться. Теперь этому придет конец, поскольку сегодня в девять у него назначена встреча с Майерсоном в "Наборах П. П.". Конечно, все будет зависеть от Майерсона. Он может бросить один лишь взгляд на набор керамики и вежливо поблагодарить. Нет, он может сказать: "Наборы П. П." это не интересует. Прошу верить моим способностям к предвидению, моему таланту прогнозирования моды и моему опыту..." И Ричард Хнатт уйдет с коллекцией вазочек под мышкой, не зная, куда податься.
      Выглянув в окно, он с неудовольствием увидел, что уже стало слишком жарко, чтобы человек мог это вынести. Движущиеся тротуары внезапно опустели - все искали убежища под крышей. Было восемь тридцать, и пора было идти. Он встал и направился в прихожую, чтобы достать из шкафа шлем и обязательный охлаждающий аппарат. Закон требовал, чтобы каждый надевал его, отправляясь на работу, и носил на спине до самого заката.
      - До свидания, - кивнул он жене, остановившись в дверях.
      - До свидания, и желаю успеха.
      Она продолжала столь же тщательно работать, покрывая керамику глазурью, и Ричард понял, в каком напряженном состоянии она сейчас находится; она не могла позволить себе ни минуты перерыва. Он открыл дверь и вышел в холл, чувствуя свежий ветерок от охлаждающего аппарата, пыхтящего у него за спиной.
      - Да, - крикнула Эмили, когда он закрывал дверь; она подняла голову и откинула с глаз длинные темные волосы. - Позвони мне сразу же, как выйдешь от Барни, как только узнаешь результат.
      - Ладно, - ответил он и закрыл за собой дверь.
      Внизу, в банке, он открыл сейф и, достав свой ящичек, вынул из него коробку с образцами керамики, которые он собирался показать Майерсону.
      Вскоре он был уже внутри термоизолированного вагона, по пути к центру Нью-Йорка и фирме "Наборы П. П." - большому зданию из грязно-белого синтетического цемента, где родились Подружка Пэт и весь ее миниатюрный мир. "Кукла, - размышлял Хнатт, - которая подчинила себе человека, покоряющего планеты Солнечной системы. Подружка Пэт, навязчивая идея колонистов". Что еще можно было сказать о жизни в колониях, об этих несчастных, которых - в соответствии с законом ООН о выборочном призыве на службу - вышвырнули с Земли и вынудили начать новую, чуждую жизнь на Марсе, Венере, Ганимеде или где-то еще, куда бюрократам из ООН пришло в голову их отправить... Некоторым, может быть, даже удавалось выжить.
      "А мы думаем, что у нас тут плохо", - сказал он сам себе.
      Человек в соседнем кресле, мужчина средних лет в сером шлеме, рубашке без рукавов и ярко-красных шортах, популярных среди бизнесменов, заметил:
      - Опять будет жарко.
      - Да.
      - Что у вас в этой коробке? Жратва на пикник для стада марсианских колонистов?
      - Керамика, - ответил Хнатт.
      - Могу поспорить, что вы ее обжигаете, просто выставляя в полдень за дверь, - захихикал бизнесмен, потом достал утреннюю газету и стал ее просматривать. - Сообщают, что на Плутоне разбился корабль, летевший из-за границ Солнечной системы, - сказал он. - Туда отправлена поисковая группа. Как вы думаете, это проксы? Терпеть не могу этих тварей из других систем.
      - Более вероятно, что это один из наших собственных кораблей, - сказал Хнатт.
      - Вы видели когда-нибудь этих, с Проксимы?
      - Только снимки.
      - Жуть, - заметил бизнесмен. - Если найдут этот разбитый корабль на Плутоне и окажется, что это проксы, то, я надеюсь, их сожгут лазером дотла. В конце концов, закон запрещает им прилетать в нашу систему.
      - Верно.
      - Можно посмотреть вашу керамику? Я занимаюсь галстуками. Живые галстуки Вернера, как будто ручной работы, всех цветов Титана... Вот, один из них на мне, видите? На самом деле это примитивная форма жизни, которую мы привозим и разводим здесь, на Земле. Как мы заставляем их размножаться - это секрет нашей фирмы. Знаете, как состав кока-колы.
      Хнатт сказал:
      - По той же самой причине я не могу показать вам эту керамику, как бы мне этого ни хотелось. Это новые образцы. Я везу их к прогностику-ясновидцу в "Наборы П. П.". Если он захочет их миниатюризировать для наборов "Подружка Пэт", то все в порядке. Достаточно будет переслать информацию рекламному агенту П. П. - как там его зовут?,- на орбите Марса. И так далее.
      - Галстуки Вернера - часть наборов "Подружка Пэт", - сказал бизнесмен. - У ее парня, Уолта, их целый шкаф. - Он просто сиял. - Когда фирма "Наборы П. П." решила миниатюризировать наши галстуки...
      - Вы вели переговоры с Барни Майерсоном?
      - Я с ним не разговаривал; этим занимался наш
      местный торговый агент. Говорят, что Майерсон тяжелый человек. Он может действовать под влиянием импульса, но если примет решение, то никогда его не меняет.
      - У него бывают ошибки? Бывает так, что он отказывается от того, что впоследствии входит в моду?
      - Наверняка. Может, он и ясновидец, но он всего лишь человек. Я вам скажу кое-что - может быть, это вам поможет. Он очень подозрителен в отношении женщин. Его брак распался несколько лет назад, и он никогда не мог с этим примириться. Видите ли, его жена была беременна два раза, и правление его дома, кажется, номер 33, проголосовало на собрании за выселение его и жены в связи с нарушением установленных администрацией правил. Ну, вы же знаете номер 33; знаете, как трудно попасть в дом со столь низким номером. Так что, вместо того чтобы сдать свою квартиру, он предпочел развестись с женой, и она уехала, забрав с собой ребенка. Позже он, видимо, решил, что сделал ошибку, и пожалел об этом. Естественно, в этой ошибке он винил себя. Впрочем, это вполне понятно; господи, чего бы мы ни отдали, только бы жить в доме 33 или даже 34? Он больше не женился; может быть, он неохристианин. Во всяком случае, когда пойдете продавать ему свою керамику, будьте крайне осторожны во всем, что касается женщин. Не говорите: "Это понравится женщинам" или что-то в этом роде. Большинство розничных сделок...
      - Спасибо за совет, - сказал Хнатт, вставая. Взяв коробку с керамикой, он направился к выходу.
      Он вздохнул. Это могло быть непросто, может быть, даже безнадежно; он не в состоянии был противостоять обстоятельствам, которые имели место задолго до его знакомства с Эмили и ее вазочками. Ничего не поделаешь.
      К счастью, ему удалось поймать такси; пока оно везло его через забитый машинами центр, он прочитал утреннюю газету, а в особенности сообщение о корабле, который, как полагали, вернулся с Проксимы лишь затем, чтобы разбиться в морозной пустыне Плутона. Ну и ну! Уже высказывались предположения, что это может быть хорошо известный межпланетный промышленник Палмер Элдрич, который десять лет тому назад отправился в систему Проксимы по приглашению гуманоидного Совета Проксимы - они хотели, чтобы он модернизировал их автофабрики по земному образцу. С тех пор об Элдриче никто не слышал - до сегодняшнего дня.
      Подумав, он решил, что, вероятно, для Земли было бы лучше, если бы Элдрич не вернулся. Палмер Элдрич был неистовым, выдающимся одиночкой. Он совершал чудеса в области автоматизации производства на колонизированных планетах, но, как обычно, зашел слишком далеко, слишком многое запланировал. Товары лежали кучами в самых невероятных местах, где не было колонистов, которые могли бы ими воспользоваться. Они превращались в горы мусора, по мере того как погода неумолимо их разрушала, кусочек за кусочком. Особенно снежные бури, если поверить, что такое где-то бывает... что есть еще места, где по-настоящему холодно. Можно сказать, даже слишком холодно.
      - Мы на месте, ваша милость, - сообщил автомат, останавливая машину перед большим зданием, основная часть которого скрывалась под землей.
      Фирма "Наборы П. П.".
      Сотрудники входили в здание через ряд термоизолированных туннелей.
      Он заплатил за такси, выскочил из него и пробежал через открытое пространство к туннелю, держа коробку обеими руками. Лучи солнца на мгновение коснулись его, и Хнатт почувствовал - или представил себе, что чувствует, как потрескивает его кожа. "Изжаришься как гусь", - подумал он, невредимым добравшись до туннеля.
      Вскоре он был под землей. Секретарша провела его в кабинет Майерсона. Прохладные и полутемные комнаты приглашали отдохнуть, но он лишь крепче сжал коробку с образцами, напрягся и, хотя и не был неохристианином, мысленно произнес молитву.
      - Мистер Майерсон, - обратилась к сидевшему за столом мужчине секретарша, которая была выше Хнатта ростом и выглядела весьма впечатляюще в декольтированном платье и туфлях на высоких каблуках. - Это мистер Хнатт. Мистер Хнатт, это мистер Майерсон.
      Позади Майерсона стояла девушка в бледнозеленом свитере. Волосы ее были совершенно белыми. Они были чересчур белыми, а свитер чересчур тесным.
      - Это мисс Фьюгейт, мистер Хнатт. Ассистентка мистера Майерсона. Мисс Фьюгейт, это мистер Ричард Хнатт.
      Сидевший за столом Барни Майерсон продолжал изучать какой-то документ, делая вид, что не замечает присутствия клиента, и Ричард Хнатт молча ждал, испытывая самые разные чувства. Он ощущал, как в нем нарастает ярость, подбираясь к горлу и сжимая грудь. Однако вместе с тем он чувствовал и страх, а кроме того, превосходящее этот страх растущее любопытство. Значит, это и есть прежний муж Эмили, который - если верить торговцу живыми галстуками - все еще глубоко сожалел, что решил расторгнуть брак. Майерсон оказался довольно коренастым мужчиной чуть моложе сорока, с необычно длинными и волнистыми волосами, которые в данный момент были не в моде. Он сидел со скучающим видом, но враждебности в нем не чувствовалось. Однако, может быть, он еще не...
      - Посмотрим ваши вазочки, - вдруг сказал Майерсон. Поставив коробку на стол, Ричард Хнатт открыл ее, один за другим достал образцы и отступил на шаг назад. После некоторой паузы Барни Майерсон сказал:
      - Нет.
      - Нет? - переспросил Хнатт. - Что - нет?
      - Не пойдет, - заявил Майерсон, взял документ и продолжил прерванное чтение.
      - Вы хотите сказать, что вы так просто решили?.. - сказал Хнатт, еще не веря, что все кончено.
      - Именно так, - подтвердил Майерсон. Керамика его больше не интересовала, как будто Хнатта и его вазочек здесь уже не было.
      - Извините, мистер Майерсон, - вдруг сказала мисс Фьюгейт.
      - В чем дело? - взглянув на нее, спросил Барни Майерсон.
      - Еще раз прошу прощения, мистер Майерсон, - ответила мисс Фьюгейт. Она взяла одну из вазочек и взвесила ее в руках, поглаживая глазированную поверхность. - У меня, однако, создалось совсем другое впечатление. Я чувствую, что эта керамика пойдет.
      Хнатт посмотрел сначала на нее, потом на него.
      - Дайте-ка. - Майерсон показал на темно-серый вазон, и Хнатт немедленно подал ему образец. Майерсон подержал его в руках и, нахмурившись, сказал: Нет. Мне все же не кажется, что этот товар будет иметь успех. По-моему, вы ошибаетесь, мисс Фьюгейт. - Он поставил вазу на место. - Но, поскольку у нас с мисс Фьюгейт расхождения во взглядах, - сказал он, задумчиво почесывая затылок, - оставьте мне эти образцы на несколько дней. Я уделю им еще немного внимания.
      Было, однако, очевидно, что подобных намерений у него нет.
      Мисс Фьюгейт протянула руку и, взяв маленькую вазочку странной формы, почти с нежностью прижала ее к груди.
      - Особенно это. Я ощущаю очень мощное излучение. Это будет иметь самый большой успех.
      - Ты с ума сошла, Рони, - тихо сказал Барни Майерсон. Теперь он, кажется, действительно разозлился, даже покраснел. - Я вам сообщу, - обратился он к Хнатту, - когда приму окончательное решение. Однако я не вижу причин менять свое мнение, так что на многое не рассчитывайте. Собственно говоря, можете их даже здесь не оставлять.
      Он бросил суровый взгляд на свою ассистентку.
      Глава 2
      В десять часов того же утра в кабинете Лео Булеро, председателя правления фирмы "Наборы П. П.", раздался звонок видеофона. Звонили из Трехпланетной Службы Охраны Порядка, частного полицейского агентства. Несколько минут спустя он узнал о катастрофе корабля, возвращавшегося с Проксимы.
      Несмотря на чрезвычайную важность этих новостей, он слушал невнимательно, так как мысли его были заняты совсем другим.
      Все это было мелочью по сравнению с тем, что военный корабль Отдела контроля наркотиков ООН перехватил весь груз Кэн-Ди в окрестностях северного полюса Марса, несмотря на то что фирма "Наборы П. П." ежегодно платила ООН огромную дань за неприкосновенность; груз стоимостью около миллиона скинов был перехвачен по пути с тщательно охраняемых плантаций на Венере. Видимо, взятки не дошли до соответствующих людей на соответствующих уровнях сложной иерархии ООН.
      Однако сделать в такой ситуации ничего было нельзя. ООН представляла собой монолит, над которым никто не имел никакой власти.
      Он без труда понял намерения Отдела наркотиков. Они хотят, чтобы "Наборы П. П." начали судебную тяжбу, требуя возвращения груза. Таким образом выяснилось бы, что незаконный наркотик Кэн-Ди, употребляемый многими колонистами, выращивается, перерабатывается и распространяется при содействии фирмы "Наборы П. П.". Так что, несмотря на высокую цену груза, лучше было им пожертвовать, чем подвергать себя риску.
      - Газеты были правы, - говорил с экрана Феликс Блау, шеф полицейского агентства. - Это Палмер Элдрич, и, похоже, он жив, хотя и тяжело ранен. Мы выяснили, что линейный корабль ООН перевезет его в госпиталь на одной из баз, местонахождение которой, естественно, не сообщается.
      - Гм, - пробормотал Булеро, кивнув.
      - Однако, что касается того, что Элдрич обнаружил в системе Проксимы...
      - Этого вы никогда не узнаете, - сказал Лео. - Элдрич ни слова не скажет, и на этом все закончится.
      - Мы выяснили, - продолжал Блау, - один интересный факт. На борту корабля Элдрича была - и есть до сих пор - заботливо сохраняемая культура лишайника, очень похожего на тот с Титана, из которого получают Кэн-Ди. Я думал, что в связи с... - Блау тактично замолчал.
      - Есть какая-нибудь возможность уничтожить эту культуру лишайника? машинально спросил Лео.
      - К сожалению, люди Элдрича уже добрались до остатков корабля. Не сомневаюсь, что они будут сопротивляться всяческим попыткам подобного рода.
      Блау, казалось, был полон сочувствия.
      - Можно, конечно, попытаться... Силой эту проблему не решить, но может быть, удастся их подкупить.
      - Попробуйте, - сказал Лео, хотя был согласен, что это, без всякого сомнения, лишь бесполезная трата времени я сил. - Разве на них не распространяется распоряжение ООН, касающееся запрета на ввоз инопланетных форм жизни?
      Было бы весьма неплохо, если бы удалось убедить силы ООН в том, что остатки корабля Элдрича необходимо уничтожить. Он записал для памяти в блокноте: позвонить юристам, составить запрос в ООН по поводу ввоза лишайников.
      - Поговорим позже, - бросил он Блау и отключился. "Может быть, направлю запрос сам", - подумал он. Нажав на кнопку интеркома, Лео сказал секретарше:
      - Соедини меня с ООН в Нью-Йорке, с кем-нибудь из руководства. Лучше всего с самим Секретарем Хепберн-Гилбертом.
      Наконец его соединили с искусным индийским политиком, который в прошлом году стал Генеральным Секретарем ООН.
      - А, мистер Булеро, - хитро улыбнулся Хепберн-Гилберт. - Вы хотите направить запрос по поводу ареста груза Кэн-Ди, который...
      - Я ничего не знаю ни о каком грузе Кэн-Ди, - ответил Лео. - Я совсем по другому делу. Вы отдаете себе отчет в том, что вытворяет Палмер Элдрич? Он привез в нашу систему лишайники с Проксимы. Из-за этого может начаться эпидемия типа той, что была у нас в девяносто восьмом.
      - Мы отдаем себе в этом отчет. Однако люди Элдрича утверждают, что это лишайник из Солнечной системы, который мистер Элдрич взял с собой на Проксиму и теперь везет обратно... Как они говорят, это его источник протеина. - Индиец блеснул белозубой улыбкой; подобное объяснение его явно забавляло.
      - И вы этому поверили?
      - Нет, конечно, - улыбка Хепберн-Гилберта стала еще шире. - А почему, собственно, вы этим интересуетесь, мистер Булеро? Неужели вас так заботит судьба этих... лишайников?
      - Я гражданин Солнечной системы и руководствуюсь заботой об интересах общества. И я требую, чтобы вы предприняли соответствующие шаги.
      - Мы их предприняли, - сказал Хепберн-Гилберт. - Мы проводим расследование... Мы поручили его мистеру Ларку - вы ведь его знаете?
      Разговор достиг мертвой точки, и Лео Булеро в конце концов отключился, чувствуя отвращение ко всем политикам. Они всегда были готовы к решительным действиям, но если дело касалось Палмера Элдрича... "Ах, мистер Булеро, передразнил он недавнего собеседника, - это, понимаете ли, совсем другое дело".
      Да, Ларка он знал. Нед Ларк был шефом Отдела наркотиков ООН и ответственным за перехват последнего транспорта Кэн-Ди. Это была неплохая проделка со стороны Генерального Секретаря - включить Ларка в аферу с Элдричем. Можно сказать, ООН требовала услуги за услугу: пока Лео Булеро будет пытаться вернуть груз Кэн-Ди, они не предпримут ничего против Элдрича. Он это чувствовал, но, естественно, доказать ничего не мог. В конце концов Хепберн-Гилберт, этот темнокожий хитрец и недоразвитый политик, прямо этого не говорил.
      "Вот так и кончаются все переговоры с ООН, - дума! Лео. - Афроазиатская политика. Болото. Везде сидят и всем руководят иностранцы". Он с яростью взглянул на пустой экран.
      Пока он раздумывал, что делать дальше, звякнул интерком, и его секретарша мисс Глисон сказала: